Текст книги "Агент космического сыска"

Автор книги: Владимир Трапезников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я стоял рядом, и старик, протянув руку, бесцеремонно пощупал ткань.

– Годится, садись! – он тронул свою лошаденку, а я, прыгнув в телегу, удобно устроился на устилавшем дно сене. Интересно, что из этого выйдет?

Телега неспешно катила, пронзительно повизгивали колеса, и я хорошо видел на дороге цепочки своих следов.

– Скажите, по этой дороге часто ездят? – обратился я к старику, но он лишь неопределенно хмыкнул, даже не пошевелившись.

Однако разговорчивый дед, много от него узнаешь, – я отвернулся и, взглянув на дорогу, обнаружил только следы лошади и телеги. Мои пропали! Лес впереди стал значительно ближе. Отметив это, я удовлетворенно повалился на сено, заложив руки за голову. Закат наконец догорел, и вокруг стало смеркаться...

Убаюканный скрипом колес, я задремал и очнулся от громкого стука копыт по деревянному настилу моста.

Было еще не очень темно, и я смог разглядеть высокие стены с башнями, отвесно уходившие в воду рва, окружавшего замок. Под аркой ворот стояли несколько стражников с алебардами. Один из них пошел нам навстречу.

– Когда-нибудь тебе придется ночевать в лесу, – сказал он старику. Мы уже собрались поднимать мост. – Тут он увидел меня. – Ты кто?

– Путник, ищущий ночлега.

– У нас ты ничего не получишь.

– Почему?

– Приказ – чужих не пускать. Ищи другое место.

– Но вокруг лес... Не ночевать же под деревом.

– Не знаю. Убирайся! – Он угрожающе наклонил алебарду.

Мне ничего не стоило сбросить этого ревностного служаку в ров, но от ворот отделились еще несколько стражников. Они двинулись на помощь товарищу. Поневоле приходилось уступить. Я слез с телеги и тут поймал взгляд старика, устремленный на мой плащ. Признаться, мне не хотелось с ним расставаться, имея в перспективе ночевку на природе, но обмануть этого нищего я не мог. Отстегнув плащ и протянув его старику, я отошел прочь. Телега въехала в ворота.

Со скрежетом опустилась тяжелая решетка; медленно стал подниматься мост, грохоча цепями.

Под покровом наступившей ночи я остался один перед широким рвом, в воде которого отражались звезды...

Времени на раздумья не было, да и раздумывать, собственно, было не о чем. Становилось все холоднее, а перед холодом я был безоружен – нечем было даже развести огонь. Единственный выход – проникнуть в замок. Но добром туда не пускали. Что ж, попробуем по-другому, – я пошел вдоль рва, всматриваясь в стену, смутно черневшую на фоне неба. Одинаково высокая, она тянулась от башни к башне, и стало понятно, что искать изъяны, да еще в темноте, бесполезно.

Остановившись, я отбросил последние колебания и быстро разделся. Увязав одежду в рубашку, я поясом прикрепил ее на голову и, опершись руками о берег, стал спускаться в воду.

Предосторожность оказалась не лишней – глубина начиналась сразу. Очутившись по горло в воде, дна я не достал и, стараясь держать голову как можно выше, сразу поплыл.

Пересечь ров было делом пустячным, но что ждало впереди! Еще с моста заметив, что стена отвесно уходит в воду, я, подплыв к ней, не имел опоры под ногами. Руки наткнулись на кладку из огромных, грубо отесанных камней, и, нащупав неровности, я подтянулся. Выбравшись из воды, я понял, что недооценил трудности своей затеи. Мне не раз приходилось лазать по скалам без всякого снаряжения, но то было днем, в теплую погоду... А сейчас! Камни были влажными, отчего руки и ноги то и дело скользили. Чтобы не сорваться, я был вынужден плотно прижиматься к стене, холод которой леденил грудь, да и спине было нежарко. Пальцы немели и плохо слушались. Время для подобных восхождений в голом виде было явно не подходящим...

Уже преодолев больше половины пути, я почувствовал, что выдыхаюсь. Но отступать было некуда. Неожиданно пальцы нащупали неширокий карниз, который, видимо, остался после надстройки стены. Собрав последние силы, я забрался на него и расслабился. Это были мгновения блаженства! Все тело радовалось отдыху. Но долго стоять было нельзя – холод все время напоминал о себе, и я стал взбираться дальше.

Камни здесь стали заметно суше, и дело пошло веселее. Наконец рука коснулась верхнего края стены! Уцепившись за него, я стал подтягиваться и тут случилось непоправимое: камень, за который держался, плохо лежал в кладке и не выдержал моего веса. Я почувствовал, как он тронулся с места, но было уже поздно. Чтобы он не накрыл меня, я сильно оттолкнулся и полетел вниз...

Падать оказалось гораздо быстрей и проще, чем взбираться. Я сориентировал тело и классически вошел в воду головой, вероятно, почти без всплеска, чего нельзя сказать о проклятом камне, который упал мгновением раньше, наделав много шуму. Глубина рва вполне позволяла использовать стену в качестве вышки для ныряния, и если бы не одежда, которая от удара о воду сбилась на лицо, залепив рот и нос, я бы не испытал никаких неудобств. Вынырнув и первым делом сдвинув в сторону свои тряпки, отдышался и поплыл к противоположному берегу. На вторую попытку сил не осталось. Да она была и невозможна: переплыв ров и схватившись за свисающий куст, я обернулся и увидел, что на стене творится нечто интересное. Там метался огонь, слышались голоса, бряцало оружие. Разворошенный муравейник! Между двумя зубцами остановилась темная фигура и замахала факелом:

– Сюда! Это здесь!

– Что там? – послышался властный голос.

– От стены камень отвалился. Вот тут, господин лейтенант.

Рядом с первой фигурой выросла тень второй.

– И из-за этого подняли такой переполох?! – Офицер осмотрел выбоину и покачал головой. – Я говорил, что стену надстроили плохо – рушится сама собой...

– Осмелюсь доложить, господин лейтенант, перед тем как упал камень, мне почудились какие-то шорохи снаружи. Я уже хотел пойти посмотреть, а тут...

– Что ты несешь? Какие шорохи? Просто проседала кладка. Смотри! он взял факел и высунул его наружу. – Не думаешь ли ты, что кто-то мог лезть здесь? Тут и кошке не под силу... Все! Часовые – по местам! Рабочие завтра починят стену. Проследи, чтоб сделали это хорошо.

Он удалился, сопровождаемый несколькими, судя по топоту, стражниками, а над злополучным местом вновь показался факел: часовой еще раз внимательно оглядел стену, а затем долго всматривался в ночь. Наконец скрылся и он. Снова все окутал мрак.

Должен сказать, что замечание офицера насчет кошки мне польстило, и я не смог сдержать самодовольной улыбки, забыв на минуту серьезность своего положения. Но реальность быстро напомнила о себе: рука, которой держался за куст, начала замерзать. Тело в воде пока не мерзло, но не барахтаться же до утра во рву, тем более что рано или поздно холод найдет и здесь. Положение было незавидным. Даже если бы стена не охранялась, я все равно не смог бы повторить восхождение – не было сил, одежда насквозь промокла, отдохнуть нормально, и то не мог – под ногами не было дна.

Надо попасть в замок любой ценой, – вертелась мысль, но, к сожалению, ничего путного в голову не приходило. Неожиданно я обнаружил, что плыву. Плыву вдоль рва к воротам. Зачем? Я и сам не знал. Что-то подталкивало меня, и я не противился. Будь что будет...

Плыть пришлось недолго. Место, где я карабкался на стену, было недалеко от ворот. Еще не приблизившись к ним, я вынашивал план выманить из замка одного или нескольких охранников и, разделавшись с ними, хотя бы воспользоваться одеждой, но то, что меня ожидало, было подарком судьбы. У ворот кто-то трубил в рожок. Я подплыл ближе и замер в ожидании. Вскоре в одной из бойниц показался свет, и грубый голос окликнул:

– Кто?!

– Открывайте живей, бездельники! – последовал поток ругательств. Вы что, не узнали мой рожок?

– Это вы, граф? – спросил другой голос, по которому я узнал уже знакомого лейтенанта, очевидно, начальника стражи.

– А то кто же! Прошу вас, лейтенант, быстрей впустите меня. Я страшно замерз.

– Опустить мост! – раздалась команда.

Загрохотали цепи.

Забраться на мост из воды было невозможно – слишком высоко, а потому, выбравшись на берег, я развязал одежду и стал ее натягивать. Процедура малоприятная, но голое тело в темноте слишком бросается в глаза, а я рассчитывал остаться незамеченным.

Мост был чудом техники и опускался настолько медленно, что прошел только половину пути, когда я уже лежал там, где дорога обрывалась в ров, и всматривался в смутный силуэт всадника. Лошадь переступала ногами и тихо фыркала, зато ее хозяин посылал проклятия нерасторопным стражникам, которые все никак не могли управиться с мостом. На мгновение он умолк, и я расслышал, как стучат его зубы. Признаться, недавно и я был близок к этому, но сейчас возбуждение достигло предела, заставив забыть про холод.

Первая же пришедшая в голову мысль показалась удачной: напасть на этого графа, переодеться в его одежду и, таким образом обманув стражников, проникнуть в замок. Но я сразу отбросил ее. Времени на это явно не хватало, не говоря уж о том, что стражники наверняка захотят удостовериться, кого они впускают в ворота, и будут начеку. Тогда я вновь обратился к мосту.

Возникший план был прост. Едва мост приблизился, я прыгнул и уцепился за его край. На темном фоне замка всадник не мог меня увидеть, да и мысли, я полагал, у него были заняты другим. Он ждал, пока мост опустится окончательно, а я, перебирая руками, добрался до подъемной цепи и полез по ней вверх. Хотя цепь шла на меня, поднимался я довольно быстро. В общем грохоте это было не слышно, и опасаться приходилось только одного: как бы меня не заметили из ворот. Но там пока было темно.

Поднявшись почти до самого конца, я услышал скрежет решетки и, обернувшись, увидел свет в арке, но здесь уже меня заметить не могли. Еще одно усилие – и я держался за толстое бревно, в которое упирался мост в поднятом состоянии. Проползти по нему не составляло труда, и немного спустя, я был над воротами.

Наконец грохот смолк. По мосту зацокали копыта, а навстречу высыпали несколько стражников с факелами во главе с офицером. Они загородили ворота.

Усевшись на бревне, я внутренне собрался и, выжидая, замер.

Дело представлялось довольно простым: когда всадник окажется подо мной, я прыгаю на лошадь ему за спину, вышибаю из седла и устремляюсь в ворота. Успех казался верным. Во-первых, солдаты, пропустив графа, останутся у него, а следовательно, и у меня за спиной. Причем я буду на коне, и они меня не догонят. Во-вторых, внезапность! С ее помощью я рассчитывал прорваться сквозь тех, кто стоял под аркой ворот. Их не было видно, но доносились негромкие голоса.

Но все-таки какая-то неудовлетворенность не покидала...

В голове всплыло восхождение по стене. Не была ли неудача, постигшая меня, знаком того, что в замок с помощью одной лишь силы и ловкости не проникнуть? Очень может быть. Даже наверняка! – не знаю, почему, но уверенность в этом, вдруг возникнув, перечеркнула весь мой, казавшийся таким хорошим, план. Проникать надо было иначе... Но как?..

Стоило об этом подумать, как решение нашлось: не пускают просто посторонних, но, быть может, схватив ШПИОНА, его отведут, чтобы допросить, к владельцу замка. Весьма вероятно! Дело было за малым – разыграть шпиона-неудачника. Что ж, попробуем...

Между тем всадник остановился перед цепочкой солдат. Офицер поднял факел, изучающе вглядываясь. Остальные стояли наготове.

– Какого черта, лейтенант?! Вы что, не узнаете меня?

– Простите, господин граф, но я исполняю приказ.

– Ну так исполняйте быстрей! Не видите, я потерял плащ и страшно мерзну. Прикажите кому-нибудь отдать мне свой.

– Конечно, – лейтенант распорядился, и один из солдат передал графу плащ. – Можете ехать.

– Благодарю, – он закутался. – И не сердитесь за грубость. Страшно устал – везу срочное послание герцогине.

Солдаты расступились, и граф тронул коня.

Я повис на руках и, едва он поровнялся со мной, прыгнул.

Оказавшись за спиной всадника, я выбил его из седла и, вскочив в него сам, схватился за узду. Первую часть плана я менять не стал; теперь оставалось с почетом сдаться, но в этом обстоятельства пришли мне на помощь. Конь оказался норовистый – он слушался только хозяина. Почуяв чужака, да еще так бесцеремонно вскочившего в седло, он взбрыкнул, а затем, встав на дыбы, завертелся на месте. Стражники оказались проворней, чем можно было предположить. Опешив на мгновение, они быстро пришли в себя и, подняв оружие, кинулись на меня. С трудом увернувшись от алебарды, я отвлекся от коня и потерял равновесие. Животное взбрыкнуло еще раз, и я очутился на земле. Но, оставшись на ногах, бросился к воротам, сбил набежавшего солдата и, увернувшись от второго, отправил его в ров. Подхватив алебарду, выбил шпагу у лейтенанта... но тут сзади меня схватило сразу несколько рук. Чувствуя, что вырваться еще можно, я тем не менее счел момент для сдачи подходящим и прекратил сопротивление.

– В ров его! – крикнул лейтенант, и сильные руки поволокли меня к краю моста.

Это расстроило: такой приказ рушил все мои надежды. Кажется, я слишком сильно его стукнул, и он в гневе решил свести счеты, забыв о естественном любопытстве...

Я уже подумывал указать ему на это, как вдруг:

– Стойте! – прозвучал голос графа.

Стражники остановились, не ослабив, однако, хватки.

– Дайте огня! – прихрамывая на ушибленную при падении ногу, он приблизился и внимательно посмотрел на меня при свете факела. – Так и есть. Я уже встречался с ним сегодня. Узнаешь?

Мог ли я не узнать?! Теперь стало понятно, почему его голос показался мне знакомым: это был тот самый всадник, который чуть не сбил меня в начале пути – человек, как две капли воды похожий на Торна.

– А! Вы уже отдохнули? Признаться, не предполагал, что это произойдет так скоро. Как поживает ваша шпага и где же ваш плащ? – я не мог упустить случая поиздеваться над ним – слишком наглой была его физиономия, а я наглецов терпеть не могу.

– Молчи! – Ему явно не хотелось предаваться воспоминаниям в присутствии солдат. – Это шпион, – сказал он лейтенанту. – Посмотрите, как он одет, да еще весь мокрый! Наверняка это не первая его попытка пробраться в замок.

Лейтенант с интересом посмотрел на меня, но промолчал. А граф, самодовольно усмехнувшись, продолжил:

– Я предоставлю ему возможность оказаться в замке. Думаю, герцогиня узнает много интересного. – И, обернувшись к солдатам, крикнул: Эй, свяжите его и ведите за мной!

Вскочив в седло, он благодарно потрепал своего умного коня и въехал в ворота. Я двинулся следом, подгоняемый конвоирами.

Пройдя под низким сводом, мы остановились перед второй решеткой, которая перекрывала ворота с внутренней стороны. Мысль о невозможности прорваться в замок силой была верной – действуй я, как задумал сначала, непременно застрял бы здесь. А сейчас, гордый своей выдумкой, я, связанный, стоял в ожидании, пока не уберут это последнее препятствие.

За спиной послышался знакомый грохот – поднимался мост. Только когда первая решетка опустилась, поднялась вторая, и я в сопровождении конвоя вышел на тесный, мощенный камнем двор.

Я был в замке! И, кажется, догадывался, кого скоро увижу...

Перед входом в центральную башню чадно горел факел, в свете которого я разглядел двух часовых. Граф спешился и, бросив поводья подбежавшему слуге, стал подниматься по ступеням. Сказав что-то одному из солдат у входа, он знаком приказал мне подойти и, распахнув низкую дверь, пропустил вперед.

Слабо освещенный каким-то примитивным светильником узкий коридор. Стены, сложенные все из того же грубо отесанного камня... Мрачноватое помещение! За спиной хлопнула дверь. Я обернулся. Граф был один – конвой остался снаружи. Со связанными руками я ему казался не опасным, а зря. Еще по дороге от ворот я попробовал веревку на прочность: какая-то плохонькая. Разорвать ее не составляло труда... Но я решил повременить. Интересно все-таки, что будет дальше.

Повинуясь толчку в спину, я пошел по коридору, который через несколько шагов круто завернул влево и привел нас к винтовой лестнице наверх. Поднявшись, мы еще довольно долго шли тесными проходами, миновали несколько полутемных комнат и наконец остановились перед массивными дверями, у которых я опять увидел стражу. При моем появлении солдаты скрестили алебарды, но, увидев графа, успокоились.

– Доложите обо мне, – были первые его слова, произнесенные в замке.

Один солдат скрылся за дверью. Ждать пришлось недолго.

– Прошу вас, – сказал он с поклоном и распахнул тяжелые створки.

Просторный зал был освещен жарко пылавшим камином. Отблески огня играли на стенах, выхватывая из темноты чьи-то портреты в богатых рамах, развешанное оружие, доспехи... Своды и дальняя часть тонули во мраке.

Посреди зала на мягком ковре стояли два высоких кресла с неудобными прямыми спинками. В таких не развалишься, – с сожалением подумал я, чувствуя от усталости насущную необходимость принять если не горизонтальное, то хотя бы близкое к нему положение. Поискав глазами что-нибудь более походящее, я обнаружил, что в остальном зал совершенно пуст. Никого и ничего...

Ну и ладно, – я решил обойтись тем, что есть. Не обращая внимания на графа, подошел к креслам и, выбрав, которое поменьше, стал ногой придвигать его к камину. Помимо усталости, я еще продрог, мокрая одежда липла к телу, и очень хотелось согреться.

– Как ты смеешь! – раздался за спиной гневный голос графа, и его рука схватила меня за плечо, собираясь оттолкнуть. Но тут скрипнула маленькая дверца рядом с камином, и он, отдернув руку, замер в поклоне.

На фоне пляшущего пламени я увидел женщину в богатом белом одеянии, с играющей камнями короной на голове. Лицо ее было в тени. Я сделал два шага в сторону камина, и она, привлеченная моим движением, повернулась к свету. Так и есть – моя догадка подтвердилась! Передо мной стояла Вайла Дани. Но она была не одна. Следом, звеня бубенчиками, вышел человек в шутовском наряде. Вот тут-то я удивился! Нет, не появлению шута – в этом не было ничего особенного. Просто этим шутом был... Артур Нэй.

Вся компания, с которой я недавно расстался, была в сборе...

– Привет, граф, – первым заговорил шут. – Ты, как всегда, вовремя мы не успели досмотреть и первого сна. Кого это ты привел? – он подошел ко мне и изучающе осмотрел. – Какой он мокрый! Держу пари, ты выловил его в болоте. Ну хватит кланяться – спину сломаешь. Отвечай, когда спрашивают.

Граф даже ухом не повел, продолжая стоять в почтительной позе.

– Уймись, – бросила шуту хозяйка и милостиво улыбнулась моему спутнику. – Приветствую вас, граф. Откуда в столь поздний час?

– Сиятельная герцогиня, – граф наконец разогнулся, – я спешил, как мог. Важные новости. – Он извлек из-за отворота куртки свернутое в рулон послание, с которого на шнуре свешивалась печать, и подал предмету своего поклонения.

Герцогиня углубилась в чтение.

– Вечно у тебя важные дела. Все плетешь интриги! У хозяйки скоро при виде тебя будет открываться рвота – так ты ей надоел, – гримасничая, скороговоркой выпалил шут. – Твое воспитание оставляет желать лучшего. Приволок в тронный зал какую-то мокрятину среди ночи. Наследили тут... Хозяйка, где у нас тряпка? Надо подтереть – целая лужа натекла!

– Ты мне мешаешь, шут, – герцогиня оторвалась от письма и с любопытством посмотрела на меня. – Где вы схватили его, граф?

– На мосту. Шпион пытался проникнуть в замок.

– И что? Сразу сдался?

– Если бы... Дал настоящий бой страже. – И он с подробностями принялся живописать недавнюю схватку.

Я стоял, повернувшись спиной к огню, наслаждаясь теплом. Одежда начала подсыхать, парила. Удовольствие было бы полным, если б не связанные руки: они затекли и начали ныть. Пора было с этим кончать. Но внезапная мысль заставила меня отвлечься – от – самосозерцания: реакция герцогини на мою персону показалось странной. Она не спросила – кто это? – что было бы естественно, если учесть, что в замок не пускали чужаков, а сразу поинтересовалась, где схватили. Может, конечно, граф каждый день приводит по шпиону? Может быть, но...

– Благодарю вас, граф. Вы свободны. Письмо действительно важное, голос герцогини вывел меня из задумчивости.

Я и не заметил, как граф кончил свой рассказ.

Он вновь поклонился, прощаясь, но вдруг, спохватившись, спросил:

– А как быть с этим?

– Я сама поговорю с ним, идите.

– Спи спокойно, мы сами разберемся, – встрял шут.

Граф был раздосадован – но что поделать? Его явно выставляли, и приходилось с этим смириться.

Я сочувственно покачал головой. Бросив в ответ уничтожающий взгляд, он повернулся и вышел.

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, герцогиня приблизилась ко мне и – куда делась надменность тона! – просто сказала:

– Ну сбросьте наконец эти веревки. Они же вам мешают!

Что это – уверенность или примитивная попытка ее изобразить? Внимание! Кажется, начинается самое интересное. – Я попытался, насколько позволяло освещение, разглядеть ее лицо. Но на нем читалось лишь участливое выражение.

Характер у меня вредный, постоянно от него страдаю, но ничего не могу поделать. Вот и сейчас, вместо того чтобы последовать хорошему совету, понес невесть что:

– Ай-ай-ай... А я про них забыл. Сроднился, видно... Не стоит беспокоиться. Мне удобно и так...

Но она прервала поток моего красноречия.

– Бросьте валять дурака! – герцогиня подошла к креслу, которое поменьше, и села. Вернее сказать, она села на малый трон, ибо, как я догадался, такие неудобные кресла в тронном зале ничем иным быть не могли.

А большой чей же? – возник вопрос, но размышлять мне не дали.

– Бросьте валять дурака! – еще раз повторила она. Освобождайтесь, и поговорим. Не удивляйтесь. Я знаю гораздо больше о вас, чем вы можете предположить.

– Откуда, позвольте спросить? – я с треском разорвал веревку и стал растирать затекшие руки.

– Из письма, которое мне при вас вручил граф...

– И что же там такое написано? А главное, кем?

– Это неважно. А впрочем, можете сами почитать – не хочу с самого начала знакомства делать от вас секретов. Возьмите.

Право, мне было любопытно. Я взял из ее рук свиток и, развернув, подошел поближе к огню.

– Сиятельная герцогиня! К вам направляется выдающийся...

Ого! Выдающийся!... – Но больше ничего я прочесть не успел. Неожиданно вынырнувший откуда-то шут вырвал у меня письмо и мгновенно бросил в камин.

– Что ты делаешь, хозяйка? Прочтет – сразу зазнается. А зазнайство порок! Зачем подталкиваешь человека на такое?! – Он назидательно поднял палец и загородил собой камин, как будто опасаясь, что я стану спасать бумагу.

– Простите его, – герцогиня погрозила шуту, – он дурак, а с дурака какой спрос?.. Правда, последнее время он совсем распустился... Поди прочь! – почти крикнула она.

– Вот и борись после этого с пороками – никакой благодарности, – шут взял щипцы и, тщательно перемешав угли, уселся рядом на пол.

– Бог с ним, с письмом! – сказал я. – Не будем предаваться пороку... Так что вы хотели мне сказать?

– Я давно вас жду, – спокойно и внятно произнесла герцогиня. – Ваше место пустует, – она показала на большой трон. – Сядьте рядом со мной, чувствуйте себя хозяином, и мы все обсудим.

Да! Такого поворота я не ожидал.

– Если я вас правильно понял, вы предлагаете мне стать герцогом, правителем всей страны, а заодно руку и сердце?

– Именно так, – в ее голосе не промелькнуло и тени смущения. – Вы мне нужны, будьте моим повелителем. Что ж вы стоите? Садитесь!

Что это? Безумная любовь с первого взгляда, брак по расчету? А в чем расчет?.. Заманчивое предложение!.. Только что я получу в приданое? Она говорит, что многое обо мне знает, я же о ней – ничего. Неплохо бы побольше выяснить... А что, взять и согласиться, если это не шутка!.. Нет, надо сперва понять, что от меня хотят. Нельзя с маху садиться на трон...

– Что ж, я не против, но дайте хозяину сухую одежду. Сколько можно стоять в мокром в собственном доме? – я решил потянуть время, чтобы все хорошенько обдумать.

– И то правда, хозяйка! – вмешался шут. – Не дай бог, кто скажет, что у нас герцог с подмоченной репутацией.

Герцогиня улыбнулась ослепительной улыбкой Вайлы – красивая она все-таки женщина!

– Отведи господина в гардероб, – приказала она шуту. – Я с нетерпением жду вас!

Последние слова предназначались уже только мне.

Помещение, в которое привел меня шут, представляло собой широкий коридор. Его конец терялся вдали, а по стенам стояли одинаковые шкафы с зеркальными дверками.

Не раздумывая долго, шут стал открывать все подряд в правом ряду.

– Выбирай, хозяин, что тебе по вкусу, – запросто сказал он. – Здесь все, что душе угодно.

Действительно, бегло оглядев содержимое всего лишь нескольких шкафов, я понял, что здесь собраны костюмы всех времен и народов. Камзолы и кафтаны висели вперемешку со строгими смокингами, кружевные воротники и пышные жабо соседствовали с пестрыми халатами... От многообразия расцветок рябило в глазах.

– А что здесь? – спросил я, указав на левый ряд шкафов.

– Женские наряды. Мне кажется, они тебе не подойдут... Но, если хочешь, взгляни, не заперто.

Любопытства ради я заглянул и пожалел, что здесь нет Рики – она бы пришла в восторг...

Все наряды были в отличном состоянии. Чувствовалось, что хранят их бережно.

– Зачем такое изобилие, – я перебирал костюмы, – и почему такой разнобой стилей?

– А! – шут махнул рукой – Ходит к нам много всяких... У каждого свои запросы. Всем угодить надо!

– Много, говоришь? Но ведь в замок чужим не попасть...

– Но ты же попал!

– Да, но...

– Все, кто нужен хозяйке, попадают и становятся своими. Ты теперь тоже свой.

– И сколько здесь таких, пришлых?

– Да большая часть... А идут все новые и новые. И всех накорми да одень. Морока одна!

– Слушай, шут, а кто нужен хозяйке?

Он скорчил хитрую гримасу и захихикал, заставив звенеть бубенчики на голове.

– Неужели сам догадаться не можешь? Кого хозяйка берет в повелители! Выходит, дурак ты, а не я.

Не зря герцогиня сетовала на распущенность шута. Но, вспомнив про предложенное мне высокое положение, я резко осадил его: – Отвечай! Тебя хозяин спрашивает!

Шут упал на колени, картинно воздев руки:

– Помилуй, помилуй, господин! – затараторил он плаксиво, а затем, подскочив, как на пружинах, приблизился ко мне и, оглядевшись по сторонам, зашептал в ухо: – Знай же, герцогиня – колдунья! Чарами она манит в свой замок людей отовсюду, но попадают в него лишь те, кто способен хорошо варить головой. Вроде тебя, – он сладенько улыбнулся, подлизываясь.

– Что ж, насчет чар – хорошая шутка, – я усмехнулся.

– Смейся, смейся... А вот ответь: сам-то зачем шел в замок?

– Ночевать было негде, выбирать не приходилось...

– Ну-ну. Она каждому умеет так подстроить, что выбирать не приходится.

Продолжая рыться в шкафу, я вдруг наткнулся на костюм, который был копией моего. После увиденного и услышанного здесь я даже не удивился, более того – ждал этого.

Переодевшись в сухое, я подошел к зеркалу.

– Скажи, шут, – спросил, рассматривая себя, – а что, хозяйка предлагает трон каждому, кто вновь приходит в замок?

Но ответа не последовало. Оглядевшись, я обнаружил, что мой собеседник исчез. Видно, этого мне знать не полагалось.

Одиночество в гардеробе меня не обеспокоило: обратный путь я хорошо помнил и не нуждался в провожатом, предложение герцогини обдумал. Захлопнув распахнутые дверцы шкафов, я подмигнул себе в зеркале и отправился продолжать приятное знакомство.

На сей раз стража у входа в тронный зал не загораживала дорогу. Солдаты отсалютовали и почтительно распахнули створки дверей.

При моем появлении хозяйка замка поднялась с малого трона и пошла навстречу. Мы остановились в нескольких шагах друг от друга, и она замерла в глубоком реверансе. Мне воздавались воистину королевские почести! Окончив церемонию приветствия, она приблизилась ко мне и, взяв под руку, повела к трону. Наверное, мы были восхитительной парой! Я даже пожалел, что нет зрителей. Картину мог портить только разнобой нарядов, но это, видимо, ее не смущало.

Перед троном мы остановились.

– Прошу вас! – торжественным жестом она пригласила меня сесть на этот символ власти. – Возложите на себя корону и будьте моим повелителем.

Необычная это была коронация: ночью, ни зрителей, ни свиты, ни музыки... Последнюю заменял громкий треск дров в камине.

Кстати, а где корона? И тут я увидел, что герцогиня держит ее в руках, собираясь возложить на мою голову. От верховной власти меня отделяло мгновение...

Искушение познать, что это такое, было велико. Никто из людей моего времени понятия не имел об этом. Только обрывки старых преданий, понятные уму, но не прочувствованные сущностью... Кроме того, власть позволяла разобраться во всем, что здесь происходит. Но – и это было главным, что останавливало, – в какие игры я буду втянут, что от меня потребуется? Не загоню ли я сам себя в угол, если положение на троне будет обязывать идти на сделки с совестью? А это для меня неприемлемо.

– Я чужестранец, госпожа герцогиня, и уверен, многого не понимаю в устоях жизни вашей страны, – я смотрел ей прямо в глаза. – По моим представлениям, возможно, отсталым, верховный владыка должен знать свой народ, ясно представлять цели своей деятельности. Знать, чего от него хотят. Быть уверенным, что действует не во зло. Только тогда можно ответственно нести бремя власти. Сейчас я не знаю ничего и боюсь, – прими я из ваших рук власть, – наделать много непоправимых глупостей и вреда. Вы можете возразить, что будете все время рядом и удержите от опрометчивых шагов, но это будет означать, что я пешка в ваших руках. А быть такой фигурой я не умею. Поэтому позвольте сначала узнать вашу страну, во всем разобраться и лишь потом дать ответ на ваше предложение. Прошу простить за дерзость, но иначе я не могу.

Лицо герцогини помрачнело, от улыбки не осталось и следа. Она отвела глаза в сторону, скрывая их выражение. Но было и так ясно, что я разрушил какие-то ее планы.

– Что ж... Ваше желание разумно и делает вам честь, – холодно произнесла она. – Вы желаете знать, чего от вас хотят? Извольте! Я объясню.

Она отошла к камину и уставилась на пляшущие языки пламени.

– Вы не могли бы принести мне кресло? – неожиданно просительным тоном промолвила герцогиня. – Нет, не это – оно жесткое, – видя, что я направился к малому трону, остановила она. – Здесь, за дверью стоит мое любимое.

Я принес небольшое мягкое кресло и поставил рядом с камином.

– Спасибо. Ужасно устала, ноги подкашиваются. Все приходится делать самой... Никому нельзя довериться в делах, а ведь я всего лишь слабая женщина... – произнесла она, усаживаясь, и в голосе прозвучали обезоруживающие беспомощные нотки.

Она вновь замолчала, глядя на огонь, жадно пожиравший свою пищу. Я подкинул несколько поленьев и стоял, привалившись плечом к стене, ожидая продолжения.