Текст книги "Алексей Степанов"
Автор книги: Владислав Артемов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Ученик Степанова А.П. Панфилов вспоминает: «В классе он иногда нам рисовал сам... “Краски поменьше”, – говорил он, и сам писал жидким, прозрачным мазком. Мне написал однажды гуся, я этого гуся храню и любуюсь, особенно тем, как тонко брал он тон. У гуся шейка взята совсем почти одним цветом с фоном, все тем же белым, а какая разница. “Цветом писать легко, – говорил Степанов, – а вот ты попробуй белым по белому написать – вот это мастерство!..”».
Охота. 1885
Мемориальный музей-усадьба художника Н.А. Ярошенко, Кисловодск
Сам Степанов в полной мере обладал таким мастерством, он умел передать в своих картинах глубокий лирический настрой самыми скромными средствами. Колорит его картин со временем становился все более сдержанным и скупым. Степанов не стремился «расцветить» мир, показать его более ярким, чем он есть. В этом смысле он оставался верен природе, но не столько в красках, сколько во взаимных отношениях, в полутонах, в тончайших переходах черного, серого, оливкового и разных оттенках коричневого. Рассматривая его картины, можно определенно сказать, что Степанов предпочитал изображать переходное время дня, вечерние сумерки и ранний рассвет, у него почти нет солнца, небо всегда в облаках, осень и зима – вот любимые его времена года. «Брал он, – рассказывает А.П. Панфилов, самые тонкие отношения. Но это не импрессионизм и не небрежность, – брал нежно, но в упор, и это самое трудное».
Но довольно часто в гамму своих излюбленных серых, коричневых, оливковых оттенков, в тончайшие изменения белого он неожиданно вносил яркое пятно. «Однажды в Училище, в перерыве между работой, – вспоминает художник В.А. Филиппов, – разговорились о зиме, о ее красоте. Я вспомнил его исключительную картину, бывшую на Союзе, где была изображена часть террасы, а по бокам кусты сирени и уходящие вдаль снега... День пасмурный, а на кустах сирени сидят снегири, такие прекрасные, очаровательные. Я и сейчас вижу во всей прелести эту картину, которая так глубоко меня поразила из всей выставки на Союзе. Я сказал об этом. Алексей Степанович задумался и проговорил: “Снегирь – ведь это краса зимы, самая настоящая сказка”.
В 1889 году на XVII выставке Товарищества передвижников появилось одно из самых замечательных произведений А.С. Степанова – картина Лоси.
По волка с гончими. 1900-1910
Тюменский музей изобразительных искусств
Картина единогласно была принята советом Товарищества и сразу же привлекла всеобщее внимание. «Интересная, поэтическая и очень оригинальная вещь Степанова – Лоси едят сено зимой», – писал жене В.Д. Поленов.
Действительно, в русской живописи подобную тему еще никто не затрагивал. Впоследствии критика справедливо отмечала, что эта картина имела большое значение для дальнейшего творчества Степанова. От этой работы начинается та линия развития его таланта, которая сделала его одним из лучших русских анималистов по глубине раскрытия темы.
Несмотря на то, что в конце XIX века русская пейзажная живопись достигла максимального своего расцвета и уже трудно было удивить зрителей точностью передачи состояний природы, картина эта поражала именно абсолютной достоверностью в изображении каждой мелочи. Снег еще неглубок, стог сена почти нетронут – значит, действие происходит в самом начале зимы. Ясно, что день был довольно теплым, поскольку на ветвях деревьев нет ни инея, ни снега. Оттепель, серые сумерки, закатная заря угасает в низких тучах. В русской живописи это одна из первых попыток чисто тонального решения в изображении пейзажа. Степанов так написал пейзаж, что мы безошибочно определяем и время суток, и время года. Дождавшись наступления вечера, осторожные лоси вышли из леса... Позы и движения их предельно естественны. Голое дерево, помещенное художником у левого края картины, подчеркивает асимметричность композиции. Для Степанова эта работа является этапной: в ней он нащупал то, что у художников называется собственным стилем, почерком, манерой, в этой работе впервые ощущается стремление художника к тональному колориту. Картина эта построена, в основном, на сумрачно-жемчужной гамме. Но тонкие вкрапления других оттенков удивительным образом обогащают и делают разнообразным общий колорит. Вот на верхушке стога лежит пепельно-серый, затененный снег; он пронизан розовыми отсветами ушедшего заката. Эти отсветы даже на горбатых спинах лосей, на горбоносых головах. Дымчатые стволы деревьев в роще и сгущенная почти до черноты масса леса в глубине...
Чуткий П. Третьяков прямо с выставки и приобрел Лосей.
Еще одной из ранних картин Алексея Степанова является Продажа коровы. Она создана в том же году, что и Лоси. Картина написана с большой задушевностью, с явным сочувствием к крестьянину-бедняку, и эта теплота, согревающая всю сцену, раскрывает одну из привлекательных сторон творчества художника. По верной характеристике действующих лиц, по типическому облику русской деревни, по своему красивому золотистому колориту и мягкому освещению эта картина принадлежит к лучшим работам художника. В ней Алексей Степанов показал себя мастером пейзажа, глубоко чувствующим своеобразную прелесть русской природы. И, наконец, в ней обнаружилась еще одна характерная черта Степанова – его искренняя привязанность к деревенским детям, которых он часто и с любовью изображал в своих произведениях.
Медведица с медвежатами. 1919
Нижнетагильский государственный музей изобразительных искусств
После охоты. 1900-1910
Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан, Казань
К концу 1880-х годов относится еще одна картина Степанова – Приезд учительницы. Социальные мотивы увидела критика в этой работе, хотя они были не характерны для творчества Степанова. В картине заметно стремление художника передать идею через настроение средствами пейзажа и колорита. Краски здесь подчеркнуто бедны, но красноватый и розовый тон платьев и платков девочек едва оживляет смутную гамму коричневых, серых и зеленоватых тонов, черное же платье учительницы вносит унылую ноту в и без того унылый колорит. Этому настроению соответствует скупо написанный осенний пейзаж. Учительница, только что окончившая курсы, направляется в сельскую глухомань, где пройдут ее лучшие годы... И все же, думается, в картине Степанова звучат больше лирические ноты, нежели социальные, и этим своим настроением она близка к стихам одного из современников художника, поэта В. Красовского:
Напишите мне письмо
О пустом осеннем поле,
Об уроках в сельской школе,
Жизнь заботами полна.
В горле ком и сердце колет...
Ветер, поле да луна.
И смешно воюя с прядкой,
Вы склонились над тетрадкой...
Что ж вы плачете над ней
Так отчаянно, так сладко,
Как над юностью своей...
Лоси. 1889
Государственная Третьяковская галерея, Москва
У Степанова рано, почти с первых лет его творческой деятельности, наметилась характерная тенденция – активная роль пейзажа в его жанровых картинах, что было типично для русской живописи конца XIX – начала XX века. Эта черта сказалась в одной из его наиболее популярных картин – Журавли летят, появившейся в 1891 году на XIX выставке Товарищества передвижников.
Картина Журавли летят, как и другие работы художника, появившиеся на передвижных выставках, получила сочувственную оценку В. Стасова («Картина истинно прелестная»). В ней Степанов берет простой и поэтический мотив, изображая раннюю весну, солнечный день и группу деревенских ребятишек на лужайке, наблюдающих за вереницей летящих с юга птиц. Хорошо переданы синеющие дали, полоски свежей зелени, лиловые на солнце кустарники и теплый весенний воздух.
Исследователь творчества Степанова О.И. Лаврова замечает, что некоторые видят в картине осень. Это абсолютно неправильное представление. Степанов до такой степени тонко ощущает природу, что ее изображение на картинах всегда безукоризненно, точно и ясно. Журавли летят не на юг, а на север, это показывает направление теней в это время дня. Но о поре года ясно говорит и весенний колорит картины. В России журавли улетают в сентябре, когда зелень травы и деревьев уже утратила свежесть и в ней уже мелькают желтые листья. В картине же Степанова нежные зеленоватые и лиловые оттенки далей говорят о первой зелени лугов, о чуть пробивающейся листве кустарников и деревьев, а лужица на первом плане – остаток растаявшего снега.
Еще не просохли болотца и лужицы после стаявшего снега, а в бездонной лазури уже звенит журавлиный клич. На луг высыпала гурьба ребятишек. Все они, за исключением двух самых маленьких, смотрят как зачарованные, стараясь разглядеть в небе еле заметную стаю. На ребятах лапти и онучи, бедные заплатанные одежонки, но художник отдал им самые чистые и нежные краски. Он вписал их фигурки в большой пейзаж. За ними бескрайний простор русской земли – луга, леса и села...
В полете журавлей – основа лирического настроения картины. Степанов долго работал над ней.
Приезд учительницы. 1889
Чувашский государственный художественный музей, Чебоксары
Существуют натурные этюды деревенских ребят и эскизные рисунки их фигурок. Именно это вдумчивое изучение натуры лежит в основе мастерства, с которым Степанов решил труднейшую задачу: передать внутренний мир изображенных на картине детей, показав их только со спины. Крестьянская детвора, кроме того, усиливает русский национальный характер этого примечательного и уже вполне зрелого полотна молодого еще художника. Не случаен и сам выбор персонажей: образы детей так естественно связаны с весенним пробуждением природы.
Умение композиционно передавать широкий равнинный пейзаж, столь характерный для средней полосы России, было освоено уже предшественниками Степанова, колорит подхватил эти композиционные принципы в Журавлях. Большая свобода пространства изображена почти без масштабных опознавательных акцентов, средствами воздушной перспективы и ритмом небольших изменений в рельефе равнины (например, во Владимирке Левитан с необыкновенным мастерством развивает те же композиционные принципы). В пейзажной живописи учитель разнообразнее и мудрее, так как это сама природа, она ведет каждого по пути его призвания так медленно или так скоро, как только может идти каждый. И ровно ничего нет особенного в картине Журавли летят, но всякий без исключения зритель глубоко и сладко задумается над этой картиной, всякий увидит, что художник и сам был погружен в какую-то грустную задумчивость, всматриваясь в далекий горизонт, в туманную даль.
Журавли летят. 1891
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Как он сделал, чтобы передать все это на картине – это уже его тайна, но ясно, что он не «сфотографировал» природу, но навеял на зрителя свое собственное, мирное, кротко-задумчивое расположение духа. Мягкая, изумительно чистая, кобальтовая голубизна далекого неба, оттененная фиолетовыми далями, дает жемчужные отсветы на крышах сараев, лиловые – на дорожках и тропках. Она поддержана многими голубыми и синими тонами одежды ребят. Голубоватые и сиреневые оттенки вплетаются в ржавый охристый травяной покров. Вся ткань картины пронизана, поэтически озарена этой голубизной, так органично связанной с ощущением ясного весеннего дня.
Есть картины совсем не броские и очень скромные. Но они излучают подлинное обаяние, которое невольно передается зрителю и запоминается навсегда. Именно такова картина Журавли летят, чистая по краскам, овеянная свежей прохладой погожего дня.
Так же, как и Лоси, картина Журавли летят была единогласно принята на выставку передвижников. Заседание происходило третьего марта 1891 года, а на заседании шестого марта Степанов одновременно с Левитаном был принят в члены Товарищества, в котором он состоял, с небольшим перерывом, до конца его существования.
Некоторое время после написания Журавлей Степанов продолжал разрабатывать маленькие сцены из охотничьей жизни и спокойные сельские сюжеты. Во всех этих небольших полотнах немало мудрых и тонких наблюдений, они пронизаны тихим и мирным настроением, душевно и просто изображает в них художник и человека, и животных посреди осеннего или зимнего пейзажа.
Круг «охотничьих» полотен Степанова примыкает к одной из давних традиций русского искусства, имевшей и в годы становления художника своих горячих приверженцев и продолжателей. Охотничьи и усадебные мотивы органически соединяются с образами русской деревни, ее людей, окружающей природы. Степанов знает своих «героев» будто изнутри. В. Перов и учитель Степанова по московскому Училищу живописи И. Прянишников – сами страстные охотники – воспитывали любовь к тому, «...что в предрассветные часы “тяги” совершается в природе, они учили любить поэзию охоты». Своеобразие Степанова в необычном сочетании жанровых черт с тонкой проникновенной передачей поэзии не только охоты, но и всей потаенной жизни леса. Естественно и просто раскрывается у Степанова знание повадок животных, особенностей их движений и так далее.
В картинах на охотничью тематику Степанов передавал возбуждение от лихой скачки и от азарта преследования зверя и в то же время лирическую радость от волшебства родной природы, «обнимающей» и охотников, и зверя. Это относится не только к живописи Степанова, но и к акварелям, сделанным для издания Царская охота, и к иллюстрациям для Аленушкиных сказок Д.Н. Мами– на-Сибиряка. Можно по-разному оценивать творчество Степанова 1890-х годов, но нельзя не заметить, что произведения этого периода вполне зрелые, завершенные. В них явственно обозначились творческая манера художника и его тематический круг, его глубокие связи со всей традицией русской школы живописи, особенно московской.
У ограды
Музей изобразительных искусств Республики Карелия, Петрозаводск
Вечерняя заря
Красноярский художественный музей имени В.И. Сурикова
О произведениях Степанова конца 1880-1890-х годов хочется говорить именно как о повестях, воплощенных в образах живописи. Замыслы художника раскрываются в фабульных сюжетах, бытовые детали органически вплетаются в ткань повествования, являясь очень характерными и для Степа– нова-пейзажиста, и для Степано– ва-анималиста.
Стасов укорял Степанова в том, что все у него «немножко тускло», «как всегда», и даже в том, что в художественном отношении его новая картина Утренний привет «не Бог весть что», хотя и находил, что в содержании и образах этой картины «все прекрасно, полно жизненной правды и юмора».
Картина Утренний привет, написанная с тихой и ласковой улыбкой, несомненно, продолжает традицию, заложенную в русской живописи знаменитыми картинами Поленова Московский дворик и Бабушкин сад. В Утреннем привете Степанов построил сюжет как сценку, изображающую небольшое усадебное хозяйство и его помещика, небогатого владельца мизерных угодий. Между прочим, полотно соединяет в себе и жанр, и портрет: старик, кормящий кур, нарисован с тестя художника Н.В. Медынцева. Картина написана со свойственной Степанову мягкостью и теплотой, в ней есть та задушевная интонация, по которой можно отличить Степанова от всякого другого художника. Картина поражает удивительной верностью. Точность в изображении деталей и мелочей здесь тоже почти фотографическая, как и во всех произведениях Степанова. Но порой именно в этой скрупулезной точности отображения того или иного момента жизни заключен большой подвох для многих художников, ибо фотография или отражение в зеркале – далеко еще не художественные произведения. Если бы и то и другое было художественным произведением, мы могли бы довольствоваться только фотографиями и хорошими зеркалами. Нет, не то требуется от художника, не просто фотографическая верность, не механическая точность, а что-то другое, больше, шире и глубже.
Истинный художник, такой как Алексей Степанов, не может механически отражать действительность, в произведении непременно будет виден он сам, он отразится невольно, выскажется всеми своими взглядами, своим характером. В старину сказали бы, что художник должен смотреть на жизненные сцены глазами телесными, а сверх того, еще и глазами души, оком духовным. Именно так смотрит Степанов на мир.
Прекрасно написанная, простая и милая картина сразу же понравилась всем: и передвижникам, и академистам. Выставленный на XXV выставке передвижников и на XXIV выставке Академии, Утренний привет был приобретен Академией художеств и в 1900 году послан на Всемирную выставку в Париж, а в 1905 году Степанов получил за нее звание академика.
Усадьба летом. 1882
Государственная Третьяковская галерея, Москва
На пашне. 1919
Частное собрание
В 1894 году художник познакомился с известным любителем искусств и коллекционером Н.В. Медынцевым и его семьей. Вместе с ними Степанов впервые в своей жизни отправился в заграничную поездку. Они посетили Германию, Швейцарию, Францию, Северную Италию и некоторое время прожили в Виши.
Через год Степанов женился на дочери Медынцева – Людмиле Николаевне, в которой, по свидетельству его зятя, он обрел любящего, верного человека и заботливого друга, ценившего его талант и всеми мерами ограждавшего его от жизненных забот и треволнений.
Портрет Медынцева
Тверская областная картинная галерея
Мужик. Около 1890
Плёсский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник
Утренний привет. 1897
Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник
Людмила Николаевна была той идеальной женой для художника, которая своей любовью и чутким вниманием создала ему подлинное семейное счастье и возможность спокойно творить.
Путешествие за границу не изменило взглядов Степанова, его творчество по-прежнему отличалось яркой национальной направленностью. По возвращении из поездки по Европе в 1895 и 1896 годах он выставил на XXIII и XXIV выставках передвижников новые картины – Волки, У кабачка, Тягу, Конец охоты, Дедушкины сказки, Стадо у Волги.
Знакомство с современной западноевропейской живописью, бесспорно, оказало на Степанова большое влияние. Русские художники всегда внимательно следили за новыми веяниями во французской живописи. Еще в 1876 году Крамской писал П.М. Третьякову: «Относительно всей французской живописи я не могу сказать, чтобы она мне не понравилась, это будет слишком, но только надо условиться в точке зрения. Уровень достоинств очень высок, но только это уровень традиций. Оригинального же, самостоятельного взгляда, так сказать субъективного, что всего дороже в художнике, который бы не стал старым блюдом, только разогретым, почти нет, исключая маленькой кучки людей (около 15 человек), так называемых импрессионистов, но все их вещи не выходят пока из области попыток. Несомненно, что будущее за ними, только... когда оно наступит, я не знаю...».
Балет. 1908-1909
Мемориальный музей-усадьба художника Н.А. Ярошенко, Кисловодск
Прачки в Виши. 1895
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Кроме нескольких этюдов, написанных во время путешествия, Степанов написал замечательную картину Прачки в Виши. Картина эта ясно говорит о том, что художник очень внимательно ознакомился с живописью французских импрессионистов. Художник изобразил прачек на фоне берега реки на окраине города. Композиция картины построена диагонально, фигуры прачек мягко и ритмично связаны между собой. В их платьях воздушные и легкие оттенки серебристого, розового, серого, синего, желтого тонов естественно связываются в белом свете раннего утра со светлым тоном голубого неба, голубой воды, сероватой дымкой, сквозь которую просвечивают далекие горы. Тональные повторы синевато-голубого цвета, столь свойственные импрессионистам, это и есть то новое, что звучит теперь в колорите картины.
В последнее десятилетие XIX века Степанов усиленно работает над живописной техникой, это время формальных опытов, время совершенствования своей художественной манеры. Он работает в новых жанрах, много путешествует в поисках свежих впечатлений, уезжает за границу, совершает поездки по Оке и Каме, посещает Архангельск и Соловки.
В творчестве художника пейзаж всегда занимал большое место. Лирическое начало, выраженное в пейзаже, способствовало поэтизации жанровой картины. В произведениях художника фабула играет все менее значимую роль. Его творчество отражает характерную эволюцию жанровой живописи начала XX века, когда стирается ясная грань между пейзажем и жанром. В ранних произведениях А. Степанова бытовая сторона, сами действующие лица играли доминирующую роль и прежде всего привлекали к себе внимание. Таковы его картины В ожидании поезда, Утренний привет и другие. Чем дальше, тем скупее и лаконичнее становятся сюжеты в картинах А. Степанова, и тем большее место занимает в них пейзаж.
Бульвар. 1919
Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск
Море. 1923
Плёсский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник
Он пишет многочисленные картины, изображающие крестьян, большей частью крестьянок, едущих в дровнях по занесенным снегом деревенским улицам, по лесным проселкам, оживляющих общую сдержанную красочную гамму пятнами разноцветных платков, нарисованными не крикливо, а мягко и с большим тактом (Ранней весной, Катание на Масленицу, По первопутку зимой, В гости).
Его гуаши Овец загоняют и Стадо полны наблюдений из жизни и тонкого чувства колорита, верно передающего осеннюю гамму тонов. В поздний период своего творчества Алексей Степанов особенно часто пишет гуашью и достигает в этой технике большого мастерства.
В эти годы он близко сходится с художниками В.А. Серовым и А.Е. Архиповым, вместе с которыми впоследствии вошел в Союз русских художников. Главное, что отличает этих художников, – стремление передать красками прежде всего чувство, лирическое настроение, а мысли, идее они отводили место подчиненное. Это лирическое начало и сближает их творчество, несмотря на различия в стиле, манере и мастерстве. К примеру, Журавли летят Степанова, По реке Оке Архипова и Октябрь Серова по композиции, сюжетам, колориту непохожи друг на друга, и все-таки их объединяет общее чувство и общее настроение. В этих картинах великолепно переданы воздушная среда, свет, широкое пространство – словом, все то, что лежит в основе лирического пейзажа.
Архипов был особенно близок Степанову, но затем пути художников разошлись. В это время Степанов уже переходит от цвета к тону, краски его еще более сдержанны, прозрачны, он изучает тональности в их тончайших взаимоотношениях. Картинами Дети на хворосте и У лесной сторожки завершается в творчестве Степанова период Журавлей.
На картине Дети на хворосте изображена одинокая изба на окраине деревни, впереди широкая и неясная даль горизонта, которая притягивает к себе взгляды детей. Они уплывают в эту неведомую даль на куче хвороста, похожего на плот или лодку, один из них оглядывается назад... Да, линия горизонта всегда завораживала русского человека, и всегда он стремился в неведомую даль. Может быть, именно потому и растеклась Россия так широко по земле, что вот так и шел человек от одного горизонта до другого, а там открывался новый простор, и снова влекло его сердце все дальше и дальше... И только на переднем плане собачка вполне равнодушно взирает на окружающий мир...
Катание на Масленицу
Ставропольский краевой музей изобразительных искусств
В этом полотне проявляются новые черты творчества художника – мягкие переходы из тона в тон. Степанов до конца своих дней будет работать в пленэре, стремясь в совершенстве овладеть изображением света и воздуха во всех их изменениях.
В это время жизнь художников была отнюдь не спокойной, и, кроме непосредственного творчества, многие из них оказались втянутыми в борьбу группировок, были вынуждены заниматься организационными вопросами. В феврале 1897 года состоялась очередная выставка Товарищества передвижников. Степанов приезжает на нее вместе с другими московскими художниками – А.М. Кориным, В.Н. Бакшеевым, С.Д. Милорадови– чем, Н.А. Касаткиным. В эти дни, пока готовились залы и развешивались картины, Степанов отправляет жене несколько писем, и все они полны раздражения и разочарования.
На пастбище
Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск
Дети на хворосте. 1 899
Ульяновский областной художественный музей
Стадо овец. 1 900-е
Дагестанский музей изобразительных искусств, Махачкала Нас. 34-35:
«Сегодня вечером первое общее собрание, где увижусь со всеми петербургскими членами, вероятно, вернусь в свой номер недовольный их поведением», – пишет он 23 февраля 1897 года.
Во втором письме, написанном буквально на следующий день, Степанов говорит о близком и неизбежном закате Товарищества передвижников: «Страшно скучно, дорогая Люся. Чувствую себя совершенно среди чужих... Было общее собрание, было много бестолковых споров, хотя, по мнению многих, очень дипломатических, но для меня несуразных и темных. Товарищество разбивается на несколько кружков, и все боятся говорить друг с другом открыто и сердечно – все какие-то у всех увертки... Нестерова, Васнецова и других из москвичей совершенно не узнаешь на выставке, так они потерялись. О себе ничего не скажу – сознаю только, что слабо, – хоть меня хвалят очень многие и только за одну картину; ты, вероятно, не догадаешься, за которую.
В лодке. 1900-1910
Иркутский областной художественный музей имени В.П. Сукачева
Паром.1919
Музей изобразительных искусств, Ростов-на-Дону
Но отзыв о ней слышится хороший и упорный от многих членов Товарищества. Петербуржцы в особенности одобряют ее. Эта картина – Стадо у Волги. Говорят, вот в ней выразилась простая, колоритная матушка-Русь. Я лично никому и ничему не верю – хожу по выставке и посматриваю на наших премьеров. Скорей бы в Москву, что-то скучаю и порядком надоело».
В третьем письме Степанов сетует на то, что москвичи на выставке успеха не имеют: «Да, дорогая, милая Люся, совсем не так надо работать, чтобы иметь успех – более и более красок, многие картины совершенно пропадут и будут незаметны, как мои на этой выставке». Несмотря на то, что две картины Степанова были проданы с этой выставки за очень хорошие деньги (Стадо у Волги – за 450 рублей и Травля волка – за 700), он понимает, что Товарищество передвижных выставок на грани раскола, произошел конфликт между москвичами и петербуржцами, между старшими и младшими.
Такие же чувства испытывали и другие московские художники – И.И. Левитан, М.В. Нестеров, В.А. Серов, К.А. Коровин. По выражению Нестерова, в Товариществе они были «признанными, но не любимыми», они были «пасынками»... «На Передвижной многое нам было не по душе», – вспоминает Нестеров.
Беседа крестной матери
Новокузнецкий художественный музей
Хоровод
Бурятский республиканский художественный музей имени Ц.С. Сампилова, Улан-Удэ
Молодых передвижников привлекал к себе «Мир искусства» – организация, где культивировалась форма и много внимания уделялось технике передачи света, цвета, пространства и воздуха, то есть всему тому, чем они и сами привыкли заниматься. Москвичи младшего поколения передвижников решили объединиться с мирискусниками. «Дело налажено, дело горит... сочувствие и горячее участие получено почти ото всех уже», – писал художник С.А. Виноградов третьего ноября 1901 года.
Новая организация стала называться объединение «36 художников», и здесь в основном были москвичи. Из петербуржцев в объединение вошли Ал. Бенуа, Е. Лансере, К. Сомов, А. Остроумова-Лебедева, Паоло Трубецкой, П.Е. Щербов.
Однако объединение «36 художников» было недолговечно. Здесь сказался давний русский конфликт между западниками и славянофилами. Молодым художникам многое не нравилось на передвижных выставках, но и в объединении дела шли не лучше. Серьезнейший внутренний разлад возник из-за того, что москвичи традиционно тяготели к темам русским, большей частью деревенским, петербуржцы же смотрели на запад. Москвичи перессорились с петербуржцами. Как писал Нестеров, «не лучше было дело и у Дягилева: мы оба (то есть Левитан и Нестеров) были москвичами, дягилевцы были петербуржцы; быть может, это, а быть может, и еще кое-что другое, трудно уловимое, отделяло нас от “Мира искусства” с его “тактическими” приемами и соображениями... Мы очень ценили и понимали, что появление великолепного Сергея Павловича Дягилева и его “Мира искусства” было необходимо. В первый его период мы были на его стороне, позднее же из нас, москвичей, вошедших в ряды “Мира искусства”, до конца остался там лишь Серов».
В 1903 году образовалось новое общество – Союз русских художников, в котором Степанов оставался до конца своих дней. Члены «Мира искусства» были в нем малочисленны, а в 1910 году окончательно вышли из Союза.
Подруги
Тверская областная картинная галерея
Все эти годы Степанов очень много занимается преподавательской работой. Еще в 1889 году он был приглашен в Училище живописи, ваяния и зодчества вести специальный класс изучения животных. В.А. Серов, уже два года преподававший в училище, настаивал в Ученом совете на приглашении Степанова: «Лошадки, собачки, – говорил Серов, – это уже надо Степанову отдать, это уж его дело, это уж он лучше всех умеет».
Нестеров вспоминает: «Алексей Степанович был очень знающий, чуткий учитель; его и тут любили. Так хочется сейчас, чтобы в наших школах было побольше таких Степановых!».
В 1903 году критик Русских ведомостей характеризовал Степанова как «пожалуй, единственного в России истинного знатока всякого зверя, давно снискавшего любовь всех любителей охоты и жизни зверей». Анималистическая тема в самом деле занимала центральное место в его творчестве. Эту любовь к животным, к природе Степанов старался развить и в своих учениках. У Степанова учились С.В. Герасимов, М.А. Добров, Б.В. Иогансон, П.Д. Корин, A. П. Панфилов, Л.В. Туржанский, B. А. Филиппов, Б.Н. Яковлев и многие другие.
«Класс животных, как он назывался, – вспоминает В.А. Филиппов, – помещался в одноэтажном каменном строении с большим окном во дворе Училища, в Юшковой переулке. Натуру, пернатую или четвероногую модель, доставал обычно сам Степанов, отправляясь за ней иногда куда-то далеко за город, “на кулички”». «Все мы знали его, все любили, – рассказывает П.Д. Корин. – Ходили мы к нему в мастерскую, класс животных она называлась. Сергей Васильевич Герасимов, Иогансон, Борис Яковлев... И я ходил. И так у него уютно было, так хорошо было. То ослик у него, то лошадка позирует, то орел. Любил он зверя».
Ученики вспоминают его, окруженного своими любимцами – петухами, зайцами, кроликами, собаками; жил в его мастерской и павлин, были и маленькие птички. Он знал животных, и они его признавали. «Бывало, – вспоминает Б.Н. Яковлев, – приведет с улицы чужую собаку и начинает с ней говорить на каком-то своем языке, а она его слушает. Милое свое, необыкновенное свое слово о любви к животным сказал в русской живописи Степанов».
