Текст книги "Ниагара"

Автор книги: Владимир Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Козлов Владимир
Ниагара

Владимир Козлов

Ниагара

Сижу после занятий в университетской библиотеке, листаю Rolling Stone. В журнале рекламируется клуб BMG – я заказал через него диски, а платить, само собой, не собираюсь.

В библиотеку заходит Оля из Калининграда. Я махаю ей рукой, она подходит. Нормальная девчонка, хоть и некрасивая.

– Hi, what's up?

– Not much. How are you?

– I'm okay. What about you?

Я пожимаю плечами.

– Хочешь поехать с нами в этот уикенд на Niagara Falls?

– Что это?

– Ниагарский водопад. – Она смеется. – Стыдно не знать.

– Он же, вроде, далеко отсюда – в Канаде.

– Не так уж далеко. Миль, может триста. Мелисса, ну, моя руммэйт, ты ее видел, предлагает поехать на ее машине.

– А кто еще поедет?

– Ну, Ахмед, само собой – у нее на него краш. Не знаешь, что такое "краш"? Влюбилась, короче говоря. Ну, значит, каждый может еще взять с собой по одному человеку. Он, конечно, пригласил Бахыта, а я хочу, чтобы поехал ты. Пусть хоть один нормальный человек будет, а то они меня за поездку знаешь как достанут?

Казах Бахыт достает Олю весь семестр. Рассказывала – они ездили вместе в Олбани, и там возле какой-то гостиницы он ей открытым текстом сказал: как бы было классно, Оля, снять с тобой номер в гостинице и залечь на целый день в постель. Она его прокидывает, потому что он – мудак и потому что у нее есть парень, тоже сейчас в Штатах по студенческому обмену, только в другом университете, в штате Юта.

Я спрашиваю:

– Когда выезжать?

– В пятницу вечером, после классов Мелиссы, а назад – в воскресенье. Она предлагает поехать к ее маме в Буффало, переночевать, потом в субботу – на Ниагару, вернуться, опять переночевать – и утром назад.

– У меня работа слетает, целая смена, четыре часа почти двадцать баксов.

– Ну и что? Посмотреть Ниагару – это в сто раз важнее твоей работы.

– Ладно, уговорила.

В пятницу вечером собираемся в кафетерии. Все с рюкзаками. Ахмед добродушный высокий узбек, всегда улыбается. Здороваюсь с ним и Бахытом за руку. Киваю Оле и Мелиссе. Мелисса – настоящая колхозница: толстая, низкорослая, ходит всегда в грязных спортивных штанах и ветровках. Она спортсменка, играет в лакросс, и ей за это дали стипендию в университет. Но она все равно тупая – Оля делает ей письменные работы.

Идем к стоянке машин. Дура Мелисса забыла, где поставила свою "Тойоту". Ищем ее минут десять.

На кампусе полно добитых машин, но ее – одна из худших: крылья проржавели насквозь, стекла грязные, краска облезла. Я шепчу Оле:

– На такой тачке мы до Буффало не доедем.

Оля махает рукой – типа, ерунда, все будет в порядке.

Ахмед садится спереди – здесь это место почему-то называют "Shotgun", ружье. Я, Оля и Бахыт втискиваемся сзади.

Радио в машине нет. Мелисса с гордостью рассказывает, что его вытащили в Буффало два года назад, а на новое денег нет. Ахмед просит ее повторить почти каждое слово – он знает английский хуже всех.

Едем по безликим маленьким городишкам. Возле припаркованных у домов тракторов Deer и грузовиков Ford носятся чумазые дети и собаки.

– Задрала меня уже эта Америка, – говорит Бахыт. – Хочу домой.

– Два месяца осталось, – говорю я. А потом – хочешь, не хочешь, а сядешь в самолет и полетишь в свою Алма-Ату.

– Не Алма-Ату, а Алматы, – поправляет он.

– А какая разница?

– Наша столица теперь называется Алматы.

– Хорошо, пусть Алматы. А ты, Ахмед, будешь покупать у Сэма видик?

Сэм – бывший питерский фарцовщик, он уже четвертый год в универе, сейчас – senior, то есть, на последнем, четвертом, курсе, и потихоньку распродает свое барахло. Он хотел впереть Ахмеду видик, который в бывшем Союзе работать не будет, там другой стандарт.

– Не-а, не буду. Мне сказали, что можно найти дешевле.

– Ну, ищи-ищи.

Бахыт говорит:

– В пан-шопах надо смотреть, это типа комиссионок, только дешевле все. Там можно нормальный видик взять баксов за пятьдесят.

Машина глохнет.

– Fucking shit, – говорит Мелисса.

Она несколько раз пробует завестись – облом. Поворачивается к нам.

– Guys, кто-нибудь разбирается в машинах?

– Нет, – отвечаю я. – А ты что, не разбираешься? Ты же ездишь на машине?

– Ну и что? Если надо, всегда можно позвонить механику.

– Ну, тогда звони.

Она выходит из машины, мы – за ней. Маленький городок с однотипными двухэтажными домами. Через дорогу – бар. Мы заходим.

Внутри бар мало чем отличается от всех прочих, в которых был за полгода в Америке: стойка, стулья на четырех металлических ножках, стаканы, пивные краны, стена бутылок, зеркало в деревянной раме.

Пока Мелисса звонит по никелированному телефону в углу, я заказываю пиво себе и Оле, Бахыт – виски с колой, Ахмед – ничего: он экономит, хочет побольше всего накупить.

Несколько трактористов в почерневших от грязи голубых джинсах лениво смотрят на нас.

Мелисса возвращается.

– Я вызвала механика, он приедет через час. И я позвонила моей бабушке она живет здесь недалеко, тоже в верхнем штате Нью-Йорк – тридцать миль отсюда, на ферме. Она приедет и заберет нас к себе, мы переночуем, а утром я заберу машину, и мы поедем на Niagara Falls. Хорошо звучит?

– Да, – говорит Оля.

Я заказываю по второму пиву. На улице темнеет. В бар заваливает еще народ – сплошные трактористы.

– Куда поедешь на весенних каникулах? – спрашивает Оля.

– Не знаю еще. Может, и никуда.

– А что на кампусе делать?

– Ничего. Сидеть, книжки читать.

– Ну, если только...

Мелисса торчит на улице – ждет механика. Ахмед поперся с ней, Бахыт тоже – за компанию, чтобы не сидеть с нами "третьим лишним".

– Никуда мы не попадем, ни на какую Ниагару, – говорю я.

– Посмотрим еще. Не будь таким пессимистом. Думай положительно, как они здесь говорят.

В дверь заходит Мелисса, идиотски улыбается и орет на весь бар:

– Guys, у меня хорошая новость, и у меня плохая новость. Плохая новость – механик забрал машину и не знает, когда будет готова, а хорошая новость – бабушка вот-вот приедет.

– Отлично, – говорю я. – Просто замечательно. На ферму к бабушке вместо Ниагарского водопада.

– Расслабься. – Оля хлопает меня по спине. – Неужели тебе не интересно побывать на настоящей американской ферме?

– Не знаю. Наверное, не очень.

Минут через сорок заходит бабушка Мелиссы – высокая мужеподобная старуха в широких джинсах и короткой ветровке. С ней – молодая девушка, лет восемнадцать. Знакомимся. Девушка – младшая дочка бабушки, соответственно Мелиссина тетя. Ее зовут Энн. Бахыт тут же начинает к ней подкалываться.

– Тебе что-нибудь купить?

Она испуганно смотрит на него, говорит "No".

Садимся в бабушкину машину – огромный корявый "додж" семидесятых годов. Энн – спереди, все остальные на заднем сиденье. Энн крутит приемник, находит песню "Нирваны", качается в такт. Мелисса громко разговаривает с бабушкой, называя ее Gram, сокращенно от grandmother.

– Почти как "грамм", – шепчу я Оле.

"Додж" въезжает на ферму. Громадина хлева и сравнительно маленький дом. Мы заходим, из прихожей попадаем в кухню.

Там сидят за столом двое мужиков – дедушка и Мелиссин дядя, Пит – ему лет тридцать пять, он лысый и красномордый.

Нас тоже сажают за стол, ставят яичницу, сосиски, апельсиновый сок. Моя тарелка плохо вымыта, на ней отпечаток губной помады, как на стаканах в наших вокзальных буфетах. Мелисса обсуждает с бабушкой, что с нами делать. Бабушка говорит:

– Я не могу дать свою машину, она нужна мне вечером – ехать в церковь. Пусть твоя мама приедет и свозит вас всех на Niagara Falls.

Мелисса звонит маме в Буффало, разговаривает, закрывает трубку рукой, спрашивает у бабушки:

– Gram, а ты заплатишь ей за бензин, если она приедет?

– No way, – говорит бабушка, скривив губы: "ни за что".

После ужина переходим в большую комнату, рассаживаемся по креслам и диванам.

Пит включает телевизор. Идет комедийное шоу, прерываемое смехом "из зала".

Пит заговаривает с Олей.

– Значит, вы из России, да?

– Можно и так сказать, но вообще, из самой России только я, Ахмед – из Узбекистана, Бахыт – из Казахстана, а Влад – из Белоруссии.

– А, я знаю Белоруссию, – ухмыляется Пит. – Тракторы.

Он начинает базарить про тракторы "Беларусь", называя их "Билэрэс", с ударением на втором слоге. Говорит он медленно, с трудом подбирает слова.

Из ванной выходит, завернувшись в полотенце, Энн и поднимается наверх. Бахыт смотрит на ее плохо вытертые ноги, торчащие из-под полотенца. Ему ничего не светит, и он это знает.

Пит выходит в кухню, возвращается с бутылкой пива, нам не предлагает, и мы теряем к нему интерес.

Заходит бабушка, говорит, что Олю поселят на втором этаже, в отдельной комнате, Мелисса будет спать в комнате Энн, а мы втроем – на диванах в гостиной. Оля говорит нам "Спокойной ночи" и уходит. Телевизор работает, я дремлю, потом открываю глаза. Ахмед и Мелисса лежат на диване, обнявшись, и целуются.

Просыпаюсь. В окна – солнце. Ахмед и Бахыт храпят на диванах. Мелиссы не видно.

Нас зовут завтракать. Апельсиновый сок, тонкие полоски жареного сала они называют это "бекон", – тосты и кофе. Я спрашиваю у Оли:

– Ну, какие у нас планы?

– Пока никаких. Мелисса должна звонить механику в двенадцать.

– Все ясно. Никаких Niagara Falls, просидим уикенд на ферме, как идиоты.

– Я уже говорила – тебе не хватает "positive attitude", положительного отношения к жизни.

– Может быть.

После завтра загружаемся в бабушкину машину, Энн садится за руль. Ей надо заехать по делам в свою школу, потом – к родственнице, чтобы Мелисса сказала ей "Hi".

В школе – турнир по баскетболу. В коридорах толпятся родители, американский колхозный плебс. В спортзале шлепает мяч. Я смотрю на цветные фотографии на стенах – американские пацаны и девчонки сыто улыбаются в объектив. Энн возвращается, сделав свои дела, и мы опять грузимся в машину.

Родственница живет на окраине маленького поселка. У крыльца валяется разобранная гоночная машина. В доме – грязно и убого, воняет гнилью. Родственница долго обнимает Мелиссу, потом прибегает ее сын – года три-четыре, – дико визжит, увидев нас, и снова убегает.

– Муж Хэзэр – автогонщик-любитель, – с гордостью говорит Мелисса. – Он тратит почти все деньги на свои машины.

Мы выходим, садимся в "додж" и едем назад на ферму.

Гостиная. Телевизор. Комедийное шоу. Актриса с голливудской улыбкой жалуется, что коммунисты хотели украсть ее бюстгальтер. Пит довольно хохочет. Бахыт кривится и бурчит:

– Идиотизм.

Ахмед и Мелисса обнимаются.

В двенадцать Мелисса звонит механику. Машина будет готова в понедельник.

– Но вы, guys, не расстраивайтесь – погостите здесь на ферме, а завтра утром придумаем, как вернуться в университет.

Три часа. Про обед никто не говорит. Пит уже выходил на кухню, стучал дверями шкафов, холодильника, потом вернулся к телевизору. Мелисса с Ахмедом тоже куда-то свалили.

В четыре я предлагаю:

– Пошли прогуляемся, купим чего-нибудь пожрать.

Никто не спрашивает, куда мы. Я даже не знаю, кто еще дома. Пит с бутылкой пива дремлет у телевизора.

Выходим из ворот фермы на узкую асфальтовую дорожку.

– Ну, и в какую сторону? – спрашивает Бахыт.

– Какая разница? – говорю я.

– Ладно, пойдем туда, – показывает Оля. В той стороне – какие-то постройки, вроде ферм.

Через полчаса доходим до автозаправки, покупаем в магазине пиццу – ее, замороженную, тут же разогревают – и по бутылке пива. Садимся на сухую прошлогоднюю траву рядом со стоянкой и жуем.

– Зато экзотика, – говорит Оля.

Заправка воняет бензином, в траве валяется смятая банка от кока-колы и пустой пакет от чипсов "Lay's".

– Ну, они и уроды, – говорит Бахыт.

– А что ты думал? – отвечаю я. – Вот тебе настоящая Америка.

Вечер. Сидим у телевизора. Пит смотрит американский футбол. Ахмед с Мелиссой обнимаются. Энн собирается на свидание. Оля в своей комнате готовится к контрольной по Computer Science – "компьютерной науке". Ужина не предлагают, но мы и не голодные. Я вытаскиваю из рюкзака книгу Достоевский, "Записки из мертвого дома", – поднимаюсь по деревянной лестнице и стучу в дверь.

– Come in, – кричит Оля.

Я захожу.

– Можно тут у тебя почитать? А то там этот телевизор дурацкий.

– Да, конечно.

Оля сидит посередине кровати, разбросав вокруг себя учебник, тетрадь и распечатанные на компьютере бумажки.

Я сажусь на кресло-качалку в углу, раскачиваюсь и читаю. Оля шелестит бумажками.

– Вот попали, да? – говорю я. – Называется, Ниагарский водопад.

– Ага.

Я поднимаюсь с качалки и пересаживаюсь к Ольке на кровать. Она говорит:

– Бахыт умрет от злости. Закрой дверь изнутри.

Я закрываю дверь на защелку, осматриваю комнату – в ней нет ни музыкального центра, ни просто радио. Ладно, обойдемся без музыкального фона.

Оля сбрасывает с себя шмотки и залезает под одеяло. Я начинаю расстегивать рубашку. Снизу доносится шум телевизора. Там все еще идет американский футбол.

Утро. Мелисса молотит в дверь, кричит, чтобы шли завтракать. В кухне Бахыт злобно смотрит на нас с Олей.

– Я все расскажу твоему бойфренду, – шепчет он.

– Что ты ему расскажешь?

– Все.

– Ты не знаешь ни телефона, ни имэйла.

– Узнаю.

– Go ahead, действуй.

На завтрак – опять "бекон", тосты и апельсиновый сок.

Мелисса говорит:

– Бабушка не может отвезти нас в университет. У нее дела. Давайте вызовем такси.

– Такси? Сколько это будет стоить? – спрашивает Бахыт.

– Долларов пятьдесят – по десять на человека.

Бахыт кривится. Ахмед молчит. Он, может, и не все понял, но что надо платить десять долларов – наверняка.

– Давайте автостопом, – предлагает Бахыт.

– Нас слишком много для этого, раз, – говорит Мелисса. – И здесь обычно не подбирают автостопщиков, здесь у всех свои машины.

– Закажите лимузин, – предлагает Пит. – Это всего баксов семьдесят, зато будете ехать, как кинозвезды. И пить шампанское.

Он громко и дебильно хохочет, бабушка тоже.

Ахмед напряженно смотрит на него, потом говорит:

– Вы дадите нам шампанское?

Пит и бабушка хохочут опять.

– Откуда у нас шампанское? – говорит Пит. – Мы же не fucking кинозвезды.

После завтрака – опять гостиная, опять телевизор. На кухне Мелисса, бабушка и Пит совещаются, как доставить нас в университет. Мелисса хочет раскрутить бабушку, чтоб она нас отвезла, но она упирается.

– Здесь почти сто миль. Знаешь, сколько это бензина?

Ближе к обеду находится мужик с соседней фермы, который соглашается нас отвезти, причем бесплатно. Проблема – у него "трак", спереди только два места, а сзади – кузов. Над кузовом он обещает установить крышу, чтобы получился фургон.

Три часа. "Трак" подъезжает. Сзади – фургон, но он весь заставлен какими-то ящиками. На них лежит матрас. Я, Бахыт и Оля забираемся на него и ложимся на спину. Ахмед и Мелисса садятся в кабину.

Чтобы убить время, всю дорогу поем песни. Чаще всего – "Гуд бай, Америка".

На кампус въезжаем в шестом часу вечера, говорим дядьке "спасибо" и расходимся по своим общагам. Моя – на самом краю кампуса. Навстречу идет девушка. Я не знаю ее, но она смотрит на меня и растягивает губы в резиновой улыбке.