Текст книги "Враг империи (СИ)"

Автор книги: Владимир Сазанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Крис… – повторил Пауль.

– Два, – невозмутимо проронил юноша, сдвигаясь на полшага от брата и как‑то неуловимо меняя позу.

– Крис!

– Отдайте бумаги, Соломон, – с какой‑то бесконечной усталостью в голосе попросила Флобер. – Мне бы хотелось вернуть вас императору живым.

– Три.

– Да заберите! – выкрикнул разнервничавшийся «весовщик», швыряя папку на стол.

– То есть это все же не ваши документы, – резюмировал младший Денова. – Генерал, – он повернулся к Флобер, – прошу вас, как представителя власти Дома Крылатого Меча, поместить вора под стражу. Обвинения в полагающейся письменной форме я предоставлю вам в течение часа.

– Крис… – тяжело вздохнул Пауль.

– Не перегибайте палку, молодой человек, – поморщилась старушка.

– Я всего лишь возвращаю, как вы выразились «палку», в исходное положение. Перегнул ее кто‑то другой, решив, что может игнорировать законы империи и поступать в соответствии с собственными капризами.

Некоторое время они глядели друг другу в глаза.

– Молодежь… – седая женщина сокрушенно покачала головой… в который раз за день. – Будь по – вашему. – Она повернулась к «весовщику». – Лу Дамбголд, вы арестованы. Сдайте личное оружие.

– Но у меня нет оружия, – растерянно отозвался тот.

– Я знаю, – тяжело вздохнула Флобер, закатывая глаза. – Это такая общепринятая формулировка. Пойдемте, Соломон, я посажу вас в вашу каюту и отвезу в летнюю столицу, к императору.

– Но это произвол, – неуверенно возмутился «весовщик», тем не менее направляясь за генералом к выходу.

– Это жизненный урок, Соломон, – наставительно заметила старушка. – Ничего, заплатите штраф, избавитесь постепенно от репутации мелкого воришки и научитесь, наконец, не злить агрессивно настроенных молодых военных.

Дверь захлопнулась за спиной генерала, лишая оставшихся в кабинете Денова возможности послушать дальнейший разговор. Пауль задумчиво посмотрел на свисающую с края стола папку и взял ее в руки.

– Любопытно… – протянул он.

– Брось ее к остальным, – рассеянно отозвался все еще смотрящий на дверь Кристофер.

– Собираешься убить еще и меня? – с весельем в голосе поинтересовался старший Денова. Однако взгляд его, остановившийся на брошенном «весовщиком» предмете был серьезным и задумчивым.

Кристофер захохотал. Смеялся он долго и настолько заразительно, что Пауль глядя на него, невольно улыбнулся уже по – настоящему.

– Ну ты как скажешь, брат, – проговорил юноша, вытирая выступившие от хохота слезы. – Разве истинный Денова, вроде тебя, опустится когда‑нибудь до столь очевидного воровства чужих секретов. Тем более если за сохранность этих секретов отвечают его родственники. Мне даже мысль о подобном кажется невероятной. А тебе самому? – Все еще улыбающийся Кристофер посмотрел в глаза старшего брата.

– Взрослеешь, – хмыкнул Пауль, возвращая папку на стол.

Глава 10

Ла Лидия Риттершанц

Лидия тихо проскользнула в каюту мужа, аккуратно притворив дверь за своей спиной. Казалось бы, зачем такие предосторожности, ведь ей уже доложили о пробуждении Абеля? Но лицезрение измученных работой людей, многие из которых получили возможность лечь спать всего пару часов назад, отбивало всякое желание шуметь.

Риккарда уже была здесь, расчесывая непослушную шевелюру Гнеца, с кислой миной возившегося с запутавшейся в кружевах манжета запонкой правого рукава. Помятая физиономия Абеля с залегшими под глазами тенями недвусмысленно намекала на недостаток сна и заработанное им вчера истощение. Сама Лидия, за всю ночь так и не сомкнувшая глаз, выглядела не в пример лучше. А ведь мужу предстояли важные переговоры.

– Рикка, оставь нас, пожалуйста, – попросила женщина. – Я сама приведу его в порядок.

– Хорошо, Ла Лидия. – Расческа перекочевала из одних женских рук в другие, словно знамя легиона при сдаче поста.

Дочь императора жест оценила, как и то, что Риккарда в кои‑то веки не запросила взглядом подтверждения у своего обожаемого господина – только ушком повела и шаг почти незаметно сбавила на случай, если ее захотят остановить. Кажется, «горничная» наконец включила вторую супругу своего хозяина в список лиц, достойных доверия.

– Я хотела с тобой поговорить. – Лидия со вздохом отцепила пальцы Абеля от запонки и, легким движением высвободив ее из кружев, застегнула рукав рубашки.

– Спасибо, – поблагодарил муж. – Только давай поговорим чуть попозже. У меня в голове сплошная каша, а надо еще с Иви общаться.

– Вот предстоящий разговор с твоей второй мамой я и хотела бы обсудить. Но готова подождать несколько минут, пока не подействует эликсир, – она выставила на прикроватный столик небольшой флакон. – Надеюсь, после него твоя голова прояснится, и ты даже скажешь своей жене спасибо.

– Что это?

– Эликсир бодрости. Макмайер может и пользуется твоим доверием, но алхимик из него никакой. Это зелье гораздо эффективнее того отвара, которое он тебе приготовил. Говорю как знаток. В первый месяц после свадьбы мне пришлось опустошить изрядное количество подобных флаконов, прежде чем удалость приноровиться к вашей манере вставать ни свет ни заря.

– Не знал, что у тебя были такие проблемы, – моргнул Абель.

– Это разве проблемы… – Лидия чуть улыбнулась, расправляя пальцами спутавшуюся прядь волос мужа. – Ранним утром действительно легче работается. А немного подремать можно и после завтрака. Я уже привыкла.

– Ну если так… – Гнец высвободил свою голову из ее рук и опрокинул в себя содержимое флакона. – Ты что‑то хотела обсудить? Насчет Иви?

– И да, и нет. – Лидия осторожно подбирала слова, понимая, что ступает на слишком скользкий лед семейных отношений. Но ей требовалось больше сведений как о самой опасной пленнице, так и о тех чувствах, которые испытывает к ней Абель. Чтобы в следующий раз иметь шанс спрогнозировать ситуацию заранее, а не механически обмахиваться веером постфактум и слушать недовольное ворчание Сильвии, похоже органически неспособной переживать молча. – Я хотела попросить тебя рассказать о том какая она, чем живет?

– Сейчас? В шесть утра?

– Именно сейчас. Когда рядом нет Сильвии, нет Риккарды, и нет нужды подбирать слова. У меня достаточно информации о Ло Ивейне Гнец, но совсем нет о второй маме моего мужа. Расскажи мне о ней.

– Ладно.

Ла Абель Гнец

Я упал обратно на кровать, закинув руки за голову. Ладно… Проще сказать, чем сделать. Я понятия не имел о чем нужно говорить. Иви. Ну, Иви. Папина жена, моя вторая мама, мастер боевых искусств. Что такого я мог бы сказать, чего нет в досье доступном дочери императора?

– Прилетая в отпуск, она каждый раз печет вишневые пироги.

– Вкусные? – спросила Лидия.

– Очень, – признался я.

– Ваша семья, наверное, очень их любит.

– Ага. Но ем обычно один я. Отец, как правило, чем‑нибудь занят. Мать тоже отсутствует. Мари следит за фигурой. Вот и приходится за всех отдуваться.

– Получается, она делает пироги ради одного тебя.

– Не сказал бы. Ведь в итоге их все равно растаскивают. Иви не настоящий кулинар, но пироги у нее лучшие.

– Поэтому ты и решил захватить ее в плен? Чтобы обеспечить себя сладким? В пирожках Микаэлы слишком много мяса? – странно, но, несмотря на шутливость вопросов, тон Лидии оставался серьезным.

И я ответил серьезно.

– Просто не смог бы ее убить. Только не Иви. С матерью или сестрой переступить черту было бы намного проще.

– Ненавидишь их?

– Вовсе нет. Скорее наоборот. Но если покопаться в наших с ними отношениях, то можно отыскать приличное количество гадостей и в итоге накрутить себя, заставив сделать необходимое. Иви не делала мне гадостей. Никогда. Расцарапанные щеки не в счет.

– Вы никогда с ней не конфликтовали. И вчера ты так уверенно говорил, что она не собиралась тебя убивать… – тихо произнесла Лидия. – Зачем она пришла на самом деле?

– Откуда же мне знать?! – удивился я. – Возможно, хотела уговорить сдаться или еще чего‑нибудь в этом роде. Для моих родственников типично поучать маленького Абеля. Иви, конечно, отличается от остальных, но не слишком кардинально: вместо того, чтобы давать собственные советы она скорее предложит послушаться папу.

– Мне показалось, тебе известна цель ее визита.

– Это не так. Я могу предполагать, но наверняка ничего не знаю.

– Что ты собираешься с ней делать?

– Выведаю все, что смогу, и высажу в окрестностях какого‑нибудь городка.

– А если она захочет вернуться? Но уже с оружием и подчиненными.

– Можно взять с нее слово не поступать подобным образом.

– И она выполнит обещание?

– Иви знает цену слову. Сомневаюсь, что даже отец сможет заставить ее нарушить клятву.

– Значит, вместо нее придут другие. Вооруженные знанием, которое она им принесет. Тогда тебя уже никто не будет недооценивать.

– И что ты предлагаешь? Держать ее в качестве почетной пленницы?

– Пригласить ее перейти на нашу сторону.

– Хорошая идея. Вот только, боюсь, бесперспективная, – я горько усмехнулся. – Иви всегда поступала так, как ей говорил отец. Вчерашней демонстрации силы может и хватит, чтобы она сочла меня достаточно взрослым и признала право на собственное мнение. Но одного умения драться недостаточно, чтобы тягаться с его авторитетом.

– У тебя есть не только умение драться…

– Спасибо. – Мне было лестно слышать от нее подобное признание.

– Она действительно сказала, что пришла убить тебя?

– Да.

– Значит, ее посылали совсем не уговаривать.

– Отец не всегда говорит напрямую, чего хочет…

– Неважно. Важно, что она услышала в его словах.

– Допустим. – Я догадывался, что Лидия пытается натолкнуть меня на какую‑то мысль, но та от меня упорно ускользала. Оставалось только дожидаться, когда супруга, устав ходить вокруг да около, выскажется напрямую.

– Но ты не веришь, что она хотела твоей смерти.

– Не верю.

– Значит, авторитет твоего отца уже дал сбой. Еще тогда, когда она считала тебя маленьким мальчиком. Тогда почему ты так уверен, что не сможешь тягаться с ним, будучи взрослым мужчиной?

– Э… – Я не знал что сказать. А действительно почему? Может, просто привык к тому, что все, в том числе Иви, слушаются отца и игнорируют любые мои попытки проявить самостоятельность? – И что я должен ей сказать?

– Не знаю. Это ведь для тебя она вторая мама, ты и должен знать чего ей хочется больше всего. Чтобы предложить именно это.

– Совершенство! – я невесело засмеялся. – Знать, чего хочется женщине? Не думаю, что способен найти ответ на подобный вопрос.

– Одной конкретной женщине, – уточнила Лидия. – С которой ты знаком с самого детства.

– Лет двенадцать – максимум, – уточнил я.

– Несущественные детали, – отмахнулась жена. – Думай. – Она угрожающе покачала расческой, с прищуром оглядывая мою шевелюру.

Ло Ивейна Гнец

Серая мгла, затопившая сознание, медленно рассеивалась. Женщина сонно приоткрыла глаза, уставившись в низкий деревянный потолок. Жива. Зачем? Почему? Бессмысленность существования давила сильнее любой усталости, заставляя вновь смежить веки.

Она все‑таки нарушила приказ. Совершенно по – глупому в очередной раз спрятавшись за возможностью ничего не решать самостоятельно. Назад дороги нет. И вперед тоже. Потому что, найдя способ не следовать распоряжениям Александро, Ивейна так и не смогла сказать ему «нет» – выкованная в сотнях схваток воля ничего не могла противопоставить всесокрушающей уверенности в собственной правоте, взирающей на нее из глубины серых глаз мужа.

Кто она такая без него, в конце концов? Один из сильнейших и известнейших воинов империи? Ну и кому нужен даже самый острый клинок без направляющей его руки? А она еще более бесполезна – растерянная женщина, совершенно не представляющая, куда приложить собственные силы.

Бессмысленный бунт не дал ничего. Даже смерти, на которую она так надеялась. Только лишил семьи, и без того разодранной странным решением мужа надвое. Мари отвернется от нее, так же как и Рада, из‑за одного только согласия преследовать Абеля. А Александро не простит неудачи. Вскрыть себе вены, решая сложный вопрос будущего раз и навсегда? Вполне «достойное» действие, идеально завершающее цепочку совершенных в последнее время ошибок. Как раз в ее стиле, как сказала бы Марианна. Последняя мысль заставила женщину скривиться, окончательно отбрасывая мысль о самоубийстве.

Дверная панель тихо скользнула в сторону, впуская внутрь бесшумно ступающую посетительницу. Ивейна так и не открыла глаз, но тренированный слух прекрасно справлялся с задачей идентификации вероятной угрозы. Разнообразные разрезы, складочки и оборочки, украшающие любое современное платье, шуршали по – особенному, позволяя с легкостью отличить функциональный наряд прислуги от одеяний великосветских аристократок. Нормальные, отнюдь не крадущиеся шаги, не сопровождаемые, однако, стуком каблуков по деревянному полу, дополняли картину. А едва уловимый аромат травяного мыла вместо запаха тщательно подобранных духов, делал ее завершенной, позволяя однозначно опознать гостью. Или правильнее будет сказать – хозяйку?

– Доброе утро, госпожа Ивейна. – Звонкий молодой голос разорвал царившую в комнате тишину.

– Доброе утро, Микаэла, – отозвалась женщина. Дежурная любезность остро резанула душу своей чудовищной неуместностью.

– Как спалось? Раны вас не беспокоят?

– Спасибо, все в порядке. – Ивейна произнесла положенные слова, хотя вроде бы не имела никакого желания принимать участие в навязываемом ей разговоре.

– Я принесла вам завтрак. – В голосе оборотня не было и намека на обиду или ненависть, только искренняя забота, словно Ивейна решила в очередной раз заскочить в гости, а не приехала исключительно для убийства Абеля.

– Благодарю. – Больше женщине сказать было нечего.

– Вам стоит поесть. – Микаэла присела рядом с кроватью, пристроив поднос у себя на коленях. – Хотите, я покормлю вас с ложечки?

– Почему? – вымученно спросила Ивейна, открывая глаза.

– Потому что по утрам нужно кушать, – наставительно произнесла девушка. – Я понимаю, что после исцеления у вас совершенно нет аппетита. Но если не поесть, вы совсем ослабнете и не сможете встать с постели.

– Почему ты меня не ненавидишь?

– А разве я должна? – Мика удивленно захлопала глазами.

– Я ведь хотела убить Абеля.

– Господин уже сказал, что вы просто неудачно пошутили.

– Мы дрались всерьез. Ты видела верхнюю палубу?

– Ага, – радостно кивнула оборотень и тут же насупилась. – Но потом. А на сам бой даже краешком глаза не удалось посмотреть. Вы устроите с господином еще один? Потом, когда отдохнете?

– Да я же ранила его по – настоящему! – женщина резко села, все‑таки сорвавшись на крик. – Чуть руку к демонам не отрубила!

– Ага, – закивала Микаэла. – Господин Абель здорово недооценил ситуацию. Думаю, если бы он заранее предположил, как будет ругаться госпожа Сильвия, то ни за что не позволил бы вам этого сделать.

Ивейна зажмурилась, не в силах больше смотреть в ясные глаза девушки. Абель был для той центром мироздания, истиной в последней инстанции, непогрешимым абсолютом. Таким же, как Александро для самой Иви лет десять тому назад.

– Скажите: «А – а-а», – донеслось откуда‑то издалека.

Женщина вновь открыла глаза. Похоже, только затем, чтобы получить возможность лицезреть улыбающуюся горничную, протягивающую ей ложку, наполненную кашей.

– Ну откройте ротик, госпожа Ивейна, – жалостливо попросила оборотень. – Господин Абель просил обязательно покормить вас, прежде чем он придет.

– Абель придет сюда?

– Разумеется. – Микаэла кивнула. – Не будет же он вас избегать.

– Давай сюда свою кашу, – тяжело вздохнула женщина. – Только не надо кормить меня с ложечки. Оставь заботу подобного рода для своего господина.

– Его Сильвия кормит, – со вздохом пожаловалась рыжая девица. – Мне нельзя.

Ла Абель Гнец

– Доброе утро, – поприветствовал я свою вынужденную гостью, с интересом изучая ее новый наряд. Времени на починку испорченной формы ни у кого не было, так что моя вторая мама красовалась в платье Микаэлы – одном из немногих подошедших по размеру. А учитывая, что на борт Мика погрузила только рабочую одежду… Для полного соответствия образу горничной Иви не хватало лишь косынки с передничком. – Как прошла ночь? Надеюсь, твой сон ничего не тревожило?

– Спасибо за беспокойство, Абель, – прохладно отозвалась Ивейна. – Хотя боюсь, я не заслуживаю хорошего отношения с твоей стороны.

– Как и большинство родственников, – я пожал плечами. – Что совершенно не мешает мне улыбаться им при встрече.

– Что ты собираешься со мной делать? – Она решила сменить тему разговора.

– Поговорить. – Я понятия не имел, как быть взрослым, сильным и авторитетным, подобно отцу, и решил попробовать быть собой. Вдруг сработает.

– И все?

– А что еще? Хочешь еще одну дуэль устроить?

– Твоя горничная Микаэла сожалеет, что пропустила зрелище. Она бы не отказалась от представления.

Я растерянно моргнул.

– Девушка считает, что ты зря подставился с рукой. Сильно ругали?

– В меру, – я невольно скривился, вспоминая брюзжание Сильвии.

– Похоже, это действительно беспокоит тебя больше, чем полученная рана, – Иви изогнула губы, видимо пытаясь изобразить улыбку, но их подрагивание свело ее усилия к нулю.

– Нет, ну больно было, – я постарался исправить ситуацию, щадя ее чувства. – Особенно потом.

– Не знала, что ты настолько хорош, – Иви со вздохом отвела глаза в сторону. – Я, оказывается, вообще ничего о тебе не знала.

– Так уж и ничего? Или все мои качества, не относящиеся к искусству боя или умению плести чары, которым ты, кстати, никогда не интересовалась, не имеют значения?

– Извини, Абель. Конечно, имеют.

– Тогда считай, что ты знаешь меня достаточно хорошо. Просто внутри моей головы живет еще один человек, с которым до сих пор большинству родственников недосуг было познакомиться.

– Но этого человека тоже зовут Абель, – грустно усмехнулась моя вторая мама.

– Нет. Ее зовут Диана. Классический случай раздвоения личности, знаешь ли.

– Совершенство! – потрясенно выдохнула Иви.

– Тоже полагаешь, что меня надо лечить? – Я закинул ногу на ногу, откинувшись на спинку стула.

– Не знаю… – растерянно выдохнула она.

– Зато я знаю. Мне нравится вечное присутствие еще одной подруги. Которая всегда поддержит и прикроет. Разве что советы у нее так себе.

– Кто бы говорил! – возмутилась Диана.

– Если ты так уверен, – Иви закусила губу.

– Представь себе, уверен. В этом есть что‑то странное?

– Не знаю. Я не привыкла видеть тебя таким.

– Каким?

– Взрослым.

– Расстраиваешься? – я внимательно посмотрел на нее. – Извини.

Она подняла на меня удивленные глаза.

– За что?

– За то, что слишком быстро вырос и лишил тебя возможности повозиться с ребенком хотя бы во время отпуска. Я ведь помню, что ты хотела детей.

Иви с силой зажмурилась.

– Знаешь, если верить Лидии, все мужчины немного дети. Я не могу повернуть время вспять. Но с удовольствием поглощать твои вишневые пироги и делиться рассказами об успехах в учебе мне вполне по силам.

Из‑под закрытых век моей второй мамы показались слезы. Я достал из кармана рубашки платок и, пересев поближе, попытался утереть с ее щек влажные дорожки. Получилось довольно неуклюже.

– Тебе не очень идет плакать.

– Я пыталась тебя убить, Абель, – со всхлипом заявила она.

– Подумаешь. За последние пару лет это далеко не первый случай.

– Почему ты не можешь меня просто ненавидеть? – Она отобрала у меня платок и принялась вытирать глаза самостоятельно.

– Как‑то не получается, – пожал плечами я. – У тебя ведь тоже не получилось захотеть убить меня по – настоящему.

– Я бы все равно выполнила его приказ, – упрямо процедила Ивейна.

– Кажется, ты сейчас упомянула об этом в прошедшем роде? – заметил я.

Моя вторая мама зло уставилась на меня своими еще влажными глазами, но получила в ответ лишь безмятежную улыбку.

– Демоны, ну почему ты так похож на него? – Она снова всхлипнула.

– Неужели? – удивился я, пытаясь припомнить хоть один случай, когда отец пытался использовать улыбку для убеждения. – По – моему, общего между нами не так уж и много.

– Тебе так только кажется. – Иви снова принялась тереть глаза. – Хочешь знать, как я сумела обнаружить и догнать твой корабль?

– Конечно, – сказал я, хотя, честно говоря, не видел в этой задаче ничего сложного.

– Просто подумала о том, как на твоем месте поступил бы Александро.

– И? – мне внезапно стало более чем интересно.

– Он бы двинулся туда, где его больше всего ждут и поэтому меньше всего ожидают увидеть. Например, в горы, навстречу перекрывающим все сколько‑нибудь подходящие маршруты фрегатам.

– А потом? После гор.

– Спрятался бы там, где крайне сложно искать. Возле одного из крупных воздушных портов, через которые проходит большой поток разнообразных торговых судов. Менял бы внешний вид корабля, а может быть и сам корабль. Если действовать достаточно дерзко, то так можно совершить далеко не одну диверсию и все еще остаться не пойманным.

– Вынужден тебя разочаровать, – облегченно вздохнул я, успевший изрядно испугаться собственной предсказуемости. – Мы с ним все‑таки слишком разные. Я не собираюсь прятаться. Впрочем, и охотиться за головой отца тоже. Мне будет достаточно уладить наш маленький конфликт с Давидом Риттершанцем.

– Ты хочешь убить сына императора? – вскинула голову Ивейна.

– Не думаю, что это возможно. По крайней мере, с имеющимися силами. Однако я могу продемонстрировать окружающим шаткость предъявленных императором обвинений и опасность моего преследования. Посмотрим, что после этого скажут Советы Домов.

– Безумный план.

– Моя жена регулярно это повторяет. А я всего лишь собираюсь напомнить, что существует и обычный закон, а не только желание императора обвинить кого‑либо. Напомнить империи и нашему Дому. – Я придвинулся еще ближе к Ивейне и заглянул ей в глаза. – Хочешь поучаствовать? Бой за боем. В полную силу. Или предпочтешь вернуться домой?

– Хочу, – судорожно выдохнула она, сжимая мокрый платок в побелевших пальцах.

* * *

Сухонькая седая старушка задумчиво крутила в руках бутылку вина, самовольно извлеченную из настенного бара. Наконец, придя к определенному решению, она небрежным жестом извлекла пробку и отхлебнула прямо из горла, проигнорировав хранящиеся в том же баре бокалы. Конечно, подобное поведение было не совсем правильным как по отношению к хозяину кабинета, так и к дорогостоящему напитку, но женщину это не сильно волновало. Тем более что в помещении она находилась одна, и оценить фривольность жеста было просто некому. Посмаковав мягкий вкус выдержанного вина, сделала еще один глубокий глоток и, закрыв дверцу бара, устроилась на ближайшем стуле, закинув ногу на ногу и перебросив длинную седую косу со спины на грудь.

Негромко хлопнула дверь приемной, послышались приближающие шаги. Седовласая женщина искривила тонкие губы в некоем подобии улыбки, но головы так и не повернула, продолжая смотреть в стену.

– Агнесс, прости, что заставил тебя ждать. – Хозяин кабинета приблизился быстрыми шагами… и прошел мимо. – Впрочем, я вижу, ты не дала себе скучать слишком уж сильно. Ну кто пьет дорогое вино подобным образом? Долгое пребывание в поле не идет на пользу твоим манерам. – Мужчина извлек на свет бокалы, незадолго до этого «забытые» его гостьей.

– Зато оно идет на пользу моей физической форме, – проворчала женщина. – А учитывая, что я собираюсь командовать своими разгильдяями еще хотя бы лет десять…

– Все еще не готова уступить должность кому‑нибудь из внуков?

– Одному из этих бездарей? Да им капитанские звания страшно давать! Нет уж, я лучше подожду, пока второй правнук повзрослеет.

– Подает надежды?

– Не особенно, если честно, – вздохнула женщина. – В последние дни я даже начала сожалеть, что в юности отказала твоему отцу.

Хозяин кабинета закашлялся, поперхнувшись вином. Старушка лишь улыбнулась, глядя на такое неожиданное проявление эмоций.

– Серьезное заявление, – хрипло выдохнул мужчина, наконец‑то прокашлявшись. – Сколько я помню, ты всегда утверждала, будто терпеть его не можешь.

– Так и есть, – женщина вновь отхлебнула вина прямо из бутылочного горлышка. – Но следует признать, у старика получились неплохие потомки. Ты сам, старшенькая твоя – девица талантливая, хоть и стерва преизрядная. Да и младшенький – хорош.

– Насколько хорош? – мужчина резко посерьезнел.

– Он ушел из Вельской области.

– Это мне и так ясно. Новости об аресте или смерти родственника не начинают с разговора на постороннюю тему. Как он прорвался?

– Я разве сказала «прорвался»? – старушка заломила бровь. – Я сказала «ушел». Небрежно так, знаешь ли. Попутно опустив на землю один из моих фрегатов. Корабль не подлежит восстановлению, но при этом ни одного трупа, только раненые. Да и вообще интересная ситуация сложилась… – она замолчала, задумавшись.

– Агнесс, – напомнил ей о своем присутствии собеседник.

– Красиво отбыл, стервец. В городе чуть ли не боевые действия развернули. Одних только поврежденных зданий с полдюжины, почти три десятка мертвых легионеров и вдесятеро больше раненых и пострадавших от отравляющих веществ, а Абеля даже обвинить не в чем. Совсем. Всему виной халатность и самоуправство моих офицеров.

– Даже так?

– Именно так. А знаешь что особенно обидно? Подготовкой большинства линий обороны руководила девочка, до июня месяца служившая в моем собственном легионе. Такой талант упустили, бездари!

– Томбсмит?

– Да. Знаешь ее?

– Исключительно по досье. Выпуск прошлого года. Имела некоторые виды на Абеля.

– Они встречались?

– Она даже числилась его фавориткой.

– И отправилась служить в захолустье, – Флобер сузила глаза. – Еще в прошлом июне. Полагаешь, он планировал получить рудники еще тогда?

– Возможно, – Александро улыбнулся.

– Гордишься? – внезапно спросила женщина.

– Считаешь подобное чувство неуместным?

– Не знаю. Но замечу, что твоя радость успехами отпрыска не помешает ему перерезать тебе глотку при первой возможности.

– Это естественно, – засмеялся Александро. – Должен же он был унаследовать что‑то и от своей матери.

– Мне непонятна твоя радость, – старушка осуждающе покачала головой.

– Считай это юмором висельника, – весело заявил главнокомандующий, глядя на раздосадованное выражение лица собеседницы. – Давай вернемся к Летендерскому погрому. Каковы итоги?

– Как ни странно, вполне удовлетворительные. Мои, так называемые «офицеры», настолько привыкли кормиться с двух рук, что поспешили исполнить пожелания агентов Риттершанцев, не дожидаясь приказов официального начальства. А у «весовщиков» не оказалось под рукой кого‑нибудь, способного просчитать последствия бездарно спланированной операции – торгаши упорно продолжают считать, что хорошее техническое оснащение и численное превосходство гарантирует победу. Меня, конечно, не радует необходимость проводить следствие над собственными подчиненными, но деваться некуда – среди них, по меньшей мере, три десятка реальных кандидатов на виселицу.

– Так много? – главнокомандующий удивился.

– Эти идиоты отчего‑то решили, что если они влезли в ловушку и начали гореть, то это дает им право стрелять по кораблю владельца земель и использовать боевые жезлы для уничтожения окружающего ландшафта.

– В какой‑то мере я могу их понять. Сложно рассуждать здраво, когда горишь.

– Нечего было вторгаться на территорию поместья аристократа, кретины! – раздраженно отрезала Флобер. – Впрочем, нет худа без добра. Количество попавших под следствие дало мне отличный повод провести чистку среди офицерского состава. Легион можно реформировать, вычистив всех взяточников, и даже Риттершанцы не заподозрят, что это сделано исключительно ради избавления от их влияния. Теперь, когда императорская семейка перестала снимать сливки с рудников, мне их агенты среди подчиненных даром не нужны.

– Ты всегда была грубовата, Агнесс, – посетовал Александро.

– Я грубовата? В таком случае тебе стоило бы послушать разговор младшего Денова с Дамбголдом. Вот уж достойная пара для твоей старшенькой.

– Кристофер оскорбил аристократа Дома Весов в открытую?

– Он обвинил Дамбголда в воровстве и заставил меня поместить «весовщика» под стражу. Крайне достойный юноша. Ты ни в коем случае не должен позволять ему менять фамилию.

– Даже так?

– Да, – Флобер ехидно улыбнулась. – Гнец из него все равно не выйдет. А вот Денова просто прекрасный получился. Осталось протолкнуть его в Совет со стороны оппозиции, и ты сможешь править до конца жизни. Остальные одиннадцать Домов окажут тебе любую поддержку, лишь бы юный радикалист не получил титула главнокомандующего и не залил полстраны кровью.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – мужчина покачал головой, но взгляд его, направленный куда‑то в себя, давал понять, что полученную информацию он воспринял всерьез.

– Если только самую малость. В нашем Доме вообще слишком много аристократов грезящих о величии и не способных соизмерять амбиции с реальными возможностями. Все жаждут силовых решений. Один ты и способен тратить по полчаса на лобзание каждой из половинок жирной задницы императорского отпрыска, а потом, отчитываясь перед Советом, называть это серьезным шагом по налаживанию взаимопонимания между Домами.

– Буду считать твое высказывание комплиментом, – нейтрально заметил Александро.

– Между прочим, это и был комплимент, – недовольно проворчала старушка.