Текст книги "Как познается Бог. Книга 1. Автобиография учёного, изучавшего Бога"
Автор книги: Владимир Антонов
Жанр:
Эзотерика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Некоторые научные исследования
Мне удалось за годы своей деятельности в сфере материалистической науки сделать много достаточно важного. Эти материалы публиковались в периодической научной печати. Но кто их читал, кроме узкого круга специалистов-учёных? До всех остальных людей результаты научных исследований доходят лишь через научно-популярную литературу или другие средства массового вещания.
Я же расскажу для вас об этом на страницах данной книги.
Аутоидентификация сексуальнаяКогда мне было в этой жизни ещё лет пять, наша семья жила в как раз такой страшной коммуналке, о которой пел Владимир Высоцкий: “на тридцать девять комнат – всего одна уборная[3]3
Замечу: одноместная!
[Закрыть]”. Помимо всегда кашляющих и харкающих туберкулёзников, мне из её жильцов запомнился ещё котик Кузька.
Его взяли в квартиру ещё маленьким котёнком. Он вырос, и вдруг… у него… – ко всеобщему изумлению – родились котята. Оказалось, что он… – кошечка…
Дольше всех был озадачен я. Ибо никак не мог решить проблему и приставал с этим ко взрослым:
– А сам-то Кузька – знает, что он – кошка?…
… Но за этой детской наивностью просматривалась одна из интереснейших проблем биологии и психологии: сексуальная аутоидентификация, то есть, ощущение своей принадлежности к тому или иному полу.
Мы узнаём, что наши физические тела – того или иного пола, по воспитанию. Нас родители соответственно называют, одевают, причёсывают, объясняют, что ты и вот они – такого-то пола, а те – другого.
Но трудность здесь состоит в том, что именно ощущение принадлежности к тому или другому полу иногда вступает в противоречие со всеми этими знаниями.
Человек, например, с детства внутренне протестует против своих явных анатомических признаков. Иногда это может быть связано с памятью о своей прежней жизни в теле противоположного пола – тогда этот протест со временем исчезает. Но в других случаях противоречие, наоборот, обостряется после наступления половой зрелости. А попытки вести себя “как положено”, “как принято”, включая вступление в “нормальный брак”, – приводят к внутреннему и внешнему дискомфорту – иногда чудовищному. В таких случаях говорят об инверсии (болезненном извращении) сексуальной аутоидентификации. И, поскольку такая аномалия всегда прослеживается уже с детства – то нет оснований сомневаться в том, чтобы отнести её к категории врождённых.
Механизм формирования инверсии сексуальной аутоидентификации в те десятилетия интенсивно исследовался учёными, особенно в Германии (G.Dörner и др.; обзор литературы см. в [23]). Было обнаружено, что головной мозг формируется у плода и развившегося ребёнка неравномерно. Мозговая ткань разных его отделов созревает в определённой последовательности, причём существуют строго зафиксированные генетически – по времени – этапы дифференциации и формирования их клеток. Именно в эти сроки, названные критическими, отделы мозга наиболее уязвимы к повреждающим воздействиям. А возникшие повреждения сохраняются на всю последующую жизнь.
В частности, было обнаружено, что существуют особые мозговые центры – мужской и женский – ответственные за соответствующую сексуальную аутоидентификацию – как у животных, так и у людей. Разные повреждающие факторы – гормональные, прочие лекарственные или даже такие, как тяжёлая болезнь или сильный отрицательно-эмоциональный стресс и т. п. беременной женщины во время соответствующего “критического” этапа развития плода – могут вызывать те нарушения развития мозга плода, которые ярко проявят себя лишь по достижении этим человеком половой зрелости [10–15,23]. Такие люди обречены на то, чтобы войти в состав “сексуальных меньшинств”, став гомосексуальными или бисексуальными (в зависимости от тяжести повреждения).
… Но существует и другой механизм формирования как гомосексуализма, так и других отклонений половой направленности. Это – сочетательный (“условный”) рефлекс[4]4
Первый термин принадлежит В. М. Бехтереву, второй – И. П. Павлову. Бехтерев описал это явление раньше, но он поставил Сталину диагноз «паранойя», за что был репрессирован. Тогда Павлов, поддерживаемый КПСС, «перехватил инициативу», лишь заменив название явления. Так возник и был «узаконен» от имени как бы «первооткрывателя» И. П. Павлова несуразный термин «условный рефлекс», требующий специальной расшифровки (: то есть, «обусловленный»).
[Закрыть].
… Но для того, чтобы это понять, надо поговорить сначала о стадиях полового созревания.
… У ребёнка ведь (в норме) полностью отсутствует влечение к половому акту. А эрогенность гениталий тоже отсутствует или минимальна, хотя и отмечаются эпизодические кровонаполнения так называемых “пещеристых” тел половых органов. Напротив, закономерна выраженность эрогенности, в том числе, рта, что дополнительно стимулирует влечение к питанию материнским молоком [6]; это явление впервые было подмечено З. Фройдом (Фрейдом) [16].
Лишь с наступлением половой зрелости – под влиянием начавшейся выработки половых гормонов – постепенно развивается эрогенность половых органов. Но – вот, что весьма важно! – влечение к половому акту появляется не сразу, а лишь спустя ещё несколько лет.
Этот второй этап развития сексуальности получил специальное название – “этап недифференцированной сексуальности”. У обоих полов в это время лишь начинает зреть сексуальный интерес: юноши “обсуждают” в своём кругу сексуальную тему, девушки зачастую “пробуют себя”, поддразнивая сексуально мужчин – им интересно посмотреть: “а что будет?…”. Но перспектива реального начала половой жизни в этом возрасте обычно пугает. И это понятно: ведь процесс анатомического взросления репродуктивной системы под влиянием именно половых гормонов требует достаточного времени, исчисляемого у человека годами.
Этап взрослой сексуальности (то есть, третий по счёту) начинается у обоих полов с появления реального стремления к половому акту. Причём у мужских особей всех изученных в этом отношении видов животных и у человека – в это время возникает впервые врождённая реакция полового возбуждения на именно видоспецифичные (то есть, свойственные данному биологическому виду) “ключевые” сексуальные сигналы. У насекомых и млекопитающих, кроме приматов, ими являются пахучие вещества, выделяемые половыми органами самок (половые феромоны). А у птиц и приматов – визуальные сигналы. У приматов, включая людей, такими “ключевыми” сигналами для мужских особей является именно вид женских гениталий[5]5
Интегрировать всё это в единую закономерность, после подробного исследования в экспериментах на животных, анкетных опросов у людей и изучения наблюдений других исследователей, – удалось именно автору данной книги [23].
[Закрыть].
… В ракурсе темы данной главы наибольший интерес представляет именно стадия недифференцированной сексуальности, когда верная сексуальная направленность ещё не проявилась, но половые возбуждения, которые часто сопровождаются мастурбацией и оргазмами, уже имеют место. В этом-то возрасте и могут возникать сексуальные сочетательные рефлексы, иногда столь прочные, что сохраняются на всю последующую жизнь, сопутствуя нормальной сексуальности, или же даже вытесняя, заменяя её полностью.
Именно по данному механизму формируются такие сексуальные отклонения от нормы, как фетишизм, зоофилии (половые влечения к животным), мазохизм, некрофилия, а также многие случаи гомосексуальных влечений.
Это мне удалось доказать экспериментально [23,27] и подтвердить в исследованиях на людях [23].
В частности, я вырастил самцов собак, у которых разные извращённые формы полового поведения полностью исключали нормальную сексуальность во взрослом состоянии. И это возникало по механизму сочетательного рефлекса – при условии отсутствия адекватного общения в раннем возрасте со сверстниками своего биологического вида [23,27].
Что же касается именно гомосексуализма, то мне удалось впервые создать цельную концепцию этой аномалии, возникающей, однако, разными путями [23].
* * *
В Уголовном кодексе СССР в те годы существовала введённая по личному распоряжению Сталина чудовищная по абсурдности, я бы даже сказал, преступная статья, отражающая преступность всего тогдашнего режима, – об уголовной наказуемости многолетними сроками заключения в концлагерях тех мужчин, которые имели гомосексуальное влечение и формировали гомосексуальные пары.
Мне довелось стать первым из учёных в СССР, кто выступил тогда – с научных позиций – в защиту этих людей.
Осторожность потребовала, чтобы в первой публикации я прикрылся фамилией известного в те годы сексолога профессора А. М. Свядоща [44][6]6
Ведь это было «вызовом» и Уголовному кодексу, и всей армии тех, кто его охраняли в нашей тоталитарной стране с беспощадным преступным режимом, где о «правах человека» ещё даже и говорить не смели!
[Закрыть], лишь потом издал собственную книгу [23].
И всё же я угодил под следствие.
Оказалось, что меня, учёного, проводившего анкетные опросы среди гомосексуалистов, заподозрили в том, что я… – сам гомосексуалист, а с помощью как бы научных анкет пытаюсь налаживать новые личные гомосексуальные связи…
Тогда впервые Бог познакомил меня с двумя крайними типами следователей.
Один из допрашивавших меня был сам – по своим мерзким душевным качествам – преступником.
… Ведь в разные государственные силовые “структуры” – идут кто? “Здоровую” часть этого контингента составляют те, кто ради блага других людей готовы жертвовать собой в борьбе с социальным злом. Но другие идут туда “работать” ради удовлетворения “на законном основании” своих самых низменных агрессивных, садистских качеств! Именно они – с наслаждением истязают своих жертв! И им не важно: виноват ли человек на самом деле? Не установление истины “правосудия” их беспокоит – а лишь личное влечение унижать, истязать, уничтожать других! Попав к ним в руки – хоть ты даже и ничего никогда не слышал о том, что тебе “вменяется в вину”, – не вырвешься! Потому, что оправдание подозреваемого не входит в личные планы таких воплощённых дьяволов. Их беспокоит лишь собственное полное садистское удовлетворение.
… И вот такой начал тогда меня допрашивать…
Но вскоре вмешался начальник отдела уголовного розыска. Он быстро оценил ситуацию, выпроводил за дверь следователя-дьявола, задал мне несколько вопросов с применением “невербальной суггестии” (см. ниже), был вполне удовлетворён ответами, определил, что у меня “медицинский” почерк, попросил написать “объяснительную записку” (что я, мол, – учёный), закрыл “дело” и отпустил с миром.
… Ну а преследование людей с отклонениями в сексуальной ориентации в России было отменено[7]7
Хотя, разумеется, благодаря не только тем моим первым выступлениям в научной печати.
[Закрыть]. (За исключением, естественно, случаев совращений малолетних и сексуального принуждения).
В предыдущей главе мы рассмотрели, что не всегда представление человека о собственной половой принадлежности совпадает со строением его тела. Но есть ещё более “крутая” проблема – она касается субъективного знания о том, к какому биологическому виду ты относишься.
Не сомневаюсь, что большинству моих читателей кажется, что данное знание у всех врождённо. Но это – не так.
В научной литературе есть описание нескольких случаев, когда человеческих детей вскармливали и воспитывали в своих стаях обезьяны, волки или другие животные. Эти детишки бегали на четвереньках, ели ту еду, что и воспитывавшие их звери. А когда появлялись люди – они вовсе не признавали людей “за своих”, наоборот, вели себя с испугом или враждебно.
В специальных экспериментах я выращивал самцов собак до примерно двух лет – так, что они никогда в жизни других собак не видели: я их вскармливал искусственно, отняв от матерей ещё до того, как у них открывались глаза; потом они росли в изолированных клетках и общались только с людьми.
Их отношение к людям было прекрасным. Но когда я их впервые сводил с другими собаками (очень даже дружелюбно к ним настроенными) – их ужас при виде этих “чудовищ” был чрезвычайным: они падали на спину и застывали в каталептических позах! Они так могли лежать в оцепенении хоть час и дольше! И лишь моё ласковое вмешательство постепенно возвращало их в нормальное состояние.
Радикально же отношение этих псов к другим собакам изменялось лишь тогда, когда они вдруг узнавали, что собаки-самки в состоянии течки являются источниками запаха половых феромонов… То есть, сексуальный фактор создавал условия для ускоренного процесса социализации.
Оказывается, что те псы прежде… вовсе не считали себя собаками… Они ощущали себя… – людьми.
Как и те человеческие дети, которых воспитывали обезьяны или волки, – считали себя обезьянами или волками.
Дело в том, что ощущение своей видовой принадлежности – не врождённо. Оно приобретается в определённый критический этап развития по механизму, названному первичной социализацией – в отличие от вторичной социализации, которая может долго и трудно происходить в более позднем возрасте.
Во время критического этапа первичной социализации происходит запечатлевание (imprinting) – взрослых особей своего вида (обычно – своих родителей) – и именно на этой основе и формируется ощущение своей принадлежности к тому или иному биологическому виду.
У человека этот этап длится с 2 до 6–7 месяцев (см. [1,7]). В это время и в последующие примерно два года психика ребёнка чрезвычайно чувствительна к нарушениям гармоничных отношений с матерью или человеком, её заменяющим. Как было выяснено во многих наблюдениях за развитием детей и в специальных опытах на обезьянах (H.F.Harlow и др.; обзор литературы см. [7]), нарушение этой гармонии (например, хотя бы длительное отсутствие в это время того взрослого человека, к которому произошёл “импринтинг”, попытки резкой замены такого человека другим воспитателем и т. п.) вызывает труднообратимые или даже необратимые нарушения в психическом развитии ребёнка, сказывающиеся и во взрослом состоянии. Это могут быть психологические трудности в общении с другими людьми, “нелюдимость”, повышенная агрессивность и т. д.
* * *
Механизм запечатлевания (импринтинга), однако, работает, обеспечивая не только первичную социализацию.
… Какие вообще есть механизмы обучения?
– Метод “проб и ошибок”.
– Сочетательный (“условный”) рефлекс.
– Изучение чужого опыта через вербальный (речевой) контакт, книги, радио, телевидение, кино.
– Подражание. И так далее.
Но есть ещё и импринтинг, о котором в России пока мало, кто знает.
В данном случае это – почти то же, что подражание, но только работает этот механизм именно во время соответствующих критических этапов развития в детстве. И его эффект – несравненно более силён.
Например, песни певчих птиц – это вовсе не их врождённые голоса. Самцы обучаются пению, когда они ещё сидят маленькими птенчиками в гнезде, а папа поёт рядом. Они запечатлевают песню, но сами петь будут лишь не скоро – по достижении половой зрелости. (Это относится к самцам. Самочки же петь не будут, но станут реагировать на песни своих сверстников – как на сексуально значимые голоса представителей своего биологического вида).
Если же папа у гнезда не поёт – способность петь у потомства не сформируется, особи станут социально неполноценными, их участие в репродукции (размножении) будет искажено или станет вовсе невозможным.
Или ещё бывает, что самцы выучивают песню чужого биологического вида и пытаются её воспроизводить – в той степени, насколько позволяет их собственный голосовой аппарат.
Так, на лекциях в университете по орнитологии профессор Алексей Сергеевич Мальчевский – замечательный энтузиаст своего дела, прекрасный педагог – демонстрировал магнитофонную запись голоса самца канарейки. Птички вылупились и выросли в клетке в доме одинокой старушки, которой было не с кем разговаривать, кроме своих любимых птичек. А папы-канарейки в той семье не было. И вот, подрос молодой канарейчик – и стал петь вдруг всё одну и ту же песню на чистом русском языке голосом той старушки:
– Ах, какие птички, миленькие птички! Ах, какие птички, миленькие птички!…
Так же ведь и человеческие дети: слушают-слушают, как говорят взрослые, особенно мама (или няня)… А потом и сами начинают пробовать голос. Речь взрослых – запечатлевается, родной разговорный язык усваивается очень легко во время соответствующего критического этапа развития. Иностранный язык заучивать взрослому человеку – уже гораздо сложнее: здесь приходится использовать совсем уже другие механизмы заучивания, включая “зубрёжку” слов…
… А вот, если с младенцем не разговаривать – и он не получает возможности наслушаться голоса любимого им человека – он так и не научается полноценно говорить, родной язык ему потом становится, как иностранный…
Это – одно из проявлений заболевания, широко изучавшегося в странах Запада в детских сиротских приютах после Первой мировой войны: дети, которых только добросовестно кормят и перепелёнывают, но которые лишены именно индивидуальной эмоциональной теплоты – эти дети вырастают в людей асоциальных, не умеющих полноценно говорить, очень часто агрессивных. Возник даже специальный термин, обозначающий этот синдром, – госпитализм.
Но из этого вовсе не следует, что госпитализм является неизбежной участью всех детей, воспитываемых без участия их собственных мам. Нет: не имеет значения, родная мать воспитывает детей – или же приёмная; важно лишь, чтобы это был человек с полноценным комплексом душевных качеств. Плюс определённые научные знания.
Так например, опыт истинно коммунистического образа жизни, реализованный уже после Второй мировой войны вовсе не в “строившем коммунизм” СССР, а в израильских коммунах (кибуцах), показал, что общественное воспитание детей в отрыве от их матерей, но при правильно поставленном воспитательном процессе, даёт прекрасные результаты (обзор литературы см. в [7]).
* * *
Знание этих закономерностей развития детей и их воспитания уже давно присуще педагогике всех развитых стран Земли. Но в СССР об этом не было известно, и детские учреждения приютского типа массово “штамповали” психически ущербных выпускников. Данная тема в СССР была… “закрытой”, то есть, не подлежащей обсуждению, запрещённой.
… Тогда в СССР ведь и вообще не было науки психологии, была лишь “павловская” физиология высшей нервной деятельности, оперировавшая понятием лишь “условных” и “безусловных” рефлексов. Поведение и мышление, согласно этому механистическому материалистическому учению, являются лишь рефлексами на сигналы из внешней и внутренней (то есть, телесной анатомо-физиологической) сред. А все живые существа и человек, в том числе, – не развивающиеся в рамках Эволюции Абсолюта единицы сознания, а лишь этакие странные живые органические механизмы: пожили зачем-то сами, наплодили потомство ради продолжения своего вида, оставили ему (в лучшем случае) какие-то материальные ценности – и сдохли…
И чтобы в эту тупую схему внедрить какие-то новые идеи – требовалась борьба, наполненная политическим риском (“попытка подрыва основ материалистического мировоззрения!”).
… Я стал тогда первым в СССР, кто серьёзно заговорил в печати об этих проблемах (до этого было лишь одно упоминание о них другого автора). Мои публикации в те годы имели большой позитивный резонанс среди учёных и врачей.
Но сейчас… я снова с болью слушаю выступления по радио о том, что дети в учреждениях приютского типа в России так и не научаются говорить…
* * *
По механизму импринтинга формируются также целые шаблоны социального поведения, свойственного своему полу. Это форма импринтинга получила особое название – идентификация. Были выявлены особые критические этапы для этого явления (обзор литературы см. в [16]). Исследования показали, что ребёнку необходим, в том числе, полноценный контакт со взрослыми одноимённого пола. Причём мальчикам – с отцом – с трёх лет, а девочкам – с матерью – и до, и после этого срока. Эти взрослые должны быть любимыми и уважаемыми ребёнком людьми, хотя вовсе не обязательно, чтобы это были именно родные мать и отец.
Родители должны знать: ваш ребёнок неосознанно запечатлевает ваши шаблоны поведения – как хорошие, так и дурные. Он не воспроизводит их немедленно, но будет воспроизводить – когда подрастёт. Он будет использовать ваши речевые обороты, эмоциональные реакции, пищевые привычки, будет (или не будет) курить, пьянствовать, он позаимствует у вас непроизвольно ваши профессиональные навыки, формы проведения досуга, отношение к природе, к людям… И лишь где-то около двадцати лет он, может быть, сможет начать эти шаблоны критически переосмысливать…
* * *
Приведу любопытный пример насчёт запечатлевания пищевых продуктов.
Когда однажды у меня заболел щенок, я решил попробовать лечить его, в том числе, чесноком.
Стал давать ему чеснок – не хочет: не вкусно! Выплёвывает.
Тогда я начал сам жевать дольки чеснока – специально, чтобы он видел. Причём изображал ему, как это мне нравится, в каком я пребываю от чеснока блаженстве… Он долго смотрел, изучал, пробовал, выплёвывал, морщась… Но потом стал есть сам… – лишь подражая!
… Года через два, когда он стал уже большой взрослой собакой, я вспомнил о том эпизоде и решил проверить: как он будет относиться к чесноку теперь?
К моему изумлению, он был в восторге от чеснока: с наслаждением жевал, просил ещё!
Трудно сомневаться в том, что он стал единственной за всю историю Земли собакой, от которой потом так разило чесноком!
* * *
Если мы хотим помочь детям стать лучше – мы обязаны не только говорить им об этом, но и демонстрировать им образцы собственного правильного поведения.
Любовь – в аспектах нежности, заботливости, уважения и сострадания ко всем живым существам, практической готовности помочь всем во всём добром, также устремлённость к знаниям, трудолюбие – это есть то, что взрослые должны сами исполнять, в том числе, на виду у детей.
… Но иногда бывает, что воспитывать именно так – уже поздно: ребёнок уже растёт эгоистичным, злобным…
И здесь уже не обойтись без “угашения порочных рефлексов методами отрицательного подкрепления” (говоря языком физиологии высшей нервной деятельности).
… В исследованиях на собаках мною было выявлено, что, во-первых, эгоизм и агрессивность проявляются при прочих равных условиях не у всех особей (то есть, главными факторами, их определяющими, являются свойства душ, пришедших в данные тела), а во-вторых, их можно уничтожить “воспитательными мерами”, подавляя силой, то есть, наказывая “адекватными мерами наказания”. Именно, если в группе собак оказывалась сильная и неагрессивная особь, способная силой подавлять агрессивные “выходки” других собак, наделённых этими пороками, – то пороки последних постепенно снижались, пока не исчезали вовсе [9].
