Текст книги "Кругосветка и вся оставшаяся жизнь (СИ)"
Автор книги: Владимир Вдовин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Annotation
Описание похода.
Вдовин Владимир Владимирович
Глава 1. Кризис жанра.
Глава 2. Дочь Антилопы.
Глава 3. Поехали!
Глава 4. Повторение пройденного.
Глава 5. Сумасшедшие.
Глава 6. За далью, даль...
Глава 7. Следы на песке.
Глава 8. Пять капель.
Глава 9. Я помню чудное мгновенье
Глава 10. Русский характер.
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Вдовин Владимир Владимирович
Кругосветка и вся оставшаяся жизнь
Владимир Вдовин
Кругосветка
и вся оставшаяся жизнь
Тот всех быстрей идет вперед,
кто в путь идет один!
Очевидная мудрость
От автора
Пролог или 12 часов походной практики.
17 год. Другая история или первые 550 километров.
Глава 1. Кризис жанра.
Глава 2. Дочь Антилопы.
Глава 3. Поехали!
Глава 4. Повторение пройденного.
Глава 5. Сумасшедшие.
Глава 6. За далью, даль...
Глава 7. Следы на песке.
Глава 8. Пять капель.
Глава 9. Я помню чудное мгновенье
Глава 10. Русский характер.
PS.
От автора
Желание совершить кругосветное путешествие появилось в 14 лет. Хорошо помню, что именно в 14 лет. В седьмом или восьмом классе. Конечно, повлияли книги о приключениях, которые разбудили страсть к путешествиям. Первая книга, которую я прочитал самостоятельно, была "Приключения Тома Сойера". Помните, приключения Тома на острове? В Кемерово, где я жила наша семья в черте города был остров. И я мечтал убежать на него. "Робинзон Крузо", "Дети капитана Гранта" и, конечно, "Приключения капитана Врунгеля". Я даже представлял себе, как на моей будущей яхте в камбузе к стенке будет прикреплена полочка, на которой будут стоять бутылки с кефиром! Именно те, стеклянные бутылки советских времен с крышечками из алюминиевой фольги. Закрепленные так, чтобы не падали при морской качке. Я нисколько не сомневался, что сам смогу построить яхту. Смотрел на это дело реально, и решил, что на все про все мне хватит 20 лет. Начну кругосветку в 34 года. А в школе друзьям загадочно намекал, что через 20 лет они еще услышат обо мне.
Конечно, "все получилось не так". Пришли 20 лет, потом еще 20. Море жизни болтало меня совсем по другим волнам. Но детская мечта, как судьба, как рок, как планида висела надо мной. Периодически мне удавалось соприкасаться с водой. Занимался гребным спортом и туризмом, но только в 58 впервые пошел под парусами.
Так или иначе, я выполнил свое основное предназначение: в физиологическом плане – вырастил детей. А в духовном – написал книгу с изложением своего мировоззрения.
Пошел на пенсию в 55 лет. Продолжал работать и явственно понял, что мое присутствие в этом мире нужно теперь только мне самому. Детям мое участие только мешает. Профессиональные навыки никому не нужны. Мои философские идеи, по крайней мере, мне так удобно считать, обогнали свое время. Здоровье есть. Отмирать на грядках меня не привлекает; так почему тогда не осуществить детскую мечту? В любом случае это лучше, чем превращаться в "пикейный жилет" и ждать смерти на удобном диванчике.
Думаю, понимаю, почему, в отличие от некоторых моих ровесников, не стал ни президентом, ни миллиардером, ни лауреатом, ни певцом, ни скандалистом, ни еще бог знает кем, кого принято называть "состоявшимся" человеком.
Как сказал классик: "так природа захотела". А еще, на все рассуждения о моих жизненных достижениях и смысле существования отвечаю: "я богатый, только у меня денег нет".
Сначала появились стволы молодых сосенок из Караканского бора. Я специально привез их для будущего рангоута. Я много лет смотрел на стройные деревца в бору, представляя, как буду делать из них мачту, гафель, бушприт. И вот они лежат рядом с моим гаражом. Разработал чертежи яхты. За основу принял яхту "SPRAY" Джошуа Слокама, человека, который первым прошел в одиночку под парусом вокруг света. Решил строить яхту в масштабе один к двум с половиной.
Купил брусья, доски, рейки, шурупы... Вскоре понял, что дело это не простое, что многое даже не представляю, как делать. И где делать? В гараже? Значит, машину придется оставлять на стоянке. А это дополнительные расходы. И понял, что затея с яхтой займет много времени но, Рубикон перейден и, надо действовать. Люди, которые делали что то своими руками меня поймут: одно дело умозрительно представлять будущее творение; начертить его на бумаге, даже в объеме; и совсем другое, когда перед тобой конкретные доски. Когда начинаешь крутить так и сяк эту деревяшку, соединяя детали, и видишь, что толщину доски было бы лучше взять другую, а так как собирался соединять эти детали, совсем не годится.
Я увольнялся, вновь поступал на работу, снова увольнялся. Строительство яхты, пусть не так быстро как хотелось, продвигалось вперед. Начал строить яхту в 2011 году, и впервые спустил её на воду в 2014 году. Но в 2015 году она простояла у меня на берегу: все не было времени доработать её конструкцию по результатам ходовых испытаний. Работа, связанная с командировками не позволяла выкроить время. И неизбежно наступил 2016 год...
Я не просто так стремился начать свой кругосветный поход в 2016 году. И даже конкретно 25 июля. В 2016 году исполнилось 100 лет со дня смерти Джека Лондона – весьма уважаемого мной писателя. А 25 июля 1897 года Джек Лондон отправился на Юкон, заболев "Золотой лихорадкой". Согласитесь, достойные даты, к которым можно приурочить начало моего похода. Кроме того, 25 июля 2003 года, в 50 своих лет я вернулся из похода по Юкону. И вообще, 25 июля в моей жизни происходили знаковые события.
Пролог
или 12 часов походной практики
Привычно растолкал вещи по мешкам и пакетам. Отвязал яхту и по трапу поднялся на борт. Несколько взмахов веслами и меня подхватило течение. Берег, который приютил меня на несколько часов, проплывает по правому борту. В среднем, два раза в сутки я пристаю к берегу и отчаливаю от него. И каждый раз, с небольшими вариантами, повторяется одно и то же. Примостился на банке, чтобы занять наиболее комфортное положение; повернулся назад, отыскивая взглядом ориентир прямо по курсу; приметил характерное дерево на берегу за кормой. Всё, «привязал» себя к обстановке на реке. Ну, а дальше дело техники: поднимаю весла и движением рук и корпуса тела выношу лопасти вперед, погружаю их в воду и делаю проводку на корму. Затем нажимаю на ручки, извлекаю лопасти из воды и делаю очередной замах. Так и машу веслами вторую неделю.
Тело совершает гребки автоматически, и сознание может мыслить абстрактно. Движется по реке довольно необычное самодельное суденышко с названием на английском языке "SPRAY". Со стороны – в общем-то, ничего особенного: мало ли видела река чудаков. А для гребца, то есть лично для меня – это апогей, смысл, суть бытия, откровение, да называйте как угодно, – всей жизни!
* * *
Поход не задался. За неделю до начала я уволился с работы. Как-то «кубарем» собрал вещи, «подсуетился» чтобы начало похода было освещено в Бердской газете «Свидетель» и в «Вестях» Новосибирского телевидения. То, к чему стремился всю жизнь, началось в спешке и как у студентов – не хватило одного дня для подготовки к экзаменам (для меня, к походу).
Наступило "зрелое лето" – конец июля – начало августа. Ночи уже прохладные, но днем солнечно и воздух прогревается до 30 градусов. Уже нет зноя середины лета, устанавливается постоянный режим ветра: днем довольно сильный ветер северного направления, а к вечеру стихает, и начинаются упоительные российские вечера.
Но этот самый ветер сыграл со мной злую шутку. Моя яхта совершенно не приспособлена для движения под веслами. На ней стоят весла с прогулочной лодки, так называемой "шпонки". Мне достались старые, видавшие виды весла, которые я поставил только для того, чтобы совершать маневры подхода и отхода от берега. Не буду перечислять все недостатки весел, скажу только, что конструктивно весельный движитель был самым "слабым звеном" во всей яхте. Слабым и конструктивно, и механически.
Конструктивно – просто короткие. Механически – веретено весел сильно изношено и может сломаться в любой момент. И этому самому слабому звену досталась самая большая нагрузка.
Ветер, который днем становился довольно сильным, все время был встречным. Не боковым, а именно встречным. Даже тогда, когда река делала поворот и, казалось бы, у меня появлялся шанс поднять паруса, ветер предательски корректировал свое направление и опять дул в лицо. Первая попытка поднять парус и идти в лавировку превратилась в схоластическое движение в совершенно непонятном направлении. При второй попытке я уронил за борт треногу, на которую опирались гафель и гардель при опущенных парусах. Я даже не расстроился – знал, что это неизбежно случится: надо привязывать предметы, которые могут оказаться за бортом – действует закон Мэрфи. Сам виноват. А ведь тренога сильно облегчала мне жизнь. "Поиграл" с парусами: менял галсы... курсы. И вдруг заметил, что впереди меня (относительно течения) плывет моя тренога! Пока я зигзагами несколько раз пересекал реку, тренога спокойно двигалась по течению. Да не просто спокойно, а быстрее меня! С третьего захода мне удалось изловчиться и выловить из воды мою треногу. Хоть какая-то победа. Бросил всё и с нескрываемым злорадством принайтовил (привязал к борту) треногу: "будешь знать..." Потом тщательно собрал паруса и решил, что пока ветер не переменит свое направление на попутное или хотя бы боковое, возится с парусами не буду.
Я впал в отчаяние, прекрасно понимая, что такая погода может установиться на 2-3 недели. Ждать у моря погоды мне не имело смысла. Принял решение идти на веслах! Это в известной мере получилось. Был даже один день, когда днем ветер был не очень сильный и, прилагая неимоверные усилия, чтобы двигать яхту, по течению мне удалось совершить дневной переход в 36 километров. В остальные дни моё движение походило на сизифов труд – встречный ветер сводил на нет и мои усилия, и движение воды. Я стоял на месте. Лишь в утренние и вечерние часы мне удавалось продвигаться вперед. Дело дошло до того, что я просто приставал днем к берегу, чтобы не расходовать силы, а где-то после 17 – 00 вновь пускался в путь, пока позволяло светлое время суток. 12 августа вообще был удивительный день. С утра, не останавливаясь я работал веслами, шаг за шагом отвоевывая пространство. Хорошо, что было пасмурно и солнце не добавляло мучений моему истерзанному телу. Около 18 часов, измотанный дневной работой, я пристал к берегу у дачного поселка Усть-Тула и с досадой и отчаянием наблюдал, как на небе, словно по мановению волшебной палочки отодвигается облачная пелена и стихает ветер. Как будто бы в самолете специальной шторкой открыли иллюминатор. Раз – и все: было темно – стало светло. Можно было бы сказать, что наступил чудесный вечер, но! Ветер не только останавливал мою яхту, он еще и сдувал комаров. Как только прекратился ветер, миллиарды комаров кинулись на все живое. Даже я, человек, который довольно лояльно относится ко всем кровососущим насекомым, ретировался. Спешно поставил палатку и спрятался в неё. Не стал разводить костер, а ограничился тем, что, не выходя из палатки, накипятил в кружке пол-литра воды на сухом горючем. В отчаянии решил выйти пораньше утром, чтобы пройти хоть какую-то часть пути.
Утром меня ожидала еще одна прелесть "зрелого лета" – утренняя роса. Палатка, трава вокруг были покрыты обильной росой. Успокаивая себя тем, что у природы нет плохой погоды, я затолкал мокрую палатку в чехол. Наскоро распихал вещи по мешкам, и, не завтракая, отошел от берега. Про комаров уже не говорю – само собой разумеется, их даже утренняя прохлада не берет. Уже через час показалось солнце, стало тепло, усилился ветер, поднялись волны с барашками, комары почти перестали беспокоить, но мое движение вперед прекратилось. Сколько я не напрягал мышцы, сколько бы ни терпел боль в мозолях на ладонях, яхта продвигалась вперед медленнее улитки.
Через полтора часа добрался до Кругликово. Пробежался по деревне в поисках воды. В деревне больше дачников, чем местных жителей. Прошел две улицы – ни одной живой души. Наконец увидел женщину в огороде. Попросил воды. Она пустила меня в ограду. Вода из скважины. Питьевая, но мутноватая. Женщина – местная. Удивился, что у неё "крепкое" хозяйство – не свойственное современным сельским жителям. Она сказала, что у нее дети в городе. Тогда понятно. Собственно, ради них она держит и теплицы, и много малины, и помидоры, и, даже, пасеку. Прекрасный дом и дворовые постройки.
Отошел от Кругликово. Ветер еще более усилился, и я сдался: решил переждать на берегу и отправиться в путь вечером. Открытый участок берега хорошо продувался, и комары не беспокоили, но на этом открытом месте "доставало" солнце. От его палящих лучей никуда не спрячешься, как на сковородке. Яхту привязал к кустам, которые из-за высокой воды, кажется, растут прямо из воды. Из-за потока воды, который тормозился ветвями, у берега образовалось заводь с обратным течением. Так что мою яхту прижало к зарослям. Весь день прошел в хозяйственных работах: ремонтировал рюкзак, перебрал вещи, приготовил шикарный обед. Позволил себе картошку с тушенкой. Открытую банку с тушенкой хранить не рекомендуют, особенно в жаркую погоду, поэтому варил картошки много (всю, что была), надеясь разделить её потом на два раза. Словом, коротал время до вечера с пользой для дела. Даже поспал на берегу!
Вместе со мной на берегу оказались двое рыбаков. Они местные, кругликовские. Пришли пешком, лишь в одном месте перейдя протоку вброд. Говорят, когда вода упадет, на наш берег можно проехать на машине. Рыбалка у них шла с переменным успехом. Они достали что-то перекусить, ну и, святое дело, появилась бутылочка. Разговаривали мы очень мало. Конечно, их заинтересовала необычная лодка. Я дал небольшие пояснения. Мне предложили выпить с ними. Я отказался, сославшись на то, что мне еще идти по воде. В этой связи один из рыбаков поддержал меня, сказав, что он однажды чуть не утонул, управляя моторкой в нетрезвом состоянии. После того случая – за рулем – ни-ни...
Время двигалось к вечеру, вода и мои мысли текли своим чередом. Сегодня воскресенье. Я уже разменял вторую неделю нахождения в походе. Появились определенный опыт, темп, система. Словом, втянулся. Посмотрел по карте: реальный километраж, и возникла мысль – куда и зачем иду.
Подсознательно понимаю, – надо заканчивать поход. Темп, стиль, метода – назовите как хотите, изжили себя. Странное чувство; с одной стороны я хотел, я обязан был осуществить детскую мечту, но с другой стороны, вот я добился, я осуществляю цель всей своей жизни, а она, оказывается, потеряла для меня свою актуальность. Получается, что подспудно моя мечта была связана со славой, с моей исключительностью, с моим местом в обществе. Теперь я просто "перерос" желания.
"Поход не задался". Понимаю, что эта "незадача" заключается в том, что я еще слишком сильно "привязан" к прошлой жизни. Надеюсь осенью вернуться на прежнюю работу, выкопать картошку, какие-то моральные обязательства перед другими людьми... Надо "обрубать концы...", отречься от "старого мира".
Итак, куда и зачем. Принципиально "оскомину сбил". Знаю, что представляет собой сплав на парусной яхте. Даже, если буду двигаться до "белых мух", то есть до снега, ничего не изменится. Судя по карте, имеет смысл дойти до Кожевниково, а там, на автобусе вернуться в Новосибирск. До Кожевниково осталось километров 50. По-хорошему, это один переход. Как-то само собой возникает решение пройти это расстояние одним ночным броском. Если выйду часов в семь вечера, то еще часа три будет достаточно светло, а там появится Луна. Другими словами, абсолютной темноты не будет. Днем я поспал, так что до середины ночи буду достаточно бодр. Ну, а там забрезжит рассвет и организм сам проснется. Получится, что часов 10 – 12, смогу сидеть на воде. Даже двигаясь со скоростью 5 км в час, преодолею эти 50 километров.
Часы у меня давно не работают. Смотреть время на телефоне – не желательно, садится аккумулятор. Определяю время по положению солнца, по силе ветра, еще каким-то чувствам, которые обострил поход.
* * *
Определяю для себя: начал движение в восемь. Выгреб на середину реки поближе к бакенам. Стараюсь идти рядом с судовым ходом. По собственному опыту знаю, что пытаться сократить путь, направляя яхту по протокам, не дает выигрыша во времени. Может быть, можно выкроить что-то в расстоянии или комфортности движения, например, спрятавшись в протоке от ветра. Принципиально ничего не выиграешь. А вот в завал или на отмель в той же протоке попасть можно. Согласитесь: если вода растекается из одной точки определенного уровня по нескольким протокам и стекается на другой уровень в одну точку, то удельная потенциальная энергия любого количества воды меняется одинаково. Господи, я что-то «занаучиваю проблему».
А еще идти по бакенам хорошо тем, что есть гарантия не сесть на мель, а мигающие огни служат отличным ориентиром ночью.
Прекрасная погода вдохновляет меня, и я бодро двигаюсь в неизвестность. Ветер совсем утих, но тут обнаружил, что меня атакуют полчища комаров. Я стараюсь идти как можно дальше от берегов, но это не спасает меня. Тепло, но я надел на себя рубашку с длинным рукавом, поднял воротничок. Повязал бандану, но все тщетно. Машу веслами, кручу головой, но не могу отмахнуться от атакующей братии. Техника моей гребли приняла характер "два притопа, три прихлопа": делаю два гребка нормальных, а на третьем выпускаю на мгновение весла из рук, провожу ладонями по лицу, смахивая комаров, тут же подхватываю весла и завершаю гребок. Со стороны, выгляжу забавно, но мне приходится упражняться таким образом часа три, пока не усилился ветер и похолодало. А, может быть, комары просто отошли ко сну.
Иду уже не один час. Солнце постепенно спряталось за горизонт. Облачно. Определить погоду на завтра по вечерней заре не могу. Успокаивает уже то, что ничего необычного нет. Появилась Луна. Её дорожка на воде служит мне дополнительным путеводителем. Это довольно романтично. Ночь, лунная дорожка, водная гладь, тишина, нарушаемая лишь звуками всплесков от моих весел. А я смотрю на всю эту красоту просто как на необходимую работу. Мне надо пройти расстояние. Идти, чисто на эмоциональном уровне, страшновато. Складывается такое впечатление, что приближаешься к краю Земли, где тебя ожидает бездна. Где-то далеко, на не понятном расстоянии темнеет берег. Кажется, из всего мирового пространства освещено пятно, в центре которого я со своей яхтой. Иногда, когда проходишь близко к бакену, слышно и видно как вода обтекает его, при мигающих бледных вспышках. А тебя проносит дальше, навстречу неизвестности. Жутковато. Сознанием понимаю, что все это всего лишь необоснованные страхи, что все – всего лишь световая галлюцинация, а на самом деле, река все так же, как и миллионы лет до меня несет свои воды к Ледовитому океану. Нет ни водопадов, ни края земли. Просто надо держаться судового хода, ориентируясь по бакенам и грести. Грести постоянно и размеренно.
Проходит еще какое-то время. Луна ушла за горизонт, и стало еще темнее. Редкие облака и я могу видеть кусочки звездного неба. Пытаюсь распознать созвездия и вспоминаю свои познания в астрономии. Редко вижу звездное небо. Смотреть, присматриваться и размышлять, вглядываясь в небесную бесконечность – жутко. Посмотреть на себя со стороны, из космоса, как это показывают в фантастических фильмах. Представляете: где-то на Земле, сгусток белка, то бишь я, на какой-то там посудине – бесконечно малой величине в масштабах самой Земли, и эта планета Земля бесконечно малая среди другого множества миров.
Внезапно мои мысли нарушает звенящий рев мотора. Лодки не вижу, но по звуку понимаю, что моторка движется. В ночной тишине на реке трудно определить направление движения. Моторка может выскочить в любой момент прямо на меня. Я не несу никаких огней. Моторка тоже. Вероятнее всего, там слышали звук моих весел, но не видят меня. Какие-нибудь рыбаки-браконьеры. "Залили" водкой глаза и давай носиться в темноте. Не люблю я такую публику.
Моторка смолкает так же внезапно, как и взревела. Снова я один во вселенной. Уже вторая половина ночи. Я и устал и хочется спать. Но движение заставляет находиться в своеобразном зомбированном состоянии: тело работает, и разум подсознательно контролирует ситуацию. Гребок за гребком, шлёп-шлёп. Я словно распадаюсь в пространстве и времени. Этот же звук и эти же ощущения были в мои 15 лет, когда я был в походе по Северскому Донцу на Украине. И когда в 28 ходил по рекам Карелии. И когда в 33 шел по Иенгре в Якутии, и в 50 по Юкону. Кто я и где я?! Вот сейчас, когда пишу эти строки, сознанием и словами не могу сформулировать свое состояние. В этом состоянии надо быть. Вероятнее всего, через некоторое время продолжу свой кругосветный поход, и знаю, что опять наступит момент, когда вокруг не будет ничего. Только я, вода, движение, всплеск весел и нереальное ощущение бытия. Опять же, сейчас, когда пишу эти строки, не могу не процитировать Фёдора Конюхова, нашего знаменитого путешественника. Итак: "Путешественник – человек, который знает только направление пути. Для него важно идти, а не прийти куда-то, ибо приходим мы только к смерти". "За свою жизнь я понял, что радость жизни определяется действием, попыткой, усилием, а не успехом." (Федор Конюхов, "Сила веры", 160 дней и ночей наедине с Тихим океаном, М., 2016)
Моё эйфорическое состояние нарушил какой-то шелест волн и бормотание чаек. Что это? Я на середине реки. Повернулся навстречу звукам и вижу, что моя лодка проплывает в нескольких метрах от отмели. Отмель всего на несколько сантиметров возвышается над поверхностью воды. На ней сидит множество чаек, явно не довольных моим приближением. Несколькими гребками корректирую свою траекторию. Еще не хватало в темноте врезаться в отмель. С одной стороны – ничего страшного, но с другой – возиться, ночью вытаскивая лодку из песка – удовольствие не самое приятное и далеко не безопасное. И песок зыбкий, и течение быстрое. Сейчас высокая вода и многие отмели скрыты. А ближе к осени, когда падает уровень воды в Оби, обнажается множество коварных мест.
Через некоторое время заметил какие-то огни, как мне показалось, на высоком берегу. По моим расчетам – прохожу мимо деревни Уртам. Прошло еще несколько десятков минут снова поворачиваю голову. Огни по-прежнему светятся, но чувствую, что-то не так. Не могу понять. Присматриваюсь. Вот мутный контур берега. Вот огни, – наверное, фонари на улице. И во всей этой невнятной картине передо мной черный квадрат. Сознание срабатывает. Прямо на меня движется баржа! То, что я принял за огни на берегу – это сигнальные огни на буксире, а черный квадрат – это тупой нос баржи! Срочно поворачиваю яхту и мощными гребками ухожу от столкновения. Хорошо еще, что расстояние между нами достаточное, и мы благополучно расходимся. Отдышался. Смотрю на черную громаду проходящей совсем близко баржи. Буксир работает тихо, и его слабый звук слышно только тогда, когда он рядом. Баржа толкает перед собой буруны, и вид проходящего рядом железного исполина внушает животный трепет. С буксира меня не видно и уж, тем более, не слышно. Остался неприятный осадок. Хотя, с другой стороны, я не заходил на судовой ход. Страшновато. Надо быть повнимательнее, особенно при пересечение реки. Даже днем – это только кажется, что баржа далеко, – не успел оглянуться – вот она.
На востоке начинает светлеть. Раннее утро. Чувствую, устал. Мысли не ясные. Боюсь пройти мимо Кожевниково, – тогда придется грести еще сотню километров, чтобы удобно вернуться домой. Появляются мысли о том, что делать с яхтой. Решаю снять всё самое ценное, а яхту сжечь. Красиво завершить поход. Про себя я уже подумал, что хватит изображать из себя кругосветного путешественника. Я обозначил начало похода – этого достаточно. Кажется, на "большой земле" есть еще не начатые дела. Яхта тяжелая. Да, к берегу могу причалить без труда, но вытащить на берег яхту хотя бы на полкорпуса просто не хватит сил. И как сжигать её. Я думаю уничтожить свое творение полностью, чтобы не осталось ни каких следов. Вот тебе и проблема. Оказывается все не так просто.
Почти совсем рассвело. Река воспринимается совсем по-другому. Где-то далеко, насколько хватает взора, теряется очередной поворот. Сколько их было за прошедшую ночь! Русло реки отклоняется к левому берегу. Остров, заканчивается длинной песчаной косой. Вижу рыбаков. Ага, значит недалеко деревня. За поворотом вижу высокий берег. На нем строения. Судоходное русло реки, обозначенное бакенами, совсем близко проходит у высокого левого берега. Деревни часто уходят вглубь берега далеко от воды. Решаю причалить и разведать обстановку. Боюсь, что пока буду с воды высматривать подходящее место, меня снесет вниз по течению, а выгребать потом обратно будет очень тяжело. К деревьям пришвартован какой-то катер, а по берегу идет мужчина. Прекрасно! Огибаю катер, пристаю к берегу. Мужчина как раз подходит к моей яхте и протягивает руку. Я подаю конец. Яхту привязывают к кустам на берегу. Спрашиваю который час. Восемь. А что за деревня? Кожевниково. Всё прибыл. Я сделал это!
P.S. Потом оказалось, что я высадился очень удачно. Мой знакомый, Александр, категорически возражал против сжигания яхты и предложил оставить яхту у себя. Помог вытащить яхту на берег, для чего пригласил товарища, которого звали Юрий Михайлович, на «Ниве». Я снял весь такелаж и рангоут. Пообедал у моего нового знакомого, попарился в бане, выспался в постели, а утром на рейсовом автобусе вернулся в Новосибирск. Поход завершился на одном дыхании. Были решены все мои проблемы. Через день, я вернулся в Кожевниково на машине, забрал свои вещи и... пообещал вернуться в следующем году!
Да, господа! Я переквалифицировал свой поход из "Одиночного кругосветного путешествия на парусной яхте" в "Пожизненное кругосветное путешествие с парусно-гребной яхтой". Но это совсем другая история и она еще не произошла...
17 год.
Другая история
или
первые 550 километров.
(Новосибирск-Колпашево)
Глава 1
Кризис жанра
Всё будет не так
Последняя фраза дневника похода 2016 года: "Так закончилось мое кругосветное путешествие".
Осень прошла как-то вяло: завершил садово-огородные работы, помог друзьям из яхт-клуба закрыть навигацию, нарезал немного ивовых прутьев и сплел несколько корзин.
Наступила зима. Это время года, когда короткий световой день и медведи спят. Моя физическая и творческая активность заметно снизилась. А все мои устремления терпели фиаско.
Хотел устроиться на работу, чтобы улучшить финансовое положение, – не получилось. На предыдущее место работы, куда я уже устраивался два раза, третий раз меня не взяли. На мое заявление просто ответили: "умерла, так умерла". На заводе, где я лет двадцать назад сделал неплохую карьеру конструктора, пообещали подумать. Еще на одном заводе хорошо поговорили с начальником отдела кадров и договорились, что на следующий день составим разговор с директором. Но в тот же день кадровик мне позвонил и сообщил, что не прохожу по возрасту. Кульминацией стала попытка устроиться на единственный в стране завод, который выпускал специфическую продукцию. Душевно поговорили в отделе кадров, по-существу пообщались с техническим директором, пришел на встречу с Генеральным директором. И тут что-то пошло не так. Сначала опять услышал, что перед заводом стоят грандиозные планы, что на меня может быть возложена задача чуть ли не по возрождению целого направления в машиностроении, влияющее, в том числе, на обороноспособность страны! В какой-то момент я зарделся и подумал, что ради такого дела можно отложить кругосветку. "Пусть это станет апофеозом моей трудовой деятельности"!
– Двадцать пять тысяч рублей, – сказал директор.
Я хорошо помню, как зарплату в двадцать пять тысяч предлагали в отделе кадров стропальщику из одной среднеазиатской республики.
– В неделю? – вырвалось у меня.
– В месяц, – это уже слова директора.
Мое лицо приняло кислое выражение. Продолжать разговор не имело смысла. Директор это понял, но попытался убедить меня в том, что такова в среднем зарплата главного конструктора в городе. Это он убеждал меня, человека, который полгода назад решал куда менее ответственные задачи за 40, и который имеет достаточно знакомых в конструкторских кругах города! Некоторое время я еще сидел, пытаясь найти корреляцию между возрождением отрасли и размером зарплаты.
– Всё равно в Вашем возрасте больше не дадут! – это уже директор забивает последний гвоздь в крышку гроба.
– ... и ключи от квартиры, где деньги лежат! – сказал я, встал и ушел.
Отсутствие работы порождало финансовые затруднения в реализации моих планов. Не смог поехать на очередной симпозиум Общества Джека Лондона в США. А симпозиум был посвящен 100-летию со дня смерти Лондона. Послал приветственное письмо моим американским друзьям.
С Америкой связана еще одна моя неудача. Я написал книгу "Джек Лондон. Истина. Я" – этакая монография, при написании которой я руководствовался словами Лондона: "главное – искренность". На книгу ушло десять лет. Без пафоса – в этой книге весь я.
Так вот, получаю письмо с такими словами: "... Он, разумеется, помнит Вас по предыдущему Симпозиуму – все помнят русского, который выступал с переводчиком. В обсуждении я сказал о Вашей книге, а он очень заинтересовался возможностью ее перевода на английский. Будете ли Вы заинтересованы в этом? Дайте мне знать, согласны ли Вы на возможный (еще нужен и переводчик) перевод и каковы Ваши авторские условия". Согласитесь, интересный вариант. Отвечаю: "... Конечно, я заинтересован в переводе книги на английский язык. Согласие даю. А вот об условиях говорить затрудняюсь. Для меня это дело новое, да еще в другой стране. Согласен на общепринятые условия в США. Мне интересно поделится своими мыслями с англоязычной аудиторией. А получится коммерческий интерес – возражать не буду".
Не получается с работой. Не надо. Честно – не очень то и хотелось. А получится с книгой – отлично. Это смысл моей жизни!!! Если бы у меня была возможность выбирать, то я бы выбрал книгу. Надо больше думать о хорошем. Мысли, говорят, материализуются. Но, видимо, у меня не настолько сильные мысли, потому что после Нового года получил письмо с сообщением, что предложение о переводе моей книги "Совет доцентов" отклонил.
Мой товарищ с Украины давно предлагал зарабатывать в Интернете (форекс). Прислал программу, на котором кто-то "делает" деньги. Я во все это не верю. Так и ответил ему: " Брат! Установил, посмотрел, подумал и вынес вердикт. Не верю! Не моё! Не буду описывать свои соображения. Просто – старый я уже. И телом и душой. Деньги, конечно, не помешали бы, но не моё...
