Текст книги "Ролевик: Мистик(СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

И вместе с тем складывается устойчивое ощущение, что все происходящее так, обычное для этих двух времяпровождение, вошедшее в привычку и совершенно не выходящее за какие-то установленные рамки. Хотел было поинтересоваться у девушки, не напрямую, конечно, а намеком, но не успел. Что-то пошло совсем не так, поскольку Рэнду, без всяких на то видимых причин, потерял интерес к дуэли с соперницей, но приобрел желание смыться отсюда как можно скорее. Что и сделал, причем оченно экстравагантным образом.

Часть отчаянно скрежещущих механических «рук» закрутились вокруг Рэнду, создав надежную (хоть и ржавую) защиту, остальные же согнулись, ну а потом резко выпрямились, оттолкнувшись от земли. Хороший прыжок в высоту получился, любой блохе на зависть. К тому же Механист ухитрился в момент прыжка еще и подхватить своих созданий. Видок-с, однако! Зависнув в воздухе вопреки всем законам физики, он стал похож на осьминога в родной стихии. И не только внешне. Сочленения конечностей согнулись и разогнулись, выстреливая облака ржавчины, которая с успехом заменила реактивную тягу.

– Ржавый осьминог над городом, – обронил я, будучи до глубины души поражен сей фантасмагорией. – И куда его так быстро унесло?

– Не до шуток, – не приняла юморного тона Крио. – Рэнду бы никогда не отступил просто так, мы бы еще долго могли отношения выяснять и первой бы покинула поле схватки я, а не он. Почуял Корректоров, вот и поспешил ретироваться. Да и нам пора, все готово. Прыжок!

Мда, хорошо хоть предупредила, пусть и за пару секунд до оного. Мир вокруг резко изменился, пространство стало вязким, облипающим со всех сторон, готовым задушить тебя в липкой, противной хватке. Наверное то же самое чувствуют мухи, попавшие в паутину… Ощущение преотвратное, особенно учитывая мою к нему неготовность и абсолютную новизну происходящего.

Схлынуло так же быстро, как и накатило. Правда, и прежнее состояние не вернулось. Видимо, недоуменное выражение вырвалось наружу, потому как Крио соизволила пояснить:

– Прошли Мембрану, сейчас идем по нити. Это займет некоторое время.

– Надеюсь, что так и будет. Так что за Корректоры такие?

– Слуги Кромешников, следят за тем, чтобы Цвет не расходовался неподобающим образом. Чем дальше, тем во Фрахтале становится меньше энергии, а значит и Цвета, вот и было решено установить квоты на использование, а к тому же запасать его. И запасают, скоро уже никаких хранилищ не хватит, – брезгливо поморщилась Крио. – Сеть над городом видел, прямо в небе?

– Ну, было вроде что-то похожее, – постарался припомнить я. – Да, было.

– Это все появляющееся ловят, ни один оттенок мимо не пройдет. То же самое и в воде, и в шахтах – везде Цвет добывают. Добывают и хранят, хранят и добывают. Такой закон Фрахталя и изменить его невозможно, потому как нет силы, что преодолеет силу побывавших на Кромке.

– Получается, что у Рэнду с ними проблемы?

– Конечно. Он и сам раньше был одним из Корректоров…

Ор-ригинально! Выходит, он отступник от местных законов и правил. Но мне он не показался простым отморозком, кому отступничество нужно только лишь для делания всего, что левая пятка пожелает. Нет, тут нечто другое, зуб даю.

– Корректоры – это ведь не просто так, они личная гвардия Кромешников. Верные, сильные, умеющие работать с Цветом. И обязательно Механисты. Никто из Мерцающих, подобных мне, никогда не будет Корректором, Кромешники слишком опасаются этого. Вот и приняли законы, что всех Мерцающих держать в жестких рамках использования энергии, выделяя лишь самый минимум, чтобы не окончательно обесцветились.

– И тебе та же участь?

– Была бы, – игриво усмехнулась Крио. – Только я никогда не подчинялась ничьим приказам. Меня можно попросить, убедить, но не заставить. В этом мы сходны с Рэнду, но только в этом. Да еще в нелюбви к Кромешникам.

– Наверное, есть на то причины… Но убежал он быстро, да и созданий своих прихватил. За это уважаю.

Легкая тень недоумения на лице Крио – видимо, для нее подобное поведение не слишком понятно. Что ж, учтем сей факт, непременно учтем. Забывать подобное никоим образом нельзя, ибо такие нюансы души человеческой крайне важны при построении модели поведения. Понятно, что она может пожертвовать многим и… многими.

– И много у этих Корректоров целей для охоты?

– Мелких хватает, но, как правило, это всего лишь незначительные нарушения закона… Серьезно же они охотятся за Рэнду, его приятелем Стерком, за мной и, конечно, мечтают поймать Фэйра.

– Он столь известен?

– Конечно… Ведь он и есть Кромешник, только расходится с ними в методах. Не согласен он с жесткими нормами на Цвет, но и свободно использовать тоже не желает.

– Столько Кромешников, их помощники-Корректоры и не могут поймать вас, несмотря на все старания… Беззубые они какое-то.

– Ошибаешься, – купилась на подначку Крио. Или не купилась, а просто ответила, что не суть как важно. – Ты, наверно, думаешь, что Кромешников очень много… Нет, сейчас их всего пятнадцать, включая Фэйра. Раньше было чуть больше, но незначительно. Сотня с чем-то Корректоров, а остальных и в расчет брать не стоит.

– Мало населения во Фрахтале.

– Населения, как ты говоришь, много, мало умеющих повелевать Цветом. Да и умеющие в большинстве своем ничего из себя не представляют. Примерно как Близнецы – мелкая сошка, выполняющая поручения всех кого не лень, и кто заплатит. Или даже не заплатит, а припугнет. Да ты с ними встречался…

– Те двое? Они показались мне очень неплохо подготовленными. Хотя все относительно, это я понимаю.

– Уже хорошо. Нет, таких много, но роль их в нашем мире ничтожна. Почти все они так и остаются на одном уровне мастерства. Некоторые поднимаются чуть выше, но… Как только потенциал становится заметным, доходя до уровня, близкого для достижения Мерцания, Кромешники сразу берут их под контроль. Жесткий контроль.

– Ага, понятно. Дошли до определенного предела, а дальше щелчок по носу и барьер. Дескать, не лезь, а то камень по башке попадет.

– Частично. Путь есть, но не для всех и при всем желании большая часть достигнувших не может туда пойти, – Крио бесстрастно извлекала из памяти воспоминания из минувшего времени. – Если ты становишься Мерцающим, то только тогда будешь способен перейти на путь Механиста, а значит со временем иметь шанс достигнуть положения Корректора, а потом и Кромешника. Очень уж много запретов, слишком мало разрешено, нет простора, ты в клетке, взаперти…

Мда, голос хоть и бесстрастный, но воспоминания не из приятных. Заметно, что ее невозмутимость не всегда была неотъемлемой частью, она сперва была защитной реакцией… После же приросла, как смоченная кровью из открытых ран маска прирастает к коже и ее уже не оторвать.

– Мой Цвет – синий… Но ограничивать себя только и исключительно им, а вдобавок и не преобразовывать другие в тот, с чем удобнее работать. Глупо, непонятно. Они говорят, что это нарушение баланса – согласна. Но баланс обратится в болото, если не допускать совсем никаких перемен. Они говорят, что ограждают Фрахталь от влияния того, что может его полностью изменить. Верно, ограждают, но ограда слишком напоминает тюремную решетку. Сам со временем поймешь.

Опять толчок, внутренности словно скрутили, а потом вывернули наизнанку… Прибыли, однако.

– Добро пожаловать в другой узел Фрахталя… Да, к тебе ведь надо как-то обращаться. Имя свое ты не помнишь, так что не знаю, что и придумать.

– Имя… Набор звуков, не более того. Прозвище гораздо больше говорит о нас, оно дается не при рождении, а уже в том возрасте, когда видна суть, хотя бы ее небольшая часть.

– Красиво сказано. Раз ты не помнишь имя, то я буду обращаться к тебе… Тень.

– Странный у тебя выбор, – слегка удивился я. – Возражений нет, но хочется знать причину.

– Явился неизвестно откуда, обладаешь загадочными умениями… В своем мире ты совершенно точно не был обычным человеком. А здесь ты как тень, отброшенная неизвестностью. И мне тоже хочется узнать. Узнать, что служит источником тени, что скрыто в твоей памяти.

– Это нужно и мне…

Хитрая бестия Крио, тут и думать не о чем. Она беглец во Фрахтале, я – чужак, чье существование вряд ли придется по душе тем самым сдвинутым на балансе Кромешникам. Интересный расклад в слабо понятном мне месте. Остается только лучше его понять, усвоить использующиеся тут правила игры и… Принять их? Да ни за что на свете. Попробовать переломить? А это уже мания величия в чистом виде. Просто проскользнуть мимо, используя новые приемы, не используемые доселе. Знаю, что уже приходилось этим заниматься, пусть не здесь, а в совершенно других реальностях. Других? Да, именно других, я и раньше не был привязан к той единственной, где был рожден. Память, память, когда же ты вернешься ко мне?

Интерлюдия

Перевитая огненными лентами вода неспешно катится в никуда. Такое уж ее дело, это мягкой и пластичной стихии. Вот только огненные ленты раздраженно шипят… Подселенные внутрь духи огня не в восторге от соседства с водной стихией, стремятся вырваться на волю… Увы, все их потуги превращаются лишь в россыпи иск, что услаждают взор искушенного зрителя. Творца этого места.

– Почему ты выбрал именно этого человека на роль посланника, Шут? – отрешенно вопрошает дитя Хаоса, бросая в поток молодой, цветущий побег. Частица иного, более живого мира проскальзывает внутрь и, коснувшись огненной ленты, распадается на серые хлопья. Еще миг и не остается даже следа. – Мне интересны те признаки, по которым ты обратил внимание именно на него.

– Вас что-то беспокоит, экселенц?

– Отнюдь. Просто хочу знать больше и о тебе. Не только о тех, кого ты выбрал и еще выберешь. Взять, к примеру, моего соперника по Игре. Он использует иной принцип. Да и сам я от него не отворачиваюсь. Да… Без гримас и кривляний. Я не в настроении за ними наблюдать.

Гаер безразлично пожимает плечами. Ему, собственно, все равно, какую маску носить в конкретный момент: шута, палача, советника. Просто первая более привычна, да и удобна. От нарочитой дурашливости многие, даже опытные пройдохи, самую малость расслабляются, становятся не столь внимательны. И до чего же тогда приятно показать свое истинное лицо не простого дурака, а жестокой гримасы истинного Шута Хаоса.

Но сейчас его повелитель хочет иного. Что ж, ему и это не так сложно. Да и что он без Артаса? Лишь один из многих. Ну, не столь многих, но и не уникален. А с ним…

– Некоторые люди с Земли чувствуют веер, его влияние на все вокруг. Если вы или ваш соперник выдергиваете их из родного мира, делая своими помощниками, они приносят много пользы. Но выбирать можно по разному.

– Это очевидно.

– Возьмем, к примеру, ролевиков, как они себя называют. Экселенц, тут вашего соперника ударила по башке чуть ли не гениальность… Помнится, одному земному ученому по голове стукнуло не то яблоко, не то гиря… И получился не то закон притяжения, не то сотрясение мозга. Ой, опять отвлекся, – Шут хитро ухмыльнулся, но тут же вернулся к теме. – Ролевики, они не только всей душой рвутся в иные реальности веера, но часть из них даже соблюдает стиль тех, к тому ближе их дух. Эльфы там, паладины, прочие дроу или личи. Иногда случайно проходит, иногда намеренно культивируется. Вот тот Игрок и воспользовался, подстригая особо ярких и интересных. Вы потом подхватили.

Артас кивнул, соглашаясь с говорящим. Он в настоящий момент вообще пребывал в несколько расслабленном состоянии. Одна из его задумок развивалась даже более успешно, чем планировалось, зерно хаоса должно было прорасти в нужном месте, и очень перспективный мир веера был бы… более доступен и полезен. Поэтому легкие подковырки Шута его не особо занимали.

Ну а тот продолжал плести кружева своей речи:

– Ролевики ролевикам рознь. Одни больше склонны именно к «отыгрыванию» предпочитаемой личины. Они тщательно выстраивают ее, перенося туда свои желания, мечты, что в принципе не способны осуществиться в мире, лишенном магии. Они видны сразу, искать не надо. Вот только это лишь одна сторона монеты.

– Тогда переверни ее.

– Незамедлительно… В среде ролевиков есть те, кто интересуется не отыгрышем, а исключительно боями. На первый взгляд это простые воины – довольно узкая специализация, не столь интересная для Игроков. Зато если присмотреться внимательнее, среди них есть более сложные личности. Их тяга к иному столь же сильна, только выражается не в внешнем создании облика, а в образе жизни, увлечениях. Любовь к оружию соседствует с тягой к мистике, дух воина причудливо переплетен с завихрениями философа-оккультиста и все в таком же духе. Достаточно осмотреть дом такого человека, послушать разговоры с приятелями…

– Похоже, именно это ты и предпринял.

– Да, экселенц. Поэтому именно такого человека я и предложил. Вам ведь пришелся по душе тот разговор с ним?

Артас усмехнулся, вспоминая диалог у колодца, когда вытащенный из родного мира человек оказался в месте, поражающем неокрепший еще разум своим блеском хаоса и безумия.

– Хитер, скрытен, себе на уме. Самое уязвимое место – скрупулезное следование собственным принципам. Хотя они и достаточно гибкие. На таких струнах интересно будет играть.

– Он тоже любит Игру, повелитель. Не забывайте про это.

– С закрытой памятью это несущественно. Все козыри в моих руках. Да и он сам – только карта в колоде. Или скорее проходная пешка. У меня дела…

Последние слова донеслись уже из пустоты. Артас исчез столь легко и незаметно, даже привыкший к его могуществу гаер завистливо вздохнул. Он до сих пор не мог понять, как Артасу удается так изящно просачиваться в миры веера. И ведь божественная мощь Хаоса тут была ни при чем. Просто талант к магии перемещений.

– Проходная пешка, говоришь… Ох, экселенц, не ошибся бы ты в нем, – вздохнул Шут, качая головой. Шрам на щеке задергался, что бывало редко, только при особо сильных эмоциях. – Божественная мощь хороша, но бывали разные случаи. А мне этого не нужно, одной цепью крепко привязаны. Придется самому осмотреться. Фрахталь, он все вытерпит.

Шипение, клубы дыма… Гаер вновь наглядно продемонстрировал, что скольжение по вееру не есть его любимое занятие. Впрочем, наблюдателей здесь не было. Лишь вечный колодец, меняющий не суть, а только форму, продолжал хранить одно из средоточий сил хаоса.

Глава 4.

Цвет. Оказалось, что он значит не просто много, а чрезвычайно много. Значит здесь, во Фрахтале, вот только у меня были предчувствия, что полученное тут знание может быть применено и вне его. Пусть не в столь кристально-чистом виде, но бесполезным оно точно не окажется. Каждый из цветов и оттенков означал определенную часть силы, фрагмент из мозаики всеобъемлющей мощи энергии, пронизывающей весь Фрахталь.

Красный… У него много оттенков – багряный, алый, бордовый, малиновый – но все они полны ярости, гнева, отчаянного напора и желания сокрушать все препятствия на своем пути. Цвет воинов, ценящих смерть врага выше своей жизни. Багровый гнев берсерков и такой же туман, что застилает их взор, погружая в пьянящие воды круговерти боя ради боя.

Серебряный… Мистическое слияние луны, что окрашивает мир в иные, обманчиво-мягкие тона. Цвет тайн, загадок, тонкий флер струящегося тумана. Именно серебро помогает некоторым из нас дотронуться до неощутимой границы между мирами. Усилить восприятие невидимого и неслышимого, научиться полнее чувствовать. Интригующая аура жизни и смерти, слившихся воедино под ночным небом.

Синий и все его оттенки вроде голубого и ультрамаринового… Цвет весеннего неба, на которое так любят смотреть юные романтики, еще не обтесанные жизнью. Одни из них сохраняют память об этом ярком, живом цвете, пусть и изменяются сами. Другие же… теряют. Жаль их, но синева неба становится застиранной тряпкой, уже с проглядывающими проплешинами серой мути. Но у сохранивших краски неба и моря нет мудрого цинизма и змеиного яда. Почти нет… Море, это не небо, оно бывает коварным, обманчивым. Цвет моря делает человека одновременно восторженным и… опасным. Синева глаз таит в себе множество сюрпризов.

Желтый… У этого цвета множество оттенков, он разнообразен и непредсказуем. Посмотри на пламя, его лепестки содержат в себе оттенок желтизны. Но это не алое безумие крови, не всепожирающее красное пламя огненной стихии. Оно тоньше, изящнее, более мягкое и обволакивающее, заворачивающее тело и душу в согревающий кокон. Осторожно, любое пламя может сжечь дотла, даже кажущееся на первый взгляд таким нежным и ласковым.

Оранжевый, оранжево-ржавый. А это уже нечто совсем иное, отличное от привычного. Оттенок тлена, бренности жизни вокруг. Пыль, проскользнувшая сквозь пальцы вечности, струйка песка в часах времени. Никто и ничто не остается полностью свободным от влияния великой силы. Люди убивают время каждый день и не понимают, что на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Это Время убивает их – медленно и оттого незаметно. Понимают они это лишь когда уже поздно что-либо исправить. Не забавляйтесь с оранжевым цветом, он слишком коварен, пусть и ударит спустя долгое время. Отдайте его врагу, если не понимаете суть. Или… приручите, и пусть безжалостное время грызет ваших врагов. Только не забудьте о том, что этот зверь никогда не будет сидеть на привязи и с удовольствием сожрет вас. Сожрет в тот миг, когда вы решите, что стали его хозяином.

Золотой… Цвет ли это по своей природе? Или жестокая ловушка, стремящаяся захватить того, кто притронулся к его маслянистому сиянию? Я ненавижу слепящий, противный, жирно-склизкий блеск, который столь прельщает многих и многих. Тяжелый, текучий блеск золота, он завораживает, пытаясь найти малейшую слабину в воле и разуме человека. Золоту плевать на гордость, честь, принципы – ему нужно, чтобы только оно заняло место на вершине. Золотой паук в центре раскинувшейся по всем реальностям паутины – вот истинный символ этого цвета. Страшно наблюдать за теми, кто попал под влияние этого опаснейшего цвета. Он опасен не для других, а для владельца… Он как паразит, присосавшийся к организму, вытягивающий все его соки. Рано или поздно, но останется только сухая оболочка, которая все силы направляет на служение своему Господину – золоту. Змея в руках, извивающаяся и кусающая всех подряд, охваченная ненавистью ко всему живому и мертвому…

Золото – цвет солнца. Оно тоже готово высосать жизнь и душу, оставив после себя безжизненную, зловещую пустыню. Пустыня – вот удел солнечной ярости. В ней нет места жизни, нет и смерти. Ни одна тень не выдержит тупой, не рассуждающей ни о чем злобы вечного светила. Только тьма и мрак усмехаются, глядя на бессильную ярость золотой крови, струящейся по жилам раскаленного шара.

Зеленый… Сияние кристалла изумруда, тихий шелест листьев в кронах деревьев. Ласковый, спокойный, освещенный солнечными лучами. Он может принести ощущение радости, забвения от печалей, спокойствие недеяния. Это та самая нирвана, которые ищут многие слабые духом. Зеленый – сок природы, ее изначальное состояние. Но алая, пламенеющая кровь – страшный враг зелени. Кровь – вечная ярость. Листва – вечное недеяние, недействие, несуществование. Растительная жизнь, растительная смерть. Оставьте ее поклонникам колеса перерождений, они пусть тонут в вязком иле переходов от растения к животному, от животного к человеку. Но не станет человеком тот, кто готов стать чем-то меньшим… Печальный факт, но многие ли осознают его?

Посмотри в зеленую ряску бездонной трясины. Это тоже зеленый цвет, но на сей раз его «болотный» вариант. Тяжелый, затягивающий внутрь, но очень уж целеустремленный. Тут нет игривой листвы, мягкого спокойствия. Зато есть уверенность, основанная на повторяющейся бесконечности. Нет ничего нового во множестве миров, и если увидишь нечто отличное, то посмотри в глубь эпох. Именно там и найдешь то, что кажется новым, только будет оно облечено в старые одежды. Зеленый – цвет мудрых алхимиков, познающих тайны мира, но не имеющих желания переделать саму реальность. Груз знания и вечного сходства витков спирали оказался слишком тяжел для них… Змея укусила свой хвост и успокоилась, свившись в кольцо дурной бесконечности.

Черный… Цвет мудрости и сокровенного знания, которое не дается просто так, не падает в руки с небес. Загляни в Бездну, послушай вой ледяных ветров, осознай все оттенки черного, невидимые, непознаваемые для простых людей. Ты понял очарование ночи, пляшущих в серебряном свете звезд теней? Значит, и Бездна посмотрела на тебя с легким интересом. Черный и серебряный – эти цвета перевиты в единое целое, и гармония вечной ночи навсегда соединила их неделимыми узами.

Белый? Но такого цвета нет вообще. Это отсутствие чего-либо, обманка, пыль. Мираж в пустыне, иллюзия и тлен. Окончание цикла, пустота, бессмысленность безвременья. Добавь белого к любому цвету и он исчезнет, растворится в ничто. Бесследно, безвозвратно… Любой цвет становится бледным, блеклым. Любой, кроме черного. Тьма изначальной ночи, первородной Бездны, она не идет на уступки и компромиссы.