Текст книги "Комендор (СИ)"

Автор книги: Владимир Стрельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

11:23. 20 июля 2240 года. В лесах Турции, на побережье Мраморного моря

Глянув вниз, я увидел очень большую, можно сказать, неимоверно большую, толстую, в круглых очках на носу мышь. Грызун стоял на задних лапах и держал в передних, больше похожих на руки, пухлый портфель.

– Ну, так и разъясни гостю, что да как, да вежливо. А я пойду. Спать хочу, – Леший душевно зевнул, выворачивая челюсть.

– Спасибо, дедушка. Скажите, а водяного и Бабок-Ёжек в вашем лесу нет? А то будет как в сказке, – поблагодарил я старика, заодно задав вертящийся у меня на языке вопрос.

– В какой сказке? А ну, внучек, уважь старика, расскажи-ка мне быль-небыль. Да, заодно пополдничаем, чем богаты, – усмехнувшийся было на моего «дедушку» старик резво обернулся и повел посохом над поляной. На какое-то время полянку окутало зеленое марево, а когда оно развеялось, я с удивлением увидел пару сплетенных из кустов и травы кресел, такой же столик, на котором стояли несколько деревянных чаш и керамических кувшинов. – Вот хлебца у меня нет, извини, внучек.

– У меня есть, дедушка. – Я вытащил из рюкзака пакет с сухарями, и с полупоклоном протянул его Лешему.

– Знает, как деду угодить, – усмехнулся дух леса, и хлопнул меня по плечу, едва не сбив с ног, после чего с уважением принял сухари, и, раскрыв пакет, с удовольствием понюхал. – Хорош хлебушек, хорош. Пшеничка, правда, нездешняя, но все равно, и спечен с душей, и подарен с душей. Благодарю, внучок. Садись пока с Мышем, поснедайте. А я отлучусь ненадолго.

Поглядев на ученую мышь-переростка, я с удивлением увидел, как тот с тоской облизнулся, глядя на пакет с хлебом. Но Леший уже исчез. Стоило мне чуть отвлечься, и старик пропал. А Мыш, грустно вздохнув, приглашающе махнул лапой.

– Пошли кушать, юноша.

– Погодите, товарищ Мыш. Вот, вам тоже хлебушка, угощайтесь, – я вынул из основного пакета с сухарями парочку и протянул их замершему от удивления грызуну.

Глядя на неимоверно быстро уминающего угощение грызуна, я завязал пакет с оставшимся десятком сухарей и пошел к звенящему водой на камнях ручейку руки помыть, да умыться. После чего вытерся полотенцем и уселся за стол, где уже грыз здоровенный окорок лис-оборотень.

Зло глянув на меня, он отвернулся и продолжил рвать острыми зубами копченое мясо.

– Что там Леший говорил насчет фамильяра? Что это вообще такое? – оглядывая угощение, спросил я у севшего рядышком на подобие детского стульчика Мыша.

– Это подчиненная связь одаренного человека и магического существа. Сейчас люди не признают существование магии, хотя активно сталкиваются с ее, в основном негативными, проявлениями. Впрочем, несмотря на неприятие существования, люди вполне активно приспособились к ее использованию и весьма развили в себе различные способности. – Довольный грызун насыпал себе в миску смесь очищенных орехов, добавил сушеных ягод и залил все это янтарным медом.

На столе, кстати, было немало всего. Копченое мясо, мед, орехи, ягоды. Мясо, кстати, совершенно несоленое, пришлось мне извиниться и сходить до своей тачки, чтобы принести банку с солью. Да заодно принес одну из оставшихся бутылок виски. Мало ли, может, Леший любит это дело.

Я оказался прав, Леший высосал практически всю бутылку, разве что я, Мыш и лис-оборотень по рюмке выпили.

Довольный старик заставил меня рассказать ему содержание мультика, напеть песенки из него, и сейчас Леший с удовольствием распевал:

 
– Пой, частушки, Бабка-Ёжка,
Пой, не разговаривай!
 

Ему подпевал окосевший с одной рюмки Мыш. Оборотень сидел тихо и хмуро, иногда оглядываясь, и страдальчески глядя на свой куцый хвост.

И ни одного комара! Красотища!

Когда стемнело, вокруг стола зажглись тусклым светом несколько гнилых пеньков, превратив уютную лужайку в какой-то аттракцион ужасов. Из-за кустов кто-то рычал, порой подвывал, там что-то шуршало и кто-то ходил. Но ни Леший, ни Мыш, ни оборотень никоим образом не обращали на это внимание.

04:30. 4 августа 2240 года. В лесах Турции, на побережье Мраморного моря

Утро… это очень красиво. Солнце выкатывается из-за холмов, густо поросших лесом, и заливает расплавленным золотом землю. Птицы на мгновение примолкают и начинают порхать и чирикать с удвоенной силой, носясь по окрестностям и вылавливая жуков и мошек на прокорм своим практически взрослым птенцам.

Вот солнечные лучи докатились до распадка и плеснули на борт дирижабля, заискрив на росе. Я чуть прищурился и откинулся на старом сиденье, когда-то принадлежавшем давно почившему бортстрелку. В углу развороченного попаданием снаряда поста до сих пор стоят в покореженных креплениях издырявленные осколками тяжеленные запасные короба с лентами, а пара стволов с круглыми радиаторами навсегда застыли, взяв на прицел зенит.

Нет, я мог бы, конечно, потратить пару дней на возню со снятием и сборкой-разборкой этих крупняков, но нужно ли мне это? Лишняя морока, право слово.

После того, памятного вечера в компании Лешего, Мыша и оборотня, прошло две недели. Я уже успел облазить битый дирижабль и основательно выпотрошить этого зверюгу.

И похоронить останки воздухоплавателей, которые погибли в жестокой схватке. Часть получила свое осколками и пулями, а часть отравляющим газом, когда теряющий скорость и высоту воздушный корабль был подвергнут химической атаке. Как сказала Беллатрикс, ею управлял Мастер Воздуха с вражеского британского дирижабля (на этом месте она зло засмеялась), и спастись на корабле с поврежденными обшивкой и отсеками возможности не было, как и не было возможности спастись у германских стрелков, имеющих кислородные маски, от точных очередей множества истребителей.

А попытка тяжелораненого командира германского дирижабля-рейдера прорвать пространство привела к проколу Мембраны, и гибнущий корабль лег сюда, в распадок меж двух холмов иного мира.

Ах, да, Беллатрикс… я перевел взгляд на тяжелую трость из черного дерева, с массивным набалдашником в виде изящной женской головы. Та, почуяв мой взгляд, проснулась, зевнула и звонко щелкнула зубами из каленой стали. У меня на правой ладони теперь навсегда останутся их отпечатки. Чуть насквозь мне тогда руку не прокусила.

Блин, как вспомню этот момент, так вздрогну. Я только-только поднялся в ходовую рубку, чтобы начать исследование дирижабля, в полутьме споткнулся об валяющуюся на палубе какую-то палку и поднял ее. И этот кусок дерева (с клинком внутри, между прочим) изогнулся, подобно змее, и вцепился мне в руку. Перепугался я едва не до испачканных штанов. Рубка, набитая мумифицированными мертвецами, и трость, которая с яростным визгом рвет мою руку. Жуть жуткая.

Продолжение было странным. Каким-то образом, интуитивно, я сумел перехватить управление артефактом, и вырвать свою ладонь из окровавленной пасти Беллатрикс. А та, оплетя мне руку, облизнулась, и что-то пролаяла на немецком.

– Чего? Что ты сказала? – зло удивился я.

– Рада вас приветствовать, фон Жменев, наследник барона фон Жменева, – на неплохом русском ответила эта непонятная хрень, и в следующий момент в моей руке идеально сделанная трость. – Я, Беллатрикс, разумный артефакт рода фон Жменевых, рада приветствовать Наследника.

Я так и сел там, на какой-то выступ.

Какой фон Жменев? С какого перепуга я наследник каких-то баронов? Мой отец, фактически, из служащих, мой дед из беспризорников после расказачивания, этот момент вообще мало кому известен, так как отец служит в Аэрофлоте командиром воздушного судна. Мандатная комиссия вещь противная, могут много крови испортить, если узнают о расказачивании. Даже то, что дед всерьез воевал на фронтах сначала Отечественной, а потом с японцами. Могут, точнее, могли, перекрыть отцу возможность летать за рубеж.

– С чего ты взяла, что я Жменев? – немного успокоившись, и забинтовав кровоточащую руку, спросил я.

– Кровь не обманешь, барон, – трость явственно усмехнулась. – Особенно меня. До того, как я погибла, и моя душа была поймана демонологами и помещена в этот артефакт, я была темной колдуньей древнего и очень знающего рода и всерьез занималась магией крови. После попадания сюда мне стало многое недоступно, кроме знаний. Ну, и еще боевые заклятия. Честно скажу, та жалкая попытка изгнания демона, что ты предпринял, для меня мало опасна. Так, чуть внимание отвлекла. Но это была демонстрация твоих возможностей некроманта, родовых возможностей, и, согласно завещанию моего предыдущего владельца, барона Германа фон Жменева, я перехожу в твое управление. И кстати, хорош мотать на руку эти тряпки, там уже нет ничего.

– Не было ни гроша, и вдруг алтын… – пробормотал я, разматывая руку. На самом деле, от страшноватой, рваной раны осталась только кровь и ровный шрам. – А это что не убрала?

– На память, милый, на память, чтобы помнил вечно, и не расслаблялся, как сейчас, например. – Беллатрикс усмехнулась, и кивнула в сторону прохода. – Что делать будешь, дорогой?

Обернувшись, я увидел, как куцехвостый оборотень, чье имя я так и не догадался узнать за эти дни, вытащил винтовку из распахнутого оружейного шкафа, и пытается передернуть затвор.

– Ты же вроде как клялся силой и магией? – вытаскивая из кобуры ракетницу, и взводя курок, спросил я, глядя на бесполезные попытки. – Что, опять обманул?

– Я клялся силой и магией не причинять тебе вреда. Про огнестрельное оружие слов не было, – практически перекинувшись, зло пролаял оборотень, отбрасывая винтовку. – Ненавижу тебя, щенок!

– Бах! – Тяжелый пистолет толкнул в руку, практически в упор выплюнув в грудь оборотня огненный шар. Осветительный снаряд выбил человека-лиса из двери боевой рубки, и через пару мгновений по густой зеленой траве с воем каталось объятое пламенем тело, которое корежило от человека к лису и обратно.

Оборотень полыхал, как будто он был губкой, пропитанной бензином, я аж за дирижабль испугался. Но через минуту пламя стихло, а от кучки обугленных костей поднялись несколько зеленых звездочек. Впрочем, среди них затесался ярко-белый огонек.

– Чего ждешь, хватай их! – зашипела сзади трость. – Хватай, это освободившиеся души.

– Как, и главное, зачем? – удивился я, но вспомнил ту схватку с призраком на берегу, и подобным образом ухватил мерцающие звездочки. Притянул к себе белый огонек. Тот немного подергался, как карасик на крючке, и подплыл ко мне. – Интересно, а этот чем отличается?

– Это, внучек, сама суть оборотня. Эх, говорил я тебе, делай его фамильяром, сильнее бы стал! – появившийся из неоткуда Леший ткнул посохом то, что осталось от чокнутого перевертыша. На моих глазах обгоревшие кости были втянуты в землю корнями трав. – Ну, туда ему и дорога. Может быть, внучек, ты и прав. От него к тебе ненавистью пыхало, как из кострища жаром. А теперь познакомь-ка меня со своей протеже, будь добр.

От этой ласковой и вежливой просьбы у меня по спине пробежали мураши размером с гиппопотама, а трость, такое впечатление, попыталась дернуться, чтобы скрыться.

– Это Беллатрикс, родовой артефакт рода фон Жменевых, дед. И, как она говорит, это и мой род. – Я поглядел на совершенно невозмутимо кивнувшую трость, и понял, что сумасшествия мне бояться не стоит. Если у меня уже не съехала крыша, то теперь ее вряд ли что снесет.

– Давненько такой гостьи в моих пределах не было, внучек. – Леший неторопливо подошел и внимательно оглядел тросточку. – Надо же, посильней моего посоха будет, да и поразумней. Слышь, красотка, как тебя такой сделали?

– Сначала основу, трость. А потом дед предыдущего хозяина сумел поймать меня в безвременье, куда я попала после гибели. И предложил выбор – или он меня окончательно уничтожит, или я служу ему и его потомкам, а за это мне обеспечат человечье тело, пятый хозяин, – Беллатрикс усмехнулась. – Вообще-то, этот недотепа, которого вы называете внуком, и есть пятый владелец. Род фон Жменевых в том мире прервался на бароне Альфреде Николае, моем предыдущим владельце.

– То есть мне необходимо словить подходящую душу и вселить ее в посох? – судя по всему, Лешего остальное мало волновало, так как я и мои предполагаемые родственники его не заинтересовали. – Ну, тогда, внучек, вот тебе мой урок – изловишь мне нужную. Не перечь! – рявкнул он на ошеломленного меня, попытавшегося вякнуть. – Сил у тебя для этого вдосталь, знания нужны. А их найдем. И твоя Беллатрикс поможет. Да мой Мыш нужные книжки подыщет. У меня библиотека знатная. Да заодно себе кой-какие подберешь. А то ведьмак и без книги – непорядок. Сумеешь сделать мне по душе – щедро одарю. Очень щедро.

– Но дед! – взвыл я от досады. – Ну не умею я такого, не учен я. И я так думаю, что за неделю такому не научиться. Это же души, а я даже не верил в них и загробную жизнь пару недель тому назад.

– Зря так думаешь, барон, – хмыкнула трость. – Именно это никаких особых проблем не составит, поймать душу. Ритуалов только я семь знаю. Поймать не проблема – проблема найти подходящую и договориться с ней. А для этого душа должна быть сильная, умелая, потерявшая возможность возрождения кроме этого, и вообще безумная. Ну, копия меня, умницы и красавицы, кровавой убийцы, – и расхохоталась.

– Вот видишь, внучек. Уже есть печка, от которой плясать. Насчет времени не переживай, у тебя его вдосталь. Ну чего тебе, босому-голодному, по лесам-долам рыскать? Здесь и кров, и стол тебе будут, и учеба-знания, и много чего еще. Да хоть эта вот махина летающая, всю ее можешь себе забрать, мне она в моем лесочке даром не нужна. Даже девок тебе найду парочку гладких да ладных, да приветливых. Только дело делай, внучек, и все у тебя ладно будет. – Леший уселся на выросший из травы пень и хлопнул по коленям. – А пока можешь оставить свою тросточку. И иди, ищи злато-серебро да железа вострые и стреляющие. Все у вас молодых на уме одно и то же.

– А этот не подойдет? Вроде как достаточно сумасшедший? – я приподнял белую искорку.

– Зато идиот, каких мало. Надо же, за здорово живешь всю силу, что за года накопил, спустить и умереть последней смертью. Я ж тебе говорил, что это не душа, а суть оборотня. Сила его, оборотная, если так понятнее. А среди этих я силы особо не чую, как и знаний. Отпусти их, коль хочешь. Или мне подари, я их к делу пристрою, у меня в лесу каждое лыко в строку, – Леший усмехнулся и показал рукой мне за спину. – Например, такое.

Оглянувшись, я аж замер, восхищенный.

– Челюсть подбери и слюни утри, бар-р-рон. Дриаду никогда не видал, что ль? – прошипела трость и лязгнула зубами.

– Никогда, – немного приходя в себя, покачал я головой.

За мной стояла, кокетливо отставив в сторону стройную и сильную ногу, оголенную разрезом длинного платья, высокая фигуристая девушка. Длинные волосы были схвачены в два хвоста и отброшены за спину, по которой струились, сверкая зеленым в свете уже заходящего солнца. Ну да, волосы зеленые. И платье зеленое, зато глаза ярко-синие, брови черные, губы нежно-розовые, что на нежно-оливковой коже смотрится странно, но обалденно.

– Кстати, можешь и ей души подарить, она их в своих сестер вырастит, – усмехнулся, вставая, Леший. – Ну а я пошел, пора мне. Дел невпроворот, лесное хозяйство оно всегда догляд требует. А вы знакомьтесь.

– Ты точно их живыми сделаешь? Ну, людьми, то есть дриадами? – растерянно спросил я у насмешливо усмехающейся девушки. – И это, меня Жменя зовут.

Не знаю почему, но представляться своим настоящим именем этой лесной деве мне показалось не очень правильным.

– Умнеешь… – прошипела мне в ухо Беллатрикс. – Не бойся, сейчас меня никто кроме тебя не услышит. Подари мне оборотня, хозяин, он тебе все равно сейчас ни к чему. А мне, глядишь, и пригодится.

– Забирай, – так же прошипел я в ответ, глядя на подходящую красавицу.

Та, улыбнувшись мне, оглядела зеленоватые огоньки. Потрогала их пальцем, облизывая его после каждой души (чем вызывала во мне очень такое устойчивое состояние внутренней неустойчивости). И кивнула в конце концов:

– Я приму твой дар, Жменя. И меня зовут Офра, для людей. – И плавно, одним движением, захватила огоньки душ в пригоршню, после чего еще раз улыбнулась и ушла в сторону оливковой рощи. Красиво так ушла, эффектно, куда там манекенщицам по подиуму.

– А раззява ты, молодой хозяин, – хмыкнула тросточка. – За эти души мог многое попросить, хоть пару безумных ночей с этой древовидной провести, если ни о чем кроме нее думать не можешь. Ладно, твое решение. А мой оборотень. – И белый огонек слетел с моей ладони и был проглочен пастью Беллатрикс. Та только зубами щелкнула, звонко так, как будто зенитный автомат на боевой взвод встал.

– Слушай, артефакт разумный, который боевая сумашедшая магиня… я здесь случайно, до этого я в магию вообще не верил, ровно как и леших-оборотней. Нам в Союзе вполне хватало материальных проблем и врагов. – Я поглядел на дирижабль, на солнце. – Времени еще много, надо бы поработать. Подскажешь, что и как?

– Конечно, подскажу, – довольно хмыкнула тросточка, чуть дернувшись в руке. – Эх, немного сил на левитацию не хватает. Слушай, хозяин, когда очередного бедолагу завалишь, мне его душу передашь, хорошо? Я ее переварить сумею, пусть и не сразу, а у тебя будет летающая разумная трость. И руки свободны будут, а то ты меня таскаешь как полено, с таким же аристократическим изяществом. Но уверен ли ты, что именно сейчас лезть в корабль необходимо? Тебе придется выносить погибших и хоронить их, а времени до заката все меньше и меньше.

– Ничего, мы с сестрой ему поможем. Не переживай, Жменя, делай что нужно.

Я обернулся, едва не подскочив.

А подошедшая Офра положила руку на плечо своей практически полной близняшке, только в другой цветовой гамме.

– Это Юсуфь, Жменя, и мы тебе во всем поможем. Не переживай, мы сильные.

Означенная Юсуфь кивнула своей золотоволосой головой и улыбнулась, глянув мне в глаза. Блин. Они с сестрой не глаза имеют, а озера. Только у Офры летние, ярко-синие, а у Юсуфь осенние, темные, серо-голубые. А так – реально копии девушки. Как будто два деревца из одной рощи.

Так, а не те ли это гладкие и ласковые? Ну, про которых дед говорил? Таких красоток еще попробуй, уговори… я внезапно понял, что здорово возбужден. Впрочем, ничего странного, матрос всегда хочет есть, спать и трахаться.

Так, отставить девушек, стармос, надо дело делать. Сначала надо бойцов из дирижабля извлечь и похоронить, и корабль осмотреть на повод всего интересного. Тут мне, я так думаю, моя тросточка поможет.

– Очень рад знакомству, меня зовут Жменя. – Коротко поклонившись несколько удивленной моей задумчивостью девушке, я оглянулся на открытый люк корабля, с прислоненной самодельной лесенкой. – Только, барышни, я первый. Мало ли что… или сломаете, или взорвете. Да и платья у вас красивые, но вот лазить внутри битого корабля сложновато будет, изорвете еще…

– Не переживай. – Девушки усмехнулись, их платья потекли, и буквально через пару секунд на дриадах были надеты облегающие как вторая кожа комбинезоны.

Я от такого зрелища только слюну сглотнул и приглашающе махнул рукой в сторону лесенки. Бог с ним, кораблем, корма таких красоток стоит вероятных неприятностей.

Впрочем, через три часа брожений по дирижаблю, сопряженному с выемкой тел, мне стало откровенно не до шикарных девичьих фигур. И устал как собачонка, и вынуть полторы дюжины мумифицированных бойцов, причем несколько раз частями – на нервы здорово действует.

Но успели, вытащили. Девицы, кстати, на самом деле силушкой не обижены, успел я обратить на это внимание.

Могилы копать не пришлось. К тому времени, когда мы положили на траву последнего из членов экипажа «Ярости небес», под корнями высокой сосны уже была готова глубокая братская могила, около которой стоял, облокотившись на свой посох, Леший.

– Давненько в моем лесу правильно людей не хоронили, – проговорил дед, глядя, как я принимаю от дриад завернутые в куски обшивки тела. – Ничего, этим летунам здесь спокойно будет. Немцы-иномиряне тут как дома спать будут. В моих лесах даже здешние немчуры спят вместе с нашими бойцами, и ничего, тишина. Почти везде.

Подождав, пока я вылезу из могилы, старик махнул посохом, и земля сама ссыпалась. А завернутый лентой травяной дерн застлал получившийся холмик. Вот так, без салютов и молитв. Не то, чтобы я против, но вот ни одной молитвы не знаю, а салютовать бойцам немецкой авиации, пусть и из другого мира, пусть и командиром у них был мой родич… ну не могу я, поперек моей души это.

– Нашел там чего интересного, внучек? А то этим сорокам окромя блестючек ничего и не интересно. – Леший махнул рукой в сторону дриад, которые рассматривали себя в прихваченные из кают зеркала. Вот не хотел я их трогать, и так с мертвецами возишься, а тут не дай боже зеркало повредишь… так нет, упросили. И где только так научились глазками умилительно хлопать. Да уж. Неважно, дриада ли, человеческая ли девушка – те еще интриганки.

– Нашел, дед, как не найти. В бомбовом отсеке полный комплект из полутонных фугасок. Целых двенадцать штук, дедуль… и не дай бог рванет это все у тебя здесь, этот распадок пошире станет значительно. – Я оглянулся на дирижабль. Если честно, то у меня душа в пятки ушла, когда я увидал висящие на держателях увесистые чушки. Почему их не сбросили – без понятия. Может, какое-либо боевое повреждение?

– Это нехорошо… – Леший покачал головой. – Сушь предстоит долгая, пал может пойти отсюда и до горизонта. Хотя, простояла эта леталка здесь полтора века, и ничего не было.

– А? Полтора века? – я удивленно обернулся к дирижаблю. Тот да, был стар, но не настолько.

– Локальная хронокапсула, – пискнул из-под ног Мыш, как всегда появившийся из ниоткуда. – Именно в этом месте время течет медленнее относительно окружающего мира. Этот феномен многим известен, описан во множестве книг. Те же Полые Холмы из британских сказаний тоже хронокапсулы, явно описывается разная скорость течения времени внутри Холмов и вне их.

– Так, капсула это хорошо. Но, дед, стоило бы хотя бы бомбы на земляную подушку уложить. Они, скорее, не взведены на взрыв, но мало ли. налетит серьезный шторм, раскачает корабль, сорвет с креплений бомбу… тебе тут большой бабах нужен?

– Нет, внучек. Мне лучше тишь да благодать. Не люблю шум и суету. Значит, земляную подушку? Покажешь Мышу завтра, да растолкуй, что да как. А пока, отдыхай. Летунов помяни, все ж таки воины. В бою пали. Давай твою палку, поговорю я с колдуньей, знатная сказительница Беллатрикс, ученая дама. – Я заметил, что Леший четко различает саму трость, как носитель, и Беллатрикс как сущность. Итить, как же ему такую же в посох сажать?

Это я успел обдумать, отдавая тросточку деду. Надо же, Лешего дедом в мыслях даже называю.

Леший опять исчез. Только кусты качнулись. Кстати, на самом деле, ни разу его спины не видал, права бабушка была и в этом.

Поглядев на сваленные в гору пистолеты экипажа дирижабля, на именные жетоны, на личные вещи, сваленные на столе, я махнул на это все рукой. Темнеет уже, нет ни малейшего желания копаться. Лучше ополоснусь в соседнем ручье, и спать. Благо, что мне тут настоящую спальную комнату вкупе с личным кабинетом Леший вырастил.

Растираясь полотенцем с рисунком восходящего солнца, я зашел на четкий квадрат личной лесной поляны. Слева стояла широкая кровать. Около нее сундук, вешалка, кресло, напротив стол и этажерка. Единственное неудобство – освещение. Только солнышко, да гнилушки в качестве ночника. Вот и сейчас – солнце почти зашло, разгораются болотно-могильными огоньками гнилушки. Да еще откуда-то светлячки прилетели и в пару парящих светящихся шаров превратились.

– Ты где так долго был, Жменя? – ласково шепнули мне на ухо, а под полотенце скользнули прохладные девичьи ладошки.

– Мы уж думали, тебя русалки умыкнули, – колокольчиком рассмеялись над другим ухом и ущипнули за задницу. – Мы же хоть и из дерева, но девушки, нам скучно… Жменя, раздраконь нас!

Через пару часов я валялся на широкой кровати под навесом из ветвей каштана и совершенно не хотел ни о чем думать. Расслабон был полный. Даже злое шипение Беллатрикс не могло бы заставить меня пошевелить хотя бы пальцем. Хорошо, что дед ее забрал, хоть потрахался без ее комментариев.

Да уж. Трахаться сразу с двумя дриадами – не баран чихнул. Укатали меня эти древовидные, все бы человеческие девушки были бы настолько чувственные и охочие до разных игр. А уж веселой язвительности в них вообще через край. Хочешь не хочешь, полностью выложишься, на все сто сорок шесть процентов.

Что забавно – обликом дриады практически полностью люди, а вот температура тела пониже. И пахнут совершенно по-другому – листвой и смолой, тонко так, как очень хорошие духи. А так – упругие спортивные девицы. При этом, бог их знает, мне они, может быть, в бабушки годятся. Хотя, вряд ли. Слишком у них характеры молодые. Леший тоже стариком не выглядит, но ощущается именно тысячелетней сущностью. А тут – веселые молодые девчонки.

Забавно. Я сегодня убил оборотня, вытащил и похоронил экипаж дирижабля – а настроение отличное. Вот что значит – хорошо потрахаться с красивыми девушками!

Потянувшись, я не удержался и огладил обнаженную спину Юсуфь, которая расслабленно валялась у меня на кровати. Офра, тоже голышом, сидела на невесть откуда взявшемся пеньке-кресле и расчесывала свою роскошную гриву. Под лунным светом ее волосы казались перекатами степной травы под ветром.

– Смотри, Жменя, не влюбись в нас, – усмехнулась Офра, отбрасывая волосы за спину и потягиваясь. От этого зрелища я снова ощутил прилив сил там, где положено, но зеленовласка показала пальцем на свою сестру. – Все, я расчесалась, так что пользуй Юсуфь. Она с парнем впервые, наверное, еще не распробовала.

– Ну почему? – мурлыкнула, переворачиваясь, упомянутая дриада. – Распробовала. Но пока еще не напробовалась. Так что иди ко мне, Жменя, ты такой горячий, согрей меня…

Короче, та ночь была длинной.