Текст книги "Чужбина не встречает коврижками"

Автор книги: Владимир Зангиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава 8

Хоть русская православная церковь в Сантьяго и выглядела этакой малюткой по сравнению с местными величественными католическими кафедралями и иглесиями, но внутри было довольно просторно, ухожено и уютно. Традиционные иконы, блестя позолотой оклада, навевали умиротворяющий дух. Вид горящих свечей и запах плавящегося воска напоминали о давно забытом детстве. Невольно нахлынули воспоминания, как бабка потихоньку от родителей водила меня с собою в церковь… Прекрасная акустика способствовала восприятию обряда богослужения, голос священника доносился словно прямо с небес и стереофоническим эффектом охватывал со всех сторон каждого прихожанина. Впечатляюще исполнял песнопения и церковный хор. Здесь явственно ощущался дух истинного славянства, его вековая культура.

По окончании проповеди, присутствующие подходили к священнику и подобострастно прикладывались к кресту в его руке. Пристроился и я в конце очереди. Когда подошёл к священнослужителю и поздоровался, он сказал:

– Я вас давно заметил среди прихожан. Хорошо, что пришли и могу вас обрадовать. Я тут посоветовался с членами Церковного совета, и мы вам можем предложить для жительства комнату. Правда, там необходимо сделать ремонт, но какие нужно будет закупить материалы вы решите с Зоей Степановной, и она выделит для этого средства. Дом старый, находится при церкви, в общем, комендант всё покажет.

– Огромное вам спасибо, батюшка, – поспешил я поблагодарить попа. – Вы прямо спасли меня.

– Не стоит благодарности, сын мой. Мы христиане и должны помогать ближнему.

– Зоя Степановна! – позвал священник. – Подойдите сюда, пожалуйста. И ещё, я обращаюсь ко всем присутствующим: пожалуйста, кто может помочь чем-либо, обратите внимание на вновь прибывшего нашего соотечественника, раба божьего Владислава. Он нуждается в постороннем участии. Может быть кто-нибудь имеет возможность помочь ему в поисках подходящей работы? Не оставьте его без внимания.

Меня обступили сочувствующие, стали расспрашивать, знакомиться, интересоваться последними новостями, ибо я был для всех носителем самой свежей информации из Европы. Но все они были такие же, как и я неимущие, разница лишь в том, что немного раньше меня прибыли в Чили. А те, кто являлись имущими, то есть, эмигранты предыдущих потоков, отнеслись ко мне, кто с безразличием, а иные с откровенной неприязнью.

И тут, бесцеремонно оборвав все расспросы, ко мне решительно подступила уже знакомая старуха Шепокляк или, как её здесь называли, Фельдфебельша.

– Так! Это вы Владислав? – скороговоркой начала она. – Что здесь стоите? Быстро идите за мной. Я покажу вам вашу комнату.

– Подождите, Зоя Степановна, я хочу Владиславу предложить работу. Мне надо с ним договориться, – решительно попытался вставить огромного роста мужчина с неаккуратно подстриженной бородёнкой.

Но не тут-то было, Фельдфебельша явно владела всей полнотой инициативы. Она всё жёстко расставила по своим местам:

– Это ты опять, Чикин, лезешь не в свои дела? У меня нет времени болтать тут с вами попусту.

И обращаясь ко мне, властно буркнула:

– Пойдёмте!

Мужчина, которого назвали Чикиным, лишь сокрушённо махнул рукой. А я сразу же уяснил для себя, что лучше уж молча повиноваться в данной ситуации. Тем временем Фельдфебельша показала место моего пристанища. Это был старый аварийный двухэтажный особняк из красного кирпича. В нём давно никто не жил. Строение расположилось в соседнем с церковью дворе, там же находилось и другое совершенно новое четырёхэтажное здание, где поселились престарелые обитатели из старых русских. Сама комендантша здесь же занимала одну из квартир нового дома.

Моя же комната была в столь запущенном состоянии, что от первого впечатления буквально отвисла челюсть. Там были выбиты стёкла, отсутствовала дверь, штукатурка во многих местах обвалилась, краска отстала от стен и свисала, закручиваясь спиралью. Потолок был испещрён сетью трещин. Неровный бетонный пол оказался волнистым и в выступающих бугорках неизвестного происхождения. Насмешкой к столь печальному интерьеру казалась приклеенная скотчем к стене цветная картинка изумительного неаполитанского пейзажа с видом на море. Посреди комнаты валялись горы хлама, поверх одной из которых красовалась огромная дохлая крыса.

– О – о – о! – жалобно простонал я.

Шепокляк тут же уловила мой эмоциональный настрой и решительно атаковала, прожорливая, как анаконда:

– А что вы сюда приехали, на всё готовенькое, да? Дома надо было сидеть. И, вообще, вы думали, когда сюда ехали?

– Да, представьте себе, я два года думал, прежде чем решился на этот отчаянный шаг и… – попытался я защититься.

– Что вы мне грубите? – завизжала старуха. – Вас тут облагодетельствовали, а вы ведёте себя по-хамски. Едут тут к нам чёрте кто, прости меня, Господи.

И, уже обращаясь снова ко мне, прошипела:

– А вы лучше бы убирались к себе назад.

– Я на последние средства приехал сюда и мне не на что вернуться назад даже если и захочу, – униженно пробубнил я.

– Вы надеетесь, что здесь вам кто-нибудь поможет? Не будет этого никогда, – неприязненно визжала карга. – В последнее время столько вас приезжает. И чего вам не живётся в своей советской России? Достроились до своего Коммунизма и что теперь? Каковы ваши результаты? Чего добились? Просите помощи у нас.

– Я никогда не был коммунистом и не разделял их идей… – позорно скиснув, жалобно промямлил я.

– Что вы не даёте мне слова сказать? – истерично взвилась старуха. – Вот оно ваше коммунистическое воспитание. Ох, как опустилась бедная Россия. Скатилась – дальше некуда.

Она долго ещё с остервенением леопарда, терзающего поверженную жертву, изголялась надо мной в том же духе. А я крепко уяснил для себя то, что мне здесь уготована роль бессловесной жертвы и, единственно, остаётся только терпеть. Свирепая хозяйка, вдоволь насытившись расправой, только после этого выдала мне какой-то ржавый ключ и сказала, чтобы дверь от комнаты я сам потрудился поискать: она, должно быть, валяется где-то здесь.

Изобразив на лице виноватую улыбку, я мстительно затаил про себя:

– Эта старая стерва просто издевается надо мной. Но ничего, даст бог, будет и на нашей улице праздник.

Я испытывал к ней симпатию, как к отвратительной земляной жабе, но вслух пролепетал елейно:

– Огромное спасибо, Зоя Степановна. Я вам столько доставляю беспокойства. Вы уж извините, я совсем не знаю здешних порядков. Но буду стараться, честное слово…

– Все вы тут прикидываетесь овечками, а потом творите такие безобразия. В общем, так! Платить каждый месяц за свет и воду будете мне. Газ покупайте сами, – несколько успокоившимся тоном объясняла дальше старая ведьма. – Домой возвращаться должны не позднее двадцати двух часов.

– Но позвольте! – опять встрепенулся я, почувствовав себя ущемлённым в правах. – Батюшка сказал, что первые два месяца я не буду ничего платить. Мне дают возможность за это время решить проблему с трудоустройством.

Лучше бы я родился немым… Как её передёрнуло!

– Запомните раз и навсегда! – отрезала Фельдфебельша. – Здесь командую я. Батюшка распоряжается пусть там, у себя на горе. Я в его дела не суюсь. Он сюда приезжает только исполнять службы, вот пусть и занимается своими обязанностями. Нашёлся тут мне хозяин! А вы имейте в виду: если я ещё раз услышу что-нибудь подобное – вышвырну вон.

Долго ещё, кочевряжась, визжа и брызжа слюной, комендантша воспитывала меня. Я же с позорно поникшей головой терпеливо внимал всю её словесную тираду. Наконец, умаявшись, ведьма прекратила меня терзать и с гордым видом победителя удалилась восвояси. Я же понял, что юдоль страданий не ограничилась для меня пределами России.

Оставшись один, я потерянно предался унынию:

– Кругом грязь, кучи мусора. С чего начинать? Где взять лопату, веник и прочее?..

Безысходность, хоть плачь, обуяла сознание. Состояние самоубийцы, суицидом решившего свести счёты с жизнью, охватило меня. Помощи ждать было неоткуда.

Но тут мои горькие мысли неожиданно прервали. На пороге жилища появилась знакомая уже крашеная блондинка с молодым мужчиной. Мужчина был в обтягивающем спортивном костюме фирмы «Адидас», что невыгодно выставляло его безобразную фигуру с непропорционально широким задом, а брюшко несуразно топорщилось, словно под штанами он спрятал подушку. Лицо неприятного субъекта было невыразительно и отдавало слащавой приторностью. Такие люди улыбаются, когда это нужно, а не когда им этого хочется. Примерно так улыбаются гробовщики. Мы наскоро познакомились. Он оказался мужем Ирины Николаем Долгушиным. Как выяснилось, это Зоя Степановна дала им указание разобраться со мной и выяснить что нужно для производства ремонта в аварийной комнате.

Осчастливленный столь тёплой заботой, я несколько ожил:

– Лопату бы мне какую… да веник ещё неплохо бы…

Николай бабьим голосом пропищал:

– Пошли с нами на склад – там поищем всё необходимое.

Мне выдали шанцевый инструмент, пластиковые мешки для сбора мусора и ещё постель: старый поролоновый матрац, потёртое одеяло и пару застиранных простыней. Кровать посоветовали подобрать, порывшись в других комнатах среди брошенного хлама. Там я нашёл ещё и ободранную старую тумбочку да допотопный стол с точёными тумбами-ножками, будто поражёнными слоновой болезнью. С напористостью муравья впрягся в работу: до ночи выгребал мусор, складывал его в пластиковые мешки и выносил за ворота. А утром мешки должна забрать мусороуборочная машина.

Как ни старался, сразу выгрести весь мусор не удалось и на ночлег пришлось устраиваться среди оставшегося хлама. Ночью просыпался от какой-то возни и писка – это кошки охотились на серых грызунов, в изобилии обитавших в заброшенном доме. Ночь прошла в тревожных кошмарах. Снился древний замок с привидениями да всякие вампиры.

В течение двух недель пришлось заниматься ремонтом своего жилища. Ежедневно навещали то Фельдфебельша, то Борис Гаузен, то Ирина с Николаем. Зоя Степановна, видимо, оценила моё усердие – стала любезно отвечать, когда я с ней здоровался. От скуки Долгушины приблизили меня к себе. Им самим не хватало общения и по вечерам они приглашали к себе на посиделки за чаем, посмотреть телевизор, поболтать. У них я и познакомился ближе с семейством Лацко: самой Любовью Александровной, старшей дочерью Татьяной и её супругом Сергеем, а также, младшей дочерью Ольгой и её мужем Игорем Стратовичем. Дочери были по нескольку лет замужем, но детей до сих пор не завели. Пристроены все были хорошо. Татьяна давала уроки русского языка на дому богатым чилийцам, интересующимся русской литературной классикой и пожелавшим знакомиться с ней на языке оригинала. Сергей работал инженером в чилийской авиакомпании «Ланчили» и очень хорошо зарабатывал. Жили Татьяна и Сергей вместе с Любовью Александровной в солидном собственном доме, подаренном отцом Вениамином. Младшая Ольга работала продавцом в большом ювелирном магазине. Муж Игорь Стратович держал ювелирную мастерскую на дому и промышлял золотом и драгоценностями. А жили Стратовичи со мной по соседству, в новом здании, среди его престарелых обитательниц. Так что, на жизнь им более чем хватало. Но мамаша Лацко была алчна и нацелена на гораздо большее. Она являлась главным координатором всех отношений семейного клана. Этакий дон Карлеоне в юбке.

Вскоре я стал вхож в круг Лацков и мне начала покровительствовать Татьяна. Ей нравилось беседовать со мной о философии жизни, поэтому они меня часто брали с собой, когда отправлялись куда-нибудь поразвлечься: на природу, в ресторан или на чью-нибудь квартиру.

А однажды случилось такое, после чего я удостоился полного доверия и уважения этого семейства. Произошло всё так. Был субботний вечер. Я сидел в одиночестве в своей комнатушке и штудировал испанский. Это было насущной жизненной необходимостью вдали от родины. За два месяца моего пребывания в Чили углубил свои лингвистические познания настолько, что вполне обходился без посторонней помощи при уличном общении с местным населением, а также, моего словарного запаса уже хватало для общения с продавцами в магазинах, где я покупал продукты.

С улицы прозвучал настойчивый автомобильный сигнал, который вывел меня из состояния сосредоточенности. Я сразу узнал звук «Фольксвагена» Сергея Лацко. Высунувшись в окно, увидел всю компанию в сборе. Рядом стоял и автомобиль Долгушина. Татьяна приветливо махала мне из окна своего авто, а Игорь из долгушинского «Фиата» нетерпеливо позвал:

– Влад, давай скорей собирайся! Поехали с нами «отвисать». Таня забила тебе место рядом с собой.

– Сейчас, я только оденусь, – с готовностью отозвался я.

Быстро скинув домашние шорты, облачился в джинсы и футболку. Весь мой наличный капитал составлял 80 долларов. Деньги, что привёз с собой из России, давно были прожиты и существовать приходилось на те небольшие средства, что благодаря заботе святого отца, мне выделяли из церковной казны. Я подозревал, что это всё та же Татьяна посуетилась насчёт меня. Она была любимицей главного церковного служителя и поп охотно исполнял её прихоти. Но как бы то ни было – мне здесь не дали погибнуть голодной смертью.

Я сунул в карман двадцатидолларовую купюру на всякий случай, хотя знал – платить за всё будет Серёга. Друзья встретили весёлыми шуточками, и я умостился на оставленное мне место на заднем сиденье, позади Татьяны. Внутри грохотала музыка. Моими соседями оказалась молодая чета – Макс и Алина. Макс – чилиец, он учился в Киеве и там женился на украинке Алине, которая теперь работает с Сергеем в одной авиакомпании, и они дружат семьями. Все уже были навеселе. Одна Татьяна, как всегда, была рассудительна и уравновешена – она не переносила алкоголя.

– Поедем в «Ринконсито Мапуче», – предложил Серёга.

– Нет – нет! – замахала руками его супруга. – В прошлый раз ты так перебрал, вёл себя очень развязно и непристойно. Разбил графин с вином и залил всю скатерть, а официанту нахамил.

– А зачем он меня толкнул? – оправдывался виновато муж.

– Ты что, дорогой? Это я шла сзади тебя, а не официант вовсе. И никто не виноват, что ты, как всегда, перебрал вина. Сам растянулся без постороннего вмешательства посреди прохода, а обвинил официанта. Устроил пьяный скандал. Стыдоба! Какой кошмар! Нет, я больше ни ногой в этот ресторан.

– Честно сказать, мне и раньше не очень нравилось в «Ринконсито», – кисло согласился с женой Серёжа. – Заведение – так себе, просто кабак.

– Тогда давайте махнём в «Касу дона Мигеля», – предложила Алина.

– Принимаем! – охотно подхватила предводительствующая Татьяна.

И мы устремились к цели. Позади следовал ведомый «Фиат» Долгушиных.

***

Ресторан «Каса дона Мигеля» состоял из большого зала, а по периметру располагались отгороженные секции, по четыре столика в каждой. Одну из таких секций мы и оккупировали. И потекло веселье, пропорционально которому текли и напитки в наши жаждущие уста. Но я избегал крепких спиртных напитков и довольствовался лишь пивом. Татьяна была солидарна со мною. Серёга же чаще всех прикладывался к бокалу. Наша шумная компания жаждала развлечений. Кроме питья, болтовни и танцев в данном заведении ещё практиковалась такая забава: на стену вешали мишень и в неё метали заострённые кисточки-дротики. Соперники заключали пари на небольшие суммы либо на стопку вина. Алкоголь побуждал к азарту, среди нас разгорелись страсти. Все увлеклись игрою. Долго никому не удавалось поразить «десятку». Наконец, мне дважды удалось попасть в цель, ведь я был трезвее остальных. И затем, Татьяна добилась успеха. Это ещё больше раззадорило мужскую часть нашей компании. Мы с удвоенным рвением участили броски по мишени. Серёга проигрывал больше всех. Он непрестанно доставал из заднего кармана брюк бумажник и отдавал очередной проигрыш победителю. Его тугой портмоне небрежно торчал из кармана.

Откуда среди нас появился вдруг этот шустрый кучерявый латинос – так никто и не понял. Он что-то темпераментно лепетал по-испански, размахивая распочатой бутылкой кубинского рома.

– Он предлагает с ним выпить, – перевела мне Алина.

Все отмахнулись от назойливого незнакомца – выпивки у нас своей хватало и друзей было тоже достаточно. Юркий индеец навязался к Сергею. Он страстно корректировал Серёгины броски и глубоко переживал неудачи. Этот маленький вертлявый чилиец явно мешал нам веселиться, но сам того не понимал. В Латинской Америке назойливость аборигенов порой переходит все границы и к этому невозможно привыкнуть.

А новоявленный друг всё более покровительствовал Сергею. Теперь они выступали ассиметричным дуэтом: могучий голубоглазый блондин ростом больше метр восемьдесят и смуглый низкорослый коротконогий индеец.

– Давай, давай, амиго! – суетился азартный чилиец. – Санта Мария не оставит нас без удачи.

– Сейчас я… – пыхтел распаренный состязанием наш неудачливый друг, делая в очередной раз замах.

– Карамба! – чертыхнулся смуглый. От негодования ром из его бутылки выплеснулся на пол. – Пробуй, амиго, ещё!

Сергей размахнулся снова… В этот момент прыткий латинос быстрым движением выдернул бумажник из кармана Сергея. Однако, размятый физическим упражнением, наш друг успел ухватить вора за шиворот. Но тот был готов к такому повороту событий. Индеец мгновенно разбил бутылку о череп недавнего своего компаньона. Серёга охватил голову руками, и у него тут же из-под пальцев просочилась кровь. А ушлый абориген, исторгая ругательства, пустился резво через зал наутёк. Танцующие с безразличием уступали убегающему грабителю дорогу, даже не пытаясь его задержать. Такие уж здесь нравы: никто никогда не вмешается в чужую трагедию. В Чили воры орудуют кругом, мести их все боятся. Часто преступники бывают вооружены и не только ножами, но и пистолетами. И зачастую действуют в паре, обеспечивая первому номеру прикрытие.

В общем, всё произошло настолько быстро, что мы опешили от неожиданности. Тем временем вор удалялся всё дальше. Крик Татьяны вывел меня из замешательства, и я, подверженный охотничьему инстинкту, бросился вдогонку. Когда-то мне пришлось активно заниматься бегом и даже выполнить норматив кандидата в мастера спорта по лёгкой атлетике. Былая сноровка снова пригодилась. Мы бежали безлюдной улицей ночного Сантьяго. Неяркие фонари безразлично разбрызгивали неоновый свет, непричастные к посторонним страстям. Я неотразимо настигал налётчика, дистанция между нами постепенно сокращалась. Преследуемый часто оглядывался и непрестанно извергал проклятия на мою голову. Он чувствовал, что ему не удастся уйти от погони. Улицы в городах Латинской Америки – это сплошные коридоры и негде в них укрыться. Здесь, как я уже говорил, не бывает проходных дворов и открытых подъездов. Все двери наглухо закрыты даже днём, а окна защищены стальными решётками. Если есть небольшой дворик перед домом, то он обязательно обнесён высокой оградой, ощетинившейся неизменными остриями декоративных пик. Поэтому я неизбежно должен был настичь грабителя. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Случайность зачастую коренным образом меняет дело.

В тот самый момент, когда я уже примерялся для размаха кулаком, выбирая как бы поудачней сразить противника, – вдруг раздался резкий стрекот и впереди в улицу въехали два карабинера на мотоциклах. А в Чили карабинеров-мотоциклистов боятся все. Они действуют жёстко, бесцеремонно, решительно. Стреляют без колебаний и дубинки пускают в ход, не задумываясь.

– О-п-па! Этого ещё мне не хватало, – резонно оценил я ситуацию.

В планы моей потенциальной жертвы, видимо, тоже не вписывалась подобная встреча с блюстителями порядка. Мы одновременно перешли с галопа на шаг. Латинос затравленно сверкнул на меня яростными очами, и безнадёжно уронил под ноги нереализованную добычу. Я порешил за лучшее – подобрать Серёгин портмоне и спокойно развернуться в обратном направлении.

Карабинеры на скорости пронеслись мимо…

Вся наша компания стояла перед рестораном и была озабочена моим исчезновением. Хозяин «Касы дона Мигеля» униженно рассыпался в извинениях перед подвергшимися нападению в его заведении белыми иностранцами. Лацко монотонно кивал в знак согласия свежеперебинтованной головой. Никто не предполагал где искать меня и что со мной сталось. Но я появился сам, живой и невредимый, да ещё возвратил утрату. Меня обступили друзья. Серёга крепко обнял, а Татьяна расцеловала в щёки. Сергей отсчитал необходимую сумму и протянул хозяину ресторана. Тот пересчитал купюры и добрую половину полученной платы попытался вернуть назад. Но Сергей брать наотрез отказался. Заискивающе улыбаясь, латинос униженно благодарил.

В машине протрезвевший Серёжа досконально просмотрел содержимое бумажника и сказал воспрянувшим тоном:

– Ух! Слава богу, банковская карта на месте, иначе воры здесь действуют быстро – пока дождёшься утра, чтоб в банк заявить о пропаже, они ещё ночью через банкомат обчистят твой счёт. И карнет (паспорт) на месте. Все визитки важных персон тоже здесь. Спасибо, Влад. Ты прямо спас меня. Но как тебе удалось забрать всё это?

– Да, ничего особенного. Я почти догнал вора и он выбросил бумажник, а я его просто подобрал.

– Хорошо, что всё так закончилось, – вмешалась Татьяна. – Видишь, Сергей, до чего тебя доводит неумеренная тяга к выпивке? Из-за тебя мог пострадать и Владислав. Ты же знаешь, какие здесь воры коварные.

– А что Владислав? Думаешь не справился бы с этим шибздиком? – огрызнулся провинившийся супруг.

– Не сомневаюсь, что в честном поединке справится. Но воры здесь часто промышляют не в одиночку. А что, если бандит вооружён? – не унималась рассудительная Татьяна.

Серёга виновато подмигнул мне через зеркало заднего вида, мол, прости, дружище, сочтёмся как-нибудь при случае.

Тем и закончилась та наша ночная вылазка. После этого случая все Лацки прониклись ко мне искренней симпатией. Они стали помогать с переводами необходимых документов на испанский, которые постоянно требовались для легализации моего пребывания в Чили. Когда меня приглашали в какие-либо административные инстанции, Татьяна участвовала в качестве переводчика. Сама Любовь Александровна постоянно приглашала то на борщ, то на голубцы, а нередко и угощала свежими пирожками.

Всё складывалось для меня как будто обнадёживающе. Я отправил составленные Лацками куррикулумы (персональные анкеты) на разные предприятия, и терпеливо ждал предложений насчёт работы, которых до сих пор, к сожалению, не поступало. Это очень удручало. Однако, делать было нечего, здесь ведь не Россия и искать место работы принято подобным образом. Шло время, и я терял всякие надежды заполучить рабочее место. Было унизительно каждый месяц получать в церковной кассе, словно подаяние, выделяемую помощь. Этими беспокойствами я и делился со своими благодетельными друзьями. И вот настал день, когда Татьяна обрадовала неожиданной новостью:

– Вы знаете, Владислав, скоро из Арики в Сантьяго возвращается один наш знакомый, которому мы в своё время помогли устроиться здесь. Он имеет собственное дело: выполняет сварочные и монтажные работы. Если согласны, я поговорю с ним, чтобы он устроил вас у себя – ему непременно нужен будет помощник.

– И вы ещё спрашиваете моего согласия? Да я руками и ногами «за», – радостно заверил я. – Мне теперь любая работа в радость.

– Хорошо, я с ним переговорю. Кстати, он и жить будет с вами по соседству. Ему выделяют комнату над вами. С Церковным советом мы уже договорились.