Текст книги "Царевич-Дурак (СИ)"

Автор книги: Владимир Раугул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Владимир Р. Раугул

ИВАН ЦАРЕВИЧ-ДУРАК

Жил да был Иван Царевич. А звали его Иван-Дурак. И все потому, что не был он

сыном царствующего царя, а был сыном какого-то другого царя. И вместо того,

чтобы царствовать самому, он служил тому царю, который царствовал. Видимо,

прозвище «Дурак» ему дали в честь работодателя. Ну, не долго вступление

пишется, да и сказка рассказываться торопится.

Позвал к себе царь-государь Ивана Царевича-Дурака, и говорит ему: умен ты

Иван Дурак не по должности, многими богат ты достоинствами, а страна наша

совсем бедная стала. Оскудела казна моя в пирах да веселье. А все потому, что

Соловей Разбойник мне подати не платит. Сходи-ка ты к нему, Иван, да все

подати, которые он мне за двадцать лет задолжал, принеси мне завтра во дворец

к одиннадцати утра. А то у меня гости иноземные сегодня вечером собираются,

напьются до смерти, а завтра мне им даже пиво на опохмел купить будет не на

что. Так что, коли не выполнишь ты мое задание царское, то тем всю страну

опозоришь. Не сносить тебе тогда головы, ибо в гневе я страшен.

Задумался тут Иван-Дурак, и понял, что без головы ему трудно будет думы

думать. А так как время подпирало, пошел сразу Соловья Разбойника искать.

Найти его было не сложно. Он сидел на перекрестке в двух верстах от столицы и

обирал купцов и прохожих. Иван никогда раньше Соловья Разбойника не видел.

Мужик он оказался мощный, к тому же свистел так, что деревья выкорчевывались,

а палицей своей Соловей мог разрушить любую крепостную стену.

Сразу оценив правильно ситуацию, Иван понял, что с Соловьем ему физическими

доводами будет не совладать. Потому решил обратиться к совести Разбойника.

Но совести у того не оказалось. Соловей заявил, что денег царю на опохмел не

даст, и вообще, он маму царя любил половой близостью, и царь вообще его

внебрачный сын, ублюдок, другими словами, и просил все это передать царю в

качестве разбойничьего взноса в казну.

Расстроился Иван и пошел с горя в ближайшее село самогон покупать. Все равно

царь голову отрубит, так пусть хоть она с похмелья болит. Тогда ее не так жалко

будет. Купил, короче, Иван ведро самогона, и бродит с ним по селу, ищет с кем бы

выпить. А тут, как раз, у открытого окна великий богатырь Илья Муромец лежит.

Тридцать лет лежал Илья Муромец без движенья на одном месте, все ждал, пока

кто-нибудь мимо с ведром самогона пройдет.

Увидел Илья Ивана с ведром и кричит:

–

Дай мне напиться, мил человек!

А Иван ему в ответ:

–

Хочешь выпить, так иди сюда.

Ну, Муромец давай объяснять, что, мол, в жизни своей он на ноги не вставал и

инвалид он полный. Но Иван ведро к Илье тащить отказался. Полчаса они так

пререкались, потом Илья Муромец разозлился, вскочил на ноги, подбежал к Ивану

и сразу, в один присест, все ведро самогона выпил. Немедленно после этого он

осознал свое чудесное исцеление и стал на радостях песни орать. Четыре часа он

горлопанил и деревья крушил, на пятый час заснул, а еще через шесть часов

проснулся с жуткой головной болью и всеми признаками похмельного синдрома.

Пока Илья Муромец спал богатырским сном, Иван Дурак две бутыли самогона

купил. Одну выпил, а второю поглубже в тулуп заныкал, чтобы Илья ее сразу не

вылакал.

А Илье очень плохо по утру. Так плохо, что уж не рад, что ходить научился. Нужно

ему опохмелиться, хоть тут тресни. А Иван, хоть и на что дурак, а говорит, что,

мол, опохмелиться можно достать у Соловья Разбойника. Ну они сразу и пошли

туда. По сравнению с еще не совсем протрезвевшим Ильей, Соловей Разбойник

оказался мелким и жалким недорослем. Когда схватил его Илья за грудки,

Соловей пожалел, что не держал в своем доме алкогольные напитки. Также он

пожалел, что накануне был крайне груб с Иваном Царевичем. Иван же подошел к

Соловью Разбойнику и, тихонько так, предложил продать ему бутыль самогона за

сумму, равную сумме требуемой царем пошлины. Поскольку в тот момент Илья

Муромец уже швырялся Соловьем Разбойником в стоящие рядом деревья, а

также швырялся деревьями в Соловья Разбойника, последний с радостью принял

предложение Ивана. Причем с максимальной скоростью сам потащил свое золото

в царский дворец, пока Илья лечился из полученной бутыли самогона.

Когда без пяти минут одиннадцать Иван Дурак предстал пред царские очи вместе

с тяжело дышащим и побитым Соловьем Разбойником, сгибавшимся под

тяжестью притащенного золота, то государь слегка поморщился с похмелья, а

затем благодушно улыбнулся.

Молодец ты, Иванушка, – сказал государь, – очень я рад, что такие люди на меня

работают. Одно только не хорошо. Поздновато ты это золото принес.

– Так ведь ты к одиннадцати велел, – удивился Иван, – а сейчас ровно

одиннадцать.

– Я сказал к одиннадцати, – грозно ответствовал царь, – значит до одиннадцати. -

Значит в десять тридцать уже все должно было быть здесь. К тому же, дошли до

меня слухи, что ты в своей работе Илью Муромца задействовал. Не порядок это,

отвлекать других сказочных персонажей для выполнения своих личных рабочих

функций. У Ильи своя роль была. Он должен был у окна лежать, а ты его от этого

дела оторвал. Ладно, дам я тебе возможность вину свою искупить. Завтра ко мне

новые заморские гости приезжают, удивить их чем-нибудь необходимо, чтобы

державу нашу не посрамить. Слышал я, что у царя Гвидона есть белка, которая

песни поет, да орехи грызет так, что золото и изумруды горой валятся в результате

этого процесса. Принеси мне эту белку во дворец завтра к десяти утра, а то у нас с

гостями иноземными в десять тридцать банкет начинается.

Изумился тут Иван Дурак и пытался возразить, что, мол, не дурацкое, а

богатырское это дело с разбойников подати выбивать, а белка чудесная – это

вообще из другой сказки.

Но царь ничего слушать не хотел, только Ивана словами нехорошими обозвал и

пообещал кожу с него содрать и на кол посадить, если белка у него к десяти часам

во дворце не появится. А то, что до царства Гвидона двести лет ехать надо, об

этом царь ничего и слушать не хотел.

Вышел Иван от царя в расстроенных чувствах. Уже совсем с жизнью прощается,

да тут, как в сказке, мимо купцы персидские с караваном идут. Среди товаров их

был ковер-самолет. Бросился Иван-Дурак купцам этим в ноги, умоляя, чтобы они

ему ковер чудесный продали. Только после того, как отдал Иван купцам все свои

деньги, и еще свой оклад за год вперед, продали они ему ковер этот чудесный.

Вскочил Иван на ковер и в царство Гвидона отправился. Прилетел он туда

быстрее ветра. Сразу во дворец Гвидона заявился. Царь Гвидон, в самом деле,

большим «гвидоном» оказался. Не захотел он отдавать свою белку. Взывал Иван к

чувствам и совести гвидонской, говорил ему, что, мол, ты, царь Гвидон, в бочке

вырос, почти как философ Диоген. Ты должен человека выше материальных

ценностей ставить, ты должен помочь мне, спасти меня от смерти лютой. Ведь

человек человеку друг, товарищ и брат. На что Гвидон заявил, что, мол, это из

другой сказки. Из той, где призрак по Европе бродит. А в нынешней реалии -

человек человеку волк, соперник и конкурент. Но есть у Гвидона одна мечта: чтобы

отец его признал. Отказывается папаша, падла, от отцовства, и трон своего

царства Гвидону завещать не хочет. Гвидон уже к отцу в виде всех зловредных

насекомых наведывался, всех во дворце его перекусал, а толку с этого никакого не

было. Коли Иван этот вопрос урегулирует, то белку он получит.

Вскочил Иван на ковер-самолет и прямо к отцу гвидонскому направился.

Объяснил там причину неоднократного появления во дворце всяких кусачих

насекомых и предупредил, что скоро из моря начнут вылезать на несознательного

отца тридцать три богатыря с матюгами и тяжелыми булавами, а также море

вообще раздвинется, и из Египта в его царство переселятся все евреи. Трудно

сказать, какой именно из описанных ужасов больше повлиял на царя, но справку

тот подписал. С этой справкой Иван обратно к Гвидону ломанулся на своем ковре-

самолете. А Гвидон сидит пьяный, ничего не понимает из происходящего. Жена у

него, видите ли, родила ему гвидонка, так что теперь он гуляет. Пришлось Ивану

справку на стол положить и белку самому забирать. Мерзкое животное долго

кусалось и порывалось запустить в Ивана изумрудом потяжелее. Но все

кончилось благополучно, и уже к половине десятого утра Царевич Дурак предстал

с белкой пред светлы царски очи.

Похвалил его царь, сказал, что Иван – лучший у него работник. Вот, только, белку

он поздно привез. Надо было в начале десятого. Также он воспользовался ковром-

самолетом, который Алладину предназначался, в результате чего парень так и не

смог выбраться из своей волшебной пещеры. Но это для нашего государства не

важно. Плохо то, что теперь мерзкий визирь Джафар сможет жениться на дочери

падишаха, а это идет в разрез с внешнеполитическими интересами нашего

отечества.

Далее

царь

заявил

примерно

следующее:

”Новые обстоятельства открылись на рубежах нашей Родины. Басурманы прут на

нас великим полчищем. Не знаю даже, чем мы их конкретно обидели, но они хотят

нас всех захватить и сделать нам всем обрезание, причем начинать будут с

сонной артерии. Так как воевать у нас некому и армия находится в окончательно

разложившемся состоянии. Твоя задача заключается в том, чтобы завтра, к семи

утра, до подхода басурманской рати, привезти из тридевятого царства Меч-

Победитель. Владеет этим мечом великан с каменным сердцем. Благодаря этому

мечу и каменному сердцу этот великан вырезал уже множество народов,

народностей и национальностей. Пойди туда быстро и меч мне этот принеси.

– Как же я с такой скоростью доберусь дотуда, царь-батюшка?

– А ты ковром-самолетом воспользуйся.

– Но ведь его Алладину отдать надо! Ведь помрет же парень в пещере!

– А в условиях нынешней политической ситуации смерь одного азиатского

оборванца является жертвой, оправданной с гуманитарной точки зрения. Короче,

не спорь со мной, а то я с тебя, дурака такого, кожу сдеру, на кол тебя посажу,

башку тебе отрублю, и еще такое с тобой сделаю, что тебе, ей богу, лучше меч

этот сюда к семи утра доставить. Я тебе деньги за работу плачу, а не за

препирания. Ты либо работаешь, либо – на плаху. А я тогда к Бабе Яге обращусь.

Она великана этого соблазнит и меч у него выудит.

Опечалился тут Иван, да делать нечего. Но с Алладином поступать так, как царь

велел, Иван-Дурак тоже не мог. Потому он велел ковру самолету к Алладину в

пещеру лететь. А сам еще больше опечалился, и стал подумывать о

самоубийстве. С этими мрачными мыслями он бродил по лесу, пока не

натолкнулся на избушку, где Баба Яга жила. И говорит он Бабе Яге, что, мол, есть

на свете богатырь один. Очень он тебе подходит. Сердце у него каменное, так что

можно ругаться на него целыми днями, и он этого даже не почувствует. Мужской

же силы в нем хоть отбавляй, а женщин он в глаза не видел, так как был занят

войной всю свою жизнь. Он лишь громил вражеские рати и сжигал города. Если он

и видел женщин, то только мертвых. Так что ты ему более чем подойдешь и даже

соблазнить его сможешь без каких-либо проблем.

Задумалась Баба Яга, женские достоинства которой совершенно не ценились

местным мужским населением, да и согласилась на Иванушкино предложение.

Сделала Баба Яга себе новую прическу, наложила макияж, подтянула морщины,

наложила ногти, приняла какие-то настойки и стала похожа на вполне сносное

женское создание. Посадила она Ивана к себе в ступу и в тридевятое царство с

ним полетела.

Богатырь, в самом деле, по женским ласкам сильно изголодался. Даже меч свой

согласился на Бабу Ягу обменять. Яга же в благодарность отдала Ивану свою

ступу и помело. Прыгнул Иван в ступу и к царю полетел. Подлетает к городу

столичному в шесть утра, а город уже ратью басурманской окружен. А тут, как

назло, ступа выдохлась и прямо на шатер шаха басурманского рухнула. От такого

удара по голове шах, понятно, сразу скончался, но рать его от этого по домам

расходиться не захотела. Полезли они всей ордой на Ивана. Чувствует он, что не

сможет он через эту толпу спокойно к царю пройти, ну и давай мечом махать. Но,

поскольку меч это был не простой, а волшебный, то Иван за двадцать минут всех

неприятелей перерубил и в половине седьмого пред светлы царски очи явился.

Царь сразу давай орать на Ивана:

–Ты, сукин кот, такой, разэтакий! Где ты шлялся, паразит?! Почему рать

басурманскую до стен наших допустил? Почему, ты, негодяй, твою душу мать,

нашу Бабу Ягу заграницу отдал?! И кто тебе, кретин ты этакий, разрешил ковер-

самолет Алладину отсылать?! Тебя мало сварить в кипятке! Тебя мало

четвертовать и повесить! Я не знаю, что с тобой еще сделаю!

– Не знаешь, так и не говори, – вспылил вдруг Иван. – Я тебе подати от Соловья

Разбойника принес, я тебе белку твою плешивую притащил, я тебе рать

басурманскую разбил, в рот тебя задрать, мерзкий ты старикашка, а вот тебе еще

и Меч-Победитель, чтоб ты им подавился!

И с этими словами кинул Иван Царевич меч в сторону царя, но кинул так

неудачно, что меч царю прямо в глотку воткнулся. Царь от этого сразу насмерть и

помер.

Обрадовалось все народонаселение. Стали Ивана восхвалять. Гульба и праздник

начались. Все это переросло в массовые поджоги и погромы, поножовщину и

изнасилования. В ходе всего этого веселья об Иване даже и забыли. Во всяком

случае, царем ему никто стать не предложил.

Подумал тогда Иван поехать к своему другу Алладину, который ему своим

семейным счастьем, престолом и самой жизнью обязан. Если не работать там

устроиться, то хотя бы с другом посидеть и выпить. Но Алладин ответил, что

свободных вакансий у него не имеется, поскольку Джин и так сделает ему все, что

угодно, а выпить он сейчас со своим другом Иваном не может по причине

наступления светлого месяца Рамазан.

Плюнул Иван в сердцах на землю, и пошел к себе домой. Решил спокойно на печи

полежать и отдохнуть от всего этого безумия. Уж лучше, подумал Иван, жить

бедно, чем один за другим совершать сказочные подвиги.

Пришел он домой, подошел к колодцу, зачерпнул воды ведром и, естественно,

говорящую щуку вытащил. Щука ему сразу говорит, мол, чего тебе, Дурак, надо?

Иван ей объяснил, что так должны разговаривать только золотые рыбки, а щука

должна делать, что-то типа, по-щучьему веленью, по-моему хотенью.

Щука давай кричать, что всякие дураки ее из воды вытаскивают и сами не знают,

чего хотят.

– Ничего я уже не хочу, – ответил Иван. – У меня и так все уже есть. Есть дом, и в

нем теплая печь, и в печи свежий хлеб. А ты, щука, плыви себе куда подальше, и

лучше не провоцируй меня на желание сделать из тебя уху.

Выбросил он щуку в колодец и пошел к себе в дом. Так он там и лежит на печи и

ждет: вдруг к нему Илья Муромец с ведром самогона придет.

18 декабря 2001