Текст книги "Севастополь. История. Легенды. Предания"

Автор книги: Владимир Шигин

Как известно из «Велесовой книги», древние руссы так и не смогли примириться с захватом Корсуня, Может, именно этим и объясняется столь долгая ненависть к греческому Херсонесу местных скифов, явно имевших с последними какие-то родственные корни? Многовековую партизанскую борьбу вели с греками и местные жители тавры.

Вот так выглядела или, по крайней мере, могла выглядеть реальная древняя история Орса-Корсуня-Херсонеса с 7-го тысячелетия до V века до н. э…

Но продолжим поиски Хорса в ареале Херсонеса. Ведь его следы есть даже в классической древнерусской литературе! Открываем «Слово о полку Игореве». «Слово» повествует о том, как князь Всеслав на пути своего следования в Тьмутаракань «пересек путь Великого Хорса». Что это за путь, ученым до сегодняшнего дня толком не понятно. Существует целый ряд взаимно противоречащих друг другу версий. Однако думается, гадать здесь особо нечего, ибо в тексте все сказано именно так, как было. «Путь Великого Хорса» был не чем иным, как древней дорогой из центральных областей Руси до города Орса, той самой, по которой древние русы издавле ездили К-Орсу-ни. Разумеется, что это всего лишь авторское предположение, но то, что «путь Великого Хорса» явно связан с древним северным русским Причерноморьем, очевидно.

Известно, что на Руси издревле все самое лучшее и красивое именовалось «корсунским»: корсунские украшения, корсунская одежда… Считается, что термин этот появился после крещения князя Владимира в Херсонесе. Но так ли было на самом деле? Быть может, корни этого весьма загадочного для Руси эпитета следует искать куда в более отдаленных эпохах, в тех, из которых проступает сказочным видением легендарный город Солнца – Орс.

А теперь обратимся к древнеарийским текстам «Ригведы», которая совершенно неожиданно дает нам имя одного из первых возможных правителей легендарного города. Звали этого первоцаря… Персей! Судя по имени, этот правитель был идентичен знаменитому герою древнегреческих мифов Персею, победителю Горгоны и спасителю Андромеды.

Согласно одним греческим мифам Персей являлся сыном Зевса и дочери царя Аргоса Данаи, согласно иным – сыном бога Солнца Гелиоса (в греческом варианте) и Орса-Хорса (в древнеарийском). Для мифологии, где самым причудливым образом сплетены воедино реальные факты и вымысел, вполне логично, что правитель города Солнца – реальный, являлся одновременно мифически именно богом Солнца. Именно солнечный бог, в соответствии с понятиями наших далеких предков, мог законно передать город своего имени своему же сыну в управление. Это более чем логично! В мифе о Персее указывается, что родился герой и царствовал на одном из островов. По линии матери известна и его родословная: дед – Акрисий и прадед – Линкей. Может быть, перед нами сейчас таинственные имена вождей – основателей древнего Орса? К слову, древнегреческий миф о Персее даже сегодня признан специалистами одним из древнейших. Это тоже немаловажный факт, потому что сюжет мифа о Персее, возможно, был воспринят греками из более древней арийской мифологии. Интересно, что, зная о негреческих корнях Персея, древние греки именовали его не иначе как Персей Геперборейский.

А вот мнение знаменитого древнегреческого поэта Пидара:

 
Но ни вплавь, ни впешь
Никто не вымерил дивного пути
К сходу гипербореев —
Лишь Персей,
Водитель народа,
Преступил порог их пиров…
…Он убил Горгону,
Он принес островитянам
Ту голову, пестою змеиной гривой,
Каменную смерть.
И дивному вера есть, коль вершитель – Бог…
 

Персей, убивающий Медузу. Рельеф метопы из храма в Селинунте. VI в. до н. э.

Какой же северный остров имел в виду Пидар? Возможно, речь он вел именно о Крыме-Тавриде? Если все обстояло именно так, то тогда наша версия о Персее – правителе города Орса – получает еще одно подтверждение.

Учитывая эти очевидные северочерноморские корни подвигов арийского Персея, вполне логичным является и существование Персея – реального правителя-царя Орса, о чем и повествует нам «Ригведа».

Не менее интересна в связи с рассматриваемым нами вопросом и судьба младшего брата Персея. Согласно все той же «Ригведе», его звали Эт, и был он властителем земли на берегу моря и обладателем Золотого руна. Как не вспомнить здесь колхидского царя Ээта и поход аргонавтов.

Говоря о древнем Орсе, мы апеллировали в основном пока мифами и легендами. Ну а есть ли какие-либо реальные следы этого легендарного города? Эти следы есть! Если более пристально ознакомиться с характером раскопок на Гераклейском полуострове, то обнаруживаются и следы древнего Орса…

Начнем с того, что тот, кто хотя бы раз знакомился с характером проводимых археологических работ в районе нынешнего Севастополя, не мог не обратить внимания на то, что вся гигантская территория полуострова сплошь покрыта остатками стен колоссальной каменной кладки. Дело в том, что весь полуостров некогда был густо застроен мощнейшими двух– и трехэтажными башнями, колодцами и каменоломнями. Вот оставленное нам первое описание Гераклейской земли, составленное академиком П. С. Палласом еще в 1794 году: «Кроме многих больших четырехугольных совсем разрушенных стен, окружающих четырехугольные и продолговатые поля и иногда образующие улицы, имеются одинаковых размеров сооружения, как бы указывающие на выселки-колонии. Повсюду встречаются одиночные рассеянные здания из больших обтесанных камней, бывшие, быть может, башнями, построенными для безопасности деревенских жителей на случай нападения тавро-скифов».

Несколько десятков лет спустя не менее интересное сообщение оставил З. А. Аркас: «На всем пространстве и теперь видим в разных местах явные признаки первобытного поселения, как-то: остатки стен больших зданий, сложенных из больших камней и скрепленных между собой железными (на самом деле свинцовыми. – В. Ш.) полосами, циклопические работы; остатки обсервационных башен на курганах и возвышенностях, которые имеют по одной и более цистерн и колодцев, в коих некоторые и теперь держат воду, годную для питья; основания больших четырехугольных оград, заключающих в себе обработанную землю, на которых и доныне остались одичалые смоковницы и местами иссохшие виноградные коренья огромной толщины; на гладком каменном грунте – основания параллельных стен, имеющих направление на восток и запад, на расстоянии трех саженей одна от другой, и между ними насыпана садовая земля; и, наконец, заметны и теперь фундаменты правильных дорог, две из которых начинаются от развалин древнего Херсонеса – до 6 верст длины при 4 саженях ширины».

Историки считают, что постройка всех этих сооружений принадлежит херсонесскому жрецу, гимнасиарху, стратегу и агроному Агасиклу, в честь которого и была некогда поставлена статуя. Не ставя ни в коей мере под сомнение вклад херсонесита Агасикла в создание стен вокруг пригородных виноградников, позволим себе, однако, усомниться в том, что это был результат деятельности одного лишь человека-руководителя, и вот почему.

Дело в том, что общий объем проведенных работ столь грандиозен, что его практически невозможно даже себе представить! Более четырехсот усадебных участков-клеров были обнесены высокими, выше человеческого роста, каменными стенами, каждая толщиной более метра. И это при том, что общая площадь все участков ни много ни мало, а десять тысяч гектаров! Кроме этого, на подавляющем большинстве усадеб имелись многоэтажные оборонительные башни и иные каменные постройки. Но и это не все! Уже подсчитано, что для обработки лишь одного участка земли необходимо было вырубить в нем в среднем 60 тысяч кубических метров скального грунта, а это значит, что всего было вырублено и обработано более 24 миллионов кубометров камня! Чтобы оценить всю «фантастичность» огородного проекта, можно сказать только то, что нарубленного на Гераклейском полуострове для этой цели камня хватило бы на постройку как минимум пятнадцати пирамид Хеопса!

А теперь подумаем, мог ли это сделать в III веке до н. э. агроном Агасикл (а именно так датируют историки время возведения клеров)? Ведь к этому времени греки-херсонеситы только лишь начали по-настоящему обживать берега Гераклеи, а само их поселение было в это время пока еще достаточно небольшой колонией-полисом, во многом зависящим от своей основной метрополии. Откуда ж тогда могли взяться десятки и десятки тысяч рабов, которые бы в течение нескольких поколений проводили столь титанические и массовые работы? Почему столь гигантский труд не был замечен ни одним из древнегреческих историков, ведь ничего подобного нигде никто не делал? Как могли херсонеситы проделать такую работу всего за каких то сто – сто пятьдесят лет с момента своей высадки в Гераклее, когда, во-первых, их и самих было не так-то много, а кроме этого, у первопоселенцев существовало и еще немало забот помимо возведения усадебных участков? Почему, наконец, ни одна из множества дошедших до нас херсонесских амфор и ваз не хранит на себе рисунки этого поистине всенародного труда, которым Херсонес мог бы по праву гордиться перед всеми другими греческими городами? Почему всего этого нет?

Да потому, что, скорее всего, никакого адского труда попросту не было! Как и не было десятков тысяч рабов, которых Херсонес просто бы не смог не только купить, но и просто прокормить! Все дело в том, что греческие переселенцы ничего не создавали. Они лишь подправили и переделали на свой вкус то, что нашли здесь созданным задолго до них! Этим переделыванием уже сделанного, по всей видимости, и занимался агроном Агасикл.

Но кто тогда были истинными авторами и создателями всей неподвластной воображению системы выдолбленных в скалах пригородных усадеб?

На мой взгляд, создателями столь затратного и многовекового проекта могли быть только жители древнего Орса. Если это так и есть на самом деле, то как же тогда несправедливо то, что живущие в нынешнем Севастополе и до сих пор ежедневно соприкасающиеся с реальными плодами труда своих отдаленных предков, и даже продолжая еще пользоваться ими порой, не имеют даже малейшего представления о тех, кто все это создал во имя потомков!

Но и это еще не вся правда об исчезнувшем казалось бы навсегда городе! Теперь пришла пора процитировать столь уважаемого патриарха мировой истории и географии древнеримского ученого Страбона, чья правдивость и скрупулезность в описании земель и происходивших на них событий хорошо известна. Что же он пишет по интересующему нас предмету? А пишет Страбон, рассказывая о Херсонесе, следующее: «В этом городе есть святилище Девы, какой-то богини, имя которой носит и находящийся перед городом на расстоянии 100 стадий мыс, называемый Парфеносом. В святилище есть храм богини и статуя. Между городом и мысом есть три гавани, затем следует ДРЕВНИЙ (выделено мной. – В. Ш.) Херсонес, лежащий в развалинах, а за ним бухта с узким входом, называется она бухтой Симболон».

Итак, Страбоном указывается конкретное место некого города, который уже к началу н. э. считался весьма древним и давным-давно полностью лежал в развалинах. Место его расположения, исходя из описаний Страбона – нынешний мыс Мячный, самая выдающаяся в море часть Гераклейского полуострова, на котором располагается нынешний Севастополь.

Однако прежде чем совершить путешествие непосредственно на мыс Маячный, обратимся к отчетам последних археологических экспедиций Херсонесского музея-заповедника. Честно говоря, начиная поиск следов догреческих поселений на Гераклейском полуострове, я даже не предполагал, что их будет столь много! Насыщенность этих мест древнейшими догреческими поселками просто поражает воображение, ибо их десятки и десятки!

Охарактеризуем хотя бы некоторые из них. Вот следы некоего древнего поселения в верховьях балки Дианы. Остатки каменных сооружений говорят о прекрасных строительных навыках его жителей, ибо стены сложены из обтесанных камней. Хорошо видны швы гашеной извести между ними. У археологов есть веские предположения о наличии здесь некогда и значительных подземных сооружений. Там же было обнаружено немало кремневых орудий труда, а также орудий труда из рога и кости, осколков глиняных сосудов. Какие люди и когда жили здесь археологи, сказать пока не могут, а потому обнаруженное поселение отнесено ими к достаточно безликой Катакомбной культуре. Неподалеку от остатков этого селения имеется весьма древний, явно догреческий могильник из девяти еще никем не исследованных курганов. Кое-где вокруг этих курганов еще видна каменная кладка, что говорит о достаточно высокой культуре строительства.

Древние поселения обнаружены в районе нынешних Юхариной и Карантинной балок. В обоих случаях было найдено много керамики и сосудов со шнуровым орнаментом. Кроме этого, неподалеку от Карантинной балки имеется еще одна группа каменных курганов.

Сразу несколько древнейших поселений окаймляют нынешнюю Стрелецкую бухту. Там тоже было найдено много отщепов, макролитов и осколков сосудов. Небезынтересно, что там обнаружили осколки весьма самобытной древней лепной посуды со своеобразным гребенчатым орнаментом вперемешку с античной посудой. Археологи признают явно бросающуюся в глаза необычность поселений вокруг бухты. Но что все это значит, пока сказать определенно не может опять же никто.

В районе балки Бермана имеются не менее загадочные захоронения, относящиеся сразу к нескольким культурам. Сегодня вопрос ставится о том, были ли разнесены эти культуры по времени или сосуществовали в один и тот же период.

Еще одна россыпь древних курганов расположена на северной стороне нынешнего Севастополя у Братского кладбища.

Естественно, что столь густая плотность древнего заселения не могла остаться без внимания ученых. Однако ничего конкретного на сей счет они утверждать пока не могут. «Как сосуществовали кзил-кобинское и архаическое греческое поселения – пока не ясно, – признается в одном из своих печатных трудов сотрудник Херсонесского музея археолог Г. М. Николаенко. – Так как культурный слой времени, предшествующий основанию Херсонеса, бесспорно, еще не выявлен».

Весьма большое, протяженностью более полукилометра, поселение, относящееся к кзил-кобинской культуре, имеется в верховьях Камышовой бухты. Даже расположенная здесь некогда древнегреческая усадьба располагалась на куда более древнем мощном фундаменте. Кто и когда соорудил его – остается тайной.

Вообще идентификация древних поселений – дело чрезвычайно трудное, а порой и практически невозможное. Вот что говорит по этому поводу известный историк Л. Н. Гумилев: «Возможности археологии ограничены. Эпоху можно определить удовлетворительно, но этнический состав – невозможно. Материальная культура перенимается соседями легко, ибо зависит от ландшафтных условий и уровня техники… Обряд погребения показывает культ, но ведь религия не всегда однозначно соответствует этносу… Представим себе, что археолог XXX века ведет раскопки на территории Ленинграда. Занимаясь посудой, он выделит „культуру глиняных горшков“, „культуру фарфора“, „культуру алюминиевых мисок“, „культуру пластмассовых блюдец“. При раскопках жилищ он разнесет по разным „культурам“ дворцы в стиле ампир, кирпичные доходные дома и блочные строения. Все эти дома он обязан, согласно постулату, интерпретировать как памятники особых этносов. А ведь для примера взята 250-летняя история одного города, так правильно ли класть в основу этнической диагностики формы керамических изделий, а не способы жизни народов, то есть их взаимодействие с кормящей их природой и живыми традициями быта, нравов, воззрений, изменяющихся из века в век по строгой закономерности этногенетических процессов? Нет, у каждой науки есть своя сфера и свои пределы. Археология ведает „трупами вещей“, то есть памятниками. Археолог бессилен там, где ткани и меха истлели, а золотые украшения перелиты врагами в слитки. Надо искать иной путь».

Возможно, знаменитый историк излишне категоричен, однако главную проблему археологии – невозможность определения этноса – он обозначил точно, а потому, продолжая наш экскурс по раскопкам Гераклеи, будем иметь это в виду.

Гидрия из Гераклеи Понтийской. IV в. до н. э.

Несмотря на явное обилие древних городищ, все же самые главные сюрпризы исследователям приносит, разумеется, мыс Маячный, чья древность, как мы уже знаем, была более двух тысяч лет назад документально подтверждена Страбоном. Именно Маячный является крайней точкой Геракл ей. С одной стороны мыса бушует открытое море, с другой – тихая и спокойная Казачья бухта, представляющая собой два глубоко вдающихся в сушу залива, разделенных небольшим мысом Срединный. Территория нынешнего мыса Маячный в семь раз превышает территорию древнегреческого Херсонеса. Исходя из того, что в Херсонесе, по мнению ученых, никогда не жило более двадцати-тридцати тысяч жителей, то теоретически и на Маячном мысе могло проживать людей не меньше. Но и это не все!

Крымский археолог А. Щеглов, исходя из своих многолетних исследований, считает, что сегодняшний уровень моря у побережья Геракл ей находится на 3–4 метра выше, чем тысячелетия назад. Из этого следует, что сегодняшние бухты – это нечто иное, как некогда затопленные устья балок. Разумеется, что весьма значительнее был в размерах и сам Маячный. Но если это так, то тогда безусловно большая часть здешних древнейших поселений к сегодняшнему дню давно оказалась под водой, а для их поиска нужны большие финансы, каковых сегодня, разумеется, ни у кого нет.

Однако и того, что осталось незатопленным, вполне хватает для серьезного разговора по интересующей нас проблеме.

Итак, если принимать на веру слова Страбона, то на Маячном действительно некогда располагался неизвестный нам древний город. С первого же взгляда следует признать, что место для него было выбрано весьма и весьма удачно. Дело в том, что нынешняя Казачья и расположенная рядом с ней Камышовая бухты прекрасно защищены от северных штормовых ветров и обеспечивают надежную стоянку кораблям. Во-вторых, эти бухты до нашего времени славились обилием дичи и рыбы. Кроме этого, само расположение Маячного мыса из-за связывающего его с материком неширокого перешейка обеспечивает неприступность.

Что же сохранилось на Маячном на сегодняшний день? Прежде всего, сохранились остатки двойной крепостной стены, некогда надежно прикрывавшие мыс со стороны суши, перегораживая начало мыса от моря до бухты. На сегодня учеными достаточно хорошо изучен ее фундамент, состоящий из двух рядов поставленных на ребро плит и заполненных между собой более мелким камнем. Предполагаемая ширина первой стены более полутора метров, второй – несколько меньше. Обе эти стены еще во времена древнегреческого Херсонеса именовали не иначе как «толстые», чем явно подчеркивается их мощь и неприступность. Впереди стены иногда различимы и впадины некогда глубокого рва. Еще в 1910 году экспедицией археолога Н. Печенкина на Маячном мысу были найдены удивительные терракотовые статуэтки явно не греческого происхождения. Они изображали торс некой богини. Одни ученые пытались ассоциировать находки с Артемидой, другие с таинственной Херсонесской богиней Девой, культ которой был развит в Гераклее всегда.

Совсем недавно, в конце семидесятых годов, на мыске Срединный были обнаружены остатки небольшой крепости. С точки зрения классического Херсонеса, расположенного достаточно далеко отсюда, она совершенно бесполезна, так как не годится ни для защиты самого города, ни для защиты дачных участков-клеров, находящихся гораздо дальше в глубь Гераклеи. Однако она совершенно не бесполезна, если предположить, что некогда на Маячном мысу существовал древний город! Именно в этом случае крепость на Срединном была не только небесполезной, но и просто необходимой, так как прикрывала оборону города с фланга. К тому же крепость располагалась в самой высокой точке этого маленького мыска. До сегодняшнего дня сохранились остатки некогда весьма мощных стен и башни, а также глубокого рва, выдолбленного в сплошном скальном грунте. Здесь же рядом в районе Камышовой бухты совсем недавно под остатками древнегреческой дачи был обнаружен еще один довольно мощный слой некого догреческого поселения, которое археологи именуют просто «ранне-таврским». Обнаружены и остатки широких, выложенных камнем дорог, пересекавших мыс Маячный во всех направлениях. Во времена древнегреческого Херсонеса эти дороги были частично разрушены, а частично просто засыпаны. Камень из них пошел на сооружение дач-клеров. А вот как Г. М. Николаенко осторожно, но все же описывает неведомый ученому миру город: «Ранее Казачья бухта была несколько короче и мельче. Та ее часть, в которой ныне находится островок, где стояла фланговая башня восточной оборонительной стены, представляла собой ложе балки. Вероятно, именно здесь находились портовые сооружения, в том числе сухие доки и пакгаузы. Жилые и хозяйственные постройки поселка располагались ярусами на скальных террасах склона. Раскопки и визуальные наблюдения дают возможность утверждать, что… было не менее четырех рядов террас. Жители поселения обслуживали, по всей видимости, не только порт, но и маяк».

В настоящее время раскопки на мысе Маячный по-настоящему еще только начинаются, и как знать, какие сенсации они могут явить миру уже завтра! Возможно, погребенный под землей Маячного мыса и сокрытый волнами Черного моря легендарный Орс все еще терпеливо ждет прихода своих первооткрывателей!

Но вот пришла и нам пора расставаться с легендарным городом Солнца – Орса. Исчезли он так, что и сегодня археологи еще не нашли явных доказательств его существования? Вовсе нет! Как сказочная птица Феникс, восстающая из пепла, Орс превратился в таинственный Хрисополь, затем в Херсонес, а тот, в свою очередь, в сегодняшний Севастополь, являющийся древней прародиной русского этноса.

И все же странно, почему мы упорно стремимся жить с обрезанным историческим представлением. Историю своего Отечества мы почему-то искусственно ограничиваем временами правления Рюрика, а ведь и до него были века и века русской государственности. Причем историки знают не только имена десятков древних правителей Руси, но даже даты их правлений. История Севастополя – это всего-навсего фрагмент большого целого, хотя и весьма характерный. Так, может, наконец пришла пора перестать исчислять историю Севастополя всего лишь двумя веками? Слов нет, за это время на севастопольской земле произошло много славного и героического. Это был ударный аккорд долгой жизни Орса-Хрисополя-Леденца-Херсонеса-Севастополя, но всего лишь заключительный! А сколько подобных потрясавших весь мир аккордов было на этой земле до этого!