Текст книги "Вера Штольц и олигархическое счастье"

Автор книги: Владислав Картавцев

Соавторы: Ольга Трофимова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

При первом осмотре у Веры сложилось впечатление, что – по крайней мере – постоянной дамы в квартире Степана нет. В противном случае, женское присутствие чувствовалось бы во всем – а уж в ванной оно сквозило бы буквально изо всех щелей. Что же касается немногих женских штучек – таких, как крем и дезодорант, то они новые, и это обстоятельство сильно повысило Вере настроение. Теперь оставалось только понять, что они вообще здесь делают – но с этим можно не торопиться. И Вера, обрадованная тем, что, по крайней мере, в этой квартире сражение с местными претендентками на руку Степана пока не в планах не значится, предалась водным процедурам со всей страстью и ответственностью.

Не прошло и часа, как она вышла из ванной – освеженная, в надлежащей форме и завернутая в толстый банный халат, с наскоро подсушенными волосами (пришлось распаковать еще одно полотенце, чтобы хоть немного собрать влагу с волос) и припудренным носиком. И, слава богу, что в заветной сумочке Веры еще с Москвы оставались необходимые косметические принадлежности – щипчики, ножнички, пуховка, пудра, помада, тональный крем, тени, массажка, ну и т. д. Все это она брала с собой на церемонию награждения, и теперь косметика оказалась как никогда кстати. Конечно, сильно краситься Вера не стала, но все же не удержалась и потратила немного времени перед зеркалом – чуть-чуть лоска не бывает лишним!

Выйдя из ванной, первым делом Вера увидела Степана, разговаривающего с какой-то девушкой и хлыщеватого вида вертлявым молодым человеком, который производил впечатление нечто среднего между мужчиной и женщиной. К тому же, у него были так круто подведены глаза, что Вера, взглянув на него, чуть не покатилась со смеху, но сдержалась и, приняв серьезный вид, чинно поздоровалась со всеми вновь прибывшими новыми участниками действа. Ими оказались выписанные Степаном продавцы одежды, которые, и в самом деле, притащили с собой целый самосвал шмоток – так много вокруг стояло коробок, коробочек, сундучков и пакетиков.

Степан, завидев Веру, просиял – было видно, что такая Вера ему нравится еще больше. Что ни говори, а толстый домашний халат по привлекательности иногда не уступит роскошному вечернему наряду – ведь даму в наряде нужно еще завоевать, а халат – принадлежность совершенно особенная, и если дама согласилась его надеть, то это само по себе говорит уже о многом.

Степан познакомил продавцов с Верой: девушку звали Варвара, а юношу – Педерсон. По крайней мере, он сам просил так его называть. После чего Степан предложил Вере чувствовать себя совершенно спокойно, Варвара будет ей помогать, а они с Педерсоном пока ретируются, причем последний будет ждать звонка Варвары внизу в машине, а Степан (чтобы не смущать Веру) попьет кофе на втором этаже.

Вера проводила их взглядом, прикрыла дверь и нетерпеливо предложила Варваре начать прямо с нижнего белья. Сейчас это для нее самое главное – без белья жизни нет вообще, что уж тут говорить о каких-то высоких чувственных отношениях! Варвара понимающе мотнула головой и вывалила на диван упаковки с «VICTORIA'S SECRET», «FRANKLY DARLING», «AGENT PROVOCATEUR», «ID SARRIERI» «LISE CHARMEL», «LEJABY» и «GUIA LA BRUNA». Белья оказалось так много, что Вера впала бы в ступор, не будь Варвара по-настоящему высококлассным продавцом. Она моментально определила Верины параметры (44 размер, верх 75С) и тут же рассовала две трети упаковок обратно по пакетам, еле слышно бурча, что: «Чего еще ожидать от этих мужиков, которые ничего не знают, и поэтому вечно приходится все размеры таскать с собой!».

Потом Варвара еще немного подумала, и решительно убрала «GUIA LA BRUNA», авторитетно заявив Вере, что бабушкины кружева – не ее стиль. За «GUIA LA BRUNA» последовали «AGENT PROVOCATEUR» («Не тот случай, и, конечно, Вера сама все понимает!» – хотя Вера ничего не понимала) и «VICTORIA'S SECRET», поскольку: «Модельки, вроде, ничего, но так – все равно, проходняк!» Еще через минуту Варвара сдвинула в сторону упаковки с «LEJABY», которые по ее мнению нужно смотреть после – поскольку это белье хоть и хорошее – но все равно для обиходной носки.

Теперь Вере нужно было выбирать всего лишь из пятнадцати вариантов: по пять в каждом из трех оставшихся брендов. Но и даже этого ей делать не пришлось – Варвара быстро выхватила из многократно уменьшившейся в размерах кучки пару комплектов «LISE CHARMEL», один – «FRANKLY DARLING» и еще пару «ID SARRIERI» и с видом знатока отдала их Вере на примерку. Глаз у Варвары оказался наметанным, и вкус отличным. Вера проскользнула в отдельную комнату с огромным настенным зеркалом в стиле «Хайтек», быстренько скинула с себя халат и с замиранием сердца стала примерять на себя чудесные обновки.

Результат превзошел все ее ожидания! Белье оказалось просто роскошным – шелк, кружева и струящийся атлас передавали телу восхитительные мягкие и комфортные ощущения, и только сейчас Вера по-настоящему поняла, чем отличается дорогое белье от обычного – которое она носила всю жизнь. Она могла бы, наверное, еще долго вертеться перед зеркалом, но ей нужно спешить, и она, перемерив поочередно все комплекты и оставшись в «LISE CHARMEL» глубокого изумрудного цвета, вернулась к Варваре, которая уже отложила для нее еще пяток комплектов «LEJABY» на каждый день.

На том и порешили, и перешли к верхней одежде. Мысленно Вера уже рисовала картины, как появится перед Степаном в своем новом белье, и что он по этому поводу скажет. Почему-то у нее постоянно вертелся на уме вот такой диалог:

– Ну, как тебе, мой нежный бобрик, новые трусики? А попа – хороша?

– Принцесса, я поражен, сражен, раздавлен! Иди же ко мне быстрее, моя Азазель, иначе я вот-вот сгорю, как мешок угля в доменной печи!

– Э, нет! Терпение, мой дорогой принц – сначала кофе, а потом уже все остальное! Ведь кофе – это полезно, и с легкостью заменяет три часа секса на ночь!

И Вера, представив, что сей диалог скоро воплотится в жизнь, громко фыркнула от еле сдерживаемого смеха, чем вызвала на лице Варвары видимое недоумение – она как раз сейчас пыталась объяснить Вере, чем вот эти брючки отличаются от других. Некоторое время Вера внимательно слушала, но потом решительно прервала Варвару, сказав, что целиком полагается на ее вкус и знание предмета, и что самой Вере нужно пока что каждой твари по паре – вернее, по три штуки: трое шортиков, трое штанишек, по три пары босоножек, туфель и кроссовок, три плюс еще три кофточки, три плюс еще три блузки, три плюс еще три юбки – три подлиннее, три покороче, три курточки, три плащика, три платочка, три легких шарфика, ну и напоследок – всякие мелочи: колготки, чулки, носки, ремни, чего-нибудь из бижутерии, пару солнечных очков, ну и, пожалуй, хватит. А еще – зонтик от дождя, и если Вера еще чего-нибудь придумает, то скажет.

Вера думала, что Варвара по достоинству оценит ее шутку, и они вместе посмеются, но та и не думала. Вместо этого она немедленно набрала номер Педерсона и быстро-быстро затараторила в трубку, рассказывая, что именно ему еще нужно подвести прямо сейчас. Вера опешила – она и не предполагала, что ее слова воспримут дословно, но сейчас уже выбора не было – ей придется с головой окунуться в омут бесконечных примерок, и сколько времени это займет, было пока не понятно.

Но перед этим Вере необходимо выполнить две вещи: первое – позвонить в Москву Сан Санычу и отпроситься с работы по болезни, и второе – попить со Степаном вожделенного кофе и тонко намекнуть ему, чтобы он шел заниматься своими делами – примерка продлится, скорее всего, до самого вечера – но только пусть оставит Вере деньги или же карточку! Ведь судя по количеству означенных Верой вещей, затраты предстоят просто фантастические, а Вера заодно и проверит, насколько далеко Степан готов зайти в отношениях с ней – в том числе, и в финансовом плане.

Вера оставила Варвару разбираться с Педерсоном, а сама выскочила в коридор, зашла в ванную – чтобы ее никто не слышал – включила мобильный телефон и стала набирать рабочий номер офиса в Москве. Конечно, она могла позвонить и с городского, чтобы лишний раз не тратить свои деньги, но тогда ей нужно было бы разговаривать прилюдно, а Вера очень не хотела, чтобы кто-нибудь услышал, как она отпрашивается с работы на неделю, сказавшись больной. Как, например, на такой разговор отреагирует Степан? Скорее всего, не сильно хорошо.

Трубку долго никто не брал. Потом на том конце раздался полусонный голос самого Сан Саныча. Странно – ведь в отсутствие Веры должен отвечать Кирилл, потом Фиалка, а только потом директор.

– Алло, вас слушают!

– Александр Александрович, это Вера!

– Да, Вера, а ты где?

– Александр Александрович, я слегла – всю ломает, не могу с кровати подняться, температура! – Вера выпалила все это в трубку скороговоркой, стараясь, чтобы ее голос звучал особенно жалко. Это было нетрудно, поскольку Вере страшно хотелось есть – да так, что кончики пальцев уже похолодели от потери энергии, и она судорожно боролась с голодными позывами в животе. – Алло, я, наверное, не смогу прийти как минимум неделю!

– Вера, а ты меня не обманываешь? Твой муж звонил мне на работу и старался выяснить, где ты. Ты что, из дома сбежала? – при упоминании об Аполлинарии у Веры похолодело внутри: она-то уже о нем и думать забыла, а оно – вон, оказывается, что! Он даже на работу позвонил, чего с ним отродясь не бывало!

– Да, Александр Александрович! Мы с ним поругались, но только это никакого отношения к моей болезни не имеет, просто я сейчас у подруги и лежу пластом! Она меня приютила, и у меня просьба, Александр Александрович, Вы только мужу не говорите, что я Вам звонила! А я, как поправлюсь, так сразу и выйду!

– Ладно, Вера – ты же знаешь: ваши молодые разборки – не мое дело! – голос Сан Саныча потеплел, – но хорошо, что ты позвонила, а то мы уже начали волноваться! Да еще и муж твой – надо заметить, молодой человек не очень приятный! Ну, поправляйся – неделю мы без тебя как-нибудь перекантуемся! – Сан Саныч немного помолчал и добавил:

– Вера, а ты точно будешь у нас работать, или мне уже пора искать тебе замену?

– Да, Вы что, Александр Александрович! – голос Веры сорвался в некое подобие писка, – я пока никуда не собираюсь уходить, а если и соберусь – то все чин по чину – предупрежу за два месяца, никак не меньше! – почему Вера сказала именно «два месяца», ей и самой было непонятно. Но сейчас ей не оставалось ничего иного, кроме как попытаться снять все подозрения директора, и она с таким же успехом могла сказать и «полгода».

– Ну, тогда ладно, лечись! И не возвращайся, пока не поправишься! А то мы тут болеть из-за тебя не собираемся! – и Сан Саныч (Вера ощущала всей кожей, как у него улучшилось настроение) повесил трубку.

Вера сжимала в руке телефон, и ей хотелось расплакаться. С одной стороны – вот она, вроде бы, новая жизнь, о которой может мечтать любая девушка, с другой – Москва, где муж (а он, судя по всему, уже с самого утра развил бурную деятельность по розыску сбежавшей жены), где работа и милый, немного странноватый, но добрый директор, который искренне переживает за Веру (да и коллектив, вроде, ничего), где осталась квартира, подруги – да и вообще, вся жизнь! А как еще сложится со Степаном – совсем не понятно, и что ей теперь делать с обещанием Сан Санычу?

Вера включила воду и немного умылась, чтобы чуть-чуть привести в порядок истрепанные чувства. Но только она вытерлась толстым пушистым полотенцем и собралась выйти из ванной, как телефон (о котором она совсем забыла) завибрировал у нее в кармане и издал нудный, протяжный, особого тона гудок, который мог означать только одно: звонит Аполлинарий…

Глава вторая. Лютый зверь

Аполлинарий очумело посмотрел на будильник, который верещал, не переставая, и стукнул по нему кулаком. Будильник обиженно затих, и Аполлинарию даже показалось, что на его электронной поверхности высветились призрачные буквы, сложившиеся в предложение: «Кровная обида на всю жизнь». Или это ему померещилось со сна? Впрочем, какое это имело значение теперь? Теперь – именно после того, что случилось вчера. А вчера произошло что-то немыслимое, что никак не вписывалось в картину мироздания Аполлинария, и с этим срочно нужно было что-то делать.

Первое – вчера он получил от жены букетом орхидей по лицу, и это просто из ряда вон! Второе и еще более гнусное состояло в том, что жена натурально сбежала и, судя по всему, возвращаться обратно не собиралась. Как такое могло произойти? Как его подзабитая и тихая жена могла поднять на него руку? Ведь он же хозяин, он главный, он, в конце концов, добытчик! Вот и подарок ей привез роскошный – новенький китайский пылесос, чтобы в доме всегда был уют и порядок! Теперь следующее – откуда она явилась в таком виде, и что с ней произошло в его отсутствие? И вообще, что происходит? Кто-нибудь может дать ответ?

Аполлинарий подскочил с кровати и нервно забегал по квартире в надежде обнаружить пачку сигарет. Вчера он до четырех часов утра пил кофе на кухне, дожидаясь возвращения блудной жены и успокаивая себя словами, что, может, не все так серьезно, как выглядит на первый взгляд. Мысль о том, что Вера смогла действительно от него сбежать, была ему невыносима, и он сразу же отбросил ее, как фантастическую. Но это означало, что с ее стороны это просто еще одни взбрык, который нужно просто обломать. А он это умеет, и, следовательно, необходимо только лишь немного подождать, и все рассосется само собой!

И, придя к такому нехитрому выводу, Аполлинарий успокоено лег в постель и уснул. Но перед этим он выпил с десяток чашек кофе на пустой желудок и выкурил, похоже, все сигареты. Нет – не все! Вот она – заначка, и теперь Аполлинарий спасен!

Сигаретный дым позволил ему немного собрать мозги в кучку. Это оказалось не так легко! К гулу в голове добавились нестерпимые позывы в животе, который буквально кричал: «Накорми меня, иначе будет хуже!». А поскольку еды в доме не было, то Аполлинарий, скрепя сердце, собрался и двинул в ближайший магазин, где накупил супов и каш быстрого приготовления, пельменей, котлет и других продуктов. Еще полчаса заняло у него доведение полуфабрикатов до съедобного состояния, и он, набив желудок до самого горла, откинулся на диване, закуривая очередную сигарету и возвращаясь к действительности: «Так, что же дальше?»

Исчезнувшая с диким скандалом Вера была совершенно невероятным сбоем в жизненной программе Аполлинария. Все равно, что разорвавшийся рядом осколок метеорита, который пригибает человека к земле и лишает его возможности полета, вовлекая его в бесконечный мутный круговорот ежедневного быта. Что ни говори, а Вера была тем базисом, опираясь на который, Аполлинарий мог строить свою жизнь и заниматься своими личными делами свободно, не опасаясь остаться необстиранным, неглаженным, голодным и даже в каком-то смысле зачумленным без постоянного женского внимания.

Это состояние ему совсем не нравилось, а сама мысль о том, что теперь все придется делать самому (Аполлинарий брезгливо посмотрел на гору грязной посуды, оставшуюся после завтрака на журнальном столике перед телевизором), привела его в небольшое смятение. Отсюда следовало, что нужно, все же, попытаться найти сбежавшую жену, а уж после разобраться с ней по-настоящему. А где искать? Как где – только на работе, или же дозваниваться ей по ее мобильнику, который отключен. Кстати, насчет работы: сейчас на часах полдвенадцатого – почти полдень, а значит, жена, в любом случае, должна уже появиться в своем убогом офисе!

С этой мыслью Аполлинарий двинул на кухню, где в подарочном фарфоровом блюде посреди обеденного стола в числе прочих бумаг и таблеток лежал небольшой блокнот с записанными там телефонными номерами. У него родилась смутная надежда, что в нем окажется и номер Вериной работы – поскольку у самого Аполлинария его не было. Вернее, когда-то он был внесен в «Контакты» в мобильнике Аполлинария, но недавно он сменил старый аппарат на новый, и номер окончательно потерялся. Да и зачем он нужен, когда всегда есть мобильник?

Но оказалось, что мобильник отнюдь не является панацеей от всех напастей, и вот теперь Аполлинарий судорожно рылся в заветном блокноте, пытаясь обнаружить там не менее заветные цифры. Но разобраться в Вериных записях было совсем непросто – то ли она не сочла нужными вписать туда искомый офисный номер, то ли так его замаскировала, что выудить его оттуда не представлялось никакой возможности. И через десять минут безуспешных попыток отделить зерна от плевел Аполлинарий вспотел, потом высох, потом опять вспотел, но так ничего и не смог обнаружить.

– И что дальше? – таковой была фабула поразительного и страстного по своей сути выражения, которое сорвалось у Аполлинария с губ, когда он, наконец, понял, что теперь Вера недоступна ему еще и на работе. Он растерянно смотрел на ненужный и бесполезный блокнот и проклинал свою непрактичность:

– А ведь говорила мне мама: «Приглядывай за своей женой, она еще покажет тебе раков, или как его, ага – где раки зимуют!». Кстати! – спасительная идея совершенно неожиданно пришла Аполлинарию в голову, и он быстро набрал мобильный номер Романны Витольдовны – своей мамы.

– Алло!

– Мам, привет, это я!

– О, Аполлинаша! Ну как ты, как работа, как жена? Ты давно вернулся?

– Да нет, мам, только вчера. Слушай, у тебя есть номер офиса Верки? Хочу ей позвонить узнать кое-что!

– Есть, а как же. У твоей мамы все есть. А что – что-нибудь случилось?

– Да нет, мам, все нормально! Просто дай мне номер. Как вы сами-то? Как отец?

– Да ничего, все хорошо. Значит, у тебя тоже все нормально? А то мы, признаться честно, переживали, что у тебя после того, как твой отец поговорил с невесткой, могут быть проблемы. Ну, значит, обошлось.

– Погоди, мам. Ты это о чем? О чем он говорил?

– Да, ничего особенного, не бери в голову. Невестка тебе, если захочет, сама все расскажет, а если молчит, значит – и нет проблем!

– Ладно, давай номер! – Аполлинарий не стал распространяться перед мамой, что у него отнюдь не все так хорошо, как он рассказывает. Однако что-то начало постепенно проясняться – вот только, что? Тем временем Романа Витольдовна надиктовала ему номер, и он отключился.

– Так, сейчас найти Верку, а вечером нужно позвонить отцу! – с такими мыслями Аполлинарий набрал рабочий номер офиса Веры и уже приготовился орать в трубку, но вдруг неожиданно для себя услышал на том конце провода голос, который, судя по всему, принадлежал мужчине, и мужчине далеко уже немолодому. Ведь не мог же быть такой голос у женщины?

– Здрасьте, а Веру можно?

– Здравствуйте, а Веры пока нет на работе!

– А с кем я говорю?

– Молодой человек, может быть, Вы представитесь для начала? Вы же не у себя дома!

– Хорошо, хорошо, это Верин муж. Мне она срочно нужна!

– К сожалению, Веры нет, как я уже сказал. Мы и сами ее ищем. Так что если найдете, передайте, что неплохо бы ей было появиться в офисе!

– Ладно, ладно, передам. Все – пока! – Аполлинарий буркнул в трубку еще что-то ругательное и отключился. С досады он поначалу хотел с размаха грохнуть телефонной трубкой об аппарат, но потом, опомнившись – ведь техника ни в чем не виновата – аккуратно положил ее на место.

– Да, дела! И что теперь? – вопрос был по-настоящему сакральным и хоть и предполагал наличие какого-то ответа, но только не конкретного. Потому что в данной ситуации его не существовало: Веры на работе не было, и, судя по всему, она там не появлялась, а ее телефон все так же был отключен. И Аполлинарий неуверенно и меланхолично закурил сигарету, предоставляя мыслям возможность самим найти выход из сложившейся ситуации.

Ему ничего не оставалось делать, как попытаться трезво проанализировать ситуацию. Вчера Вера вернулась поздно ночью с букетом цветов – значит, была на каком-то празднике, на котором ее поздравляли. А что это мог быть за праздник? Клуб, женский междусобойчик, что еще?

– А вдруг у нее появился любовник? – внезапная мысль прошила Аполлинария, как пуля, выпущенная из винтовки Мосина образца 1891 года, но, поразмыслив, он отбросил ее, как не имеющую под собой никакого основания: – И кому она нужна, эта серая мышь? Ведь борщи с котлетами и то – так толком и не научилась готовить! Значит, нужно найти ее подруг и попытаться выяснить у них, где жена. – Таков, примерное, был ход рассуждений Аполлинария, когда он старался понять, есть ли у Веры еще кто-нибудь, кроме законного супруга.

Аполлинарий точно знал, что у него где-то записан домашний телефон Ирки, и он долго морщил лоб, пытаясь вспомнить, где он может быть. Наконец – вот же он, в том самом блокноте, в котором он искал рабочий телефон Веры! Он сам лично вписал его туда годик назад, подумывая, а не завести ли ему с Иркой роман. Но, наверное, это было бы чересчур, хотя жена, конечно, проглотила бы – а куда ей деваться! Но роману мешало еще одно обстоятельство: Ирка неоднократно намекала, что он – Аполлинарий – вовсе не герой ее романа – так что вскоре его энтузиазм по поводу Ирки сошел «на нет».

Как бы то ни было, но номер сохранился, и Аполлинарий быстро разыскал его среди нечитаемого вида записей, сделанных рукой его жены, и вновь поднял телефонную трубку. На его счастье Ирка оказалась дома:

– Привет, Ир. Узнала?

– О, привет! Узнала, как дела?

– Да ничего, – Аполлинарий быстро взял быка за рога, – Вера у тебя?

– Нет, а с чего ты думаешь, что она должна быть у меня?

– Ну, вы ведь вчера вечером вместе тусили? Разве не так? – Аполлинарий говорил уверенно, как будто нисколько не сомневаясь – чем немного смутил Ирку.

– Ну, вместе, и что? – Ирка осторожно подтвердила в трубку его предположение, стараясь понять, что все это значит, и что за этим последует.

– Ну – так где она?

– А я почем знаю! Вот ты и спроси, и, вообще, ты зачем мне позвонил?

– Узнать, где Вера.

– А ты лучше узнай у своего папы, может, он подскажет! – от вопросов Аполлинария Ирка быстро вышла из себя и уже кипела от злобы. Ее так и подмывало все выложить ему прямо сейчас – что он теперь знатный рогоносец, и что Вера, скорее всего, укатила в Питер с олигархом, так что Аполлинарий может смело идти лесом. Но она сдержалась, просто бросила в трубку: «Все, пока!», и отключилась. А Аполлинарий остался стоять с недоуменным выражением лица, оскорбленный в лучших чувствах и словно оплеванный в спину мохнатым двугорбым верблюдом.

– А причем здесь папа? – только и смог он выдавить из себя в ответ на короткие гудки, раздававшиеся из телефонной трубки. – И что он может такого знать, чего не знаю я сам? – Однако Иркина отповедь попала в цель – Аполлинарий, уже всерьез заподозрив неладное, скрепя сердце, набрал номер отцовского мобильника и услышав знакомое: «Да, говорите», начал говорить:

– Пап, привет! Ты как? Нормально?

– Да, сын, привет! А как твои дела? Давно прилетел?

– Не очень. Знаешь, я хотел у тебя спросить – только говори, как есть! Что у тебя с мамой произошло с моей женой? Вы что, поругались?

На противоположном конце воцарилось молчание. Аполлинарию показалось, что Нил Вахтангович как-то сконфуженно молчит. Но вот отец, немного покряхтев, ответил:

– Да, в общем, ничего особенного. Просто я поднял тост за тебя и за твоих женщин, а она не поняла шутки и, по-моему, немного обиделась! Но ведь это же не проблема – у настоящего мужчины женщин должно быть много, а жена должна знать свое место! Ведь так я тебя учил? – в ответ Аполлинарий только молча кивнул головой и, не говоря ни слова, нажал на отбой разговора.

Он нахмурился: так вот в чем причина – и как он сразу не догадался, что Вера могла психануть, узнав о его похождениях? Тогда все понятно, и следует ждать бури! Но, в любом случае, это никак не отменяет того факта, что Вера сбежала из дома, и никак не отменяет необходимости узнать, где она сейчас. Хотя, по крайней мере, причина такого ее взбрыка ясна!

Аполлинарий немного успокоился и даже решил чуть-чуть полазить по Интернету. Ему нужна пауза – он подождет, подумает и решит, что делать дальше! Он включил компьютер и зашел на один из новостных сайтов, где помимо всего прочего вывешивали и новости светской столичной жизни. Все-таки Аполлинарий владел серьезной фирмой, торгующей в том числе и патентованными средствами для повышения потенции, и к нему часто обращались за помощью люди из богемы – вернее, их доверенные лица – инкогнито. Что, конечно, не мешало самому Аполлинарию считать себя вхожим в московский гламур, и он это постоянно подчеркивал – и особенно, на людях.

Первое, что бросилось ему в глаза, – обилие кричащих заголовков: «Феерическое шоу в Крокус-Сити!», «Да здравствует король и королева!», «Шоу, перевернувшее сознание!», «Превзошли все ожидания!» и «Наследник олигарха, наконец-то, сделал свой выбор!». Заголовки были привычными (именно такими, какие всегда сопровождали любое более-менее пафосное мероприятие московского бомонда), но вот их количество, и особенно упоминание какого-то наследника, вызвали в Аполлинарии живой интерес, и он незамедлительно прошел по одной из ссылок.

С экрана на него смотрела сногсшибательная красотка с огромным букетом орхидей и стоящий перед ней на одном колене парень с микрофоном в руке. Внизу фотографии был текст: «Еще один завидный жених, кажется, попался в сети! Скандальные подробности вчерашнего шоу читайте прямо сейчас!»

И Аполлинарий принялся читать:

«Вчера в Крокус-Сити Холле состоялся очередной финал ежегодного конкурса непрофессиональных моделей среди десяти самых известных московских стилистов. Победительницей конкурса оказалась до сего дня неизвестная широкой публике сногсшибательная Вера Штольц (кто она, нам удалось узнать из наших конфиденциальных источников), которая насмерть сразила Интернет-аудиторию и в результате завоевала первый приз с подавляющим преимуществом.

Попутно прямо на церемонии награждения она разбила сердце золотого мальчика из Санкт-Петербурга Степана Надомникова, имя которого по праву входит в десятку самых завидных женихов страны. Прямо во время вручения призов господин Надомников сделал ей предложение выйти за него замуж, и она ответила согласием – несмотря на то, что уже замужем. Ее супруг – один из московских бизнесменов, некий Аполлинарий Замбиния, владеет эксклюзивными правами по продаже специфических возбуждающих средств для дам и господ на территории Московского региона. Но злые языки говорят, что недавно у него случилось полное фиаско со своим главным поставщиком из Швейцарии, и теперь бизнес господина Замбиния находится на грани разорения.

Так что в прыти Вере не откажешь! Так быстро променять неудачливого бизнесмена-мужа на потенциального олигарха, уже сейчас единолично управляющего активами на сотни миллионов долларов, – это высокий класс! Браво, Вера!

И в заключении – по данным наших все тех же конфиденциальных источников, вчера она вместе со своим новым бойфрендом-миллионером прямо ночным поездом укатила в Санкт-Петербург, бросив незадачливого мужа на произвол судьбы.

Мы будем следить за дальнейшим развитием событий и с удовольствием констатируем, что на модном небосводе России вспыхнула новая звезда, которая своими острыми зубками с легкостью может померяться с любой светской львицей!»

Постепенно смысл всего прочитанного дошел до Аполлинария. Одновременно с этим на него накатило бешенство вперемешку с дикой ревностью и желанием покарать жену во что бы то ни стало. Он вскочил со стула и с неимоверной силой пнул ногой первое, что оказалось у него на пути. На беду это была ножка обеденного стола, которая незамедлительно хрустнула, подломилась, и вниз со стола посыпались стаканы, тарелки, вилки и ноутбук, который так неудачно грохнулся на кафельный пол, что от него отскочила крышка с экраном.

Звон разбитой посуды и навсегда потерянного компьютера нисколько не остудил пыл брошенного мужа. Теперь в ход пошли кулаки, и целью стал ни в чем неповинный холодильник, который подвергся яростному граду ударов прямо в туловище (т. е. по двери). Но поскольку холодильник был все-таки железным, то он отделался лишь небольшими вмятинами на дверце. А вот самому Аполлинарию повезло меньше. При очередном зубодробительном ударе по холодильнику вместе со звоном избиваемого чуда бытовой техники раздался громкий хруст разбитой вдребезги костяшки среднего пальца на правой руке нападающего, и он с громким криком схватился за пострадавшую конечность и заскулил не своим голосом.

Одновременно с этим у него подвернулась нога, обутая в так некстати поехавший по скользкому полу домашний тапочек, и Аполлинарий упал на пол, испытывая жестокий приступ боли в разорванной мышечной связке.

Это была катастрофа, масштаб которой Аполлинарию еще предстояло осознать. Но пока что он только катался по полу и кусал себя за оставшуюся невредимой руку, чтобы своими истошными воплями не переполошить весь дом. Слезы застилали ему глаза, и Аполлинарий с невидящим взором начал шарить руками по полу, ища подходящую опору, чтобы подняться на ноги. Пальцы нашарили мобильный телефон, который выпал у Аполлинария из кармана спортивных штанов в момент падения, и Аполлинарий бешено отбросил его в сторону, пытаясь нащупать что-нибудь более весомое. Каким-то чудом ему, наконец, удалось ухватить табуретку за ножку – и это было двойной удачей, т. к. поднявшись, он смог сразу на нее сесть, пыхтя и отдуваясь. Из глаз Аполлинария продолжали сыпаться искры, а поврежденные конечности невыносимо болели. Что само по себе уже говорило о серьезности создавшегося положения.

Но это еще не все. Сквозь замутненное сознание Аполлинария вдруг пробились какие-то длинные телефонные гудки, после чего из трубки, отброшенной в самый дальний конец кухни, раздался напряженный голос Веры:

– Алло! – и через небольшую паузу опять, – алло! – Дальше последовало долгое молчание, и, прежде чем сгорбленный от боли Аполлинарий успел прокричать хоть что-то в ответ, телефон отключился.

На мгновение забывшись, Аполлинарий бросился к телефону, но тут же снова упал на подломившуюся ногу и теперь заорал уже во весь голос. Болевой шок, накативший на него, был настолько сокрушительным, что Аполлинария вывернуло наизнанку, и он забился в судорогах, выгибаясь и пытаясь удержать внутри содержимое желудка. Пытка болью, казалось, будет длиться бесконечно, но минут через десять она немного отступила, и Аполлинарий ползком добрался до телефона.

Первым делом он хотел убедиться, что Верин голос ему не померещился. Так и есть – отчего-то отброшенный им в припадке бешенства телефон сам по себе набрал номер Веры, и она ответила. Аполлинарий попытался повторить попытку, но, увы, сейчас Вера была недоступна или находилась вне зоны действия сети.