Текст книги "Мечта – нелёгкая работа"
Автор книги: Владимир Фадеев
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Владимир Фадеев
Мечта – нелёгкая работа
Мечта – серьёзная работа
Мечта – серьёзная работа.
Душой по млечностям скребя,
Из серодумного болота
К звездАм вытаскивать себя.
Мечта – нелёгкая работа.
Чтоб не напрасен артобстрел
За ним должна пройти пехота…
Так за мечтой – лавина дел
Не траченых ни сном, ни ленью,
Чтоб семь потов, до ломоты…
Без дел мечтанья – преступленье,
Точней – предательство мечты.
Небесные наполни соты
Свершений мёдом золотым!
Поверь, серьёзней нет работы,
Чем исполнение мечты.
Я почитаю вам стихи…
– Я почитаю вам стихи из новой книги.
– Опять про праведную жизнь?
У всех в карманах по две жирных фиги,
Да мы б не избежали вечной лжи,
Когда бы и без кукишей в карманах.
– Но есть в стихах спасенье от обманов.
Я почитаю вам стихи из новой книги?
– Зачем? Мы накануне бойни,
Блажных царей несчётные интриги –
И на повестке войны, войны, войны…
А не каких-то дипломатов тренья.
– Но есть в стихах слова для примиренья…
Я почитаю вам стихи из новой книги!
– Иди ты со стихами к чёрту!
Смотри, гудят ракетные шишиги,
Здесь через час уже всё будет мёртвым,
Без шансов на какое-то спасенье.
– Но есть в стихах пример для воскресенья.
Я почитаю вам стихи из новой книги…
– Не поздно ль? В океане боли
Уж не поймать блаженства миги:
Пойми: здесь каждый чем-то болен,
И мир давно у смерти на прицеле.
– Но есть в стихах рецепты панацеи.
Я почитаю вам стихи из новой книги?
Назад, к вещам!
Назад, к вещам!
От виртуальных снов
К родному, осязаемому хламу!
От нейробомб – к дубинам и пращам,
От одиночества – к общажному бедламу…
Назад – в поля!
От лета, как от декабря –
К чужим морям?
Мне в шкуре дикаря
Милей по русских рос алмазной крошке
Ступать. Не спутать вкус
Янтарных бус
Малины жёлтой и морошки.
Назад, в себя!
От мышью вышколенных папок,
Чернил не ведавших страницы,
Из плена Дзена –
К себе, как из глуши в столицу
В лаптях из трав на мягких лапах,
Вдыхать
От крыл пчелы дрожащий запах
Тимьяна, мяты и душицы…
Работа поэта
Идею кладу, как колоду сырую
На письменный стол. Обрубаю сучки,
Не тешу себя, а тешу и рихтую,
Сжимаю – не треснула б! – кулачки,
И долго наждачкою рифм полирую,
Равняя с идеей кривые бочки…
Грядущее я вижу далеко
Грядущее я вижу далеко:
За этим нуворишечьим экстазом
Придёт волна магических веков,
Где мы ещё родимся по три раза
И будем пить созвездий молоко.
А что за ними – и не скажешь сразу,
Такому негде было научиться…
Всего скорее, этот путь продля,
Мы будем – свет, и наш удел – лучиться
Добром и мудростью на звёздные поля.
А если это с нами не случится,
То и сейчас зря носит нас Земля…
30 мая
Я поздравляю вас с дождём
Так восхитительно шумящим.
Мы снова босоноги в нём
И веселы, как кровь летящих
Прозрачных капелек-сердец
На проводы красавца мая.
Летят – и щвец тебе, и жнец,
На флейте водосточных труб игрец -
Летят, друг друга подгоняя.
Я поздравляю вас с дождём,
Такое зрелище – бесплатно!
Под этот дождь я был рождён
И под него уйду обратно -
Оплатой небу за дары
Плодотворящие природу –
Леса, поля, сады, дворы…
И большей в мире нет муры –
Дожди считать за непогоду.
Я поздравляю вас с дождём!
Несчастен всяк, кто с ним не дружен.
Снимайте тапочки, пойдём,
Нет – побежим по сытым лужам,
В ладоней ковшик соберём
Воды чистейшей – самой-самой!
Чтобы дремучим декабрём
В утробе леденящих дрём
Глотнуть весеннего бальзама.
Я поздравляю вас с дождём,
С самим явлением дожденья,
Как будто друга с днём рожденья,
Которого так долго ждём.
Я поздравляю вас с дождём
Земля без божьей сыти страждет,
Так я томим духовной жаждой…
Я поздравляю вас с дождём.
Мой город красным камнем не мощён
Мой город красным камнем не мощён,
И тротуары здесь – песок да глина.
Удобство жить – не родина ещё,
И неудобство – не всегда чужбина.
Я в веру православную крещён
Как большинство – совсем грудным младенцем.
Жечь фимиам – не праведность ещё,
В аду не принимают индульгенций.
И вы, в дворцах, сосущие клещём
Родной земли униженное тело!
Богатство – не помазанность ещё,
А просто грязь к сусалам прикипела.
Наш путь ухабист, крив, не освещён.
Не видно впереди идущих спины.
Но магистраль – не родина ещё.
И буераки – не всегда чужбина.
Однажды на развалинах планет
Однажды на развалинах планет
Отыщет Бог последнего поэта.
«Кто? Бог? Тебя же больше нет!
Душа? Не слышал никогда про это».
И клюнет носом Бог в своё вино,
Насупив бровь плаксиво-виновато:
«Поэты умерли. Все. Давно.
Хватит».
Отключит звёзды, вытрет Млечный смог,
И в пустоте, безвидной и молчащей,
Он соберёт космический раёк
В из чёрных дыр сооружённый ящик
И, запулив его в немую тьму,
Потерянный, ну, как Егорка Летов,
Промолвит – в никуда и никому:
«Не нужен мир, когда в нём нет поэтов…»
Хвала ноябрю
Ну, слава Богу – осень, холод, слякоть!
Какая роскошь – не спешить в поля…
Читать, мечтать, блаженствовать и плакать,
И жажду жить, рифмуя, утолять.
Как сладостно ноябрьское лишенство!
Шершавый грифель, гладкий тёплый гриф.
И тихо бродит призрак совершенства,
Рождённый в муках тиранией рифм.
И полнится стихом пространства склянка,
Услышу, если чуть ещё плесну,
Как сочиняет осень-христианка
Грядущую язычницу-весну…
Чтоб своей чужая стала радость
Чтоб своей чужая стала радость,
Мало презирать ловцов наград -
Гопота… Для нас – одна награда:
На холме нерукотворный Град.
Как попасть? Ни карт, ни навигаций.
Знает, кто с пророчеством знаком,
Невозможно до него взобраться
По туристским тропам с рюкзаком,
Ни на вертолётах в небе шарясь,
Цеппелины, крылья – всё не то…
Град достигнешь только возвышаясь
Над своей душевной суетой (пустотой).
Над своей! Поэтому решая
Эту часть, и главное поймёшь:
Возвышаться – только возвышая
Можно. Остальное – нисхожденье, ложь.
Не налево мне, не направо мне
Не налево мне, не направо мне,
Жить не дорого, и не дёшево.
Не по азбуке, не по правилам,
А простым пониманьем прошлого.
Добрым маминым наставлением
Не выбрасывать, что не сношено.
Не презрением, не забвением,
А простым пониманьем прошлого.
Не наищешься от добра добра -
Что для птиц алмазное крошево?
Суть борьбы за жизнь не в «долой-ура!»
А в простом понимании прошлого.
Не винопитием, а водосвятием
Пятна сводим с тупого и пошлого.
Очищаются не проклятием,
А простым пониманием прошлого.
Не куликовой, а Куликовскою
Льёмся песней над полем скошенным.
Не хвальбой живём залиховскою (залихватскою)
А простым пониманьем прошлого.
Суть обрядов-тризн не гульба-пиры -
Память. Зёрна, что в землю брошены.
Не одной мечтой создают миры,
Но ещё – пониманьем прошлого.
Ничто в нас не завершено
Ничто в нас не завершено,
Мы лишь проект к осуществленью,
По неудобьям, по откосам
Разбросанное тут и там пшено -
Взойдём ли шелковистым просом
Иль сорняки удобрим тленьем –
Увы, пока не решено…
Во всём мы стали мастера
Во всём мы стали мастера.
Швецы, жнецы, профессора, монтёры…
И об одном лишь в шёпот разговоры,
И то средь тех, кому пришла пора:
Как трудно ремесло добра…
И дело тут, я полагаю, в том,
Что век коварен, даже больше – лют,
И в новом списке мировых валют
Не значится «добро» меж златом-серебром.
А за добро ведь платится добром.
Пегас
Чем ты грезишь, крылатая лошадь,
Мне легко догадаться теперь -
У поэта и облик, и ноша
Чисто крылолошажьи, поверь.
Чтоб отведать словесного хлеба
Месим прахи земли. Так тебе,
Чтоб лететь с облаками по небу
По земле нужно сделать разбег.
Слово пахнет и кровью, и стоном,
В рай зовёт, потакая греху.
Да и ты ведь рождён Горгоной,
А не ангелом в белом пуху.
Как лошажьи труды нам знакомы!
По надлобьем терны, а не нимб.
И словесные молнии-громы
Как рабы тащим мы на Олимп.
Всем летящим – Икарам, Дедалам
Мы родня по полёту строки.
Как ударом копыта по скалам
Открываем стихов родники.
И недаром, радетель искусства,
Муз любимец – летающий конь,
Мы летим, как с герба Златоуста –
Не сдержать – из полымя в огонь…
Весь мир – театр теней
Весь мир – театр теней.
Всё – тени. Сидни и скитальцы,
И тысяча фигурок на стене
Всего лишь тени от десятка пальцев.
Не отраженье тень. Не негатив.
У ней разнообразней сущность:
Пожиже б – если тень на коллектив,
А если путнику в жару – погуще б.
По тени проверяются друзья:
Все рядом, если солнечно и лепо,
А если тьма и сырость, как из склепа –
Друзей-теней и отыскать нельзя.
И нет у тени собственных мест жительств,
Кто приютит – дом, дерево, гора?
Не потому ль от теневых правительств
Никто и никогда не ждёт добра?
Она в графе потерь иль обретений?
Нужна ль она? На всё один ответ:
Наличие на этом свете тени
Гарант того, что есть на свете свет.
Всю ночь клевали сазаны
Всю ночь клевали сазаны
На фидер (эталон девайса).
Такие сны, такие сны!
Ну, хоть совсем не просыпайся…
Високосный год
Скажи, за что такой изъян
На високосный год Тобой наложен?
«Да разозлил меня Святой Касьян…
Такая омерзительная рожа!
Он, слышь, хотел предстать передо мной
Без пятнышка на белых одеяньях.
Без пятнышка… Конечно же – Святой!
В хотелках он Святой, а не в деяньях.
Хотел остаться чистеньким, когда
Из чёрной грязи ближний выбирался.
А дел-то было… мелочь, ерунда –
Ну, я тогда в сердцах и не сдержался.
А дело было… именно – вот-вот,
В тот самый день, который, вроде, лишний
Ну, проклял сгоряча и день, и год…
Всевышний я иль не Всевышний?
Ведь столько на дорогах рытв и ям…
А он хотел быть чистеньким, скотина.
Ну, и послал его ко всем чертям -
Они ему доныне дрынят спину».
И нам такой совет Господь дает:
«К своим благим хотелкам будьте строже
Во всякий день, во всякий год.
И в високосный год, конечно, тоже.
Лето 2020
Лето будет жарким. Лето будет душным.
Только нам – домашний склеп из кирпичей.
Ни тебе Анапы, ни тебе Алушты,
Ни тебе Антальи, ни тебе Сочей.
Небо – из окошка, пальмы – в мониторе.
На рисунке детском – южный натюрморт.
На картине – горы, на картине – море.
Вот такой на это лето нам курорт.
Да и бес бы с югом – не видали, что ли?
Мастихином-кистью мы себя спасём!
Только не хватает на картине… воли.
Воли не хватает. Воли. Вот и всё…
Ничто
«Знать больше и больше о меньшем и меньшем»,
Куда мы, эйнштейны и планки, течём -
Мезоны, лептоны… частиц унтерменши -
В низины всезнанья – знать всё … ни о чём?
Без запаха-вкуса, без цвета, без звука,
Без веры-надежды, расставшись с мечтой,
Спускается в бездну науки Наука.
А в бездне её поджидает… Ничто.
Без «здрастье», без вздоха, без взгляда, без смысла,
Не «он», не «она», не «оно», не «они»,
Ничто не сидит, не лежит и не виснет,
Не скачет, не плачет, не спит, не звенит.
И эхо Ничто промолчит многократно,
И меж двух пустот не увидит порог,
И уж не покажет дорогу обратно –
Ничто – без дорог…
Не плачем отвечаю
Не плачем отвечаю
На приглушённый свет,
Наперекор молчанью:
У Бога смерти нет!
Нездешнее – живое.
Я солидарен с Ним.
Воскликну в гуще воя:
Мир атомам твоим!
Пересмею все плачи
Безбожников-невежд.
Бессмертны мы. А значит –
Не оставлять надежд!
Не завершать дорогу
Ни до, ни после тьмы.
Ведь мёртвых нет у Бога,
И мы бессмертны. Мы!
Кате
И вирус, и дожди,
Сидим как за оградой.
Ты, лес, меня не жди -
Довольствуемся садом,
Который сам поник
От листьев до кореньев.
Один остался шик -
Нарвать в саду сирени.
И дочке: «пробуй, Кать,
Вниманием удалым
Ты счастье отыскать
В соцветье пятипалом.
Оно ведь точно ждёт
В каком-то из букетов…
Ну что ж, что дождь идёт
Не начиная лета?
Не запретит мечтать
Своей дождливой властью
И лепестки считать
С надеждою на счастье.
Искать тебе – не лень.
Один, другой… смелее!»
А белая сирень
Сиреневой милее…
В саду – сутулый куст…
А у самой сирени
И аромат, и вкус
Моих стихотворений.
Жеманный фиолет
Окутан терпким дымом,
Духами «Тет-а-тет»
Он посвящён любимым.
Дождь льёт, июнь губя.
А в комнатах согретых
Мы «фоткаем» тебя
В сиреневых букетах…
31.05.2020.
Храм
Я ловил Белый Храм мелкой сетью молитв,
Белый Храм уходил от искусных ловитв,
Зарывался линём в сапропелевый век,
Где молитв и ловитв не делил человек.
А из тёмных глубин выплыл Храм Вороной
Но и он, покачнувшись, поплыл стороной,
И его не достать из тенет старины
Ни мерёжей надежд, ни удою вины.
Но наградой за труд над оградой литой
Показался на миг – чудо! – Храм Золотой,
Миражом покачался над глянцем веков,
Ну, и как говорят, был таков, был таков…
Только след в северах… Чухлома? Олонец?
Я, похоже, совсем никудышный ловец.
Но нельзя нам без Храма оставить страну!
А он всё уходил – в небеса, в глубину…
Раздул пламя из угольков
Раздул пламя из угольков
И, отгоняя сонь,
Всю ночь занимался спасением мотыльков,
Летящих на мой огонь…
Утро на рыбалке
Забрезжило… Ночи сосновой
Кончается липкий наркоз.
Дыхание бога сырого
Щекочет подкрылки стрекоз.
Ждут выхода рыбьих гурманов
Волнительных снов поплавки,
Тугую сгущёнку тумана
Лакают осок языки.
Над речкой космически млечно –
Не расплескай, удержись…
Как будто кончается вечность
И начинается жизнь.
История
Как было? Так или не так?
В перчатку спрятанною дланью
История отстукивает такт
Весёлой музыки незнанья.
Тысячелетий караван
Бредёт себе (в тиши) пустыней зыбкой.
А здесь грохочет барабан,
И так правдоподобна скрипка,
Что мы, с умильною улыбкой,
Не слышим в музыке обман…
И, завороженный игрой,
Не в миг, но ко второму акту
Становится любой герой
Фальшивому послушен такту…
Пустые споры – так? Не так?
Не укоризнами герою,
Истории изменим такт
Мы только собственной игрою.
Завязшие в снах отчизны
Завязшие в снах отчизны,
Не армией, а гурьбой
Мы заблудились в «измах»
И не пришли на бой.
Стыдно отцам до жженья,
До зАворота в мозгу:
Дети, вместо сраженья
Клянутся в любви к врагу!..
Растерзана и разбита,
Слышит сквозь плачь страна
Хрюканья из корыта:
«А разве идёт война?»
Пир вместо братской тризны!
Пьяны и мы с тобой,
И всё копошимся в «измах»,
И всё не идём на бой…
Нищий
«Выхожу один я на дорогу…»
М.Ю. Лермонтов
…Не зовут и на свадьбы уже –
Восемь классов твои на гармошке
Переплюнет прыщавый диджей,
Одним пальцем подвигав немножко.
И построчно тебе ни шиша
За стихи не заплатят монету:
Нет стихов – прохудилась душа.
Да и денег в издательствах нету.
Теплофизик… Куда ж ты полез?
Уж давно ни тепла, ни свободы.
Спец в АЭС не кассир в АЗС -
Вот где путь к достоянью народа.
От стыда ль покраснел твой диплом?
Красный нынче не в моде, ей богу.
Коллектив? С коллективом облом…
Одному выходить на дорогу.
В небесах только дырка да свищ.
И – свищИ не свищИ – нет там бога,
Иль он тоже вдруг сделался нищ
И выходит без нас на дорогу?
Путь кремнистый до тех кабаков…
Нам – «Рояль», музыкальный и крепкий.
И две тусклых звезды медяков
Всё молчат в перевёрнутой кепке.
Пережили
Пережили…
Пережали
Выпускной – для крика – клапан.
Промолчали…
Промычали
Что-то тихо-тихой сапой
И – продали.
И придали
Вид себе благообразный…
А ведь – предали. И стали
Безобразных безобразней…
Без прощения.
Прощанье
Вышло с совестью не очень…
«Я ведь мчался! – крикнул, чалясь
В глине скоростных обочин,
В непроточной ржавой гнили, -
Мы ведь жили!»
Жили… или жизни жилы
Перервали?
Переврали
Всё, кем не были и были.
Но и это пережили.
Пере-жили.
Пережили…
Пережили?
Завтра
Завтра ниоткуда не возьмутся деньги,
Завтра – невиновно. Завтра – день, как день.
Глупых разговоров получёрствый крендель,
Души нараспашку, мозги набекрень.
Сколько в жизни было ожиданий «завтра»!
Думали – до завтра, вышло – до седин.
Вот бы плюнуть в рожу пьесы этой автору…
Ну-ка, брат, подвинься… выпьем, посидим…
Что, не хочешь выпить? Надо, Федя, надо!
Умник? Значит, знаешь: истина в вине.
Как удобно мерить жизнь полураспадом,
Ядерные физики, ёкалэмэнэ…
Метро
Я человек эпохи метростроя.
Смотрите, как на мне топорщится Москва!
Как, налетая дикопчёлым роем,
Кусаются названья и слова –
Текут помоями за ворот –
Холодно и погано:
Станция «Кидай-город»,
Бывшая «Площадь Нагана»,
Следующая – вот-вот, именно – «Поганская».
Жмёмся, вспоминая маленькое детство -
Под небом, а не в трясущемся ящике.
А может, только в метро мы и настоящие,
Бегущие и молчащие,
Не умеющие никуда не спешить,
Выжившие из души
Наполовину мёртвые –
Это ведь тоже мы.
С такими-то рожами
В калашный ряд, где ПМы и «Калаши»
Тёртые?
Строили, строились,
Да вот – перестроились.
Теперь уж не нойте!
Из мегафона грозно:
«Левые – стойте,
Правые – проходите!»
Спускаемся, опускаемся
Пауками по нитям,
Каемся,
А – поздно:
Переход через час закрывается.
Как эта станция называется?
«Курвская»?
Не говорится, а лается…
Полночь в Москве.
И тошно бандитское лето!
Наверху – сильные, стильные,
Огнестрельномобильные,
Не мятые и не пыльные:
«Корабль-Москву на абордаж!
И – город наш!
А вы, душевнозалатанные,
Катитесь… по эскалаторам.
Разделили не по-Емельи,
А по-честности, как сумели:
Вам – лучшее в мире подземелье.
Тепло и сыро,
Катитесь… с миром,
Серые мыши,
По нормам, по норам!
Пищать нужно тише,
Молчать нужно хором,
Подземные жители,
Вы ж – победители
Красного мира!
Ваша станция «ПиррОво»,
И – будьте здоровы.
А мы – богаты.
Наша станция – «Проспект Жира»,
Как и когда-то.
Расступись – у поэта
Рвотное вдохновенье!
Роскошна подземная Лета -
Река забвения:
Как, вы сказали,
Называли
Станцию при вокзале -
«Хамса польская»?
«Комса гольская»?
Москва-корабль. У неё под днищем
Просторно нищим:
Протестные, не местные,
Вечно-калечные,
Сидевшие, подсевшие,
С медалями и без…
«Что вы спорите о прекрасном и вечном?
Помогите, Христа ради, на протез!»
Вдребезги душевный уют:
Дожили до зависти увечным –
Им подают…
С союзных клочьев
Даром, что ночью
Интер-дефиле
До «Филей»
(Так теперь «Фили» дразнятся,
Что и понятно: «Филей» – задница).
Узбеки, казахи,
Дед в слезах и в папахе,
Баба, девочка, мальчик,
А мужиков всё же жальче:
«Православные, братцы,
До дома б добраться!»
В избытке – пьяни,
И – как без них – цыгане.
И в унтах седой якут,
И босая смуглянка…
А вот -
На «Горбатскую» человеку.
Ну, слушайте маршрут:
На «Обрыдненской» переход,
Следующая – «Подлянка»,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
