Текст книги "Брестская крепость"

Автор книги: Владимир Бешанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Царская армия, к этому времени распропагандированная революционными агитаторами и дезорганизованная декретами «О мире» и «О земле», реальной военной силы не представляла. Войска полками оставляли фронт, солдаты возвращались домой делить землю, громить помещичьи усадьбы, сжигать полицейские участки, экспроприировать экспроприаторов, обеспечивая тем самым «триумфальное шествие Советской власти». Для создания новой армии ничего еще не было сделано. В конце концов ЦК большевиков принял решение затягивать переговоры, преследуя этим две практические цели. Во-первых, в Петрограде надеялись на быстрое развитие революции в Европе. Во-вторых, планировалось развернуть пропагандистскую кампанию с целью защитить партийных лидеров от обвинений в продаже интересов России за немецкие деньги, внушить широким массам, что власть упорно сопротивляется требованиям Германии, а заключаемый мир носит вынужденный насильственный характер.

21 декабря немецкая сторона в категорической форме предложила в трехдневный срок прислать представителей в Брест-Литовск, угрожая в противном случае прекратить переговоры. 27 декабря мирная конференция возобновилась. Возглавивший русскую делегацию нарком иностранных дел Л.Д. Троцкий, выполняя партийные установки, развернул дискуссию по вопросу о самоопределении наций. На заседаниях нарком пламенно разоблачал «лицемерно демократический покров германских условий», вел революционную агитацию с целью «сделать наше поведение в вопросе о мире как можно более понятным мировому пролетариату». Эти речи немедленно разносились в листовках, газетах, телеграммах. Внимательно выслушав все «разоблачения», генерал Гофман 5 января 1918 г. подтвердил прежние условия: западная граница должна проходить по линии Рига, Двинск, Брест-Литовск, отсекая от бывшей империи Польшу, Литву, часть Латвии и Беларуси. При этом «будущая судьба этих областей будет решаться в согласии с данными народами на основании тех соглашений, которые заключат с ними Германия и Австро-Венгрия.

Делегации Германии и Австро-Венгрии после заседания.

«Практически дело сводится к тому, – констатировал Троцкий, – что правительства Германии и Австро-Венгрии берут в свои руки управление судьбами названных народов». Большевикам же хотелось взять управление в свои руки – вот и вся суть «вопроса о самоопределении наций». К примеру, когда граф Чернин спросил у Льва Давидовича, признает ли он, что украинцы самостоятельно могут вести переговоры о своей границе с австрийцами, тот ответил резко отрицательно. В перерывах между заседаниями Троцкий успел надиктовать воспоминания об Октябрьском перевороте и вместе с Каменевым съездил в Петроград, где вершились интересные дела вроде разгона Учредительного собрания и проведения III съезда Советов. Периодически в Брест приезжали партийные товарищи, военспецы из Ставки и российского Генштаба, консультанты по национальному вопросу.

К этому времени в Брест-Литовск для заключения отдельного мира прибыли представители объявившей себя «самостийною и вольною державою» Украинской Народной Республики во главе с Голубовичем, с которыми завязался серьезный и плодотворный диалог. Троцкий, признав вначале полномочия украинской делегации, вскоре убедился, что она не собирается выступать «единым фронтом» с большевиками. Тогда русская делегация поспешила заявить, что, в принципе не отрицая за Украиной права на самоопределение, она оспаривает это право за Центральной Радой «как не представляющей мнение рабоче-крестьянских масс». Немцы и австрийцы, естественно, охотно откликнулись на притязания украинцев быть признанными ради подписания выгодного договора. Белорусская делегация во главе с Цвирковичем и Рак-Михайловским к переговорам допущена не была. Белорусский вопрос не рассматривался, поскольку независимая Беларусь не нужна была ни одной из сторон.

27 января был подписан сепаратный мир между Украиной и державами Центрального блока, по которому Брестчина и Полесье становились украинскими землями, а в голодающую Австро-Венгрию направлялись тысячи вагонов с продовольствием.

Вот теперь фон Кюльман объявил русской делегации, что оглашенные ранее условия мира являются окончательными, и предложил дать ответ в течение суток. Троцкий имел с Лениным уговор: «Мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем». Однако ставить свою подпись под столь унизительным историческим документом «демон революции» не захотел. 28 января неожиданно для всех он опубликовал декларацию о том, что Советская республика прекращает военные действия, демобилизует армию, но мир подписывать не будет, и подал в отставку. В тот же день главком Н.В. Крыленко издал приказ о демобилизации, хотя американские представители и обещали бывшему прапорщику заплатить по 100 рублей за каждого русского солдата, который останется на фронте. Советская делегация покинула Брест-Литовск и убыла в Петроград, правда, не вся. Большинство военспецов попросили политического убежища у Германии.

В полдень 18 февраля (напомним, что по ходу описываемых событий в России перешли с юлианского на григорианский календарь, поэтому февраль 1918 г. начался с 14-го числа) после завершения официального срока перемирия кайзеровские войска общим числом 52 дивизии и 13 бригад перешли в наступление по всему фронту от Рижского залива до устья Дуная. Не встретив никакого сопротивления, двигаясь в походных колоннах, немцы заняли Двинск, Полоцк, Минск, вступили в Крым, подошли к Петрограду, захватили огромное количество орудий, боеприпасов и снаряжения. Генерал Гофман определил эту кампанию как «самую комичную войну», в которой ему приходилось участвовать: «Малая группа пехотинцев с пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует от станции к станции, берет в плен очередную группу большевиков и следует далее».

Убедившись, что немцы вполне боеспособны и могут беспрепятственно промаршировать до Петрограда, большевистское ЦК после острой дискуссии с «левыми коммунистами» приняло решение о заключении мира на условиях, выдвинутых Германией. Однако, получив согласие Советского правительства, немцы наступления не прекратили. Взяв Псков, они утром 23 февраля выдвинули еще более жесткие требования, дав на раздумье 48 часов. На это время кайзеровская армия приостановила наступление, поскольку свергать большевиков – собственных ставленников – было бы политической бессмыслицей (что послужило позже поводом объявить 23 февраля Днем рождения РККА, «остановившей немецкое продвижение под Псковом и Нарвой»). Угрожая своим уходом из ЦК и правительства, Ленин вырвал у несговорчивых соратников согласие на подписание «похабного мира».

24 февраля ВЦИК и Совнарком РСФСР приняли условия ультиматума. 1 марта началась последняя сессия брест-литовских переговоров. На заседании выявилось дальнейшее ухудшение условий мира, но на этот раз русская делегация имела четкую инструкцию подписать все без обсуждения. 3 марта 1918 г. на территории крепости в здании Белого дворца был подписан мирный договор между Советской Россией, которую на этот раз представляли Г.Я. Сокольников, Г.В. Чичерин, Г.И. Петровский, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией – с другой. Договор, ратифицированный IV Всероссийским съездом Советов 15 марта и Германским военным советом 17 марта, утвержденный германским императором Вильгельмом II 26 марта, вступил в силу.

Согласно этому договору от России отходили Польша, Литва, Латвия, Эстония. В руках немцев оставались районы, которые к моменту подписания договора были заняты немецкими войсками. На Кавказе Турция получила Каре, Ардаган и Батум. Украина и Финляндия признавались самостоятельными государствами. Россия, таким образом, теряла территорию площадью около 800 тысяч квадратных километров с населением 56 миллионов человек, а по дополнительному соглашению, заключенному в августе, должна была выплатить Германии контрибуцию в 6 миллиардов марок и заключить мир с правительствами Украины и; Финляндии. Отдельным брестским трактатом между Германией и УНР, белорусское Подлясье, Брестчина и Полесье передавались Украине. Для белорусов, чаяния которых мало интересовали высокие договаривающиеся стороны, это был лишь очередной раздел их земли между Германией, Россией и Украиной.

Брестский мир помог большевикам, как говорил Ленин, «завоевать страну» и удержаться у власти в самое трудное для них время. Следствием этого для России стали гражданская война, международная изоляция и дорога в тупик под знаменем марксизма-ленинизма длиной в 80 лет и ценой в десятки миллионов жизней.

Г.Я. Сокольников (1888–1938), председатель русской делегации, подписавший Брестский мир.

Странам Четвертого союза договор развязал руки и дал ресурсы для продолжения войны на Западе, но это всего лишь продлило агонию. В июле 1918 г. началосьрешительное наступление Антанты, и в ноябре Первая мировая война закончилась. В Германии разгоралась революция, в результате которой был свергнут Вильгельм II, вслед за этим рухнула Австро-Венгерская империя. 13 ноября ВЦИК аннулировал Брест-Литовский договор, 10 декабря Красная Армия заняла Минск, где было объявлено о восстановлении советской власти и создании Военно-революционного комитета.

Утрата Россией польских земель по результатам Брестского мира, декрет Советского правительства об аннулировании всех царских трактатов, поражение Германской и Австро-Венгерской империй создали предпосылки для того, чтобы на карте Европы вновь появилось польское государство. В ноябре 1918 г. в оставленном австрийцами Люблине возник Регентский Совет, который 10 ноября назначил временным «начальником государства» Юзефа Пилсудского. Главной его целью было возрождение независимой и сильной Речи Посполитой в границах 1792 г. Антанта оказывала полякам энергичную помощь в создании национальных вооруженных сил. По всей стране началось разоружение и изгнание немцев. 9 февраля 1919 г. польские отряды из 22-го пехотного полка оперативной группы генерала Антония Листовского и уланы из Виленской самообороны ротмистра Ежи Домбровского с боем вошли в Брест-Литовск.

С востока вслед на уходившими немцами двигались части Красной Армии, которые устанавливали советскую власть на территориях, ранее входивших в состав Российской империи. За короткий промежуток времени советскими стали 250 волостей и 13 уездов, на очереди были Гродно, Волковыск, Кобрин и Брест-Литовск. На почве проводимой советизации, глубоких политических разногласий и антибольшевистских мятежей в Беларуси с 1919 г. начались острые конфликты, переросшие затем в вооруженные столкновения между созданным 27 февраля по инициативе Москвы буферным государством – Литовско-Белорусской ССР со столицей в Вильно и Польшей. Из внешнеполитических соображений В.И. Ленин хотел представить дело таким образом, что имеет место не спор между Польшей и Россией за обладание белорусскими землями, которые каждая сторона считала своими, а «преступная агрессия на суверенитет и независимость белорусского народа». В течение весны – лета 1919 г. польские войска, тесня Красную Армию, стремившуюся на запад, захватили Минск, Слуцк, Борисов, Бобруйск, Жлобин, Рогачев. К началу сентября фронт стабилизировался по линии реки Березина. Пилсудский ослабил нажим и дал понять Москве, что победа Белого движения не в интересах Польши, тем самым предоставив большевикам возможность воплотить в жизнь ленинский лозунг «Все на борьбу с Деникиным».

Брест-Литовская крепость в этот период стала местом формирования самых различных национальных частей, готовых сражаться на польской стороне: украинских, белорусских, российских, казацких. С апреля 1920 г. в «красных казармах» рядом с фортом «Граф Берг» дислоцировался отряд Станислава Булак-Балаховича, в сентябре с санкции Первого Маршала Польши развернутый в Белорусскую народную армию.

21 апреля 1920 г. в Варшаве был подписан договор с Симоном Петлюрой, по которому его правительство признавалось единственной законной властью на Украине, а взамен уступало Польше восточную Галицию до рубежа реки Збруч. Через два дня была заключена военная конвенция о совместных действиях польской и украинской армий. 25 апреля поляки начали новое наступление. Армии Южного польского фронта под командованием Пилсудского прорвали на Украине советский Юго-Западный фронт, которым командовали А.И. Егоров и И.В. Сталин, в течение трех дней заняли Житомир, Казатин, Жмеринку и ряд других населенных пунктов. 6 мая они взяли Киев и на широком фронте вышли к Днепру, захватив плацдармы на его восточном берегу. Месяц спустя прибывшая на Юго-Западный фронт 1-я Конная Армия С.М. Буденного мощным контрударом из района Умани проломила польский фронт и 12 июня освободила Киев. Легионеры и петлюровские гайдамаки, несмотря на подкрепления, переброшенные из Беларуси, столь же стремительно покатились обратно на запад.

4 июля, получив 200 тысяч человек пополнения, из которых более 100 тысяч составляли отловленные по деревням дезертиры, начали знаменитый поход на Вислу войска Западного фронта под командованием М.Н. Тухачевского. «Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!.. Варшаву – марш!» – гласил приказ «бойцам рабочей революции». Командующему фронтом вторил Реввоенсовет 16-й армии: «Сильней удар – и враг исчезнет. Погибнет свора панских псов. Лучи свободы проникнут в царство тьмы, и польский пролетарий вас встретит с радостью, как братьев».

В результате бегства польских войск на юге оголился фланг Северного фронта генерала С. Шептыцкого, и он отводил свои армии на линию старых немецких позиций, практически не принимая боя. Уже 11 июля Красная Армия заняла Минск, 14 июля – Вильно, 19-го – Барановичи и Гродно, а 23-го – Пинск. В этот день войскам Западного фронта была поставлена задача «нанести противнику окончательное поражение и не позже 12 августа овладеть Варшавой».

Пилсудский старался выиграть время, чтобы решить «проблему Буденного», планируя задержать наступление противника по линии Нарева и Буга, куда направлял спешно формируемые резервы. Оборона Брест-Литовска была поручена командующему Полесской группой генералу Владиславу Сикорскому. Он рассчитывал продержаться в Брестской крепости не менее десяти дней. Однако атакованный тремя стрелковыми дивизиями 16-й армии Н.В. Сологуба, не простоял и суток.

В своих мемуарах генерал вспоминал: «1 августа в послеобеденное время советские войска, усиленные подкреплением, начали концентрическую атаку Брестской крепости… Первоначально был отражен штурм по всей линии красных войск, атакующих старинным русским способом несколькими рядами. Однако следующих атак не выдержал форт Речица, укомплектованный в основном маршевым батальоном… Бой длился до поздней ночи по участку внешней линии фортов. Не выдержал его истощенный 32-й пехотный полк, через участок которого большевики вторглись в город».

Сломив упорное сопротивление противника, в Брест-Литовск около 23 часов ворвались части 2-й и 10-й стрелковых дивизий, немедленно приступившие к форсированию Буга. В приказе Реввоенсовета РСФСР о награждении орденом Красного Знамени комдива-2 Лонгвы Романа Войцеховича говорилось: «В ходе стремительного преследования отходившего неприятеля части 2-й дивизии, воодушевляемые своим начдивом, после упорного и ожесточенного боя и взятия нескольких укрепленных полос и фортов овладели (совместно с частями 10-й дивизии) г. Брест-Литовском, захватив многочисленные трофеи, в том числе один неприятельский бронепоезд».

Пилсудский об этих событиях писал: «Безусловно, падение Бреста, на который я так надеялся, произвело на меня сильное и глубокое впечатление, таким оно было неожиданным». Немедленно был учрежден Брест-Литовский уездный ревком. Первым его председателем стал начальник политотдела 57-й стрелковой дивизии Мозырской группы войск Александр Угаров, комиссаром Брестской крепости – Матвей Хавкин.

Красные полки рвались к Висле, однако польский пролетарий «братьев» не признал. «Ревкомы приволжских и донских дивизий прокламировали советскую власть по-русски и на жаргоне… Для большинства поляков вопрос выглядел просто: сначала Польша, а потом посмотрим – какая», – вспоминал участник событий.

Советская власть просуществовала в Бресте 18 дней. Увлеченный стремительным движением к Варшаве, уверенный, что противник разбит и деморализован, Тухачевский просмотрел концентрацию польских войск на своем левом фланге. В результате последовавшего 16 августа сокрушительного контрудара вдоль оси дороги Варшава – Брест-Литовск Западный фронт развалился. Понеся огромные потери, Красная Армия оставила территорию Польши и Западную Беларусь. 19 августа польские войска вновь заняли Брест-Литовск, а в октябре ворвались в Минск. Крепость стала концентрационным лагерем для тысяч пленных красноармейцев. Содержались они в нечеловеческих условиях, большинство из них погибли от голода, холода и издевательств.

Бывший красноармеец Н.П. Антонюк вспоминал: «В августе 1920 г. в плен попало к белополякам 19 тыс. красноармейцев, в том числе и я. Пленных разместили в Брестской крепости. Они практически все умерли от голода и холода. Над пленными очень издевались. Страшно об этом вспомнить. Запрягали людей в повозки вместо лошадей, зимой их оставили в летней одежде. Укрывались зачастую пленные от холода мешком, если он был, застежкой служил гвоздь. Кормили нас мерзлой брюквой. Люди умирали тысячами, их трупы не успевали закапывать…» По советским данным, в польских лагерях погибло таким образом около 55 тысяч человек.

«Так кончается эта блестящая наша операция, которая заставляла дрожать весь европейский капитал…» – с неподражаемым апломбом писал «выдающийся стратег» М.Н. Тухачевский, потерявший в этом походе только пленными и интернированными около 130 тысяч своих бойцов и почти всю артиллерию. Потеря такого количества войск, да еще ввиду начавшегося наступления Врангеля, поставили Советское правительство в безвыходное положение: выбив поляков из Минска, оно вынуждено было пойти на переговоры.

18 марта 1921 г. между РСФСР, УССР и Польшей был подписан Рижский мирный договор, разорвавший Беларусь на две части и закрепивший территорию Западной Беларуси в составе второй Речи Посполитой.

Польский гарнизон

Брест стал столицей Полесского воеводства и, как в прошлые века, вновь поднимался из руин. С 1919 по 1931 г. численность населения увеличилась с 7 до 40 тысяч человек. В городе насчитывалось 4414 жилых домов, главным образом деревянных в стиле «баракко». Только три здания были трехэтажными. Зато появилась городская электростанция, а на центральных улицах – водопровод и канализация. В ежегоднике за 1930 г. сообщалось: «…Живет Брест с войска и чиновников. Трудно было бы назвать его промышленным городом… Вряд ли где-либо можно встретить город, насчитывающий более 1000 лет и не имеющим ничего, чтобы найоминало эту древность. Брест – город без традиций, без следов прошлого».

Фортификациями крепости занимались военные. Приказом по Министерству Вооруженных сил 1 августа 1921 г. был создан генеральный военный округ Брест-Литовский. Первым его командующим стал генерал Франтишек Краевски. В 1922 г. территория Польши была разделена на десять корпусных округов, одним из которых стал округ корпуса № IX, названный Полесским. Штаб корпуса располагался в городе, который 12 ноября 1923 г. переименовали в Брест-над-Бугом.

В состав корпуса входили части Белостокского и Новогрудского воеводства, северная часть Люблинского и большая часть Полесского воеводств. Он граничил с округами Варшава, Люблин и Гродно, на востоке достигал советско-польской границы. На территории округа дислоцировались 9, 20, 30-я пехотные дивизии и 9-я кавалерийская бригада, с частями усиления и обеспечения.

Командование OK № IX имело в своем подчинении 11 районных вспомогательных командований, 9-й окружной военный госпиталь и 9-й окружной военный суд, районный суд, прокуратуру и следственную тюрьму. В Пинске базировалась речная военная флотилия, насчитывавшая 102 боевые и вспомогательные единицы.

Вдоль советско-польской границы на территории округа дислоцировались бригада корпуса пограничной стражи «Полесье» и полк пограничников «Снув» (шесть батальонов, три кавалерийских эскадрона и артиллерийская батарея). Пограничники подчинялись командованию в Варшаве.

Самым крупным гарнизоном округа являлся Брест-над-Бугом. С 1921 по 1927 г. Брестская крепость именовалась «Укрепленным лагерем Брест», которым командовал генерал Леон Биллевич. Комендантами гарнизона были генерал Михаил Петр Милевски (до 1927 г.), подполковник Мечислав Вэнжин (до 1937 г.) и подполковник Станислав Гебултович (до 12 сентября 1939 г.).

В крепости и городе размещались два пехотных полка, полк легкой артиллерии, дивизион жандармерии, а также: бронетанковый батальон с автомобильным дивизионом, батальон связи, саперный, санитарный и обозный батальоны.

Пять лет войны довели крепостные сооружения до полного разорения. Их целенаправленно рвали динамитом при отступлении, они подвергались артиллерийским обстрелам, горели, разбирались на кирпичи немецкими оккупантами и местными жителями. Восстановительные работы в основном силами польского гарнизона продолжались почти десять лет.

Полубашня оборонительной казармы и Саперная пристань возле Тереспольских ворот, 1929 г.

К этому периоду относится легенда о Бессменном Часовом…

Когда в августе 1915 г. Брест-Литовская крепость была оставлена русской армией, среди других оказался невывезенным большой склад. Он находился в подземных казематах вблизи одного из фортов. Здесь хранились запасы продовольствия и солдатского обмундирования. Складом ведал некий полковник интендантский службы. Получив приказ немедленно взорвать подземные казематы, он заявил командованию, что этого не следует делать: поскольку окрестное население не знает о его существовании, достаточно будет лишь взорвать вход в подземелье. Предложение полковника было принято. Саперы поспешно заложили динамит и произвели взрыв, не оставив снаружи никаких следов склада. Через несколько часов в Брест вступили немцы.

Прошли годы. Русские войска в город так и не вернулись, а бывший царский полковник после Гражданской войны очутился на европейских задворках без средств к существованию. В 1924 г. он приехал в Варшаву и предложил польскому правительству купить тайну местонахождения подземного склада. Сделка состоялась. В Брест была послана воинская команда, которая производя раскопки в указанном месте, довольно быстро наткнулась на свод подземного тоннеля. Первым через пробитую дыру в него спустился польский унтер-офицер с факелом. Но прежде чем он успел сделать несколько шагов, из темной глубины тоннеля прозвучал окрик: «Стой! Кто идет?» – и лязгнул затвор винтовки. На посту стоял русский часовой и нес службу в соответствии с воинским уставом.

Лишь после долгих переговоров с польским унтер-офицером и своим бывшим начальником он согласился оставить пост. Это был заросший волосами человек в добротной шинели, почти новых сапогах и с образцово вычищенной трехлинейкой. Оказалось, что девять лет назад его забыли сменить и заживо похоронили в подземелье. Все эти годы солдат надеялся, что русская армия возвратится в Брест и тогда засыпанный склад раскопают. В складе имелись большие запасы сухарей, консервов и других продуктов. Здесь оказались махорка, спички и много стеариновых свечей. В углублениях пола собирался стекавший со стен конденсат. Через узкую вентиляционную шахту в своде тоннеля свободно поступал воздух. Таким образом подземному Робинзону не грозили ни голод, ни жажда, но лишь возможность сойти с ума. Над его головой перемещались фронты, рушились империи, менялись власти – часовой ждал смены.

Каждый вечер, наблюдая в отверстии вентиляционной шахты, гаснущий свет, солдат делал на стене зарубку. Когда наступала суббота, он шел в отсек, где хранилось обмундирование, и надевал чистую пару белья и новые портянки. Грязное белье часовой складывал отдельной стопкой у стены каземата. Пятьдесят две таких стопки означали год жизни в подземелье. Питался он в основном консервами, а жиром заботливо смазывал винтовку и патроны. Запаса свечей хватило на четыре года, после чего солдат был обречен на вечную темноту. Когда ему помогли подняться наверх, то от яркого солнечного света он мгновенно ослеп. Говорят, из Бреста его отвезли в Варшаву, но вернуть зрение польские врачи не смогли. Позднее он уехал на родину – то ли на Украину, то ли на Дон, и следы его затерялись.

В 1924–1927 гг. история о Бессменном Часовом кочевала по страницам польской и советской печати. Впрочем, различные источники относили ее к разным русским крепостям. Называли Осовец и Ивангород, Ковно и Вильно. Любопытно, что и во Франции после Первой мировой войны появлялись статьи о солдате, на долгие годы замурованном в подземельях Вердена. История старых крепостей, как и старинных замков, неизбежно обрастает легендами.

Сердцем Брестской крепости по-прежнему был Центральный остров. На его территории в восстановленном из руин в 1924–1926 гг. монастыре иезуитов размещались командование и штаб округа. В Белом дворце находилось офицерское казино, гостиница, бальный зал. Для украшения перед входом стояли две старинные чугунные пушки на деревянном лафете. О Белом дворце ходили слухи, что в нем обитает привидение Белой Дамы.

При командовании OK № IX находилось руководство римско-католического и православного духовенства, охватывавшее своей деятельностью весь округ. Церковь Святого Николая, сильно поврежденная в годы войны, в 1924–1928 гг. была перестроена в костел Святого Казимира по проекту инженера Лисецкого. Украшением костела стали две фрески. Одна была посвящена Грюнвальдской битве. Другая живописала «Чудо на Висле»: на левой стороне польские жолнеры штыками сметали красных, на правой – Юзеф Пилсудский давал указания своим полководцам, в центре Богородица, окруженная ксендзами и ранеными бойцами благословляла поляков на правое дело. Для выполнения этих работ использовались денежные средства, полученные от продажи открыток с видами крепости и города. Рядом с костелом вырос и домик для ксендза.

Гарнизонный костел.

Дом ксендза, 1928 г. 129.

В кольцевой казарме Цитадели в районе Тереспольских ворот в 1921–1935 гг. дислоцировался 9-й саперный полк. Саперами этого полка были отстроены и отремонтированы разрушенные во время военных действий крепостные объекты. В северо-западной части Центрального острова были построены гаражи для 25 танкеток 4-го бронетанкового батальона. С августа 1921 по сентябрь 1939 г. недалеко от Трехарочных ворот находился 9-й дивизион жандармерии и библиотека. Далее в сторону Белого дворца – помещения Командования артиллерийской группы, отделов фортификации, военного строительства и вооружения. В остальной части кольцевого здания были казармы 30-й телеграфной роты, канцелярия окружного суда, типография, функционировали электростанция и гарнизонная пекарня. Два отсека у Госпитальных ворот были выделены под музей, основанный в 1938 г. офицерами, археологами-любителями. В экспозицию входили стол, за которым был подписан Брестский мир, документы, монеты, предметы обихода, найденные на территории крепости.

Многие названия были изменены. Южный остров, где находились Волынские укрепления, назывался Госпитальным и соединялся с Цитаделью Госпитальными воротами. Здесь в постройках, уцелевших после войны, размещался окружной госпиталь, жилые здания офицеров и подофицеров санитарного батальона, цом для медсестер-Лапротив госпиталя был разбит Арнизонный огород с двумя теплицами. С острова через Хелмские (Южные) ворота дорога вела на Влодаву, Хелм и Ковель.

Ворота окружного госпиталя на Волынском укреплении, 1934 г.

Госпитальные ворота Цитадели, 1934 г.

На Западном острове, густо засаженном деревьями и в память о русских воздухоплавателях получившем название Авиационного, располагались дома для семей подофицеров, в основном саперов. Остров пересекала дорога от Саперских (Тереспольских) ворот до проезда через оборонительные валы, ведущего в Тересполь и к шоссе на Варшаву. В ноябре 1938 г. здесь работала специальная комиссия, обсуждавшая план создания на Авиационном острове главной базы военной речной флотилии, которая должна была переместиться сюда из Пинска.

В Кобринском укреплении в бывшем монастыре бригиток, огороженном от внешнего мира высокой стеной, в 1921 г. была открыта военная следственная тюрьма; ее последним польским комендантом был капитан Юлиан Збышински. Осенью 1930 г. в «Бригитках» под усиленной охраной были изолированы 21 политический деятель из рядов правительственной оппозиции, арестованные по приказу диктатора Ю. Пилсудского (к слову, называвшего основной закон страны «конституткой») и обвиненные в «злоупотреблении демократией» и подготовке государственного переворота. В крепостных застенках с депутатами и сенаторами не церемонились. «В ночь с 9 на 10 октября, – писал депутат Сейма Адам Прухник, – ввели Попеля в темную комнату; один из жандармов схватил его за голову, другой за ноги, после чего повалили его на стол, положили на копчик мокрое полотенце и отмерили 30 ударов каким-то железным предметом… Во время экзекуции Попель потерял сознание. В конце заправлявший всем капитан заявил, что побитый должен «радоваться, что так легко отделался, в следующий раз Маршал Пилсудский распорядится пустить пулю в лоб». Чего не сделаешь ради победы на выборах и «спасения страны». Хотя судебное разбирательство, начавшееся 26 октября 1930 г., проходило в Варшаве, громкий процесс был назван Брестским.

Кроме тюрьмы, на Северном острове располагались дома семей офицеров и кадровых сержантов, почта, магазины, парикмахерская и обувная мастерская, школа-семилетка, стадион, теннисные корты, за которыми зимой заливали каток. Остров пересекали две улицы – Аллея 3 Мая и улица Маршала Юзефа Пилсудского. В западной части располагались две двухэтажные серого кирпича казармы 30-го полка легкой артиллерии, построенные в 1933–1935 гг., пороховой склад, орудийная и конюшни на четыре батареи.

Из Цитадели на территорию Кобринского укрепления можно было выйти через Штабные (бывшие Кобринские) и Бригитские (Белостокские) ворота. Северный остров соединялся с городом Вельскими (Северо-Западными), Брестскими (Северными) и Кобринскими (Восточными) воротами. Между Вельскими и Брестскими воротами по внешней стороне рва и вала было устроено гарнизонное кладбище, где хоронили военных и членов их семей.