Текст книги "Нестор Махно. Мифы и реальность"

Автор книги: Владимир Комин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Махновцы отвергали такие институты государства, как суд, органы государственной безопасности, взрывали тюрьмы и выпускали на свободу заключенных, в том числе уголовников. В то же время они создали собственную контрразведку, которая творила беззаконие и произвол.

Вскоре многим стало ясно, что махновцы не в состоянии обеспечить маломальский порядок и создать условия для нормальной жизни на «вольной территории». Промышленные предприятия не работали. Все денежные средства банков были конфискованы или разграблены. Воинские части облагали население городов контрибуциями, устраивали «экспроприации буржуазии». Нередко махновцы грабили обывателей. Повсюду, по утверждениям очевидцев, царили беспорядок и пьянство.

Идея «вольных» Советов дискредитировала себя. На практике она приводила к откровенной военной диктатуре Махно и его многочисленных атаманов. Батька вынужден был ужесточать репрессии, потому что только они могли приостановить рост недовольства среди населения и процесс разложения армии. Махно понимал, что идея сечи XX века «трещит по швам», а сам он оказывается не у дел. Как военный руководитель, он был на своем месте, а как организатор «вольного государства» проявил полную несостоятельность. Он неизбежно оказался бы на вторых, а то и на третьих ролях в этом «государстве», если бы оно и было создано.

Батька тонко чувствовал изменение своего положения, о чем свидетельствует история с М. Л. Полонским, командиром так называемой «железной махновской дивизии», который пользовался популярностью, почти равной популярности самого Махно. Полонский мог оказаться серьезным соперником для батьки, и потому участь его, как некогда атамана Григорьева, была предрешена.

Некоторые исследователи махновщины полагают, что устранение Полонского обусловлено исключительно тем, что тот был коммунистом. Вряд ли этот довод можно считать неоспоримым. Ведь были и другие коммунисты – командиры и бойцы Красной Армии, оказавшиеся в тылу у деникинцев и примкнувшие к махновцам. Но они не подвергались репрессиям, хотя отношение к ним было настороженным. Впрочем, предоставим слово одному из очевидцев события, о котором идет речь.

«Неожиданно в начале декабря Полонский и целый ряд армейцев-коммунистов были арестованы батьковской контрразведкой… Немедленно после арестов наш партийный комитет отправил делегацию к Махно с требованием гласного суда над Полонским.

– Гласного суда не будет, – отвечал батька, – его судьба решена военным командованием: он будет расстрелян.

– Но если гласности потребуют рабочие и крестьяне, мы надеемся, вы подчинитесь их требованиям?

– Нет, – было кратким ответом.

– Но если гласного суда потребуют повстанцы, бойцы, знающие товарища Полонского, вы их требование исполните?

– Нет. Кто мною недоволен, пусть не служит мне, пусть убирается к…»

Когда делегаты заявили о том, что они представляют рабочих Екатеринослава и что рабочие примут меры, если арестованные не будут освобождены, Махно ответил: «Что же, будем расстреливать и рабочих».

5 декабря Полонский, его жена, Ахаров, Семенченко, Вайнер и Бродский были расстреляны начальником махновской контрразведки. Реввоенсовету было объявлено, что Полонский якобы пытался отравить Махно, на заседании же военного штаба батька заявил, что Полонского уличили в сношениях с… белыми.

Махно понимал, вероятно, что его положение становится зыбким, и решил показать власть. Пусть не забывают, кто есть кто. Не исключено, что он рассчитывал ослабить коммунистическое влияние на повстанческую армию, ликвидировать конкурента. Но подобные меры могли упрочить положение батьки лишь на время.

Между тем Красная Армия, развивая наступление на белогвардейцев, подходила все ближе к владениям Махно, и это сказывалось на настроении масс. Украинское крестьянство, да и многие представители российского анархизма убеждались в бесперспективности махновского эксперимента.

Вне закона

В январе 1920 г. отряды батьки встретились с наступающими частями 14-й армии. Встреча эта была, как писал Аршинов-Марин, «теплой, товарищеской». Красноармейцы и махновцы проводили общие митинги. Часть повстанцев вступила в кавалерийскую бригаду Г. И. Котовского и в 41-ю дивизию. Однако Махно и его ближайшее окружение уклонялись от встреч с большевиками: их планы были слишком разными.

…После освобождения Украины от Деникина нужно было налаживать мирную жизнь. На заводах и фабриках не хватало сырья и топлива. Донбасс, главная угольно-металлургическая база страны, был в бедственном положении. Не в лучшем состоянии находился и железнодорожный транспорт. Не работали многие учреждения и больницы. В Александровске в начале 1920 г. было до 15 тысяч больных тифом, в Никополе – около 8 тысяч. «Тысячи трупов валялись на улицах города, и их некому было убрать, некому было оказывать помощь больным», – писала в те дни «Правда». А газета «Коммунист» сообщала: «Во всех уездах Екатеринославщины, где хозяйничали махновцы, картина полного разрушения. Все лечебные заведения разгромлены, медикаменты и больничный инвентарь расхищены».

8 января 1920 г. Реввоенсовет 14-й армии отдал приказ Махно выступить со своей армией по маршруту Александрия – Борисполь – Бровары – Чернигов – Ковель и занять фронт против польских войск. Так можно было оторвать махновцев от их постоянных баз. «Всем стало ясно, – писал Аршинов-Марин, что это первый шаг большевиков к новому нападению на махновцев. Направить повстанческую армию на польский фронт – это значит отравить главный нерв революционного повстанчества на месте».

В то время Махно был уверен, что его армия, с успехом сражавшаяся с деникинцами, сможет противостоять любой другой враждебной силе. «Повстанческая армия бунтарей, сумевшая отразить Деникина, сумеет дать отпор всем посягательствам на ее независимую жизнь», – заявлял батька. Поэтому на приказ о переходе на польский фронт он ответил так: «До тех пор, пока не выяснены взаимоотношения между Красной Армией и самостоятельной повстанческой армией, не может быть и речи об исполнении таких приказов».

Но Махно ошибался – противостоять Красной Армии его отрядам было явно не под силу. Они были измотаны рейдами по деникинским тылам, многих, в том числе и Махно, поразила эпидемия тифа. И еще одну ошибку совершил батька. Он не учел, что большевики прекрасно понимали, какую опасность представляет для них повстанческая армия и что его отказ будет воспринят как вызов.

9 января 1920 г. (т. е. на следующий день после отдачи приказа) Всеукраинский революционный комитет издал постановление, объявившее махновцев вне закона «как дезертиров и предателей», и призвал население Украины к борьбе с ними.

Части Красной Армии начали боевые действия против своих недавних союзников. Сам Махно оказался в окружении, из которого ему удалось вывести лишь около трехсот человек. Для многих махновцев такой поворот событий был неожиданным. Еще совсем недавно батька заявлял, что его армия всегда будет на революционном посту, а теперь ей приходилось сражаться с Красной Армией.

В январские дни 1920 г. немало махновских отрядов попало в окружение. Некоторые из них сумели вырваться, а другие были разбиты или разоружены. Лидер набатовцев Волин (Эйхенбаум), являвшийся одновременно председателем махновского реввоенсовета, при разгроме одного из отрядов был взят в плен. Однако те набатовцы, которые не отказались от борьбы с коммунистами, не оставляли надежд оживить вольницу и сделать ее опорой все того же «безвластного государства». В феврале 1920 г. они провели конференцию, на которой одобрили действия своего руководства и признали махновщину реальной силой, способной выполнить в новых условиях задачи «третьей революции». А в середине апреля на специально созванном совещании даже приняли решение о практических мерах строительства «вольного государства». Возникает вопрос: почему махновщина оказалась столь живуча, хотя многие отряды батьки были разбиты, а сам он едва спасся бегством?

Обращаясь к событиям гражданской войны, В. В. Куйбышев писал: «Пестрота социального состава махновских отрядов затрудняла борьбу с ними, а сочувствие по отношению к Махно кулацкой и зажиточной части крестьянства делало борьбу очень трудной и длительной».

Нельзя забывать, что в начале 1920 г. обстановка на Украине, в особенности на Екатеринославщине, благоприятствовала Махно. За ним шли довольно широкие слои крестьянства и часть мелкой буржуазии. Кулачество, основная опора батьки, особенно усилило борьбу против Советской власти после издания Всеукраинским ревкомом в феврале 1920 г. Декрета о земле. По декрету кулачество южных губерний – Екатеринославской, Таврической и Херсонской – лишалось возможности пользоваться бывшими помещичьими землями. Больше того, оно должно было уступить часть своих земель бедноте. Советская власть изменила и условия продовольственной разверстки в пользу бедноты. Махновцы стояли на стороне кулачества и среднего крестьянства, считая их опорой сельского хозяйства. А те, в свою очередь, помогали Махно. Они вступали в его отряды, приносили оружие, продовольствие, приводили лошадей.

Красной Армии, как, впрочем, и деникинцам, было очень непросто воевать с махновцами, ведь для победы нужно было подрубить сами корни этого движения. Но как это можно было сделать, когда, скажем, сегодня крестьяне были заняты делами по хозяйству, а завтра по первому зову батьки брались за оружие? В считанные дни маленькие отряды Махно могли превратиться в крупные соединения, и столько же времени требовалось соединениям и частям, чтобы рассыпаться по селам и хуторам. Махновские вооруженные силы были мобильны, с успехом использовали тачанки и имели большой опыт партизанской войны. В отрядах батьки была хорошо поставлена пропаганда анархистских идей. Набатовцы возглавили специально созданный в штабе махновской армии отдел, который занимался политическим и культурным «просвещением» повстанцев. Анархистский «культпросвет» выпускал листовки, обращенные к красноармейцам, в которых утверждалось, что только повстанческая армия может быть истинной защитницей социалистической революции и что только безвластные Советы способны осуществить строительство нового строя. «Мы сражались и будем сражаться за действительную неограниченную свободу, за вольный строй… Если тебя твои комиссары гонят на нас, не стреляй, а присылай делегатов и узнавай, кто мы… Не верь комиссарам… Мы боремся за вольную жизнь без насильников-комиссаров, чекистов… Бросайте винтовки и переходите в братские объятия махновцев», – говорилось в листовках.

Махновцы запугивали крестьян тем, что по железной дороге Советы «привезут коммунию». Сам батька рассылал письма представителям исполнительных комитетов крестьянских Советов, в которых давал разного рода распоряжения. Так, в письме к представителю исполнительского комитета села Доброволье он требовал «не допускать вывоза хлеба» для Советской власти и предупреждал в случае неповиновения: «Вы будете стерты моей собственной рукой с лица земли…» А обращаясь к председателю Новоспасской волости, Махно предписывал «тормозить работу коммунистов», угрожая расстрелом, если тот не выполнит указания..

Анархисты и махновцы распространяли листовки и в городах. От рабочих они требовали не вступать в Коммунистическую партию, продовольственные и чрезвычайные комиссии.

Антисоветской агитацией занимался не только культурно-просветительный отдел повстанческой армии, но и ее разведывательные органы, о чем свидетельствует специальное предписание «штаба особой группы войск им. батьки Махно». «Все разведывательные отряды должны иметь характер как разведки, так и распространение литературы…» – говорилось в этом не безупречном по стилю документе.

В целях пополнения отрядов людьми махновцы не пренебрегали любыми средствами. Порой они шли на заведомый обман. Например, сам Махно, проводя в селе Максемилианово митинг, заверил всех, что к нему на соединение идет Буденный, который вместе с ним выступит против коммунистов и будет бороться за анархию.

Пополнение махновских отрядов происходило и за счет крестьян, обиженных незаконными действиями местных органов власти. «Местная милиция пьянствует и грабит население», – жаловались в Екатеринославский губревком жители Павлограда и Мелитополя. В архивах сохранилось немало подобных жалоб. Недовольство крестьян вызывало и то, что некоторые красноармейские части реквизировали у них продовольствие. Есть свидетельства, что бойцы Первой Конной армии обыскивали местных жителей, отбирали у них деньги, уводили лошадей, в то время как махновцы за каждую полноценную лошадь отдавали несколько своих отощавших. В дела местных органов власти вмешивались красные командиры. Все это, вместе взятое, способствовало укреплению авторитета Махно, давало ему возможность увеличивать численность отрядов. По данным разведки Красной Армии, его войско в то время состояло из трех корпусов, численностью до восьми тысяч каждый.

Особенно ощутимые удары по Красной Армии махновцы наносили тогда, когда объединялись с петлюровскими и другими бандами. Характеризуя обстановку на Украине в тот период, В. И. Ленин писал, что «там кипит война, и Красной Армии приходится бороться против банд, которыми она кишит».[5]

В начале февраля 1920 г. Реввоенсовет 14-й армии поручил командованию 45-й и 42-й дивизий разгромить махновцев. Двум бригадам 42-й дивизии был дан приказ разбить главные силы противника в Гуляй-Поле. Однако махновцы не приняли боя. Предупрежденные своими агентами, они ушли в неизвестном направлении, бросив в спешке несколько артиллерийских орудий, лазарет, некоторое военное снаряжение и около двадцати пудов золота. Только через несколько дней красноармейской разведке удалось установить местонахождение махновского войска. Оно располагалось в 25 километрах от Гуляй-Поля. Части 42-й и 45-й дивизий пытались снова окружить основные силы Махно, оставив в Гуляй-Поле одну эстонскую бригаду 42-й дивизии. Узнав об этом, махновцы обрушились на Гуляй-Поле, разгромили эстонскую бригаду, расстреляли всех коммунистов, командный состав, часть красноармейцев. Оставшихся в живых раздели и отпустили. Командование 42-й дивизии бросило в Гуляй-Поле новые силы, заняло его, но основная часть махновцев во главе с батькой снова ускользнула.

До марта нашему командованию не удалось установить дислокацию основных сил Махно. Части Красной Армии были отозваны из Гуляй-Поля и направлены на Крымский участок фронта. Едва это было сделано, как батька снова захватил Гуляй-Поле, откуда начал военные действия против Красной Армии. Ее командованию пришлось вновь направить свои части для борьбы с махновцами.

Весь юг Екатеринославской, Таврической, ряд уездов Донецкой и Харьковской губерний стали ареной сражений. Отряды Махно совершали налеты на города и села, расправлялись с коммунистами, сотрудниками ЧК и милиции. Вот что говорит документ того времени: «Положение в Александровском уезде неблагоприятное. Вследствие постоянной угрозы Махно в некоторых волостях ревкомы работают нелегально. Были случаи убийств комиссаров, красноармейцев и разоружения воинских частей. Анархизм свил себе здесь крепкое гнездо и проявляется почти во всех волостях за исключением десяти (из сорока трех)… Количество «батек» и атаманов в некоторых местах превышает количество волостей, но все они ориентируются на Махно».

Командование Юго-Западным фронтом приказом от 7 марта поручило ликвидацию банд на территории Украины начальнику тыла фронта, передав ему в подчинение латышскую дивизию, две бригады и кавалерийский полк. Этим войскам была поставлена задача в кратчайший срок разгромить махновцев и другие банды в районе Верхнеднепровск – Екатеринослав – Александров – Полоч и – Цареконстантиновка – Чаплино – Павлоград. С целью координации действий партийных, советских и военных органов против банд командование Юго-Западного фронта разработало и утвердило 20 апреля «Краткую инструкцию по борьбе с бандитизмом и кулацкими восстаниями», в которой указывалось, что такая борьба должна вестись самым беспощадным образом, имея главной целью захват во что бы то ни стало главарей банд, их помощников, штабов и материальной части.

Тем временем махновцы вели успешные бои с частями Красной Армии. Так, например, 25 апреля они внезапно появились на станции Марьинка, где располагался 337-й стрелковый полк Украинской трудовой армии. Махновцы атаковали его и разбили.

26 апреля 1920 г. Полн. бюро ЦК РКП (б) специально рассмотрело вопрос об укреплении внутреннего фронта на Украине. Члену ЦК и председателю ВЧК Ф. Э. Дзержинскому было поручено срочно выехать туда для организации борьбы с контрреволюцией, бандитизмом и махновщиной. «Я не хотел бы вернуться в Москву раньше, чем мы обезвредим Махно», – писал жене Дзержинский с Украины.

В борьбе с Махно было решено использовать Первую Конную армию Буденного, находившуюся на марше Майкоп – Батайск – Ростов – Курган – Екатеринослав. На 14-ю кавалерийскую дивизию этой армии возлагалась задача выбить махновцев из Гуляй-Поля. Там она встретилась 28 апреля с крупными силами батьки. Опасаясь окружения, махновцы стали отступать. Выделив для их преследования два эскадрона, дивизия продолжала двигаться по маршруту. Через два дня махновцы были атакованы 4-й кавдивизией в Ново-Павловке. Захваченные врасплох, они бросили несколько пулеметов и отошли в сторону села Богатырь. Но здесь на них обрушился удар бригады 6-й кавдивизии. Попав в полосу движения маршевых колонн Красной Армии, махновцы вынуждены были на время рассыпаться на мелкие группы. Сам Махно пробрался с небольшим отрядом на север, в Изюмские леса. Город Изюм был объявлен на осадном положении.

Оперативный штаб обороны города обратился за военной помощью в Харьков. Вскоре прибыли пехота, артиллерия и кавалерия. 30 мая Изюмский горком партии призвал население на борьбу с махновцами.

Отряд Махно, измотанный боями с частями Красной Армии в районе Гавриловки, встретив сопротивление со стороны изюмцев, не отважился на штурм города и решил вернуться в Екатеринославскую губернию.

О чем думал батько, когда ехал на тачанке туда, где начался его путь как атамана? Продолжала ли владеть им мысль о создании вольного государства? Вряд ли: ведь будучи человеком, остро чувствовавшим изменения в обстановке, он должен был понимать, что его мечте либо вовсе не суждено сбыться, либо ее осуществление отодвигается на неопределенное время. Тем не менее Махно был полон решимости продолжать борьбу до конца.

Между двух огней

Белогвардейские войска, укрывшиеся в Крыму после поражения Деникина, готовились к новому выступлению против Советской Республики. Во главе этих войск с апреля 1920 г. стоял генерал Врангель. 6 июня, после того как Красная Армия прорвала позиции польских войск, Врангель начал наступление из Крыма. Командование союзников и сам он считали, что оно может сорвать план большевиков, стремившихся с двух флангов «взять в клещи» польскую армию. В 20-х числах июня наступление врангелевцев было остановлено. Однако им удалось нанести поражение войскам 13-й армии и занять значительную территорию в Северной Таврии. Командование Красной Армией вынуждено было направить на борьбу с Врангелем часть войск, действовавших на Украине.

25 июля добровольческая армия начала новое наступление. Положение на юге страны стало исключительно тяжелым. Врангелевские войска насчитывали более 80 тысяч солдат и офицеров. Бои не прекращались ни на один день.

Неудачи Красной Армии на Западном фронте и территориальные успехи Врангеля были одними из основных причин, которые способствовали росту бандитизма на Украине. Особенно активизировались петлюровцы и махновцы. Они надеялись на ослабление Красной Армии в борьбе с панской Польшей и Врангелем.

Белые, в свою очередь, рассчитывали заключить военный или даже политческий союз с Махно. Как говорят документы, Врангель не раз пытался установить «живую связь» с батькой. Еще в марте 1920 г. он отправил к нему делегата с письмом, в котором говорилось, что идеям Махно не суждено будет сбыться, если того разобьют белые или красные. Находясь же в союзе с добровольческой армией, можно было разгромить большевиков, а затем договориться об устройстве нового государства. Врангель утверждал, что его взгляды на политическое устройство будущего государства совпадают с махновскими: «Русская армия стремится к тому же, к чему стремится Махно, – избавить Русь от насильников и строить новую, вольную жизнь для всех». Врангель указывал также, что после победы над красными вся земля без выкупа должна перейти к крестьянам на тех условиях, которые укажут крестьянские съезды в каждой губернии.

Политические круги белого Крыма учитывали опыт Деникина, которому пришлось вести борьбу на два фронта – против Советов и Махно, и надеялись, что союз Врангеля с махновцами обеспечит поддержку части крестьянства в борьбе против Советской власти. Послание Врангеля к Махно не дошло до адресата. Оно было перехвачено особым отделом 13-й армии. Но эта неудача не остановила генерала в поисках связей с Махно. Больше того, в мае 1920 г. в секретном приказе по армии Врангель предупреждал, что в случае перехода частей в наступление они могут вступить в соприкосновение с повстанческими отрядами и другими украинскими противокоммунистическим силами. Врангель предлагал «с противобольшевистскими группами сообразовать свои действия, имея в виду основную задачу – свергнуть коммунизм».

Однако Махно и не помышлял о союзе с Врангелем. Он считал панскую Польшу и белогвардейскую армию большими своими врагами, нежели коммунисты. Кроме того, он понимал, что чем серьезнее урон понесут красные и белые в сражениях между собой, тем в более выгодном положении окажутся его отряды. 27 июня 1920 г. в приказе-предписании для своих войск Махно писал: «В целях сохранения боеспособности нашей группы выйти из кольца красных войск, по возможности уклоняться от боя… В наших целях уйти от фронта… производить в обозе пополнение нашей армии добровольцами. Таким районом является Изюмский уезд Харьковской губернии… В интересах нашей армии уйти на время из пределов бело-красных позиций, дав им возможность сражаться до тех пор, пока мы не соберемся со своими силами».

Выполняя предписание батьки, его отряды, преследуемые красноармейскими частями, переходили из уезда в уезд, из одной губернии в другую. Основные силы Красной Армии были заняты на польском и врангелевском фронтах, поэтому ее командование не могло выделить достаточное количество частей для разгрома махновцев.

Разворачивая наступление на Донбасс – Екатеринослав в июле – августе 1920 г., Врангель вновь пытался установить контакты с Махно, чтобы заключить с ним военное соглашение. К батьке был отправлен курьер с личным письмом от генерала, который обещал свою помощь в борьбе с Красной Армией. На заседании махновского реввоенсовета предложение Врангеля было отклонено, а его посыльному уготована жестокая участь. Сохранилась такая запись в дневнике оперативного отдела махновской армии: «Принимали присланного от Врангеля с письмом делегата, которого заседание командного состава приговорило к расстрелу и постановило опубликовать в печати содержание письма и наше отношение к белым».

Но даже и после этого в среде офицеров врангелевской армии все еще ходили разговоры о возможности совместных действий с Махно против большевиков, а французская, английская, итальянская периодика печатала многочисленные статьи о Махно, его портреты. В то время он был своего рода героем не только для русских эмигрантов, но и для западноевропейской буржуазии. Колебания батьки порождали надежды использовать его как союзника в борьбе против Советской власти. Но почему же Махно не принял врангелевских предложений? Ведь он наверняка понимал, что, победив добровольческую армию, красные обрушат удар на его войско. Махно знал, что атаманы некоторых его отрядов вступали в контакты с белыми. Так, газета «Коммунист» со ссылкой на врангелевскую газету «Голос фронта» сообщала, что махновские командиры Савченко, Яценко, Чалый, Прочан, Хмара, Голик, Володин и другие, побывав у белых, опубликовали призывы к махновцам и «русскому народу» о согласовании с врангелевцами действий против Красной Армии. Объяснить позицию Махно можно тем, что он продолжал быть в достаточной мере идейным анархистом, чтобы не опуститься до союза с белогвардейцами. Всей Украине и, разумеется, ему самому было известно, что Врангель, занимая территории, как и Деникин, возвращал помещичьи и монастырские земли прежним владельцам. Это задевало интересы и середняков, и кулаков.

Отказавшись от союза с Врангелем, Махно оказался между двух огней. Его отрядам приходилось сражаться и с красными, и с белыми. Вот лишь один из примеров, когда махновцы попали в трудное положение. Рассчитывая вернуться на «родные» территории, захваченные белыми, и затем перебраться в Крым, где, по мнению батьки и набатовцев, можно было начать строительство «вольного государства», махновские отряды решили прорвать врангелевский фронт. Однако на их пути, недалеко от села Успеновка Александровской губернии, где было решено атаковать белогвардейцев, стояла красная кавалерийская часть. Есть версия, что разведчики доложили, будто в полевой кассе этой части хранится крупная сумма денег. Махновцы решили чуть повременить с прорывом и напасть на красных, чтобы завладеть деньгами. Отряд, атаковавший часть, был разгромлен, и от группы прорыва врангелевского фронта после этого боя осталось не более пятидесяти бойцов. Такими силами сломить оборону врангелевцев было невозможно.

Но есть и другая версия. Например, сам Махно объяснял неудачу с прорывом врангелевского фронта тем, что красные кавалеристы нанесли удар по его отрядам в тот момент, когда те вот-вот могли оказаться в тылу у белых. Как бы то ни было, все убеждало батьку в том, что сражаться на два фронта просто нецелесообразно. Тем не менее до середины сентября 1920 г. его отряды прошли с рейдами по Константиновскому, Кобелянскому, Годячскому, Зеньковскому и Миргородскому уездам Полтавской губернии, Изюмскому уезду Харьковской губернии и по многим уездам Донецкой губернии. Там махновцы нападали на обозы, хозяйственные команды и продотряды, захватывали склады с военными припасами, уклоняясь от встречи с крупными соединениями Красной Армии. Эти рейды проводились во время самого интенсивного наступления белополяков и, конечно, облегчили тем борьбу с Советской Республикой.

Пополнение отрядов Махно происходило за счет присоединения петлюровских банд Левченко, Матягина, Кипоты, Живодерова. К середине сентября 1920 г. в махновском войске насчитывалось 12 тысяч человек. Такими силами всерьез бороться с Врангелем и Красной Армией одновременно было нельзя.

Перед Махно встал выбор, на чью сторону становиться. Командование Красной Армии сконцентрировало на врангелевском фронте крупные силы. Махно понимал, что, объединившись с ними, можно было выбить белых из Гуляй-Поля и примыкающих к нему территорий. Учитывал Махно и то, что настроения его «хлопцев» были все-таки на стороне Красной Армии, а не Врангеля. Это и решило выбор батьки. Он отдал приказ о прекращении военных действий против частей Красной Армии и 27 сентября 1920 г. направил своих представителей в Реввоенсовет Южного фронта с предложением помощи в борьбе с Врангелем. Махно обещал признать Советскую власть и подчиняться командованию Красной Армии.

2 октября состоялось подписание соглашения между махновцами и Советской властью. Военную часть соглашения подписали командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе, члены Реввоенсовета Бела Кун и С. И. Гусев, с одной стороны, и представители махновцев В. Куриленко и Д. Попов – с другой; политическую часть соглашения заверили своими подписями представитель Украинского советского правительства Я. Яковлев и те же махновские делегаты. Махновцы обязались вести вместе с Красной Армией борьбу против «отечественной и мировой контрреволюции». Партизанское войско включалось в состав вооруженных сил Советской страны, «сохраняя внутри себя установленный распорядок», и должно было подчиняться оперативным приказам советского военного командования… Советское правительство обязывалось освободить из-под стражи и амнистировать арестованных махновцев и анархистов, если те обещали отказаться от продолжения вооруженной антисоветской борьбы. Махновцам была предоставлена полная свобода пропаганды анархистских идей, но в них не должно было содержаться призывов к свержению Советской власти. Было разрешено издавать в Харькове газеты «Набат» и «Голос махновца». Анархо-махновцы отказались от созыва крестьянских союзов, прекратили вести разговоры об отдельной территории для «вольного государства».

Красное командование отдало приказ о прекращении военных действий против махновцев и отвело свои части на линию Купянск – Кременная – Переездная.

Уже находясь в эмиграции, Нестор Махно писал, что его армия дважды вступала в союз с красными: «весной 1919 г. против контрреволюции казачества Дона и Деникина и в октябре месяце 1920 г. против Врангеля».

Заключив соглашение с большевиками о борьбе против Врангеля, батька, конечно, не забывал, что Советская власть – это тоже власть, и поэтому рано или поздно ему придется решать главный вопрос своей идеологии, вопрос о ликвидации и этой, по мнению анархо-махновцев, последней в России власти, порожденной не до конца доведенной революцией. Уже после подписания соглашения Махно постоянно ориентировал своих людей на неизбежность борьбы с большевиками и в своих обращениях к армии постоянно напоминал об этом. «Каждая часть, – писал он в одном из приказов, – должна всегда быть при полной готовности и зорко следить за всеми передвижениями частей Красной Армии».

Наивно было бы полагать, что и большевики, заключив соглашение с Махно, не понимали, что рано или поздно оно будет расторгнуто. В телеграмме секретаря ЦК КП(б)У С. В. Косиора Екатеринославскому и Луганскому губкомам партии, где партизанщина была наиболее развита, указывалось: «Наши задачи внутри отряда Махно остаются прежними – не допустить общения наших частей с махновскими». Об отношении к Махно и задачах Красной Армии после победы над белогвардейцами и директивах Полн. отдела Южного фронта говорилось так: «Победа над Врангелем освободит действующие на юге красноармейские части для быстрого и полного искоренения бандитизма, махновщины… Исчезнет Врангель, исчезнет и Махно». Органами ЧК было установлено наблюдение за действиями махновского штаба.