Текст книги "Соседка"
Автор книги: Владимир Козлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Козлов Владимир
Соседка
Владимир Козлов
Соседка
Стою на балконе. Двор почти не виден из-за зелени деревьев. У подъезда тормозит "форд", почти новый – лет пять максимум. Выходит Юля с пятого этажа – в коротком черном платье, с маленькой черной сумкой. Она кивает водителю, заходит в подъезд.
Я резко дергаю ручку, первая балконная дверь ударяется о вторую, дребезжит стекло. Я кричу:
– Мама, я выброшу мусор?
Мама отвечает из кухни:
– Поздно уже, двенадцатый час. Всякая шваль по улицам ходит...
– Никто там не ходит.
– Ну, как хочешь...
Щелкаю выключателем, открываю дверь в туалет, хватаю синее ведро с черной крышкой. Сую ноги в старые кеды, выскакиваю из квартиры.
Юля стоит на площадке между вторым и третьим этажом, у почтовых ящиков, курит. Я говорю:
– Привет.
– Привет.
– Сигареты есть?
– А не задрал ты уже меня, а?
– Я тебя не драл.
Она отводит ногу и бьет меня по колену. Больно. Я сжимаю зубы, морщусь, но не ору.
– Ты что – вообще?
– Что вообще?
– Ну на фига так делать?
– А на фига так говорить? Все твоей маме расскажу – и что куришь...
– А я – твоей расскажу.
– Рассказывай. Что ты ей расскажешь?
– То и расскажу. Что куришь, что это самое...
– Что "это самое"?
– Сама знаешь.
– Ничего я не знаю, ясно? Я – взрослый человек, мне в мае было восемнадцать, понятно? А ты еще пацан.
Я в шутку замахиваюсь на Юлю, она отступает.
Я спрашиваю:
– Оставишь добить?
– Держи.
Она передает мне сигарету. Фильтр – в темно-красной помаде. Я осторожно обрываю с него бумажку.
– Что, боишься заразиться? – Юля улыбается. – Не бойся, у меня триппера нет.
– Ничего я не боюсь, просто неприятно.
– Что неприятно?
– Помада.
– А-а. Ну ладно, я пошла. Пока.
– Пока.
Захожу в квартиру, захлопываю дверь. Мама кричит из кухни:
– Где ты так долго ходишь?
– Юльку встретил, поговорили.
– Что у вас с ней за общие интересы? Тебе четырнадцать, ей восемнадцать. Шляется где-то допоздна, потом ее на машинах привозят...
– Не на машинах, а на машине – всегда на одной.
– А какая разница?
Я ставлю ведро в туалет, выхожу на балкон. Уже совсем стемнело. Смотрю на окна Юлиной квартиры – все светятся. Они живут в двухкомнатной квартире, почти такой, как у нас, вшестером – Юля, ее брат – в шестом классе, родоки и дед с бабкой. Приехали семь лет назад из Эстонии, ее папаша и дед были военными, а потом их оттуда поперли. Когда они только приехали, Юля ходила с длинной черной косой. Это сейчас она постриглась и сделала мелирование.
*
Стоим с Юлей в подъезде. Сигарет нет. Она говорит:
– Смотри, какое загаженное стекло. Ничего через него не видно.
– Типа их кто-то моет...
– Ну я не знаю... Должны мыть – уборщицы какие-нибудь.
– Какие уборщицы? Ты видела хоть раз, чтобы подъезд убирали?
– Не-а.
– Ну вот. Взяла бы и вымыла, если не нравится, что грязное.
– Вообще, мне все равно. А если бы и ты вымыл – сидишь днями дома на каникулах. Все б тебе спасибо сказали...
Я вынимаю из кармана ключ, ковыряю зеленую стену. На ней до ремонта была надпись "Семь лет прошло, немалый срок – вставай за хеви-метал рок. Мой друг, кончай вола доить, нам без металла не прожить". Это написали друзья Дэника из сороковой квартиры. Он уже год, как в армии.
– Что ты делаешь? – говорит Юля. – На фига стену портить? Только ремонт сделали.
– У тебя не спросил.
– А мог бы и спросить – у старшего товарища. – Она смеется.
Я смотрю на полоску ее загорелого живота между юбкой и кофтой. В пупке – серебряная сережка.
– От тебя воняет, ты ебалась.
– Ты что – дурной?
– Говорю – воняет.
– Не, ты что – на самом деле дурачок?
– Ты пила и ебалась, ты пьяная и оттраханная дура, ясно, кто ты?
– А ты кто? На себя посмотри. Ты еще молодо выглядишь, мальчик, ясно?
– Неясно.
– Ну, неясно, так неясно. Меня это не волнует.
Юля начинает подниматься по лестнице. Я смотрю на ее ноги.
*
Захожу в троллейбус. Сзади кто-то трогает меня за плечо. Поворачиваюсь. Юля.
– Привет. Откуда ты?
– Так. Гулял.
– И я тоже гуляла. – Она смотрит на кабину водителя. – Надо билетики купить.
– Забей. Уже десять часов – никаких контролеров давно нет.
– Ну, смотри. Не дай бог контролер – будешь платить за меня штраф, хорошо?
– Хорошо.
– Давай сядем – вон два места.
– Давай.
Садимся на высокое сиденье над колесом. Людей немного. Троллейбус катится мимо забора хлебозавода.
– А почему ты сегодня на троллейбусе? Всегда на машине...
Она не отвечает.
– А как его зовут?
– Кого?
– Ну, твоего парня.
– А какая разница?
– Никакой. Так просто – интересно.
– Ну, Петя его зовут.
– Петя? – Я улыбаюсь. – Имя такое пидарастическое.
– У тебя, можно подумать, красивое. Вова – жизнь моя херова.
Я отворачиваюсь. Впереди, через проход, лицом к нам сидят две девчонки. Одну я знаю – она в нашей школе, на класс старше меня. Волосы разобраны в четыре тонкие косички, накрашена, как обезьяна, облегающие короткие шорты, ноги белые, в комариных укусах, вертит в руках зонтик – не знает, куда деть. Вторую я не знаю. Она в белой блузке с разрезом спереди – виден черный лифчик – и короткой юбке. Сидит, широко расставив ноги. Если б сидел напротив, мог бы заглянуть ей между ног.
Юля шепчет:
– Без мазы. По ним сразу видно, что малолетки. Даже если не ты, а взрослый чувак подойдет знакомиться – убегут. – Она смеется.
Девчонки смотрят на нее, фыркают.
Выходим из троллейбуса. Я говорю:
– Пошли, если хочешь, ко мне – пива попьем.
– А тебе уже можно пиво? На киосках везде написано – "с восемнадцати лет".
– Ты купишь – я деньги дам.
– Не надо деньги, у меня есть.
– Тогда купим – и пошли.
– А мама?
– Ее нет. В больнице.
– Что с ней такое?
– Гипертония. Она каждый год ложится на три недели.
Сидим на креслах, между креслами – журнальный столик. Телевизор работает без звука. Я кладу сигарету на тарелку, беру пластиковую бутылку. Разливаю остаток пива себе и Юле, швыряю бутылку под стол.
Беру стакан, делаю большой глоток. Юля смотрит в окно – там ничего не видно, одни листья и ветки.
Она говорит:
– Уже август, скоро лето кончится, да?
Я киваю, отпиваю еще пива. Юля тушит бычок о тарелку, берет свой стакан.
Я встаю, подхожу к ее креслу, сажусь рядом на пол. Она – в белых штанах из "мятой" ткани, и ноги кажутся толстыми, а когда в мини-юбке – наоборот. Я кладу руку ей на коленку.
Юля ставит стакан на стол, наклоняется мне к уху, шепчет:
– Того, что ты хочешь, не будет. Ни-ко-гда. Ты понял?
Она улыбается. Помада на верхней губе чуть-чуть размазана. Я резко встаю, заношу кулак, бью.
Мимо. Кулак ударяется в спинку кресла, пружинит, я падаю на Юлю, утыкаюсь головой в грудь.
Юля говорит:
– Ладно, хватит, успокойся. Все нормально.
