Текст книги "Всадник рассвета"
Автор книги: Владимир Шигин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава третья
РЕКА СИМВОЛОВ
Несколько дней пути – и возбуждение, которым обычно сопровождаются все проводы и встречи, заметно поубавилось. Весь отряд как-то внутренне подтянулся, все стали серьезны и сосредоточенны. Впрочем, пока мы все еще ехали по землям своих родов, и никакой опасности нам не предвиделось, хотя воевода все же старался объезжать все попадавшиеся на пути селения стороной. Для ночлега обычно подыскивали места у ручьев, сразу же разводили костры. Маленький Всегдр метался как заполошный: он таскал хворост и поил лошадей, готовил пищу и напрашивался в дозор. Отношение к мальчишке постепенно улучшалось. Лишь Вышата и Рогдай все еще относились к нему с подозрением и явным недоверием.
Минуло еще несколько недель однообразной езды, а вокруг все было по-прежнему спокойно. Все так же шелестели над головой бесконечные густые леса. В кронах деревьев веселились беззаботные птицы, и лишь изредка дорогу перебегали стада оленей и лосей. И хотя мне вся эта идиллия очень и очень нравилась, время от времени все же вспоминалось жуткое чудище, внезапно вылезшее из болота во время поездки к Небесному Холму, и скрытое чувство опасности сразу же заставляло проверить готовность к бою.
Но вот настал день, когда мы подъехали к широкой реке. Едва за деревьями мелькнула синяя гладь, как лица моих спутников разом посуровели и напряглись.
– Река Символов! – мрачно сказал, подъезжая кс мне, Вышата.
– А что за ней? – спросил я его, вглядываясь в темный лес на противоположном берегу.
– Там чужой мир! – еще более мрачно ответил мне воевода.
– Бывал ли ты там когда-нибудь?
– Приходилось! – вздохнул Вышата. – Но оттуда мало кто возвращается!
– Там живет враждебное племя? – Наверное, я выглядел сейчас назойливым, но интерес мой был далеко не праздным. – Там какие-то люди, желающие зла твоему народу?
– Нет, – покачал головой воевода. – Там нет людей. Там только нелюдь!
Меня словно током ударило. Значит, мы уже прибыли туда, откуда начнется наша дорога в неизвестность. Теперь я уже с опаской поглядывал на далекий лес, на воду и на шелестящий над ней камыш. Перебираться через реку на другой берег мне как-то сразу расхотелось.
Меж тем солнце уже понемногу начинало клониться к закату. Переправляться вечером Вышата посчитал неуместным, к тому же надо было еще найти речных стражников. У них можно было разузнать кое-что о делах на противоположном берегу, к тому же стражники могли помочь и с переправой. Троих воинов Вышата немедленно послал на поиски стражи, остальные же занялись рубкой деревьев и изготовлением плотов. Работа эта была, видимо, всем хорошо знакома, воины справились с ней достаточно легко. Довольно споро было повалено несколько толстых дубов. Затем их перетащили на прибрежный песок, где связали между собой. Из бревен потоньше сделали весла и рули, укрепив и то и другое на хитрых распорках. В конце концов получилось два больших плота. Несмотря на всю неказистость, они внушали уважение своей явной добротностью.
– Один будет основным, для переправы! – сказал мне Вышата. – А второй на всякий случай, про запас!
Вскоре показались и наши воины, посланные на поиски стражи. Вместе с ними ехала целая группа всадников. Пожилой и бородатый воин, легко соскочив с коня, подошел к Вышате, и они троекратно расцеловались.
– Это воевода речной стражи Бродич! – представил мне прибывшего Вышата.
– Мы уже извещены о тебе, Посланник, и ждем тебя! – приложил Бродич руку к сердцу. Я сделал тот же жест. Поглядев на наши “боевые корабли”, Бродич кивнул.
– Мы тоже заготовили вам загодя несколько надежных плотов.
– Это никогда лишним не будет! – многозначительно заметил Вышата.
За вечерним костром начальник стражи поведал нам последние новости с того берега.
– Уже с полгода, как мы прекратили вылазки на нечистую сторону, – рассказывал он неторопливо, обращаясь больше к Вышате, чем ко мне. – Последний раз потеряли там слишком много людей, чтобы повторять походы. На той стороне последнее время что-то происходит, но что, точно сказать я не берусь. Во время последней вылазки вообще произошло ранее небывалое. Когда мы уже вернулись обратно, то спустя несколько дней на противоположном берегу увидели несколько наших воинов из тех, кого считали погибшими. Они были живы и просили о помощи. Разумеется, я немедленно организовал переправу, она конечно же не обошлась без жертв, но отставших мы вернули. Признаюсь честно, я не заметил в них ничего необычного. Правда, они не могли толком объяснить, что же с ними случилось, но мы посчитали, что сказались перенесенные волнения. А на следующий день в лагере начали происходить страшные вещи. Привезенные стали бросаться на своих же товарищей и впиваться зубами игл в глотки. Укушенные исходили пеной, а спустя несколько минут уже присоединялись к их укусившим. При этом глаза как у привезенных нами с той стороны, так и у укушенных были кроваво-красными и лишенными зрачков. С огромным трудом и немалыми потерями удалось со всеми расправиться.
– Что вы сделали? – спросил я.
– Разумеется, поубивали! – немного помолчав, сказал Бродич. – При этом у тех, кто вернулся с той стороны, были совершенно нечеловечьи зубы, настоящие волчьи клыки. Кстати, среди них был и твой друг Отадр!
– Да, – склонил голову Вышата. – Когда-то Отадр спас мне жизнь. Кто знал, что его ждет такая страшная судьба!
– Я думаю все же, что Отадр и остальные пали в бою, а те, кто пришел к нам, были ожившими мертвецами-оборотнями! – покачал седой головой Бродич. – Помянем же их светлые души!
Мы, не чокаясь, выпили по чаше с крепким медом. Помолчали.
– До каких пределов вам удавалось доходить во время последних вылазок? – продолжил свои расспросы Вышата.
– С тобой когда-то мы отдалялись от реки верст на десять, если помнишь, – ответил начальник стражи. – Но тогда сопротивление было гораздо слабее. Я чувствую, что нечисть крепнет и собирается с силами день ото дня. Добром для всех нас это не кончится. Близок тот час, когда они начнут рваться в наши земли через реку. Что тогда будет, сказать не берусь. Последние недели кто-нибудь оттуда все чаще и чаще пытается прорваться на нашу сторону. Раньше такого почти никогда не было. Теперь же почти каждую ночь. Позавчера они пытались пробиться целым отрядом. Теперь нам уже не до рейдов на ту сторону, впору удержать свой берег. Что касается твоего вопроса, то последние два раза мне удавалось, теряя больше половины людей, углубляться не более чем на пять верст. С каждой верстой сопротивление нарастало так сильно, что нам приходилось отступать.
– Кто сражается против нас на той стороне? – по-интересовался я.
– Однозначно сказать трудно. – Бродич, не отрываясь, смотрел на колеблющиеся языки пламени костра. – Всякий раз там подстерегает что-то новое. То какие-то драконы, то огромные свиноподобные твари, то летающие чудища. Каждый раз их нападение – полная неожиданность. Никогда не знаешь, откуда они ударят, с земли или с неба. Нечисть воистину неисчислима.
– Когда лучше переправляться? – спросил Вышата.
– Лучше всего ближе к полудню. Нечисть не любит яркого солнца и в это время не так агрессивна.
– А что нас ожидает в реке? – поинтересовался я.
Тут уж на меня посмотрели оба – и Вышата, и Бродич. Ответил Вышата:
– В речке тоже полно всякой мерзости, но она больше держится противоположной стороны.
– Значит, река – это граница двух миров?
Оба молча кивнули. Бродич подкинул в начавший гаснуть костер несколько веток.
– С речкой дела тоже стали хуже. Пакость, живущая в ней, стала все чаще подбираться к самому нашему берегу и подстерегать подходящих близко к воде. Так мы потеряли уже несколько человек. Да и в размерах твари прибавили. Помнишь, если раньше самые большие водные твари были с хорошую свинью, то теперь уже попадаются почти с корову. А совсем недавно объявилось вообще огромное создание, перекусывающее человека как тростинку. Мы его прозвали Речным Гадом. Правда, пока Гад этот всего один, а потому попадается на глаза не слишком часто, но, как говорится, лиха беда начало!
Мы помолчали. Костер, затухая, уже тлел. Внезапно с другой стороны реки раздался пронзительный и долгий вой. Кто-то невидимый и неведомый вопил в ночи, оглашая все и вся выворачивающим душу истошным воплем, от которого становилось по-настоящему жутко. Я глянул на Бродича, надеясь получить разъяснения. Тот, изменившись в лице, быстро-быстро шептал одними губами какое-то заклятие.
– Кто это?
Начальник стражи поднял на меня глаза. В них я прочел нескрываемую тревогу.
– Это плачет Кричащий-в-ночи!
– Кто это такой?
– Никто его никогда не видел, но все здесь знают, что плачет Кричащий-в-ночи всегда в предчувствии скорой крови! Он чувствует добычу и воплем созывает нежить на пир плоти. Сколько бы раз мы ни собирались уходить на тот берег и как бы мы ни соблюдали при этом тайну, всякий раз перед выступлением он воет и плачет. Теперь он кричит по вам.
– Нас еще рано хоронить. Пусть лучше поплачет о самом себе! – сказал я с неожиданной для себя злостью.
Оба воеводы промолчали. На небосводе брезжил ранний рассвет.
– Ну,В се! – встал от костра Вышата. – Давайте хоть немного поспим. День нам предстоит не из самых легких.
Укладываясь на конскую попону, я думал, что из-за воя Кричащего-в-ночи и всего того, о чем узнал сегодня, сидя у костра, так и не смогу заснуть, но ошибся. Сон мой был мгновенным, глубоким и на этот раз без всяких сновидений.
* * *
С восходом солнца мы начали приготовления к переправе, а перед полуднем приступили и к самой переправе через реку. Все облачались в боевое снаряжение. Из переметной сумы я вытащил тельняшку и надел ее под кольчугу. Что ждет меня на противоположном берегу, я не знал, но то, что в родном тельнике мне будет погибать куда легче, чем без него, – это я знал твердо. Одевавшиеся рядом воины молча, но с удивлением глядели на столь странную для них полосатую рубаху. Вакула, видимо, хотел меня спросить о ней, но не решился.
Первым рейсом на плоту отправилась ударная группа: Вышата с Рогдаем, Местко, Мезислав с пятью речными стражниками. С собой они взяли только оружие и огромное количество стрел. Вышата с людьми должен был добраться до противоположного берега, закрепить там канат и отправить обратно наш плот – паром для последующих рейсов. Затем, заняв круговую оборону на берегу, он должен был обеспечить нам успешную высадку. Насколько я понял, это был старый и испытанный прием здешней переправы.
Вокруг меня кипела работа. К месту переправы речные стражники подтянули свои резервные плоты, сделанные конечно же куда более основательно, чем наши. К урезу воды сносились припасы, сюда же привели и коней.
– Ну, да пребудет с нами Перун и удача! – осенил себя мечом Вышата, и наш авангард бодро отчалил от берега.
Едва плот отошел, как все на нем находившиеся, кроме гребущих, натянув луки, расселись вдоль бортов, всматриваясь в мутные волны. Сам Вышата, расположившись в центре плота, неотрывно глядел вперед. Видно было, что и эта операция отрабатывалась не один раз. Время тянулось до бесконечности медленно. Мы, оставшиеся, тоже до рези в глазах вглядывались в реку и в темнеющий за ней лес. Но все было спокойно и тихо. Вот плот легко ткнулся в прибрежный песок, и воины во главе с Вышатой спрыгнули на берег. Они ловко закрепили канат за росшее у берега дерево и тут же заняли оборону.
Вышата свистнул птицей три раза. Это был условный сигнал, что у него все готово. На нашей стороне сразу несколько десятков воинов налегли на канат, и плот быстро заскользил обратно. Плот снова беспрепятственно пересек реку. Второй рейс, которым перевозили в основном лошадей и припасы, тоже прошел совершенно спокойно. Казалось, что перед нами самая обычная речка, а все давешние рассказы о ее страшных подводных обитателях не более чем выдумка.
Я посмотрел на Бродича. Тот, хмурясь, покусывал свои длинные усы.
– Что-то здесь не так! – сказал он мне. – Все это мне очень не нравится. Обычно драка начинается с первого же броска. Что-то здесь не так!
Третьим рейсом должен был переправляться я с несколькими воинами нашего отряда и десятком лошадей. Прощаясь, речной воевода крепко пожал мне руку:
– Да хранит тебя Перун и да пребудет с тобой удача!
Оттолкнувшись шестами от песчаного дна, воины тут же расселись вокруг меня с готовыми к бою луками. Я разместился, как и Вышата, в самом центре плота. Рядом со мной встал Вакула, а у моих ног примостился маленький Всегдр. Видимо, мое место считалось наиболее безопасным и традиционно отводилось здесь самым оберегаемым лицам.
Уже подплывая к середине реки, я обратил внимание, что в отличие от нашего берега, где вовсю горланили птицы и лес, казалось, был пронизан жизнью, приближающийся берег зловеще тих. Ни птиц, ни каких-либо иных звуков оттуда не доносилось. То был иной мир, мир, где не только человеку, но и зверью места не было.
Когда плот уже пересек середину реки, я несколько успокоился. Возможно, все обстоит здесь не так страшно, как рассказывал Бродич. Но едва я об этом подумал, как прямо передо мной из воды в брызгах пены возникла огромная оскаленная морда. Чешуйчатая шкура блестела на солнце всеми цветами радуги. Чудовище плотоядно вращало тяжелой челюстью и громко шипело. Прежде чем я успел что-то понять, в ее широко раскрытую красную глотку вонзилось с десяток выпущенных в упор стрел. Взвыв, страшилище рухнуло в воду, обдав нас мощным водопадом брызг.
– Речной Гад! Бейте его по глазам! – крикнул бывший с нами на плоту речной стражник. – Так вернее!
“Вот тебе и первое сражение, – подумалось мне. – И сразу морское. Что ж, для морского пехотинца это как раз то, что надо!”
А впереди перед плотом уже вставала целая стена воды. Не одна, не две, а по меньшей мере десяток оскаленных голов на длинных извивающихся шеях жаждало с нами боя.
Кони ржали и в испуге, дрожа всем телом, жались к середине плота. Речные Гады окружили плот со всех сторон. Они безостановочно били извивающимися хвостами по воде, и нам теперь ничего не было видно, кроме фонтанов. Рядом со мной уже вовсю рубились воины. Вакула то и дело обрушивал на врагов свой огромный меч, но одолеть их ему пока не удавалось.
Тем временем одна из голов, на мой взгляд, самая здоровенная, целила явно на меня. Случайностью это быть не могло. За мной охотились! Такое внимание к моей особе льстило. Увы, к схватке я оказался совершенно не готов. Едва я успел выхватить из ножен свой меч, как огромная, покрытая склизкой чешуей и тиной туша взлетела в воздух и, обрушившись на край плота, поползла что было силы ко мне. Мимо меня, едва не задев, полетел в реку не удержавшийся на ногах конь. Но не успел он достичь воды, как был тут же перекушен надвое.
– Спасайте Посланника! – кричал кто-то рядом.
Огромная пасть дышала смрадом прямо в лицо, и помочь мне не мог никто, кроме меня самого. Скользя ногами по накренившемуся плоту, я все быстрее и быстрее съезжал прямо в эту пасть. Все решало мгновение. И тогда, падая, я обхватил меч двумя руками и со всей силы вонзил его прямо в самую середину раскрытой пасти, загнав обоюдоострое лезвие по самую рукоять. Глаза Гада тут же из непроницаемо-черных сделались бесцветно-мутными, а пасть захлопнулась так быстро, что я едва успел выдернуть из нее руку. Несколько раз судорожно дернувшись в конвульсиях, тело соскользнуло с плота и погрузилось в воду. Почти сразу последовал сильнейший удар в днище плота, от которого мы все попадали. За борт вывалилась еще одна лошадь. Больше мы ее уже не видели. Вода вокруг плота по-прежнему кипела. Речные Гады безостановочно атаковали нас, но в последнюю минуту отступали, поражаемые стрелами и мечами. Лучники целили по глазам и, надо признать, в этом весьма преуспели. Неподалеку от плота бились на воде уже несколько ослепших рептилий, чьи окровавленные глазницы были утыканы десятками стрел. Воины Небесного Холма промаха не знали.
Тем временем по плоту из глубины реки было нанесено еще несколько мощных ударов. Кто-то необычайно сильный и умный сосредоточенно и со знанием дела разламывал наше утлое прибежище снизу, понимая, что в случае разрушения плота мы будем уничтожены в несколько мгновений. Скорее, как можно скорее к берегу! Разумом я понимал, что на берегу сейчас Вышата с воинами, – бросив все, из последних сил тянут нас к берегу, но как же медленно шло время!
После пятого или шестого удара бревна плота начали медленно расходиться. Щели между ними становились все шире и шире, а атаки треклятых Гадов все не прекращались. В какой-то момент я увидел, как в наибольшую из щелей снизу пытается протиснуться чья-то отвратительная харя. Впереди нее ползли лапы-щупальца с массой присосок. Щупальца выползали наверх целым клубком, постепенно разматываясь в разные стороны в поисках добычи. Это уже был явно не знакомый нам Гад, а нечто иное. Не теряя времени, я принялся рубить мечом щупальца, но они оказались на удивление прочными, так что перебить их удавалось лишь с третьего-четвертого раза. Расползались же по плоту они столь быстро, что угнаться за ними я не успевал. Еще одна такая же тварь тянула свои бесчисленные лапы к канату, соединявшему нас с обоими берегами. Выбрав наиболее выгодную позицию, я изо всех сил пытался отбить эти атаки, но получалось не слишком удачно. Почуяв, что от меня исходит в данный момент наибольшая опасность, оба страшилища одновременно частью щупалец предприняли атаку уже против меня. Это были какие-то особые щупальца, заканчивающиеся не присосками, как большинство других, а когтями-секирами. Не знаю, чем бы все завершилось для меня и для всех находящихся на плоту, если бы в этот критический момент мне на помощь не подоспели сразу два воина из числа сопровождавших нас речных стражников. Общими усилиями они загнали под воду того, кто пытался атаковать плот сквозь щели. Я продолжал бой с тем, кто пытался перерубить канат. От когтей-секир мне все же досталось. Несколько раз они прошлись буквально по мне, порвав кольчугу. Но и я показал себя молодцом. Выбрав подходящий момент, когда секира пронеслась мимо меня в очередной раз, я успел что есть силы рубануть по ней. Отлетевший обрубок забился в конвульсиях. Но и тогда он, извиваясь, все равно пытался добраться до меня. Это ему не удалось. Поддев обрубок ногой, я вышвырнул его в воду. Затем сам, не теряя времени, атаковал противника и удачно перерубил ему еще несколько щупалец. Испуская смрадную жидкость из перебитых культей, мой враг наконец-то покинул поле боя, скрывшись в волнах. Оглядевшись, я с ужасом понял, что до полного разваливания плота остается какая-то пара минут. Однако было очевидно и то, что и атаки на нас явно ослабли. Огромных Гадов уже не было видно. Правда, вокруг еще кишмя кишели их более мелкие собратья, но с ними пока управлялись. Однако успокоения от всего этого было немного. Развались сейчас плот – и плотоядные присосники расправятся с нами и за себя и за своих павших сотоварищей. В момент, когда плот ткнулся в прибрежный песок, я понял, что родился вторично.
Не теряя времени, я спрыгнул на землю, там меня уже встречал встревоженный всем происшедшим Вышата.
– Горячо вам пришлось на речке! – покачал головой воевода, критически оглядев всех нас, еще не отошедших от лихорадки боя. – Мы все видели, но помочь ничем не могли!
Воины сводили на берег дрожащих от страха коней, сгружали припасы.
– Раньше на реке никогда не было ничего подобного! – сказал Вышата чуть погодя. – Бродич прав, что-то здесь ныне замышляется!
Сгрудившись под берегом, мы держали совет, как быть дальше. О каком-то продолжении переправы не могло быть больше и речи. Вода в реке буквально кипела от обилия подводных Гадов. Опоздав к моменту нашего прорыва, они теперь бесились, в неистовстве выпрыгивая из воды. Было ясно, что помощи ждать уже неоткуда. Дороги назад не было тоже. Большая часть отряда Небесного Холма так и осталась на той стороне. Мы видели, как воины в отчаянии попытались пробиться к нам на запасном плоту, но едва тот отошел от берега, как был тут же разнесен в клочья, а все находившиеся на нем стали добычей обитателей реки. Больше попыток прорваться к нам с противоположного берега уже не предпринимали.
Все мы были, разумеется, удручены столь неудачным началом похода. Перво-наперво подсчитали наши более чем скромные силы. Без меня и Всегдра насчитывалось двадцать семь воинов во главе с Вышатой. Однако воинов Небесного Холма, специально подготовленных для предстоящей миссии, оказалось меньше половины. Остальные были помогавшими нам в переправе речными стражниками, лишенными возможности вернуться обратно Присутствие на чужом берегу Всегдра Вышата воспринял с явным неудовольствием: он, видимо, полагал, что я в последний момент все же оставлю мальчишку на том берегу, но теперь деваться было уже некуда.
Однако нет худа без добра. К нашей радости, лошадей у нас оказалось даже на две больше, чем людей. Изначально планировалось, что каждый из воинов будет иметь по две сменные лошади, да еще по одной для перевозки припасов. Теперь от этой идеи пришлось отказаться. Однако мы все могли ехать верхом. Это была хоть маленькая, но удача, иначе пришлось бы идти пешими. С нами оказались и основные припасы, оружие, весь запас стрел. На том берегу осталось более двух третей продовольствия и запасы ячменя для лошадей. Но горевать было особо некогда. Мы собирались в путь.
Я окинул взглядом стоящий перед нами лес. Он был тих и темен. Казалось, что солнечные лучи вполне осознанно стараются не проникать в него. Впрочем, это, наверно, было лишь плодом моего воспаленного воображения. Итак, что же ждет нас впереди? Ответ на этот вопрос нам предстояло получить очень скоро.
С противоположного берега нам непрерывно махали руками и что-то усиленно кричали, но ветер относил голоса, и ничего не было слышно. Оседлав лошадей и бросив прощальный взгляд на ставший сразу же таким дорогим берег земли людей, мы дружно двинулись вперед.
– Оружие иметь под рукой! – велел выехавший вперед Вышата. – Нападение теперь может последовать в любую минуту и откуда угодно! Ну, да пребудут с нами наши боги! Тронулись!
