Текст книги "За что сидит Михаил Ходорковский"

Автор книги: Владимир Перекрест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

В этой книге, написанной специальным корреспондентом "Известий" Владимиром Перекрестом, расследуется история головокружительного взлета и сокрушительного падения одного из самых ярких и могущественных российских олигархов – Михаила Ходорковского. Как такой влиятельный, умный, обаятельный и богатый человек оказался на скамье подсудимых? На основе документальных, материалов и информации из высших сфер политического и делового истеблишмента автор дает ответ на вопрос об истинных причинах его ареста и сурового наказания.

Книга, как это часто бывает, началась с газетной публикации. Серия из пяти материалов, объединенных таким же названием, как и у книги, которую вы держите в руках, побила все рекорды посещаемости на интернет-сайте "Известий" и вызвала наибольшее число читательских откликов. Они не прекращаются до сих пор – именно поэтому автор возвращается к этой теме. Но уже в книжном формате – существенно расширенном и дополненном.

Владимир Перекрест

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Часть четвертая

Часть пятая

notes

Фонд "Открытая Россия" полностью прекратил свою деятельность

Что такое лицей "Кораллово"

Владимир Перекрест

За что сидит Михаил Ходорковский

СОДЕРЖАНИЕ

^{Часть вторая}

^{Часть третья}

^{Часть четвертая}

^{Часть пятая}

В этой книге, написанной специальным корреспондентом «Известий» Владимиром Перекрестом, расследуется история головокружительного взлета и сокрушительного падения одного из самых ярких и могущественных российских олигархов – Михаила Ходорковского. Как такой влиятельный, умный, обаятельный и богатый человек оказался на скамье подсудимых? На основе документальных, материалов и информации из высших сфер политического и делового истеблишмента автор дает ответ на вопрос об истинных причинах его ареста и сурового наказания.

Книга, как это часто бывает, началась с газетной публикации. Серия из пяти материалов, объединенных таким же названием, как и у книги, которую вы держите в руках, побила все рекорды посещаемости на интернет-сайте "Известий" и вызвала наибольшее число читательских откликов. Они не прекращаются до сих пор – именно поэтому автор возвращается к этой теме. Но уже в книжном формате – существенно расширенном и дополненном.

Часть первая

Ровно год назад судья Ирина Колесникова начала читать приговор экс-главе «ЮКОСа» Михаилу Ходорковскому. Чтение этого документа растянулось на две недели – на 800 страницах перечислялись бесчисленные доказательства, документы, показания свидетелей. Мало кто сомневался, что приговор будет обвинительным. Но всех, кто слушал монотонную речь судьи, да и тысячи людей по всей стране интересовал ответ на вопрос: как влиятельный, умный, обаятельный и богатый Ходорковский оказался на скамье подсудимых? Историю головокружительного взлета и сокрушительного падения одного из самых ярких российских олигархов расследует специальный корреспондент «Известий» Владимир Перекрест.

Бизнес-проект № 1: «Комсомол»

Низвержение с пьедестала очень богатого человека всегда на подсознательном уровне радует все социальные группы граждан – от неимущих до среднего класса включительно. Причем, подозреваю, во всех странах мира. Потому что каждого из нас подспудно свербит мысль: почему я в жизни не смог сделать больше, чем сделал? И ^{крах знаменитого человека}дает лукавую индульгенцию: а тебе оно надо, падать с высоты? Лучше летать низенько…

Но то, что произошло с Ходорковским, не назовешь судьбой – скорее системным сбоем, который произошел в этом талантливом, энергичном человеке много лет назад. Совпало это с системным сбоем целой страны, разница только в том, что не всегда можно "перезагрузить" человека. Получается, что иногда страну спасти легче, чем личность?

Загадка: почему Ходорковский не любил читать те книги, которые принято было читать в России с юных лет и при всех правителях? Классику, при всей ее сентиментальности и психологической травматичности, с копанием в душе, достоевщиной. Но Михаил Ходорковский читал другие книги – интересные и перспективные профессионально. Об этом вспоминают все близко знающие его люди. Соберутся, к примеру, комсомольцы в своем райкоме большой компанией (отношения там строились по-семейному), а Михаил редко когда заглянет, но если уж придет, то сядет в уголке и либо научную брошюру штудирует, либо учебник по экономике. Так зачем он тогда вообще пошел в комсомольские активисты, умоляла же его мама: будь ученым, к чему тебе общественная работа? Но сын смотрел дальше: его интересовал комсомол как перспектива, как сообщество цепких молодых функционеров, а не как райкомовский междусобойчик. Бизнес-проект "Комсомол", как мы знаем, дал стране немало и по сию пору преуспевающих дельцов.

В большую жизнь выпускник Московского химико-технологического института Михаил Ходорковский вышел в 1986 году. Чумовое тогда было время. Генсек Михаил Горбачев объявил перестройку, суды перестали выносить расстрельные приговоры за валютные махинации и сажать за спекуляцию. В воздухе носился запах больших денег.

Ходорковский с детства знал, почем она, копеечка. Свои первые 80 рублей он заработал в 14 лет – 2 месяца подрабатывал в булочной. С тех пор, несмотря на то что семья по советским стандартам бедной не была, единственный ребенок инженеров в отличие от сверстников практически все свободное время отдавал не книгам, музыке или играм, а поиску подработки. Хотел ли он денег? Или ему нравился сам процесс их зарабатывания? Но разве дурно что первое, что второе?

Учась в МХТИ, Ходорковский командовал студенческим стройотрядом. Кто застал это время, помнит: настоящие деньги студенты зарабатывали не в тех стройотрядах, где рвали жилы, а там, где их командиры умели грамотно закрыть наряды. Ходорковский, говорят, умел.

В 1986-1987 годах в стране появились первые кооперативы. В ЦК ВЛКСМ придумали их комсомольско-студенческий аналог – центры научно-технического творчества молодежи (сокращенно НТТМ). Они стали настоящей кормушкой для комсомольских вожаков – получаемые там доходы и не снились владельцам кооперативных закусочных.

Вот тут проект "Комсомол" и заработал на Михаила по полной программе. Свой центр НТТМ зарегистрировал в 1987 году при Фрунзенском райкоме комсомола и Михаил Ходорковский с Сергеем Монаховым. Монахов был первым секретарем Фрунзенского райкома, Ходорковский – его замом.

Ходорковского все звали Хайдер

– Мы тогда сидели в двух полуподвалах, – рассказал «Известиям» бывший сотрудник «МЕНАТЕПа», на чьих глазах происходило становление команды. – Один на Ленинградке, около заправки в районе «Сокола», другой – на Тверской-Ямской, недалеко от ресторана «София». Заправлял всем сам Ходорковский. Его прозвище тогда было Хайдер. Был тогда такой доктор Хайдер в США, голодал у Белого Дома. Однажды Михаил дал объявление в газету о том, что приглашаются молодые инициативные люди. На объявление откликнулся Леонид Невзлин. Он работал в «Зарубежгеологии», перекладывал какие-то бумажки, но та работа его не устраивала. Ходорковский дал ему какое-то поручение, тот справился. Ходорковский похвалил, заплатил и дал еще одно. «Стоп, – сказал Невзлин, – давай договариваться о постоянной работе». Ходорковский назначил его руководителем отдела, а потом сделал первым замом. Потом в команду вошел Владимир Дубов, сын известного хлебного магната Матвея Дубова, и жена комсомольского секретаря Монахова Татьяна Анисимова, очень волевая женщина. Ходорковский ее даже опасался. А Платон Лебедев у истоков не стоял, он появился гораздо позже – в январе 1990 года.

Созданный центр назвали "Межотраслевые научно-технические программы" (отсюда и пошло сокращение "МЕНАТЕП"). Тогда молодой Ходорковский был практически незаметен на фоне золотопромышленника Владимира Туманова, кооператора Артема Тарасова и других "взрослых" предпринимателей. Но он был решителен, предприимчив и обаятелен.

Позднее биографы МБХ будут уверять, что "Межотраслевые научно-технические программы" занимались продажей научных разработок. Это в общем-то правда, но не без лукавства. Команда Ходорковского химичила не столько с пробирками, сколько с деньгами. Как и многие кооператоры того времени, они "поднялись" на преобразовании безналичных денег в наличные.

– Помнишь, в конце 80-х чуть не на каждом заборе висели объявления: "Приглашаем временные молодежные коллективы"? – объясняет один из активных участников молодежного бизнес-движения тех лет. – Так вот: это было позже. Первыми выгоду просчитали такие ребята, как Ходорковский. Они предлагали различным предприятиям и НИИ пропускать свои заказы через счета центров НТТМ. Дело в том, что таким центрам государство разрешало обналичивать деньги, а госпредприятиям – нет. И если в своем институте специалист получал за разработку премию в размере оклада, то за такую же работу, пропущенную через центр НТТМ, у него выходило до 10 окладов, а иногда и больше. Мы оставляли себе 25 процентов от суммы заказа, а все остальное отдавали коллективу. Ходорковский, помню, уже тогда показал себя достаточно жестким коммерсантом – с первого заказа он оставлял себе половину, и только с последующих платил как все.

К доцентам с аспирантами и их начальникам повалили сумасшедшие по тем временам деньги.

– Официально я тогда получал 180 рэ, – поведал "Известиям" один из участников таких временных молодежных коллективов. – И вот как-то пришел домой и кинул на стол пачку "пятерок" – 500 рублей. Потом еще одну и еще две по сто червонцев. Жена подумала, что отксерил где-то и разыгрываю. Никогда до этого столько денег не видела. Потом испугалась: "Тебя же посадят". А я говорю: "Не бойся, мы с правильными ребятами теперь работаем, все будет отлично".

Но тем, кто начал вдруг за свою работу получать приличные деньги, даже не снилось, сколько оседало на счетах этих центров НТТМ. Однако уже в 1988-м в отмывочный бизнес пошли все кому не лень. "Прачечные" стали плодиться как грибы. Газеты пестрели призывами "Обналичу!", ставки стремительно падали – 20, 15, 10, 5, 3 процента. Дошло даже до 1 процента. Но к этому времени Ходорковский со своей командой уже вышел из этого бизнеса – появились значительно более выгодные проекты.

Бизнес-проект № 2: «Население»

На заработанные в НТТМ деньги Ходорковский и компания стали закупать невиданные в России товары, которые приносили сотни процентов прибыли. Именно «МЕНАТЕП», кстати, наладил массовые поставки компьютеров из Франции. Впрочем, не гнушались и более прозаическим товаром – памятный импортный напиток с надписью «Наполеон» на этикетке, как утверждают некоторые источники, тоже прошел через торговый дом «МЕНАТЕП».

За рубеж команда Ходорковского отправлялась не только за товаром, но и как Петр Первый – за наукой. Среди новых партнеров – советские эмигранты, которые обучили "новых русских" полулегальным и до того неведомым схемам увода денег от налогообложения. В частности, через офшорные компании.

В декабре 1988 года Ходорковский берет новую вершину – создает Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса (КИБ НТП), который в 1990 году после перерегистрации получил название "МЕНАТЕП". Он стал первым, кто обратил внимание на огромные деньги, лежавшие в заначках у населения. А население, желая не только спасти деньги от инфляции, но и приобщиться к этой азартной игре под названием бизнес, понесло свои кровные туда, куда им указали с экранов телевизоров. Тысячи людей понесли свои кровные в банк. Но обратно деньги получили далеко не все.

– В 1991 году я жил в Ташкенте, – рассказал "Известиям" пенсионер Иван Нечаев. – По телевидению шла мощная реклама "МЕНАТЕПа". Помню лозунг: "Мы идем к рынку со скоростью 15 миллионов рублей в час!". Предлагали купить векселя номиналом 1000 рублей за 333 рубля. Гарантировали дивиденды 40 рублей в год, это получалось 12 процентов. Очень привлекательно выглядело.

Иван Иванович взял заначку, поехал из Ташкента в Андижан, где находился региональный офис "МЕНАТЕПа", и купил 9 тысячерублевых акций. Правда, оказалось, что на акции написано "сертификат" и платить надо не 333 рубля, а больше. С разными надбавками – 541 рубль.

Через год Иван Иванович снова позвонил в офис "МЕНАТЕПа". Но там были уже другие люди. Увидел в газете "Труд", что офис "МЕНАТЕПа" открылся в Ташкенте. Обрадовался, пошел, но и там ни про какой "МЕНАТЕП" никто не слыхивал.

Нечаев написал в московский офис "МЕНАТЕПа". Ему вежливо ответили, что, в соответствии с законодательством, не могут оплатить акцию по первому требованию. Неугомонный старик написал лично Ходорковскому, в "Литгазету" Юрию Щекочихину, который вел рубрику "Антибизнес", послал запрос в Центробанк. Заодно накатал телегу в Генпрокуратуру, чтобы разобрались с мошенниками…

С огромным трудом, несколько раз съездив из Ташкента в Москву, пожилой человек в 1994 году наконец добился, чтобы "МЕНАТЕП" выкупил у него акции. Вернули пенсионеру 50 тысяч рублей. Но за это Ивана Ивановича заставили еще разок поработать на "МЕНАТЕП".

– Включаю телевизор, а там Ходорковский на голубом глазу рассказывает, как он исправно возвращает акционерам деньги, – говорит Нечаев. – И называет мою фамилию. И предлагает всем жителям СНГ, кто хочет вернуть акции, приехать в Москву на Колпачный переулок. Ну не мошенник? Когда собирал деньги, то везде офисы пооткрывал, а как возвращать – так приезжайте в Москву. Кто же к нему поедет из дальних городов-то? Может, я один такой и есть, кому вернули. Других фамилий в той передаче он, кажется, не называл.

С доверчивого населения "МЕНАТЕП" собрал около 2,5 миллиона рублей, почти в два раза увеличив стоимость своих активов. Но если бы этого не сделал Михаил Борисович, нашелся бы кто-то другой. Может, этим он себя оправдывал, обирая стариков?

Бизнес-проект № 3: «Власть»

В начале 90-х у «МЕНАТЕПа» стало денег больше, чем он мог потратить. Активы необходимо было вкладывать в недвижимость, в здания, землю, заводы. К этому времени Ходорковский становится крупным бизнесменом и одновременно обитателем коридоров власти. В 1991 году он советник премьер-министра РСФСР Ивана Силаева, а с марта 1993-го – заместитель министра топлива и энергетики Юрия Шафраника. На одном из кремлевских заседаний Ходорковский заявил, что бизнес должен активно идти в промышленность, а то, говорит, стыдно перед родителями, что торговлей деньги зарабатываешь.

Как только разрешили приватизацию, Ходорковский начинает бешено и без разбора скупать акции различных предприятий. Никакой системы не было: покупались заводы по производству минеральных удобрений в Воскресенске и печально знаменитый "Апатит". Металлургия – завод по производству чистовой меди "Уралэлектромедь", Среднеуральский и Кировоградский медеплавильные заводы, Красноярский металлургический, Волжский трубный. И даже крупнейший в России производитель титановой губки АО "Ависма". А еще текстиль, лес, пищевая промышленность – целый гипермаркет.

В подавляющем большинстве эти предприятия покупались на инвестиционных торгах. Кто больше пообещает, тому и достается предприятие. Только потом надо обещания выполнять и инвестировать деньги. На практике почти никто этого не делал. Ну и Ходорковский, естественно, тоже.

Следующий и, наверное, самый мощный рывок Ходорковского – знаменитые залоговые аукционы 1995 года. Эта идея, рассказывают, пришла в голову российскому банкиру Владимиру Потанину. Правительство нуждалось в живых деньгах, и российские банки давали ему $2 млрд под залог крупных пакетов акций лучших промышленных предприятий России. Но заложенные акции правительство и не думало выкупать.

Самым лакомым куском на аукционе был "ЮКОС" – вторая по величине нефтяная компания в России, а по запасам нефти – первая. Первый зампред председателя правления "МЕНАТЕПа" Константин Кагаловский заявил: "ЮКОС" будет нашим". Свои претензии на "ЮКОС" выдвинул и консорциум из Инкомбанка, Альфа-Банка и банка "Российский кредит". Последние предложили за акции "ЮКОСа" 350 млн долларов. Но регистрацией участников аукциона заведовал "МЕНАТЕП" – заявка конкурентов принята не была по формальным причинам.

В итоге 45 процентов акций "ЮКОСа" достались представляющей "МЕНАТЕП" подставной фирме за $159 млн – всего на $9 млн больше стартовой цены. Дальше "МЕНАТЕП" поступил с "ЮКОСом", как питон, неторопливо натягивающий свое тело на жертву. К 45 процентам акций добавились еще 33, полученных по инвестиционным торгам. Потом последовала дополнительная эмиссия акций, которая еще больше уменьшила долю государства в компании. К осени 1996 года "МЕНАТЕП" владел 90 процентами акций "ЮКОСа".

Пять старушек – уже рубль

Прервемся, читатель. Я никак не могу понять, как относиться к Ходорковскому. Вот руководил он в системе НТТМ. Перекачивал безнал в наличные, плодил инфляцию. Но, с другой стороны, люди, выполняющие реальную работу, стали получать деньги, которые прежде им и не снились. Стали покупать видеомагнитофоны, машины. Да, свербила мысль, что обкрадываешь государство, но и государство, черт возьми, было еще как в долгу перед своим населением! Почему следователь, врач, инженер не могли, не голодая, купить себе машину? Так поделом же ему, такому государству. А потом нас десятилетиями учили, что «государство – это мы». Так почему себе не взять кусок этого «своего»?

Ну возили люди Ходорковского какое-то пойло под видом французского коньяка. Не самое, кстати, паршивое. Я и сам, было дело, пил этот "Наполеон", по наивности принимая за всамделишный. И патриотично отмечая, что он, оказывается, ни в какое сравнение не идет с армянскими и грузинскими и молдавскими (советской поры) коньяками. Но ведь не травился же никто этим "Наполеоном"!

А про компьютеры и говорить нечего – этим товаром Ходорковский открыл россиянам новую эру. Что деньги оседали в офшорах, а не в Минфине – ну и это не вызывает у меня негодования. Сам, бывало, без билета ездил. С учетом разницы наших с Ходорковским финансовых возможностей – вполне соизмеримый размер хищения.

Залоговые аукционы – тоже без обмана. Государство знало, что делало. Не бандюки же из переулка получали акции крупнейших предприятий, а проверенные, эффективные менеджеры. Залоговые аукционы – это, пожалуй, самая честная и открытая сделка бизнеса и власти. Даже если допустить, что это плата за финансирование избирательной кампании Бориса Ельцина.

Ходорковский делает деньги из воздуха. Придумывает хитроумные схемы ухода от налогов, скупает по дешевке предприятия, потом продает их, но уже дороже. Улучшает ли это жизнь? Мою, не его. Не улучшает. Создает ли что-то новое в стране? Нет, он ничего не производит. Злюсь ли я на него за это? Да нет, как-то не особо…

Но случай с пенсионером Нечаевым другого рода. Он прост и лишен всякой политэкономической подоплеки. Он показывает, что специфика настоящего капиталиста в том, что ему все равно, как добывать деньги. Когда это выгодно – он входит в сделку с государством. Когда выгодно, обирает это государство. А когда еще выгоднее – обирает людей. Как в том анекдоте: пять старушек – рубль. Потому что смысл жизни капиталиста – деньги, одни только деньги и ничего кроме денег. Неужели прав был старик Маркс, утверждая, что нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли? Нет, безусловно, не прав. Прибыли Михаила Ходорковского были гораздо выше. И для достижения этих прибылей Ходорковский со товарищи был готов на все.

Часть вторая

На одной из встреч в Кремле Владимир Путин спросил главу «ЮКОСа», как его компании удалось за короткий срок приобрести ^{огромные богатства}и ресурсы. Возможно, именно в ответе на этот вопрос разгадка того, что случилось с Ходорковским.

«Я у них был как бельмо в глазу»

Едва автомобиль свернул с шоссе на проселок, как под правым колесом грохнул мощный взрыв. Машина взлетела в воздух и перевернулась. С двух сторон расстилалось безлюдное поле. Метрах в 30 приподнялась голова в белом малахае, в машину полетела граната. Несколько человек в маскхалатах, до этого невидимые на мартовском снегу, подбежали к горящей груде металла и начали поливать ее из автоматов. Подкатила машина с заляпанными грязью номерами, и нападавшие исчезли. Из искореженного автомобиля выполз окровавленный охранник – ног не было. Они остались в машине. Его напарник, раненный в грудь, пытался вытащить водителя. Уже мертвого.

Голливуд отдыхает – так взрывали главу компании "Ист Петролеум" Евгения Рыбина. Он должен был ехать в машине, но по дороге вспомнил про день рождения племянника и заехал его поздравить. Это его и спасло.

Следствие установило, что покушение организовал бывший начальник одного из отделов службы безопасности "ЮКОСа" ^{Алексей Пичугин}. Тот самый, которого в 2005-м осудили на 20 лет за убийство семьи Гориных и покушение на бывшую сотрудницу «ЮКОСа» Ольгу Костину.

– Я сразу понял, что меня взрывал "ЮКОС", – рассказывает Евгений Рыбин. – Мы вложили деньги в два месторождения, принадлежащие объединению "Томскнефть", а оно входит в Восточную нефтяную компанию. Но в 1997 году "ЮКОС" через подставные фирмы купил более 60% акций ВНК. И заставил "Томскнефть" разорвать с нами договор. При этом нам не вернули ни акций, ни денег. Даже не выплатили неустойку. Я выставил претензии на 100 миллионов. 8 месяцев мы вели переговоры, но они соглашались отдать только 25 миллионов, да и те по черным схемам. Однажды вице-президент "ЮКОСа" Казаков, мы с ним старые нефтяники, давно знакомы, мне сказал: "Эти люди тебе денег не отдадут". Вообще, о том, как "ЮКОС" решает такие вопросы, уже давно ходит молва среди нефтяников.

Рыбин обратился в арбитраж, и с первого же решения в его пользу начались проблемы.

– Как-то среди ночи в квартире моих родителей разбили окна, – говорит Рыбин. – Оперативники обнаружили в здании напротив оборудованную лежку для стрельбы и винтовку. Предполагали, видно, что я приеду, буду маячить в освещенном окне – и тут меня пристрелят. Не знали, что я внезапно уехал в командировку.

Пару месяцев спустя Рыбина обстреляли. И опять ему повезло: киллер споткнулся – и пули ушли в сторону… Этого киллера Рыбин позже опознал – это бывший волгоградский десантник Евгений Решетников. В третий раз подорвали машину.

Рыбин убежден, что заказ на его устранение шел с самого верха "ЮКОСа".

– Я с юристами досконально изучил документы компании, – рассказывает Рыбин. – Написал около 40 писем. По моим данным, "ЮКОС" отмыл 24 миллиарда долларов! Эти письма я разослал в МВД, Генпрокуратуру… Так что я у них был как бельмо в глазу. Хотя тогда в большинстве адресов "ЮКОСу" покровительствовали, и мои письма остались без ответа, но кое-где заинтересовались.

Сейчас новое дело Пичугина рассматривается в Мосгорсуде. Покушение на Рыбина – один из эпизодов. Кроме этого в деле – убийство летом 1998 года мэра Нефтеюганска Владимира Петухова. Он требовал от «ЮКОСа» перечисления налогов в местный бюджет – Петухова и его охранника тот же Решетников и его напарник Геннадий Цигельник расстреляли из автоматов в упор. По данным следствия, все эти преступления Пичугин организовывал по заданию первого вице-президента «ЮКОСа» Леонида Невзлина.

«Мы ведь не знали, что это вы»

Евгению Рыбину повезло. А вот предпринимательнице Валентине Корнеевой – нет.

– Это было 21 января 1998 года, – рассказал "Известиям" муж погибшей Дмитрий Корнеев. – Мы вернулись домой в десятом часу. На площадке у лифта стоял какой-то мужчина с плащом через правую руку. Я повернулся к нему спиной и начал открывать входную дверь. Внезапно услышал негромкий звук, будто пакет упал. И увидел, как Валентина оседает на пол. Подхватил ее, а этот мужчина протянул свою руку с плащом в мою сторону и говорит: "Тихо!" Шагнул в лифт и уехал. Я бросился звонить в "скорую", но что толку – пуля попала Вале в висок.

Валентина Корнеева владела маленьким магазином "Чай" в двухэтажном здании на столичной улице Покровка. Дом в центре приглянулся "МЕНАТЕПу", и это стоило женщине жизни. За магазин, стоимость которого по оценке риэлторов составляла полмиллиона долларов, Корнеевой предложили 300 тысяч. Корнеева отказалась. Зачем платить по полной? Цена пули – несколько рублей. Убийцу Владимира Шапиро и его напарника Михаила Овсянникова сейчас тоже судят. По данным следствия, за смерть Корнеевой они получили $5 тысяч и автомобиль "Хендэ Галлопер".

Судьбу Корнеевой могла повторить и народная артистка России, режиссер театра "Модернъ" Светлана Врагова. Она жила тоже в центре, в Колпачном переулке, и этот дом тоже в числе прочих приглянулся "МЕНАТЕПу".

– Пришли конкретные люди с автоматами и объяснили нам, что с "МЕНАТЕПом" лучше не спорить, – вспоминает сотрудник размещавшегося в Колпачном объединения "Молодежная инициатива". – Мы едва вещи успели собрать.

Жильцы дома организовали комитет защиты от "МЕНАТЕПа". Но после того, как убили одного из активистов, комитет распался. Сопротивлялась только Светлана Врагова. На нее давили, даже вещи на улицу вышвырнули. Но она все равно не сдавалась – пошла не в милицию, а к влиятельным людям в московском правительстве. Люди замолвили словечко где надо. И тогда "МЕНАТЕП" купил Враговой на Пречистенке квартиру взамен той, что уже почти отобрал. "Мы же не знали, что это вы", – интеллигентно сказал ей потом сам Михаил Ходорковский, встретившись невзначай на одном из приемов.

Когда Ходорковского арестовали, Светлана Врагова подписала письмо деятелей культуры в осуждение Ходорковского. "Вам не стыдно?" – корили ее коллеги и журналисты.

Муж убитой Валентины Корнеевой до сих пор не может успокоиться: "Если бы я знал, что так произойдет, я бы уговорил Валю даром отдать этот магазин". Но убийцы никому не посылали "черной метки". Потому что предупрежден – значит вооружен. А они нападали на безоружных, врасплох.

«Да никто не собирался ее убивать!»

Сама компания «ЮКОС» постепенно становилась империей – со своими законами и моральным кодексом. «Из „ЮКОСа“ не уходят», – любил говорить основатель «МЕНАТЕПа». А иногда как бы в шутку добавлял: «Живыми». И народ проникся: бывший директор по стратегическому планированию и корпоративным финансам «ЮКОСа», а в середине 90-х – начальник инвестиционного управления банка «МЕНАТЕП» Алексей Голубович, уволившись из компании в 2001 году, тем не менее продолжал посещать заседания акционеров Группы «МЕНАТЕП». Как он сам признавался, «чтобы не заподозрили в нелояльности».

– В "ЮКОСе" очень сильное влияние имела служба безопасности, которую курировал Леонид Невзлин, – рассказывает мне работавшая под непосредственным началом у Невзлина Ольга Костина.

По ее словам, в "ЮКОСе" было нормальным явлением, когда сотрудника, купившего, к примеру, квартиру или машину, служба безопасности с калькулятором в руках допрашивала: "Где взял деньги? Какие наши секреты продал, кому и за сколько?" Человек стоял на своем: жена взяла кредит в банке. Утром проверили – не соврал. Однажды кто-то из допрашиваемых пожаловался на эсбэшников в милицию, вспоминает Костина. Пришли оперативники, но Невзлин без труда спустил дело на тормозах.

– C Невзлиным иногда было страшно разговаривать, – продолжает Костина. – Он просто помешан на сверхвеличии и сверхвозможностях спецслужб. Его кредо: самый эффективный способ управления людьми – это страх. Однажды он так мне и сказал, это было в отеле "Балчуг", мы там пили кофе. "А не боитесь с такой идеологией врагов себе нажить?" – спросила я. "Что?! – Невзлин повысил голос и даже привстал со стула. – Это меня будут бояться, а не я!" На нас стали оглядываться.

И Костина уволилась – ушла работать в московскую мэрию.

– Невзлин постоянно меня преследовал, все выпытывал, чем я занимаюсь, почему не рассказываю, что делается в мэрии, – продолжает Костина. – Я говорю: "Я у вас уже не работаю". "Нет, – говорит, – ошибаешься. Ты всегда работаешь у меня". Ни больше ни меньше. Кое-какие проекты у них с мэрией не получались, и Невзлин очень прозрачно намекал, что это, по его мнению, моих рук дело.

В ноябре 1998 года под дверью квартиры Костиной раздался взрыв. Оперативники с ног сбились в поисках злоумышленника – они не сомневались, что это покушение. "Думай скорее, кому дорогу перешла", – тормошили они Костину. Грешили на кого угодно, но только не на "ЮКОС". По словам Костиной, на следующий день после взрыва ей позвонил Невзлин, очень тепло разговаривал, совсем не так жестко, как раньше.

– Рассказала мужу, – продолжает она, – а муж, он раньше тоже в "ЮКОСе" работал, вдруг замер и говорит: "А ведь это Невзлина рук дело". Я тогда ему пальцем у виска покрутила…

Зря не верила. На суде по первому делу Пичугина было доказано, что это именно он по заказу Невзлина организовал покушение на бывшую сотрудницу. Курьезная деталь: одурев от допросов, Пичугин вдруг сорвался: "Да никто не собирался убивать вашу Костину! Чуть пугнули – и все". И тут же осекся – понял, что проговорился…

«Он многое хотел рассказать»

В середине и конце 90-х «ЮКОС» продолжал наращивать свою мощь. Скупались предприятия и целые города. На ключевые места ставили своих людей, которые налаживали продажу продукции так, чтобы львиная часть средств шла именно в «ЮКОС». Показателен пример завода «Апатит» – сырье с него посредническая юкосовская фирма покупала чуть выше себестоимости и уже потом гнала его по рыночной цене. Деньги в «ЮКОС» текли непрекращающимся потоком. На момент ареста состояние Ходорковского оценивалось в 15 миллиардов долларов.

Защита Ходорковского и он сам сделали все, чтобы представить возбужденное против юкосовцев дело чисто политическим. Но сам Ходорковский прекрасно знал, за что его судят. 10 мая в Италии был задержан упомянутый Алексей Голубович, бывший начальник инвестиционного управления банка "МЕНАТЕП". Не раз, выступая в прессе, он давал понять, что готов дать показания о делах, творившихся в "ЮКОСе" и "МЕНАТЕПе". Его задержали в тот момент, когда он летел на встречу с ведущим телепередачи "Однако" Михаилом Леонтьевым. Он многое хотел рассказать в интервью. Об этом они успели предварительно поговорить. Как рассказал "Известиям" Леонтьев, Голубович признался , что руководство "ЮКОСа" настойчиво рекомендовало ему сначала покинуть страну, а потом дать письменные обязательства не разглашать деталей сделки по "Апатиту" и других подробностей работы на Ходорковского. Он рассказал Леонтьеву, что в 2004 году в машины его и жены подложили ртуть – пострадала вся его семья. А еще раньше пытались взорвать его супругу.

– Я верю Голубовичу, – сказал "Известиям" Михаил Леонтьев. – Точно такое же отравление обнаружено, по моим сведениям, еще как минимум у двух человек – бывшего зампреда правления "ЮКОСа" Константина Кагаловского и губернатора Эвенкии, тесно сотрудничавшего с "ЮКОСом", Бориса Золотарева.