Текст книги "Юрфак.ru. Зона Хиггса"

Автор книги: Владимир Панкратов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

11 июля 1942 года  Власов перешёл на сторону врага, за что его  повесили 1 августа 1946 года. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР он был лишён всех наград и званий.

И пьёт заплесневевший дождь из колокола,

что перевёрнуто упёрся в грудь казнённого. 1225.формат.

На пути к этому финалу летом 1945 года в Альпах генерал получил приказ штаба оккупационных войск о передислокации. Место назначения не указывалось.

Но на губах Искариота

улыбку видели гонцы. 1226.формат.

В урочный час,  когда сформированная автоколонна была готова к движению, на плацу появился бронетранспортёр с английским (не американским) офицером, который приказал Власову следовать за ним. Колонна тронулась.

И, собравшись из выжженных известью ям,

мертвоглазые псы, у порога залаяв,

подползают, урча, к беспощадным ногам

перепачканных в сале и желчи хозяев. 1227.формат.

На крутом повороте альпийской дороги английский бронетранспортёр газанул и исчез. Его место занял точно такой же, но с другим экипажем. Он-то и привёл колонну в нужное место под пулемёты войск НКВД (наши армейские части по принципиальным соображениям власовцев в плен не брали, настрой  у них такой был).

Что, боярин, конец, глаза застеклил тебе пот?

Вот и смотришь оплечь, будто сквозь слюдяное оконце,

и не видишь, как взрослые дети твои, отрезая хазарам отход,

по широкой дуге на погоню заходят от солнца. 1228.формат.

Этим бронетранспортёром командовал дедов сослуживиц. Дед его фамилию не назвал.

О горящее знамя – тигриная рябь,

буйный молот и серп в грозовом серебре (86). 1229.формат.

(86)  Серп и молот – советская государственная эмблема, размещённая на Государственном флаге Советского Союза. Символизирует единение крестьян (серп) и рабочих (молот), мусульман (полумесяц) и христиан (крест), женщин (лоно Венеры) и мужчин (меч Марса), мирской власти (лук) и духовного оружия (стрела). 75.грунт.

XVII дефиле

ТРЕТЬЕ ОБРУШЕНИЕ ШТУКАТУРКИ

Я вижу месяц, листья в каплях, сырость.

И. Гёте «Фауст»

Кондратом я сделался после того, как зимой меня в очередной раз выгнали с квартиры. Я подался к Моисею и Осоцкому, которые жили тогда на первом этаже дома на улице Антоненко, что за Мариинским дворцом. Хозяйка у них была сварливая, гостей не любила, поэтому посетители заходили к ним через окно. Уходили таким же образом.

И вечерогривы кони,

и утровласа дева. 1230.формат.

Забегая вперёд, скажу, что однажды летом кто-то из наших товарищей (вспомнить бы, кто) перепутал окна и в глубокой ночи чуть не умер с перепугу, свалившись прямо на хозяйку, которая по причине неимоверной духоты спала под своим окном совершенно голой.

А в гробе том старуха,

без движенья, без дыханья -

страшно мне! 1231.формат.

Впоследствии этот подвиг неизвестного героя повторил Иванов. Мы ехали в Москву, и  Лёха  в купе опрокинул бутылку пахучего  румынского вермута, который почти весь вылился на пол. У меня потом три дня башмаки к асфальту прилипали.

Я стираю оконные звёзды,

как Христос мою грешную жизнь. 1232.формат.

Утром ехавшая с нами тётка рассказывала, что после Бологого поезд резко затормозил. Иванов во сне слетел с верхней полки и по параболе спикировал вниз прямо к ней.

На скалах скользко спать... Но сплю... 1233.формат.

Приземлившись на мягкое, открыл глаза, изумлённо посмотрел тётке в лицо и сказал:

– Да тут старуха какая-то.

Как все –как все– во сне – во сне -

я смерть – свою – смотрел. 1234.формат.

Иванов ничего такого не помнил, он  как сомнамбула полез к себе наверх, где мгновенно уснул.

Бог знает, что ты там бормочешь,

ища пенсне или ключи. 1235.формат.

В ту зиму я, бесквартирный, тоже нашёл приют на улице Антоненко. Товарищи запускали меня в хату тайком от хозяйки, пытаясь скрыть от неё факт моего незаконного проживания.

Сестру именовали мы Фамарь. 1236.формат.

Таким образом я прокантовался неделю. Но шила в мешке не утаишь. Как-то днём, в воскресенье, дверь в комнату отрылась, на пороге возникла наша мегера, выцепила меня взглядом и принялась орать, что с моей помощью её постояльцы устроили из квартиры нелегальное общежитие.

И в этот миг к пределам горшим

летел я, сумрачный, как коршун. 1237.формат.

На мне были бежевые кальсоны, заправленные в клетчатые гольфы, рыжие тупоносые ботинки и шинель, накинутая на плечи. Я стоял у белой стены возле большой круглой, как бы гофрированной, печки, безупречное описание которой Сёмин  дал в книге «Нагрудный знак Ост», и ржал, потому, что в слове «общежитие» хозяйка старательно делала ударение на букве «о».

Я за жизнь боюсь – за Твою рабу,

в Петербурге жить – словно спать в гробу. 1238.формат.

Постепенно все слова из её речи исчезли, и весь ор практически свёлся к повторению одного, склоняемого на все лады слова  – «общежитие». Моисей с Осоцким еле сдерживались, а мне терять было нечего, но чтобы их не подвести (не ровен час, тоже выгонит), я ржал, закрыв лицо ладонями.

А на ладони каждый изгиб

пахнет ещё гефсиманской росою

и чешуёй иорданских рыб. 1239.формат.

– Плачешь? – спросила хозяйка.

Я икнул и всхлипнул одновременно. Моисея и Осоцкого затрясло.

– Как тебя зовут?

–  Панкратов, – промычал я из-под ладоней.

– к’Ондратъ? – удивилась она, – Ладно, живи.

Суровой гвардейской слезою

стрелковый рыдал батальон. 1240.формат.

Услышав про Кондрата, Моисей и Осоцкий забились в конвульсиях, а я, обессиленный, сполз по стенке на пол. Съехавшая с плеч шинель накрыла меня, сидящего, с головой.

Так осыпается буквами ветхий Закон.

Так опускается оползень с мёртвого склона. 1241.формат.

В поисках других (прячущихся) нарушителей хозяйка сумрачным щербатым взором ещё раз осмотрела комнату.

Где Иоанн и где Иаков? 1242.формат.

Убедившись, что кроме меня самовольщиков больше нет, она махнула чёрной рукой, повернулась и вышла. Упокой, Господи, её добрую душу.

Дни твои, наверно, прогорели

и тобой, наверно, неосознанны: -

помнишь, в Третьяковской галерее –

Суриков – "Боярыня Морозова"?...1243.формат.

Много лет спустя, роясь на задворках Интернета, в сборнике «Луковичный сидр»  я нашёл у Придворова такой стих:

Однажды утром в ранний час тираннозавр Назар,

любитель сыра и колбас, собрался на базар.

Оделся, словно на парад, чтоб навестить друзей,

как там живут ондатр Кондрат (87) и выдр Моисей? 1244.формат.

(87)  Вопрос Наины  Ельциной об ондатровой шапке был не лишён смысла. 76.грунт.

Спасибо, Михуил!

Надменно высились созвездья

в холодной яме января. 1245.формат.

Часа в два пополуночи (Gmt) я вышел из номера и стал нарезать вокруг отеля круги. Меня увидела Хамидова (член делегации), которая возвращалась из «Мулен Руж».

– Панкратов, ты чего не спишь?

– С собакой гуляю.

– А собака где?

– В Москве.

Рубцуй! 1246.формат.

Сердечный приступ начался у Яхена на улице. Я отчётливо понимаю, как он бежал домой в надежде, что мы его спасём. Но приступ был уже не первым (6 или 7). В этот раз он должен был умереть.

Я знаю, что он умирает,

а он это чувствует сам. 1247.формат.

Ягдташ (Вектор Фокс) был правильным псом и умирал он правильно. Он гнал, гнал, гнал от себя свою смерть и только в конце (уже из последних сил), услышав голос хозяйки, стал жаловаться плачущей Татьяне Валентиновне на то, что ему очень плохо.

На пашне женщина в накинутом платке,

дороги нет, льёт дождь, гниют стога

и такса мокрая на тонком поводке

всё тулится и тулится к ногам. 1248.формат.

Ночью Викентий плакал в ванной комнате, обиженный, что его не разбудили:

– Вы не дали мне возможности сказать Яше, что я его люблю.

Я буду петь: пусть песнь моя

твою печаль врачует. 1249.формат.

Когда заболел Андрей, то его отец – мой товарищ NN ушёл от жены, уволился с работы и отключил телефоны. Мы не виделись больше года, а вчера он пришёл. Лысый и безработный. Я обрадовался.

Тот, кого ищешь, идет за тобою вослед.

Или навстречу. 1250.формат.

– Ты знаешь, я женился, – сказал он

– А Наталья?

– Ну, ты ж понимаешь.

– Понимаю.

Исходит кровью не любовь, а наше самовыраженье. 1251.формат.

– У меня был инфаркт, и я умер. Лежу и вижу сон. Ведут меня под руки длинным коридором. Кто ведёт, не знаю. Всё, как рассказывали, только коридор почему-то розовый. Я тоже розовый и те, кто меня ведёт – розовые, хотя мне их и не видно. А в конце коридора – яркий свет.

Звёзды сместились, и призрак возник одолонь.

Взял мою руку и долго смотрел на ладонь. 1252.формат.

Мне хорошо и совершенно нестрашно. Вдруг, рядом женщина. Слышу её голос:

– Не уводите его, он мне нужен.

Мы останавливаемся. Я открываю глаза и вижу испуганное лицо медсестры:

– Ну, наконец-то, ну, слава Богу, как Вы?

Я рассказываю ей сон, она внимательно выслушивает и говорит:

– Ищите эту женщину.

Ах, юдоль моя гореть! Но зачем устами ищем

пыль, гонимую кладбищем, знойным пламенем стереть? 1253.формат.

А я чувствую, что женщину  эту когда-то встречал, лицо её мне знакомо. Всю голову сломал.

В синем небе не видно следов.

Кто-то ходит, стирая следы. 1254.формат.

И ты знаешь, через несколько месяцев вспомнил.

В ту зиму снега было мало. 1255.формат.

Вспоминай, – в 2005 году мы никак не могли отчитаться за два миллиона бюджетных денег. Я тогда раза четыре в министерство  ездил, а она там – начальник отдела бюджетного финансирования, на семь лет меня младше. Тогда и познакомились.

Хоть ты и был в это время другою любим,

мы встретились. 1256.формат.

Хватаю трубку, звоню Серёге:

– Такая-то работает?

– Работает.

– Замужем?

– Нет.

– Дай телефон.

Она до сих пор свою честь бережёт,

а больше ей нечего делать. 1257.формат.

Перезваниваю:

– Так и так, можно к Вам зайти?

– Пожалуйста.

Покупаю букет цветов и на всех парах к ней.

Так и стоит, прикрывая одною рукою

белые горы, а тёмный пригорок – другою. 1258.формат.

Рассказываю, всё как на духу и жду ответной реакции. А она спокойно так говорит:

– Что ж, давайте попробуем.

Шопот, ропот, неги стон,

краска тёмная стыда. 1259.формат.

Я к ней и переехал. Квартира тут неподалёку.

– Брак зарегистрировал?

– Нет, предложил повенчаться, но Ленка не захотела. Так и живём.

В сердце поэта есть тьма, но не самая тьма,

если б он  видел всю правду, сошел бы с ума. 1260.формат.

 А Андрея своего я похоронил. Месяцев шесть уже прошло. Диагноз один-в-один, как у Райки Горбачёвой. Спасибо Лужку, помог с медициной, иначе – полный абзац. Я стихотворенье написал.

–Ты?

– Ну, да. Называется «Сирень».

Я помню с детства этот цвет, его нельзя ни с чем сравнить,

сирень, сиреневый цветок, тебя нельзя никак забыть,

сирень, сирень, первый цветок, ты радуешь глаза мои,

мне Богом послан лепесток, как символ веры и любви. 1261.формат.

– Слушай, давай, водки выпьем.

– Спасибо, не пью. На Новый год только шампанское пригубил, и всё. Да и пора мне.

Так он кричал, а кому – неизвестно. 1262.формат.

NN ушёл. Я достал из шкафчика початую пол-литру и выпил «Русского стандарта». Один стопешник, а надо бы два.

И мглою бед неотвратимых

грядущий день заволокло. 1263.формат.

Уже под католическое Рождество я разбирал старые, так называемые общие тетради с дерматиновыми переплётами противного светло-коричневого цвета и в одной из них увидел стих. Много лет назад Моисей (тогда он был влюблён в Ш.) сочинил его под впечатлением от фильма Тарковского.

И пили мы из чаши,

пили радость и опьянение телесной мятой,

и менялся старинный мир

звучанием предсвадебной кантаты,

и ты была,

но был ли я тогда?

Была лишь жизнь,

и я был этой жизнью,

началом, совершенством бытия. 1264.формат.

Всё бы замечательно, да, записав эти слова, я полудетской рукой вывел на том же листе иллюстрацию – чёрный замкнутый абрис пустотелого креста, который воспарил тогда в молочной белизне надстрочья и по сей день царит там над рифмами Моисея, как в иной книге малоугольная звезда царствует над святыми текстами.

Чьё мне спасение дороже? 1265.формат.

Ещё среди тетрадок лежит записка от маминого брата. Бабушка сохранила каракули своего мальчика, выведенные полудетским почерком на рваном куске коричневой крафт-бумаги.

Дорогая мама. Я пошёл на фронт. Я не попрощался с вами потому, что боюсь слёз и вообще мне неприятна сцена расставанья. Мама если ты напишешь дяди Миши чтоб он меня не принимал я пойду в другую часть. Мама пускай Неля отнесёт мои книги в библиотеку. Они лежат на этажерке (зачёркнуто) тумбочке для цветов. Библиотека находится в нашем техникуме. Пока досвиданья. Крепко всех целую. Твой непослушный сын. 21/VI-43 г. 73.руст.

Гортань моя суха. 1266.формат.

Юлька отдала мне наручные часы угольно-чёрного цвета корпуса, в которых Лёха  сигал с лодки в пучину мутного Азовского моря, когда на Должанской косе мы устроили летний сейшн с семьями. Дома я приторочил часы к вешалке рядом с жёлтым номерком из гардероба «Онего-палас». Часы висят так, что минимум два раза в день я натыкаюсь на них взглядом. Идут, собаки, минута в минуту, что характерно.

А я все слушаю и слышу, их голоса припоминая...

Я говорю про Павла, Мишу, Илью, Бориса, Николая.

И не о том же речь, что я их мог, но не сумел сберечь,

речь не о том. Но всё же, всё же, всё же... 1267.формат.

All in all it was all just the bricks in the wall (88)

В. Панкратов,

Москва, 2008-2013-2015 г.г.

(88) Прим. ред.: «На самом деле это были всего лишь кирпичи в стене» (англ.) – текст британской рок-группы Pink Floyd из альбома The Wall (Стена).

Прим. прим. ред.: «У нас нет других кирпичей. Других кирпичей нам не дано» – В.И. Ленин/Успехи и трудности Советской власти//ПСС, т.38, стр. 55.

ИНСТРУКЦИЯ ПО ПРОЧТЕНИЮ

для читателей, достигших 18 лет.

Путешествие  по фреске целесообразно начать с авторского предисловия,  вдогон мои рецензенты Александр Эдигер и Владимир Систер тут же попытаются навязать каждому из вас свою точку зрения. Не исключено, что это поможет вам понять суть произведения и сформировать собственное мнение о прочитанном.

 Впрочем, можно воспользоваться совершенно другим путём и пойти в обратную сторону (с последней страницы на первую). Точно ничего не потеряете, а, может быть, даже быстрее проникните в глубину авторского замысла.

Еще один вариант: посмотрите на дорожную карту и выберете любое дефиле, наименование которого вас заинтересовало, а может быть, просто остановитесь на римской цифре, начертание которой вам по настроению в данный момент ближе других. Начните читать текст с указанной напротив такого дефиле  страницы. И все у вас получится.

Об одном прошу: не морщитесь и не ворчите. Бросив книгу, через день-другой, как стемнеет, примите на грудь граммов двести светлого шотладского виски Stalker Castle, снова возьмите «Юрфак» в руки и принимайтесь за чтение.

Поверьте, получите удовольствие! Никакая фреска не помешает.

Кондратъ, правообладатель

ДОРОЖНАЯ  КАРТА