Текст книги "Глобальный треугольник. Россия – США – Китай. От разрушения СССР до Евромайдана. Хроники будущего"

Автор книги: Владимир Винников

Соавторы: Александр Нагорный
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 4. От «башен-близнецов» до Майдана

Владимир Винников. «Новые кочевники» и «сияющий град на холме»

Аксиология американской агрессии

Аксиология – раздел культурологии, наука о ценностях; также – определенная система ценностей.

То, что происходит и уже произошло в Ираке, а также вокруг него, заставляет задуматься о том, какой именно модели мира соответствует проводимая Соединенными Штатами внешняя политика. То, что она осуществляется с позиций «права сильного», ни у кого сомнения не вызывает. То, что все публичные рассуждения официальных представителей Вашингтона о демократии, национальной безопасности, международном терроризме и правах человека являются не более чем скрытой формой издевательства над бессильным (пока) остальным миром – тоже понятно. «В своем кругу» эти люди явно используют другой лексикон и исповедуют иные ценности. Какие? – вот это, пожалуй, и есть самый кардинальный вопрос современности.

Понимая истинную систему ценностей, особенно ценностей поведенческих, можно господствовать над человеком и обществом, исповедующими такую систему. Господство дает силу, сила дает власть. Самые мощные и совершенные ракеты не взлетят в воздух и не поразят целей, если цели для них не установлены. Самые мощные и совершенные армии будут уничтожены без единого выстрела, как это уже на наших глазах случилось с Советской армией. Кто кого опосредует, тот над тем и господствует.

Попытаюсь разъяснить этот наверняка темный для многих читателей тезис на более простом и «генетически» близком примере.

Как известно, для молодой Советской власти одной из главных социальных проблем была проблема преступности. Известную песенку «На улице Гороховой ажиотаж», конечно, нельзя рассматривать в качестве полностью достоверного исторического документа. Ситуацию она искажает, но не слишком сильно. В преддверии перехода на рельсы коллективизации и индустриализации эта проблема становилась еще более нетерпимой. Но в руководстве правоохранительных органов тогда работали люди, можно сказать, креативные – не чета нынешним Грызловым с Шойгу. Они и эксперименты Макаренко поддерживали, и эрудицией блистали, и на нескольких языках со своей агентурой по всему свету свободно изъяснялись. Поэтому борьбу с «урками» решено было поставить на серьезную методологическую основу. Обратились к ученым, прежде всего молодым, и некоторые из них выразили согласие помочь уважаемым товарищам из ЧК-НКВД. Этих энтузиастов и бросили на «полевые исследования» проблемы, организовав для них на годик-другой спецэкспедицию в места принудительного скопления «урок».

Сейчас уже неинтересно, сколько было таких исследований, потому что их результаты попросту оказались не нужны на фоне одной бесспорно блестящей работы. Ее автор, собрав и проанализировав огромный материал: ритуалы «выхода на дело» и возвращения «с дела», похвальбы, наборы примет и прочие предрассудки, структуры взаимоотношений внутри групп уголовных преступников-«урок», – пришел к выводу, что сообщество «уркаганов» является полным аналогом древнего общества собирателей и охотников, о котором с опорой на труды Г.-Л. Моргана писали классики марксизма. То есть своего рода реликтом этого древнего общества в обществе современном.

Согласитесь, что такое открытие, по большому научному счету, «тянуло на Нобеля». Но еще грандиознее были научные рекомендации автора. Он предложил ни много, ни мало – заменить это общество преступных «собирателей и охотников» обществом преступных «земледельцев и скотоводов», устроив тем самым внутри уголовного мира искусственную культурно-историческую революцию – в полном соответствии с заповедями все тех же марксистских классиков. Так в стране появились «воры в законе», а молодой ученый стал не просто академиком, крупнейшим авторитетом в области древнерусской словесности и отечественной культуры вообще, но по заслугам вошел в число крайне узкой «касты неприкасаемых» внутри системы советской власти.

Впрочем, все задуманное нами осуществляется не совсем так, как задумывалось, а зачастую – и совсем не так. Поэтому и созданный «рыцарями ЧК» «заповедник исторического прогресса» параллельно оказался очень удобным инструментом для решения огромного числа «сопутствующих задач». Например, для отбора в местах заключения специфических «кадров», способных образовать структуры эффективной «параллельной власти» на территории страны. Разумеется, для этого избранникам приходилось пройти различные ступени испытаний и посвящений, которые для стороннего глаза могут казаться даже дикими, но, во-первых, сторонний глаз туда, как правило, не заглядывает, а заглянувший, как правило, перестает быть глазом. Возможно, поэтому идейный «крестный отец» всех отечественных «воров в законе» до конца дней своих предпочитал даже не вспоминать о гениальном открытии, сделанном им когда-то в молодости.

Наверное, здесь кто-то уже спросит, а если и не спросит, то подумает: что может быть общего между нашими «ворами в законе» и представителями заокеанской «элиты», возглавляющими мощнейшую сверхдержаву, которая всерьез претендует на роль «глобального лидера» современного мира?

Общего, осмелюсь заявить, не так мало, но – самое главное! – это «общее» связано между собой почти идентичными системообразующими взаимосвязями. Впрочем, не будем торопиться. Укажем пока лишь на то (уже практически общепризнанное) обстоятельство, что в ходе президентской кампании 2000 года Америка оказалась приблизительно поровну поделена между сторонниками двух основных «моделей будущего», воплощаемых соответственно двумя основными политическими партиями США: демократами и республиканцами. Насколько остро стояла тогда эта дилемма, можно судить по нижеследующей цитате.

«Должны ли мы быть «сияющим градом на холме», светочем для других наций?.. Или на нас возложена божественная миссия «отправиться в дальние страны в поисках монстров, чтобы уничтожить их», и насаждать в отсталом мире наши ценности и нашу систему? Кто мы – республика или империя?»

Кандидат в президенты США от реформистской партии на выборах 2000 года Патрик Дж. Бьюкенен.

«Ультраправый» Пэт Бьюкенен, между прочим, был одной из ключевых фигур в администрации Р. Рейгана, и его формулировка «республика или империя?» – выглядит вроде бы анахронизмом, выплывшим из совсем другой политической эпохи (вспомните хотя бы «империю зла», ныне замененную какой-то невнятно-географической «осью»). Но здесь заключена важнейшая для американских «элит» аналогия их общества именно с Древним Римом времен поздней Республики (реплика специально для тех, кто все еще полагает концепцию «Третьего Рима» чисто отечественным изобретением и достоянием).

В первом приближении принято считать, что республиканцы придерживаются провозглашенной еще Р. Рейганом концепции Америки как «сияющего града на холме», «нового Иерусалима», который должен служить путеводной звездой и образцом для подражания всему человечеству. В то время как демократы – проводники модели глобализма и мондиализма, модели создания «нового мирового порядка», «земного рая» для избранного «золотого миллиарда», мира «новых кочевников», который наиболее убедительно описан французом Жаком Аттали в книге «Линии горизонта» (1990), изданной на русском языке под названием «На пороге нового тысячелетия» (М.: Международные отношения, 1993).

Следует отметить, что убедительность высказанного Ж. Аттали прогноза связана прежде всего с тем, что он отталкивается от стиля жизни современной западной элиты «общества потребления», линейно экстраполируя этот стиль в будущее как расширяющийся вектор бытия. Помните у Владимира Высоцкого в его песне, посвященной, судя по всему, Марине Влади: «Она сегодня здесь, а завтра будет в Осло…»? К тому же, за Аттали говорил и тот факт, что и значительная часть жителей Америки (не большинство, но все-таки около трети самодеятельного населения, причем наиболее «продвинутого») также может рассматриваться в качестве «новых кочевников» – внутри США. Особые надежды в данном отношении Аттали возлагал на развитие новейших технологий в области генетики, энергетики, транспорта, но прежде всего – информатики и связи. Его «новые кочевники» – это прежде всего кочевники виртуального информационного и финансового пространства-времени, или, используя термин М. М. Бахтина, хронотопа. Такого «постмодернистски» игрового хронотопа, в котором нет и не должно быть ничего необратимого. «Человек начнет создавать себя сам – так, как он создает товары. Различие между культурой и варварством, между жизнью и смертью исчезнет… В конце такой культурной мутации и сам человек превратится в кочевой предмет. Со вставленными… искусственными органами он станет и сам искусственным существом, которое можно будет купить или продать…»

При этом Жак Аттали, специально обыгрывая греческую этимологию слова «кочевник» (номад), связывает его с понятиями «закон» и «порядок» (номос). Получается, что кочевники – это прежде всего «люди закона и порядка». В культурной ретроспективе речь идет не только о Законе Священного писания, хотя, как пишет Аттали, «…Слово, полученное Моисеем в пустыне в виде каменных табличек, сложенных в Скинии, до сих пор остается драгоценным кочевым предметом в истории, ибо закон защищает жизнь и сохраняет святость». Вспомним, что и Чингисхан создал Ясу – свод законов для кочевников-монголов, а само слово «Орда» как-то подозрительно близко к латинскому ordo (порядок), фигурирующему к тому же и в долларовой легенде «Ordo novo caeculorum». На роль Закона (с большой буквы) для «виртуальных кочевников» претендуют некие «правила игры», которые будут создаваться и применяться явно другой расой, стоящей вне игры, над игрой и в любой момент имеющей право на жуткое «Game over» (Игра окончена).

Кролики думали, что любят друг друга. На самом деле их разводили.

Из современного «пиар»-фольклора.

Тем самым, даже оставляя в стороне вопросы поведенческой мотивации «новых кочевников» (которые в трактовке Аттали носят безусловно потребительский характер) и энергообеспечения их деятельности (напомним, что США потребляют около 40 % ресурсов современного мира), совершенно очевидно, что «богатые номады» в данной модели сами выступают как скот для остающихся за рамками «всемирного электронного кочевья» истинных скотоводов. Забегая немного вперед, после Ирака очень многим счастливым обладателям счетов с энным количеством нулей в американских и прочих западных банках придется задуматься о своих перспективах и своей действительной роли в этом «новом прекрасном мире».

Нам необходимо новое определение святого, то есть своих само собой разумеющихся интересов.

Из книги «Новые горизонты» бывшего директора Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) Жака Аттали

Что касается второй, оборотной стороны американской медали-модели бытия, «сияющего града на холме», то сегодня она является еще менее близкой к реальности, чем «имперский глобализм» демократов. «Запасного» СССР у Буша-младшего нет, а следовательно, нет и никаких внешних стимулов для нового технологического рывка. А только эти стимулы – в конечном счете, стимулы жизни и смерти – оказываются определяющими. XX век был веком мировых войн и революций, когда за кратчайший срок решались судьбы государств и целых цивилизаций. Если сопоставлять период, предположим, 1914–1945 годов с последним тридцатилетием, с эпохой «детанта», начатой в 1973 году, сразу после «нефтяного кризиса» и отмены «золотого доллара», владивостокской встречей Л. И. Брежнева с Р. Никсоном, то разница окажется просто поразительной. Еще в 1978 году серьезные футурологи всерьез заявляли, что через двадцать два года, к рубежу-2000, люди полетят на Марс, средняя продолжительность жизни составит свыше 100 лет, ученые решат проблему управляемой термоядерной реакции, а по улицам городов мира будут ездить только электромобили на солнечных батареях.

Дело не в том, что лишь война – прогрессу мать родна. Дело прежде всего в том, что развитие человечества, как и несколько тысяч лет назад, наткнулось на некий объективный барьер – барьер, для преодоления которого требуется качественное изменение всего способа человеческого бытия, а не «просто» решение какого-то конкретного комплекса сугубо научных или технологических задач.

Ведущие интеллектуалы Запада, объединившиеся или, вернее сказать, объединенные в 1968 году в «Римский клуб», уже тогда прекрасно представляли себе это обстоятельство. Доклад «Пределы роста» (1972) доказывал, что при сохранении сложившихся тенденций развития не более чем через 50–60 лет наступит планетарная катастрофа, и этот прогноз чрезвычайно быстро был доведен до сведения руководителей ведущих стран мира, включая Советский Союз (стоит напомнить, что членом Римского клуба был академик Джермен Гвишиани, зять председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина, чьим именем были названы катастрофические для советского экономики «косыгинские» реформы 1965 года, «вброшенные» через харьковского профессора-экономиста Е. Г. Либермана).

Из этой ситуации просматривалось только два принципиальных выхода: либо найти и сделать доступными для использования новые источники энергии, либо начать планомерное сокращение населения Земли. Характерно, что практически в то же время возникли и первые ростки «золотого миллиарда», выражением чего стал переход ведущих стран Запада на расчеты в долларах при отказе Соединенных Штатов от обеспечения своей национальной валюты золотом. И, продемонстрировав пресловутой «высадкой астронавтов на Луне» (осуществить которую технически невозможно даже сейчас, почти полвека спустя, не говоря уже про потенциал 1969 года) свое технологическое лидерство, заявив о готовности взять на себя функции «локомотива развития» для всего остального мира, США и их сателлиты приступили к активной реализации второго сценария.

Иными словами, Запад пошел по пути, указанному еще Мальтусом и продолженному Гитлером – только под прикрытием красивых рассуждений про «общечеловеческие ценности», «мировой рынок» и т. д. В этом отношении современная система западной «демократии» предоставляет властным «элитам» абсолютно уникальные «степени свободы», поскольку в ее рамках становится возможной моментальная смена оперативной идеологии. В то время, как для обществ «традиционного» тоталитаризма даже относительно небольшое изменение ее вектора требовало серьезного идеологического обоснования и применения массовых репрессий внутри самой «элиты», как это происходило в ходе «чисток» 1937–1938 гг. в Советском Союзе или во время «ночи длинных ножей» в Германии, когда Гитлером была устранена верхушка движения штурмовых отрядов во главе с Э. Ремом.

Америка, и это общепризнанно, после 11 сентября 2001 года стала как будто совсем иной страной. Государство, декларирующее себя главным защитником прав и свобод человека во всем мире, ввело на своей территории воистину драконовские меры тотального контроля за людьми и ограничения их «степеней свободы». При том, что реальные организаторы атак 11 сентября, по мнению всех серьезных исследователей проблемы, остались «невидимками», а Усама бен Ладен и «Аль-Каида», спешно выдвинутые на первый план, выступают не более чем «фигурами прикрытия» во всей комбинации – причем далеко не единственными из всех возможных. Но для нынешнего зомбированного западного «человека толпы» в качестве «образа врага» сошли и они.

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что концепции «новых кочевников» и «сияющего града на холме» вовсе не противостоят друг другу как две альтернативы вероятного будущего, но выполняют вполне прозаические функции: первая привлекает к себе правящие «элиты» прежде всего стран так называемого «третьего мира», а вторая сообщает пафос мессианства собственно американской оперативной «элите» и служит своего рода «кнутом» при псевдо-глобалистском «прянике». Как только «пряник» перестает работать с должной эффективностью, в ход пускается «кнут», что недавно и было продемонстрировано urbi et orbi, городу и миру, в Ираке.

Дайте мне контроль за деньгами любой страны – и мне нет дела, кто сидит там на троне.

Ротшильд

И это – вовсе не единственный пример «игры в четыре руки», который просматривается сегодня на большой геополитической сцене. Не меньшая интрига просматривается также во взаимоотношениях доллара с евро. Процесс «дедолларизации» мировой экономики проходит по сюжету, закрученному не хуже какого-либо залихватского этапа автогонок «Формулы-1». При этом возможности «навара» десятков и сотен миллиардов долларов на каждом повороте событий подразумеваются как бы сами собой. И держатели всего этого «геополитически-валютного тотализатора» внакладе явно не останутся – тем более, что они определенно обладают возможностями не только «заказывать музыку», но и корректировать ее аранжировку, как это стало очевидным в свете событий 11 сентября.

Вторым важнейшим аспектом идущего на полных парах процесса гигантского перераспределения собственности в масштабах всего мира становится конвертация валютных активов в активы реальные. И в этом отношении наша Россия, чье население составляет не более 2,4 % от населения Земли, но на территории которой расположено около 40 % разведанных сырьевых запасов планеты, находится сегодня в чрезвычайно опасном положении, сравнимом с положением разве что североамериканских индейцев в XIX веке.

Пока наши границы во всех смыслах остаются открытыми, оборонный потенциал сводится к нулю, а русский народ сам себя загоняет в политическую и экономическую резервацию, необходимость в военной оккупации России вроде бы отсутствует. Но опасность такого развития событий не только остается, но возрастает буквально с каждым днем пребывания у власти «элит», настроенных на «интеграцию в мировое сообщество».

Фактически контроль за нашими национальными ресурсами передан в руки транснационального капитала, а формализация этого процесса, как показывают примеры «Славнефти»-ТНК и нынешнего слияния «Сибнефти» с ЮКОСом, займет не слишком много времени – возможно, до конца нынешнего президентского срока В. В. Путина. После чего, по всем прикидкам, окажется возможной и политическая фрагментация территории РФ.

Разумеется, противопоставить подобным «войнам четвертого поколения» какой-то «ракетно-ядерный щит» – все равно, что в век «звездных войн» изо всех сил стараться удержать «на замке» сухопутную границу. Настоящие бои, определяющие исход всех остальных сражений, происходят сегодня совершенно в ином измерении. И победит в них не тот, чьи ракеты или экономика сегодня сильнее, у кого изощреннее спецслужбы, сильнее пропаганда и больше денег на банковских счетах. Победит тот, кто предложит миру адекватную систему ценностей и начнет ее реализацию на практике. «Дух животворит, плоть не пользует нимало», – сказано в Писании.

Бомба для президента

Утром 9 октября 2006 года сейсмические датчики зафиксировали, что на территории КНДР произошел подземный взрыв, эквивалентный 15 килотоннам тротила. После чего в Пхеньяне было официально заявлено об испытании ядерного устройства. И это событие можно с полным основанием считать началом конца «эры Буша».

Буквально все детали, сопровождавшие «рождение северно-корейского атомного младенца», говорят о том, что оно произошло не просто так, а было спланировано и подготовлено «в подарок» действующему американскому президенту – случайностей в подобного рода делах практически не бывает.

Прежде всего, это касается времени испытания – практически за месяц до промежуточных выборов в Конгресс и Сенат США: идеальное время для любой масштабной пиар-акции. Причем «информационные утечки» на Запад о том, что «Северная Корея вот-вот взорвет атомный заряд», начались еще за несколько дней до взрыва и были широко растиражированы в той части мировых масс-медиа, которые находятся под контролем финансовых структур, тесно связанных именно с демократической партией США.

На этом информационном фоне нынешние «вбросы» Чейни, Рамсфельда и других «ястребов-неоконсерваторов» из «команды Буша» о том, что Пхеньян, возможно, блефует и взорвал вовсе не атомный, а обычный заряд сверхбольшой мощности, выглядят уже криками вслед уходящему поезду. Хотя полностью исключать подобную возможность – особенно с учетом таинственного сентябрьского взрыва 2004 года на станции Енчжо – наверное, не следует. Однако в сознание западного и особенно американского обывателя теперь уже намертво впечатано видение севернокорейской баллистической ракеты, несущей ему, лично ему ядерную смерть.

А значит, широко распропагандированная за последние годы Вашингтоном «ось зла» ударила по действующей республиканской администрации совершенно другим концом. Что выглядит абсолютно недопустимым на фоне Ирака и всей тягомотины по поводу иранской программы обогащения урана. Опасность пришла совсем с другой стороны, и Буш со своими соратниками, получается, эту опасность попросту «прозевал», затратив немыслимые усилия против оказавшегося безобидным в смысле оружия массового поражения (ОМП) режима Саддама Хусейна и ввязавшись в бессмысленно-кровавую «демократизацию» Ирака. В данной связи беспрецедентно низкий показатель IQ 43-го президента США из предмета всеобщих милых шуток мгновенно превращается в реальную угрозу для безопасности его избирателей. Вместе со всей выдвинутой республиканцами «военно-технологической» моделью мирового господства Америки.

Заявленный выход Северной Кореи из режима нераспространения атомного оружия важен не столько сам по себе, сколько тем, что открывает дорогу в «ядерный клуб» практически всем желающим странам «третьего мира»: от Ирана до Венесуэлы. Соответственно, наличие такого «аргумента» у вероятных оппонентов резко сужает возможности США проводить военные «операции устрашения» по югославскому или иракскому сценарию.

С другой стороны, превращение КНДР – пусть не де-юре, но де-факто – в ядерную державу способно резко изменить геополитическую ситуацию на Корейском полуострове вследствие не слишком явного, но неизбежного усиления националистических настроений. Присоединение Южной Кореи к «ядерным» переговорам между Вашингтоном и Пхеньяном в конце концов может дать шанс формированию в регионе, наряду с КНР и Японией, «третьего центра силы» – объединенной Кореи, играющей на противоречиях между Китаем и США.

Но и это еще не всё. Взять, например, вопрос о том, как КНДР – далеко не самая экономически и технологически развитая страна мира, совсем недавно вроде бы пережившая голод и разруху, – вообще могла осуществить столь амбициозный и масштабный ракетно-ядерный проект? При всём уважении к идеям чучхэ и лично товарищу Ким Чен Иру – уважении, которое после указанного выше ядерного испытания готово перерасти в восхищение, – в подобного рода чудеса верится слабо. Но те же мировые масс-медиа либо вообще обходят этот вопрос, либо вскользь высказывают мнение о возможности обмена военными технологиями с Пакистаном и Ираном.

В результате складывается впечатление, что полуторамиллиардного Китая, имеющего с КНДР протяженную сухопутную границу и осуществляющего в эту страну критически важные поставки топлива и продовольствия, как бы вообще не существует в природе. Весьма показательная «фигура умолчания» – ведь и ракетные, и ядерные технологии, которые находятся в распоряжении Пекина (вспомним хотя бы недавние полеты «тайконавтов» и масштабные космические проекты), несомненно, тем или иным образом могли сказаться на развитии соответствующих программ КНДР. В этой связи, кстати, стоит особо заметить, что за последние годы официальный Пхеньян явно отказался от помпезно-показушного «позднесоветского» стиля ведения дел и внутри, и вне страны, перейдя к наружно куда менее эффектной, но по сути гораздо более эффективной «китайской» методике.

Почему же западные масс-медиа, этот образец свободы и объективности в подаче информации для всего мира, предпочитают попросту не замечать гигантских следов «красного дракона» во всем громком деле вокруг «северно-корейской А-бомбы»? Не потому ли, что подобная «зоркость» с их стороны окажется противоречащей интересам и прореспубликанской, и – тем более – продемократической части американского и мирового истеблишмента? Но если так, то это значит, что китайские стратеги с помощью Пхеньяна попросту вчистую обыграли своих западных коллег на глобальном геополитическом поле. И если на ноябрьских выборах демократы возьмут большинство в органах законодательной власти США, этот китайский выигрыш – пока умозрительный и потенциальный – начнет быстро реализовываться.

Прежде всего это касается, конечно, курса «дорогого доллара и дорогой нефти», который все эти годы проводила администрация Буша, накачивая национальный долг США до невообразимых 45 триллионов. Именно этот курс заставлял КНР по максимуму использовать собственные энергетические ресурсы, прежде всего уголь, что уже превратило многие промышленные зоны страны в зону экологического бедствия. А импорт «чёрного золота» возвращал десятки миллиардов долларов, заработанных Китаем на экспорте своих товаров, в американские банки – транзитом через элиты и бюджеты нефтедобывающих стран.

Приход к власти демократов, несомненно, обозначит политические границы данного курса и окончательно снимет с шеи Пекина «энергетическую удавку», позволит ему сократить товарный экспорт и заняться приоритетным развитием своего внутреннего рынка. А это, в свою очередь, может привести к системному переформатированию как глобальной геополитической ситуации, так и региональной: на Ближнем и на Дальнем Востоке, на Кавказе и в Центральной Азии (включая Иран).

Для нынешней Российской Федерации подобное развитие событий несет в себе целый пул угроз, которым будет очень трудно противостоять. Дело здесь не столько в усыхании потока «нефтебаксов» с параллельным обесцениванием Стабфонда и «золотовалютных» запасов Центробанка – в конце концов, и сегодня Кремль фактически не имеет права распоряжаться девятью из каждых десяти по форме принадлежащих ему долларов. Дело прежде всего в том, что современная «путинская» Россия настолько приспособилась к предложенной «кланом Бушей» модели существования, что смена этой модели может вызвать у нас социально-политическую катастрофу, намного превосходящую дефолт 1998 года и сопоставимую разве что с последствиями уничтожения СССР. Промышленность (за исключением разве что топливно-энергетического сектора и отчасти металлургии) опущена «ниже плинтуса», сельское хозяйство обеспечивает внутренний рынок на 40–60 % от реальных потребностей, науку – и фундаментальную, и прикладную – «дербанят» до нуля, системы образования и здравоохранения деградируют, средства массовой информации (прежде всего телевидение и радио) продолжают уничтожать традиционную систему ценностей нашей цивилизации; уровень социального и регионального неравенства превысил все допустимые и даже мыслимые пределы. В итоге демографический и человеческий потенциал современного российского общества не позволяет рассчитывать на благополучное преодоление этого кризисного этапа. Тем более, что усиление ряда наших соседей – особенно на востоке и юге российских границ – чревато расползанием на отдельные «суверенные» куски всей ткани российской государственности.

На то, чтобы хоть как-то ответить на эти вызовы, властям России остается максимум полтора-два года. Но это время, как сегодня уже становится ясным, у правящих кругов РФ будет занято предвыборной вознёй с конвертацией власти в собственность, а собственности – во власть. Если, конечно, внезапно не случится какая-нибудь очередная «загогулина», на которые так горазда отечественная история.

(«Завтра», 2006, 18 октября, № 42)