Текст книги "Лангоя"

Автор книги: Владимир Новицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   – А матерь – то твоя жива еще , аль представилась уже -? спросила она нарушив наконец затянувшееся молчание .

   – Мама умерла , – ответил я старушке ,– Давно уже умерла -

   – Царство ей небесное. Ведь моложе меня была девонька , – горестно качая головой и крестясь прошептала Варвара Степановна.

  – Моложе была а уже и нет её. Доканала и её , видать , судьбинушка горькая. Скоро и меня приберет Господь . Заждалась я .

  – Мама скучала сильно ,– сказал я , стараясь отвлечь старушку от мысли о неминуемой смерти .

  – Знамо скучала ,– откликнулась Варвара Степановна ,– как же не скучать по родимой сторонушке . Душа -то живая , болит чай .

  До позднего вечера просидел я над ворохом старых , пожелтевших Фотографий , слушая неторопливый рассказ Варвары Степановны о горькой судьбе жителей Лонгои . Кто из них погиб в гражданскую . Кто расстрелян новой властью . Кто выслан , как и мои родители . Кого подобрала новая война . А кто , испугавшись Сибири или расстрела одним махом рубил по всему , что связывало его с родной деревней , и зажав стонущую душу в кулак , бежал из отчего дома мыкать свою судьбу по белому свету.

   – заговорила я тебя совсем ,– прервала мои думы Варвара Степановна . – Ночь на дворе , а ты у меня не поеный и не кормленый . Хороша хозяйка , нечего сказать ,укорила она себя.

   Пока старушка чистила на кухне картошку Я , оторвавшись от фотографий , выпотрошил свой рюкзак с северными запасами . Десяток банок тушенки и колечко копченой колбасы пришлись очень даже кстати и ужин у нас , со слов Варвары Степановны , получился просто царский. Не хватало только хлеба .Ты уж меня прости ,– сокрушалась старушка . – Игорешка , внучек мой обещал подъехать да загулял видать в столице – то , и забыл шельмец , что бабка без хлеба сидит . -

   Со слов Варвары Степановны я узнал , что и её судьба не миловала . В том же тридцать четвертом году выслали и её.

  – С мужем то мне не повезло . Хворый был . Болел все ,– рассказывала старушка горестно вздыхая и вытирая кончиком платка слезящиеся глаза . – А в тридцать втором -то и представился , царство ему небесное , не к ночи будь помянутый. Ну и осталась я одна -

   одинешенька , тремя ребятенками. Хозяйство по тем временам большое было . Одной – то не успеть везде . Вот и пришлось нанять работника . Так я в кулаки и эксплуататоры и попала. Ну а как взялись меня высылать так я ребятишек – то своих по родственникам да по знакомым попрятала . Страсть , как Сибири этой окаянной боялась .Да и думала , что не надолго это . Все надеялась , что одумаются люди . Да напрасно надеялась . Вернулась перед самой войной . Ребятишки мои и признавать сначала меня не хотели ... Уж сколько слез я тогда пролила , сколько горя хлебнула ! Да и что же теперь вспоминать ? Только душу , лишний раз ранить . Все одно всего не перескажешь . Сколько людей тогда задарма положили?! Ой сколько! Вот ты подожди – ко... Варвара Степановна встала и , смахнув с глаз рукой слезы направилась в угол , где висели , освещенные мерцающим светом лампады иконы .

   Вернувшись она положила передо мной еще один снимок . – Вот смотри . Вот они , загубители наши ! Все тут они. Берегу для суда великого , для божьего суда . Авось и пригодится , как призовет Господь -то и спросит .

   На фотографии четверо . Стоят в ряд . На головах лихо заломленные назад серые , каракулевые папахи . Короткие , с меховой оторочкой полушубки туго перетянуты ремнями .

   – Вот он , душегубец окаянный . За главного у них тогда был ,– сухой , коричневый палец старушки ткнулся в лицо стоящего в центре строя мужчины. Лицо у него длинное , сухое. Тонкие стрелки усов лихо направлены вверх. Из под таких же тонких , слегка приподнятых бровей смотрят на мир самоуверенно нагловатые глаза . Лица у его товарищей жесткие и словно у манекенов , не выразительные . Умри в страшных муках у их ног мир , они не дрогнут . Не тронут их сердец ни мольбы ни стоны . Они по костям своих жертв пойдут вперед , и чужая боль не разжалобит их.

   Я перевернул фотографию . На обратной стороне чьей – то не твердой рукой нацарапано коряво: ' Товарищ Коротоп со товарищами своими по борьбе революционной ' И ниже имена и фамилии соратников товарища Коротопа стоящих в строю рядом с ним.

  Омелина Рия , Феров Петр , Полозов Ник .

   – Вот они ,– шепчет за спиной Варвара Степановна .

  – Они . Погубители наши . Дьяволы окаянные . На землю нашу из преисподней поднялись...

  . Утром , сразу после завтрака Варвара Степановна предложила мне пройтись по деревне и познакомиться с ' обчеством.' – Как же ты уедешь отсюда не повидав ни кого?– говорила она мне , ведь Галину -то , матерь твою и отца они все знали . На вечерках гуляли вместе . Не гоже так .

  – Обчество так обчество ,– согласился я . Мне и самому хотелось взглянуть на друзей и подруг моих родителей . Да и не сидеть же целый день дома . Не за этим , чай приехал. Все общество Лонгои состояло из пяти престарелых старух и одного , седого как лунь , старика с огромной , чадящей едким , сизым дымом , самокруткой .

  Общество довольно спокойно встретило известие о том , что в деревню приехал сын Алексея и Галины Елисеевых , и только одна из старух , сидевшая в центре этой странной компании , спросила , окинув меня надменно – снисходительным взглядом ; – Он , что же , Алешка – то , жив еще али тоже загнулся ?

  Я постарался не обратить внимания на тон , коим был задан этот вопрос , и вежливо ответил , что отец мой умер в тридцать пятом году находясь в ссылке . Больше меня ни кто ни о чем не спрашивал . Общество , храня молчание , с пристальным вниманием продолжало рассматривать заросший травой и колючками пустырь.

   Если бы люди , сидящие здесь , переговаривались меж собой , то их поведение никакого удивления или не понимания не вызвало бы . Ну вышли старушки на летнем солнышке погреться да посудачить о новостях деревенских. Что ж тут такого ? Но Общество хранило и удивительное молчание и неподвижность и таинственная тишина , окружавшая их, нарушалась только легким потрескиванием дедовской самокрутки воинственно торчащей из позеленевшей от никотина бороды . Так сидели в древности солнцепоклонники ,в ожидании восхода светила . Я не решительно потоптался за их спинами , не зная , что же мне предпринять и хотел уже присесть на одну из валявшихся под ногами шпал , но тут мой взгляд наткнулся на чернеющую в траве тонкую нить рельса метрах в тридцати от сидящих в безмолвии людей . Я перевел свой взгляд на старух и заметил , что их глаза так же были прикованы к , неизвестно как попавшему на пустырь, рельсу . Какая – то робкая мольба и рабская покорность судьбе ощущалась в их молчаливых , сгорбленных фигурах , в направленных на загадочный пустырь глазах.

   Машинально, не подумав , как погруженное в молчание общество отнесется к моему поступку , я шагнул вперед .

  Да , это была дорога . Вернее не большой отрезок построенной на пустыре дороги . Один конец её упирался целый ворох лежащих на земле, полусгнивших шпал . Другой – исчезал в траве метрах в трехстах от меня .

  Я повернулся к , продолжавшему хранить загадочное молчание , обществу , намереваясь узнать , кто и главное для чего проложил здесь эту дорогу но не спросил . Слова застряли у меня в горле. На меня напряженно , со страхом смотрели семь пар старческих глаз .

   Я никак не мог связать воедино поведение смотревших на меня , едва ли не с ужасом , старух с остатком , ни кому здесь не нужным , не большим отрезком железной дороги , словно заброшенным сюда из другого мира . Но вечером , поужинав опять без хлеба , Игорешка шельмец опять не приехал , я решил осторожно выведать у Варвары Степановны тайну заброшенной дороги и немо взиравших на пустырь старух . Любопытство просто разъедало меня .

  -Да кто её знает , дорогу эту , неопределенно пожала плечами старушка взглянув на меня.

  – Я в высылке была , когда её начали строить .Люди бают , что по ней хотели большей памятник Сталину привезти . Коротопка все старался.

  -Ну а там что? Где сегодня сидели все?-

  -Там -то что ?– повторила мой вопрос Варвара Степановна усаживаясь на против меня . – Там -то , милок и хотели этот самый большой памятник душегубцу этому окаянному поставить. Вот они и ждут .

  -Чего же они ждут ? – Удивился я не понимающе глядя на старушку.

  – Да как же это чего ? – удивилась в свою очередь Варвара Степановна.

  -Его и ждут . Сталина -то . Ждут , когда придет этот самый паровик , поезд по вашему , и привезут памятник.

  – Так ведь... – растерянно пробормотал я чувствуя , как мысли в моей голове начинают кружиться , словно стайка деревенских ребятишек в новогоднем хороводе .

  -? Ждут ,– повторила старушка строго глянув на меня ,– Вот так , стало быть , сидят и ждут. Вера у них такая в него сильная. Верят они , что как только возвернется он, так и все снова по ихнему пойдет.

  То , что привелось мне услышать , ни как не укладывалось в моей голове. Истекало последнее десятилетие двадцатого века . С лица 'мудрого вождя всех народов ' уже были сорваны последние остатки грима , маскировавшие истинное лицо палача русского народа.

   Раскопаны первые , многотысячные захоронения . Убитые , замученные в тридцатые , сороковые годы , уже начали свое обвинительное выступление на величайшем суде истории против кучки проходимцев захвативших власть в стране в то трудное , страшное для России время. А здесь , в Лонгое , время остановилось . Стрелки часов замерли между третьим и четвертым десятилетием страшного , двадцатого века .

  – Они ждут Сталина ? – спросил я , когда возможность говорить вернулась ко мне .

  – Его,– Кивнув головой ответила Варвара Степановна . -Его и ждут . Коротопка – то ить за ним и ушел . Сказал чтоб ждали паровик этот со Сталиным . Вот они и ждут .

  -Так ведь время ... – начал было я

  -А чего им время,– прервала меня старушка ,– Время не для них...

  – А дорога ... Дорога – то разобрана ,– растерянно пролепетал я , чувствуя , как у меня вновь начинает кружиться голова и мир , окружавший меня , поплыл куда то в сторону раскачиваясь , словно корабль на океанских волнах .

   -Разобрана ,– кивнула головой старушка соглашаясь со мной .

  -Вскоре после войны её в аккурат и разобрали . Да не успели всю . Али помешало что ? Не знаю я . Так они теперь , как только тепло первое грядет , так и идут туда и ждут . Все надеются , что придет он , душегубец окаянный и все возвернется .

  – Так ведь глупо это ! – не выдержал я .

  -Знамо глупо ,– согласилась со мной Варвара Степановна и грустная улыбка скользнула по её лицу . – Знамо глупо , только ведь Машку не переубедить . Не поймет она . Не захочет с верой своей распрощаться .

  – Машке ? – переспросил я . – Какой Машке?

  -Да как же это какой ! Этой самой Машке и есть , Омелиной -то . – Варвара Степановна вновь принесла мне снимок товарища Коротопа со товарищами по борьбе революционной

  -Вот тут она и есть, вся Машка , с дружком со своим с Коротопкой ,чтоб ему на том свете черти покоя не давали.-

  -Рия Омелина , медленно прочитал я в слух имя коротоповой подружки .

  – Да никакая она не Рия ,– сказала старушка забирая у меня фотографию . – Рию эту она сама себе придумала . Революционная идея , стало быть , в ней объединилась . Говорят люди , что она и фамилию свою на революционную поменять хотела , да не успела , видать , али еще что помешало . не знаю я .

  – А жива она , Рия – то эта ?– спросил я

  -Машка -то? – усмехнулась старушка .

  -Жива Машка . Чего ей сделается . Это ведь она про отца -то твоего , про Алешку , спрашивала . Она , Машка .– Варвара Степановна вдруг улыбнулась чему – то , мне не ведомому и продолжила , понизив голос , словно боясь ,что кто -то мог подслушать наш разговор . – Она , Машка -то , любила его сильно . Страсть как любила . Да только он , как с армии возвернулся , так к Галине , к матери твоей и приклеился . Красивая она была и добрая , царство ей небесное , А к красоте и доброте всяк потянется . Машка -то , ясное дело , в слезы сначала . Горевала сильно . Ну а как Коротопка этот объявился , из района его к нам в деревню отправили коллективизацию вершить , так Машка с ним и схлестнулась . Ну , сначала как водится , смешки да шутки , а вскоре и всерьёз за нас взялись . -старушка тыльной стороной руки смахнула набежавшую на глаза слезу и несколько минут молчала . глядя на темные лики святых угодников взиравших на нас из угла избы

  – Ох и попили они из нас кровушки , – продолжила она успокоившись .

  -Алешке , отцу -то твоему , склониться бы тут да вступить в этот их колхоз . Да где там ! Тоже гордый был. Как узнал , что председателем правления Машку назначили , так и заупрямился. 'Не пойду я к ней на поклон ',– говорит , – ' Ну Машка – то , ясное дело , осерчала сильно когда узнала , что в колхоз этот он из– за неё вступить оказался, врагом его объявила на собрании . Ну а Коротопке много ли надо . тут же велел и его в списки кулаков – богатеев включить .

   Ночью я не мог уснуть . Перед глазами , то мать появлялась, страшная , горячая , мечущаяся в липком жару . То отец мой с сестрой и братишкой моим . То бормочущая что -то своё суровая тетка Павлишка. То шесть потерявшихся во времени старух , не одно десятилетие ждущих прихода паровоза со Сталиным , по идущей в никуда дороге....

   Утром , с рассветом , я уходил из Лонгои . Поднявшись на холм , в последний раз окинул жалкие остатки некогда большой деревни . И вздрогнул. Вдруг показалось мне , что не обнищавшая деревня лежит передо мной , а израненное , загнанное безжалостными охотниками живое существо . Распласталось оно , истекая кровью , на зеленой траве и смотрит на убивший его жестокий мир ослепшими окнами опустевших крестьянских изб , и скулит жалобно в предчувствии своей скорой гибели десятком печных труб давно остывших русских печей . Над всей Россией несется этот плач – стон . Стало страшно и горько .

   Откуда пришла на нашу землю беда ? Кто отдал её , кормившую сотни лет наших отцов и матерей , дедов наших и пращуров в руки не знающих жалости Коротопов и Рий . Острым лемехом прошлись они по живому телу России подрезая уходящие глубоко корни , кромсая и ломая без жалости все , что создавалось веками , тысячелетиями .Миллионы искалеченных человеческих судеб . Миллионы расстрелянных , замученных в лагерях. Это их костями густо засеяна Сибирь. Это их кости покоятся вдоль протянувшихся по не проходимой ранее тайге ,многокилометровых железных дорог .

   Кто вернет нам их ?

   Я уходил к дороге . За спиной , в издыхающей деревне , оставались еще пять – шесть старух потерявших счет времени, да с ними живой свидетель их преступлений , ждущий правосудия над ворогами всего рода человеческого , Варвара Степановна . И вместе с ними – Лонгоя . Моя Лонгоя . Красивая сказка из детства , доживающая свои последние дни .