Текст книги "Валдайские колокольчики. Сборник поэзии авторов литературного портала Изба-читальня"
Автор книги: Владимир Селицкий
Соавторы: Ольга Флярковская,Александр Чжоу
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Не спеши кого-нибудь обидеть,
Грешным делом рук не замарай,
Если хоть однажды мог увидеть
На земле, каким бывает рай.
«День июньский ещё не потух…»
День июньский ещё не потух,
Снова липы раскрыли объятья,
Источая божественный дух,
Наполняя тебя благодатью…
«Светлый лес – мой зелёный щит…»
Светлый лес – мой зелёный щит;
Я ветвями его укрыт,
И листвы живая броня
От невзгод бережёт меня.
Утопая во мху ногой,
Становлюсь я совсем другой,
И чужая не давит вожжа,
И уже не похож на ежа,
Что от козней людских и интриг
Ощетинился сотней игл,
И совсем не помню обид,
Духом хвойным и пьян, и сыт.
Лес обитель навек моя,
Здесь душой исцеляюсь я.
«Меня терзал жестокий зной…»
Меня терзал жестокий зной,
Я брёл как тень, судьбой гонимый
И вдруг увидел образ твой
У древних стен Ершалаима.
И так нежна и хороша
Сияла мне твоя улыбка,
Что пробудилась вдруг душа
Среди песков пустыни зыбкой.
И я от зноя не погиб,
Не изнемог в краю безводном.
Твой взор, твоих бровей изгиб
Мне были знаком путеводным.
И продолжая путь земной,
Вперёд стремлюсь неутомимо,
И я увижу облик твой
У древних стен Ершалаима.
«Сердце поболит и перестанет…»
Сердце поболит и перестанет
И душа излечится от ран,
И недуг любовный как туман
В синем небе, растворившись, канет.
И смогу когда-нибудь забыть,
Как от страсти медленно сгорая,
Только ею мог страдать и жить,
Обо всём на свете забывая.
Этот жар в душе почти остыл,
Ни о чём я больше не жалею,
Женщину, что так боготворил,
Никогда не назову своею.
Есть одна отрада для меня —
Взгляд её с улыбкой лучезарной
В сумраке ночном, в сиянье дня
Вспоминать я буду благодарно.
Всё теперь покойней и ясней.
Отчего же, друг мой, отчего же
Наше сердце ранят всех больней
Те, кто для него всего дороже?
«Затянулся сезон…»
Затянулся сезон
и об этом сказать не премину:
Я в осенней тиши
собираю лесную малину
И деревья стоят
в непривычно зелёном уборе,
И сияет весна
в чьём-то юном, пленительном взоре.
Колыбельная для Алисы
Дремлют зайчики и лисы,
Спит в пруду малыш карась,
А для маленькой Алисы
В небе звёздочка зажглась
И луна как каравай,
Спи, Алиса, баю бай!
Спит воробышек на ветке,
Спят в дупле у дятла детки
И под ёлкой спит медведь,
Очень любит он храпеть.
Спит в норе колючий ёжик,
Засыпай скорее тоже,
Тайну знает умный ёж,
Ты, малыш, во сне растёшь.
Закрывай быстрее глазки
И во сне увидешь сказку,
Сон чудесный, прилетай,
Спи, Алиса, баю бай!
Читая М.И. Цветаеву
Не лелея мечты напрасной,
Знаю только, что Вы прекрасны
И от Вашей улыбки ясной
Ярче звёзды во тьме горят.
Мне от Вас ничего не нужно,
Кроме, может быть, Вашей дружбы,
И в ночи бы безлунно-вьюжной
Мне сиял Ваш лучистый взгляд.
«Выходили рано на дорогу…»
Выходили рано на дорогу,
Напоследок Богу помолясь,
Прятали незваную тревогу,
Знали, ждёт в Коломне Дмитрий князь.
Из Можайска, Дмитрова, Ростова,
Из Литвы и Суздальской земли
За Оку по княжескому зову
Воеводы ратников вели.
Вдаль тянулись конные дружины
И за ними следом пеших рать,
Спаянные Верой воедино,
За Родную Землю умирать.
В пламени трепещущих осинок
Таял сентября неяркий свет
И скакал за князем стройный инок,
Троицкий воитель Пересвет.
«Есть кристальная ясность…»
Есть кристальная ясность
в холодной поре октября:
Вдруг становится зрение
острым в лесу как у птицы,
Разноцветные листья
так ярко на солнце горят,
И живительным воздухом
хочется вволю напиться.
Восстание
Воют волки у дальнего лога,
Или каждый сегодня не сыт?
Распахали степную дорогу
Много тысяч сапог и копыт.
Из дали раздаётся призывно
Колокольный немолкнущий звон,
Наползает беда неизбывно.
Тихий Дон, тихий стон, душу вон…
Эх, казак, шёл ты к дому родному
С той Великой войны мировой,
А в станицах лютуют ревкомы,
И простился казак с головой.
В эту смутную, страшную пору
Стариков, казаков, казачат
По приказу Наркомвоенмора
Изничтожить, под корень, хотят.
Раньше жили они, не тужили,
Каждый сеял, пахал и косил,
И Отечеству верно служили,
И за это сегодня в распыл.
В грудь пчелою ужалила пуля,
Алой кровью запенился вздох,
Ветры тёмное пламя раздули:
По-над степью несётся: Сполох.
…Вот и кончился вечер субботний,
Продотрядовца маетен сон,
За базами рассыпалась сотня,
Тихий Дон, тихий стон, шашки вон!
Таня
Лают псы в Петрищеве натруженно.
Холод пробирает до костей.
В эту ночь не только лютой стужею
Потчуют непрошенных гостей.
Скоро будет под ногой у ворога
Снег пушистый порохом гореть,
Эту ширь лесную с косогорами
Никогда врагу не одолеть.
…Вдоль домов позёмка змейкой кружится,
Ты идёшь под крики палачей,
Не понять им, где таится мужество
В хрупкости девической твоей.
Не понять, что стойкость комсомольская
У тебя, сказать не побоюсь,
От духовной крепости, намоленной
Дедами, убитыми за Русь.
Не узнать и нам теперь, случайно ли,
Иль была таинственная связь
С именем чужим, когда ты Танею,
Муку принимая, назвалась?
Забытьё прозрением искупится —
Подвига огонь неугасим,
Верю, есть теперь ещё Заступница
С именем Татьяна на Руси.
«Русь такой не ведала беды…»
Русь такой не ведала беды —
Догорает город без возврата,
Пепел снегом стелется седым
И убитых тени для расплаты
Поднялись по зову Коловрата,
И летят дружиною крылатой
По следам Батыевой орды…
Читая О.Э. Мандельштама
Елене Садохиной
Стареют жёны и взрослеют дети,
Отцовской обделённые любовью,
А вы сражаетесь тысячелетья,
Пролив за страсть чужую реки крови,
Убийцы многих, не желавших зла вам,
За миражом пустившиеся в путь,
Всё призрачно – богатство, знатность, слава,
Реальна лишь любовь, которой не вернуть…
Утихни гнев, не покорить мечом,
Той, что царит извечно в этом мире,
Чью красоту восславит горячо
Слепой аэд на сладкозвучной лире,
Арей, своё оружие сложи
У ног богини, вышедшей из «пены».
Безмолвствуйте, «ахейские мужи,
Что Троя вам, когда бы не Елена».
«Белоснежная равнина…»
Белоснежная равнина,
Не охватит взгляд,
Лес украшенный картинно,
Бубенцы звенят…
По дороге кони бойко
Мчат, взрывая снег,
Уноси нас птица – тройка
В край любви и нег…
Рождественское
Запах хвои и мандаринов,
И какой-то, пока, едва
Уловимый… Неповторимый
Запах зимнего волшебства…
Белоснежны лесные кущи,
Снег искрится, зверей следы,
Я лишь странник во тьме идущий
За тобою на свет Звезды.
Пусть рассеется мгла повсюду,
В эту ночь оживут мечты,
Разве можно не верить в Чудо,
Если рядом со мною ты?
«Снегом, налипающим на ветви…»
Снегом, налипающим на ветви,
Давит время дерево моё,
Всё серее день и неприветней,
Бесприютней скудное житьё.
Не вернуть тех дней, что знал я прежде,
Не постичь того, что впереди,
Только утлый огонёк надежды
Теплится пока ещё в груди.
Но, о счастье буйном не мечтая,
Верю, волшебству придёт черёд —
Чувство расцветающего мая
Стынущую душу всколыхнёт.
Этот мир прекрасный несказанно,
Этот мир, дарящий нам любовь,
Широко открытыми глазами,
Как мальчишка, я увижу вновь!
Владимир Селицкий. Отечества скрижали
Тридевятая песнь ожидания
Ожидающей культуре посвящается
Там где сад-виноград,
Там где пруд-изумруд,
Где невидимый град
Всё никак не найдут,
Там в алькове веков
Чудо спит богатырь,
И скрывает покров
Мощь его наготы.
Не проснуться ему
До положенных пор,
Не гулять в терему,
Не нести свой дозор.
Не поднять над главой
Ни щита, ни копья,
Не махать булавой,
Где полно воронья.
Там живут чудеса,
Чей черед впереди.
Там невеста-краса
На пороге сидит.
Своего жениха
У обители сна,
Запахнувшись в меха,
Ожидает она.
И честной там народ
Ожидает свой час.
Их сердец хоровод
Полон сил и прекрас.
Там в огне купола
Сеют золота свет,
И времен зеркала
Дышат древностью лет.
С верха времени круч
Видно то, что вдали,
И струится там луч
Силой Слова палим.
Без забот и преград
Путь туда не найдут.
В этот сад-виноград,
В этот пруд-изумруд.
«В моря северного пене…»
В моря северного пене
Топором плывёт закат.
Хор тюленьих песнопений,
Всполох чаек невпопад.
У болот в стада сбиваясь
Водят мошки хоровод,
И из ила зарождаясь
Жизнь неспешная встаёт.
Ввысь оленя гонит ягель,
Словно правду кривотолк.
Пьём глоток из неба фляги,
Где надежды глас примолк.
Солнце бабой в раскоряку
Полет грудь строптивых гор.
Опираясь на корягу
Месяц лезет на бугор.
Где заката свод распорот
Языком звенящих скал,
В рыбьем жире тает город,
Что из вод заветных встал.
Там к кострам небесных песен
Льнётся радуга щекой,
Проплывает, легковесен,
Златоризый Спас рекой.
И на маковках злачённых
Неосыпная скрижаль,
В кружевах оторочённых
Уходящая печаль.
День, играя, засыпает
На излучине времён.
Вверх тропа не зарастает,
И сучится нить имён.
«То полями ароматными…»
То полями ароматными,
То речистым ручейком
Меж березками косматыми
Я шагаю босиком.
Паутинки тоньше волоса
Рвутся нежно у висков,
И душа поет без голоса
Песню мыслей-мотыльков.
Солнце спину загорелую
Лижет, радуясь, мою.
По наитию, замшелую,
В дом тропинку узнаю.
Трелит птиц многоголосица,
И дышать груди легко,
И тревога прочь уносится,
И глядится далеко.
Впереди дорога длинная
И, куда ни обернусь,
Всюду видится былинная,
Богом вскормленная Русь.
...
1985
«Как скоротечно лето…»
Как скоротечно лето
В тайги лазурном крае,
Гнедого солнца след там
Простыл в воде играя.
Ларцы янтарных шишек
В кострах верхушек ёлок.
Тепла зари излишек
В ветвей упрячу полог.
Стволы укутав мехом
Отпив у рта трясины,
Березам-неумехам
Сгибаю ниже спины.
Где дней ветра бежали
В скиту у мха постели,
Отечества скрижали
В дупла скрываю щели.
Ни враг, ни чужеземец
Сюда не доберется,
Лишь сын тайги – туземец
Пройдет – не обернется.
С медвежьих троп кандальных,
Сбегающих с уступов,
На голос песен дальних
Лечу пути нащупав.
Не разобрать и трети
Из слов ночного пенья,
Пройдут дожди столетий
До часа пробужденья.
Вот мир почит усталый,
И солнце свод раздраит,
И пир пребудет алый
В тайги лазурном крае.
«Урала гор поверх голов…»
Урала гор поверх голов
Туман струит дымы.
Упрятал солнце зверолов
В амбарах ночи тьмы.
Прошивы троп подошвой меть,
На хвост насядь лосям,
Где перелет крылатых в сеть,
То там, вспорхнет, то сям.
В глуши добыч напартизань,
Как Сивку укатав,
Веслом огладив Юрюзань
И укротив Катав.
Где полон рот тайги щедрот
Вались сосной на брег,
Чтоб милость выждать у природ,
Засни у чрева рек.
И зэк с бакальских рудников
Не добежит сюда,
Его под тяжестью оков
На дно снесет вода.
Где яшмой щурится печаль
В туннелях лисьих нор,
Храни лабаз и день причаль
За холмы спящих гор.
Позолотит восход курум,
И взором яснолик,
Рассыплет росы поутру
На скатерть голубик.
«Воздух пахнет гнилыми виселицами…»
Воздух пахнет гнилыми виселицами.
Ветер рвет дубы, как косой траву.
Прорастаем невесело лицами,
Кто во сне, кто в бреду, кто босой в хлеву.
Звездам небо орлами засеяли,
За сохою ходили по семеро.
Биться с солнцем колами затеяли,
И взошло оно с крайнего севера.
Спит царевна намедни украденная.
Шестипалая лезет к гнезду рука.
Сыпет грозами, метит градинами,
Пронесет не иначе лишь сдуру как.
В лужи память вдавили гусеницами,
Отворили припертые колом двери.
Ищем в поле дорогу синицами.
Нищету-сестру пузом голым мерим.
Травы сорные рвали – не выпололи,
Волосами горели соломенными.
Шилом брили, поленом выпороли,
Да по лбам бороздили заломинами.
Жнём свободы пожар, мочим плесенью,
Веем по ветру дым коромыслами.
Из-за моря скупой отчим влез в семью,
Пораскинув не наскоро мыслями.
Что отцы и деды нам выковали,
Будем долго в себе перековывать.
Что зарыли когда-то – выкопали,
Да не знаем как смысл растолковывать.
Уж в окно заползает распахнутое
Новой жизни змея подколодная,
И земля лежит нераспаханная,
И страна ковыляет голодная.
...
1991
«Небо топим яблонями синими…»
Небо топим яблонями синими
В очи звезд уткнувшись конопатинами.
Конопляный лес рассветим дынями,
И морщины лиц утопим впадинами.
Правды дым глаза не выест вороном.
Кладбище надежд за топким берегом.
Выпишет судьба разлуку скоро нам,
Чтоб любовь наружу вышла передом.
У тоски коса остра на стремени.
Бьет наотмашь струями осенними.
И души во сне полет вне времени
В зеркалах увитых пра-растеньями.
На полей шатры телеги выкатим.
Хоть коли шары – дорога тёмная.
В пене дней степной дурман-травы хотим,
Как Луна, раскатимся, паромная.
Бакенбарды гроз причешем пламенно.
Языки ветрами вздыбим молнии.
Раздуваем угли в Белокаменной
Куполами, рдевшими в безмолвии.
Не тревожим нересты религии,
Где поет костром в садах идиллия.
Кто сидит с сумой в замшелом флигеле —
Это все суде́б иных флотилия.
На плечах зари скупые отсветы.
Ждем, когда из мрака солнце выпрется.
За семь верст видать чужих невзгод следы.
Неводом зрачка играет рыбица.
Тлен багряных туч, печаль без окрика.
Отвалили жернов с неба мельничный.
Слёзы рос ковром накрыли мокренько
И в постель набили пух земель ничьих.
На смерть Башлачёва
Облака соткали саван песнями,
Лохматят пиками, кромсают крестями.
Выводит трель в окне метель.
Февраль шаманит бубнами.
Грохочут трубными
Фанфарами Архангела басы.
А травы полегли, косой отмерены,
Да в поле мерины
Согнулись под сохой.
Вздыхают в синеве поля пшеничные,
Дымы фабричные
Чихают порохом.
Шарится с пустым ведром луна,
Шерстится кошкой гладкою
Печаль украдкою.
И кровь на пестике.
Плетут наперсники
Разврата теплого густые кружева.
А неба ширь, налей,
Да пей ее, бездонную
Отраву сонную,
Без соли, за́куси…
Да, накось, выкуси.
Да, нет уже у рта той пули голоса,
Живого колоса,
Что радостью пророс в коврах берёз.
Навстречу дню не сделан шаг.
Старик на лесенке
Косою песенке
Причешет кудри алые
И щеки впалые
Заварит кипятком.
Взбесились кобылицы ветра ярого,
У дня поджарого
Хомут не выпросишь.
Не запряжешь, ядрена вошь,
Пока живешь!
Да над долинами
Все перышки былинного
Финиста Ясна Сокола.
Сердечко на уздечке
Билось, ёкало,
Росло и ширилось до звёзд.
Зарею купола плывут надраены,
Горят окраины,
Водой невенчаны.
Стирают женщины
Грехи на скатерти у вечности в шатрах.
Кострят цветы пестры,
Дорожка торная,
Да брань отборная.
Босого повели пытать на крутояр
В одеждах пламенных,
В молитвах раненных.
Надежды покрова в печи обуглены,
Перины вспороты,
Концы отрублены.
Да памяти зазубрины, затрещины
Добром завещаны.
Душа простерта как
У нищего в руке пятак,
До днища чаем выпита,
Сквозит заплатами,
По кровелькам скользит
Седым савраскою
За зимней сказкою.
Натянув впотьмах перила тонкие,
Подпорки ломкие,
Фланель из золота,
Ступает важно часовой.
И сердце-колокол
Серьгой к губам приколото.
На звездном мостике портной
Рубаху шьет допятную,
Всю крови пятнами,
Взрывает в темени,
Часы без времени.
И ходу нет назад под неба синь
Аминь.
Мы
Воют сосны вековые.
Топора узор на вые.
На ветрах следы онучей
Нашей братии летучей.
Мы гонимы облаками,
Сыты ветром с матюгами.
Все свое с собою носим,
Ничего взамен не просим.
Лес багряный в дымке тонет,
В сон столетний души клонит.
Зори плачут лисьим лаем,
Где трамваем проплываем.
Мы бредем от брода к броду,
Огибая непогоду.
Где узрим тоску с уныньем
Шутки неводом раскинем.
Мы царице с государем
Янтаря в крови заварим.
Брюхо выдраим боярам,
Чтоб сияло самоваром.
Патриарху и синоду
Соберем колоду меду.
Млечный путь сольем доярно,
Китежно и светлоярно.
Мы попам поставим чарку,
Чтоб дела не шли насмарку.
Куполами заиграем,
Приземлим за неба краем.
Что за пазухой нашарим —
Папе римскому подарим.
Для услады Далай-Ламе
Пропоем колоколами.
Мы ораве скоморошьей
Натрясем с березы грошей.
Отдадим шузы и шкары,
Гриф от сломанной гитары.
В трубки дерн забьем лентяям,
Кто дубиной понукаем.
Для отребья и босоты
Неба вымоем высоты.
Мы потопа течь учуем,
Буем на волнах кочуем.
Тесто с кровью замешаем,
Усмирим борзых лишаем.
Кто поспел в боях кулачных,
Кто сопел в чертогах злачных,
Тех мы ниткой вдвое ссучим,
Роем вылечим липучим.
Ордена дадим солдатам,
Краски радуг – конопатым.
Писарю и казначею —
Щучий хвост по назначенью.
У кого калач не пекся,
Кто бакланить не зарекся,
Жар в печи пургой раздуем,
Осьмикратно помордуем.
Мы для пальцев ротозея
Возвратим из неба змея.
Плот построим из осины,
Поплывем на дно трясины.
По гумнам и по овинам
Пот прольем по пряным спинам,
Окропим поля крестьянам
Киселем дождя овсяным.
Где в светелке лён не прялся,
Конь на пашне не валялся,
Мы грозой зажжем лучины
На тулупах из овчины.
Мы деревья раскачаем,
Небеса заварим чаем.
И на скатерти заката
Месяц ляжет как заплата.
Мы расправим утром рано
Крылья дурака Ивана,
И в ушко у кобылицы
Все протащим небылицы.
Скоморошины
Колоды, моло́ды, во́роты.
У вечера роды пороты.
На небо чёрно дитя
Прет, чрево разворотя.
С топориком, да за подкладкою
Тихо лыбится люлей сладкою.
Ох, ты, кесарево!
Ох, ты, бесарево!
Эх, взнуздали бы бедра дланью,
Да зазвали бы бабку Маланью,
Да гнали б гнедого коня,
Да чтоб не споткнулся у пня.
Не пришлось бы выей крутя
Причитать о чёрном дитя.
Приняли бы белое
Да не загорелое.
Туманы, дурманы, всполохи.
Прозевали ночь, дурни, олухи.
Раскуражилась, темна бесина,
Жемчугами луну обвесила,
Мелким бисером звезды ссыпала,
Нам на головы лихом выпала.
Ох, и месиво,
Ох, ты, бесьево.
Эх, да стали бы в изголовие,
Да прорвали бы вымя коровие,
Лили, лили на голову лешему,
Да поили бы конного, пешего.
Отбелили бы черного ворона
И пустили б его на все стороны.
То-то было бы дело,
Вот бы было бело.
Терема, закрома, закорючены.
У рассвета чертоги навьючены,
Жарка греет перина. Испарина
Как от змея идет Тугарина.
Солнца-карапуза родня
Красит розовым пузо дня.
Ох, и марево!
Ох, и жарево!
Кабы знали мы все заранее,
Приложили бы много старания,
Картузом бы небо накрыли
Да раздали бы каждому крылий,
Чтоб летели в сени соколом
И ложились бы тени около.
Вот бы было песенно,
Хоть и околесина.
Ботало, мотало, полосы.
Куда вы, наши колосы?
Что посеяли рано по́утру,
Все к полудню летело по́ ветру.
Бабы ведрами их собирали,
Лишь о грабли платья порвали.
Ох, и ветрено.
Ох, и ведрено.
Эх, собрать бы небесную рать
Да заставить их все подбирать,
Чтоб зерно смолотили нагайками,
Ну а мы б веселили их байками.
Нам цепами лишь бить по баклуше,
Чтобы уши тряслись у макушек.
Ох, тяжело без крыл реять,
Да кабы не жать и не сеять.
Сопаты, лопаты, бороны.
Летят в слободку вороны,
Чтоб удои коровьи вылакать,
Чтобы слезы вдовьи выплакать.
Чтобы дня спины натруженны
Были к ужину отутюжены.
Ох, мычим, мычим,
С воем, вымучим.
Кабы знали мы наперед,
Собрали б честной народ,
Каялись бы, душу бороня,
Просили б прощенья у дня,
Замолили б грехи по мере сил,
Чтобы жить потом в новой ереси.
Эх, все-то по-нашему,
По-верхтормашьему.
—
Мы дудели вам на свирели,
Не артачились, аж сопрели.
От Калязина до Осташкова
Все по грязи шли по ромашковой.
Где мы пели – коноплю не веяли,
Где мы спали – хлеба посеяли,
Распахали поле горошково,
Чтобы было все понарошково.
Чтобы ели вы эти горошины,
Вспоминали бы скоморошины.
Будет с нами Бог
Медведица ковшом
Небо вычерпала,
Луна голышом
Алым в вечер пала.
О, звезд недочёт,
Судеб вычет дан…
К северу – Юг течет,
К западу – Вычегда,
Суходольна и пошехонна —
К востоку Сухона.
Растеклись Двиной
Вод холодных течи,
Приплывает Ной
На ковчеге млечен.
Тварь там всякая
Парно копытится,
Рыча и крякая,
Всё не пресытится.
Ной лозу пустил
По Лузе и Виледи
И мостил настил
Крылом на вылете.
С младенцем спящим
Колыбель качая,
Над леса чащей
Нас привечая.
Не Иафета род
Корни пустит здесь,
Не лесной Нимрод
И не меря, весь.
Филадельфии дух,
Тут начатится,
Сердцем кто не глух —
Озадачится.
В наши грешны дни,
Как во время оно,
Маяков огни
Светозарят лоно.
От Мезени и Канина
До Онеги и Вытегры
Слёзы молоканина
Духоборно вытекли.
Время мерит шаг,
Скрипя подошвами.
Гроздь отбив атак,
Прыснет дождь на мир.
Колесо эпох
Мреет спицами,
Будет с нами Бог
Яснолицыми.
Ожидающий рай
О, зимарь —
по нутру,
не кемарь
по утру,
где вздыхает Онега
как псарь
на ветру.
Киноварь
на щеках,
и оленьего снега
в слюдяных свинчаках
с самоедного брега,
понашлют лопари.
Пот с лица оботри,
Пол-ведра нашамань,
пол-ноги обопри,
и кропи глухомань.
Не замай, не дыши
на сосулек хрусталь.
В них как ветер с вершин
отражается Грааль.
Пусть воротит с души,
и пропиты шиши,
обагри, задари,
отрешись и замри.
Не видать берегов
На полотнах снегов,
В жемчугах желтоглаз
мутных лун верхолаз.
С Соловков круговерть
крутит за косу смерть.
Будут плыть рыбари,
ветре при, до зари.
Кто долез
до небес —
Солнце сетью тяни.
Чу, полярную ночь —
чуда дочь —
хорони.
Тут Архангела всюду
ступала стопа,
прямо к чуду
от чуди и веси тропа.
Наподдай, поделом,
намети помелом,
и до времени скрой
Грааля светлый настрой.
То́пи гладью озёр
занавесятся,
жги костер
из сестер
полумесяца.
Ожидающий рай,
спящий севера край,
ясной к Богу
душой присоседится.
Освети нам дорогу
Большою медведицей,
и к порогу
веди гололедицей.
«Не горит душа пожелтевшим днём…»
Фёдору Чистякову
Не горит душа пожелтевшим днём,
Да натянута грудь тетивинами.
Горечь дней напотевшая лошадьём
Тихо преет в гуртах под овинами.
Как прошлися по мыслям тут бороны.
В мужа, охолонув, малолеточку.
И раздумий лопатились бороды
Со Христом, во в Крестах, с небом в клеточку.
Как рука с небосинья протянута,
Бесы выпороты, духом схвачены,
Развернуло жизнь, да не в яму-то,
Люты вороги киснут у Гатчины.
Жизнь куда милей коски смертушки.
Быть живым и сей яви свидетелем
Много лучше чем са́днить без мер кишки.
Знать рачителен дух, да радетелен.
Догорает зло у опушечки
Сил лишенное вдруг как калека рук,
Какашонки дум, выпердушечки
Усосало волной по коллектору.
Рот не вяжут грибочки-ягодки
Не орёт душа впредь по-медвежьему.
Эко сладилось, эхо тягот кинь
Не куси его в нос, и не врежь ему.
Сестрам всем по серьгам уж роздано.
Жизнь-нелепица в омут заброшена.
Время бито сырыми розгами
И шуршит как в стручке-то горошина.
Уж полей жнивье замастырено,
И пути заросли в тёмно прошлое,
Не зашорено всё, а оширено
Житие-бытие скоморошное.
«Ночь цыганкой провещала…»
Л.П. Семакову
Ночь цыганкой провещала,
День кукушкой куковать.
Солнце с рындой у причала
Мочит в крови рукава.
Где зари очерчен контур
Тьма с котомкою бежит.
Жизнь залётная без понту
Счастью ставит рубежи.
Сердцееду на раздолье
От себя не убежать.
Не спешит судьбы дреколье
Пальцы совести разжать.
Винным омутом затянут,
Опоясан бечевой,
Толь с испугу, то ли спьяну
Вышиб двери головой.
И летишь стерню утюжа
Кобылицей спящих дум,
Мыслей груз, отравы дюже,
Тянешь озером по льду.
В головы котле кипящем
Заварил кумар рассвет,
Что не ищем – не обрящем,
Лишь навет нашлёт клеврет.
Прытью дня прикрыт попоной —
Космолётчик суеты,
Оной жизни забубённой
Круговерть голубишь ты.
День-деньской не потакая,
Ушуршал на воздусях.
А душа слезой стекая,
Воет бабой на сносях.
«Я вернусь…»
Дине Немировской
Я вернусь…
Из заветной земли
Сердца колокол выгонит травы,
И рассвета над ночью расправы
След растает в щемящей дали.
Я вернусь…
И над степью ковыль
Тихо мыслями в дымке посею.
Небу верному, не фарисею,
Принесу долгодней обескрыль.
Я вернусь…
Пусть пылит суховей
Над страной заходящего солнца,
И земля под пятой марафонца
Не сочтёт ни колен, ни кровей.
Я вернусь…
Только дайте успеть
Донести свою чашу исхода.
Чтоб толпящихся в поисках брода
Не столкнуть в черепашества клеть.
Я вернусь…
Уж норд-остом летят
Стаи к дельте, где раны долечат,
А страх Анка умчалит далече
Где за преданных пьёт русопят.
Я вернусь…
Где полощется Русь,
Что стекла вниз с верховьев Валдая.
Из стекла её душу глодая,
Я качнусь, я очнусь и вернусь.
«Рука навстречу…»
Анатолию Болгову
Рука навстречу
тянется,
о, друже,
что ветвь березы
в пьяный рот трясин.
Загружен ты,
и тут же перегружен,
на ужин зван уже,
где в рясе синь.
Емели флот
из бочек и дощечек
и с адмиралом
в щучьей чешуе,
тебе послушен —
укротитель печек
и дров на дровнях
в неба колее.
Невеста, что
в сетях страстей увязла,
из рода несмеян
и вековух,
по Сеньке шапку шьёт,
ртом пригубя зла,
собака лает,
ветер носит слух.
И караван ведёт
твой зрячий кормчий.
Пусть лая звон
по весям разнесло.
О друже,
нынче дюже
песню громче
трубят рога —
ты трогаешь веслом.
Где солнце
в лузу ляжет,
горизонты,
душой расширь
и, растворясь в огне,
бег мыслей златогривых
урезонь ты.
Недолочко
по полочкам,
оне
копытцами
стуча
уйдут восходом,
топить беспутной жизни
корабли.
И ты пойдешь
отважным мореходом
в поход
вокруг улыбчивой земли.
«Окормляя лето куличами…»
Окормляя лето куличами,
Уличая тело в недокорме,
Высимся мы духа каланчами,
Сторонимся худа, трав покорней.
Вывернув очами
К небу корни.
Утра хмель пьём с горечью полыни,
Чистим дней котёл и века копоть,
Что волной из древности нахлынет
Будем мы иглой по телу штопать.
С о́на дней доныне
С вами топать.
Жнём печаль, что зимы обронили,
Под капели звон купели лепим,
От Луны клюки вас боронили,
Не даём заспаться Солнцу в склепе.
И врачуем в силе
Как Асклепий.
Обереги на берег бросая,
Где росой лоток намыло злата
На телеге, небо утрясая,
Мы уходим в пламени заката.
Звёздно зависая
И крылато.
«Летом леса поджигонь…»
Летом леса поджигонь.
От солнца колеса жглось.
Вольно конь, гулял огонь,
Брёл каур в чаду саж лось.
Свист пречист берёз корой.
Дивен ливень дай как в май.
Мёда ведарь рой укрой,
Жаль по ребрам, пронимай.
Утра ветра замирань.
Чёрен ворон мерит путь.
Сердца дверцу вырви в рань,
Зачерпни, дай рай вдохнуть.
Неба выдыхань густа,
Не замай, нутром вбирай.
Оцелуй, пчелуй уста,
В колыхань цветка играй.
Выси режь стай галдежом.
Гуси цугом в улетань.
Струй жаруй, ножуй ножом,
Прячь кумач в дупла лохань.
Трепетань у дев дерев.
Ощип пуще глухарей.
Звезд небес котел нагрев
Змей вари, лилей зверей.
Лей елей за облакань.
Ублажай нрав трав росой.
И над росстанью восстань
Из земли полей босой.
Считалка вслух про ух и юх
Двух каменотёсов дух,
Зычен «Ах», натужен «Ух».
Крыты тёсом завитух,
У утёсов снегом пух.
Ух Утёсов, ох не глух,
Про пеструх горланил вслух.
Прыть белёсых молодух,
Жуть разрух от нескладух.
От непрух у побирух
В ворот холод завирух.
Вечер тих, закатом тух,
Утра вздох рассветом пух.
Плох петух от оплеух,
Гонит мух, не ест лопух.
Слух потух у двух старух,
Голь прорех в пылу прорух.
Что припух с харчей стряпух,
С заварух горох разбух.
Жмых на мох за чих синюх,
Бог – пастух у тюх-матюх.
Кто распух и толстобрюх
Сердцем сух – не даст краюх.
Повитух на роды нюх,
За понюх наделят днюх.
Сытно осам с олелюх,
Сыплем просом козьих плюх.
Прут в колёса развалюх,
Плещем плёсом – плюх, да плюх…
Глядя в облака
В синеве плывут
лодки-облака,
манят и зовут
и дрожат слегка.
Надо мной небес
разукрашен свод,
золотится лес
в тихой глади вод.
И изгиб реки
берегом покат,
вяжут завитки
в небе облака.
Я гляжу на них
из травы шелков,
и закат притих
в танцах мотыльков.
Душу ворожит
чистых дум поток,
месяц сторожит
синевы платок.
Догорает день
как огонь в печи.
Пусть качает тень
колыбель в ночи.
Прогалинки
*
Север, он вабен,
что шамана бубен
выбивает ритм.
Ртом небритым
ору поутру
оду заре.
*
Шкура шуршит,
обвисли бока.
В горле першит,
ноют рога.
От бега пыток
устали копыта.
*
Голод не тётка.
На крылах зимородка
уносит надежду
на долгую жизнь.
Полем голым кружись.
*
Не проста
немота рта.
К небу вывернут нёбом
язык головы.
Слова – увы.
*
Я чай, ты чай пить будешь.
О блюдца край язык простудишь.
Из неги пьяных утр
Нежных почек лакай перламутр.
*
За окном ковыли
и крапива в пыли.
Дозрели пни у ели,
где дюже мелкие
дюже мелких ели.
*
Щепка на ножках —
Дочь хозяйская скачет,
Рот перепелом тёпел,
Не запрешь на калачик.
Скворчит яичницей
Без передыху.
Ату ее трындычиху.
*
Терпи де́вица,
Как в мороз шелковица.
Курицей под деревце —
Что снесла, всё золотце.
Немилому себя не отдай.
Сарафанный ветродуй
Студеной водой обдай.
*
Соловейко, что невесел,
Между чресел клюв отвесил.
А ли баба там с ведром
Аль Али-баба с багром.
То ли дети с камушком,
То ли сети с хлебушком.
*
Тонкорунна стелится
колечками да колечками,
шерсть овцы.
Не загнать в стойло,
не взять за уздцы,
не запрячь,
не свести на водопой.
*
Ох, дитятко сладкое.
Не прячь дуду украдкою,
не одевай брючки на ручки,
не прыгай с бочки на кочку,
сигай котом на печку,
сопи себе сопаткою.
«Как по нынешним порам…»
Как по нынешним порам
Шум по избам и дворам.
Топорят в апреле,
Кто зимой сопрели.
Как в деревне дерева
Выли как тетерева.
В синеву пропели
Про капели ели.
Как натужены ежи
Отирались у межи.
Жались у осоки
Аисты высоки.
Как кабан щетинорыл
Дубу рылом корни рыл.
Лились у березы
Трепетные слезы.
Как от родов зеленот
Полоскал зело енот.
Пьян журавль от пляски,
Ласка точит ляски.
Как топил жиры барсук
Просыпаться недосуг.
Волочились волки,
Сея кривотолки.
Протирал глаза медведь
На лесную заповедь.
Зайцы удирали
В петлеванных ралли.
Гуси, громко гогоча,
Дали в поле стрекача.
Горлицы рыдали,
Оглашая дали.
В обезлесии лиса
Обезнорила леса.
Врачевали солью
Лоси по приволью.
Как опух с утра петух,
Голос лился и потух.
Выбегали дети,
Помогали Пете.
Колыбельная осени
Горы спят, поджав бока,
Выдыхая облака.
Вечер тащит в скит пожитки,
В рукавах дрожит река.
Невидимкой бродит сон,
Отдавая всем поклон.
Ночь спускается по нитке,
Лунным ветром выбрив склон.
Натянули паруса
Из созвездий небеса.
Вышел месяц с колотушкой —
Половинкой колеса.
Будут чаять до зари
Вздох рассвета звонари,
Облетая лес кукушкой
Страх напустят упыри.
Жуть упавшая орлом
Рвётся к сердцу напролом,
Чисто лист летает филин,
Прячет радость под крылом.
Волчьих троп зажглись огни.
Ниже голову пригни.
Ротозеи, простофили —
Вот добыча во все дни.
Гулкий вздрог колоколов
Рвётся горлом из голов.
Проскрипит души шарманка
Песню долгую без слов.
Что нам дождь проморосит,
Ты у осени спроси.
Эта жёлтая шаманка
Мчится рысью по Руси.
Ночь, росы раскинув плед,
Псом бежит, теряя след.
У верхушек зыбких сосен
Колыбелить начал свет.
В холодеющей дали
Клин забили журавли.
Будем жать и веять осень
И тушить костры земли.
Заклинание осени
Не устеречь
Течь.
Что с неба плеч,
Потоп, сиречь.
Осени́, Господи, меч!
О́сени лапы отсечь.
Дай им лечь
В печь.
«Паду ли добрым семенем…»
Паду ли добрым семенем,
Взойду ли щедрым временем,
У куполов березовых грустин.
Где лес синеет от ангин осин,
И терпок лист чарующего тлена
Кружит кульбитом приобняв колена.
Надеждой робкой полечу ль
Орла быстрее, метче пуль,
До цели молний с воплем горлопана.
Где вздох трясин и ртище Пана.
Где рощ прищур красой неумолим
Горит в кострах купин неопалим.
Лететь как плеть, весной болеть,
Сбирать нектар в янтарну клеть,
Напиться рос и гнать как пес оленей.
Зовет гобой по зверобой и молочай,
Где почек чай разлился невзначай,
И сходит радугой на ствол моих волений.
Где берег ветрен и пустын,
Где злата цвет – зари алтын,
Где дни плывут над вечностью дугою.
И снять нельзя печать калён,
Где сеют над печалью лён,
И крошат корм в усладу птицерою.
