Текст книги "Дважды Меченный"

Автор книги: Владимир Боканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Артем

– Вставай, лежебока.

Знакомый голос пробился сквозь пелену сновидений. Сладко потянувшись, Артем огляделся. Широкая кровать с балдахином еще хранила тепло двух юных куртизанок, но девушек в комнате уже не было. За столом, потягивая эль из витого рога, сидел, ухмыляясь, Полбочки.

– Хватит дрыхнуть. Я все устроил. Вечером король собирает совет пятнадцати и принимает Веспийское посольство. Верховный тоже будет там.

– Совет кого? – О подобном мероприятии Артем еще не слышал.

– Совет пятнадцати. Созывается обычно раз в году. Пятнадцать представителей знатнейших кланов Иберии встречаются для того, чтобы решить, кто будет следующим избранником, и по возможности обсудить всякие накопившиеся за год вопросы. Перед самим совещанием, естественно, закатывается пир, на который мы и хотим попасть. Ну, долго ты еще глазами хлопать собираешься? Поторопись, Ругар точно ждать не будет.

Хрустальный замок гудел словно растревоженный улей. Под его сводами собрался весь цвет королевства. За огромными дубовыми столами сидели знатнейшие гномы с женами, детьми и ближайшими родственниками. Стены, увешанные богатым оружием и диковинными трофеями, сотрясались от звона кубков, гула здравиц, визга детей и лая собак, которые суматошно носились вокруг в надежде ухватить кусок повкуснее. В этот хор довольно органично вплетались несколько расфуфыренных трубадуров, на все лады голосивших баллады о доблести и могуществе воителей прошлого.

Пятнадцать круглых щитов, висевших над столами, являлись символами кланов. На них были изображены метки Ланы, дарованные первым гномам и с тех пор ставшие их гербами. На троне, вырезанном из огромного цельного куска малахита и украшенном замысловатыми орнаментами из крупных рубинов и аметистов, неподвижно восседал король. Справа, задумчиво положив ладонь на рукоять меча, стоял, блистая парадными доспехами, Кормак. Место слева от трона пустовало.

Около пятидесяти стражников каменными изваяниями окружали пирующих. Ошгана с Артемом усадили довольно близко к трону. Ради такого события гном сменил свой походный доспех на сиреневую тунику с длинными рукавами, украшенную яркими узорчатыми лентами. Поверх туники он надел широкий кожаный пояс с пряжкой в виде головы волка. Темно-зеленый плащ, заколотый на одном плече, открывал рукоятку подвешенного на поясе гладиуса. Волосы, заплетенные в многочисленные косички, были туго скреплены кожаной, с серебряными нитями лентой. На могучей шее, удерживаемый толстой золотой цепью, висел амулет в виде двух скрещенных секир. Такой же знак украшал большой щит с металлическим ободом, висевший прямо над столом.

Рядом расположились еще около двадцати длиннобородых гномов, отличавшихся друг от друга разве что богатством одеяний да возрастом. Многие искоса поглядывали на необычного соседа, но, когда Полбочки рявкнул на парочку особо внимательных, быстро успокоились.

«А ты совсем не так прост, как мне казалось», – наблюдая за приятелем, подумал Артем. Действительно, сейчас гном разительно отличался от того простоватого балагура и сквернослова, к которому юноша уже успел привыкнуть. Теперь он напоминал матерого властителя, соизволившего явиться на призыв сюзерена. Лишь потертая рукоятка короткого гладиуса напоминала о прежнем Ошгане. Остальные гномы были вооружены широкими обоюдоострыми мечами с крестообразными рукоятками, сплошь покрытыми руническими надписями.

Через несколько часов застолья из-за каждого стола стали один за другим подниматься уважаемые предводители кланов. Они поочередно преклоняли колено перед троном, произносили длинные хвалебные тосты, клялись в верности и преданности королю. Наконец, дошла очередь до их стола. Как и предполагалось, за высокий серебряный кубок взялся Ошган.

Уже зная, что за этим последует, Артем приготовился выслушать очередную порцию клятв и лести, как вдруг краем глаза уловил высокую фигуру в плаще с капюшоном. Она неподвижно стояла за одной из колонн, по необъяснимой случайности не замеченная ни стражниками, ни гостями. Ее очертания напомнили юноше тот странный, почти стертый недавними событиями сон. Все внимание незнакомца было приковано к трону, на котором огромной мишенью сидел правитель Иберии. Напряженная и полная скрытой угрозы поза незнакомца вызвала у Артема мгновенный приступ зуда в левом плече. Поэтому когда из-под плаща чужака с едва различимым свистом вылетели два узких кинжала, он схватил первое попавшееся блюдо и метнул его наперерез. Сталь глухо чавкнула, глубоко войдя в тушку жареного молочного поросенка. Одновременно с этим молодой человек метнулся к противнику и, сбив того с ног, применил годами отработанный захват с удержанием. После секундного затишья зал будто взорвался криками, руганью и лязганьем покинувших ножны клинков. Половина стражников, мгновенно заслонив собой короля, ощетинилась копьями. Остальные столпились вокруг лежащей у колонны парочки.

– Вставай, Арт, – крикнул подоспевший в суматохе Ошган, заслоняя его от обнаженных мечей. В этот момент плащ незнакомца распахнулся, и взорам собравшихся предстал бледный светловолосый худощавый мужчина с полными синеватыми губами и необычно заостренными кончиками ушей.

– Эльфийский ублюдок, – прозвенел в тишине голос, принадлежащий брату короля, – убить эту тварь!

Позднее Артем не раз спрашивал себя, что заставило его заслонить арлинга от обнаженных клинков и громко выкрикнуть:

– Не сметь! Это мой пленник!

Скорее всего, причиной была неизвестная Миланика, здоровье которой определенно зависело от меткости эльфа.

– Что ты сказал?

Гнев Кормака был ужасен. Злобно ощерившись, он выхватил меч, а потом высоко подпрыгнул, перелетев прямо через стол, с явным намерением разрубить безоружного противника одним мощным ударом. Артем вновь положился на свои рефлексы.

Когда-то, насмотревшись зубодробительных боевиков с Ван Даммом, он потратил немало времени на то, чтобы приобрести точно такую же растяжку. Юношеское упрямство и способность терпеть боль вскоре принесли свои плоды. Шпагат был точь-в-точь как у его кумира, и теперь ничто не мешало молодому человеку развлекать друзей на физкультуре, сбивая ногой подбрасываемые в воздух футбольные мячи. Сейчас таким вот своеобразным мячиком пришлось стать гному, встреченному в прыжке ударом сапога и отброшенному в дальний конец зала.

Первым на происходящий «беспредел» отреагировал король. Поднявшись во весь свой трехметровый рост, он одним взмахом руки остановил готовых зарубить наглеца воинов и громко приказал:

– Эльфа в цепи, а этого доставить в мои покои.

Понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно, Артем безропотно дал обыскать себя, связать и в сопровождении шестерых стражников вышел из зала. Миновав несколько десятков комнат и переходов, поражающих как своими размерами, так и богатством отделки, пленник и его сопровождающие оказались в небольшом, по меркам его величества, помещении. Каменный стол, заваленный свитками, несколько массивных стульев да укрытая разнообразными мехами кровать выглядели совсем не по-королевски. Один из стражников перед уходом разрезал веревки и протянул Артему большой, унизанный топазами перстень.

– Возьми. Ты сегодня выполнил мою работу. Отныне Дрофан Неспящий – твой должник.

Оставшись один, Артем скромно присел на краешек стула и задумался. С одной стороны, он действительно спас королевскую шкуру, с другой – прилюдно унизил кого-то очень важного. Даже Ошган не попытался помочь, а ведь он был не из робкого десятка. Невеселые думы прервало появление Ругара. Тяжело опустившись на жалобно пискнувшую кровать, правитель в задумчивости уставился на суетливо вскочившего со стула пленника.

– Брат жаждет твоей крови. – Король шумно вздохнул. – Остальные же готовы носить моего спасителя на руках. А я… Я что-то не припомню, чтобы видел тебя во дворце раньше. Хотя на память мне грех жаловаться. Кто ты, человече, и что здесь делаешь?

– Можно на этот вопрос отвечу я, ваше величество? – Слова принадлежали красноволосому кряжистому гному, из-за плеча которого выглядывало обеспокоенное лицо Ошгана. – Недавно Ведающий рассказал мне о странном человеке, дважды отмеченном милостью Ланы. Не поверив сперва в это чудо, я тем не менее решил лично проверить избранного, пригласив его с этой целью на пир. Теперь мне остается лишь благодарить богов за эту мысль. Убить тебя, государь, пытался не кто иной, как Ивар Охраняющий, принц Арлинга. О нем мне известно немногое, но наверняка могу сказать одно: Ивар никогда не промахивается. Его кинжалы и стрелы всегда находят цель. Руны предупреждали об опасности, ваше величество. Теперь я знаю, что это была за опасность. Остановить эльфа, обученного лучшими воинами Альвгарда, весьма и весьма непросто. Ваше величество, позвольте представить вашего спасителя. Имя ему – Арт Невредимый.

– Сними доспехи, Арт, – потеплевшим голосом сказал король, – дабы мы могли убедиться, что ты тот, за кого мы тебя принимаем.

С бьющимся от волнения сердцем молодой человек поспешил выполнить приказ.

– Клянусь волосатой задницей Вардана, – чертыхнулся жрец, разглядывая татуировки, – их действительно две!

– Решено. – Ругар тоже выглядел потрясенным. – Встань, Арт Невредимый. Отныне объявляю тебя другом и спасителем короля. Стоит тебе попросить – и любое твое желание будет исполнено. Советую не спешить с выбором, такая честь выпадает не каждому.

– Ваше величество. – Артем по знаку Ошгана преклонил колено. – Есть у моего дара одна небольшая особенность. Временами, во сне, я вижу глазами Гуамоко, своего филина. Сначала мне казалось, что это просто сны и ничего более. Но сегодняшнее происшествие убедило меня в обратном. Подумайте, ваше величество, зачем принцу Арлинга лично пытаться убить вас, зная, что в таком случае он не имеет ни единого шанса на спасение? Прошу, пощадите его, и, быть может, я смогу приоткрыть завесу этой тайны.

– Да будет так, – величественно кивнул Последний. – Эй, стража! Привести эльфа.

Через несколько минут Ивара, крепко связанного и обнаженного по пояс, привели на допрос. Выглядел он неважно. Охранники особенно не церемонились со знатным пленником. Множество синяков и ссадин украшали бледное, почти алебастровое тело. В его взгляде, искоса брошенном на Артема, не было ненависти, только скорбь и усталость. Принявший свое поражение принц невозмутимо ожидал королевского суда.

– Что привело тебя в Иберию, о сын Арувала? – задал свой первый вопрос Ругар. – Неужели подлое ремесло убийцы достойно потомка великого рода? Я не помню, чтобы оскорблял твою семью до такой степени. Так почему Охраняющий лично возжелал моей крови? Говори, и, быть может, я буду не только справедлив, но и милостив.

Эльф в упор смотрел на короля, не произнося при этом ни слова.

– Можно я, ваше величество? – откашлялся Артем.

Немного помедлив, Последний сделал приглашающий жест. Подойдя к пленнику и глядя в его печальные, цвета первой весенней листвы глаза, молодой человек тихо спросил:

– Кто такая Миланика?

Эффект был потрясающий. Всю напускную невозмутимость Ивара как ветром сдуло. Благородные черты классического эльфийского лица исказила гримаса страдания. Плечи поникли, и голосом, похожим на отзвук далекого колокольчика, пленник прошептал:

– Дочь.

Ивар рассказывал уже около получаса, но даже нетерпеливый Ошган не решался прервать эльфа.

– Я, Ивар Охраняющий, принц Арлинга. Четвертый из детей великого императора эльфов Арувала Правдивого. Мой народ никогда не верил в богов, считая, что все в этом мире можно объяснить естественными причинами. Вот уже несколько десятилетий империя живет в мире и благоденствии. Весп, помня о цене войны с эльфийской армией, не нарушает мир, заключенный предками после сражения при Парвусе. Народ Иберии усердно строит Великую стену, а арторианцы и раньше не представляли для нас особой угрозы. Однако ученые предупреждали о цикличности развития всего сущего и предрекали правящему дому в целом и мне в частности грядущие испытания. Я всегда считал бессмысленными эти неясные пророчества. С самого раннего детства моя жизнь протекала весело, легко и беспечно. Любимый обеими родителями, всегда находивший поддержку двух старших братьев и красавицы-сестренки, я и представить себе не мог, что однажды беда постучится в мой дом. Наделенный могущественным даром узнавать правду лишь при помощи прикосновения, отец никогда не использовал свои способности в отношении членов своей семьи, а когда я решил жениться на простой небогатой эльфийке, он перенес это правило и на Элвинду. И хотя за этот поступок мне пришлось отказаться от права когда-нибудь посетить храм Ланы, все равно не было на свете эльфа счастливее меня. Через три года после нашей свадьбы родилась Миланика. Этот момент я запомню на всю жизнь. Когда крохотные пальчики впервые коснулись моего лица, весь мир на мгновение словно перестал существовать. Дочка росла, постепенно расцветая. Ее красота и грация, казалось, способны были покорить любое, даже самое черствое сердце. Обладая спокойным характером матери, она почти никогда не капризничала, лишь изредка проявляя свойственное всему императорскому роду упрямство. Это упрямство и стало причиной, заставившей меня решиться на столь гнусное деяние. Пару месяцев назад в Альвгард прибыло посольство из Веспа. В его составе был молодой трибун Квинт Ульпий Лентул. Красавчик-сердцеед с медовым голосом и безупречными манерами, он пришелся по душе моей дочери, но, считая, что союз людей и истинных арлингов невозможен, я поначалу не придал ее увлечению никакого значения. Каково же было мое изумление, когда после отъезда посольства в комнате Миланики обнаружилась записка. В ней говорилось о безумной любви дочери к проклятому трибуну и, более того, о желании выйти за него замуж. Решив во что бы то ни стало догнать и образумить свое дитя, я сейчас же бросился в конюшню. Выехать пришлось одному, без сопровождения. Мне нельзя было брать с собой лишних свидетелей, чтобы ненароком не опозорить императорский род. К вечеру я догнал обоз с посольством. Как выяснилось, меня уже ждали. Войдя в палатку, я обнаружил там лишь Квинта Ульпия и самого посла Луция Флавия. На мой вопрос о дочери трибун с усмешкой сообщил, что непременно вернет мне ее, но только в обмен на убийство короля Иберии, которое я должен совершить собственноручно. А если я откажусь, то за жизнь, как он выразился, вонючей эльфийки он не даст и медной монеты. Справедливо решив, что моя помощь в таком опасном деле стоит гораздо больше, чем жизнь и здоровье простого трибуна, я прикончил эту тварь на месте. Сенатор хотя и был поражен такой неожиданной и быстрой расправой над Квинтом, повел себя вполне ожидаемо. Сделав вид, что понимает мотивы моего поступка и даже в чем-то поддерживает меня, он тем не менее подтвердил сказанное, добавив, что сделает все возможное для того, чтобы жизни Миланики ничего не угрожало. Вот так я стал заложником собственной глупости. По прибытии в Аркос меня сдали на руки двум гномам, которые тайно доставили меня в замок. Остальное вам известно.

– А ты мог бы при случае узнать этих гномов-предателей? – спросил озабоченно Огненный.

– Конечно, мог бы, вот только не думаю, что мы их когда-нибудь еще увидим.

– Да-а-а, – протянул, не сдержавшись, Ошган, – значит, веспийские собаки решили натравить нас на эльфов? Ведь в случае смерти вашего величества от руки принца Арлинга все кланы дружно бросились бы мстить убийцам, не разбирая при этом, кто прав, кто виноват. Получается, Арт спас королевство дважды. Один раз – когда сбил кинжалы его высочества, а второй – когда не дал Кормаку прикончить Ивара. Мы прекрасно понимаем, что даже неудавшееся покушение само по себе является неплохим поводом для войны, а смерть наследного принца от руки гнома с легкостью могла стать причиной для вторжения эльфов в Иберию. Самое гадкое, что двуличие и предательство, похоже, спокойно обосновались у нас под носом. Провести в королевский замок эльфа и не попасться при этом – на такое способен не каждый.

– Предателями пусть займется Дрофан, – приказал Ругар. – С принца Ивара я, своей волей, снимаю все обвинения. А ты, Арт Невредимый, дважды мой спаситель, говори, чего бы ты хотел за свою службу.

– Даже не знаю, ваше величество, – растерянно пробормотал молодой человек. – Я в ваших краях недавно. Не приходит вот так сразу ничего в голову.

– Ладно, – смилостивился король, – думай. Можешь даже с Ошганом посоветоваться, у него гномья хватка на королевские дары. Кстати о тебе, Полбочки. Зная о роли, которую ты сыграл в данной истории, а также будучи наслышан о твоем желании и дальше верно служить королевству, повелеваю вернуть клану Алмазных Секир все права и привилегии, бывшие у него до мятежа. Передать вождю клана единственного сына, а также родовой замок со всем утраченным имуществом.

– Спасибо за сына, ваше величество. – В глазах стоящего на коленях гнома блестели слезы.

– Принц Ивар, – повернулся король к эльфу, – сколько гномов тебе потребуется для путешествия на родину? После покушения на меня, пусть и вынужденного, одному тебе странствовать по Иберии точно нельзя.

– Ваше величество, нет мне дороги в Арлинг, пока моя дочь в руках подлых веспийцев. Есть у меня идеи о том, как узнать о месте ее заточения, но идти туда мне придется одному. Хотелось бы только, чтобы слухи о произошедшем как можно дольше не касались ушей императора.

– В этом я смогу тебе помочь, – кивнул Последний. – Задержать посольство на несколько месяцев в пределах столицы не составит для меня большого труда. Только один ты вряд ли сможешь освободить дочь. Кого бы мне с тобой послать?

– Я пойду, – подскочил, не сдержавшись, Артем. – От меня здесь толку мало, а в дороге мои способности могут пригодиться.

– Какие способности? – переспросил эльф.

– Покажи ему, Арт, – улыбнулся Ошган. – Пусть принц знает, с кем судьба его свела.

Когда молодой человек снял футболку, Охраняющему во второй раз за вечер изменила привычная невозмутимость. Широко распахнув глаза, он дрожащими пальцами коснулся татуировок, а потом склонил голову и прерывающимся голосом произнес:

– Благодарю тебя, Арт Невредимый. Отныне и навсегда я твой должник и друг!

– Благодарить, пожалуй, не меня надо, а вот его, – вытянул руку Артем. В распахнутом окне мелькнула пестрая тень, и Гуамоко тяжело опустился на хозяйское плечо. Моргнув пару раз на рассыпавшегося в словах благодарности эльфа, он принялся деловито чистить перья, явно красуясь перед собравшимися. Принц снова повернулся к Ругару:

– Ваше величество, премного сожалею о разбойном нападении на вас и покорнейше прошу дать мне возможность искупить свою вину. Только скажите. Все, что в силах принца Арлинга, будет к вашим услугам.

– А это мысль, – переглянувшись с верховным, подал голос Полбочки. – Есть у меня задание на землях империи, только одному мне с ним точно не справиться, а брать с собой гномов не лучшая идея. Слишком заметны мы на улицах Веспа. Так вот, было бы неплохо, если бы ваше высочество и ты, Арт, соблаговолили помочь нам в этом, прямо скажем, трудном и опасном путешествии. А моя секира, пожалуй, может пригодиться вам для спасения Миланики. Что скажете, ваше высочество?

– Скажу, что слову своему я хозяин.

– Я тоже в деле. – Артем положил руку гному на плечо.

– Да будет так! – величественно подытожил Ругар.

Миланика

Небольшая крытая повозка, запряженная парой лошадей, медленно катилась, подскакивая на вымощенной отполированными камнями дороге. За ней, взбивая грубыми сандалиями дорожную пыль, следовало около тридцати веспийских легионеров. Вокруг, насколько хватало взора, шелестели пышные сочные луга с высокой зеленеющей травой и редкими, обильно цветущими кустарниками. Лучи яркого, по-южному палящего солнца немного смягчал легкий, порой почти незаметный ветерок. Около небольшого акведука возница остановил лошадей, решив дать небольшой отдых себе и напоить измученных долгой дорогой животных.

Из повозки выскочила юркая полноватая, невысокая женщина с вьющимися черными, забранными в тугой пучок волосами и покрытой оливковым загаром кожей. Ее простое открытое лицо, наверное, можно было бы назвать красивым, если бы не уродливый шрам, наискось пересекающий подбородок. Подбежав к колодцу и набрав в кувшин прозрачной, обжигающе холодной воды, женщина тут же поспешила обратно.

– Вот, госпожа, попейте, – прощебетала она. – Этот колодец очень, очень глубокий. В нем лучшая вода на севере Веспа. Такую воду, наверное, пьет сам Орб, владыка подземного царства.

– Спасибо, Зарика, – донесся из повозки голос, напоминающий звон далекого колокольчика. – Но, боюсь, даже вода, текущая из царства мертвых, не сможет утолить жажды снова увидеть стены родного дома.

Голос принадлежал высокой стройной пепельноволосой девушке с немного вздернутым милым носиком, ярко-зелеными внимательными глазами и высокими мраморными скулами. Одетая в льняную тунику, поверх которой была небрежно накинута палла, она могла бы спокойно сойти за одну из местных веспийских аристократок, если бы не аккуратные, слегка заостренные ушки.

Печаль, сквозившую в каждом жесте эльфийки, легко объясняла короткая металлическая цепь, крепко сковывающая ее обутые в кожаные сандалии ноги. Смахнув непрошеную слезинку, девушка снова погрузилась в невеселые думы. Сколько тысяч раз за долгое невольное путешествие корила она себя за глупость и доверчивость? Почему не почувствовала ни тени лжи в любезных речах Квинта? Миланика содрогнулась, вспоминая тот кошмарный момент, когда, впервые оставшись с ней наедине, трибун наконец-то продемонстрировал девушке свои истинные намерения. Его руки, доселе нежные и ласковые, вдруг принялись срывать с нее одежду, поражая своим нетерпением и грубостью. На призывы одуматься и остановиться насильник никак не реагировал. В последний момент эльфийка решилась воспользоваться извечным женским приемом и со всей силы ударила Ульпия коленом в пах. Взвыв от боли, злодей принялся кататься по полу, извиваясь, брызгая слюной и сквернословя похлеще портового грузчика. Когда боль немного отпустила, трибун заставил себя подняться, чтобы совершить еще более ужасное злодейство.

По его приказу в комнату втащили взятую с собой спутницу принцессы, небольшую пятнистую лань. Невзирая на мольбы девушки, трибун одним ударом гладиуса отсек лани голову. Потом, даже не дав безутешно рыдающей хозяйке попрощаться с телом ее любимицы, пленницу насильно переодели, заковали в кандалы и отправили с охраной на юг. С тех пор минуло уже около семи – семи с половиной недель пути. Позади остались зеленые холмы Арлинга, где Миланика знала каждую тропинку. Все призрачнее была надежда на возвращение домой. Конечно, мысли о побеге не оставляли девушку ни на минуту, но молчаливые солдаты все это время вели себя как опытные работорговцы и не спускали с нее глаз. Единственным утешением для пленницы была приставленная к ней рабыня-мирийка. Рожденная в неволе, она всегда находила повод для мелких радостей.

– Не печальтесь, госпожа, – ничуть не смущенная поведением эльфийки, продолжала тараторить женщина, – скоро мы прибудем на виллу сенатора, где вы будете в полной безопасности. Сенатор – очень учтивый господин. Он без причины никогда не наказывает Зарику, а его гости всегда бережно относятся к имуществу дома Флавиев.

«Вот так вот, – печально подумала Миланика, – теперь внучка Арувала Правдивого – всего лишь часть имущества какого-то веспийца».

Вдруг мимо повозки промелькнула тень, и огромный зеленовато-коричневый дракон камнем упал на одну из пасущихся поблизости овец. Глядя на торопливо заглатывающее еще теплые, подергивающиеся куски плоти чудовище, Миланика почувствовала, как по ее напряженному телу бегут мурашки. Величиной со взрослого слона, дракон был покрыт ярко вспыхивающими на солнце листообразными чешуйками. Идущий по бугристой спине длинный узорчатый гребень постепенно истончался на извивающемся заостренном хвосте. Проглотив последний истекающий кровью шмат, рептилия мощно оттолкнулась задними лапами от земли и, широко взмахнув отливающими перламутром крыльями, стрелой унеслась в синеющее небо.

– Кто это? – только и смогла вымолвить девушка.

– Это Крайса, – улыбнулась рабыня, – спутница Гнея Корнелия Великого, нашего всемилостивого императора. Никогда еще не бывало на землях Веспа такого могучего воина, по праву сильного занявшего трон империи.

– По праву сильного? – заинтересовалась Миланика.

– Да, госпожа, по праву, которое признают даже боги. Корнелии являются одним из древнейших веспийских родов. Однако среди них никогда еще не было человека, подобного Гнею Великому. Прекрасный полководец, выигравший немало сражений, он уже в юности всем своим видом, казалось, олицетворял величие предков. Легионы боготворили его. Сенат рукоплескал, регулярно одаривая победителя лавровыми венками и золотом. Но главным было не это. Пятнадцать лет назад он получил шанс добиться благосклонности Ланы. Дряхлеющий император Авл Антоний Первый не мог противиться более воле набравшего силу сената и был вынужден позволить Гнею участвовать в путешествии к богине. Возвращение из этого похода было поистине триумфальным. Верхом на Крайсе, опережая весть о своем прибытии, Гней опустился прямо на песок Апорийской арены, где проходили очередные гладиаторские игры. Поднявшись к императору, вместо приветствия легат набрал в грудь воздуху и неожиданно выдохнул струю жаркого пламени. Охваченный огнем Авл упал навзничь. После такого чуда никто не осмелился возразить, когда Гней Корнелий провозгласил себя императором Веспа. Тогда же и получил он свое прозвище Великий. Многочисленные потомки Авла Антония были частично казнены, частично проданы в рабство. Символ империи орел был в срочном порядке заменен на дракона, того самого, которым вы, госпожа, недавно любовались. В дальнейшем молодой император активно занялся реформами в армии. Если после гибели крастеров их место заняла конница, составлявшая не менее половины войска, то теперь ставка делается на легкую и тяжелую пехоту. А трехкратное увеличение жалованья легионерам подняло авторитет Великого до немыслимых высот.

– Откуда ты все это знаешь? – Удивлению эльфийки не было предела.

– Я ведь живу в доме сенатора, – загадочно улыбнулась мирийка, – и я умею слушать. Не грустите больше, госпожа. Через несколько дней мы прибудем на место, и, может быть, однажды вам посчастливится узреть все великолепие столицы.

Но добраться до виллы сенатора им так и не удалось. Вечером, устав от долгого путешествия, Миланика задремала, когда раздавшиеся вокруг крики и лязг железа заставили ее вздрогнуть и в испуге прижаться к дрожащей рабыне. Через несколько минут двери повозки распахнулись, и в проеме показался огромный полуголый незнакомец с окровавленным мечом в правой руке. Его покрытое пылью иссиня-черное тело было испещрено сетью шрамов. Вены вздувались на могучих, налитых силой руках.

– Ар-р-р, – хищно осклабился он, – знатная веспийка! Иди-ка сюда, красавица, мне есть чем тебя порадовать, клянусь копьем Урика.

– Полегче, Каспий, – здоровяка отодвинул в сторону невысокий узкоглазый воин, одетый в простую короткую тунику, – не видишь, что ли, что она тоже рабыня? – Воин немного прищурился. – И к тому же эльфийка.

Грубые черты Каспия изобразили крайнее разочарование, и он удалился, ворча вполголоса, что от долгого воздержания готов уже приняться за коз и свиней.

– Я Бартук Арторианин, – представился узкоглазый. – Мы с братьями сбежали из лудуса неподалеку.

– Не больно-то похожи вы на братьев, – недоверчиво протянула Миланика.

– Все гладиаторы являются братьями по оружию, – пояснил Арторианин. – Если хотите, можете идти с нами. Если нет – силой удерживать не буду. Давай сюда цепи, надо успеть расковать тебя перед уходом. Звать-то вас как?

– Меня – Миланика, а мою подругу – Зарика.

– Ну вот и познакомились, – сняв цепи, выпрямился кочевник.

Выйдя из повозки, девушки увидели около пятнадцати оборванных человек, среди которых мелькали три гномьих физиономии. Они деловито обыскивали мертвых солдат, складывая в три отдельные кучки разбросанное повсюду оружие, доспехи и провиант. Гигант Каспий сидел у догорающего костра, мрачно обгрызая полусожженную на вертеле баранью ногу.

– И куда мы теперь? – обеспокоенно спросила девушка у арторианца.

– Не решили еще. Можно в степи податься, да путь туда не близкий, а можно на корабль сесть, денег, наверное, хватит. Морем даже надежнее будет. Братья-гномы вот в Иберию зазывают.

– А может, лучше в Арлинг? – решилась предложить Миланика. – Мой отец не последний эльф в империи. Его благодарность за возвращение дочери доверху наполнит ваши кошельки.

– Что ж, – пожал плечами узкоглазый, – предложение неплохое. Если не врешь, конечно. Только корабль, который до Арлинга доплыть сможет, ближе чем в порту Веспа не найти. Не хочется снова голову в пасть дракона совать, да, видимо, придется. Ладно, давайте поторапливаться. На ночь лучше подальше отсюда остановиться.

Отмахав на несколько километров южнее и выставив часовых, уставшие гладиаторы повалились прямо на землю, завернувшись в теплые шерстяные плащи, позаимствованные у мертвых легионеров. Уснули и девушки, однако среди ночи эльфийку разбудили грубые прикосновения. Тяжелая мозолистая рука заткнула ей рот. Пахнуло чесноком и давно не мытым телом. Другая рука принялась торопливо шарить у нее под туникой. Осознав, что спасения ждать неоткуда, Миланика рванулась и вонзила зубы прямо в потную ладонь. Воин ответил приглушенным проклятием и грубо рванул край ее туники, обнажив правое плечо эльфийки и белую девичью грудь. Неожиданно в лунном свете блеснул короткий узкий клинок, который неподвижно замер возле самого горла насильника.

– А ты все не успокоишься, Каспий? Быть может, тебе стоит вспомнить, что сделали с твоей матерью?

Гигант тут же вскочил, черным облаком нависнув над невысоким кочевником. Тот не шевельнулся, бесстрашно смотря прямо в глаза собственной смерти. Через несколько секунд, показавшихся Миланике бесконечностью, Каспий шумно выдохнул и, разочарованно сплюнув, скрылся в темноте.

– Ты не серчай на него, красавица, – тихо сказал Бартук. – Очень уж ты ладная, а у него кровь южная, горячая. Зато в бою на брата всегда положиться можно. Ты давай укройся, застудишься. А плечо лучше вообще никому не показывай. Спокойнее так будет. Давно метку получила?

– Год уже, – пискнула, приходя в себя, эльфийка.

– Шестнадцать лет, – поднял брови воин. – Как же за тобой, такой молодой, родители-то недоглядели?