Текст книги "Сказка о мертвяке и Рыбке"

Автор книги: Владислав Былинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Владислав Былинский
Сказка о мертвяке и Рыбке

1

Есть на севере Украины, в лесном краю, небольшой и древний городок. Когда-то считался он здешней ягодно-грибной столицей. Почти сразу за городком начинался заповедник. Охотиться здесь не разрешали, но рыбалка с ночевкой не возбранялась.

Восемьдесят шестой год многое изменил в заповеднике. Не стало грибников, не стало и рыбаков. Рыба тоже заразной оказалась, как и грибы-ягоды, как вода и воздух. Зато вдесятеро прибавилось чудес. Разное говорили: медновласые озорницы на ветвях сидят, чешуйчатыми хвостами помахивают; невиданные звери оставляют на опушке следы-воронки; космические пришельцы лесными тропами бродят и, криво ухмыляясь, чужие слова повторяют.

Рыбак – назовем его, для определенности, Немиром – разбил палатку наверху, у сосен, где комарье летало не тучей, а отдельными гвардейскими эскадрильями. Солнце опускалось за реку, в лес, к острому аромату древесной смолы и нагретой хвои примешивался дурманный запах трав да густой грибной дух. Птиц почти не было слышно, зато рыба плескалась вовсю.

Оборудовав ночлег, Немир час-другой просидел над удочками, почесываясь и глядя на закат. Рыба тихо смеялась над рыбаком. Комары пели песни, кружились у лица и храбро, как камикадзе, набрасывались на свежачок. Не клевало, да и не могло клевать, потому что зуд вынуждал рыбака искать спасения в воде. Он кидался в речку, доплывал до быстрины и стоял там, вертя головой: комарики всюду доставали. Не клевало – но на уху много и не требовалось.

Ночь под рассыпными звездами, бок о бок с боязливыми косулями, так любящими вечерние сказки, с огромным рогатым лосем, заглянувшим к Немиру на огонек, оказалась скоротечной. Мигнула она черным крылом и улетела за лес. Вспыхнул рассвет, встал над рекой сияющий туман, наступил час утреннего клева и розовых существ, рожденных водой.

Немиру пришлось закрыть глаза. Никто ведь не подскажет, что возникло там, в тумане. Взглянешь ненароком – ослепнешь. А не ослепнешь – умом тронешься.

Что-то или кто-то. Озорница какая-нибудь. Боковым зрением он ощущал ее присутствие. Можно не глядя угадать несоразмерность в тонкой девичьей фигурке. То ли баба там с тощим телом школьницы, то ли кикимора с пропорциями кинодивы, поди узнай.

Странные создания водятся в этой речке. Леший их побери, всю рыбу распугают!

Ох ты рыбина! Поводить ее, поводить… Акула! Кит на крючке! Сейчас мы тебя, осторожненько… все равно тебя вытяну, чудище! – шептал он.

Сглазил! Сказал – и, оступившись, взмахнул руками. Устоял, но именно в этот миг рыбе вздумалось деру дать. Удочка стрелой ушла под воду.

Ладно, рыбка. Уплывай, живи. Будь благодарна мне за неуклюжесть.

И тут прямо перед ним – не спрятаться, не отвести глаз – вынырнуло одно из розовых созданий. Вышло на берег. Приблизилось. Разглядывает.

– – Ты кто? – спросил Немир, стараясь держаться просто, естественно и доброжелательно. Именно так держатся заросшие мужики, облаченные в трусы и штормовку, когда в безлюдном медвежьем углу к ним выходят из прибрежных омутов мокрые, перемазанные илом девочки. И смотрят, будто узнают.

– – Местная я!

– – Это твое имя? – она не поняла. – Спрашиваю: зовут тебя как?

– – Зовут меня? А кто?

– – Папа с мамой! – Немир вздохнул: как же, жди ответа… Не хотел бы я с тем папой ночью встретиться, подумал он.

– – Папа с мамой зовут меня Рыбкой! – сообщила девочка.

– – Как же тебя занесло в эту глушь, Рыбка?

– – Я купалась.

– – Вижу. А почему голенькая?

– – А я не голенькая!

Она руками по телу провела, будто заслониться хотела. И тут Немир увидел: на девочке был купальник. Тонкий, почти прозрачный. Мерещится или нет? – растерянно подумал он. – Вдруг она и на самом деле человеческий ребенок?

– – Одежка моя на острове. Недалеко. Разве нельзя?.. Тут же нет никого.

– – А я? Вдруг я людоед? Или бандит. Не маленькая, все-таки!.. – он снял штормовку. – Оденься, Рыбка. Тут свежо, простудишься. Твои родители остались на острове?

– – Не скажу. Вдруг ты людоед?

– – Оденься, сказал! Вот так. А людоед – так что ж теперь? Тогда убегай. А я буду страшно скрипеть зубами и орать: вернись, мой завтрак!

Она залилась смехом. Какая-то пичужка откликнулась с неба. В тон попала. Смех почему-то успокоил Немира, и он отважился посмотреть девочке в глаза. Заглянул, отшатнулся. Зрачки отсутствовали.

Нежить. Речной фантом. Радужки, залитые тушью.

– – Ты меня хорошо видишь? – спросил он. Молчать – опасно.

– – Да.

– – И какой я, по-твоему?

– – Веселый. Теплый… – она облизнулась. Немир отступил на шаг.

– – Я есть хочу! – объявила девочка.

– – Ступай к родителям, пусть накормят!

– – А ты разве не голоден?

– – А хоть бы и голоден? Нет у меня ничего съедобного…

Немир хотел просто обойти ее. Прикоснулся к холодному плечу – и вдруг содрогнулся от брезгливости, оскалился и с силой оттолкнул девчонку. Тварь не удержалась на ногах. Шлепнулась в песок тяжелой рыбиной. Вскрикнула.

На ее голени красовалась алая ссадина. О корягу зацепилась.

– – Прости, я не нарочно! Тебе больно?

– – Ничего. Рыбки не плачут.

– – И кровь у них не идет?

– – Почему? Идет иногда… Ну как хочешь. Оставайся голодным. Или отдай мне одно свое желание. А я братика позову.

– – О чем ты, Рыбка?

– – А если тебе жалко отдавать желание, то можешь сам его отоварить. Скажи: "хочу еды-питья-забав вволю!" – и увидишь, что будет.

– – А что будет?

– – Увидишь! Ну скажи!

– – Скажу – и перед нами развернется скатерть-самобранка?

– – Нет, конечно! – Девочка смеялась. – Это не-ги-генично… Джинны все делают красиво. Например, мы пойдем гулять в лес и увидим там ресторан. И ты окажешься сотым посетителем. Или первым. И поэтому тебя обслужат бесплатно и дадут все, что потребуешь. И еще подарки подарят.

– – А сколько желаний у меня в запасе?

Девочка поняла его:

– – Ты можешь высказать три просьбы. Только они должны быть такими, которые можно ре-ли-лизовать… Аврора нам объясняла, что иногда ей не хватает русерса.

– – Ресурса?

– – Да-да, ресурса. Иногда просят такое! Никто не знает, как это сделать. А некоторые теряют совесть и хотят стать важными существами: владельцами знаменитых картин и замков, орлами с двумя головами. Глупые!

– – Хорошо, Рыбка. Тогда слушай мое первое желание. Тут неподалеку находится шикарный отель "У трех сосен". Я его владелец.

– – Да исполнится воля достойного! – по-старушечьи провыла девчонка. В ее глазах возникло розовое свечение. Это было страшно: электрический накал на мертвой радужке. А затем слепящее сияние и вспышка. Хлопок выстрела, тень смерти, ужас – как из двух стволов полыхнуло в упор. Беспамятство…

– – Вставай, пойдем!

Немир поднялся. Что с ним? Обморок? С голодухи ослаб?

Неужто снова кровь гниет? Скверно. И травы не спасают, значит. И комары с пиявками не помогли.

– – Эй, журавлик! – закричала девочка.

– – Ты кого-то зовешь, Рыбка?

– – Братика моего. Он где-то здесь, на деревьях.

Журавлик оказался долговязым, востроносым и до отвращения тощим отроком.

– – Хау ду ю ду, сир, – пробормотал он. – Ай эм пан Журавский Ян.

– – Здравствуй, Ян! – Немир осторожно похлопал парня по плечу. Парень зашатался. – Пойдем, счастья поищем. Отдохнешь, покушаешь мит энд батте…

– – Окей, босс. А ты, сестренка милая, пойдешь ли с нами?

Чувствовалось: эту фразу он репетировал часто и в охотку.

– – Фу, какой! – надулась сестренка. – Все насмешничаешь, а не знаешь, что меня пригласили в ресторан.

– – Ку-ул! – Журавский расцвел. – Май систер есть очень важная персона!

Его трясло ветерком, и он прилагал заметные усилия, чтобы оставаться поближе к земле и не взлететь подобно бумажному змею. Рыбка шла с ним бок о бок, придерживая парня за край белого пухового жилета. Она уже успела переодеться. Золотистый облегающий костюмчик с искрой делал ее старше. Немир обнаружил, что он облачен в черную "тройку" безнадежно могильного оттенка. Алый галстук, темно-коричневая рубашка, ярко-желтая эмблема на груди – круг, кровавый ободок и три луча, бьющие из центра – да туфли цвета мокрой глины естественным образом дополняли эту непробиваемую черноту. Он остался доволен собой.

Отель ждал их. При отеле имелся ресторан. Наверное, Рыбка с Журавликом наворковали.

Деревянная изба на светлом пригорке манила путника. Изба казалась высокой и просторной. У крыльца переминались с ноги на ногу два бородатых мужичка-крепыша. Приземистые, широкоплечие, белозубые и видом страшные, они явно олицетворяли идею служения человечеству, однажды пронзившую их людоедские сердца шальной стрелой раскаяния. Немир притормозил. В идеи он не верил. Клыки-то торчат!

"Перекуем мечи оральные!" – пронеслось в голове. "Труд перевоспитает каннибала… Лешаков – в домовые…"

– – Хлеб-соль, хозяин! – проревели лешаки. – Добро пожаловать на порог!

– – Ну что ж, пожалуем, пожалуй. Слушай мою команду: накормить нас до отвала! Самым лучшим!

– – Сию минуту! Наилучшим, отборнейшим! Все готово! Горница прибрана, столы накрыты, накладные закрыты, нуклеосинтезаторы в режиме…

– – Благодарю, орлы! – гаркнул Немир, переступая порог.

– – Рад стараться! – в два голоса откликнулись служивые. Тот, который пожиже, помладше и посветлее, робко уточнил:

– – Только не орлы мы. Орлы от людей клювы воротят, хозяин.

– – Как же вас звать-величать?

– – Я Уж. А вот он – Тетерев. А вы кто будете, хозяин?

– – А я буду держателем вашим… Значит, так: сами – на кухню. Ребята отдохнут – и на обслугу их. Оркестрик организуйте, рекламу. Зазывать сюда каждого встречного! Ресторан всех прокормит.

2

– – Эй, Журава! Ты по-русски понимаешь?

Стройный юноша-официант склонился перед господином Держателем Хаты:

– – Оф кос, понимаю! И еще как понимаю! "Хиячь отседа, козел с пальцами, пока не отодрали!" Здорово, да? Они ему рога хотели отодрать, наверное. Метафорически отъять. Ритуально убить. Велика фэнтезиабельность народа!

– – Что-что? Болтун болтливый! Ничего ты не понимаешь. Господину Дважды Безрукому подал вместо яичницы… что ты ему подал вместо яичницы, дурья башка?

– – Вау! Деликатес… ну, мясное… я опять напутал?

– – Спрашиваешь! Мог бы у Инны уточнить, чего возжелал господин! Твоя сестра прекрасно разбирается в этом.

– – Инь – специалист по желаниям, – подтвердил удрученный Журавлик.

– – А? Да, это так… но разве в этом дело? Пора бы и самому знать, что такое яичница и из чего её делают!

Завершив воспитательную процедуру, он поискал взглядом Инну. Вот она, хохотушка! По музыкальному пятачку прогуливается, начала ждет. Ничего в ней не осталось от щуплой девчонки. Юная красотка, благоухая медовыми духами, порхала по заведению, радовала взор и обоняние посетителей. Всюду она успевала, каждого одаряла улыбкой, а в перерывах исполняла вокальные партии под гармоничный бой гитар. Группа "Дип Форест Грин Бэнд" состояла из двух богатырей и трех гномов. Богатыри рвали струны, гномы били по клавишам и барабанам. Народ плясал до изнеможения. А тексты были дикие, мрачные:

Сад невидимых троп

Над обрывом цветет,

Где летучая плазма гудит,

Где всю ночь напролет

На горящий сугроб

Из колодца русалка глядит.

Сад дымящих крестов

Пророс в серных глазах

Зомби-ангела атомных зон,

Что завис в небесах;

Череда его снов –

Один миг, один крик, один стон.

Сад пропащих людей

Не поддастся ловцам.

Зверь, поднявший Полынь к петухам,

Запрещает отцам

Звать умерших детей

И отводит глаза чужакам.

Но Рыбка такое не исполняла. У нее были свои песенки:

В Полесье, у Чернобыля, все люди погорельцы.

От здешнего житья-былья заводятся пришельцы.

Здесь каждый, словно космонавт, пришельца приютит,

Хотя он нежить и мутант, и ночь в себе таит,

И на орбите целый век витает перманентно,

И выглядит как человек, но светится зачем-то.

Смешные песенки пела Рыбка. Смешные, добрые…

Немир поманил ее. Девочка радостно откликнулась на зов.

– – Присаживайся, красавица. Поговорим. А то крутимся с утра до ночи, как заводные, пискнуть некогда.

– – Ну и что? Мне нравится. Как здорово все сложилось! Весь лес каждый день у нас в гостях. Раньше по норам прятались, на соседа косились… А ты теперь совсем другой. Важный такой!

– – Важный? Толстый, ты хотела сказать?

– – Румяный и сильный!

– – Питание хорошее. И свобода… иначе с моей дозой долго не протянешь. Вначале на лекарства все что есть спустишь, потом сгноят потихоньку в лазаретах. Вот и удрал, в лес забурился… Как чувствовал: отстанет смерть! Хоть на время – да отстанет.

– – Ты смешной! Только скажи: хочу стать здоровее зубра! И все: никаких болезней не останется. Я выполню!

– – А, ну конечно… Хорошая мысль. И вообще все у нас хорошо. Только знаешь что… Нет, не знаешь: слишком молода ещё… Ты хоть целовалась уже?

– – А это мое личное дело! – отрезала Инна.

– – Да я просто так… Из любопытства. Я, понимаешь, давно уже…

Почему-то отвернулась Рыбка. Вскочила, к окну подбежала. Смеется? Нет, не смеется, молчит. Косы свои струистые к стеклу прикладывает.

– – Понимаешь, я взрослый человек, у меня дом, работа… Да ладно тебе фыркать, ты и сама точно такая же – хлопочешь, носишься по залу, торты и бифштексы наделяешь вкусом, как только получается у тебя? Дело, работа, хобби, друзья, – только этого мало. Бог не зря сотворил женщину.

– – Не печалься, повелитель! Нимфы лесные, огненные и озорные; лунные феи, нежные, как лепестки цветов; райские гурии, сладкие-пресладкие, в любви умелые, в беседах искусные, – кого желаешь ты? Не трать на них сокровенное, просто позови! Никто не устоит перед зовом Держателя!

– – Да не нужны мне твои гурии! Мне другое нужно…

– – Говори, господин!

– – Вон ты какая ехидная… Все господин да повелитель… Ты же знаешь! Все, что мне нужно, это любовь, – еле слышно сказал Немир. – Не смотри на меня… ты все знаешь… мысли мои глупые знаешь…

– – Да исполнится воля достойного! – воскликнула золотая рыбка Инь.

Синь в ее жутких глазах. Яркая, ослепляющая лазурь.

Вначале они целовалась робко, как дети, словно молились.

Потом обнимались жарко и тесно, по-змеиному переплетаясь, – они стали подростками.

А потом хлынул на них древний, от сотворения мира, огненный дождь; и были они – Адам и Ева, и грешное Древо шумело над Эдемом.

3

Однажды она произнесла то, чего он с самого начала боялся услышать:

– – Я хочу еще одного тебя. Я хочу малыша! А ты?

Женщина, которую он любил, выросла на его глазах. Едва ли год минул.

Вырос ли он в ее глазах? Немир никогда не заглядывал туда, в черные омуты. Там, в бездонных колодцах, кружатся две рыбы-истины, шипастые и страшненькие.

– – Хотел бы… Не дразни меня, Утешительница. Ты все сама понимаешь.

– – Ты несчастлив, Держатель?

– – Почему? У нас есть все. Всего два тайных желания посмел я высказать. Этого достаточно. Теперь у меня есть почти все, чего стоит желать. Дом, друзья, любимая. Мы, лесовики, живем в дружбе, и мы умеем любить. Дружба наша – работа и застолье, да что с того? Все равно крепка: не бывает крепче! Любовь наша – ведь не только светлые чувства, правда? Вот только детишек от нее не дождешься…

– – Мы попробуем. Кому-то надо решиться на это.

– – Нельзя. Прогневим богов лесных. Нам запрещено быть людьми.

– – Разве? Мы, быть может, и не люди, но мы – живые! Не просто отражения на воде – воплощения! Мы учимся жизни. Нам нужно идти своей дорогой, чтобы не повторять их ошибок. Мы должны попробовать!

– – Знаешь, я все время вспоминаю о тех днях, когда можно было зайти в лес просто так, гуляя… заходил, малину от пуза лопал… как они могли? Я не о себе, ими убитом, – я обо всем этом. Представь себе, Рыбка: сжечь целый мир, погубить его обитателей, чтобы в тепле и при свете по хатам своим сидеть! Чтобы на экраны глядеть, вникать в то, как кто-то кого-то мочит… или производить какую-нибудь энергоемкую дрянь…

– – Люди злы, Немир. Разве хорошо быть злым? Разве обязательно быть человеком?

– – Да я и не говорю, что это так уж хорошо. Просто… я был рожден… Ты не поймешь, Рыбка. Мне – обязательно…

– – Ты же сам все себе доказал! Будут дети, и мы ни в чем больше не уступим людям. Наоборот: они уступят нам путь. Мы живем в чудесном, тянемся к звездам. К будущему.

– – Как мне думать о будущем? Взгляни на меня! По-настоящему взгляни, взглядом чары отведи. Видишь? Мертвец, которому не дали умереть. Ходячий радиоактивный труп… Одно желание осталось у меня: последнее и главное.

– – Прибереги его!

– – Зачем? Ничего другого мне не надо… что с тобой, Утешительница? Рыбки не плачут, забыла? Подумай вот о чем: ведь на той стороне нет никого, кто бы понял тебя. Некому вспомнить лесных обитателей, некому полюбить их. Между нами преграда. Я хочу сломать ее. Я вернусь человеком, Рыбка моя! Только не дай мне пропасть…

Вот мое желание: я снова стану живым! Городок у заповедника встретит меня. Я расскажу им о том, как живут в лесу. Они поймут…

Ничего не ответила Инь. Взглянула на него – и красным прерывистым огнем замерцали нечеловеческие глаза.

4

Стволы автоматов. Грохот очередей. Тень смерти. Ужас.

Немир хватает руками колючую проволоку, раздирая ладони и все еще на что-то надеясь. Оцепление беспощадно. Спецназ в упор расстреливает лесную живность.

Там лешаки, там мутанты. Бей нечисть, пока можешь!

Без колебаний бей, без предупреждения!

"Я попробовал", шепчет, сползая по "колючке", человек, вернувшийся из Леса.

Живым стать – не получилось. Зря он полез грудью на заграждение.

Умирая, Немир понял: нужно терпеть.

Терпение и труд – вот и все, что нужно лесу.

…Он стряхнул с себя дрему. Сильными гребками преодолел полосу розовой, чуть солоноватой воды. Вышел на берег. В лодыжку моментально впился огромный, с полпальца, злющий-презлющий вампир.

– – Даже над рекой забвения беспокоят нас укусы комариные! – сказал мертвец. – Пусть пьют, раз им нужно… потерплю. А тем, которые нас за оградой поджидают, – ни хрена! Из луж напьются. Они-то и есть мертвяки! К черту мертвяков!

Он поднимался к лесу. Тут его дом. Хорошее место для дома выбрал Ян. Молодец мальчишка. Хочет и сестренку свою привести. А что? Выстроим отель – назначим ее хозяйкой…

Сияющий туман вставал за его спиной.