Текст книги "Доклады на столе Сталина(СИ)"

Автор книги: Владислав Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

В целом же американские возможности для контроля 'своей' части Тихого океана следует признать наилучшими – сильнейшая мировая держава имела и имеет лучшие в мире возможности для концентрации своих ресурсов, в широком значении этого термина, на Дальнем Востоке, а, равно, и для вывоза его богатств в свою метрополию.

Западный район и часть Центрального района Тихого океана контролировала Япония. Экономически ее контроль опирался на промышленность и, отчасти, сельское хозяйство островов метрополии – слабым ее местом было очень неравномерное развитие машиностроения (слабо развиты станкостроение, автомобилестроение, немного лучше – авиастроение), и техническая отсталость сельского хозяйства, почти исключительно держащегося на ручном труде. Также слабыми местами японской экономики является крайне высокая зависимость от импорта практически всех видов стратегического сырья и значительной части продовольствия. Транспортная связность японской сферы влияния обеспечивается торговым флотом – причем, следует отметить наименьшую протяженность маршрутов среди всех сфер влияния именно у японцев. Военную составляющую контроля обеспечивал японский ВМФ, имевший в своем распоряжении высокоразвитую судостроительную промышленность, развитую систему баз – но его возможности восполнения потерь и пополнения флота в разы уступают возможностям США из-за общей слабости японской экономики по сравнению с американской экономикой. Следует отметить тот факт, что высокая защищенность транспортных путей, связывающих острова метрополии с источниками сырья, в действительности оказалась мнимой – торговый флот Японии оказался практически беззащитен перед подводными лодками США.

В целом же японские возможности для контроля 'своей' части Тихого океана следует признать средними, поскольку слабость японской экономики по сравнению с американской и британской экономиками в известной степени компенсировалась концентрацией ресурсов в одном районе. То же относится и к торговому флоту, и к ВМФ Японской Империи.

Почти весь Южный район Тихого океана контролировала Великобритания. Развитого промышленного района непосредственно на Дальнем Востоке у нее не было и нет – условно развитым единым сельскохозяйственным районом могут считаться Австралия и Новая Зеландия. Транспортная связность Южного района с метрополией Британской Империи обеспечивалась торговым флотом Великобритании по двум маршрутам – ключевой из них проходил через Атлантику, Средиземное море, Суэцкий канал, Красное море и Индийский океан в Тихий океан; второй маршрут проходил вокруг Африки. Военную составляющую этого контроля обеспечивал Тихоокеанский флот Великобритании, располагающий сетью английских, голландских, австралийских и новозеландских баз – до 1940 года также возможно было использование им баз Французского Индокитая. Уязвимым местом является слабая защищенность транспортных путей, связывающих метрополию Британской Империи с Южным районом Тихого океана в условиях мировой войны – под ударом оказывается самый удобный и короткий маршрут.

В целом же английские возможности для контроля 'своей' части Тихого океана следует признать самыми слабыми из всех трех великих держав, имеющих там крупные сферы влияния – нет промышленного района, способного производить все или большую часть необходимого на месте, ВМФ 'размазан' по четырем ТВД, транспортная связь с метрополией растянута и недостаточно защищена.

Позиции же СССР на Дальнем Востоке объективно очень слабы. Это объясняется очень тяжелым климатом практически на всех территориях, принадлежащих СССР на Дальнем Востоке, отсутствием там в необходимых количествах и пригодном для немедленного использования виде почти всех ресурсов, кроме древесины и воды, крайне низкой транспортной связностью как внутри этого региона, так и с промышленно развитыми районами Урала и европейской части СССР (фактически, вся связность обеспечивается Транссибом), очень высокой стоимостью доставки всего необходимого по железной дороге и очень низкой плотностью населения.

При этом регион очень богат природными ресурсами и весьма перспективен в экономическом отношении.

Но его освоение попало в своеобразный 'замкнутый круг' – поскольку на месте нет почти ничего из необходимого для его освоения, а поддержание жизни трудоспособного населения обходится очень дорого из-за тяжелых природных условий и сложности транспортировки, то, возможным становится только освоение наиболее легкодоступных и высокорентабельных природных ресурсов региона. Развертывание же производства на месте зачастую практически невозможно – так, из-за наличия на большей части территории советского Дальнего Востока вечной мерзлоты делает невозможным ведение там сельского хозяйства и предельно затрудняет и удорожает капитальное строительство на этих территориях.

Дополнительным фактором, приводящим к ухудшению экономической ситуации на советском Дальнем Востоке, являются претензии ряда капиталистических государств на эти территории – в этой ситуации значительную часть ограниченных материальных ресурсов и грузооборота транспорта приходится расходовать на обеспечение обороноспособности.

Единственной возможностью вырваться из вышеупомянутого 'замкнутого круга' является нахождение значительных источников дешевых ресурсов в пределах досягаемости Советского Союза на Дальнем Востоке – причем, обязательным условием является способность СССР обеспечить их надежную защиту от агрессии иностранных государств.

Этим условиям – дешевизна и значительные размеры доступных ресурсов, высокая транспортная связность, возможность обеспечить их оборону – отвечают Маньчжурия, Внутренняя Монголия, Корея, и, при некоторых условиях, северные провинции Китая и, по крайней мере, Хоккайдо и Хонсю.

В результате политики, проводимой на протяжении последних 15-20 лет Японской империей, Маньчжурия и Корея являются крупными производителями продовольствия (до 1 млн. т соевых бобов, значительные количества риса, пшеницы, мяса и рыбы поставляются из Маньчжоу-го на японские острова в год; Корея поставляет в год от 500 тыс. до 1 млн. т. риса (в среднем – свыше 700 тыс. т) и значительное количество рыбы и других морепродуктов) – следует заметить, что эти поставки обеспечиваются крайне примитивным сельским хозяйством, практически не имеющим средств механизации и явно недостаточно обеспеченным удобрениями и рабочими животными. Переориентация этих поставок на советский Дальний Восток, при сохранении данных объемов поставок, позволит обеспечить достаточным питанием дополнительно не менее 3 млн. человек, помимо уже имеющегося там населения. Переоснащение имеющегося сельского хозяйства современной техникой – разумеется, с учетом его специфики – и снабжение его достаточным количеством удобрений, проведение селекционной работы, позволит резко увеличить производство продовольствия и высвободит значительное число рабочих рук для промышленности.

Не менее важно наличие в Маньчжурии и Корее развитой промышленности строительных материалов. Возможны крупные поставки цемента, кирпича, лесоматериалов, черепицы, строительной арматуры – с уже налаженных японцами производств.

В Маньчжурии и Корее имеется и избыточная рабочая сила в количестве до 5 млн. человек – следует заметить, что подавляющее большинство ее не обладает нужной квалификацией, но привлечение даже 2-3 млн. неквалифицированных рабочих для строительства жилья и промышленных объектов, прокладки транспортных путей в течение теплого сезона (с мая по октябрь) резко ускорит освоение Дальнего Востока.

В Маньчжурии и Корее имеется высокоразвитое металлургическое производство, созданное при техническом содействии германских компаний. Проектная мощность металлургических заводов Маньчжурии (7 крупных заводов) составляет 3,5-4 млн. т чугуна и 2-2,5 млн. т стали; заводы Кореи (7 заводов) – до 1,5 млн. т чугуна и до 0,75 млн. т стали. Также существенное металлургическое производство есть в Китае – 12, по преимуществу малых, заводов имеют проектную мощность в 1,5 млн. т чугуна и 0,25 млн. т стали. Следует отметить, что в отличие от заводов метрополии, испытывавших постоянные перебои с поставками сырья, и, поэтому загруженных далеко не полностью, заводы Маньчжурии и Кореи работали почти на полную мощность, что объясняется их близостью к богатым залежам железной руды и коксующихся углей.

Предвоенная оценка залежей железной руды в Маньчжурии составляла 1,2 млрд. т. – как известно сейчас, после дополнительной разведки месторождений Бэньсиху и Аньшаня, открытия новых месторождений, прежде всего, месторождения Дунбяндао, только доказанные запасы которого составляют 1,2 млрд. т, обоснованной представляется оценка около 4 млрд. т. Основная масса этих запасов – богатые руды, с содержанием железа в 60-65%. Точных данных о запасах коксующихся углей в уже разработанных японцами месторождениях Маньчжурии, Внутренней Монголии, Северного Китая и Кореи нет – но, исходя из размеров ежегодной добычи, составляющих, соответственно, 20-25 млн. т (здесь и далее – коксующихся и энергетических углей вместе) в Маньчжурии; столько же – в Северном Китае и Внутренней Монголии; 6-7 млн. т – в Корее – они исчисляются миллиардами тонн (в АИ МВ информация собрана из отрывочных данных, имевшихся в материалах 'Рассвета' – и сопоставлена с уже имевшимися в АИ-СССР данными В.Т.).

Также известно о наличии следующих полезных ископаемых – нефти, золота, серебра, нерудных ископаемых. Путем опроса экипажа К-25 удалось выяснить, что в конце 50-х – начале 60-х годов в Маньчжурии удалось найти гигантское месторождение нефти, с запасами в несколько миллиардов тонн в бассейне реки Сунгари в районе города Дацин (в РеИ – 1959 год, 6,3 млрд. т В.Т.). По неуточненным данным, нефть залегает на небольшой глубине, судя по тому, что качалки стоят посреди города (в РеИ – от 1 до 4 км В.Т.).

Тем же путем удалось получить информацию о наличии значительных запасов нефти во Внутренней Монголии – точной информации о расположении месторождений и их запасах нет.

Имеющаяся информация о полезных ископаемых Кореи сводится к следующему – есть крупные запасы железных руд (значительная часть которых – бедные руды, с содержанием железа около 40%; часть – имеет содержание железа от 60% и выше), антрацита, значительное количество мелких месторождений хромовых, медных, свинцово-цинковых, никелевых, молибденовых, вольфрамовых руд, золота и серебра (в РеИ найдены и крупные месторождения – но, большей частью, после войны В.Т.). Найдены месторождения графита и нерудных строительных материалов.

В том случае, если Партией, Правительством и лично тов. И.В. Сталиным будет поставлена задача ускоренного создания мощного промышленного района на Дальнем Востоке, способном сравниться с Западным побережьем США и Японией, то представляются целесообразными следующие шаги.

Создать промышленный район на Дальнем Востоке СССР, сопоставимый по своим возможностям с Западным побережьем США, только за счет нынешних возможностей СССР возможно лишь теоретически – практически он будет убыточен для народного хозяйства.

Развитие советского Дальнего Востока, без того, чтобы он становился неподъемной 'гирей' для бюджета страны, возможно лишь за счет привлечения уже имеющихся на Дальнем Востоке ресурсов – это Маньчжурия, Внутренняя Монголия, Корея, южный Сахалин, возможно, Хоккайдо и Хонсю.

В том случае, если такое решение будет принято, считаем нужным обратить Ваше внимание на следующие моменты:

1). Как показывает практический опыт мира 'Рассвета', в силу менталитета китайского народа Китай принципиально не может быть младшим партнером или равным союзником любой страны, неважно, СССР ли это, или США. Сформировавшееся за тысячелетия восприятие своей страны как 'Срединной/Поднебесной Империи, властвующей над окружающими ее варварами' не может быть поколеблено никакой другой идеологией – ни коммунистической, ни капиталистической. Именно этим и объясняется успех Мао Цзе-дуна – он смог дать своему народу старое мировоззрение в новом оформлении; поэтому основная масса китайцев и пошла за КПК.

Китай может быть временно чьим-то младшим партнером, исключительно с одной целью – усилиться за счет выгод, получаемым в союзе, после чего приходит время для традиционного приема китайской дипломатии, в просторечии именуемого 'задушить в объятиях'. Практически это осуществляется путем реализации классической стратегии 'цаньши' ('Неспешно и незаметно, подобно тому, как шелковичный червь поедает лист тутового дерева') – осуществляется подготовка китайских специалистов в высших учебных заведениях страны-партнера, приглашаются в Китай иностранные специалисты, идет передача/покупка/похищение технологий и покупка оборудования или целых фирм, строительство заводов и фабрик, оснащенных новейшим импортным оборудованием, неуклонно идет завоевание рынков партнера китайскими товарами и инфильтрация китайских эмигрантов, в той или иной форме. При этом используются все возможные в конкретной обстановке формы и методы воздействия на страну-партнера – от легальной дипломатии и торговых договоров до шпионажа и деятельности китайской организованной преступности, т.н. 'триад' (по неуточненным данным, в мире 'Рассвета' с начала 50-х годов деятельность 'триад' за пределами КНР находилась под контролем ПГУ МГБ КНР (политической разведки)).

Исходя из вышесказанного, единый, прошедший модернизацию, Китай может быть лишь временным союзником СССР – но неизбежно станет либо противником, либо откровенным врагом Советского Союза, это лишь вопрос времени. Таким образом, в интересах СССР либо раздробленный на несколько враждующих между собой государств Китай, либо, что лучше всего, поддержание Китая в его нынешнем состоянии совокупности вконец одичавших и непрерывно воюющих друг с другом квазифеодальных, по сути дела, находящихся на уровне раннего средневековья, владений.

При поддержании Китая в его нынешнем состоянии его действительное объединение и модернизация практически невозможны даже в случае решительной победы в гражданской войне Гоминдана – у Чан Кай-ши нет ни идеологии, способной сплотить нацию, ни армии, военные возможности которой позволяют военным путем объединить страну, ни специалистов, могущих стать кадрами эффективного по современным меркам государственного аппарата, не говоря уже о коренной модернизации Китая, ни денег, на то, чтобы все это оплатить. Теоретически, финансовую, техническую и организационную поддержку могут оказать Чан Кай-ши США – но, вложение ими в объединение и модернизацию Китая десятков миллиардов долларов (назвать точную величину суммы не представляется возможным, поэтому называется примерный порядок потребного для этого финансирования) на, практически, безвозвратной основе, представляется абсолютно невозможным.

Несколько иными возможностями располагает Мао Цзе-дун – в его распоряжении имеется доказавшая свою действенность в мире 'Рассвета' идеология, но его военные, экономические и кадровые возможности заметно уступают даже нынешним возможностям Чан Кай-ши. Называя вещи своими именами, в мире 'Рассвета' победа КПК в гражданской войне, равно как и превращение Китая в относительно современное государство были достигнуты исключительно благодаря колоссальной по размерам помощи СССР – руководимые Мао китайские коммунисты не имели никаких шансов не только на самостоятельную победу, но и на элементарное выживание под ударами войск Гоминдана.

Исходя из всего вышеперечисленного, для закрепления Советского Союза на Дальнем Востоке представляются необходимыми следующие меры.

1). Следует создать мощный промышленный район в пределах территории советского Дальнего Востока – в первом приближении, исходя из условий климата и транспортной доступности, от Владивостока до Хабаровска.

Исходя из стратегических соображений, в этом районе должно быть сосредоточено производство наиболее сложных видов промышленной продукции и переработка такого стратегически важного сырья, как нефть.

Для привлечения населения из европейской части СССР в столь сложный для проживания регион, каким является Дальний Восток, понадобится создать систему социальных преференций, действующую как для переселенцев, так и для постоянных жителей Дальнего Востока.

2). Исходя из текущего положения в Корее, а, также, из данных, полученных в рамках 'Рассвета', представляется оптимальным предоставление Корее государственной независимости, с заключением советско-корейского Договора 'О дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи', подкрепленного неофициальным соглашением с корейской элитой по образцу соглашения, заключенного с элитой Германии.

В этом случае, и политику СССР в отношении Кореи в целом, и негласный договор, придется выстраивать, исходя из следующих предпосылок:

2.1). Японское руководство, судя по всему, отдавало себе отчет в особенностях национального характера корейского народа – поэтому оккупационная политика Японии в Корее отличалась невероятной для японцев мягкостью.

В этом отношении СССР следует продолжить политику Японии, со следующими отличиями:

2.1.1). Следует поощрять народное образование Кореи, расширяя систему начального образования и решительно расширяя систему общего среднего образования, и, в особенности, среднего специального и высшего образования, уделяя особое внимание техническому образованию. С учетом присущей корейскому народу тяги к образованию и принятому там уважению есть все основания считать, что подобная политика СССР прибавит нам искренних друзей среди корейцев.

2.1.2). Поскольку корейский народ относится к военным нациям, военная служба там весьма уважаема и почетна – а воссоздание национальных вооруженных сил является давней мечтой корейцев, имеет смысл создание Корейской Народной Армии, с выстраиванием отношений между КНА и СА по типу отношений Фольксармее – СА, поскольку многие корейцы служили в ВС Японской Империи.

В настоящее время этот вариант является оптимальным для СССР и ввиду национального характера корейского народа, и ввиду высокого качества корейских кадров, поскольку значительная часть корейских юношей имеет полноценное начальное образование немецкого образца, достаточный процент – законченное среднее образование, кроме того, уровень жизни в Корее достаточно близок к уровню жизни японцев, поэтому физически корейцы развиты почти так же, как японцы – и намного лучше подавляющего большинства китайцев. Слабым местом будет сильнейшая нехватка подготовленных младших офицеров и технических специалистов, и, полное отсутствие квалифицированных старших офицеров в собственно Корее.

2.1.3). Важным элементом политики новой Кореи должна стать аграрная реформа. В 10-е годы, вскоре после захвата Кореи, японцы провели унификацию земельных отношений, создав кадастр европейского образца – под этим предлогом была изъята значительная часть пахотных земель Кореи, по некоторым оценкам, до 40%, поскольку владельцы этих земель распоряжались ими согласно традиционному средневековому праву, не имея правоустанавливающих документов. Восстановление статус-кво, совмещенное с принудительным выкупом части земель у богатых помещиков, тесно сотрудничавших с японцами, поможет СССР создать себе опору среди корейского крестьянства, прежде всего, в аграрных южных провинциях.

2.1.4). В настоящее время в деловой сфере Кореи существует следующее разделение – крупными предприятиями и банками, всеми без исключения (некоторым исключением являются незначительные пакеты акций, принадлежащие крупным корейским капиталистам в нескольких ключевых компаниях), железными дорогами и портами, владеют либо японские концерны, либо японское государство; значительной частью коммерческих предприятий среднего уровня владеют японцы, но большая часть принадлежит корейцам; почти вся мелкая коммерция находится в руках корейских предпринимателей.

Исходя из этого, представляется разумным проведение конфискации японской собственности, с последующим переходом ее во владение Советского Союза – либо полное, либо с предоставлением блокирующего пакета корейскому государству. Дополнительным аргументом в пользу такого решения является то, что практически все ключевые должности на этих предприятиях заняты японскими специалистами – есть некоторое количество техников-корейцев, но корейцев-инженеров просто единицы, при наличии тысяч инженеров-японцев.

Применительно к сфере финансов представляется необходимым конфискация отделений японских банков в Корее, с организацией на их базе Московско-Сеульского банка, который и возьмет на себя организацию финансовой деятельности в стране. На первом этапе, после неизбежного переходного периода, платежным средством будет советский рубль; на втором этапе, обязательно введение национальной валюты, корейской воны, привязанной к рублю.

Эффективным средством давления на корейскую элиту будет сам факт ее сотрудничества с японцами, болезненно воспринимаемый подавляющим большинством корейцев. Строго говоря, другого выхода у корейской элиты просто не было, поскольку лояльность к оккупантам была обязательным условием самой возможности занятия профессиональной деятельности – и, если, журналистам в 20-е – первой половине 30-х годов дозволялось предельно мягко критиковать отдельные аспекты линии, проводимой японскими властями, никоим образом не ставя под сомнение благотворность самой власти Японии над Кореей, то для деловых людей малейший намек на нелояльность автоматически означал потерю собственности.

Можно не сомневаться в том, что в японских архивах, находящихся в Корее, найдется достаточное количество документов, подтверждающих лояльность представителей корейских элиты Японии. Другое дело, что пользоваться ими надо будет иначе, чем в Европе, делая упор даже не столько на 'мягкую силу', сколько на 'дружеский совет'. Причина этого заключается в особенностях национальной психологии – поскольку корейская культура, как и японская, является 'культурой стыда', в отличие от европейской культуры, являющейся 'культурой вины', то упор на классические вербовки даст обратный эффект, поскольку вербуемый таким образом кореец предпочтет самоубийство вербовке, дабы смыть позор с себя и своего рода.

Примером принципиальной ошибки японцев, насколько можно судить, была попытка ускорить ассимиляцию корейцев в конце 30-х посредством принудительного принятия ими японских имен . Дело в том, что корейцы очень серьезно относятся к родственным связям, отличаясь трепетным отношениям к своим корням, поэтому почти насильственный отказ от родовых имен, привел не к ускоренной ассимиляции, а к усилению массовой неприязни к японцам; проще говоря, корейцы подчинились силе, которой заведомо не могли противостоять – но ничего не забыли и не простили. Вряд ли существовал более надежный способ качественно изменить отношение корейцев к японцам – если раньше многие испытывали определенную благодарность к японцам за развитие образования и промышленности, пусть и смешанную с нелюбовью за лишение страны независимости, то, теперь это отношение сменилось неприязнью, граничащей с ненавистью.

Еще более грубым просчетом японцев стала насильственная вербовка корейских девушек и молодых женщин в т.н. 'помощницы' – формально они должны были быть медсестрами, подносчицами боеприпасов, поварихами и т.д., проводимой с 1942 года. Эти обязанности они выполняют днем – ночью же их принуждают быть т.н. 'женщинами для комфорта' в солдатских борделях. Многие из них покончили жизнь самоубийством. Если добавить к этому традиционное отношение к женской невинности, бытующее на Дальнем Востоке, то большего подарка своим врагам японская администрация просто не могла сделать. После этого неприязнь большинства корейцев к японцам совершила новый 'фазовый переход', став ненавистью.

Исходя из этого, Советский Союз получает великолепную возможность 'сыграть на контрасте' – благо, для нас является нормой уважительное отношение к чужой культуре и доброжелательное отношение к союзному государству, его армии и мирному населению.

С учетом особенностей корейского менталитета это значит, что Советский Союз сейчас имеет уникальную возможность получить Корею в качестве стратегического союзника на Дальнем Востоке, при том, что Корея добровольно и искренне признает СССР 'старшим братом'.

Здесь будет продолжение доклада.

Дочитав доклад, Сталин хмыкнул – начальник группы, как это за ним водилось, не любил напрямую излагать скользкие моменты и влезать в сферу чужой компетенции. Если речь шла о вещах, которые он считал таковыми, требовался прямой приказ, чтобы он 'разродился' своей точкой зрения по соответствующему вопросу. Такие приказы Вождь отдавал нередко – склонность аналитика 'дуть на воду', стараясь предусмотреть максимум 'подводных камней', осторожному и предусмотрительному Императору, на протяжении всей своей карьеры избегавшему авантюр, весьма импонировала.

Так что имело смысл уделить час-полтора на то, чтобы выслушать начальника группы анализа и планирования – вреда от этого не предвиделось, а польза случалась не раз.

Вечером следующего дня аналитик излагал свою точку зрения по вопросам, не вошедшим в доклад.

– Если исходить из принципа, сформулированного Тойнби, 'Цивилизация есть ответ на вызов', то корейская ветвь конфуцианской культуры формировалась как ответ на вызов, во-первых, скудости прибавочного продукта, характерного и для Китая, и для Японии, во-вторых, постоянной угрозы вторжения превосходящих сил агрессора.

– С первым фактором все очевидно – гористая страна, пахотных земель мало. Даже сейчас в Корее пахотные земли составляют всего 20% от общей территории страны. Это при потрясающем трудолюбии народа – корейцы строят террасы на подходящих участках гор, затем носят на них плодородную землю из долин. Так что малая величина прибавочного продукта в расчете на душу населения там острее, чем в Китае – и, пожалуй, почти так же остра, как в Японии.

– Со вторым фактором же можно констатировать, что историческая судьба зло подшутила над корейцами, поместив их Родину даже не между молотом и наковальней, а, между двумя молотами – японским и китайским. Таким образом, небольшой, по меркам Восточной Азии, народ – сейчас корейцев 25 миллионов человек, по сравнению с 80 миллионами японцев и 700 миллионами китайцев – всю свою известную историю прожил под угрозой агрессии воинственных японцев и донельзя многочисленных китайцев.

– Все вышеперечисленное и сформировало менталитет корейского народа – аналитик поймал недовольный взгляд Сталина и быстро исправился – я хотел сказать, национальный характер.

Вождь кивнул, показывая, что принял поправку – хотя его и раздражала привычка аналитика употреблять иностранные слова, но, для себя он давно решил, что это терпимый недостаток.

– Ключевыми чертами их национального характера являются: во-первых, исключительное трудолюбие – такое, что корейцы с полным на то правом считают не замеченных в лености китайцев и японцев пренебрегающими работой разгильдяями; во-вторых, военная культура, по сути близкая к нашей – они являются ярко выраженными защитниками Отечества, причем война считается делом всего народа, а не узкого слоя дворянства, как в Японии, в-третьих, умение искусно маневрировать, когда это необходимо; в-четвертых, они отлично умеют стоять насмерть.

– Последние два пункта плохо сочетаются – поясните свою мысль подробнее – приказал Император.

– Корейцы, при всех своих воинских качествах, давно и хорошо поняли, что сами они отстоять свою независимость никак не смогут – японцы не уступают им в воинских талантах, но их в разы больше; китайцы очень сильно проигрывают им в качестве солдат, но их в десятки раз больше – как бы хорошо ни воевали корейцы, но китайцы просто завалят их мясом – начал развернутый ответ аналитик. Если бы стали драться насмерть – а они хорошо умеют это делать, примером может послужить отражение японской агрессии в конце XVI века, когда корейцы заставили отступить армию Тоетоми Хидееси, после серии разгромов самурайского флота, учиненных корейским Ушаковым, адмиралом Ли Сунсином – их рано или поздно бы вырезали начисто. Поэтому корейцы выбрали для себя стратегию 'крепкого орешка', став драться так, что сильнейший противник предпочитал предложить им приемлемые условия вассалитета, чем воевать до победного конца, поскольку победа обошлась бы очень уж дорого.

– То есть они вовсе не трусы – просто здраво оценивают свои силы, предпочитая выторговать у сильнейшего врага приемлемый мир, чем героически погибнуть всем народом – утвердительно сказал Сталин.

– Именно так, товарищ Сталин – подтвердил аналитик – они выбрали аналог стратегии Александра Невского, который был вынужден договориться с монголами, чтобы высвободить силы для борьбы с западными завоевателями – его трусом не называли даже злейшие враги.

– В случае корейцев нехватка сил для противостояния 'заклятым друзьям' носит постоянный характер – у них нет возможности собраться с силами, они всегда будут слабее что Японии, что Китая – завершил аналитик.

– Поэтому их политика направлена на поиск 'старшего брата', который будет в достаточной степени учитывать их интересы – да и просто нормально к ним относиться – задумчиво констатировал Вождь. Так что странность, которая меня удивляла, имеет логичное объяснение – ведь и северные, и южные корейцы во время Корейской войны показали себя отличными солдатами; если не ошибаюсь, американские офицеры, воевавшие и с немцами, и с японцами, ставили их вровень с немцами и выше самураев – как это сочеталось с практическим отсутствием сопротивления в Корее, было непонятно.

– Вы не ошибаетесь, товарищ Сталин – спокойно, без лести, высказался эксперт – отсутствие вооруженного сопротивления объясняется пониманием подавляющим большинством реального соотношения сил; мужество корейских солдат, с обеих сторон, во время Корейской войны, также как и подвиги спецназовцев и северной, и южной Кореи, во время войны во Вьетнаме тоже имеют простое объяснение – и у тех, и у других уже был 'старший брат', которому они мужественно и честно служили.

– Я читал об этом в подготовленной Вашей группой подборке информации по послевоенным конфликтам (в РеИ южнокорейский спецназ, воевавший на стороне Южного Вьетнама, имел лучшее среди всех соотношение чужих/своих потерь; северокорейские спецназовцы провели ряд дерзких операций, среди которых выделяется уничтожение лагеря американских морских пехотинцев в Плейку В.Т.) – кивнул Император.

– Хорошо, а что Вы можете сказать о военной культуре Кореи в сравнении с военными культурами Китая и Японии?