Текст книги "Танковые войска СССР. «Кавалерия» Второй Мировой"

Автор книги: Владимир Дайнес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Третья танковая армия

Третья танковая армия была сформирована второй по счету после 5-й танковой армии. Начало формированию 3-й танковой армии положила директива № 994022 от 25 мая 1942 г., подписанная И.В. Сталиным и генералом А.М. Василевским. В директиве говорилось:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Сформировать 3-ю танковую армию в составе 12-го и 15-го танковых корпусов, 164-й отд. танковой бригады, 154-й стр. дивизии, одного лап РГК пушек УСВ, одного гвардейского минометного полка смешанного типа в составе двух дивизионов М-8 и одного дивизиона М-13, одного зенитного дивизиона. Дислокация управления 3-й танковой армии – г. Тула»[51]51
  Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 216.


[Закрыть].

По директиве № 170411 Ставки ВГК от 26 мая из состава 58-й армии в распоряжение командующего 3-й танковой армией передавались управление этой армии и 154-я стрелковая дивизия[52]52
  Там же. С. 220.


[Закрыть]. Одновременно директивой № 994023 был установлен следующий состав управления 3-й танковой армии: полевое управление; военная прокуратура; военный трибунал; отдельная рота охраны; отдельная штабная авторота; отдельная рота Особого отдела НКВД; отдельный батальон связи; отделение полевой связи наркомата связи; военно-почтовая база; полевая почтовая станция; полевое отделение Госбанка; военторг; управление полевой армейской базы; отдельная рота по обслуживанию армейской базы; полевые армейские артиллерийский склад, два склада ГСМ, военно-технический, интендантский и санитарный склады, склад автобронетанкового имущества; армейский ремонтно-восстановительный батальон; три подвижные ремонтные базы; две эвакотракторные роты; управление сборного пункта аварийных машин; армейские артиллерийская ремонтная мастерская и мастерская по ремонту средств связи; полевой подвижный госпиталь; автосанитарная рота; подвижная санитарная эпидемическая лаборатория; два полевых прачечных отряда; три автотранспортных батальона[53]53
  См.: там же. С. 219.


[Закрыть].

В Тульском лагере предписывалось сосредоточить 154-ю стрелковую дивизию, в районе Ново-Тульск, Ясная Поляна – 12-й танковый корпус и 164-ю танковую бригаду, в районе восточнее Тулы – 15-й танковый корпус, в Туле – 1172-й легкий артиллерийский полк РГК, 62-й гвардейский минометный полк и отдельный зенитный артиллерийский дивизион[54]54
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 216–217.


[Закрыть].

Командующим 3-й танковой армией, находившейся в резерве Ставки ВГК, был назначен генерал-лейтенант П.Л. Романенко, освобожденный от должности командующего 17-й армией (см. приложение № 3). Он, в отличие от генерала К.С. Москаленко, командовавшего 1-й танковой армией, имел опыт управления механизированными войсками. До начала войны Романенко командовал механизированной бригадой и корпусом. Он был убежденным сторонником идеи массированного применения танков в современной войне, которую отстаивал в декабре 1940 г. на совещании высшего комсостава.

15 августа директивой № 17057 Ставки ВГК генерал Романенко одновременно был назначен и заместителем командующего войсками Западного фронта и на него возлагалось руководство операциями 16-й, 61-й и 3-й танковой армий[55]55
  Там же. С. 362.


[Закрыть]. Штаб армии 26 мая возглавил полковник М.И. Зинькович, освобожденный от должности заместителя командующего 17-й армией по автобронетанковым войскам. Заместителем командующего 3-й танковой армией 15 августа стал генерал-майор Черняховский, освобожденный от обязанностей начальника управления военно-учебных заведений Главного автобронетанкового управления.

В соответствии с директивой № 994092 Ставки ВГК от 3 июля состав 3-й танковой армии был несколько изменен: вместо 164-й танковой бригады она получила 179-ю отдельную танковую бригаду. Этой же директивой приказывалось перебросить танковые части армии по железной дороге в район Ефремова, а мотострелковые бригады и тыловые части, имеющие автотранспорт, должны были следовать своим ходом[56]56
  Там же. С. 285.


[Закрыть]. Однако уже 6 июля директивой № 994096 район переброски армии был изменен: вместо Ефремова в район станции Выползово, Чернь[57]57
  Там же. С. 290.


[Закрыть].

На основании директивы № 103512 Ставки ВГК от 25 июля в состав 3-й танковой армии из Московской зоны обороны дополнительно передавались 119-я и 264-я стрелковые дивизии[58]58
  Там же. С. 326.


[Закрыть]. 26 июля по распоряжению Ставки ВГК из армии в состав Брянского фронта были переданы 86-я и 96-я танковые бригады[59]59
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы. 1942 год. Т. 2312—2. М.: ТЕРРА, 1999. С. 259–260.


[Закрыть].

К 1 августа 1942 г. в состав 3-й танковой армии входили три стрелковые дивизии, два танковых корпуса, отдельная танковая бригада, отдельный мотоциклетный батальон, истребительно-противотанковый артиллерийский, гвардейский минометный полки, отдельный зенитный артиллерийский дивизион и инженерный батальон.

Эти сведения расходятся с данными Д.В. Шеина, который не указывает 119-ю стрелковую дивизию, но говорит о 8-м отдельном мотоциклетном полке.

В исторической литературе встречаются и другие данные. Например, в труде «Советские танковые войска 1941–1945. Военно-исторический очерк» приводится следующий состав армии к середине августа 1942 г.: 12, 3 и 15-й танковые корпуса, 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, 179-я отдельная танковая бригада, два артиллерийских полка.

Перед командованием 1-й танковой армии была поставлена задача подготовить части и соединения для активных наступательных действий, научить их самостоятельно прорывать оборону противника и развивать достигнутый тактический успех в оперативный. Войска армии, в отличие от 1-й танковой армии, получили возможность заниматься боевой подготовкой в течение двух с половиной месяцев. По огневой подготовке было отработано по 3–4 упражнения (задачи) курсов стрельб. В ходе тактической подготовки мотострелковые и стрелковые подразделения тренировались в совершении маршей на 25 и 50 км, а также марш-бросков на 7 км за 40–45 мин. Основными темами занятий были встречный и оборонительный бои, наступательный бой с прорывом обороны противника, преследование противника и закрепление захваченных рубежей, организация разведки и боевого обеспечения. Все темы отрабатывались с взводом, ротой, батальоном во взаимодействии с пехотой и артиллерией. С командирами и штабами соединений были проведены два занятия на темы: организация подхода к полю боя соединений и частей армии и их сосредоточение для наступления; организация прорыва обороны противника, развитие успеха и действие танковой армии в оперативно-тактической глубине. Одновременно на специальных сборах совершенствовалась подготовка разведывательных подразделений и подразделений связи.

12 августа Ставка ВГК своей директивой № 1036027 приказала перебросить войска 3-й танковой армии по железной дороге в пункты нового назначения: с 12 августа – управление армии, 12-й, 15-й танковые корпуса и 154-ю стрелковую дивизию; с 15 августа – 119-ю и 264-ю стрелковые дивизии[60]60
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 359–360.


[Закрыть]. В состав армии были включены 106-я и 195-я танковые бригады. Штаб армии, мотострелковые бригады танковых корпусов, мотострелковые батальоны танковых бригад и другие обеспеченные автотранспортом части должны были своим ходом преодолеть от 120 до 160 км. Армия из резерва Ставки ВГК передавалась в состав Западного фронта, которым командовал генерал-полковник И.С. Конев. Ей предстояло принять участие в Ржевско-Сычевской наступательной операции.

Ржевско-Сычевская наступательная операция (30 июля – 23 августа 1942 г.)

В ходе Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции, проведенной с 8 января по 20 апреля 1942 г., образовался ржевско-вяземский выступ. В германской историографии он именуется как «ржевский выступ», «ржевская дуга», «ржевско-вяземский плацдарм». Его размеры составляли до 160 км в глубину и до 200 км по фронту (у основания). Линия фронта в районе выступа проходила западнее Белого, севернее и восточнее Ржева, западнее Юхнова, восточнее Спас-Деменска. Германское командование придавало особое значение удержанию выступа, рассматривая его как плацдарм для наступления на Москву. Здесь было сосредоточено около 2/3 войск группы армии «Центр» в составе 9-й армии и основных сил 3-й танковой и 4-й армий. Для удержания ржевско-вяземского плацдарма противник с конца декабря 1941 г. стал создавать мощную, глубоко эшелонированную оборону.

Войска Западного и Калининского фронтов, занимавшие охватывающее положение по отношению к ржевско-вяземской группировке противника, создавали постоянную угрозу удара по ее флангам и последующего окружения. С учетом этого Ставка ВГК в своей директиве № 170514 от 16 июля 1942 г. потребовала силами левого крыла Калининского фронта и правого крыла Западного фронта с 28 июля по 5 августа провести операцию с задачей очистить от противника территорию к северу от р. Волга в районе Ржев, Зубцов и территорию к востоку от р. Вазуза в районе Зубцов, Карамзино, Погорелое Городище. Им также предстояло овладеть Ржевом и Зубцовом, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-де-поны[61]61
  Тет-де-пон (от фр. tete – голова и pont – мост) – предмостная позиция, оборонительная позиция, создаваемая для удержания мостовой переправы и обеспечения войскам благоприятных условий для действий на обоих берегах водной преграды.


[Закрыть] в районе Ржева и Зубцова[62]62
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 311.


[Закрыть]. Это требование легло в основу плана Ржевско-Сычевской наступательной операции, проведенной 30 июля – 23 августа 1942 г. Мы придерживаемся традиционной датировки данной операции, так вызывает сомнение утверждение С.А. Герасимовой, что «1-я Ржевско-Сычевская (Гжатская) наступательная операция» была проведена с 30 июля по 30 сентября 1942 г.[63]63
  См.: Герасимова С.А. Ржев 42. Позиционная бойня. М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 106.


[Закрыть]

Генеральный штаб сухопутных войск Германии, как отмечал генерал Ф. Гальдер в своем дневнике 23 июля, предполагал, что советские войска готовят новые удары против группы армий «Центр». Однако до 30 июля он фиксировал, что на фронте ее армий никаких существенных событий не происходит.

Наступление войск 30-й и 29-й армий Калининского фронта началось 30 июля, а 31-й и 20-й армий Западного фронта – 4 августа. Во второй половине августа соединения 30-й и 29-й армий вышли на подступы к Ржеву, но овладеть им не смогли. Дальнейшее развитие Ржевско-Сычевской операции невозможно было без ввода новых подвижных сил. Теперь решающую роль предстояло сыграть 3-й танковой армии. К вечеру 17 августа ее части, следовавшие на автомашинах, сосредоточились скрытно в районах южнее и юго-восточнее Козельска. Этому способствовали передвижение колонн только в ночное время и дождливая погода. Однако сосредоточение частей армии, перемещавшихся по железной дороге, из-за несвоевременной подачи платформ и вагонов, плохой подготовки станций погрузки и выгрузки растянулось на десять дней. Воздушная разведка противника сумела обнаружить переброску войск по железной дороге. Генерал Гальдер 30 июля отмечал в своем дневнике: «Обстановка в районе Черни, в полосе 2-й танковой армии, все еще остается неясной. Выявленная здесь [русская] танковая армия может оказаться и новой наступательной группировкой, и простым скоплением войск, сосредоточенных здесь для введения нас в заблуждение»[64]64
  Цит. по: Гальдер Ф. Военный дневник. 22.06.1941—24.09.1942 / Пер. с нем. И. Глаголева; Предисл. и коммент. канд. ист. наук Е. Кулькова. М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2004. С. 613.


[Закрыть].

Авиация противника неоднократно наносила удары с воздуха по частям 3-й танковой армии, как во время следования по железной дороге, так и на станциях выгрузки. Командование немецкой 2-й танковой армии, наступавшей в направлении Калуги, отдало 20 августа приказ о переходе своих частей к обороне на достигнутых рубежах в связи с появлением у противника большого количества танков.

В районе Козельска в состав 3-й танковой армии были включены 1-я Московская Краснознаменная гвардейская мотострелковая дивизия, 1155-й пушечный артиллерийский полк РГК и 1245-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. В оперативном отношении командующему армией были подчинены 3-й танковый корпус с 342-й стрелковой дивизией и 105-й стрелковой бригадой, 995-й пушечный и 128-й гаубичный артиллерийские полки РГК, 319, 470 и 1264-й зенитные артиллерийские, 34-й и 77-й гвардейские минометные и 702-й легкий артиллерийский полки, а также 5 отдельных дивизионов реактивных установок М-30[65]65
  См.: Шеин Д.В. Танковая гвардия в бою / Дмитрий Шеин. М.: Яуза, Эксмо, 2009. С. 17.


[Закрыть]. Однако все эти части и соединения прибыли в состав армии полностью только к исходу 24 августа.

Всего в 3-й танковой армии насчитывалось 508 танков (271 средний и тяжелый, 237 легких) и 168 бронемашин[66]66
  См.: Советские танковые войска 1941–1945. Военно-исторический очерк. С. 67.


[Закрыть]. По данным Д.В. Шеина, армия имела 436 танков (КВ – 48, Т-34 – 223, Т-60 – 119, Т-70 – 42, Т-30 – 4), а вместе с 3-м танковым корпусом (78 танков) – 514 боевых машин. Армия располагала 227 орудиями, 124 противотанковыми пушками, 15 реактивными установками БМ-8 и 56 – БМ-13, 326 минометами (без 50-мм), 61 зенитным орудием[67]67
  См.: Шеин Д.В. Танковая гвардия в бою / Дмитрий Шеин. С. 18.


[Закрыть]. Автотранспортом она была укомплектована всего на 60 % к штату, имела 2,6 боекомплекта, 5 заправок горючего и 5–8 сутодач продовольствия и фуража.

В полосе предстоящего наступления 3-й танковой армии протяженностью 23 км оборонялись части немецкой 11-й танковой дивизии, 26-й и 56-й пехотных дивизий при поддержке 62-го истребительно-противотанкового дивизиона самоходных орудий. Здесь же были сосредоточены части 17-й и 20-й танковых дивизий. Противник создал хорошо укрепленную оборону. Она состояла из узлов сопротивления и опорных пунктов, оборудованных в населенных пунктах и на высотах. При этом широко использовались противотанковые рвы, минные поля и оборонительные сооружения, ранее созданные советскими войсками и не разрушенные при отступлении.

Войскам 3-й танковой армии предстояло нанести удар из района юго-восточнее Козельска в направлении Вейно, Сорокино, Старица с целью во взаимодействии с ударной группировкой 16-й армии Западного фронта окружить и в последующем уничтожить ударную группировку войск противника в районе Колосово, Глинная. По решению генерала Романенко намечалось нанести два удара: первый – силами 154-й стрелковой дивизии и 15-го танкового корпуса в направлении Мызин, р. Вытебеть для овладения районом Перестряж, Починок; второй – силами 264-й стрелковой дивизии и 12-го танкового корпуса в направлении Озерна, Сорокино, Обухово с целью занять район Медынцево, Никитское, Старица.

Оперативное построение войск армии было в два эшелона: в первом – 15-й танковый корпус с подчиненной ему 154-й стрелковой дивизией и 12-й танковый корпус с подчиненной ему 264-й стрелковой дивизией; во втором – 1-я Московская Краснознаменная гвардейская мотострелковая дивизия. Второй эшелон армии предусматривалось ввести в сражение после выхода 264-й стрелковой дивизии на меридиан Сорокино для развития наступления на Красногорье и прикрытия действий армии с юга. В резерве находилась 179-я отдельная танковая бригада. На участке прорыва шириной 11 км было сосредоточено 934 орудия, миномета и установки реактивной артиллерии. Действия войск армии поддерживала авиация 1-й воздушной армии.

Наступление было назначено на 19 августа. В связи с тем, что войска армии не успели сосредоточиться в указанном районе, срок перехода в наступление несколько раз переносился. Этим воспользовался противник, авиация которого стала наносить массированные удары по выдвигавшимся эшелонам армии и районам ее сосредоточения. Командиры частей и соединений 3-й танковой армии из-за ограниченного срока подготовки к наступлению не успели полностью отработать на местности все вопросы, связанные с организацией взаимодействия и управления войсками.

21 августа части 3-й танковой армии начали занимать исходное положение для наступления, сменяя стрелковые части 61-й армии.

В 6 часов 15 минут 22 августа после полуторачасовой артиллерийской подготовки и налета бомбардировщиков 1-й воздушной армии 154-я и 264-я стрелковые дивизии перешли в наступление. Артиллерийская подготовка оказалась весьма эффективной: противник начал неорганизованно отступать, бросая вооружение, снаряжение и имущество. За первые часы боя обе стрелковые дивизии продвинулись на 3–4 км при незначительном сопротивлении противника. Командующий армией с целью развития успеха решил ввести в сражение танковые корпуса.

В 10 часов части 12-го танкового корпуса генерала С.И. Богданова начали выдвижение из исходного района. Однако противник к этому времени сумел оправиться от внезапности нанесенного удара. Его авиация, господствуя в воздухе, предприняла 500–600 самолето-вылетов для воздействия на боевые порядки стрелковых дивизий и 12-го танкового корпуса. Истребительная авиация 1-й воздушной армии не обеспечила должной поддержки с воздуха 3-й танковой армии. В результате темп продвижения ее войск резко снизился, что позволило противнику закрепиться на промежуточных рубежах и ввести в бой свои вторые эшелоны. Наступление превратилось в медленное кровопролитное «выдавливание» с позиций упорно оборонявшегося противника.

На правом фланге 3-й танковой армии наступал 3-й танковый корпус. Его командир около полудня 22 августа доложил генералу Романенко о захвате Сметских Выселок. В этой связи командующий армией решил немедленно перебросить 15-й танковый корпус генерала В.А. Копцова и 1-ю Московскую Краснознаменную гвардейскую мотострелковую дивизию на правый фланг армии и развивать наступление в направлении Сметские Выселки, Слободка. В два часа дня 17-я мотострелковая бригада, 13-я и 105-я танковые бригады 15-го танкового корпуса перешли в наступление с рубежа восточнее Сметских Выселок. К исходу дня 1-я Московская Краснознаменная гвардейская мотострелковая дивизия вышла к лесу северо-восточнее от Сметских Выселок, а 15-й танковый корпус продвигался в направлении р. Вытебеть. Части 264-й стрелковой дивизии овладели районом Озерна, Госьково, а 12-й танковый корпус передовыми бригадами вышел на рубеж, достигнутый 154-й и 264-й стрелковыми дивизиями.

Генерал Романенко, оценив сложившуюся обстановку, приказал стрелковым дивизиям 23 августа продолжить выполнение ранее поставленных задач. 15-му танковому корпусу и 1-й Московской Краснознаменной гвардейской мотострелковой дивизии предписывалось развивать наступление в направлении Слободки. 12-му танковому корпусу предстояло сосредоточиться в лесу в 3 км к западу от Озеренского и после занятия частями 154-й стрелковой дивизии Бабинково наступать в направлении Дебри.

Однако боевые действия с утра 23 августа приняли затяжной характер. Противник силами до батальона пехоты при поддержке 30–40 танков и авиации неоднократно предпринимал контратаки с целью восстановить утраченное положение. Кроме того, с 24 августа войска армии стали испытывать нехватку артиллерийских снарядов. К этому времени соединения 31-й армии Западного фронта при помощи войск 29-й армии Калининского фронта освободили 23 августа Зубцов, а войска 20-й армии – Карманово. На этом наступательные возможности войск были исчерпаны, и они перешли к обороне.

В ходе Ржевско-Сычевской наступательной операции войска Западного и Калининского фронтов продвинулись на 30–45 км, ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Волги в районе Ржева, сковали крупные силы группы армий «Центр» и вынудили противника перебросить в этот район 12 дивизий с других участков советско-германского фронта. При этом Г.К. Жуков был уверен: «Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы во взаимодействии с Калининским фронтом не только разгромить ржевскую группировку, но и всю ржевско-вяземскую группу немецких войск и значительно улучшить оперативное положение на всем западном стратегическом направлении. К сожалению, эта реальная возможность Верховным Главнокомандованием была упущена»[68]68
  Цит. по: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. В 3 т. Т. 2. 10-е изд., дополненное по рукописи автора. С. 294.


[Закрыть].

С этим мнением можно согласиться, так как сил для выполнения задач, поставленных войскам Западного и Калининского фронтов, действительно не хватало. Да еще в ходе операции Ставка ВГК изымала из Западного фронта части и соединения. Следует также учесть, что советским войскам пришлось прорывать заблаговременно созданную глубоко эшелонированную и сильно укрепленную оборону. Поэтому и потери войск были значительны. Из 345,1 тыс. человек, привлеченных к операции, в ходе боевых действий были потеряны 193,7 тыс., в том числе почти 51,5 тыс. (14,9 %) – безвозвратно[69]69
  См.: Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. С. 312.


[Закрыть]. В ходе ожесточенных боев 16 вражеских дивизий, по оценкам авторов энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945», потеряли 50–80 % личного состава, а в каждой танковой дивизии из 150–160 боевых машин осталось не более 20–30.

* * *

После завершения Ржевско-Сычевской наступательной операции войска 3-й танковой армии принимали участие в контрударе войск Западного фронта против немецкой 2-й танковой армии противника в районе южнее Козельска. Однако наступление войск 3-й танковой армии на широком фронте не принесло успеха. Поэтому генерал П.Л. Романенко около шести часов вечера 25 августа 1942 г. приказал 15-му танковому корпусу повернуть на юг и в 6 часов 26 августа из района 2 км западнее Сметских Выселок во взаимодействии со стрелковым полком 154-й стрелковой дивизии нанести удар на Сорокино с северо-запада. 12-й танковый корпус должен был в 4 часа 30 минут перейти в наступление на Бабинково, Богдановка, а в дальнейшем во взаимодействии с 15-м танковым корпусом наступать на Сорокино.

Выполняя поставленные задачи, 3-й танковый корпус к исходу дня 26 августа форсировал р. Вытебеть и занял Белый Камень. 1-я Московская Краснознаменная гвардейская мотострелковая дивизия овладела Сметскими Выселками. Частям 15-го танкового корпуса и 154-й стрелковой дивизии не удалось захватить Сорокино. Не увенчалось успехом и наступление 12-го танкового корпуса в направлении Бабинково, Богдановка.

К этому времени осложнилась обстановка на левом фланге армии, где противник силами до полка пехоты при поддержке 40–50 танков предпринял атаку в направлении Госьково. С целью не допустить прорыва противника на этом направлении генерал Романенко решил к утру 27 августа сосредоточить основные силы 15-го танкового корпуса в районе Новогрынь с задачей быть готовыми к контратакам в направлении Грынь, Железница. Однако вечером 27 августа корпусу ставится новая задача: в ночь на 28 августа осуществить перегруппировку на левый фланг армии в район Паком для наступления на Леоново, Блиновский во взаимодействии с 12-й гвардейской и 149-й стрелковыми дивизиями 61-й армии. Корпусу предстояло занять рубеж Симоновский, Блиновский и в дальнейшем наступать на Уколицы.

К 4 часам утра 28 августа части 15-го танкового корпуса сосредоточились в районе Паком. В половине шестого вечера они перешли в наступление, но на подходе к Леонову натолкнулись на широкий и глубокий противотанковый ров и минные поля, прикрытые огнем противотанковых орудий и тяжелой артиллерии противника. В течение ночи отдельные группы танков и пехоты разминировали проходы и преодолели противотанковый ров и в 6 часов утра 29 августа возобновили атаку, но через 150 м встретили второй такой же ров и минные поля. Все попытки разминировать проходы и преодолеть ров успеха не имели. Поэтому в десять часов вечера командующий армией приказал отвести 15-й танковый корпус в район Озерна, Грынь и начать подготовку к наступлению в 12 часов 30 августа на Сорокино.

Столь же неуспешно действовал и 12-й танковый корпус, наступавший на Мызин, Бабинково, Богдановку. Его мотопехота понесла большие потери и не была в состоянии закрепить достигнутый танковыми подразделениями успех. Поэтому с утра 29 августа корпус перешел к обороне севернее Мызина. Не имела продвижения в направлении Широкий, Сорокино и 264-я стрелковая дивизия, поддержанная 179-й отдельной танковой бригадой. Безуспешными были действия 154-й стрелковой дивизии северо-восточнее Мызина. Части 3-го танкового корпуса и 1-й Московской Краснознаменной гвардейской мотострелковой дивизии сумели занять Мушкань.

Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков, учитывая неудачные действия 3-й танковой армии в направлении Вейно, Старица решил перенацелить ее на новое направление – Ожигово, Перестряж, Речица. По решению командующего армией предусматривалось перебросить на правый фланг армии 15-й танковый корпус и 264-ю стрелковую дивизию. Этой дивизии предстояло захватить переправы через р. Вытебеть и обеспечить ее форсирование 15-м танковым корпусом. К началу наступления боевой состав 3-й танковой армии по сравнению с 1 августа несколько изменился. Она дополнительно получила отдельный мотоциклетный батальон, два армейских артиллерийских, гаубичный артиллерийский, пушечный артиллерийский, истребительно-противотанковый артиллерийский, два гвардейских минометных, 4 зенитных артиллерийских полка, два отдельных тяжелых минометных и один зенитный артиллерийский дивизионы.

Атака была запланирована на 15 часов 45 минут 2 сентября. Но из-за несвоевременной смены 264-й стрелковой дивизии частями 61-й армии дивизия не смогла вовремя прибыть в исходный район для наступления. Несмотря на это, командир 15-го танкового корпуса приказал 17-й мотострелковой бригаде форсировать Вытебеть и атаковать Ожигово.

К 22 часам 30 минутам 2 сентября части 17-я мотострелковой бригады форсировали Вытебеть и завязали бой за Ожигово. В ночь на 3 сентября к реке подошли передовые части 264-й стрелковой дивизии. Около полудня на западный берег Вытебети были переправлены основные силы 195-й танковой бригады 15-го танкового корпуса и два полка 264-й стрелковой дивизии. К часу ночи 4 сентября части 15-го танкового корпуса и 264-й стрелковой дивизии заняли Ожигово, но их наступление на Перестряж успеха не имело. 5 сентября войскам 3-й танковой армии было приказано перейти к обороне.

В ходе трех недель кровопролитных боев войска армии сумели продвинуться всего на 6–8 км на 20-километровом фронте и освободить 11 населенных пунктов. Они, насчитывая к 21 августа почти 61 тыс. человек, потеряли около 26,4 тыс. (43,3 %), в том числе убитыми 5210 человек (без учета 3-го танкового корпуса, 342-й стрелковой дивизии и 105-й стрелковой бригады). При этом 154-я стрелковая дивизия потеряла 52 % личного состава, 264-я стрелковая дивизия – свыше 60 %, 13-я мотострелковая бригада 12-го танкового корпуса – 45 %, а 17-я мотострелковая бригада 15-го танкового корпуса – 54 % личного состава. Армия потеряла 224 танка, в том числе 117 безвозвратно[70]70
  См.: Шеин Д.В. Танковая гвардия в бою / Дмитрий Шеин. С. 34.


[Закрыть].

Ставка ВГК, принимая во внимание столь большие потери, 9 сентября своей директивой № 170606 приказала командующему Западным фронтом вывести 3-ю танковую армию в резерв Ставки в район Калуги[71]71
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы. 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 389.


[Закрыть]. Позже, 22 сентября, последовало изменение в руководстве армией. По директиве № 994202 Ставки ВГК генерал-лейтенант П.Л. Романенко был назначен заместителем командующего Брянским фронтом и командующим 5-й танковой армией. 3-ю танковую армию возглавил генерал-майор П.С. Рыбалко, освобожденный от должности командующего 5-й танковой армией[72]72
  19 января 1943 г. П.С. Рыбалко было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта танковых войск.


[Закрыть], а его заместителем стал генерал-майор А.П. Панфилов, являвшийся ранее заместителем командующего 5-й танковой армией.

Генерал П.С. Рыбалко, как и генерал К.С. Москаленко, не был танкистом по образованию (см. приложение № 3). В войну вступил в мае 1942 г. заместителем командующего 5-й танковой армией. Теперь ему, не имевшему опыта командования ни корпусом, ни тем более армией, было поручено руководить танковым объединением. Несмотря на это, он быстро освоился с новой должностью. Подтверждением тому служит характеристика, которую 6 января 1943 г. дали ему представители Ставки ВГК генералы армии Г.К. Жуков и А.М. Василевский в телеграмме на имя И.В. Сталина: «Лично о Рыбалко можно сказать следующее: человек он подготовленный и в обстановке разбирается неплохо»[73]73
  Цит. по: Василевский А.М. Дело всей жизни. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 271.


[Закрыть].

Из состава 3-й танковой армии на основании директивы № 994203 Ставки ВГК от 22 сентября 1942 г. в 5-ю танковую армию передавались 154-я стрелковая дивизия, 105-я танковая бригада и мотоциклетный полк[74]74
  См.: Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК: Документы и материалы: 1942 год. Т. 16 (5–2). С. 395.


[Закрыть]. На следующий день Ставка директивой № 994204 приказала сосредоточить: управление 3-й танковой армии и армейские части в районе Никольского (10 км южнее Калуги); 12-й, 15-й танковые корпуса и 179-ю танковую бригаду – в лесах южнее Калуги; 264-ю стрелковую дивизию – в районе Сладнево, Тихонова Пустынь, Горянск. Командующему войсками Московского военного округа предписывалось доукомплектовать армию к 5 октября личным составом, лошадьми, оружием, транспортом и имуществом[75]75
  См.: там же. С. 396.


[Закрыть].

Под руководством генерала П.С. Рыбалко была развернута работа по доукомплектованию армии, обучению и боевому слаживанию подразделений и частей с учетом накопленного к тому времени опыта. Во главу угла был взят приказ № 325, подписанный 16 октября 1942 г. наркомом обороны И.В. Сталиным (см. приложение № 5). В нем был обобщен опыт использования бронетанковых и механизированных войск в первом периоде Великой Отечественной войны и даны принципиальные установки об их тактическом и оперативном применении. Кроме того, 1 и 2 октября в штабе 3-й танковой армии состоялся разбор ранее проведенных операций[76]76
  См.: Шеин Д.В. Танковая гвардия в бою / Дмитрий Шеин. С. 20. С. 35–36.


[Закрыть]. В ходе разбора были выделены следующие недостатки в действиях войск: ведение пехотой наступления в скученных боевых порядках, что приводило к большим потерям от огня противника; перемешивание подразделений и частей, что влекло за собой потерю управления; отсутствие огневой связи между стрелковыми и танковыми подразделениями; слабая организация взаимодействия между пехотой и танками; неумение использовать танковые соединения массированно; движение танков в атаку на небольшой скорости; неумение вести из танков огонь с ходу, организовать разведку и эффективно использовать радиосвязь. В этой связи генерал Рыбалко в качестве основных задач боевой подготовки выделил следующие: отработка наступательного боя, особенно в зимних условиях; самостоятельный прорыв обороны противника и развития успеха в оперативно-тактической глубине; обучение танкистов стрельбе с ходу и маневрированию на поле боя. Командарм требовал воспитывать экипажи в духе дерзости, решительности, атаке на больших скоростях.

На боевую подготовку отводилось по 12–14 часов в сутки. В тактической подготовке основными темами являлись: встречный бой, наступательный бой с прорывом обороны противника и развитие успеха, закрепление захваченных рубежей, оборонительный бой, организация разведки и боевого охранения, борьба с танками противника. Все темы отрабатывались в составе взвод, рота, батальон и завершались тактическими учениями стрелковой дивизии во взаимодействии с танковой бригадой. С командным и начальствующим составом было проведено учение на тему «Ввод танковой армии в прорыв и ее действия в оперативно-тактической глубине и организация боя за крупный населенный пункт». Кроме того, состоялись две военные игры на картах со штабами соединений и частей, а также четыре штабных радиоучения. По огневой подготовке в стрелковых дивизиях, мотострелковых и танковых бригадах было отработано по 3–4 упражнения курса стрельб.

С 22 декабря 1942 г. по 5 января 1943 г. была осуществлена переброска войск 3-й танковой армии по железной дороге на расстояние 750 км. Разгрузка эшелонов осуществлялась на станциях Таловая, Бутурлиновка, Калач. Средний темп переброски составлял всего 50 км в сутки. Это было обусловлено запущенностью станционного хозяйства недавно отбитых у противника станций, несвоевременной подачей эшелонов, запозданием частей с подходом к станциям погрузки, отсутствием достаточного опыта у ряда командиров в организации погрузки боевой техники. При выгрузке эшелоны подвергались бомбардировке со стороны авиации противника. В результате погибли 38 человек, в том числе командир 12-го танкового корпуса полковник М.И. Чесноков.