Текст книги "Изгоняющий дьявола (СИ)"

Автор книги: Владимир Вольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Вольд Владимир
Изгоняющий дьявола

Ванятке очень нравился советский фильм «Остров сокровищ» 1937 года выпуска. Там, где Джим Гокинс был превращён в Дженни, роль которой исполняла Капитолина Пугачёва. А чёрно-белый формат старой картины лишь подчёркивал серьёзность происходящих событий.

Только было в этой любви что-то фрейдистское, поэтому и сны Ванятке снились всё чёрно-белые и мрачные. Только крались пираты в обветшалых камзолах позабытых эпох не по тропическому раю, а по коттеджному посёлку в средней полосе России, который, судя по многоэтажным особнякам, не бедствовал. Ни ветерка, ни звонкого щебетания пичуги. Только пыль и жара, от которой невыносимой жаждой режет горло. Посёлок был брошен, двери распахнуты, а стены домов тронуты закопчёнными языками пожаров.

Один из особняков привлекает его внимание. Монументальное строение из красного кирпича а-ля «средневековый замок» с кокетливыми, но безвкусными башенками. Далее идёт двор, где царит запустение, затем закуток, куда выходит чёрный вход. Он открыт – точнее выломан. За ним тёмный коридор, который приводит его к лестнице, а скрипящие ступени на второй этаж. Здесь просторный светлый зал, так как шторы с огромных окон сорваны и валяются грудой пыльного тряпья. Некто, чьими глазами сейчас видит Ванятка, подходит к декоративному лжекамину, никогда не знавшему дыма настоящего костра, после чего легко отдирает крайний барельеф в его обрамлении. Ему открывается тёмный провал тайника. Он так и не смог узнать – что хранится в его чёрном зеве, потому что в этот момент взгляд автоматически переводится на соседнее зеркало, и вместо экзотического пирата Ванятка видит свою потёртую рожу в бандане печально известного карательного батальона «Урал-Поволжье».

Каждый раз Ванятка просыпался в холодном поту, беззвучно чертыхался, потом смотрел на часы. Было без двадцати шесть, ярое солнце степи вовсю пробивалось через закрытые жалюзи окошка, разгоняя остатки дремоты. Наваждение проклятого сна всегда приходило к нему с началом летнего зноя. Почему так происходило, он не знал, впрочем, и желания посоветоваться с кем-либо по этому поводу не возникало. Оставалось ждать, когда спадёт жара, а вместе с ней растает морок душных сновидений.

Ванятка поплёлся в кухонный отсек, без удовольствия поплескался тепловатой водой и запустил первую порцию чая на сегодняшний день. Потом вышел на крыльцо, перебирая губами сигаретку. Его встретила бездонная глубина летнего небосвода, прозрачного словно слеза. Такой чистоты небо бывает только за городом. Так оно и было. Ясная синева пространства и чистый воздух свежим ветерком согнали с Ванятки остатки ночной хандры. Он сладко потянулся, предвкушая новый день, который пройдёт в полезных трудах и приятных заботах.

****

Ванятка, круглолицый весельчак метр с кепкой роста, весил под сотню килограмм. За что получил неофициальное прозвище Колобок. Впрочем, он достаточно лихо управлялся со своим многофункциональным роботизированным манипулятором, чтобы уютно чувствовать себя среди лёгких на подъём и дерзких на язык работников роботизированной мехколонны.

Вот и сейчас его персональный «Мастодонт», под не менее персональной кличкой «Самец», аккуратно утюжил левобережное Заволжье. Роботизированный комплекс был настроен на посадку лесозагородительных насаждений. Грузная с виду машина, определив по ГЛОНАСу местонахождение очередной лунки,с грацией балерины разворачивалась на местности, после чего приступала к неспешному выполнению задания. Бурила грунт, высаживала саженец, впрыскивала питательную смесь, аккуратно засыпала лунку землёй и поливала водой. После чего следовал новый виток рутинной операции.

В общем, не слишком пыльная работа для опытного робототехника Второго класса. Произвести перезарядку «Самца» по мере опустошения грузовых контейнеров, периодически чистить, да следить, чтобы не случилось чего-нибудь из того, что не предусмотрено хитроумным программным обеспечением. В прошлый раз в лунку свалилось тихое мышиное семейство,а в позапрошлый – бур наткнулся на остатки старой нефтяной трубы. Пришлось Ванятке останавливать комплекс и тщательно отбивать предстоящий маршрут, чтобы мёртвое железо древних трубопроводов не повредило дорогостоящую технику. Впрочем,это было не самое страшное. Хуже наткнуться на следы боёв с группировками Халифата. И совсем плохо было вокруг больших дорог. Их окрестности минировали все, кому не лень, а карты, если ими даже кто-то озадачивался, сгинули вместе с хозяевами, что резко снижало скорость производственных процессов. Здесь на передний план выходили приписанные к колонне сапёры, а рядовым участникам операции начислялась дополнительная боёвка.

В общем, случалось всякое. Видел Ванятка искорёженные взрывом «Мастодонты», да и с товарищами по работе приходилось прощаться. Сейчас не в пример меньше, но совсем без риска не обходилось. Тем не менее, работа ему нравилась. Сам себе хозяин, могучая техника под рукой, а капающая боёвка служила приятным дополнением к казённому харчу.

Как говорили работники мехколонны, человек может бесконечно смотреть на три вещи: огонь, воду и как работает «Мастодонт».

****

Вечерний ужин проходил под оптимистический речитатив политинформации. Жидкокристальный дисплей с симпатичной ведущей вкратце ознакомил работников с ситуацией на производстве, выбросив охапку красивых графиков соцсоревнования, которые официально именовались "лесной регатой". Победители, как водится, получали почёт и уважуху, включая материальное вознаграждение.

Не обошлось без экскурса в историю вопроса. Перед глазами проплывали данные по озеленению региона до БП и нынешнее состояние дел. Крушение энергетической инфраструктуры, постоянные волны халифатовских нашествий привели к тому, что дерево, как и столетия назад, оказалось чуть ли не единственным средством для отопления жилищ и приготовления пищи. Вот и пошли немногочисленные леса Поволжья и Южного Урала под топор, что и привело к экологической катастрофе, когда бесплодная пустыня протянула свои жадные суховеи-руки в некогда чернозёмные края.

Именно поэтому в плотном графике роботизированные мехколонны тянут лесостепные загорождения по северному краю великой степи. Сначала устойчивый к засухе карагач. Потом, как приживётся, берёзу и сосну. Преграждая дорогу знойному ветру, задерживая в почве влагу, увеличивая биологическое разнообразие ландшафта. Именно так работает природа, и люди ей помогали по мере своих роботизированных сил.

Впрочем, Ванятка новости не дослушал. Отказался он и от предложения погонять в футбол, натужно сострив, что вакантное место мяча уже занято, а на иное он сегодня не пригоден. Ванятка лукавил – на вечер у него были иные планы. В этот раз с сотоварищами он решил посетить харчёвню для дальнобоев.

Последние были пережитком прошлых времён, когда требовалось связать транспортной нитью распадающиеся куски человеческой ойкумены. А образ жизни диктовал контекст: были они людьми хмурыми и необщительными, словно собранными из морщин и воловьих жил. Не то чтоб одиночки, скорее, не сходились ни с кем, кроме компании себе подобных. Были предприимчивы и жестоки, всегда отвечая ударом на удар. Но правила чтили, поэтому и дожили до нынешних времён.

Сейчас остатки сего знаменательного племени всё меньше интересовались делами Республики, всё дальше уходя в бескрайние просторы великой степи и не менее великих пустынь. И лишь на пограничье можно было встретить торговые форпосты и по совместительству таможенные посты, где Республика и дальнобоивели свои незаконченные дела.

Именно такой форпост привлёк внимание дружбанов. Старый УАЗик домчал их до развилки с бывшей магистралью А-300, где потомком пыльных караван-сараев белели пластиком стены старой перевалочной базы. Когда-то здесь был мощный укрепрайон, призванный сдержать резкие выпады отрядов Халифата. Но по мере решения этой проблемы, территория превратилась в глубокий тыл и перевалочную базу для грузопассажирского транзита. Была здесь и цель Ваняткиного визита – незамысловатая харчевня, в которую переделали одну из казарм.

Само заведение было оформлено в пограничном минимализме, как бы подразумевая, что тот, кто избежал степных опасностей, будет доволен любой аскезой. Тем не менее, меню было полновесное, весело играла музыка, а увеличившийся по мирному времени транзит оживлял серые стены суетой.

Ванятка с дружбанами накатил по соточке, с интересом разглядывая посетителей. В основном это были строгие семьи переселенцев, которые тонким ручейком тянулись в родные края. Впрочем, молодёжь за давностью лет их не знала и не помнила, ведомая в путь суровыми и упорными стариками. В дальнем углу угрюмо ужинало пару дальнобоев примечательной наружности: один худой и длинный, второй крепкосбитый коротышка под стать самому Ванятке. Шпунтик и Винтик окрестил их он про себя, потеряв к ним интерес. Томный вечер ещё только начинался, заведение веселыми компаниями не баловало, и робототехники уткнули свои носы в меню, желая разнообразить казённый харч изысками придорожной забегаловки. Бегая глазом по разделу с котлетками, Ванятка не заметил, как мосластый дальнобой остановил на нём свой взгляд, мгновенно потемневший от злобы.

Кровь бурлила от зажигательных риффов электрогитар, рот наполняла тягучая слюна, ибо нет лучшей приправы к кабацкой пище, чем хороший аппетит и добрая компания. Какого-либо подвоха Ванятка не ожидал, поэтому фигура дальнобоя, выросшая у него на пути, скорее, озадачила, чем напугала. Зачарованно он наблюдал, как мосластая рука протянулась к нему и крепко взяла за грудки. Дальнобой успел сказать только одну фразу: «Помнишь, Каргалач!?», как тело Ванятки среагировало самым непривычным образом. Он перехватил руку дальнобоя, присел с разворотом и, используя низкий центр тяжести, бросил через бедро, придавив затем своим немалым весом...

*****

Ванятка сидел в задумчивости и теребил планшет. Случай с дальнобоем не выходил из его головы. Он никак не мог понять, что вызвало агрессию у представителя хладнокровного племени грузовых водил. К тому же был удивлён своими умениями и яростью, которые помогли в одночасье уложить опасного и опытного противника. Ванятка, сколько себя помнил, числился обыкновенным трактористом, потом робототехником. Даже в период активной боёвки в Саратове практически не касался автомата, просидев за рычагами бронированного бульдозера. Откуда в этом нелепом и мешковатом теле задатки свирепого ниндзя? И странное словечко "стёртый", которое дальнобой то ли выговорил, то ли выплюнул ему в след. Всё это бредило душу какой-то очень важной недосказанностью, поэтому Ванятка решил воспользоваться возможностями поисковых ресурсов.

«Каргалач» отыскался довольно быстро. Небольшой городок на востоке бывшей Оренбургской области. Практически уничтоженный во времена халифатовских нашествий, но хорошо читающийся на старых картах. И что вызывало замирание сердца – «Лесная регата» ваняткиной мехколонны заканчивалась практически в его окрестностях. А, значит, нужно всего лишь набраться терпения, чтобы понять: почему это резкое и отрывистое название так будоражит кровь.

Со «стёртым» было сложнее. Поисковая система выбросила несколько десятков словарных толкований, которые крутились вокруг того, что «повреждённый трением или изменившийся от трения». Что это могло значить – Ванятка не допетривал. Значит, оставалось рыть под «Каргалач».

****

Начало осени в степи, пока ещё не зарядили проливные дожди – блаженное время. Немилосердное светило смиряло свой нрав, лёгкий ветерок приятно холодил кожу: хорошо работать, хорошо отдыхать, а можно утолить своё любопытство, выяснив, что же скрывается под спудом назойливых снов и раздражающих нестыковок реальной жизни.

Как не будоражил кровь таинственный Каргалач, Ванятка набрался терпения и дождался окончания «регаты». Его мехколонна пришла второй, что, в целом, было неплохим результатом, да, вот только первое место лишь одно. Впрочем, ему было на это наплевать. Пока робототехники, словно марафонцы, достигшие финиша, лениво сворачивали производство, можно было выбрать денёк-другой, чтобы утолить своё любопытство.Поэтому в один из погожих деньков, когда все нормальные люди отправились на рыбалку, Ванятка рванул в противоположную сторону.

Каргалач прятался в долине между двумя невысокими отрогами Саринского плато, стекая кварталами по пологим склонам к берегам небольшой речушки. Родоначальником городка был медный рудник, иссякнувший ещё во времена Царя Гороха. Впрочем,судьба была милостива к поселению, которое заново расцвело благодаря целебному источнику, несущего в себе минерализованные соки горных пород. Ещё в имперские времена сюда потянулся окрстный люд подлечить различные хвори, ну, а в советские годы всё было поставлено на поток – сооружён целый медицинский корпус, бдительно стоявший на страже пролетарского здоровья. Даже в лихолетье 90-х живописные склоны Кармаюганки привлекали внимание сильных мира сего, которые хоть и выродились в полубандитское племя, всё равно тянулись к частоколу высоких сосен, да целебной силе источников. Именно их коттеджи тянулись длинной вереницей вдоль извилистого русла реки.

Впрочем, и отличия от сна были кардинальными. В нём, пусть и заброшенный, посёлок сохранял остатки былого благополучия: дома не зияли провалами разбитых окон, бодро горел на солнце красный кирпич облицовки, а весёлая зелень газонов помнила хозяйскую руку. Сейчас это было поселение – призрак. Былой блеск привилегированности угас, усталые крыши домов просели и обвалились, а некогда ухоженные сады заросли высоким чепыжником, из-за которого пустыми глазницами окон тревожно следили за одиноким путником обветшалые дворцы.

А Ванятку корёжило. Он смотрел на эту осеннюю разруху, но глаза помнили яркие расцветки пряного лета, чей высокий небосклон лизали чёрные языки пожарищ. Его словно бы разрывало надвое. Одна половина наполнялась радостной злобой от предстоящей встречи, другая – тоскливо сжималась, предчувствуя неизбежную беду.

Вот и знакомый коттедж. Его кокетливые башенки еле виднелись среди густого переплетения молодой поросли. Некогда основательный забор почти рухнул от усталости и напора природы, пропуская Ванятку к дому. Колючие ветки хлестанули по лицу, впиваясь в ткань рабочего комбеза, но он, не замечая досадной преграды,бульдозером пёр к заветной цели. А перед глазами вставал опрятный дворик в окружении цветников, где идиллию летнего полдня сменила смесь ужаса и восторга, разлитого в воздухе. Восторга – у полуголой братии в выцветшей камуфляже, которая деловито рыскала по участку, и ужаса у местных – коим наказанием за ведомые и неведомые грехи свалилась напасть охранного батальона.На заднем дворе двое мускулистых бойцов швырнули к стенке избитого до полусмерти нескладного подростка. Краем глаза Ванятка заметил, что за мёртвого его посчитали зря – парень очухается, выдюжит и превратится со временем в мосластого дальнобоя. Ещё он заметил притулившийся в углу квадроцикл. У машины барахлило зажигание, но ничего серьёзного – можно было подшаманить за полчаса, а потом гонять на нём по степи, чтобы разбить по пьяной лавочке.

Впрочем, эти мелочи его не интересовали – он вынырнул из сновидения: впереди ждала дверь чёрного хода. Как он и ожидал, оказавшейся открытой – точнее вынесенной с петель. Ванятка нырнул в пахнущее гнилью нутро здания и поднялся на второй этаж.

Зал тоже оказался далёк от ночных иллюзий. Через разбитые окна свободно гуляет ветер, принося осадки, летом – зной, а зимой – немилосердный холод. Отчего паркет вздыбился волнами и оброс бородой пожелтелой травы у оконных проёмов. Но лжекамин уцелел, да зеркало смотрит на мир сеткой чёрных морщин.

Сердце глухо ухнуло в груди, когда он потянул на себя резной декор каминной полки. Со второй попытки она сдвинулась и оказалась в руках у Ванятки. Тот с некоторым недоумением покрутил её, а потом сунул руку в раскрывшуюся тёмную щель...

...Воспоминания возвращались к нему словно удары молота, от которых раскалывалась черепная коробка – в бесконечном сериале, где в главной роли был он сам. Сценарий ему не нравился, но и оторваться было невозможно...

...Вот он, молодой шкет, которого ещё не прозвали Колобком, но уже коренастый и осанистый – футбольный фанат. Ему казалось, что дерзкий, крутой и независимый, а на самом деле пестуемый и взращиваемый. И скоро придёт его черёд...

...А теперь он сидит на жаркой броне, где рядом с эмблемой любимого футбольного клуба развевается чёрный флаг с весёлым Роджером. Они считаются охранным батальоном, но быстро понимают, что не обязательно охранять то, что плохо лежит. А плохо лежало всё, что они могли взять силой...

...Был он и в Саратове. Но не в качестве военного бульдозериста. Тогда в южном подбрюшье Республики господствовали чёрные отряды Халифата, кому, недолго думая, присягали все недобитки-каратели Поволжья и Урала. Как технического специалиста Ванятку привлекли к взрывотехнике. Именно от его заложенных фугасов взлетали в воздух бронированные машины Республики...

...В Саратове всё и закончилось. Разрозненные отряды халифатовцев были взяты в клещи и медленно зачищались в развалинах города. И Ванятке было с ними не по пути. Он бежал к республиканцам, сдав напоследок хитроумную систему обороны чёрных...

Очнувшись от психологического удара, Ванятка услышал шаги. Он тяжело поднял тусклый пистолет из тайника в сторону подходящей тени. Вскоре зрение сфокусировалось,превратившись в Сергеича – главного сапёра робототехнического стана. Почему-то Ванятка не удивился такому совпадению. Невозмутимый и одновременно хищный командир сапёров так и не вернулся с последней войны, точнее она для него не закончилась. Его сапёры вычищали старые минные поля, обезвреживали остатки халифатовской агентуры, фиксировали очаги биологических инфекций и опасных мутаций, отстреливали съехавших с электронных «катушек» автономные боевые модули. В общем, был он на военной ниве и пахарь, и жнец и на дуде игрец. Не удивительно, что внутренней контрразведкой так же заведовал этот многогранный муж.

– Выбрось пушку. – Тихо приказал Сергеич.

Голос хоть и прозвучал негромко -был переполнен угрозой. Ванятка с сожалением посмотрел на матовую гладь ствола и отбросил его в сторону. Сил сопротивляться, по большому счёту, не было.

– Молодец, – так же тихо сказал сапёр, – а в прошлый раз пытался выёbываться.

Фраза «в прошлый раз» больно отозвалась в душе.

– Сколько их было? – Просипел он в ответ.

– Со мной – третий. Но было и до меня.

– За что? – Взмолился то ли Сергеичу, то ли небесам Ванятка, окончательно потерявший почву под ногами.

– Как за что? – Усмехнулся сапёр. – Благодари бога, что за твои художества на удобрения не отправили.

А потом, раззадорившись, начал активно обрабатывать подопечного:

– Знаешь, сколько горя такие мудаки как ты принесли окружающим? Да, большая часть страны до сих пор лежит в развалинах! Население за тридцать годков сократилось на две трети! Впрочем, – он снова невесело усмехнулся, – это тебя и спасло. Мужиков всех повыбивало. Кому-то надо было впахивать. Поэтому ты жив, заметим, в отличие от многих приличных людей, а с мозгами немного повозились, чтобы на человека стал похож. Ну, а своё дерьмо, уж извини, теперь до смерти не отработаешь.

– Бля! – То ли констатируя факт, то ли оценивая всю пропасть, куда ему довелось упасть, просипел Ванятка. – И что дальше будет?

– Дальше? – Задумался Сергеич. – У тебя есть нехитрый выбор. Либо в больничку на перепрошивку, либо суд за военные преступления. Сколько ты фугасов в Саратове успешно поставил Ян аль-Руси или как тебя там местные бармалеи называли?

– Хотя есть ещё вариант, – Сергеич особо хищно улыбнулся, – отправить тебя к твоим бородатым «коллегам», которые ещё по пустыне шарахаются. Не сомневаюсь, что их просто разрывает от нетерпения пообщаться с тобой. А разговаривать по душам – они профессионалы ещё те. Что выбираешь?

– Больничку. – Жалобно выдавил Ванятка,только теперь со всей отчётливостью осознавая всю брезгливость, что вложил дальнобой в слово «стёртый». Он и есть такой стёртый – человек без прошлого и будущего, который живёт лишь в одном настоящем с его липкими и мутными снами.

– Вот и ладненько, – с некоторым облегчением согласился Сергеич, – а теперь держи. – Он бросил Ванятке полулитровую фляжку. – Надо немного мозги смазать, чтобы чердак не поехал окончательно.

Ванятка без дальнейших понуканий открыл крышку и разом вылил себе в глотку половину ёмкости. Нутро обожгло алкоголем, но проклятый напиток словно потерял свою волшебную силу – блаженное опьянение не приходило. Отдышавшись, он снова опрокинул фляжку в себя.

****

Вечером следующего дня командир сапёров Сергеич так же разливал из заветной фляжки. Правда, под шашлычок и чудный закат на Волге.

– Вроде бы много через меня прошло «стёртых», но каждый раз выматывает до изнеможения. – Рассказывал Сергеич своему собеседнику – пожилому мужчине с интеллигентным лицом. У того большой шрам от ожога стягивал кожу у правого глаза, поэтому казалось, что он им всегда подмигивает в ответ.

– Опять сработал «якорь»? – Переспросил собеседник.

– Угу. – Кивнул Сергеич. – На «остров сокровищ». При мне уже в третий раз.

– Всё понятно, – собеседник задумался, собираясь с мыслями, – сама по себе разблокировка памятиэто информационный шок для человека, что выбрасывает в окружающее пространство огромный поток биоэнергии. Для наших пациентов всё отягощается тем, что им закладывают определённые этические блоки, поэтому возвращение памяти напоминает, э-э-э, некоторую форму одержимости, словно бы в человека вселяются бесы. Он понимает, что это плохо, но ничего поделать не может. А количество перезаписей памяти лишь увеличивает эффект, образуя энергетическое эхо – которое, накладываясь друг на друга, ударяет и по самому человеку, и по окружающим своеобразным чёрным эгрегором.

Остаётся только держать этот биоэнергетический удар и ломать волю вернувшихся «демонов». Раньше нечто подобным занимались священники – экзорцисты. И они не дадут соврать – изгонять бесов тяжёлая работа.

Они чокнулись и выпили, наслаждаясь закатом, который вытягивал из души всю хмарь и тьму прошедших времён.

– Хорошо! – Заметил собеседник сапёра.

Тот кивнул, а потом продолжил:

– Послушай, а нельзя переговорить с ребятами из конструкторского бюро, чтобы сделать «Мастодонтов» полностью роботизированными и отказаться от использования этих стёртых мудаков? – Закончил он решительно.

Собеседник грустно посмотрел на сапёра, одновременно как бы подмигивая дефектным глазом:

– Да, это с самого начала можно было сделать. Проблема в другом: а что было делать с этими, как ты их назвал – мудаками? Устроить гекатомбу? Загнать в ГУЛАГ? Превратить в изгоев? Где провести границу между правым и виноватым? Мы не Господь, чтобы быть беспристрастными судьями. А это даже не тысячи, а миллионы людей с искорёженными судьбами и душами. Вот и было решено дать им второй шанс – стать нормальными людьми, которые приносят посильную пользу.

Здесь ведь многое зависит от самого человека. У кого тьма не сожрала до конца душу, кто искренне раскаялся в свершённом или на кого возвели напраслину, как правило, быстро вписывается в общество, практически не зная рецидивов. Ну, а с мудаками сложнее. Возможно, и у них должен быть шанс.Кому как, а для меня это и есть гуманизм в современном понимании обстоятельств.

А для таких как мы, – собеседник снова грустно улыбнулся, – это вечный крест, чтобы не забывали: кто мы и куда идём.

Глядя на пламенеющий закат, сапёр Сергеич тихо, но заковыристо выругался.