Текст книги "Практикум для начинающих"

Автор книги: Владимир Трапезников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

XIV

Это не было неожиданностью. Уже несколько минут мной владела уверенность, что с улицы нас подслушивают. Кто? Я решил проверить догадку: провоцируя нападение, произнес последнюю фразу, стоя спиной у окна. Необходимо было заманить приятелей в дом и окончательно с ними разобраться в присутствии свидетелей.

Резко пригнувшись к подоконнику, я пропустил над собой двух молодцов, влетевших в окно, и сейчас же нажал кнопку, захлопывая раму. Отрезал им путь к отступлению. Опрокинув кресло, обезопасил себя слева – справа была стена – и изготовился к обороне.

Старые знакомые, а это оказались, конечно, они, не заставили ждать. Не обращая внимания на Рику, дружно кинулись на меня. Но благодаря принятым мерам схватился я лишь с одним. Второму помешало кресло. А в следующий момент ему уже и вовсе было не до меня: сбоку напала Рика. Волей судьбы мне противостоял тот же противник, с кем мы бились у гравилета. Яростно нападая, он, наученный горьким опытом, был сейчас гораздо внимательнее в защите. Зато второй явно недооценивал Рику. Отражая и нанося удары, я с беспокойством посматривал за их поединком, но скоро успокоился. Действовала она расчетливо и хладнокровно, в своем обычном ключе: коварно маскируя превосходную технику, отступала, защищаясь с видимым трудом. Даже зная заранее об этой ее уловке, сколько раз сам на нее попадался! А уж нынешний противник, с самого начала не воспринимавший всерьез красивую девицу, терял бдительность на глазах. Я сосредоточился на собственной схватке и, резко взвинтив темп, перешел в наступление. Все-таки жило в моем сопернике чувство превосходства, не смог он его преодолеть. Мою прошлую победу рассматривал как досадную случайность. И внезапно обрушившийся град ударов застал его врасплох. С трудом поспевая в защите, он стал выдыхаться. Ложно открывшись, я позволил ему атаковать, увернулся и поставил точку: сильный удар с двух сторон по основанию шеи – и он повалился.

Я посмотрел на Рику. Прижатая к столу, она казалась совершенно обессиленной. Меня взбесила ярость, с которой рослый детина нападал на хрупкую девушку. Заранее простив себе любую жестокость, я собирался вмешаться, как все взрывоподобно закончилось! Уклоняясь от ударов, Рика резко бросила корпус влево. Используя инерцию противника, подсекла обе его ноги. Он падал, когда сложенные замком ее руки обрушились ему на затылок. Стукнувшись головой об стол, противник судорожно вцепился в скатерть и, увлекая ее за собой, сполз на пол. Грохот падающей посуды ознаменовал финал.

Дунув на разметавшуюся челку, Рика подмигнула и потерла ребра ладоней.

– Что происходит?! – властный возглас отца заставил нас обоих вздрогнуть: вся скоротечная схватка проходила безмолвно. – Что это значит, Вет? – отец, а следом мама, вошли в столовую.

– Боже!.. – только и смогла промолвить мама, охватив взглядом поле битвы.

– Ответь же, наконец, – потребовал отец, – кто эти люди?

– Понятия не имею, – я пожал плечами. – Мы сидели, беседовали… Они ворвались через окно. Пришлось проучить. Хулиганы, наверное. Мам, вызови Службу безопасности.

– Сейчас, сынок…

Рика подошла и негромко спросила:

– Может, сперва кое-что узнаем? – она указала глазами на поверженных.

Я мотнул головой:

– Бесполезно. Будут молчать.

Трех минут не прошло, как у крыльца опустился патрульный гравилет. В комнату вошли трое агентов. Отец встретил их у порога.

– Добрый вечер, уважаемый Эльм. Что случилось? – осведомился старший.

– Хотел бы я знать! Вот эти двое ворвались через окно. Сын и гостья вынуждены были защищаться.

– Чистая работа! – осмотрев лежавших, старший обернулся ко мне. – Ваш?

Я не успел ответить.

– Этот мой, – негромко сказал Рика, опустив глаза.

– Ваш?! – он соразмерил габариты победительницы и побежденного и недоверчиво покачал головой. – Шутите, девушка?

– Правда, – подтвердил я.

– Профессиональные удары… Откуда вы с ними знакомы? – спросил старший агент.

Мы молча воспроизвели на ладонях наши курсантские знаки.

Его лицо расплылось в улыбке.

– О! Коллеги!

Больше вопросов он не задавал, а обернулся к одному из помощников:

– Миша, приведи этих в чувство!

Мы с Рикой с улыбкой переглянулись: знал бы этот старший агент, что лежащие на полу в гораздо большей степени его коллеги. Ну да ладно. Хвастаться, над кем одержали победу, мы, понятно, не стали.

Тем временем оба субъекта пришли в себя. При взгляде на нас глаза их лучили злобу. Как я и ожидал, на вопросы они отвечать не пожелали. Молчали, словно немые.

– Ничего, разберемся. Давайте их в гравилет. Всего доброго, Эльм. Если что – вызывайте. Но, думаю, с таким сыном, а особенно с такой гостьей, – старший улыбнулся Рике, – опасаться нечего.

Патруль улетел.

– Идите в гостиную, я должна здесь убраться. А вообще спать пора! – выставила всех мама.

Недоверчиво хмыкнув в мой адрес, отец ушел к себе. А мы отправились заканчивать прерванную беседу.

XV

– Так на чем мы остановились? – я включил свет и предложил Рике кресло. – Да! Ты сказала, что я шучу с огнем, желая объясниться с Фоггом. Мол, во-первых, все, что о нем рассказала – лишь версия, а во-вторых?..

– Уже не актуально. Хотела тебя предостеречь от подобного нападения. Потрясающе! Они ворвались именно в этот момент!

– Да уж. Чего не бывает… Ну, ладно. Уже поздно. Пора поговорить о дне завтрашнем.

– Подожди! – перебила Рика. – Утром ты меня еще кое о чем просил. Я сделала, хоть было нелегко. Не помнишь?

– Имеешь в виду запрос в Единый информаторий относительно литературных интересов Фроса? Когда только успела и как?!

– Какая разница? Смогла.

– Восхищен, но, к сожалению, а может, к счастью – не знаю… – я замялся. – В общем, это оказалось не столь необходимым. Нет, конечно, я тебе очень благодарен. Однако сама понимаешь, что я надеялся узнать – не интересовался ли он чем-нибудь связанным с фейерверками. А все встало на свои места после разговора со вдовой Вэла. Я же тебе рассказал: она сообщила, что идею подал Фрос. Так что… – неловко мне было: по существу, заставил Рику проделать напрасную работу. Какого труда, наверняка, это стоило.

Но выслушав мою сбивчивую извинительную тираду, она осталась невозмутимой.

– Не стоит оправдываться, Вет. То, о чем ты говоришь, я усвоила. Однако моя работа может оказаться не такой уж бесполезной. Обнаружилось кое-что любопытное. Сразу скажу: действительно Фрос дважды изучал какое-то пособие по пиротехнике. В январе и апреле. Но я сейчас не об этом. Скажи, ты помнишь, кто он по специальности?

– Биохимик-адаптатор, Служба колонизации, – машинально ответил я.

– Верно. А ведомо ли тебе, что он был или, по крайней мере, пытался стать настоящим энциклопедистом?!

– Ну?! Интересно!

– И мне тоже. Настолько, что я не ограничилась рамками твоей просьбы изучить его заказы за последнее полугодие. А охватила последние три года. Да! – предварила Рика мой вопрос. – Конечно, я полюбопытствовала, что это за человек, – ведь ты про него ничего не сказал, – и узнала о его участии в экспедиции…

– Не томи. Давай дальше!

– Так вот, – не спеша продолжала она. – До экспедиции на Терфу Фрос пользовался информаторием нечасто. Знакомился в основном с работами по специальности и из смежных областей. А вот после, месяца два спустя, – взрыв!.. Да сам взгляни. Весь список я перекинула на себя.

Рика пошла в столовую к компьютеру, где мама все еще ликвидировала последствия сражения. Через несколько минут появилась с несколькими листами. Молча их протянула. Пластик был густо исписан.

– Это за два года! – изумился я.

– Даже чуть меньше… Обрати внимание на тематику. А последний лист для сравнения: за весь год до экспедиции.

С него я и начал. Десятка два специальных работ, несколько развлекательных гипнофильмов, заявки на музыку… Отложив этот лист, углубился в остальные. Разительное отличие! Чего тут только не было!

– О какой тематике ты сказала? Здесь сущий винегрет! И математика, и история, и техника, и философия, и даже не знаю как назвать: работы на стыке наук… А это что?! «Основы теории музыки с иллюстрациями» и следом «Принципы информационного компьютерного обмена»… и дальше так?

– Да, – ответила Рика. – Я ж сказала, похоже, он решил стать энциклопедистом.

– Нет, скорее это напоминает… – я покрутил пальцем у виска. Может, он так до конца и не излечился после Терфы? Смотри, тут указано время. Больше трех часов он ничего не изучал – стало быть, заказывал ускоренный просмотр. И так с самых первых дней…

– Не забывай! Фрос после Терфы был еще в одной экспедиции. Проходил медицинский тест-контроль. Так что сдвиг психики маловероятен.

– Много эти врачи знают! Факт-то налицо. Вот чем им надо было поинтересоваться. – Я потряс листами. – А не тест-контролем!

– Что ты разошелся? Успокойся, – попыталась она меня урезонить. – Материалы эти надо проанализировать…

– Что тут анализировать?! – я вновь взорвался. – Три дня бегаю, высунув язык, с ног валюсь от усталости, головой рискую. А разгадка-то вот! Эти врачи проглядели сумасшедшего маньяка, который дошел до убийства людей. И ты еще весь вечер молчала! Сразу надо было это показать!..

Я замолчал, поймав себя на том, что кричу. Какое право я имею в чем-то упрекать Рику? Сам ведь попросил о помощи, и она раскопала то, что мне найти не удалось: разгадку! Теперь, когда все стало на свои места, тяжким грузом навалилась усталость от прошедшего дня. Я едва не засыпал. Откинув голову на спинку кресла, с трудом удерживал враз потяжелевшие веки.

– Извини, Рика, – пробормотал я хрипло.

Она подошла и, склонившись, провела мне ладонью по волосам.

– Устал, милый, – прошептала в самое ухо. – Я не сержусь.

Вот так мы мирились когда-то, в пору взаимной любви…

Могли последовать новые ласки, а их я позволить не мог. Страсть к Любаве не позволяла. Не мог я изменить! Поборов полудрему, поднялся, взглянул на часы. Стрелки приближались к двум.

– Пора спать, договорим завтра. Все равно делать будет нечего… – Я потянулся. – Мама постелила тебе в гостевой. Пойдем, провожу…

– Нет уж, – холодно прозвучал ее голос. – Закончим сегодня! Потерпи. Пусть Фрос – маньяк-убийца. Но его-то кто убил?

– Никто. Может, сам умер от своей болезни, – лениво обронил я, зевая. – Или от яда. Доктор-то мог ошибиться со сроком…

– Допустим. А кристалл к его жене попал от кого?

– Ну хватит, – попросил я. – От Миза, наверное. И послать он мог его довольно давно. Юлия ведь могла долго колебаться, прежде чем отравила мужа. Не простой шаг-то… Давай спать.

Рика вновь пропустила мой призыв мимо ушей.

– Может, все так, а может, и нет. Нельзя превращать расследование в игру: вроде обо всем догадались – бросим! Остались непонятные факты, и мы обязаны с ними разобраться.

– Завтра! Обо всем завтра…

Но она была неумолима.

– Сядь. И послушай. Все, что изучал Фрос, я проанализировать не успела, да, наверное, и не смогла б. Но что мне близко, вопросы математики, рассмотрела. И вот: просматривается четкая система! Сначала идут фундаментальные основы, потом он углубился в частности практически во всех областях. Не похоже на сумасшедшего…

– Да? – я встрепенулся. – Что ж, давай анализировать… Только, думаю, лучше обратиться к отцу. Попросим подключить экспертов. Пусть разберутся, что означает этот список. Если он еще не спит, отдам ему сейчас. Все?

Рика не ответила.

– Что ж, продолжаем работать, – сказал я. – С утра постараюсь разобраться с прибором, которым на меня воздействовали… И еще одно дело. Завтра прибывает Тиман Лори Гвич, участник той же экспедиции. Надо за ним присмотреть: мало ли что! Сам, боюсь, не успею: лайнер в полдень.

– Сделаю, – пообещала Рика и поднялась.

– Теперь спать?

– Да. Спокойной ночи, – она пошла к двери. – До завтра.

– Ты куда?

– Домой, – бросила она через плечо и скрылась.

«Может, так и к лучшему», – я поплелся к себе.

Отец еще работал. Увидев меня, что-то хотел сказать, но я лишь мотнул головой:

– Завтра.

Вручил ему листы с заказами Фроса. Более или менее связно объяснил, что мне нужно.

Наконец, рухнул на постель.

Сумасшедший день кончился…

XVI

Будто и не спал я вовсе. Казалось, только закрыл глаза, как что-то вновь заставило их открыть. А вот что? Сознание включалось неохотно.

Давно уже рассвело. В окно врывались лучи солнца. Рядом стоял отец и тряс мое плечо:

– Вставай, сыщик. Работу проспишь!

Сев рывком на постели, я посмотрел на часы. Без чего-то семь. Тут же улегся вновь, отвернувшись к стенке. Пробормотал:

– Пораньше не мог?.. Какая работа, пап? У меня каникулы…

– Поднимайся, говорю, – не отставал он. – Через час я улетаю, не увидимся до вечера.

– Ну и что?..

– Все, о чем ты меня просил, я сделал.

Наконец до меня дошло: отец хочет сообщить нечто важное. Будто пружина подбросила.

– Сейчас! – я побежал умываться.

Отец ждал меня в кабинете, устроившись у компьютера. По всему видно, эту ночь он провел без сна: усталое лицо, глаза покраснели… Но одновременно чувствовалось в нем какое-то внутреннее возбуждение. Едва я появился на пороге, он указал на стул рядом.

– Я изучил материалы Вэла. Жаль, не сделал этого раньше. Ты оказался прав: речь идет о Терфе… – отец помолчал, повернулся к экрану. – Вот, смотри.

Появилась какая-то длинная формула.

– Что это? – уставился я на неведомую запись.

– И не пытайся вспомнить – такого ты не проходил в Академии, – отец усмехнулся. – Да и не только ты… Это последнее открытие Андерса Вэла, уравнение взаимодействия гравитационного и биополей. Я не привожу математические выкладки, они довольно сложны, но поверь – этот вывод строго обоснован.

– Хорошо, но при чем здесь Трефа? Какая связь?

– Вэл полагает… полагал, – поправился отец, – самая прямая. Видишь ли, характер поражения участников последней экспедиции напоминал по последствиям удар биополем. Знаешь, наверное, что у наших медиков есть специальные генераторы биополя? Их в особых случаях используют для лечения различных расстройств организма, в частности – психики. Можно, например, избавить человека от какой-нибудь мании, заставить забыть навязчивую идею… Словом, тут был похожий случай, только воздействие, приведшее к потере рассудка, должно было быть во много раз сильней. Но мы отбросили такую возможность.

– Почему?

– Большая часть пострадавших находилась внутри Станции, а ее стены непроницаемы для биоволн, впрочем, как и для других видов излучения.

– А если допустить удар изнутри Станции?

– Не перебивай! У меня мало времени и некогда отвечать на глупые вопросы. Подумай сам, как же в таком случае в то же самое время это воздействие поразило и пятого участника экспедиции, который находился за несколько десятков километров?

– Правда. Извини…

– Так вот, мы эту идею отбросили. Но ничего другого придумать не смогли. Исследования после закрытия Терфы как-то сами собой прекратились… Однако оказалось, что с этим не смирились сами пострадавшие. И в первую очередь Лиман Фрос.

– Фрос?! Откуда ты знаешь?

– Из сообщения Вэла. Со мной Лиман не делился… А именно он продолжал развивать идею биоудара. И небезуспешно. Я говорил тебе, что врачом в экспедиции была Любава Воря, едва ли не лучший специалист психолог-психиатр в Службе колонизации. Они напару рассчитали параметры этого поля и построили модель воздействия на психику. На этом этапе Фрос и обратился к Вэлу. Андерс сам говорит, что поначалу несерьезно отнесся к изысканиям Лимана. По той же причине, что и все: как поле проникло внутрь Станции? И вот тут Фрос выдвинул идею, которая по нынешним представлениям невероятна: да, Станция защищает от всех полей, кроме одного – гравитационного. Лишь оно проникает внутрь беспрепятственно. И, если его определенным образом промодулировать, вступает во взаимодействие с биополем. При этом у человека возможен сдвиг основных линий биоспектра, что, скажем, может привести к потере рассудка. После снятия гравитационного воздействия, биополе некоторое время находится в возбужденном состоянии, основные линии испытывают микроколебания около своего основного положения, недоступные регистрации нашими приборами, что проявляется у человека в виде психического расстройства. Наконец, эти колебания затухают – наступает выздоровление.

– А что, – наивно спросил я, – взаимодействие биополя с гравитационным считается невозможным?

– По крайней мере до сих пор экспериментальных подтверждений не было. И вряд ли Андерс взялся бы за работу, если бы Фрос не описал примерный характер модуляций. Вэл сам говорит, что занялся этим на досуге, чуть ли не в шутку, скорее из желания доказать Лиману принципиальую невозможность подобного; собираясь убедить, что теория поля – область не для дилетантов. Действительно, Фрос – биохимик. Откуда ему глубоко знать этот предмет? А видишь, чем кончилось?! – отец кивнул на уравнение.

Я молчал.

– Это еще не все, – продолжал он. – Андерс и Лиман изучили гравиметрические данные за все время освоения Терфы. Действительно, в момент происшествия с экспедицией приборы зарегистрировали некое слабое возмущение гравитационного поля планеты. Кроме того, случаи расстройства психики, правда, куда более краткие, наблюдались и у некоторых участников прошлых экспедиций. Оказалось, что и они совпадали по времени с возмущениями.

– Да, но тогда по одному, а здесь вся группа… Что, по-твоему, это значит?

– Не знаю… Сам Андерс полагал, что это РАЗУМНОЕ действие, направленное на изгнание людей с планеты. Или попытка контакта.

– Контакт?! Но с кем? У Вэла были какие-нибудь гипотезы?

– Гипотезы?.. – отец неопределенно качнул головой. – Видишь ли, Вет, почти всегда, когда ученый излагает свои взгляды в виде гипотезы, для себя он уже все решил. Уверен в своей правоте… Особенно ученый такого масштаба, как Андерс… Непонятно только, почему Фрос, столь продвинувший исследования, не допускал возможности разумного воздействия, довольно беспомощно пытался объяснить модуляции гравитационного поля естественными причинами. Будто вдруг поглупел. Ведь аргументы Вэла очень весомы… Теперь не спросишь…

Вроде отец обращался ко мне, но одновременно, казалось погружен в свои мысли.

– Пап, непонятно… – робко произнес я.

– Да, прости… Вэл указывает носителя разума. БОЛЬШАЯ КАМЕННАЯ ГРЯДА – вот кто, по его мнению, хозяин Терфы.

– Гряда?! Камни?!

– Именно так. Как бы невероятно это ни казалось! Я тебе рассказывал о непонятных явлениях, которые имели место вблизи нее. О спорах планетологов, относительно ее происхождения. Цепь высоких однородных скал, опоясывающая почти точно меридиану от полюса к полюсу всю планету. Практически не подверженная эрозии в инертной атмосфере. Ни одной гравитационной аномалии на всем протяжении. Хотя в целом на Терфе их немало. Отсутствие аномалий и заинтересовало Вэла. Смотри, – отец опять повернулся к экрану, – вот гравиметрическая карта, составленная им. Красным выделены зоны таких аномалий. Самое интересное: гряда всегда их огибает, следуя точно по границе. Пересекает лишь однажды, – он указал на большое красное пятно в южном полушарии. – И удивительно! Справа и слева сила тяжести несколько выше, а на самой гряде остается неизменной. Можно, конечно, попытаться объяснить все это естественными тектоническими процессами. Гравитационные аномалии расположены обычно там, где кора планеты сложена из наиболее твердых пород. Поэтому при образовании гряды разлом проходил по границам таких областей. А вот здесь, – отец вновь указал на обширное красное пятно, рассеченное грядой, – отклонение от общего направления было бы весьма значительным, поэтому и устояли твердые породы. Все это правдоподобно. Неясно лишь, почему столь грандиозный катаклизм, по существу расколовший Терфу надвое, практически никак не отразился на остальной поверхности планеты. Преобладают-то равнинные ландшафты! И еще один непонятный момент: сила тяжести на гряде всюду одинакова – и на полюсах, и на экваторе. Хоть планета и вращается вокруг оси быстрее, чем Земля, где-то различие вполне поддается регистрации. Так что в целом гряда очень похожа на искусственное образование. После тщательного анализа Вэл уверовал, что она – форма организации разума, постигшего такие тайны гравитации, которые нам, людям, и не снились. А может, это результат эволюции цивилизации Терфы, которая в прошлом, не исключено, была биологической. Во всяком случае иначе откуда она знакома с биополем? Все это, конечно, если разделять выводы Андерса Вэла. Словом, он считал, что гряда – коллективный разум, который создал в масштабах планеты идеальные условия для своего практически вечного существования. И вот пришли мы. Стали насыщать атмосферу кислородом. Для хозяина планеты возникла реальная угроза гибели от этого окислителя. И он постарался изгнать, а может, хотел объясниться… Впрочем, что мы знаем? Возможен ли вообще какой-либо контакт между столь разными цивилизациями? Однако Андерс считал чуть ли не преступным легкомыслием просто закрыть планету и обо всем забыть. «Последствия воздействия на людей могут проявиться самым непредсказуемым образом… С величайшими предосторожностями надо продолжить исследования, естественно, прекратив все работы по освоению Терфы». – Вот что он мне сказал на прощание.

– И что ты собираешься делать? – спросил я после затянувшегося молчания.

– Собираю Совет экспертов. Доложу, – отец поднялся.

– Извини, мне пора. – Он вышел, но вдруг вновь заглянул в кабинет. – Кстати, чуть не забыл! Ту абракадабру, которую ты мне подсунул перед тем, как уйти спать, проанализировали. Вон лист с результатом. Любопытная штука: этот субъект вовсе не сумасшедший, как кажется на первый взгляд. Во всем – система. Правда, на мой взгляд, пустое занятие – он решил обогатиться знанием чуть ли не всех достижений человечества. Интересно, кто это?

– Так, один дилетант, решивший прослыть энциклопедистом. Меня интересовало, насколько он глубоко копает. – Я постарался улыбнуться, скрывая имя.

– Ну-ну. До встречи, – отец помахал рукой.

Минут пять спустя, и я поднял свой гравилет. Отдав компьютеру необходимые команды, развернул листок с анализом требований Лимана Фроса.