Текст книги "10 гениев войны"

Автор книги: Владислав Карнацевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Ему нужно было спешить в другое место, где консулы уже осадили Капую. Ганнибал подошел к стенам города, дал бой, не принесший результатов, а ночью обе римские армии снялись с места и ушли разными дорогами. Пришла очередь и хитрому полководцу ломать голову над тем, что задумал пропавший неожиданно противник. Он не знал, кого ему преследовать. Некоторое время Ганнибал безрезультатно гонялся за консулом Аппием Клавдием по дорогам Лукании, причем делал это и тогда, когда тот уже вернулся к стенам Капуи. Этот город был снова осажден, а его покровитель опять находился не здесь.

Ганнибал из Лукании направился в Апулию. Здесь тоже были многочисленные римские легионы под командой претора Гнея Фульвия. Они были собраны совсем недавно, а сам Фульвий был лишен какого-либо военного таланта. Ганнибал одержал легкую победу, римляне побежали буквально от одного боевого крика карфагенских воинов, и впереди всех скакал с поля боя претор. Впоследствии он был осужден в Риме на вечное изгнание. Но даже такая победа не принесла пунийцам больших дивидендов. Одни новобранцы были разгромлены, но другим уже выдавались мечи и копья. Ганнибал опять ушел на юг, где его разыскали капуанские послы и еще раз позвали на помощь. Победы великого воителя становились все более и более бесполезными, статус кво восстанавливался слишком быстро…

Зато больших успехов добился в Испании Гасдрубал. Здесь братья Сципионы – Публий и Гней – решили наконец покончить с постоянно терпящим различные поражения и отступающим противником. Обе римские армии составили единый план действий и должны были поставить финальную точку в испанской борьбе. Но случилось непредвиденное. Гасдрубал проявил себя искусным интриганом – он подкупил иберийцев армии Публия, и те оставили римский лагерь в самый неподходящий момент. Сципиону пришлось быстро отступать, и в одном из последовавших сражений он был убит. Карфагеняне же на плечах бегущей армии достигли лагеря Гнея. Тот совершенно не ожидал появления здесь, за спиной у первой римской армии, врагов во всеоружии и в полной готовности к новым битвам. Ему тоже пришлось бежать. Гней Сципион погиб через месяц после смерти брата. Однако высокий боевой дух римских легионеров, остановивших отступление за Ибером, выбравших себе нового командира и не давших противнику перейти реку, спас Рим от вторжения в Италию армии Гасдрубала Барки.

В 211 году до н. э. Ганнибал предпринял, пожалуй, последнюю серьезную попытку решительными действиями переломить ход войны в свою пользу. Он снова подошел к Капуе и снова не смог добиться каких-либо положительных результатов. Тогда полководец пришел к мысли убить двух зайцев одновременно. В одну ночь карфагеняне переправились через реку Вольтурн и со всей возможной скоростью направились к стенам Рима. Так Ганнибал собирался заставить римлян снять осаду с кампанского города, да и мысль о взятии самой столицы не выходила у него из головы. Вот тут-то и началась в Риме настоящая паника, по сравнению с которой все предыдущие страхи и волнения жителей столицы выглядели довольно бледно. «Ганнибал у ворот!» – эта знаменитая фраза казалась римлянам еще пару веков не менее зловещей, чем современникам описываемых событий. «Из всех домов доносился женский плач, отовсюду почтенные матери семейств стекались к храмам, падали на колени… и молили богов вырвать Рим из пасти врага. Сенат заседал прямо на Форуме, чтобы в любой миг подать нужный совет консулам, преторам или иным властям». Положение в городе усугублялось присутствием на улицах крестьян из окрестностей, которые вместе со скотом спасались от грабежа, устроенного по пути Ганнибалом.

Тем не менее к Капуе сенаторы отправили достаточно спокойное письмо, в котором предлагали военачальникам направить какие-нибудь войска к Риму, если они сочтут это возможным. Свои войска привел к столице консул минувшего года Квинт Фульвий Флакк. Они организованно перед приветствующими их горожанами прошли через город и стали за стеной на Эсквилинском поле. Там же расположились со своими легионами оба действующих консула. Карфагеняне разбили свой лагерь у реки Аниена, в четырех километрах от Рима. Сам Ганнибал с небольшим отрядом проехался вдоль городских стен. Римская конница отогнала пунийцев, но вся ночь ушла на то, чтобы успокоить растревоженную улицу. Дошло до того, что жители баррикадировали свои дома и бросали из окон в своих же земляков дротики и камни, приняв римских солдат за врагов.

На следующий день оба войска были готовы к битве. Но сражение так и не состоялось. Помешал сильный дождь, который усиливался, как только противники сходились. Ганнибал по этому поводу произнес: «В первый раз взять Рим мне помешало собственное неразумие, второй раз – сама судьба против этого». Он отвел свою армию. Вскоре под ударами римских легионов пала Капуя, и римляне жестоко расправились со всеми мятежниками. Ганнибал не откликнулся на мольбы капуанцев, чем оттолкнул от себя многих других союзников, увидевших, что пунийский полководец далеко не всегда может помочь своим италийским друзьям.

В том же году римляне опять добились больших успехов на испанском фронте. Сюда был назначен сын погибшего Публия Сципиона – тоже Публий Сципион. Это был человек незаурядного дарования, настоящий харизматический лидер, порой до безрассудства смелый, но исключительно удачливый. Сципион-младший быстро восстановил положение римлян в Иберии, а в 210 году до н. э. предпринял рискованную, но результативную операцию по взятию Нового Карфагена. Еще более удачной была для него кампания 209 года до н. э. После очередного крупного поражения карфагенские командиры – Гасдрубал Барка, Магон Барка и Гасдрубал, сын Гисгона, – решили разделиться. Первый должен был попытаться пробиться в Италию, выполняя требование карфагенского совета, для оказания помощи Ганнибалу и для поднятия морального духа своих солдат. Магону поручили набрать новых наемников на Балеарских островах. Гасдрубал, сын Гисгона, должен был со своей армией и армией Магона отступать в Лузитанию (Португалия).

Рим изыскивал все новые и новые способы пополнения казны и, соответственно, армии. На недовольство народа сенаторы ответили собственным примером, выложив значительные средства из своего кармана. Бунт некоторых латинских колоний, не желавших более выносить тяготы войны, римские власти вообще демонстративно оставили без внимания – хватало и городов, сохранявших верность Риму во всем. Для Ганнибала кампания 209 года началась унизительным для него отступлением в Апулии. Римляне чувствовали, что стали сильнее пунийцев. В решающей битве легионеры преследовавшего карфагенян Марцелла сумели обратить вражеских слонов (из пополнения, присланного Карфагеном) против вражеского же лагеря. Ганнибал в отчаянии сказал о противостоящем ему римском полководце, которому сенат уже не первый год продлевал полномочия и который добился, возможно, наибольших успехов в борьбе против пунийцев: «Этот человек не способен мириться с судьбой, какая бы она ни была – счастливая или несчастная! Если он в выигрыше, то бешено наседает побежденному на плечи, если в проигрыше – старается схватить победителя за горло!»[11]11
  В следующем 208 году до н. э. Марк Клавдий Марцелл погиб. Он попал в засаду, устроенную нумидийцами, выехав с небольшим конвоем осмотреть местность.


[Закрыть] В общем, Ганнибалу пришлось продолжить отступление, уже граничащее с бегством, на юг Италии. Вскоре римляне вернули себе Тарент.

Весной 207 года до н. э. Рим опять почувствовал реальную угрозу. На сей раз она исходила с двух сторон. Конечно, борьба с Ганнибалом на юге велась довольно успешно, но Гасдрубалу все же удалось перевалить с довольно большой армией через Пиренеи, а затем и через Альпы. Причем сделал он это неожиданно быстро даже для брата. Галлы на сей раз встретили пунийцев вполне дружелюбно, вероятно убедившись в том, что целью их является Италия, а не Галлия. К тому же воины Гасдрубала шли уже проторенной их предшественниками дорогой. В северной Италии пунийцы, как и раньше, осадили Плацентию; против них сюда выступили легионы консула Марка Ливия.

На юге против Ганнибала действовал другой консул – Гай Клавдий Нерон. Карфагенский вождь отчаянно пытался прорваться на север, на соединение с братом. В Лукании у Грумента произошла битва, в которой римский командующий, устроив засаду и вовремя построив войска, разбил пунийцев, несколько беспорядочно вступивших в сражение. Ганнибал отошел к городу Венусия, но и тут потерпел поражение.

Гасдрубал тем временем, оставив Плацентию, двигался вдоль Апеннин к юго-востоку. Брату он отправил письмо, в котором предлагал встретиться с войсками в Умбрии. К несчастью для пунийцев, гонцы Гасдрубала попали в плен и были допрошены претором Квинтом Клавдием, командовавшим римскими легионами в Калабрии. Полученную информацию он передал консулу Гаю Клавдию Нерону. Таким образом, римский командующий знал то, чего пока не знал сам Ганнибал. И в этой ситуации Нерон отважился на шаг, достойный как раз хитроумного пунийца: оставил против него небольшой отряд, а сам тайно снялся с семью тысячами человек и совершил «прыжок» на перехват Гасдрубала. В ожесточенной битве на реке Метавр войско последнего потерпело поражение, сам карфагенский полководец был убит. Вскоре сторожевым отрядам Ганнибала враги подбросили голову Гасдрубала. Для Ганнибала это фактически означало конец надежд на перелом в ходе войны, он отступил в Бруттиум, на самый юг полуострова.

Тем временем в Испании в отсутствие Гасдрубала Сципион все больше и больше теснил карфагенян. У них в руках в конце концов остался только Гадес, где наступление римлян доблестно отражал Магон Барка. Однако положение его здесь все равно было безнадежным, и карфагенский совет приказал ему отбыть с войсками в Италию. Испания оказалась полностью под властью Рима. Магон же высадился около Генуи в 205 году до н. э. Он пытался создать в северной Италии коалицию против Рима, но был разбит на территории инсубров (возле Милана) двумя гораздо более многочисленными римскими армиями. Римская конница уже была оттеснена, римская пехота уже была приведена в расстройство, и победа, по-видимому, клонилась на сторону карфагенян; но сражение приняло иной оборот вследствие смелого нападения одного римского отряда на неприятельских слонов и тяжелой раны, полученной самим Магоном; его армия была вынуждена отступить к берегам Лигурийского моря. Там она получила из Карфагена приказ отплыть на родину. Магон умер от ран во время переезда.

Так Ганнибал лишился и второго брата. Его собственное положение не сулило ему в Италии больше ничего хорошего. То есть позиции его армии на юге были, казалось бы, достаточно прочны. Римляне даже не особенно пытались выбить отсюда «ливийского льва» (одно из прозвищ Ганнибала), но помощи ждать было неоткуда. Рим же собирал силы для войны уже в Африке. Возвратившийся из Испании Сципион настаивал на этой экспедиции, высадка у Карфагена была его давнишней мечтой. Весной 204 года до н. э. 30 тысяч человек под его руководством благополучно достигли Утики неподалеку от главного вражеского города.

Карфагеняне, надо сказать, уже давно были готовы к такому развитию событий. Город был хорошо укреплен, первое время даже удавалось теснить Публия Сципиона, но весной 203 года до н. э. тот в неожиданном ночном нападении нанес противнику ощутимый удар, затем разбил его в крупном полевом сражении. Вслед за этим римский командующий предложил Карфагену мир на довольно мягких условиях, но верх там взяла партия войны, которая в последний раз обратилась за помощью к своему лучшему и уже легендарному полководцу. Только он, по мнению многих карфагенян, имел шанс спасти город от унижения. Ганнибал понимал, что и в самом деле война в Италии для него закончилась. Он приказал умертвить всех боевых лошадей и отплыл в Африку из Кротона, где пребывал все последнее время. Армия Ганнибала находилась в Италии 15 лет. Великому полководцу было 30, когда он спустился в долину реки По, ему было 44 года, когда он стоял на палубе корабля, направлявшегося в город, который был знаком Ганнибалу не лучше, чем Италия или Испания, но которому он отдал все свои силы. Полководец дал на Апеннинском полуострове множество сражений, применил тысячи уловок, провел многораундовые переговоры с самыми разными городами и народами. Его деятельность пестрит примерами образцовых битв, но она не принесла его родине ровным счетом никаких положительных результатов.

Ганнибал снова наладил отношения с нумидийскими царями (как выяснится чуть позже, не слишком надежно). На народном собрании римлянам было отказано в утверждении фактически уже заключенного мира. Более того, временное перемирие было нарушено разграблением севшего у африканских берегов на мель римского транспортного флота.

Сципион покинул свой лагерь под Тунисом и прошелся огнем и мечом по богатой долине Баграда (Медшерды), уже не принимая предложений о капитуляции от местечек и городов, а забирая их жителей для продажи в рабство. Он проник далеко внутрь страны и стоял возле Нараггары (сейчас граница Туниса и Алжира). Здесь с ним встретился выступивший из Гадрумета Ганнибал. Карфагенянин попытался при личном свидании со Сципионом добиться лучших мирных условий, но римский полководец, негодуя на нарушение пунийцами перемирия, уже не шел ни на какие уступки. Таким образом, дело дошло до решающей битвы.

Она состоялась в марте 202 года до н. э. при Заме (вероятно, недалеко от города Сикка). Ганнибал построил свою пехоту в три линии: в первой стояли карфагенские наемные войска, во второй – африканское ополчение и македонский корпус, в третьей – наиболее испытанные воины – пришедшие с Ганнибалом из Италии ветераны. Перед строем были поставлены восемьдесят слонов, а на флангах, как обычно, конница. Сципион построил свои легионы также в три линии и расставил их так, чтобы слоны могли проходить сквозь линии или по их сторонам, не прорывая строя. Это распоряжение оказалось очень удачным, а отходившие в сторону слоны даже привели в расстройство стоявшую у карфагенян на флангах конницу, так что кавалерия Сципиона, превосходившая числом неприятельскую благодаря прибытию конных отрядов нумидийского полководца Масиниссы[12]12
  Бывшего союзника Карфагена, разгромившего когда-то Сифакса. Теперь уже римляне привлекали на свою сторону народы Африки, как в свое время действовал в Италии Ганнибал по отношению к галлам, лигурийцам и прочим.


[Закрыть], без большого труда справилась с пунийскими всадниками и пустилась за ними в погоню. Пешие части обеих армий дрались более упорно. Передовые линии и римлян и карфагенян долго сражались с переменным успехом; после кровопролитных рукопашных схваток они вынуждены были искать опоры во вторых линиях. Вторая линия римлян оказалась более прочной; а карфагенская милиция вела себя столь вяло, что наемники заподозрили ее в измене и даже вступили в бой с пунийским гражданским ополчением. Между тем Ганнибал спешно стянул на оба фланга все, что уцелело из первых двух линий, и выдвинул вперед по всей линии свои лучшие италийские войска. Сципион же собрал уцелевших из первой линии в центре и присоединил к ним справа и слева войска, стоявшие во второй и третьей линиях. На прежнем месте повторно завязалась еще более страшная резня; старые ганнибаловские солдаты не подавались назад, несмотря на численный перевес неприятеля, пока не были со всех сторон окружены римской и нумидийской конницей, возвратившейся после преследования разбитой неприятельской кавалерии. Результатом этого было не только окончание битвы, но и полное истребление карфагенской армии. В сражении при Заме армия Карфагена потеряла 10 тысяч человек, в то время как победители – всего 1500 человек. Римский полководец получил прозвание Сципион Африканский. (Вскоре в Риме возникло даже своеобразное поверье, согласно которому лишь армия, возглавляемая каким-нибудь Сципионом, может добиться в Африке успеха.) Ганнибал же впервые потерпел столь сокрушительное поражение. С незначительным количеством сторонников полководец спасся бегством в Гадрумет.

Теперь Ганнибалу было очевидно, что мир с Римом не только неизбежен, но и необходим Карфагену во имя спасения города. Помощи ждать было больше неоткуда, армия была разгромлена. Начались переговоры со Сципионом. Тот тоже спешил заключить мир, чтобы лавры победителя не отняли у него завистливые консулы и сенаторы, мир, закончивший Вторую Пуническую войну. Конечно, его условия были тяжелее для Карфагена, чем условия мира после предыдущей войны. Карфагеняне оставались свободными и должны были жить, пользуясь собственными законами. Они сохраняли под своей властью город и земли в тех пределах, которые существовали до войны (без Испании). Карфаген выдавал римлянам всех перебежчиков, беглых рабов и военнопленных. Все боевые корабли, исключая 10 триер, также передавались Риму, как и все прирученные слоны – новых приручать запрещалось. Карфаген также должен был возвратить нумидийскому царю Масиниссе его имущество и владения в тех пределах, которые он сам укажет. Это был один из наиболее неприятных и скользких пунктов всего договора – он позволял римлянам постоянно вмешиваться в африканские дела в качестве арбитров при возникновении споров, при этом аппетиты Масиниссы ничем ограничены не были. В течение 50 лет Карфаген должен был выплатить большую контрибуцию – 10 тысяч талантов. Сципиону передавались 100 заложников в возрасте от 14 до 30 лет. Карфаген ставился в прямую зависимость от Рима в вопросах объявления войны и заключения мира.

Несмотря на то что Ганнибал был теперь, пожалуй, главным сторонником мирного урегулирования и приложил к этому немало усилий, он практически сразу стал надеждой демократической партии и сохранившейся партии войны, опиравшейся на слой купцов, – для них отказ от торговой экспансии в Средиземноморье был, естественно, смерти подобен. Полководец стал постепенно внушать населению Карфагена, что в поражении в войне виновен не он, а скаредный карфагенский совет, не поддержавший вовремя его побед. Одновременно он начал переговоры с правителем могущественной селевкидской империи в Передней Азии – Антиохом III. Продвижение римлян на восток уже напрямую затрагивало интересы этого царя, и Ганнибал лелеял надежду объединить в новом антиримском союзе Карфаген, Македонию и державу Антиоха.

В 196 году до н. э. Ганнибалу Барке удалось получить высшую государственную должность – суффет. Он уже очень прозрачно намекал на будущую войну, разогревая реваншистские настроения. В то же время его задачей было приведение в порядок государственных финансов и ослабление политических противников. В рамках решения второй из этих задач ему удалось провести через народное собрание решение о сокращении полномочий членов влиятельнейшего органа – совета ста четырех. В свое время такой совет был создан для предотвращения военных переворотов со стороны военачальников. Как мы уже могли убедиться, те зачастую приобретали такой авторитет в подчиненных себе войсках, что становились практически независимы от карфагенских властей. Можно не сомневаться, что готовился к такому перевороту и самый прославленный пунийский полководец. Что же касается финансов, Ганнибал провел пересмотр всех пошлин, взимаемых на земле и на море и, обнаружив массу злоупотреблений, предпринял отъем удержанного (точнее, украденного) сборщиками, среди которых было немало крупных землевладельцев. Они-то и составляли основу антибаркидской партии мира, так что очередной удар со стороны Ганнибала был для них лишь подтверждением, что с ним пора кончать. В Рим был отправлен донос, в котором противники суффета, в общем справедливо, обвиняли его в сношениях с Антиохом с целью начать новую войну против недавних победителей. В Карфаген прибыло специальное римское посольство, которое должно было или арестовать Ганнибала, или организовать его убийство.

Насчет истинной сути этой миссии Ганнибал никаких иллюзий не питал, но не решился именно в этот момент поднять народ на вооруженную борьбу. Полководец предпочел бежать. Утром он показывался на улицах, а вечером с двумя спутниками ускакал в Бизаций. Его корабль покинул Африку.

На следующий день народ, пришедший к дому Ганнибала с разнообразными прошениями или изъявлениями почтения, испытал замешательство. Было и чувство обиды на покинувшего их на произвол судьбы лидера. Римское же посольство теперь уже открыто обвиняло Ганнибала в разжигании новой войны. Совет покорился римлянам, полководец был объявлен изгнанником, его имущество конфисковали, а дом разрушили. Карфаген обязывался выдать Риму Ганнибала, если тот появится на территориях, принадлежащих городу. Тем временем изгнанник благополучно добрался до Тира, своей «исторической родины», где его приветствовали как триумфатора. Оттуда он направился в Малую Азию, где в Эфесе встретился с Антиохом. Ганнибал активно добивался от царя, чтобы тот начал войну против Рима. Антиох в общем не сомневался, что именно этим он займется в ближайшее время, – взгляды селевкида и карфагенянина отличались лишь в вопросе о том, где следует эту войну вести. Так, пунийский полководец ратовал за ведение войны на территории Италии. Он предлагал Антиоху отправить миссию в Карфаген и чтобы тот дал царю нужное количество подкреплений. Однако агент Ганнибала в Карфагене не смог выполнить соответствующего задания. Совет задержал его, и агент еле унес ноги. Надежда на помощь Карфагена умерла. Антиох склонялся к мысли ведения войны только на территории Греции, где договор с ним заключил Этолийский союз. К Ганнибалу же он относился явно с некоторым подозрением. Конечно, и сам царь, и его солдаты были польщены присутствием в их лагере столь прославленного военачальника, но не было уверенности в том, что Ганнибал не начнет на завоеванных территориях борьбы за власть с самим Антиохом. Эти подозрения только усилились после пребывания в Эфесе римского посольства, члены которого, вероятно, намеренно компрометировали Ганнибала, вступив с ним в очень тесные отношения, прославляя его подвиги. Похоже, что карфагенянину это очень льстило, и он охотно проводил время с послами, среди которых, по некоторым источникам, был и сам Сципион. Историки свидетельствуют, что Сципион как-то спросил у своего недавнего противника – кого тот считает величайшими полководцами всех времен. Ганнибал назвал Александра Македонского, который с небольшими силами победил несметные полчища врагов и завоевал полмира, потом Пирра, который первым начал устраивать военный лагерь, на третьем месте был сам Ганнибал Барка. «А если бы ты победил меня?» – спрашивал дальше африканский триумфатор. «Тогда я был бы самым великим полководцем», – отвечал Ганнибал. Вообще, будучи уже пожилым человеком, великий пуниец из всей своей жизни выделял эпизоды, связанные с его деятельностью полководца. Из других же коллег, как видим, он отмечал в первую очередь авантюристов с большими амбициями, полагавшимися на наемные армии, на солдат удачи, преданных своему военному лидеру. Таким видел себя и Ганнибал. Все чаще войну Карфагена с Римом он рассматривал именно как свою собственную кампанию.

Антиох в определенный момент потребовал у Ганнибала объяснений по поводу контактов с римлянами, но тот поспешил напомнить царю о своей детской клятве бороться с Римом до самой смерти. Вскоре Антиох III начал войну в Греции. Ганнибала он держал в тени, не допуская к руководству крупными сухопутными соединениями. Зато он поручил ему командовать флотилией у берегов Малой Азии. Это явно было не место Ганнибала. В битве при Сиде, у берегов Памфилии, в августе 190 года до н. э. родосский флот нанес карфагенскому полководцу серьезное поражение. Через полгода у города Магнесия был наголову разбит римлянами и сам Антиох. В Апамее в 188 году до н. э. был заключен мирный договор, который показал будущего гегемона всего востока – Римскую державу. Среди условий договора было и такое: «Выдать Ганнибала-карфагенянина».

Антиоху, впрочем, не пришлось этого делать. Пуниец некоторое время скрывался у армянского царя Арташеса I, потом объявился на Крите, а оттуда направился к царю Вифинии Прусии. В качестве его полководца Ганнибал успел принять участие в последней своей войне – против союзника Рима пергамского царя. Действия эти успеха не имели. Рим начинал диктовать свои условия всем правителям Восточного Средиземноморья. В 183 году до н. э. к Прусии прибыл римский посол с требованием выдать Ганнибала. Царь колебался недолго. Увидев свой дом, окруженный вифинскими солдатами, полководец принял яд, сказав перед смертью: «Избавим римлян от их давней заботы, раз уж им невтерпеж дождаться смерти старика». Похоронили его в Либиссе, на европейском берегу пролива Босфор, в каменном саркофаге, на котором было начертано: «Ганнибал здесь погребен».

Через 37 лет Карфаген был разрушен.