Текст книги "Измена. Знаем всех поименно "

Автор книги: Владимир Бушин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Переписка скорпиона с тарантулом

Совсем недавно, минувшим летом, тарантул ельцинской породы Вячеслав Костиков выпустил в столичном издательстве «Вагриус» тиражом в 10 тысяч экземпляров свои инъекционные воспоминания «Роман с президентом». Какой гонорар он получил, неизвестно. Скорпиону той же ельцинской породы Борису Немцову за побрехушки под названием «Провинциал» объемом в 150 страниц это издательство отвалило 100 тысяч долларов, что вызвало среди членистоногих массовый мор по всей стране от зависти. Костиков высидел аж 350 страниц, но ему едва ли заплатили и десятую часть немцовского куша. Дело в том, что Борис Ефимович – активно действующий и особо ядовитый скорпион, а сочинитель «Романа с президентом» – тарантул в отставке.

Буквально через несколько недель следом за книгой Костикова в издательстве «Интербук», разумеется, тоже столичном, выскочило сочинение скорпиона Александра Коржакова «Ельцин: с рассвета до заката», написанное в том же самом жанре инъекционных воспоминаний. Тут убойная сила гораздо больше – тираж 150 тысяч.

Членистоногий писатель Костиков почти три года был пресс-секретарем Верховного скорпиона державы, а паукообразный писатель Коржаков – его главным членохранителем. И поскольку имя Верховного вошло в заголовки обеих книг, то это многих ввело в заблуждение: решили, что тут он и есть главный герой. Глубочайшее заблуждение! В этом можно убедиться хотя бы по составу и характеру фотографий, вошедших в книги. У тарантула Костикова 31 черно-белая фотография, и лишь на 12 из них перед нами солнцеликий Верховный, а на 28 видим бесовскую мордашку отставного тарантула. В книге скорпиона Коржакова в три с лишним раза больше картиночек – 110 и почти все цветные, но Верховный лишь на 52, а на 69 сам паукообразный сочинитель. Какие же после этого могут быть сомнения? Главными героями книг и есть сами членистоногие авторы.

К сожалению, никто не заметил и того, что эти литературные инъекции, в сущности, представляют собой не что иное, как слегка закамуфлированную переписку между их творцами. Нам не составило большого труда извлечь ее из текстов обеих книг и придать ей надлежащую форму. Известно, что существованием вещь обязана форме. Плоды наших извлечений и предлагаем вниманию благосклонного читателя. В скобках мы указали страницы, откуда эти извлечения сделаны.

Тарантул– Скорпиону

^{21 февраля 1996 г.}

^{Ватикан.}

Любезный Александр!

Давненько мы с Вами не виделись, не обменивались дружескими инъекциями. Как дела? Что новенького на Семи Холмах? Как здоровье нашего Верховного Скорпиона?.. Вот уже немалый срок я пребываю в Вечном городе в качестве Чрезвычайного и Полномочного посла России при Святом Престоле. Это Вам известно. Но едва ли Вы знаете, что я послан сюда не только согласно Указу президента, но и с благословения Патриарха. Вот передо мной на столе его фотка с дарственной надписью: «Многоуважаемому Вячеславу Васильевичу Костикову с пожеланием благословенных успехов на новом дипломатическом поприще. С уважением. Патриарх Алексий II. 12. 05. 1995. День Св. Духа» ( 14-я стр. вкладки).

А рядом – не менее драгоценная фотка, на которой я запечатлен плечом к плечу с нашим Всенароднообожаемым. И опять же – трогательная дарственная надпись: «Вячеслав Васильевич – спасибо за все. Верховный Скорпион. 14. 03. 95 г.» (1-я стр. вкладки). Да, вот так он написал мне незадолго до моего отъезда, взвесив все pro et contra, т. е., как Вы понимаете, все «за» и «против». Действительно, ему есть за что меня благодарить… Согласитесь, дорогой Александр, что такие подарочки дорого стоят. У кого еще из кремлевских членистоногих и паукообразных есть нечто подобное?..

И вот я оказался здесь, в Вечном городе. Папа Римский полюбил меня с первого взгляда. Да и как меня не полюбить! Конечно, я далеко не красавец, иные злопыхатели утверждают даже, что в моем облике есть что-то от орангутанга, но, в конце концов, не страшнее же я, допустим, сколопендры Сванидзе, который постоянно красуется перед всей Россией, или болотной кикиморы Бурбулиса, тоже постоянно рвущегося на телеэкран… Да и не в этом дело! Папа не мог не полюбить меня, поскольку я был ближайшим сподвижником Виталия Коротича по «Огоньку» в самую буйную пору антисоветского беснования журнала (с. 31). Я уж не говорю о том, что у меня за плечами три года каторжной работы в Кремле, который за это время мы при Вашем посильном участии, Александр, можно сказать, превратили в Новую Имперскую канцелярию. Наконец, как же меня не любить, если я известный писатель, чьи книги имели огромный, оглушительный резонанс в кабинете Людмилы Григорьевны Пихоя, главного спич-райтера президента и темпераментной женщины (с. 274). Надеюсь, Вы читали хотя бы мой «Диссонанс Сирина»? Когда Полторанин проталкивал меня на должность пресс-секретаря президента (с. 31), я пришел на первую беседу с первым помощником главы государства Илюшиным с этой книгой и, надеясь «показать товар лицом», подарил ее всесильному царедворцу. Был уверен, что он тут же все бросит и кинется читать ее, но, увы, книга была отложена в сторону, и я не помню, чтобы перпом хоть раз упомянул о ней (с. 34). Потом я подарил ее и самому президенту, и его лечащему врачу А. М. Григорьеву, и личному повару Диме Самарину, и парикмахерше, и массажистке, даже мозолисту… Никто не прочитал! Да, не флорентийцы… И я понял, что литературные достоинства в Кремле не в цене, и больше не утруждал себя (с. 34). А ведь если президент хотя бы перелистал мой «Диссонанс», то министром иностранных дел был бы сейчас не Примаков, а Ваш покорный слуга, Александр! Это вне сомнений…

Так вот, Папа Римский Души во мне не чает. Как сказал поэт, «яичко испечет да сам и облупит». И его фотка тоже красуется у меня на столе, даже две. На одной из них он дружески жмет мою неутомимую руку, написавшую «Диссонанс» и много чего еще.

Дипломатическая служба в ранге Чрезвычайного и Полномочного посла мне чрезвычайно по душе. Еще бы! Во-первых, как Вы понимаете, совсем не тот харч, что был у меня, допустим, в «Огоньке» и даже в Новой Имперской. А кроме того. Вам известно, я же вовсе не роййса! ашпа! (230), т. е. не «политическое животное», как Вы понимаете, и мне совершенно чужда libido dominandi (307), т. е. «страсть власти», как Вы понимаете. По натуре своей я вольный художник, артист, питомец Аполлона. И как раз в Ватикане я нашел нишу и крышу для своей артистической натуры.

В этой нише под этой крышей я и заканчиваю новую книгу. О, это будет вещь! На последней странице так и напишу: «Я старался сделать книгу максимально правдивой» (с 349). Вероятно, Вас это не удивит, Александр. Ведь Вы знали, что я хочу написать такую книгу. На том прощальном мальчишнике, который я закатил в своем кремлевском кабинете, Вы с Барсуковым отозвали меня в сторону и, уставясь на меня взглядом Малюты Скуратова (с. 13), Вы, Александр, сказали мне:

«Мы знаем, что ты собрал четыре коробки материалов и уже пишешь книгу». Я,бросив на Вас взгляд Девы Марии, ответил: «Да, хочу написать книгу о работе с президентом, которая должна представлять интерес и через десять лет. Она не будет против президента» (с. 3). Надеюсь, Вы помните этот разговор.

Но почему я рассказываю все это Вам? Да как же, Александр Малютович! По многим причинам. Прежде всего, когда меня бросили в кремлевскую реку, не сказав, как грести (с. 36), Вы были одним из первых, если не самый первый, кто через пару дней после моего появления за кремлевской стеной по собственной инициативе позвонили мне, а затем и зашли в мой кабинет, где я еще только осваивался (с. 36). И я это оценил высоко. Ведь даже сам кабинет внушал мне мистический трепет. И это понятно! До меня здесь сидел выдающийся мыслитель XX века Александр Николаевич Яковлев. Он был душой «перестройки», ее идеологом, и потому с полным правом его можно назвать русским Дэн Сяопином (с. 270). И подумать только! Мои ягодицы теперь беззвучно млели в том же кресле, где совсем недавно потел высокоинтеллектуальный зад корифея «перестройки».

Во-вторых, Вы однажды подарили мне пистолет Макарова (с. 258), с которым я всегда ходил на пресс-конференции, чтобы в случае чего укокошить на месте журналиста из газеты «День», «Советская Россия» или «Правда». Не верите, что я способен на это? Но ведь указ президента, в сентябре 1993 года, которым была предпринята попытка укокошить эти мерзкие газеты, составлял я лично! (с. 221–227). Наконец, разве можно забыть Ваш прощальный подарок на том мальчишнике с участием девочек – фигурку францисканского монаха, у которого, если чуть приподнять сутану, тотчас выскакивал огромный, ярко окрашенный, радостный penis (127), т. е. детородный член, как Вы понимаете (с. 15). Милая кремлевская шутка ельцинской эпохи.

Здесь, вблизи Святого Престола, когда мне становилось особенно грустно без верных друзей – Гайдара, Старовойтовой, Филатова, Памфиловой и других – я частенько беседовал с монахом: «Что, брат, тоже скучаешь вдали от Кремля?» Он безмолвствовал. Тогда я понуждал его сделать тот самый сакраментальный жест. Он делал. У меня светлело на душе, и всегда при этом приходил на память наш драгоценный шеф в дни борьбы против Горбачева – он был тогда таким же решительным, мощным и неколебимым.

Что мне делать с монахом, когда придется уезжать? На таможне второй раз (когда ехал сюда, мне повезло) могут не пропустить, а бросить на чужбине того, кто так поднимал и укреплял мой дух, будил столь отрадные воспоминания, я не могу. Может, привести в подарок президенту, сказать, что это от Папы? Посоветуйте, Alexandr!

В надежде на Вашу помощь добрым советом, как в былую пору, посылаю второй экземпляр почти всей рукописи моей книги, а также фотографии, которые в ней будут помещены. Заранее благодарен.

Примите уверения в моем совершенном почтении.

Вяч. Костиков,

Чрезвычайный и Полномочный тарантул при Святом Престоле.

Скорпион – Тарантулу

Славик! Наше – вам с кисточкой!

Получил твое письмо. Смеялся и плакал, хохотал и рыдал. Чего смеялся? Да над тем хотя бы умирал со смеху, что ты в подарок прислал мне рукопись. Она же давно лежит у меня на столе. Или ты думаешь, что этот пентюх Бакатин действительно задушил КГБ? Ха! Остались у Нас свои людишки и около Святого Престола. А ты шлешь мне, генерал-лейтенанту этого бессмертного ведомства, свою писанину! Я уже и прочитал ее. Сейчас читает Берта, потом будет читать Фил, за ним занял очередь Красе. Ты думаешь, поди, что это клички наших агентов? Да нет, Берта – моя овчарка (с. 147), Фил – кобель известного тебе Валентина Юмашева (с. 148), сочинителя президентских мемуаров, а Красе – родной брат моей сучки Берты, которого я подарил тоже известному тебе Льву Суханову, помощнику Всенароднообожаемого. Мы же все живем в одном «Президентском доме» на Осенней улице (с. 134–150). Захочет ли читать твою писанину еще какой кобель или сука, не уверен.

Еще я хохотал, что хвастаешься фотками, на которых ты рядом с президентом, патриархом и папой римским. Видал я тебя в гробу с этими фотками в белых тапочках. У меня их четыре чемодана. Я там именно с теми же самыми папами, да еще и с мамами, которые тебе и не снились – с царицей Наиной, с королевой Елизаветой и даже с великой княгиней Леонидой, скалящей зубы на русский престол.

Что же касается дарственных надписей тебе, то они буквально рассыпаются в прах перед тем, что написал обо мне наш несравненный вождь и владыка, и не на фотке, а в изданной по всему миру книге «Записки президента». Он там заявил на весь Божий свет примерно так: «Коржаков Александр Васильевич никогда не расстается со мной, как блоха с дворовой собакой. Он очень порядочный, невероятно умный, необычайно сильный и потрясающе мужественный человек, хотя внешне кажется простым, как амеба, и даже тупоумным, как баран. Но за этой простотой – невероятно острый, острее, чем у Гайдара, ум, отличная от еринской голова, пронзительная, как у Берты, сообразительность». А?! То-то, Чрезвычайный.

Еще о фотках? С кем из звезд художественного мира тебе удалось сфотографироваться? Ах, вот – с разжиревшим Андреем Вознесенским и с его длинноносой женой, никому неведомой писательницей не то Зоей Богословской, не то Музой Богомильской. Да их же обоих повесить мало! Он всю жизнь сочинял стихи и поэмы о Ленине, а она, литературная вобла, таскала эти холуйские сочинения в редакции. Их дачу в Переделкине не так давно обокрали безвестные патриоты. Все унесли, кроме рукописей поэта. И поделом! Но и повесить не мешало бы.

Вижу еще фотку, на сей раз даже с дарственной: «Славе Костикову – замечательному спикеру Президента от Славы Ростроповича – спикера виолончели». Не скромно, но думаю, что вы оба хороши!!! Слава, и тебе fie стыдно эту убогую похвальбу тащить в книгу?

Ни вкуса у тебя, Костиков, ни такта. Помешаешь фотографию, на которой стоят рядом Галина Вишневская и Зоя Богуславская. На месте Вознесенского я вызвал бы тебя на дуэль. Вишневская-то хоть и змеюка, но действительно бабец хоть куда, а что такое Зоечка эта? Ей семьдесят лет, но Вишневская и в восемьдесят пять будет выглядеть краше.

А есть у тебя фотки с зарубежными деятелями искусства? Ни одной! Действительно, разве мыслимо представить такую образину рядом с Джейн Фонда! Эта изысканная женщина упала бы в обморок от соседства с твоей будкой. А я с ней, пожалуйста, – чуть не в обнимочку, в руках у нас бокальчики с винцом не худшей марки, а с другой стороны от меня сам Тэд Тернер, о котором ты и не слышал, небось. А вот мы с Майклом Джексоном жмем друг другу руки. Я ему саблю подарил. Правда, сейчас жалею. Прочитав твою книгу, понял, что сабля могла бы пригодиться при встрече с тобой, ущербный ты человек (с. 255). Да, подарил драгоценную саблю. А ты, недоносок, хоть кому-нибудь что-нибудь когда-нибудь дарил? Кроме своих тщедушных книг, конечно, которые только и читать моей Берте и ее брату.

У меня просто пруд пруди этими фотками, где я с артистами, художниками, режиссерами, спортсменами. Разумеется, все это прихвостни режима: Абдулов, Винокур, Волчек, примкнувший к ним Илья Глазунов и т. п. Я ведь, между прочим, тоже книгу пишу, и всех туда втисну. Будь спок!

Читатель увидит там, к слову сказать, как я целуюсь с народной артисткой Надеждой Бабкиной, как сижу в вальяжной позе один среди четырех баб, и подпись – «Наш Сашка-бабник». А ведь ты, пожалуй, и не знаешь или давно забыл, как это обнимать бабу. Ведь ты свою пресс-команду набирал в основном из гомосексуалистов. Разве не так? Я прямо пишу об этом в своей книге, глава о тебе так и названа будет – «Голубая команда» (с. 251–256), Ты же помнишь, как одного твоего сотрудника во время гомосексуальной оргии выбросили в экстазе из окна с третьего этажа (с. 253). Едва жив остался, и после все рассказал про эту оргию. Твою собственную голубую природу изобличает даже само название книги. Понятно, когда писательница Лилия Беляева свою статью в «Правде» озаглавила «Мой роман с Ельциным». Но когда ты, мужик, называешь книгу «Мой роман с президентом», то это понимается совсем иначе, особенно в свете твоей кадровой политики.

И вот ты поместил групповую фотографию всей своей пресс-команды. Боже, что за хари! Одна порочнее другой. На их фоне даже ты при всей своей ущербности выглядишь пристойней. И потом, чем объяснить, что из 12 человек тут 9 в очках? Интеллигентность выдаете? Ха! А вот у меня на 110-ти фотках только один Ельцин будет в очках, и то – в солнцезащитных па пляже. Почему? Да потому, что герои моей книги – цвет нации, истинные представители народа, а не гомики, как у тебя, не интеллигушки.

Посмеялся я и над тем, что ты назвал Людмилу Григорьевну Пихоя «темпераментной женщиной». Ничтожество! Что ты в этом понимаешь! У тебя во всей книге на 350 страниц с десяток женщин, а у меня – больше полусотни, не считая Козырева. И какие дамы! В каких позах и ситуациях! Одна с рюмочкой (как Джейн Фонда), другая в умопомрачительном неглиже (как Наина), третья помирает со смеху (как жена Грачева и Ерина) и т. п. Вот она, новая возрождающаяся Россия во всей своей густопсовой красе!

Из десяти женских фоток две ты посвятил своей жене, на одной она даже с папой римским. Какая самореклама!.. Кстати, кто она у тебя по национальности? Очень на Новодворскую смахивает.

Хочу еще сказать, Костиков, что я никогда не заблуждался относительно количества и качества твоих мозговых извилин, но когда прочитал, что ты Яковлева считаешь «русским Дэн Сяопином», я просто свалился со стула от смеха. Они, дескать, оба были идеологами реформ! На таком основании можно поставить в один ряд, например, моего тезку Александра Васильевича Суворова и Антона Ульриха Брауншвейгского, отца самого краткосрочного русского царя Ивана Шестого. Оба были генералиссимусами! Или – Иосифа Виссарионовича Сталина и Джохара Дудаева. Тоже оба генералиссимусы!.. В твою чрезвычайную и полномочную голову и мысль не приходит сопоставить результат реформ Яковлева и Дэн Сяопина. Так я тебе напомню хотя бы то, что ты сам пишешь:

«Реформы разорили значительные слои населения» (с. 200)… «Когда чаша терпения переполнилась и А. Я. Лившиц рассказал президенту о безобразных злоупотреблениях, творившихся под прикрытием президентских указов, Ельцин сам был шокирован» (с. 216)…

«Общее нарастание житейских трудностей в стране» (с. 313)… «Нынешний общий политический пейзаж – это мятежные регионы и орды беженцев. Это миллионы русских, оказавшихся в ближнем зарубежье и рассчитывающих на защиту Москвы. Это вопиющий аморализм политиков и депутатов. Это развалины и овраги между соседями» (с. 348) и т. п. Вот твой Яковлев, с которым ты сидел задница в задницу. Вот его реформы. Это не только грязный карьерист, приспособленец, лжец и предатель, но еще и элементарно невежественный болван в прямом, безаллегорическом смысле этого слова. Но ведь ты не упомянул о множестве других страшных бедах его реформ. А что мы видим ныне в Китае? Там темпы экономического роста – почти 12 процентов в год. Это первое место в мире! Имея лишь 7 процентов мировых сельскохозяйственных земель, Китай вышел на первое место по производству зерновых, хлопка, мяса, яиц, масличных культур, и в итоге, нигде ни у кого не попрошайничая, кормит четверть населения планеты. Он вышел на второе место в мире по добыче угля, выплавке стали, производству цемента и химических удобрений, по выработке электроэнергии. Вот что такое Дэн Сяопин и его реформы! Это не только глубокий мыслитель, проникновенный знаток жизни, но и беспредельно честный и бескорыстный человек, а главное – великий патриот Китая. Он не лез, как эта бурая свинья из-под векового дуба, ни в Академию Наук, ни в Союз писателей, ни на теплое местечко начальника телевидения, не цапал все, что плывет в руки, в том числе ордена. Великого Дэна, как и великого Ленина, великого Сталина – надо же иметь мужество признавать историческое значение этих фигур! – выковала сама жизнь. Он знал скитания по Европе и Китаю, испытал горе, невзгоды, но остался человеком чести, беззаветно любящим свою родину. И вот ты вопишь на всю страну: «Яковлев – это русский Дэн!» Да ведь на это способен только тот, у кого на плечах не голова, а кочан капусты. И ты со своим кочаном был правой рукой президента!

Когда вам в начале этой катавасии говорили: «Посмотрите на Китай!» – вы косорылились. Твой дружок Гайдар, такой же безмозглый прохвост, однажды на это ответил: «Действительно, в Китае наличествуют кое-какие положительные тенденции, но мы же выбрали парадигму свободы! Следовательно, тоталитарный Китай ни в каком смысле не может служить для нас примером». Да, свободу вы подарили России. Свободу голодать, свободу нищенствовать, свободу подыхать в канаве. И это не мешает вам, что ни день, закатывать юбилеи, празднества, карнавалы, презентации…

Обвиняя противников в догматизме, вы сами и есть замшелые догматики, долдоны, тупицы. Это ж уму непостижимо! Весь мир изумляется китайскому чуду, а вы до сих пор уверены, что там ничего, кроме марширующих синих штанов, нет. И вот такая скудоумная бездарь, как ты, заполнила все коридоры власти. И ничего, кроме гибели страны, от вас ждать нельзя. Недавно в одной африканской республике президента отстранили от власти с такой формулировкой: «Не способен заниматься государственной деятельностью по причине слабоумия». Так прямо и сказали. Вот и вас всех надо убрать к чертовой матери с такой же формулировкой.

А ты не ограничиваешься идиотскими похвалами Яковлеву, ты всю полоумную шайку превозносишь.

Ельцин спросил меня, хорошо ли это, что Гайдар будет нашим соседом. Конечно, ничего хорошего не было в том, что этот жиртрест придется видеть каждый день, но я ответил: «Ну что ж, раз мы все в одной лодке гребем, давайте и жить вместе» (с. 143). Так вчерашний ответственный работник «Правды» и журнала «Коммунист», а ныне страстный теоретик и беспощадный практик рыночных отношений получил бесплатно роскошную квартиру и был от этого в восторге! (с. 146). Всю жизнь эта личность паразитировала на имени знаменитого деда-писателя и на идее коммунизма, а теперь – на антикоммунизме. Между прочим, ему уже написана эпитафия:

 
Замри, прохожий!
Ты перед Гайдаром.
При жизни был он родины кошмаром.
Никем не будет превзойден Егор,
Как балаболка и ученый вор.
 

Вот и о тебе, Чрезвычайный и Полномочный, напишут что-нибудь подобное.

Я глазам своим не поверил, когда увидел, что ты еще и Бориса Федорова именуешь «экономистом с мировой репутацией» (с. 281). Еще и Бориску Федорова, давнего царского выкормыша, такого же, как Гайдар, самодовольного и жирного. Был же он министром финансов – и что? Укрепил рубль? Изгнал доллар? Нет, он довольно быстро сообразил, что финансами ведать – это не анекдоты травить в коридорах ЦК, и под благовидным предлогом недовольства президентом, прихватив под ручку пышнотелую Памфилочку, министра соц-обеспечения, сбежал из правительства. А потом со своей мировой репутацией, кажется, в президенты лез.

А уж вконец ты меня сразил, Костиков, своим заявлением, что Сергей Филатов «крупный государственный деятель» (с. 273). Господи! Да моя Берта гораздо крупнее, если мерить от носа до конца хвоста.

Но ты врешь еще даже и о живом трупе Бурбулисе. Когда, мол, Ельцину сказали, что от него надо избавиться, то Борис Николаевич ответил: «Почему его так не любят? Умный же человек. Геннадия Эдуардовича мне отдать трудно» (с. 138). До чего же ты бестыж!

Ведь вот что, шельмец, пишешь: «Гайдар – это личность!.. Он будет, как и в предыдущей своей деятельности, исходить из высших интересов служения России» (с. 280). Уж я-то доподлинно знаю, например, как эта личность, исходя из своих высших интересов солитера, паразитирующего в чреве государства, пролезал, извиваясь, в Президентский дом на Осенней улице. Сперва под видом курьеров с важными бумагами прислал своих шпионов все разнюхать. Потом на весьма важном совещании сам подошел ко мне и стал жалобным голосом, словно я генералиссимус, просить: «Александр Васильевич, голубчик, нельзя ли поговорить с Борисом Николаевичем насчет квартирки для меня в вашем уютном домике. А то я живу на первом этаже, мне так опасно!» (с. 143). Пули ему при таком слое жира не страшны, раны сразу затягиваются, но он опасался, что его могут выкрасть и потребовать у государства в виде выкупа шапку Мономаха, а то и собор Василия Блаженного. Ельцин же сам назвал его умнейшим среди всего кагала!

Я ему тогда ответил: «Ваше желание естественно, вы же исполняете обязанности премьер-министра» (с. 143). Действительно, как же не желать бандиту, ограбившему 43 миллиона вкладчиков сберкасс, а потом и весь народ, жить в бронированном доме под усиленной охраной!

Вот что сказал шеф, когда ему предложили на выборах взять Геннадия в вице-президенты: «Ну, как я возьму Бурбулиса? Если он появляется на телеэкране, то его лицо, глаза, манера говорить отталкивают потенциальных избирателей!» (с. 121). Конечно, и Козырев отталкивал, и Филатов, и Грачев, и ты, – у всех у вас будки на подбор, – но крокодил Гена отталкивал всех больше. Сейчас могут с ним конкурировать только Чубайс, Немцов да сексот Евгений Киселев.

Кстати, о Чубайсе. Ты там, в Ватикане, поди, всю американскую прессу читаешь. Не пропустил в «Вашингтон пост» статью аж самого Питера Реддвея «Дела «молодых реформаторов» вызывают вопросы»? Ее перепечатала наша «Независимая газета». Американец прямо пишет, что самые выразительные качества Чубайса «авторитарность и нечистоплотность», т. е. это реформатор с большой дороги. И вот представьте себе, что некто Ульян Керзонов на страницах той же «НГ» в статье, точно озаглавленной «Анатолий Чубайс стремится к полному контролю над Россией», вдруг обнаружил тот же склад ума, как у тебя, Чрезвычайный недотыка. Ты пишешь, что «Яковлев это русский Дэн Сяопин», а Керзонов уверяет, что Чубайс это Ленин сегодня: «Как и Ленин, Чубайс – беспощадный прагматик. Как и Ленин, он не «слюни о демократии пускает», а «дело делает». Как и Ленин, он понимает это дело просто: надо игнорировать болтовню о морали и, не брезгуя никакой грязью, строить экономическую основу нового общества».

Ведь это же, Костиков, совершенно на том же самом мыслительном уровне, что твой Яковлев-Дэн. И ведь кто-то подумает, что похоже на правду, ибо Ленин действительно был реалистом, если угодно, прагматиком. Отстоял целостность страны и советского строя от хищников Антанты, и реваншистов-белогвардейцев, и всех националистов. Ввел нэп, поднял народное хозяйство страны, укрепил новую власть. А чего добился прагматик Чубайс и вся эта чубайсятина? Великую Россию-СССР развалили, экономику довели до 60-процентного падения, с 1992 года, вот уже семь лет обещают курвецы стабилизацию и подъем, а их все нет и нет. Зато в сфере личного благоденствия Чубайс действительно доходит до «беспощадного прагматизма». Когда Ельцин назначил его первым вице-премьером, тележурналист спросил его, сразу ли он согласился на такую трудную и ответственную должность. И Толя ответил на всю страну спокойно, уверенно и беспощадно: «Да, сразу, потому что мне надоело жить в двухкомнатной квартире». Хочет из пяти комнат. Ты можешь себе представить, Славик, чтобы Ленин на вопрос, охотно ли он согласился стать главой правительства страны, лежавшей в развалинах, ответил бы: «Да, охотно, потому что мне надоело скитаться по меблированным квартирам в эмиграции, тем более – тайно жить в Разливе в одном шалаше с Гришкой Зиновьевым, который по ночам храпит, как паровоз, а вскоре вместе с Каменевым окажется еще и предателем. Надоело! Хочу в Смольный! Хочу в кремлевские палаты! Хочу в Горки!». Как видишь, Костиков, ты в своей дремучести не одинок, есть у тебя верные последователи и адепты в «Независимой».

Ну, а уж до самой-то сияющей вершины тупоумия ты, болезный, дошел там, где заявил, что «Сталину, позднее Горбачеву править было значительно легче, чем Ельцину» (с. 199). Когда я вслух прочитал это своей Берте, она хотела бежать в Ватикан, чтобы откусить у тебя самые чувствительные члены: язык и так далее. Это ж каким надо быть олухом и холуем, чтобы, с одной стороны, поставить в один ряд гениального строителя державы, его великого защитника и – безмозглого предателя, продавшего родину, а с другой – над этим строителем и защитником превознести другого скудоумного предателя и американского прихвостня!

«Сталину было легче»! Как известно, чванливое и бездарное польское правительство бежало из Варшавы на десятый день после германского нападения 1 сентября 1939 года, а 16 сентября оно уже удрало в Румынию. Но вся ваша кодла во главе с Верховным главнокомандующим уже на третий день оказалась бы в родном Свердловске, а на десятый – в Хабаровске… Впрочем, что ж, Сталину действительно было легче, ибо за ним стоял весь народ, готовый защищать родину, у него под рукой была первая в Европе и вторая в мире по мощности экономика, а сам он был гений. Понял, Славик? Гений! Рядом с которым умственные способности вашей банды грабителей просто невозможно разглядеть.

Наконец несколько слов о проказнике-монахе. Даже здесь ты обнаружил такое несравненное тупоумие, замешанное на трусости, что просто в голове не укладывается. На мальчишнике-девишнике я подарил тебе монаха от души. Душа у людей существует, понимаешь? Неужели не слышал? А что тебе померещилось в моем добродушном подарке? Вот: «Сначала я посмеялся вместе с дарителями. Но дома до меня дошел другой, весьма зловещий смысл этого сувенира. Мне давали понять, что если я буду в своей книге критиковать президента, то никаких приличий в отношении меня соблюдаться не будет» (с. 15). Иначе говоря, тебе померещилась смертельная опасность. Господи, и такой зловещий дристун ходит в ранге Чрезвычайного и Полномочного поела России!..

Советую привезти шутника-монаха в Москву и подарить его в свою очередь Верховному в день его рождения 1 февраля. Сей монах – достойный символ всех его реформ. От них народ только то и получил, что у монаха под сутаной.

Будь здоров, Славик, и постарайтесь хоть немного развить свои извилины.

Привет папе!

А. Коржаков, генерал-скорпион.

^{Москва 1997}