Текст книги "Боевые перчатки"

Автор книги: Владимир Шломан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Владимир Шломан
БОЕВЫЕ ПЕРЧАТКИ

Глава 1

Вовка Шатров и его отец возвращались в Москву от родственников из Пензы. Они ехали на машине.

– За поворотом сделаем привал, – сказал Игорь Андреевич.

– Хорошо, папа, – кивнул Вовка, – немного передохнем.

Они съехали на обочину и остановились. Рядом с дорогой возвышался холм.

– Давай перекусим, – взбираясь на холм, предложил Игорь Андреевич. В руках он держал целлофановый пакет, в котором была еда.

– Я не против. Давно уже едем, – потягиваясь, произнес Вовка.

Они уселись на траву. С выбранного ими места отлично просматривалась дорога, петлявшая внизу и уходившая к горизонту.

Отец развернул пакет и сказал:

– Ну, давай, налегай.

– Ты же знаешь, папа, я люблю поесть. Меня заставлять не надо.

Игорь Андреевич улыбнулся.

Пообедав, они растянулись на траве. Был один из тех жарких дней, которые бывают в конце августа.

– Папа, я давно хотел спросить… – Вовка запнулся и замолчал.

– Раз давно хотел спросить – спрашивай.

– В общем… Скажи, откуда у тебя такой глубокий шрам на лице?

Игорь Андреевич тяжело вздохнул:

– Ты же знаешь, Вова, я не люблю говорить о войне.

– Расскажи, папа, интересно ведь. Ты же у меня герой.

– Скажешь тоже, – покачал головой Игорь Андреевич.

– Расскажи, пап, – не унимался Вовка.

– Ну ладно, раз ты так хочешь, расскажу, – отец посмотрел куда-то вдаль, словно увидел там что-то очень важное. – Это было в Афганистане в 1988 году. Старший лейтенант Шатров служил в роте спецназа ВДВ (воздушно-десантных войск). Наша рота состояла только из офицеров и прапорщиков. За плечами у каждого было не одно тяжелое боевое задание. Нас называли «Снежными барсами», потому что мы действовали только в горах, выполняя самые сложные приказы командования.

Мы отдыхали после тяжелого ночного боя, как вдруг… «Спецназ, тревога! – войдя в казарму, крикнул наш командир, майор Викулов, известный еще по кличке Скалолаз, так как не было ему равных в горной подготовке. – Всем быстро собраться и в вертолеты!»

Через пару минут бойцы «Снежного барса» погрузились в вертолеты и поднялись в воздух.

«В горном ущелье на нашу колонну бензовозов напал Гаюм со своим отрядом. Сейчас там идет тяжелый бой. Колонну зажали со всех сторон, – объяснил Викулов. – Наша задача – уничтожить Гаюма или взять его в плен. Достал уже… Полгода за ним гоняемся».

Вскоре вертолеты начали снижаться. Где-то внизу между горами петляла дорога, на которой горели наши грузовики. Первая группа спецназа высадилась недалеко от подбитого головного танка, вторая – в горах. Таким образом мы хотели окружить отряд Гаюма.

Я был в составе первой группы, которой командовал майор Викулов. Высадившись, мы рассредоточились и залегли, так как с гор по нам велся огонь из пулеметов. Пули ударялись о броню подбитого танка и о землю, не позволяя нам подняться. Мы отвечали короткими очередями.

Вскоре обстрел прекратился. На связь вышел командир второй группы – капитан Рябинов. Он сообщил, что уничтожил небольшую группу моджахедов, тех, что обстреливали нас, а основные силы Гаюма и сам полевой командир ушли, растворившись среди гор.

Мы поднялись. Жуткая картина предстала перед нами: вся колонна была уничтожена. Они попали в засаду в ущелье, и были просто расстреляны сверху из гранатометов. Покореженные, обгоревшие кузовы машин… Черный дым застилал небо. Почти все солдаты, сопровождавшие колонну, погибли. Лишь кое-где стонали раненые.

Я шел, тяжело дыша, потрясенный увиденным. У меня помимо воли сжимались кулаки. «Они ждали нашей помощи, а мы ничего не смогли сделать», – сказал я шедшему рядом со мной Викулову. «Да… – тяжело вздохнул майор и вдруг сказал: – «Слово офицера спецназа ВДВ – больше такого не будет! Мы уничтожим Гаюма».

Спустя две недели наша разведка сообщила, что высоко в горах в небольшом кишлаке, похожем на крепость, завтра ночью соберутся на совещание несколько полевых командиров, среди них будет и Гаюм. Это был сигнал для «Снежного барса»: пора собираться в дорогу.

Из семидесяти человек Викулов выбрал пятнадцать. В их число вошел и я.

– Папа, а почему только пятнадцать? – спросил Вовка.

– Нам надо было действовать скрытно и быстро. Небольшая спецгруппа лучше всего подходит для такой задачи. Итак, взяв с собой боекомплект и альпинистское снаряжение, мы погрузились в вертолет. Нас выбросили примерно в пятидесяти километрах от горного кишлака, в котором должны были встретиться главари. Нам нужно было поторопиться, но при этом не нарваться на засаду.

Мы решили разбиться на две группы и двигаться к месту спецоперации по отдельности. Вот где пригодилась основательная физподготовка!.. Ведь на каждом из нас было по пятьдесят килограммов: оружие, боеприпасы, снаряжение. А теперь представь, что с таким грузом нужно было двигаться по горным тропам то вверх, то вниз, причем большую часть пути бегом…

– Представляю, – покачал головой Вовка.

– Во время этого марш-броска я не раз вспоминал добрым словом своих инструкторов, которые готовили нас в горном лагере в Таджикистане. Тогда десантники набивали ранец битым кирпичом, надевали бронежилеты, брали оружие – и вперед по горам. Инструктор бежал впереди и говорил: «Много не побежим – километров двадцать, не больше». Все настраиваются на двадцать километров, рассчитывают силы. Бежим. И вот перед глазами конец дистанции. Все довольны: добежали, справились. Можно и отдохнуть. Но прямо на финише инструктор говорит: «А сейчас пробежим еще двадцать километров. Поступил приказ с ходу атаковать условного противника». И все, скрипя зубами и отплевываясь, продолжают бежать по раскаленным от солнца скалам.

– Ничего себе… Вот это вас готовили! – воскликнул Вовка.

– Да, учителя были превосходные. Отлично знали свое дело. Но возвратимся к «операции», – сказал Игорь Андреевич. – Когда стемнело, мы подошли к кишлаку и залегли. Минут через двадцать подошла и вторая группа. Я стал рассматривать кишлак, который стоял на вершине горы, в прицел ночного видения.

Разведчики были правы. Это была настоящая неприступная крепость. Дома сложены из камня, с трех сторон обрыв. Недаром полевые командиры собирались здесь.

Викулов долго рассматривал в прибор ночного видения это забытое богом место. Было ясно, что единственную дорогу противник тщательно охраняет. Пробраться в кишлак мы могли только по отвесной скале. Но это казалось нереальным. Ведь противник выставил часовых, которых мы засекли. И нас могли во время восхождения в любой момент заметить и уничтожить.

Викулову пришлось поломать голову. Наконец он решил: «Пятерых оставим в группе прикрытия на тот случай, если нас обнаружат. Подниматься в кишлак будем вдесятером». Я был в этой десятке.

Как можно осторожнее, скрываясь и переползая от камня к камню, мы подошли к скале и, используя альпинистское снаряжение, стали подниматься. Казалось, мы зависли над пропастью на целую вечность. Где-то вверху слышались голоса моджахедов. Цепляясь за выступы, мы упрямо ползли вверх, готовые в любой момент вступить в неравный бой.

Но вот, наконец, и вершина. Я отстегнул от шнура карабин и сразу же увидел перед собой часового. От неожиданности он застыл на месте. Ведь он не мог понять, откуда мы здесь взялись.

Секунды его замешательства мне хватило. В ночи блеснуло лезвие ножа, который я метнул, и часовой схватился за грудь. Я подхватил его, чтобы он упал бесшумно. В это время мои товарищи уничтожили всех остальных часовых. Начиналось самое интересное. – Игорь Андреевич на минуту замолчал, вспоминая тот далекий бой, а затем продолжил: – Пробираясь от дома к дому, мы осторожно заглядывали через небольшие окошки внутрь. В одном из домов мы заметили слабый свет. Заглянув, мы увидели несколько человек, сидевших на коврах. Это и были полевые командиры. Но Гаюма среди них мы не заметили. «Неужели не придет… Неужели что-то почувствовал…»

Но вот вдалеке на горной дороге появился джип. «Должно быть, это он. Всем приготовиться», – приказал Викулов. Тем временем машина приближалась. Мы замерли, готовые молниеносно действовать.

Машина остановилась во дворе. Из нее выскочили несколько вооруженных людей, а затем и сам Гаюм. Из дома, в котором горел свет, вышли двое в чалмах встречать его.

«Быстро заминировать дом, – приказал одному из наших бойцов Викулов. – Остальные действуют по моей команде».

Гаюм остановился, что-то сказал встречающим его людям и улыбнулся. И в тот же момент Викулов поднял правую ладонь. Спецназ начал действовать. Без единого выстрела была уничтожена охрана Гаюма и двое в чалмах. Гаюма повалили на землю, приставили к голове пистолет и оттащили за ближайший дом. Там ему быстро связали руки и ноги, сунули в рот кляп, чтобы он не мог крикнуть, и потащили к обрыву.

Пятеро человек во главе с Викуловым стали спускаться вместе с Гаюмом вниз, а пятеро остались наверху, для страховки. Командовал этой группой я. Как только по рации Викулов сообщил, что они благополучно спустились, мы взорвали дом, в котором были командиры моджахедов, и открыли огонь по мелькавшим в темноте противникам.

Пользуясь внезапностью и темнотой, мы убили много врагов и стали быстро спускаться по оставленным нашими товарищами веревкам. Едва мы оказались внизу, как мою группу обстреляли откуда-то сверху из гранатометов и пулеметов. Мы попадали за камни. Наши товарищи стали помогать нам огнем. Но противник вел такой яростный огонь, что мы не могли даже поднять головы. Лежать долго мы тоже не могли, так как гранаты взрывались все ближе и ближе. «Уходим… Перебежками, по одному… Я прикрою, – сказал я и, взяв пулемет у одного из своих товарищей, высунулся и открыл огонь по врагу.

Ночное небо вспарывали кинжальные трассы пуль, гремели взрывы… Я остался за камнем один и приготовился отходить к своим. Рядом взорвалась граната. Я помню только яркую вспышку, удар в грудь… Я упал и провалился в темноту.

Очнулся я в вертолете. Оказывается, майор Викулов, когда наверху началась стрельба, сразу вызвал вертолеты. И они, нанеся удар по противнику, подобрали всю группу, в том числе и меня…

Шрам, который ты видишь на моем лице, оставил осколок гранаты. В госпитале врач сказал, что я счастливчик: второй осколок прошел в нескольких сантиметрах от сердца. Были и еще ранения… Короче, подлечив, меня комиссовали из армии. И теперь твой отец, как ты знаешь, работает простым сторожем на платной автостоянке и часто вспоминает годы, проведенные в спецназе ВДВ, – закончил свой рассказ Игорь Андреевич и тяжело вздохнул.

Вовка, потрясенный услышанным, не знал, что и сказать. Наконец он собрался с духом:

– А почему ты мне раньше не рассказывал об этом, папа?

– Я же сказал, что не люблю говорить о войне. И потом, ты не спрашивал про шрам на лице. Ну а теперь ты все знаешь, – понизил голос Игорь Андреевич. – Хорошо еще, что руки и ноги целы. В общем, жить можно.

Отец и сын замолчали, глядя на дорогу, по которой проносились в разные стороны машины. «Вот почему папа иногда тяжело дышит, – подумал Вовка. – Все это от ранений. Но он молодец у меня. Несмотря на это, каждое утро бегает. Понемногу, но бегает. Обливается холодной водой, делает зарядку…»

Словно угадав, о чем думает сын, Игорь Андреевич сказал:

– Ничего, я еще больше окрепну. Упражнения и бег мне помогут. Профессор на последнем медосмотре сказал, что не ожидал такого улучшения моего здоровья, и даже спросил, в чем мой секрет. Но я только улыбнулся. Врачи запрещали мне любые нагрузки, но я-то прекрасно знаю простую истину: движение – это жизнь. В общем, спецназ никогда не сдается! – произнес, как присягу, Игорь Андреевич, хлопнув сына по плечу.

– Слава ВДВ! – победно вскинув правый кулак вверх, крикнул Вовка.

– Да, слава ВДВ! – повторил отец. – А теперь поедем дальше. Пора уже. Мама, наверное, нас заждалась.

– Поехали, – поднялся Вовка.

Они с отцом стали спускаться вниз. Достав из багажника канистру с бензином, Игорь Андреевич наполнил бак и сказал:

– Полный порядок. Сейчас можем ехать прямо до дома. Спустя два часа они въезжали в Москву.

Глава 2

После короткой, но интенсивной разминки тренер объявил, что сегодня будут учебные бои – спарринги. До открытого чемпионата Москвы по годзю-рю каратэ-до оставалось меньше месяца, и нужно было интенсивно готовиться.

Вовка Шатров поправил кимоно и стал ждать указаний тренера. В секцию он ходил уже четыре года. Когда ему исполнилось восемь лет, отец спросил: «Хочешь заниматься настоящим боевым каратэ?» «Конечно, хочу», – восторженно ответил Вовка, и глаза его заблестели. Кто же из мальчишек не хочет стать сильнее и смелее, кто не хочет уметь постоять за себя… Игорь Андреевич отвел сына в секцию, которой руководил его друг, тоже бывший спецназовец, десантник Олег Станиславович Варша.

С тех пор Вовка и занимался каратэ годзю-рю. Этот стиль возник на острове Окинава в Японии. Его отличительными особенностями были «жесткая» работа на дистанции и «мягкая» в ближнем бою, когда противник оказывался на полу после молниеносного броска, за этим следовал болевой прием на какой-нибудь сустав или добивание.

На одной из первых тренировок Олег Станиславович сказал, что элементы стиля годзю-рю входят в подготовку российского спецназа. А один из мастеров этого стиля, обладатель четвертого дана Леонид Щепкин, разработал для российских спецназовцев комплекс с автоматами Калашникова под названием «Непобедимая Русь». А еще в стиле годзю-рю помимо обучения искусству боя голыми руками учили использовать в бою различные предметы.

В общем, стиль был серьезным. На тренировках была строгая дисциплина. Мальчишки занимались с полной отдачей, не жалея себя.

«Итак, разобрались по двое. Схватка продолжается одну минуту. Хлопок в ладоши – и вы меняетесь партнерами. И так по кругу», – объяснил Олег Станиславович.

Вовка встал напротив парня выше его на целую голову. Прозвучал хлопок тренера. Началась учебная схватка. Противник Шатрова сразу же бросился в атаку, нанося удары руками и ногами. Но Вовка был готов к этому и, отбив яростную атаку, перехватил инициативу, подсечкой сбил своего противника на пол, обозначив добивание ногой. То есть он имитировал удар ногой сверху по лежащему сопернику, показывая, что в реальном бою тому бы не поздоровилось. Противник поднялся и снова прозвучал хлопок тренера. Вовка перешел к другому партнеру. На этот раз против него встал белобрысый коренастый мальчуган. Это был Сашка Маврин, один из сильнейших в секции.

Бой был тяжелым. Никто не хотел сдаваться. Вовка с трудом блокировал мощные удары Сашки. Шатрова спасала необыкновенная реакция. Однако при первой же возможности Вовка не забывал контратаковать.

Хлопок… И словно из-под земли появлялся новый противник. И снова ребята осыпали друг друга ударами, не забывая перед началом схватки и в конце кланяться друг другу. Таков был ритуал каратэ. Как говорил тренер: «Каратэ начинается и заканчивается поклонами».

Вначале, когда Вовка Шатров пришел в секцию, он не понимал, для чего надо кланяться перед тем, как наносить удары друг другу. Но потом он понял, что каратэ – это не драка, а боевое искусство, в котором уважение к сопернику очень важно. К тому же Олег Станиславович объяснял: «Строгое соблюдение ритуала «гасит» отрицательные эмоции – злость, раздражение – совсем ненужные в каратэ».

Вот и теперь Вовка поклонился очередному противнику и после этого вступил в схватку. Он пропустил сильный удар по ноге, но, сжав зубы от боли, стерпел и, как ни в чем не бывало, продолжил схватку. «Терпение – это самое главное в каратэ. Нет терпения – нет победы», – часто повторял тренер.

Казалось, схваткам не будет конца. Но вот прозвучала команда тренера. Все опустились на колени, положив ладони на бедра, и прикрыли глаза. Это была медитация, а если говорить просто – сосредоточение на дыхании. С медитации начиналась каждая тренировка, ею же и заканчивалась.

После нескольких минут абсолютной тишины Олег Станиславович поднялся первым, за ним поднялись все ученики. «Сегодня вы отлично поработали, – громко сказал тренер. – Конечно, до соревнований еще нам предстоит пролить немало пота. Но тот, кто, несмотря на боль и усталость, карабкается к вершине, обязательно ее достигнет. На сегодня все. Следующая тренировка послезавтра».

Ребята поклонились тренеру и пошли к раздевалке. Вовка шел, тяжело дыша. Его кимоно было мокрым от пота, но он был доволен собой. Он выдержал тяжелые тренировочные бои. Он мужественно сражался с каждым противником. А значит, он поднялся «на одну ступеньку выше» в древнем боевом искусстве.

Сняв кимоно, Вовка вытерся махровым полотенцем и переоделся. Забросив спортивную сумку на плечо, он вышел из зала. Уже почти стемнело. Холодный ветер приятно обдувал разгоряченное лицо.

– Ты куда, Шатер? Домой? – спросил Вовку Сашка Маврин.

– Не-е-т, – протянул Вовка. – Я обещал зайти после тренировки за Юркой.

– В клуб «Боевые перчатки»?

– Да, ты угадал, – ответил Вовка.

– Ну ладно. Тогда пока, Шатер.

– Пока.

Шатром Вовку звали давно, еще с первого класса. Все очень просто. Фамилия Шатров – значит, кличка Шатер. Вот друга Юрку, к которому сейчас шел Вовка, все зовут Круг. Потому что фамилия у него – Круглов. И никуда от этого не денешься. Да и зачем… Друзья привыкли к этому и совсем не обижались.

Юрка около пяти лет занимался боксом в клубе «Боевые перчатки». Да и чем же ему было заниматься, если его отец, Сергей Дмитриевич Круглов, был главным тренером в боксерском клубе.

Клуб «Боевые перчатки» находился недалеко, примерно в десяти минутах ходьбы от додзе. Так в каратэ называется тренировочный зал.

Вовка шел не торопясь, вдыхая свежий сентябрьский воздух. Он взглянул на часы. «До конца тренировки боксеров еще минут пятнадцать. Спешить некуда», – подумал он и еще замедлил шаг.

С Юркой Кругловым они дружили еще с детского садика. В общем, Вовка мог сказать, что сколько он помнил себя, столько помнил и Юрку. Они жили в одном доме, только в разных подъездах. Оба привыкли к своему уютному дворику, в котором росли каштаны, привыкли к старым кирпичным гаражам, за которыми был пустырь.

Повернув за угол, Вовка увидел двенадцатиэтажный дом, в подвале которого и находился клуб «Боевые перчатки». Открыв дверь, Шатров спустился по ступенькам вниз и, пройдя коридор, вошел в просторный зал, в центре которого находился боксерский ринг.

Боксеры отрабатывали удары по «лапам», нанося молниеносные серии. Увидев друга, Юрка улыбнулся и приветственно махнул рукой. Вовка тоже улыбнулся и вскинул правый кулак вверх.

– Подожди немного. Тренировка через пару минут закончится, – крикнул Юрка.

– Ладно, я посижу.

Шатров подошел к длинной низкой скамейке, стоявшей вдоль стены, и сел, поставив рядом сумку. В зале пахло потом и кожей боксерских перчаток. Ребята двигались, как заведенные: раз, два, три – серия ударов; раз, два, три – серия… Со стороны могло показаться, что двигаются роботы, нанося по заданию тренера одни и те же удары. «У них удары рук совсем другие, не такие, как в каратэ, – подметил Вовка. – Они раскачивают корпус перед ударом, словно маятник, и удары получаются более размашистыми. Мы же бьем короче, по наименьшему пути до цели, за счет резкого движения бедер. Но и у них удары что надо. Лупят изо всех сил».

Но вот тренировка у боксеров закончилась. Быстро переодевшись, Юрка вышел из раздевалки. Вовка ждал его возле дверей.

– А твой отец не пойдет с нами? – спросил Шатров друга.

– Нет, у папы еще одна группа – новички. Недавно набрал. У них тренировка сразу после нас, – ответил Круглов.

– Понятно, – кивнул головой Вова. – Тогда пошли.

– Идем.

Ребята вышли на улицу и, перейдя дорогу, медленно побрели к своему дому.

– Как у вас сегодня тренировочка прошла? Что отрабатывали? – спросил Юрка.

– Тренировка была зверская. Погонял нас Олег Станиславович от души, – вздохнул Вовка. – Сначала размялись немного, а потом бились все оставшееся время… Тренировочные бои. У нас через месяц открытый чемпионат Москвы. Приедут ребята из многих городов.

– Соревнования – это классно! Здорово! – воскликнул Юрка и спросил, улыбаясь: – Коленки еще не трясутся от страха?

– Да еще рановато, – поняв шутку друга, ответил Вовка. – Но я никого не боюсь.

– Ну, это ты заливаешь.

– Нет, я правду говорю. Серьезно, не боюсь.

– А как насчет математички? – засмеялся Круглов.

– Это другое дело. Ее криков весь класс боится.

– Вас же на каратэ тоже учат кричать, – продолжая улыбаться, сказал Юрка. – Вот ты бы и крикнул ей хоть раз в ответ…

– Надо подумать над твоим советом, – серьезно ответил Вова.

И друзья рассмеялись.

– Представляю: Дарья Семеновна вызывает тебя к доске решить примерчик. Ты туда-сюда – не получается решение. И, как назло, никто не подсказывает, – развел руками Круглов. – И тут – знаменитый боевой крик математички: «Что ты застыл, словно статуя, возле доски!». А ты разворачиваешься, становишься в стойку и кричишь в ответ: «Кия-а-а!» И математичка падает с грохотом на пол… Проваливается – и прямо на стол к директору. А директор говорит: «Вот вы, Дарья Семеновна, и будете ремонтировать потолок. Ваши крики меня достали. Что это за «кия-а-а»? Вы что, еще и каратэ занимаетесь? Пробиваете, понимаете ли, ударом потолок». А Дарья ничего не понимает, хлопает глазами: «Извините, Николай Петрович. Извините… Извините…» А он ей: «Я вас извиню только после ремонта потолка».

– Ну, хватит. Ты уже перешел на «экстрим». Потолки стал крушить в школе. У тебя фантазия – обалдеть можно. Болтаешь, как Задорнов или Петросян.

– Главное, чтобы весело было, – хлопнул друга по плечу Юрка.

– А вы что сегодня отрабатывали? – спросил в свою очередь Шатров.

– Почти всю тренировку били по «лапам», отрабатывали разные серии ударов, – ответил Юрка.

– Нужное дело, – протянул Шатров. – Ну и как у тебя успехи?

– Вроде ничего выходит. По крайней мере, батя хвалит. А он просто так не будет хвалить, – пожал плечами Юрка и спросил, – завтра вечером собираемся в гараже?

– Конечно. Я хочу отработать кое-какие удары ногами.

– Договорились. В пять часов, как всегда, я буду там.

Друзья поспешили к автобусной остановке.