Текст книги "Враги России"

Автор книги: Владимир Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Навальный докричался до того, что обвинил всю «Единую Россию» в том, что она является партией жуликов и воров. Хотел бы я посмотреть на то, каким образом ворует Ирина Роднина или Александр Хинштейн, который, в отличие от Навального, реально вскрыл большое количество случаев коррупции и отправил множество воров за решетку. Сам Навальный, один раз опубликовавший слив по «Транснефти» и ряд докладов Счетной палаты, моментально после этого уехал в Америку, крича: «Сейчас я начну бороться с коррупцией, я знаю, как это делать, меня научили», – а вернувшись сюда, начал с заявлений: «Дайте денег на борьбу с коррупцией, начну их собирать». Причем напомню: это тот самый Навальный, который, будучи советником кировского губернатора господина Белых, не смог сколь-нибудь реально повлиять на уровень коррупции в губернии. А потом вдруг внезапно поумнел и научился?

Все это пока воспринимается как очередной проект. Но огульное обвинение целой партии в том, что это партия воров, попросту оскорбительно для многих работающих там людей. Таких, например, как Игорь Баринов, ныне депутат Госдумы, а до этого командир подразделения «Альфы», прошедший обе чеченские кампании, неоднократно раненный и награжденный орденами, – это он вор? А главное, из чьих уст исходят обвинения? Из уст кристально честных людей, представляющих партии, в которых нет ни одного вора и обманщика? Нет уж, позвольте. Каждый россиянин знает, какой прибыльный бизнес практически для любой партии – торговля местами в списках, если есть шанс пройти в Думу, аккуратное лоббирование интересов, написание депутатских запросов. И сколько бандитов и олигархов на разных этапах оказывались в той или иной партии, независимо от ее политического окраса. Уж даже если честнейшее «Яблоко» было вынуждено в свое время под давлением Ходорковского включить в свои списки самых разных граждан, идеология которых и близко не стояла с идеологией партии, то что уж говорить об остальных.

Сам факт, что ни Яшин, ни Навальный не удержались в рамках партий, где действует, тем не менее, демократический принцип, показывает, что для этих людей важны отнюдь не демократические принципы, а собственное эго и попытка любой ценой пробиться, ибо уровень благополучия требует себя поддерживать. Наверное, именно поэтому так топорно выглядят эти самые «несогласные», неспособные договориться даже друг с другом. И, конечно, маниакальное придумывание имен очередных народных проектов становится уже анекдотичным. Последнее название – ПАРНАС – в который раз четко показало, насколько далеки наши оппозиционеры от понимания того, в какой стране они живут и среди каких людей.

* * *

Кто поддерживает «несогласных»? Конечно, многим они близки – хотя бы потому, что всегда вызывает симпатию очень немолодая женщина, борющаяся за свои права. Конечно, многие по-прежнему живут в иллюзии 90-х. Но этих многих оказывается недостаточно. Особенно деятельность «несогласных» разочаровывает тех, кто с ней сталкивается на каждодневной основе. Именно поэтому так велика текучесть кадров, именно поэтому до сих пор непонятно, в чем же состоит их идеология, что они могут предложить конструктивного, что держит вместе трепетную лань Алексееву и изворотливого ужа Лимонова.

Вспоминаю Калининград. Народ, возмущенный ухудшением экономической ситуации и тем, что ряд мер, принятых государством для выхода из тяжелейшего кризиса, привел к тому, что по Калининградской губернии это ударило больней всего – и повышением налога на автотранспорт, и закрытием границы, – решил устроить митинг. Основу этого митинга составляли местные ребята. Некоторые совершенно аполитичные, некоторые придерживались демократических политических убеждений. Неожиданно на мероприятие залетели «несогласные», которые сразу начали кричать, что это их митинг, и, посвиристев, после окончания тусовки скрылись в неизвестном направлении, рассказав потом всюду, что «мы провели гигантский десятитысячный митинг, какие мы молодцы».

Я приехал в Калининград через несколько месяцев по приглашению ребят, которые организовывали первый митинг. Они попросили провести прямой телемост с губернатором Боосом, и я как раз поставил условие, чтобы на этом телемосте присутствовали все организаторы предыдущего митинга. Они пришли. То, что они говорили о Немцове и Яшине, иначе как площадной руганью назвать нельзя. У ребят просто в головах не укладывалась абсолютная беспринципность этих людей, которые приехали, попиарились за чужой счет, не приняли ни малейшего участия ни в организации митинга, ни в информационной или иной поддержке, потусовались ровно столько, сколько надо было, чтобы посветиться на собственные камеры, поулыбались в эти камеры и тут же исчезли. Выводы калининградцы сделали однозначные: «На пушечный выстрел этих сюда больше никогда не подпустим».

«Несогласные» в этот момент катались по всей стране, и любой митинг – экологический, протестный любого рода, да хоть рок-концерт, – выдавали за результат своей титанической деятельности. Особенно анекдотично выглядела борьба кашинцев за Химкинский лес, которую начал очень далекий от «несогласных» Олег Митволь, в свое время рассказавший историю несчастного Михаила Бекетова и постаравшийся привлечь внимание общественности к этой теме. Но как только тема вдруг стала популярной, сразу все решили: о, это проект «несогласных»! Масса народу кинулась туда, провели даже колоссальный рок-концерт в защиту Химкинского леса, где участвовали все подряд, начиная с таких абсолютных клоунов современности, как Катя Гордон, и заканчивая профессиональными борцами с чем угодно типа Евгении Чириковой.

При этом анекдотичность ситуации состояла в том, что Катя Гордон не понимала даже, где находится этот Химкинский лес, что он собой представляет и что там реально происходит. Но это было неважно. Важен был общий ультрареволюционный угар, столь свойственный стареющим девушкам и брошенным политикам в поисках содержания. Светиться любым образом, где угодно, стянуть на себя все пенки. И что самое трагичное – подобно мухе на тортике, не добиться нигде никакого результата. Нигде и никакого.

Крайне комично выглядела неизвестно на чьи деньги изданная многомиллионным тиражом брошюра с докладом о коррупционных преступлениях Лужкова. Что интересно, никаких расследований о коррупции того же Касьянова не было, сразу взялись за бывшего московского мэра. Самое смешное, что поначалу этот доклад раздавался бесплатно, вдруг на волне критики его решили продавать, пришли в издательство «Эксмо» и стали искренне просить хоть чуть-чуть денег, чтобы еще разок их собрать, теперь уже как гонорар за уже однажды изданный и розданный бесплатно проект. Гонорар был выплачен, хотя, как я понимаю, он оказался несравнимо меньше, чем та сумма, которую пришлось заплатить господину Сечину за проигранный в суде иск. Но страстное желание продать один и тот же товар дважды для меня выглядело крайне показательным срезом морального образа «несогласных». Казалось бы, ну если ты один раз уже бесплатно издал брошюру, сейчас-то зачем тебе «Эксмо»? И зачем за это пытаться деньги взять? Совесть-то имей! Но у современной российской интеллигенции два раза продать одно и то же – значит не своровать, а умно поживиться.

Как-то раз я беседовал с Андреем Державиным, ныне музыкантом группы «Машина времени», а тогда, в те уже почти былинные времена – задолго до колоссальной славы его сольного проекта и задолго до его участия в «Машине времени», – скромным ресторанным певцом. Андрей говорил, что особым шиком у ресторанных музыкантов считается взять деньги за исполнение одной и той же песни сразу у нескольких заказчиков, при этом каждый думает, что поется только для него. Кажется, подобный талант развода лохов на деньги блестяще освоили представители неформальной оппозиции. А с другой стороны, чему удивляться? Ведь, как известно, деньги-то у них непрозрачные, их никто не контролирует, Счетная палата не проверяет. При этом надо отметить, что оппозиция очень спокойно относится к проверке, проведенной Счетной палатой, которая за последние три года вскрыла гораздо более существенные и конкретные махинации в московском правительстве, чем все те, о которых с такой помпой и шумихой писали Милов и Немцов.

* * *

Являются ли эти люди врагами России? Очень сложный вопрос. Кто-то, бесспорно, да. Многие из них ненавидят Россию и готовы сделать все, чтобы она перестала существовать как государство, как Лимонов, представляющий нашу страну в столь страшном свете, что даже в самых черных антиутопиях не хочется наблюдать этот сценарий. Кто-то искренне убежден, что нет. Хотя мне сложно сказать, кто из них в этом убежден. Некоторые живут в абсолютно кристальном мире своих убеждений, с первого дня защищая чеченских террористов, как Ковалев. Кто-то до сих пор борется с несуществующими фантомами Советского Союза, как Алексеева, даже не понимая, что времена изменились. Ну а многие, как, например, та же Новодворская или Боровой, предпочитают все-таки сохранить себя и близко не подходить к людям, дискредитировавшим демократическую идею общением с фашистами. Но для крика, для ора, для позы это неважно. Важно то, что, судя по всему, никто из них в действительности не связывает свою дальнейшую жизнь с Россией, а скорее относится к этому как к тяжелой, но важной работе. При этом появление или исчезновение тех или иных персонажей зачастую, похоже, связано с тем, что достаточно щедрые финансовые потоки направляются то на одного, то на другого, и обиженные отходят от дел, и появляются очередные герои, радостно осваивающие бюджет.

Эти люди неглупые, но по своей природе абсолютно деструктивные. Мне кажется, они настолько потерялись, что уже не очень понимают, как может пойти их дальнейшая жизнь. Интересно посмотреть, с какой скоростью меняются сторонники и как быстро они уходят. Вопрос в другом: куда они уходят? Почему, когда я говорю об этих людях, я называю, к примеру, Лимонова в числе действительных врагов России? Потому что хотелось бы напомнить, что один из амурских партизан, член бандгруппировки, которая убивала ни в чем не повинных милиционеров только за то, что они носили форму, именно этот страшный человек начинал свой путь лимоновцем.

Ведь что происходит? Большому количеству людей объясняют, как драться с милицией, их обучают тактике ведения уличных боев, им показывают, что ничего страшного нет, если тебя забрали в отделение, – тебя выкупят или выручат. Им показывают, что нет вообще ничего страшного в презрении к власти и неуважении к ней. Когда восемнадцати-двадцатилетние юноши проходят такую школу, они, как правило, становятся навсегда потеряны для общества. Любого общества. Что с ними происходит потом? Кто-нибудь пытался проанализировать, как сложилась в дальнейшем их жизнь? Какая судьба их постигла? Где они оказались? Да, когда-то Лимонову, судя по всему, понравилась идея, которой руководствовались еще эсеры и большевики, – что пребывание в тюрьме полезно. Оно навсегда выхватывает молодого человека из общества, делает его по природе асоциальным и привязывает к революционной борьбе.

Как-то на моей передаче Лимонов визжал: «Что вы хотите, чтобы я вам рассказал? Не провоцируйте меня, я не хочу снова в тюрьму! Они молодые, пусть они посидят!» Весьма показательно: этих людей не особо волнует судьба их соратников. Всем же не хватит места за столом с молоденькими девочками, входящими в свиту известного российского олигарха. А эти люди не таковы, чтобы делиться с соратниками по партии. Именно поэтому так смешно выглядят их регулярные ссоры, выяснение отношений, реформирование одной структуры из трех человек в другую. Если они пойдут на выборы, не уверен даже, что они смогут набрать больше голосов, чем формальное количество членов их партии – все пятьдесят три человека. Они, скорее, держатся на некоторой оставшейся с прежних времен узнаваемости фамилий, страстной любви наших людей к ультрареволюционной идее и вере, оставшейся с советских времен, в высшую форму демократии, которой мы считаем бунт и взятие Зимнего пьяной матросней.

* * *

Очень любопытно в этом плане посмотреть, с каким упоением «несогласные» ждут оранжевых революций, рассматривая каждую как предвестник того, что именно такая судьба будет уготована России. Однако события, произошедшие в 2011 году в разных странах мира, показали следующее. Во-первых, если во власти находится не истерик, а человек с железными нервами, то даже миллионная толпа, выведенная на площадь, не приводит автоматически к смене власти. А во-вторых, миллионная толпа, выведенная на площадь, не является демократической. Она начинает с радостью грабить, насиловать и освобождать из тюрем уголовников, которые мимоходом с удовольствием убивают тюремное начальство. Несложно спроецировать ситуацию на Москву. Можете себе представить в Москве миллионную толпу? Кто в этом случае даст гарантии спокойствия мирных жителей? Или гордые лимоновцы, яшинцы и прочие истинные друзья России смогут удержаться от того, чтобы разграбить магазины, изнасиловать молоденьких девушек? Особым воздержанием эти люди, кажется, не отличаются.

А кроме того, выясняется, что, если в оппозиции есть лидер, которого признает Запад, это отнюдь не является гарантией того, что внутри страны у него есть хоть малейший шанс на законный приход к власти. Я уже говорил, что вариант широкой народной поддержки на выборах хоть кого-нибудь из лидеров «несогласных» представляется мне более чем сомнительным. Даже попытка выиграть выборы в Сочи закончилась для Немцова оглушительным провалом и какой-то непонятной грязной историей с корейскими коммерсантами, которым он за небольшие деньги предлагал всяческую помощь в получении заказов, – кстати, так и неясно, чем закончилось расследование этого дела. Впрочем, думаю, Немцов и сам все про себя понимает, а у Лимонова попросту никогда не было опыта такого рода политической деятельности. К сожалению, трудно себе представить политиков, которых широкие массы ненавидели бы еще сильнее. Уточню: к сожалению для них – но не для народа.

Еще один момент. Как вы считаете, возможна ли такая ситуация, чтобы во время оппозиционной демонстрации в Соединенных Штатах Америки какой-нибудь активист в момент задержания его полицией стал кричать на русском языке, обращаясь в камеру телекомпании Russia Today: «Передайте вашим людям, что это правительство преступно!»? В американской политике он бы после этого просуществовал ровно три миллисекунды. Говорить надо на языке своего народа. Поэтому когда чемпион мира, великий шахматист Гарри Каспаров закричал по-английски, обращаясь к западным корреспондентам, он, конечно, работал на западную аудиторию – как жестоко шутили потом люди, «беседовал на языке заказчика». Однако российскую аудиторию он в этот самый момент потерял навсегда. Но ведь это так тяжело понять! Да и вообще приговором этим людям является сам факт, что их аудитория – за рубежом, а не здесь, и гораздо больше людей и организаций, которые их поддерживают, тоже находятся за рубежом, а не в России.

С той же проблемой, кстати, столкнулись и сотрудники американского посольства, по-прежнему считающие, что, когда они говорят с этими людьми, они говорят с оппозицией. Хотя фактически «несогласных» даже назвать оппозицией сложно, по крайней мере сколь-нибудь влиятельной. И ужчто-что, а степень влияния коммунистической партии и мощь ее воздействия на политические процессы на порядок выше. Но разве кто-то назовет при этом коммунистов врагами России? Конечно, нет. Только безумцы. Просто нам, выросшим в постсталинском идеологическом поле, сложно понять, что враг может быть живым и его не надо уничтожать. Но это та реальность, к которой надо привыкать.

* * *

Системно «несогласные» допускают множество ошибок. При этом хорошо заметна какая-то патологическая зависть к ныне действующей власти, страстное желание оказаться на этом месте самим и искреннее непонимание: «Почему они там, а я нет, чем они лучше меня?» Конечно, немаловажную роль сыграла предыстория отношений. Поэтому крайне некрасиво выглядит то, что тот же Немцов, находясь в Америке на некой конференции, посвященной довольно странным проблемам – восстановлению лидирующей роли США в мире, – почему-то не говорил об объективных проблемах, бытующих в нашей стране, а концентрировался исключительно на личности Суркова и его роли, что выглядело, в том числе для американских наблюдателей, более чем странно, на уровне сведения личных счетов.

Невольно возникал вопрос: а если убрать из системы двух человек, Суркова и Путина, то все будет хорошо? То есть проблема только в личностях, а не в системе управления? Для меня это выглядело особенно дико, потому что я несколько раз невольно становился свидетелем того, как Немцов обращался к Суркову с какими-то странными вопросами, не имеющими никакого отношения к его профессиональной деятельности – как в случае с жильем в Москве, о котором я рассказывал выше, – и Сурков ему всегда помогал. Хорошо понимаю, что может существовать объективная необходимость политической борьбы, но считаю, тем не менее, что всегда следует оставаться в рамках хотя бы относительных приличий.

Точно так же крайне комично выглядят попытки Немцова критиковать Путина, во многом из-за того, что в них сквозит личная обида, очень четко сформулированная несколько лет назад. В период пребывания Немцова в Государственной Думе Путин проводил встречу в Сочи перед началом работы парламента, и Немцов, естественно, был среди политических деятелей, приглашенных на встречу. В тот момент как раз вышла статья, посвященная сложностям личной жизни Бориса Ефимовича, и Путин во время беседы мимоходом заметил: «Боря, ну когда ты уже наконец со своими бабами разберешься!» Должно быть, это оказался самый тяжелый вопрос, который Немцов до сих пор не может пережить.

Есть и другой вопрос, на который, как мне кажется, у него действительно нет ответа. Что произошло, куда подевалась его знаменитая харизма, почему она перестала работать? Почему Немцов не прошел в Думу? Он же хорошо понимает, что власть скорее делала все возможное, чтобы протащить его буквально за уши, чем наоборот. С чем связан этот провал? С тем, что он давно не слышит людей, среди которых живет, не понимает, чем они дышат? Или же он сам чувствует, что не только завалил в свое время работу в СПС, но и в «Новом фронте» тоже ничего собой не представляет? То, что некогда видный политический деятель скатился до абсолютно маргинальных позиций, – несомненно трагедия. А ведь когда-то он был совершенно в ином положении! Был момент, когда Немцов глядел свысока на скромного сотрудника кремлевской администрации Путина, знать не знал, кто такой Медведев. Сейчас ситуация изменилась, и в этой новой реальности надо искать себе место. Но найти его, конечно, крайне сложно, почти невозможно.

Из таких осколков былых времен, как Немцов, Алексеева, Ковалев или Рыжков, невозможно слепить единую партию. У них разные взгляды, они не очень понимают, чего хотят, потому что прекрасно сознают, что их призывы – скорее не программа, а тосты. Более того, у них нет никакого позитивного опыта осуществления того, о чем они говорят. Это скорее сборище политических неудачников, раскачивающих ситуацию и уничтожающих веру россиян в реальную возможность изменений внутри общественного института, возможность проведения честных выборов, возможность создания политических партий, которые бы отражали действительные интересы самых разнообразных российских политаческих групп. У «несогласных» этого, очевидно, нет. Они предлагают методы борьбы с коррупцией, но по своей природе это не методы, и, что самое важное, они говорят на каком-то особом языке, который люди и слышать не хотят. Это все та же истертая политическая обойма 80-х и 90-х – не видно даже лиц, вызывающих симпатию. Они озлоблены. Они раздосадованы. И они выполняют крайне опасную роль тарана демократических свобод, через брешь, пробитую которым, хлынет совсем другая сила – мутная волна экстремизма.

Глава 2

За внешним прыщом на теле российской государственности назревает страшный вулканический процесс. Этот процесс питает собой потерянное поколение – молодых людей в возрасте от шестнадцати до двадцати четырех, становление которых прошло уже в эпоху подлости 90-х, повального бандитизма и массово спивающихся бывших промышленных городов. Отцы этого поколения – деклассированные военнослужащие, нищие врачи, брошенные ИТРовцы. Большинство этих ребят выросли с разведенными матерями или в семьях, по которым прошелся страшный «русский крест» – когда смертность мужчин достигла феноменально высокой отметки по сравнению с Советским Союзом годов примерно 70-х, а уровень средней продолжительности жизни упал до пятидесяти девяти лет. Они привыкли считаться только с силой и искренне верят, что вокруг все враги. Они видели великое перемещение народов, когда их традиционные зоны обитания вдруг заполонили люди, о которых они раньше знать не знали и ведать не ведали, которые плохо говорят по-русски и принесли с собой совершенно чуждую культуру. В итоге мы имеем поколение людей, которые прекрасно понимают, что мы живем в классовом обществе, и если нет денег, то ничего добиться нельзя.

У них нет общей идеологии, нет общей идеи, нет общего дела. Их родители озлоблены и брошены, они готовы к любому негативному ответу. Поэтому эти молодые люди с нетерпением жаждут революции. Для них революция – это не только забава, не только «прикольно». Специфика нового поколения в том, что в массе своей оно не прошло через систему пионерской организации и пионерских лагерей. И дело здесь не в идеологии, а в умении общаться со сверстниками. Эти ребята практически асоциальны. Они не чувствуют чужую боль, не умеют сострадать. И на этот субстрат очень легко ложатся самые разнообразные идеи.

В зависимости от этнической окраски это могут быть в первую очередь идеи религиозного экстремизма – начиная от исламского фундаментализма и заканчивая довольно пока экзотическим для нас увлечением родноверов, суть которого сводится к тому, что все существующие религии придуманы и навязаны нам евреями, поэтому надо отбросить чуждое нам сионистское влияние, вернуться к нашему родному Перуну и Ярилу, и вот тогда-то и наступит на земле мир и во человецех благоволение. Неуважение к своей истории и нежелание ее знать, стремление подчеркнуть собственную исключительность на фоне общей безграмотности населения приводит к радикализации взглядов. Возникают совершенно безумные теории.

Книги, которые заполонили наши специализированные магазины, являются воплощением худшего, что только можно себе представить в области антинаучной фантастики, – чего стоят только названия наподобие «Хазария против Святой Руси». Напомню, что среди исторических документов информацию о Хазарском каганате содержат всего лишь два письма, да и те написаны уже после его исчезновения. Появляются люди с тремя классами образования, которые вдруг считают себя вправе придумывать новую историю государства российского и творить новую мифологию, и тут выясняется, что всюду – мы. И египтяне – мы, и кентавры наши тут бегали, и Юлий Цезарь наш, и Сократ, и уж конечно, Спаситель наш, и апостолы все наши. Правда, Иуда – еврей. Если кто-то думает, что я передергиваю, хочу обратить ваше внимание, что в свое время одним осетинским ученым была на полном серьезе написана работа, где без тени иронии вполне аргументированно доказывалось, что все апостолы были осетинами.

* * *

Но вернемся к поколению молодых. Именно эти ребята, с самого детства брошенные всеми и предоставленные самим себе, являются питательной основой для разнообразных местнических организаций – от Владивостока и Красноярска до Москвы и Калининграда. Именно они начинают кричать «Россия для русских», «Москва для москвичей» и «Сибирь для сибиряков». Они боятся, что не выдержат конкурентной борьбы в современном мире, где за ними зачастую нет даже родительской поддержки, а за теми, кто «понаехал», стоят диаспоры, кланы, деньги и специфическое воспитание. Они лишены возможности продвинуться по социальной лестнице. Они не учились в престижных школах, потому что их родители не в состоянии были за это платить. Они вообще плохо образованы. Им закрыты дороги в платные, некогда престижные вузы. Они понимают, что у них никогда не будет хорошей работы, но им, так же как и сверстникам, хочется иметь дорогие мобильные телефоны. Да, конечно, они могут попросту «отжать» их у незадачливых прохожих, но, кроме того, молодежь всегда стремится к восстановлению справедливости, и с ее точки зрения справедливость восстанавливается крайне легко.

И тогда рядом появляются взрослые люди – либо преступники, либо вчерашние сотрудники Главного разведывательного управления, выброшенные на улицу и неприкаянные, либо сумасшедшие с националистическими идеями, либо еще кто-то подобный. В умелых руках ребята становятся замечательной пластичной массой, из которой можно с легкостью вылепить и банду, и партизанский отряд, и фанатское объединение – любой клуб по интересам. Специалисты оценивают количество бойцов в разнообразных и разношерстных экстремистских движениях, действующих в России, достаточно серьезными цифрами. Можно говорить о том, что такого типа террористические организации – сюда не относятся футбольные фанаты, представляющие собой отдельную субкультуру, – могут собрать тысяч двадцать крайне неплохо обученных бойцов.

Пожалуй, несколько обнадеживает лишь то, что среди молодежных экстремистских организаций отсутствует единство. Они исповедуют очень разные идеологии. Есть и нацисты, и антифа, и национал-социалисты, и русские фашисты, и родноверы – проще сказать, кого там нет. Каждая из этих группировок обожает власть, все они воюют друг с другом и ненавидят друг друга. Известно, например, что антифашисты, которые выросли из довольно специфической панковской тусовки, охранявшей концерты, практически завершили свое существование после того, как основные бойцы антифа были убиты нацистами, и сейчас превратились в совершенно маргинальную группу.

Драки в этой среде всегда были ужасны. Умение драться и кого-то «завалить», даже абсолютно безо всякого основания, является предметом особой гордости. Множество подобных групп исповедует идеологию, суть которой в двух словах сводится к фашизму, при этом со временем у членов группировок происходит явное изменение сознания. Но все понимают, что необходимо быть готовыми к бою, поэтому парни посвящали все свое время занятиям боевыми искусствами. Занимались фанатично, относились к тренировкам как профессиональные спортсмены и старались сделать все возможное, чтобы все вокруг знали, насколько они хороши. Отсюда и специфический тип одежды, и шнурки определенного цвета, показывающие, что их носитель уже кого-то убил, и внутренняя система иерархии, и повязывание кровью – все это было и все это есть.

* * *

На первых порах доморощенным нацистам казалось, что достаточно сделать так, чтобы сюда не приезжали всякие мерзкие, по их мнению, чужеземцы и не занимали их рабочие места. Им казалось, что таким образом рабочие места появятся у них самих и их родителей и они смогут защитить свою родину. При этом банды начали с того, что убивали приезжающих из Средней Азии, а то ли в Питере, то ли в Воронеже нацисты убивали негров – при этом помимо убийств не брезговали и ограблениями: ничто не мешало им выхватить сотовый телефон, снять понравившуюся одежду. По большому счету это были прикрытые идеологической болтовней элементарные грабежи, попытки повысить свой жизненный уровень. Но не все так просто.

В скором времени выяснилось, что казавшийся таким действенным подход «убьем узбека или таджика, другие испугаются и сюда не поедут» слишком примитивен и не работает. Оказалось, что, если убить узбека или таджика, на его место придут еще трое. Тогда в их болезненном мозгу появилась другая установка. Они решили – ладно, давайте смотреть причину, почему они сюда приезжают. А приезжают они сюда, потому что власти их привозят. Значит, что происходит? Россия оккупирована вражеской властью – а если Россия оккупирована, то надо бороться с оккупантами. Кто защищает оккупантов? Милиция. Понятно, значит, будем убивать милиционеров. И отсюда уже рукой подать до партизанских отрядов.

По одной из версий, ряд известных по другим делам бывших офицеров ГРУ создал целый огромный лагерь, где занимались подготовкой террористической деятельности, при этом организаторы проводили регулярные консультации с ветеранскими организациями и с действующими командирами дивизий, пытаясь добиться от них того, чтобы на момент выступления боевых групп по крайней мере армия и ветеранские организации не оказывали поддержки властям. На что им было сказано: ну, если народ вас поддержит, мы в это лезть не будем. Ребят готовили крайне серьезно, раз за разом назначалось «время Ч», но выступление все отодвигалось. В результате дело кончилось тем, что у некоторых не выдержали нервы, как у приморских партизан, и они начали самостоятельные действия. Как говорят специалисты, занимавшиеся ликвидацией группы, террористическая подготовка у этих людей была на высоте: они четко понимали, что делать, как делать и зачем.

Параллельно с этим существовало еще несколько очень серьезных групп. Одна из них, действовшая на территории Башкирии и Татарстана, пыталась взорвать газопровод и убивала сотрудников милиции. Не без труда их удалось ликвидировать. Подготовленный ими в лесу лагерь был обустроен по всем правилам военного искусства. Отдельного упоминания, конечно, заслуживают и мощные группировки, обнаруженные в поволжских городах и в Москве. Руководителей этих группировок отличало то, что они, по нашим представлениям, были не вполне нормальны. Одну из групп возглавлял молодой человек, утверждавший, что является реинкарнацией Гитлера. Он сделал бомбу, которую взорвал в людном месте, однако заряд оказался недостаточным, поэтому погибло не так много людей, как он рассчитывал. Бомбу молодой человек соорудил собственноручно из того, что продавалось в аптеках, рецепт нашел в Интернете, и нельзя не отметить его бесспорных способностей. Во время допроса он производил на опрашивающих специалистов спорное впечатление. Показательно то, что в свои семнадцать лет этот деятель собрал команду из людей существенно старше себя, которые боялись его настолько, что степень их подчинения уже выходила за пределы понимания и здравого смысла.