Текст книги "Хабар Мертвеца (СИ)"

Автор книги: Владимир Лебедев

Соавторы: Анатолий Москаленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Если это утром было, то почему же мы тушку не нашли? – хмыкнул Бизон.

– Их было много. – Расселл глотнул из фляги. Передал Бизону. – Съели они его. Спеленали, залезли внутрь и кокон начал постепенно сдуваться. Что самое интересное – паутина практически невидимая, а кокон сделался зеркальным! Очевидно – маскирующий эффект! Сами видели, как исчезла пуля. Через часа-полтора все закончилось. Что там происходило… внутри кокона, представления не имею. Он так и упал в траву. В принципе, можно вернуться и найти его.

– Эх, что ж ты раньше-то ничего не сказал, это же, елки-палки, артефакт! На Большой Земле… – Штурман осекся. Он понял, кто попался ему с Бизоном. Никакой не ученый, и не сталкер даже. Журналюга или писака – сто процентов. Романтик, одним словом.

– Вернемся? – оживился Бизон. В глазах заблестел огонек наживы. – По вешкам быстро дойдем!

– Нет, – отрубил Штурман. – Опасно. Забыл что ли, что три минуты назад было? Тем более у нас есть цель. Мы и так столько времени потеряли. Надо поднажать, чтобы журавль не улетел. А синица никуда не денется. На обратном пути заберем!

Бизон скосил глаза на Расселла. Штурман понял, о чем сейчас думает напарник. Боится, что пока они мотаются туда-сюда, случайный знакомый, уловив фишку, сам нагреет руки на артефакте.

«Не та порода, брат. Этому сенсации подавай, а на хлеб насущный и так хватает».

– Бизон, все нормально, выгоды мы не упустим, – с нажимом добавил Штурман, видя, что напарник все еще сомневается. Затем заглянул в глаза невольному попутчику. – Расселл, я как понял, у тебя тут свои интересы в Зоне, некоммерческие? Ведь так?

– Все правильно.

– Если ты никуда особо не торопишься, мы были бы рады побольше пообщаться с тобой. Поделиться информацией, услышать от тебя новости с Большой Земли. Как считаешь?

– Я считаю, что идея неплохая. – Расселл начал хлопать себя по карманам. Предупреждая вопрос, Бизон протянул сталкеру пачку с сигаретами. Тот рассмеялся. – Спасибо, не курю. Ищу блокнот. У меня там карта безопасных маршрутов.

Обнаружив книжицу, Расселл развернул сложенную в нее распечатку и поманил к себе сталкеров.

– Да и в компании все веселей, чем одному… – пробормотал он, водя ручкой по листку. – Вот. – Ручка уперлась в точку на карте. – Здесь еще одна поляна. Еще ближе к Янтарю. До вечера дойдем до нее, и там заночуем. Троим проще нести дежурство, чем одному. Там и поговорим.

– Отлично! – Штурман был доволен собой. «Романтик» действительно оказался полезен. Интуиция не подвела.

– А что это ты записываешь в свой блокнот? – спросил Бизон, пытаясь прочитать мелкий почерк на страницах записной книжки. – Можно же на КПК все набивать?

«Культурой Бизон никогда не отличался», – ухмыльнулся Штурман. – «Однако соображает, что к чему».

– Небольшие «зарисовки» из жизни Зоны. – Расселл убрал книжицу в карман. – Я писатель. И именно поэтому я тут. А записи я дублирую, мало ли что.

«В яблочко!».

– Что-нибудь документальное? – рассеяно спросил Штурман.

– Нет. Это удел журналистов. Сухой и черствый кусок реальности на завтрак к утреннему кофе. А я наполняю каждый лист, каждую ветку жизнью. Нельзя понять Зону исключительно по фотографиям и видеороликам.

– Это точно, – перехватил инициативу Бизон. – Но как ты сюда-то попал? От Кордона сюда чесать и чесать. С любой стороны.

– А я и не был на Кордоне. Военные вертолетом к ученым на Янтарь забросили. Вот я в окрестностях и брожу. Собираю материал.

– А не погорячился ли ты один бродить? Без обид, но мне кажется, что вояка из тебя не особый.

– Ты знаешь, Бизон… – Расселл нисколько не смутился, услышав нелестный отзыв в свой адрес. – С одной стороны, меня военные обеспечили всем необходимым. Одни бронежилет с винтовкой чего стоят… Я уже не говорю о детекторе последней модификации… С другой же… люблю я одиночество. Никто не мешает. Правда, до сих пор из мутантов – до кровососа – видел только двух слепых собак и одного зомби. А так – уже привыкать стал за полтора месяца. Маршруты выверены, сплю на деревьях в лабазе, ночью бодрствую, раз в неделю на Янтарь захожу – ученые пакет с провизией и амуницией дают. Если в округе какая опасность возникнет – снорков, например, станет много, или зомби, – мне сообщение сбрасывают с координатами патруля, который отведет меня на базу – переждать критический момент. Иногда попадаются сталкеры. Правда, редко очень.

Он замолчал и начал разглядывать свой «Хекклер и Кох», поглаживая его пальцами. Словно демонстрируя, что знает, как обращаться с «такими штуковинами».

– Маршруты, говоришь, выверены, – буркнул Бизон, не зная, что возразить на столь исчерпывающий ответ. – До первого Выброса, а там – плакали твои маршруты! – Наконец нашелся он и с видом победителя посмотрел на Штурмана.

Штурман, пока Бизон общался с Расселлом, глотнул воды, закинул в рот немного сухофруктов и, дымя очередной сигареткой, осматривал окрестности. Аномальное явление больше не повторялось. Встретившись взглядом с писателем, пригладил побитую проседью бородку.

– Веди. Скоро сумерки.

Глава 5. Ночь

– Штурман, а что ты думаешь о Зоне? Есть какая теория? – обратился в темноту Рассел. – Бизон вроде разъяснил свою позицию. Лбом аномалии прошибает, мутантов за Периметр голыми руками выкидывает. И оружие ему для красоты нужно!

Нестор не ответил. Устроившись в подходящей ямке в нескольких метрах от стоянки, он «слушал» Зону. Бизон, что-то бурча под нос, потянулся к карману.

– Я лишь резюмировал твои рассказы об убитом кровососе, разгромленной шайке бандитов и как ты из Карусели вышел, – развел руками Рассел. К разочарованию писателя, шутку никто не поддержал.

– Думай че хошь. – Гоша вытащил из кармана «пятнашку». – Я одно тебе скажу, друг. Я живу в Зоне. Мы с ней одного поля ягоды… – Заскорузлые пальцы щелкнули по фишкам. – Моя сила – против ее. Моя хитрость – против ее. Моя воля – против ее воли. Мы на равных. Только вот еще Удача на моей стороне.

– А ты не думал… – начал писатель.

– Нет! – оборвал Бизон почти слетевшую с губ Рассела фразу. – Не тупи, приятель. Это… Рассел. Вижу, что ты не дурак. Но эти твои, как их… – здоровяк покрутил пальцем, – теории, мне по барабану. Мне пофигу, откуда взялась Зона, я не пытаюсь вникнуть, откуда она такая вылезла. Пусть Монолит хоть с неба упал, я то причем! Я просто хочу срубить бабла. И выжить пытаюсь… А ты мне – те-о-о-рии!

С досадой взглянув на игрушку, Гоша сунул ее обратно в карман и выудил сигарету. Чтобы сгладить эффект от отповеди, Рассел закашлялся, прочищая горло.

– Штурм, – закуривая, обратился Бизон к напарнику, – я до кустов, а потом подежурю.

С минуту сталкер не отвечал. Наконец, из-за деревьев донесся шорох.

– Хорошо. – Штурман выступил из тени и подошел к костру.

Напарники переглянулись. Последний переход хоть и был спокойным, но под конец дня душевные и физические силы, что у одного, что у другого, были вычерпаны досуха. Игнорируя Рассела, Бизон натянул сапоги и растворился в темноте.

Штурман занял его место на плащ-палатке и принялся ворошить костер. Писатель задумчиво грыз ручку, ожидая ответа.

– На самом деле… – вдоволь наглядевшись на игру огня, сказал Штурман, – Бизон досконально живность местную знает. К тому же, если опасность нагрянет, он сам в монстра превращается. Рвет всех направо и налево. Однако, несмотря на крутой нрав, еще и юморить пытается. Баек много знает. Это ты и без меня понял.

– А откуда у него прозвище такое? – оживился Рассел, – видимо оттого, что здоров как бык?

– Ты только при нем не ляпни. За «быка», Гоша может и врезать, – рассмеялся Штурман. – Такие «шутки» он не внемлет. Вот и прозвали Бизоном, – вроде как благородней звучит!

Порыв ветра качнул деревья. Смех оборвался. Угли тихонько потрескивали. Вглядываясь во тьму, сталкеры положили руки на оружие.

Штурман повел носом. Отступил от костра в темноту. Присел.

«Тяжелый же запах у здешних цветов… не родной… – подумал он. – Даже дым и тот как-то ближе…»

Теплые волны воздуха расходились от огня, согревая душу. Костер говорил с людьми, тихонечко рассказывая о своей короткой, но яркой жизни. Лес молчал.

– Я собираю образы для книги, – прервал паузу Рассел. – Уже с десяток сталкеров "собрал". Судя по прозвищу, ты – проводник. Рассчитываешь путь и ведешь других через лабиринт аномалий. Бизон – спец по выживанию. Пока больше ничего не могу сказать… Ну да ладно. Если захочешь – расскажешь о себе. Меня, прежде всего, интересует твое отношение к Зоне. Что ты думаешь о ней?

– Это кладбище. – Штурман медленно отвел взгляд от черной стены леса, и посмотрел на писателя. – Одно большое кладбище.

– В каком смысле? – Расселл быстро черкнул строку в блокноте.

– Да в прямом. Тут ведь, куда ни плюнь, – либо кровь впиталась в землю, либо труп сгнил…

Штурман замолчал, прислушиваясь скорее к внутренним ощущениям, чем к лесным звукам. Рассел ждал.

– Сколько человек здесь погибло при втором взрыве? Хоть АЭС и не работала на полную мощность, по крайней мере, официально. Тут были люди. Проводились исследования. Причем не только в самом сердце Зоны, но и в других точках. Агропром, Темная Долина, Рыжий Лес, Янтарь. На севере несколько точек… – Штурман сделал жест рукой, словно пытаясь охватить как можно больше территории. – А что здесь творилось после первого взрыва?

Писатель, сидящий по другую сторону костра, еле различил жест скрывающегося во мраке сталкера. Поняв, что от него ждут ответа, Расселл сказал:

– Если вкратце, то приехали ликвидаторы, вывезли людей, потушили пожар и возвели саркофаг. – Ограничился он одной фразой, как бы приглашая сталкера продолжать мысль.

Штурман сел обратно к костру.

– Да. – Поглаживая рукой раны, сказал он. – Приехали ликвидаторы… Обычные люди, которые никогда не тушили пожары на атомных электростанциях. Да, среди них были пожарные. Но с таким случаем каждый из них столкнулся впервые. Ни для кого не секрет, что все эти люди умерли. Большая часть прямо тут, в Зоне. Остальные же – в больницах по возвращению из пекла. Некоторые не протянули и больше двух-трех лет. Другим повезло больше – они отдали богу душу лет через семь-восемь. Хотя можно ли считать везением жизнь, когда ты прикован к койке? Когда к тебе даже родных не подпускают, а врачи подходят в специальных костюмах?

Откуда– то издалека донесся вой. Вслед за ним из леса долетел хруст ветки.

«Бизон» – определил Штурман. Скривился, увидев, как Рассел бросил ручку и схватился за оружие.

– На охоту зверь вышел… не беспокойся брат, за ночь ему до нас никак не дойти. Кстати, большинство ликвидаторов, так и лежит тут. – Нестор похлопал по земле ладонью. – Многих похоронили в закрытых гробах. Знаешь, почему они закрытыми были? Я скажу. Пустые они были. Кто-то говорит, что трупы сжигались. Но, черт подери, они ни хрена толком не знают! Мертвецы так и остались лежать неприкаянными. Ведь это «источник радиоактивного заражения». Правительство приказало соорудить биомогильники, куда свалили все трупы, но… Как говорят, «человеческий фактор»… или секретные эксперименты…

– Но ведь есть же эти захоронения? – уточнил Рассел.

– Да. – Глаза Штурмана блестели. – Причем довольно много. Хотя официально заявляли, что ведутся работы по их ликвидации. Но что они могут сделать? Перезахоронить, как полагается? С венками, почестями, тройным салютом в воздух? Как бы не так. Закопать по-тихому поглубже и залить бетоном потолще. Так и делали… Только что толку. Как фонили эти некрополи, известные-неизвестные, так и фонят. И еще не одну сотню лет будут…

– Надо же… – задумчиво протянул Расселл. Постучал костяшками пальцев по наладоннику. – В сети такое не откопаешь…

Штурман хмыкнул. Потянулся к вещмешку, развязал его. Остановился. Не открывая горловины, секунды две думал, затем накинул лямки обратно и затянул. Бросил в огонь сухую веточку можжевельника. Костер с благодарностью принял подношение, и вернул сталкеру облачко ароматного дыма.

– У меня тут отец лежит, – глухо обронил он. – Ликвидатором был. Поэтому я всю свою молодость Чернобыль изучал. Зону знаю лучше родного города. Вот меня и занесло сюда, когда тихое место понадобилось.

– Что-то случилось? – Расселл последовав примеру Штурмана, взял ветку и пошерстил ей в костре. Тот недовольно зашипел, защелкал и выплюнул сноп красных искр.

– А с чего это ты взял, что…

– Ну, ты просто…

– Мне просто стало скучно жить, и я решил сменить обстановку.

– Да я не против, – усмехнулся Расселл.

КПК зажужжали.

– Ну, что там случилось? – спросил Штурман писателя.

– Погибли сталкеры Семецкий, Металлист, Драйвер. – Расселл вздохнул. – Дикая Территория, Карусель.

– Странно…

Штурман вспомнил вчерашнее утро. В тот день было много смертей… А глупая машинка выдала некролог только сегодня… и то на Семецкого.

– Что же тут странного? Это же Зона. – Писатель растянулся на полиуретановом коврике. – Семецкий достаточно одиозная фигура в местном фольклоре. Как и Монолит. У меня даже зафиксировано несколько версий доказательств их происхождения.

– Ну и какой ты больше веришь?

– Не знаю… Больше склоняюсь к версии, что камень все-таки внеземного происхождения… Может даже Их задача – колонизация Земли.

Губы Штурмана растянулись в улыбке. Он заскреб бороду, чтобы подавить рвущийся наружу смех.

– Сложная какая-то система получается. Кхм… – Штурман не смог сдержаться и рассмеялся. Он, было, набрал воздуха для новой порции смеха, как вдруг закашлялся. Кашель бритвой резанул по ранам. Веселье как рукой сняло.

Сталкер сплюнул.

– А как быть с кланом, что охраняет этот камень? Если бы все было так, как ты говоришь – то инопланетным друзьям было бы проще, если бы каждый желающий имел доступ к Монолиту? Или монолитовцы – наш добровольческий оборонительный рубеж против захватчиков? Только не говорят об этом никому?

Взгляд Рассела на мгновение стал колючим. Он перевел взгляд на небо. Ночь полностью поглотила окружающий пейзаж. Лишь далеко на северо-востоке отсвечивало багровое марево. На его фоне кроны деревьев дышали бездонной чернотой. Костер выбрасывал одну порцию искр за другой, стремясь зажечь звезды на небе. Маленькие метеоры изо всех сил стремились ввысь, выписывая сложные траектории, и гибли, один за другим, задушенные черной громадой неба.

Расселл усмехнулся.

– Это все, – он обвел рукой поляну, – не просто маленькая язва на теле планеты. Зона живет своей жизнью… И она… растет.

– Растет?! – автоматом переспросил Штурман.

Рука коснулась медальона. Слова писателя поразили его. После того, как он повесил его на шею, он тоже начал воспринимать Зону живой… Но что имел ввиду романтик? Это ответ на колкость, или он решил поделиться другой теорией?

Усилием воли Нестор обуздал эмоции. Ухмыльнувшись, уточнил:

– Вроде как живой организм что ли?

– Можно и так сказать, – Расселл не стал скрывать удивления, вызванного реакцией сталкера. – А вы разве не знали? Ведь Периметр постоянно расширяется.

– Я знаю, что Зона расширяется, – Штурман надвинул на глаза кепку и чуть отодвинулся в тень. – Думаю, в какой-то степени из-за Выбросов. У меня есть одна теория – вполне приземленная.

– Я готов записывать.

– Угу. – Штурман включил коммуникатор и вызвал Бизона. – Гоша, как дела? Ничего на горизонте?

– Все чисто, – скрипнуло в ответ. – Двигаюсь потихонечку. Тихо.

– Ну вот, – продолжил Нестор, – я говорил тебе, что Зона – это большое кладбище? А где лучше всего делать темные делишки, чтобы никто не догадался? – махнул рукой, чтобы «романтик» не перебивал. – Правильно. А большое кладбище – большие дела. Различные лаборатории – прямое тому подтверждение. Наши доблестные ученые напортачили, а мы теперь пользуемся, плодами рук их. Выброс – не что иное, как разряд большого конденсатора, который качает энергию хм… скажем так, из «эфира». Помню, в десятых годах даже сериал на похожую тему по телевизору показывали. Жена у меня любила смотреть… А Гон мутантов – это ничто иное, как воздействие инфразвука. Оч-чень низкой частоты. Кошки покидают дома перед землетрясениями, птицы замолкают перед надвигающейся грозой, собаки воют перед солнечным затмением. В тихой гавани крысы, заслышав голос моря, спешат уйти с корабля, резонансная частота которого совпадает с частотой волн шторма. Они чувствуют, что кораблю может не поздоровиться. Странное исчезновение экипажа при полной сохранности судна и отличной погоде. Начиная с «Марии Целесты» оставленной экипажем в 1872 году, найдены десятки судов без экипажа. Как знать, может и это проделки инфразвука, заставившего людей в панике покидать корабли… Мы же – забиваемся по норам.

Штурман остановился. Достал сигарету и начал раскуривать от уголька. Расселл шуршал листками блокнота.

– Чистая физика – затянувшись, подытожил Нестор. – Никаких инопланетян, другого измерения и прочей фантастики. Все исключительно на совести самих людей.

Расселл закончил записывать и открыл было рот, чтобы задать вопрос, как тишину пронзил жуткий, леденящий душу вопль и несколько беспорядочных выстрелов. Сталкеры вскочили.

– От костра! – выдохнул Штурман и исчез во мраке.

Вместо того чтобы последовать совету, писатель начал крутить головой, пытаясь что-нибудь разглядеть в ночи. Опомнившись, он схватил автомат, включил подствольный фонарь и лучом света начал шарить по деревьям. Метания закончились быстро – массивная фигура появилась у него за спиной и схватила. Одной рукой неизвестный обхватил Рассела за шею, другой вырвал автомат и прижал руки писателя к торсу. Рассел почувствовал, как под давлением стальных объятий воздух выходит из легких. Сердце с дикой скоростью пыталось прокачать кровь к головному мозгу, но сдавленные артерии не пропускали живительную жидкость.

Резкий рывок и они провалились в темноту. Поляна опустела. Лишь по траве и деревьям мелькали тени от неровного света костра, и тихонько тлела брошенная сигарета…

– Спокойно, брателло! – прошипело у уха писателя. – Ты в бе. Зо. Пас. Нос. Ти.

Распознав голос Бизона, Расселл прекратил сопротивляться. Гоша медленно ослабил хватку и отпустил его. Отдал автомат. Минут десять сталкеры ждали, сидя на корточках. Глаза привыкли к темноте, но видимость все равно была практически нулевой. Никакого треска сухих веток или шуршания травы. Лишь шепот листьев и поскрипывание качающихся деревьев.

– Сдается мне, брат, что не здесь это случилось… – прошептал Бизон. – Ложная тревога. Готов поклясться, что этот крик слышали, что на Кордоне, что в Припяти.

– С чего ты взял? – Писатель повернулся лицом к сталкеру.

– Эх ты, бумажная душа. – Бизон с раздражением указал рукой сложенной в жесте «V» себе на глаза, а потом выставил указательный палец в сторону костра. – Зона оповестила всех, что добыла жертву… а может и не одну. Чтобы мы не расслаблялись. Сечешь?

Расселл мог поклясться, что услышал в голосе Бизона не превосходство, а тоску. «А он очень хочет оказаться на моем месте… и свалить отсюда к черту», – подумал он, переводя взгляд в указанном направлении.

– Ясно, но…

– По новой? – Гоша не дал ему закончить. – Ты не думай, дружище, что услыхав десять историй про Зону, стал крутым спецом по ней. Вот покантуешься тут годик-другой, не будешь задавать дурацких вопросов! Вон Штурм идет. – Он повел стволом Абакана в сторону костра. – Пошли к нему.

Сталкеры подошли к огню. Вестник смерти оставил у каждого в душе черный осадок. Каждый ждал, что он вот-вот снова даст о себе знать… А может быть, придет…

«Медальон холодный. Ничего не болит». – Отстраненно подумал Штурман, не спуская глаз с края поляны. – «Странно».

Молчание затягивалось. Никто не хотел начинать разговор первым. Убирать оружие – тоже.

– Расширяется, значит, Зона, – наконец произнес Нестор, чтобы разрядить напряжение группы.

– Десять минут курим, потом один дежурить, остальные спать, – сказал Бизон. Подкинул в костер хворостину. – Отбой.

Усилием воли Штурман заставил себя отвернуться от леса. Сообразил, что они все еще стоят. Хмыкнул и, размышляя о «температурных странностях» амулета, сел у костра. Когда остальные последовали его примеру, он спросил писателя:

– Ну что там дальше, Расселл?

В глазах писателя, в такт языкам пламени, плескался страх. Погруженный в себя, он не услышал, что обращаются к нему. Бизон кинул в него веточку. Расселл вздрогнул.

– Что же человеку сделали такого, что его крик так далеко разнесся? – спросил он.

– Говорят, они внутренности человеческие любят. Еще теплыми. – Не уточняя, кто именно эти «они», Бизон сунул в зубы сигарету. – Пока жертва коньки не отбросила. Разрывают тушку и вынимают что повкусней. Хотя, правда, сильно не ковыряются. Потом мигом отправляют в пасть и, почти не пережевывая, глотают. – Гоша увлекся и начал жестикулировать, изображая каждое действие. – Бывает, жрут вместе с одеждой, но чаще едят труп изнутри, через грудную клетку. Так крови меньше на землю вытекает. Мышцы они жестковаты, а вот легкие, печень, кишочки…

– На себе не показывай, – буркнул Штурман. Сдвинув кепку на затылок, он смотрел сквозь огонь, поглаживая медальон.

Бизон резко замолчал.

– Расселл, я знаю, у тебя по-любому должна быть какая-нибудь музычка? Типа вам полезно для вдохновения. – Сверля взглядом напарника, обратился к писателю громила. – Я бы не отказался сейчас что-нибудь послушать… Для поднятия настроения.

Расселл сморщил лоб, секунды две думал, а затем расстегнул комбинезон и сунул руку за пазуху.

– Не знаю, смогу ли я что-нибудь исполнить, – сказал он, доставая губную гармошку – все еще руки трясутся и сердце колотится.

Увидев инструмент, Бизон снова воодушевился.

– Дай сюда! – Он сдернул перчатку с руки и протянул ее к гармонике. – Я в молодости кое-что наигрывал на такой штуке.

– Да? – Писатель поднял брови. – Давай, попробуй.

Гоша критично осмотрел гармошку и попробовал пропустить через нее воздух. Звук несмело пробежался по поляне и растворился в лесном массиве. Сталкер удовлетворенно кивнул.

– Надеюсь, мутантам не понравится. Вопли их как-то больше прикалывают, – глотнув воды, попытался пошутить он.

«Восьмиклассница… – Штурман узнал мелодию, старательно выводимую напарником. – Бизон молодец. Железные нервы… Зона в любой момент может прибрать нас к рукам, а ему нипочем. Если вдруг костлявая заглянет в его глаза, он выдавит ей зенки… Вот поэтому она и обходит его стороной…»

Под воздействием мелодии душа затрепетала, избавляясь от черного осадка, освобождаясь из клещей страха и безысходности. Сталкерский привал в Зоне смерти неожиданно превратился в пикник в лесу недалеко от родной деревеньки. Костер, гитара, девчонки… молодость…

Наваждение быстро рассеялось, когда ветер принес новый крик. Еле слышимый, но такой же жуткий…

Музыка оборвалась.

– Отбой, – зло произнес Бизон. Протянул гармонику Расселлу. – Пойду, прогуляюсь.

– Я буду первым дежурить, – сказал Штурман в спину напарнику. Получив согласие, занялся проверкой амуниции. Примкнул штык-нож к автомату, встряхнулся, проверяя, чтобы ничего не брякало, включил-выключил налобный фонарик. Покончив с мелочами, принялся тестировать детектор.

– Возьми мой. – Расселл протянул Штурману прибор. – И прибор ночного видения – тоже.

Нестор осмотрел устройства. Одобрительно хмыкнул.

– Неплохо, – прокомментировал он.

Уходить в темноту не хотелось. Штурман решил еще немного посидеть у костра, пока не придет Бизон.

Бизон объявился минут через десять. За это время ни Рассел, ни Штурман не произнесли ни слова.

– Так. Все-таки отвечу на вопрос Штурмана. – Глядя, как Бизон располагается ко сну, прервал затянувшуюся паузу писатель. – Зона расширяется… причем расширяется не только здесь, но и за счет вывезенных из нее артефактов. Каждый артефакт – это бомба замедленного действия. Патрон в револьвере русской рулетки. И иногда боек случая попадает на капсюль и, – вместо артефакта появляется аномалия. Которая может увеличиваться, размножаться… Да бог ее знает, еще что может. Эти зоны аномальной активности – маленькие, но новые Зоны. Как метастазы раковых клеток… А здесь находится очаг поражения.

– Складно-складно… – Бизон положил Абакан под голову и укрылся плащ-палаткой. – Только тут одна загвоздка. Хабар невозможно бы было продать, если он гадит таким образом! Если все так, как ты тут рассказал, то почему лавочку, под названием «Зона», все еще не закрыли на амбарный замок?

Расселл взял веточку и начал выводить на земле незатейливый узор.

– Есть блюда, наслаждение изысканным вкусом которых может стоить гурману жизни. Рыба-иглобрюх, растения-убийцы, грибы, пресмыкающиеся… Попробовать деликатес и умереть. Так и артефакты – источник электричества, знаний, престижа… здоровья, в конце концов. Появление аномалий, пока что – единичные случаи. Но количество артефактов вне Зоны растет. Пусть сработает каждый десятый, двадцатый из них… аномалии живут своей жизнью. Могут как разрядиться, так и размножиться. Полная непредсказуемость. Например, у меня дома в одной комнате мебель в Холодце сварилась… Вот тебе и «не гадят».

– Да? – Бизон зевнул. – Ну и ладно. Мне до лампочки. Я свое отгуляю, а после меня – хоть потоп.

– Штурман… – начал Расселл, но сталкер уже поднялся на ноги и двинулся во тьму. Писатель не стал останавливать его. Пожал плечами и полез в спальный мешок.

Штурман между тем отдалился от лагеря и улегся в облюбованную ранее ложбинку. Чувствовал он себя не очень. Разговоры утомили, а воспоминания разбередили душу.

«Расселл, черт бы его побрал… и мертвого разговорит…», – думал он, краем глаза поглядывая на детектор. Сталкер вслушивался в каждый шорох, пытаясь классифицировать его. Время тянулось невыносимо медленно. Незащищенность спины не давала покоя. Агорафобия, вспомнил он слово, означающее боязнь открытых пространств. Раньше, когда ему доводилось ночевать в лесу, он никогда не дежурил в одиночку. Чаще всего вместе с Седым… Пока не ушел от «друзей»…

То и дело вскидывая автомат, Нестор еле сдерживал себя, чтобы не открыть стрельбу по мерещащимся в темноте фигурам. Страх без остановки нашептывал на ухо, что за деревьями кто-то есть. Под его напором Штурман сдался. Выбрался из ямы и прижался спиной к толстой березе.

Стало чуть легче. «Спина прикрыта… жить можно…» Мысли медленно плыли, одна за другой, не задерживаясь и не вызывая эмоций. Словно в голове играла заезженная запись на старом кассетнике: «Разыщем Седого, поднимем схрон, артефакты продадим, снарягу поделим, найдем другой схрон, артефакты продадим, снарягу продадим, деньги поделим, только добраться до Седого, найти его схрон, взять артефакты, продать артефакты… Придем в бар, поедим хорошо, поговорю с Арчи, найду заказчиков на медальон… продам… Медальон!» Пленка в голове оборвалась. Штурман дернул головой, разгоняя апатию. «Медальон!» Кожей шеи почувствовал цепочку и артефакт. «Нет. Медальон не так прост! Седой не зря так трясся над ним. Он искал какого-то человека…»

«Надо обойти лагерь…» Штурман с трудом заставил себя отклеиться от дерева. Согнувшись в три погибели, замирая на каждом шагу, двинулся по дуге вокруг бивака.

Листья… порыв ветра… чей-то вздох…

Внутри все оборвалось. Он включил ночник и осмотрелся. Ничего. Детектор – ничего.

«Показалось? Кажется показалось… Нервы…» Штурман выключил прибор. После яркой картинки в глаза застилали блики. Мрак сгустился до такой степени, что его можно было резать ножом. Сталкер проверил, легко ли вынимается из кобуры пистолет, погладил автомат. От этих вещей во многом зависит его жизнь. Они дают уверенность. Они держат панику и страх под контролем. Он благодарен им за то, что они есть. Он – хозяин ситуации.

Мутанты!!!

Он увидел их, как только глаза привыкли к темноте.

Тушканы!

Те самые, что были на Веселом Поле!

Рефлексы сработали безотказно. Глаза за доли секунды вычислили «чистое» дерево. Ноги бросили тело к укрытию. Руки вскинули автомат. Пальцы…

Пальцы!!!

Пальцы онемели!

Сталкер изо всей силы пытался надавить на спусковой крючок, но указательный палец не слушался. Через мгновение руки затряслись и ослабли. Калашников уткнулся дулом в землю. Тушканы двигались к нему. Штурман упал на колени, навалился грудью на ствол дерева и опустил глаза, приготовившись ощутить боль.

«Почему?»

Только один вопрос…

…Завибрировал детектор.

Сталкер открыл глаза. Посмотрел на экран. Вычислил, что в беспамятстве он пробыл около двух минут.

«Где мелкая мразь?»

Все, что показывал детектор – это четыре точки. Три зеленых, и одна… движется по дуге… появляется и исчезает…

Розовая.

Штурмана бросило в холодный пот. Внутренний голос надрывался в крике, что надо бежать… Бежать. Бежать! Он не надеялся на свои руки, на свои рефлексы. Ему нужна помощь! Та, что безмятежно посапывает в десяти метрах у костра.

Бизон!

Щетина чесалась от соленой влаги. Пот капал с бровей, разъедая глаза. Штурман стал пятиться, не отрывая глаз от экрана прибора, начисто забыв смотреть по сторонам. Точка кружила на границе действия детектора. Каких-то десять метров…

Грохнул шальной выстрел. Сталкер увидел, как точка на мгновение замерла, а затем резко пошла на сближение. Нестор бросил прибор и поднял автомат. Он ничего не видел. Светящийся экран сыграл с ним злую шутку – теперь он ничего не мог рассмотреть в темноте!

– Бизон! – закричал он и, развернувшись, неловко побежал к огню.

Десять метров…

Он видел, как напарник, стоя на одном колене, ждет нападения. Видел, как Расселл, пытается одновременно выпутаться из спальника и схватить автомат. А потом он споткнулся…

В спину ударилась массивная туша, и, царапнув когтями комбинезон, по инерции пронеслась вперед. Раздался низкий утробный рык.

– Лежать! – услышал Штурман, и тут же над ним вжикнули пули.

Промахнувшись, зверь не стал задерживаться. Резкий бросок, – и он исчез в темноте.

Бизон, не мешкая, подскочил к напарнику и, схватив за плечо, приподнял от земли.

– К костру! Прикрываем друг другу спины!

Сталкеры замерли в ожидании. Зверь никак себя не проявлял.

– Штурман, – прошептал Расселл, – где мой детектор? Мы бы сейчас определили, где эта тварь.

– Я его уронил. – Нестор до сих пор не мог прийти в себя. В голове непрерывным потоком крутились тысячи сцен, как мутант валит его, и перегрызает горло… Смерть в который раз прошла рядом, обмахнув плащом.

– Это псевдопес. – Не отрывая от глаз ночника, сказал Бизон. – Матерый. Голодный. Под центнер весом. Не отстанет, пока не загрызет кого-нибудь. Он сейчас ходит кругами и ждет удобного момента. Когда нам надоест мандражировать. Тогда попробует снова.

– Если он такой умный, то должен понимать, что не справится с тремя вооруженными людьми, – возразил писатель.

– А ему нет нужды. Если не удастся утащить сразу, подождет, пока мы не похороним труп, а там откопает.