Текст книги "Гений подземки"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Щелчок дверного запора буквально подбросил его. Ник вскочил и застыл напротив медленно отворяющегося люка.

Вошел капитан. Плотно затворил люк и внимательно поглядел на Никиту. В руке капитан держал сложенный вдвое лист пластика, похоже, с какой-то распечаткой.

– Ну, как ты, сынок? – спросил капитан вполне нейтрально.

– Хандрю, – признался Ник угрюмо. – Выпрут меня из флота, похоже.

– А тебе бы этого не хотелось? – поинтересовался капитан. Похоже, вполне искренне.

Ник пожал плечами:

– Да привык я уже... Седьмой рейд. Я ведь двенадцать лет в космосе. Даже не думал, что это так быстро закончится...

Капитан мелко закивал.

– Да. Это затягивает, что и говорить... Вот, держи, это тебе.

Он протянул Нику распечатку.

– От шефа? – с надеждой спросил Ник.

– Наверное, – любой на месте капитана пожал бы плечами. Капитан остался неподвижен. – Я не смотрел.

Ник торопливо расправил лист.

"Ник! – гласила распечатка. – Дело сложнее, чем мне показалось сначала. Придется тебе посидеть под арестом до самой Земли. Будет процесс и следствие, но одно я обещаю наверняка: из флота тебя не отчислят. Я пригрозил свернуть сотрудничество с Управлением, если они вздумают тебя уволить, так что не распускай нюни и не мрачней. А чтоб не терять формы и не облениться, займись-ка нашей давнишней и любимой проблемой – адресацией параллельного синтеза. Если сумеешь построить корректную и работоспособную модель мультисинтезной программы, дядюшка Пит будет очень доволен... Не хандри".

И – размашистая подпись.

Ник непроизвольно расплылся в улыбке.

– Что? – невозмутимо спросил капитан. – Хорошие новости?

– Лучше не бывает, капитан! – радостно сообщил Ник. – Меня не уволят!

Капитан едва заметно улыбнулся. Похоже, он все-таки прочел распечатку перед тем, как отнести Нику. Ну скажите на милость, какому капитану громадного крейсера взбредет в голову самолично доставлять послание от шефа какому-то там арестованному эмбриомеханику из гражданских? Да еще вечером, в неслужебное время?

– Очередное вам спасибо, капитан! Скажите, а терминалом я смогу воспользоваться?

– Арестованным запрещено пользоваться корабельными терминалами...

Ник осекся. А как, собственно, он тогда сможет работать? На бумаге программу не напишешь и не откомпилируешь, и уж точно – не проверишь...

– ...но в наставлении ничего не сказано по поводу личных капитанских терминалов, – закончил фразу капитан и заговорщицки подмигнул.

После чего развернулся и вышел.

Ник недолго маялся – спустя четверть часа явился щуплый вестовой с портативным терминалом под мышкой.

– Вот! – сказал он, протягивая плоский брикет Нику. Потом выудил из кармана складную антенну-георгин и установил ее на откидном столике. Наводку от корабельной магистрали берет на ура! Работай...

– Спасибо, воин, – вздохнул Ник. – Да не падет на тебя гнев сурового начальства...

Воин продемонстрировал Нику белозубую улыбку и отправился по загадочным (для Ника) вестовым надобностям.

В каюту мельком заглянул охранник с неизменным лучевиком в волосатых лапах, громыхнул запором, и Ник снова остался один.

Впрочем, нет. Не один. Теперь он мог дотянуться до любого человека в пределах обитаемой Вселенной, до любой информации.

Потому что у него появился выход в сеть.

Ник подсел к столику, откинул крышку терминала, запитал его и подсоединил джек антенны ко входному разъему. Терминал пискнул, загружаясь; над столом развернулся призрачный кубик экрана.

Первым делом Ник подключился к родимому спеццентру в Саутгемптоне, отыскал свой холд, наколотил пароль и вошел.

– Отлично, – пробормотал он, шелестя клавиатурой.

Параллельно проверил – на месте ли шеф?

Шефа не было, рабочий день в Англии уже закончился.

– Ладно, – вздохнул Ник, загружая рабочие библиотеки и отладчик. Параллельный синтез, говорите? Будет вам параллельный синтез от Никиты Капранова! Клянусь своей треуголкой! И только попробуйте обругать метод...

Когда Ник окунался в работу, время переставало для него существовать.

Прошло суток, наверное, двое. Во всяком случае, с начала работы Ник дважды прерывался на сон. Мультисинтезные процессы поглотили все его внимание, все без остатка. В принципе у Ника имелось несколько идей относительно того, как возможно поддержать в растущем механе мультисинтезные процессы. От одной из них Ник и оттолкнулся, но, как водится, по мере медленного продвижения вперед стали неумолимо накапливаться мелкие и очень неудобные проблемы.

Первое: как увязать запросы пробудившейся программы с планировщиком очагов синтеза? Зародыши все одинаковые, но программы роста совершенно друг на дружку не похожи. Будущим механам необходимы совершенно разные компоненты и в совершенно различных количествах и пропорциях. Стало быть, о жесткой планировке и речи быть не может. А дробить единый синтез на несколько субочагов – тоже не выход. Обычная программа все равно будет обслуживать их по очереди, и пока работает один, остальные будут тупо дожидаться своей очереди. Шредер ждал от Ника вовсе не этого.

И Ник резонно подумал: а что, собственно, мешает сдублировать нужное количество раз саму программу? Планировщик выясняет объем и характер будущего синтеза, дробит его на несколько очагов по типу синтезируемых составляющих, и на каждый очаг натравливает копию программы! Естественно, нужно изрядно вылизать и оптимизировать саму программу, но вот это-то Ник как раз и умел делать лучше всего.

И он ухнул в мир операторов и исполняемого кода. Раз за разом компилируя и отлаживая отдельные кусочки, каждый из которых отвечал за завершенный процесс. Поглощая в неимоверных количествах кофе и приведя шевелюру на голове в неописуемый беспорядок.

Третий день он корпел над терминалом, отрывая взгляд от куба-экрана только изредка.

Ник не сразу сообразил, что в каюте помимо него находится еще кто-то над плечом выразительно покашливали уже с минуту. Деликатно так, без нажима. Отрываться не хотелось, да и нельзя было, поэтому Ник с удовлетворением досмотрел, как вспомогательная подпрограмма совершенно корректно отследила наличие сырья для каждого из будущих очагов синтеза, и с неудовольствием обернулся.

Позади стоял Градиленко, еще двое контактеров – смуглые бородатые ребята – и два десантника из охраны.

– Что такое? – посмурнел Ник. Пока он работал, унылая история с нарушением флотских инструкций успела отойти на задний план и совершенно перестала Ника волновать. Теперь же он вспомнил все – и как швырял табуреткой в несимпатичного руководителя группы контакта, и как Шредер сообщал, что все не так просто, как могло показаться сначала...

– У тебя есть шанс реабилитироваться, – по обыкновению глядя куда-то в сторону, сказал Градиленко. – Собирайся. Бот на поверхность стартует через четверть часа.

– На поверхность? – недоумевая, переспросил Ник. – Но это же нарушение вашего любимого пункта три седьмой главы наставления...

– Собирайся, – перебил Градиленко. – И не умничай. Вадим, проведешь его.

Сказав это, Градиленко качнул головой одному из бородачей и торопливо удалился вместе с ним. Десантники и второй бородач остались.

Ник некоторое время задумчиво смотрел в проем распахнутого люка.

– Я могу узнать, что происходит? – как можно более дружелюбно обратился он к оставшемуся бородачу по имени Вадим.

– Можешь, – угрюмо ответил бородач. – Мы, похоже, снова сели в лужу.

– Вы – это группа контакта? – уточнил Ник.

– Да.

– А я-то тут при чем? – удивился Ник. – Опять станете выяснять что, где и сколько раз подряд я нарушил, пока торчал на ростовой площадке?

Бородач отрицательно покачал головой.

– Они сказали, что будут разговаривать только с тобой, – объяснил бородач. – Градиленко как ни извивался, а все равно в итоге был вынужден прийти к тебе.

По глазам собеседника Ник понял, что подчиненные Градиленко ничуть этим фактом не опечалены. Кажется, они недолюбливали своего шефа. Впрочем, стоит ли удивляться?

– Они? Кто – они? Селентинцы, что ли?

– Да. Девчонка и ее приятель. Других мы пока и не видели...

– Буга? Буга не приятель, – заметил Ник. – Буга ее брат.

– Вот видишь, – вздохнул бородач. – А мы даже имен их не сумели выяснить. Как, говоришь, парня зовут? Буга?

– Да. А девчонку – Криста.

– Криста? – удивился Бородач. – Но это же земное имя!

Ник пожал плечами:

– Они телепаты, Вадим. Криста просто выбрала из известных мне имен наиболее соответствующее. Наверняка она называет себя как-то иначе, но из-за того, что я думаю о ней, как о Кристе... – Ник развел руками.

Вадим заинтересованно взглянул на Ника.

– Телепаты? Так вот почему они так складно говорят по-русски и по-английски... Да ты собирайся, собирайся, время-то идет...

Понимая, что возражать бессмысленно, Ник засейвил и забекапил результаты трехдневной работы, покинул сеть и погасил терминал. Брать с собой ему было нечего. В сопровождении Вадима и под конвоем безмолвных лбов из охраны Ник пришел в грузовые отсеки крейсера. В одном из них распластался на синтетическом жаропрочном покрытии посадочный бот класса "Медуза". Посудина не особенно поворотливая и маневренная, зато надежная, как молоток, и очень вместительная.

Градиленко уже сидел в боте, пристегнутый и упакованный. Второй бородач – тоже. В багажном отсеке кто-то тихо переговаривался и изредка доносилось сиплое покашливание. Ник молча уселся в свободное кресло, пристегнулся и глянул в наружный экран. У бота муравьями копошились техники, отсоединяя стояночные разъемы и шланги.

Спустя пару минут начался стартовый отсчет, а еще через некоторое время бот приподнялся и рванул к уже отверзнутым шлюзам. Когда на экране стало сине от звезд, на глаза Ника едва не навернулись слезы.

А потом все заслонил голубовато-зеленый шар Селентины. Прекрасный и манящий. И где-то там, под толщей атмосферы, ждала его рожденная в лесу девчонка, сама часть селентинского леса.

Ник чувствовал, что еще не все успел ей сказать. И она ему – тоже.

Чем хороша неповоротливая и маломаневренная "Медуза" – ее практически не трясет в атмосфере. Бот снижался солидно и уверенно, без той легкомысленной болтанки, которая заставляет вспомнить о буйстве стихий и о том, что человек вкупе с творениями своих рук – всего лишь песчинка на ладонях мироздания. Траектория полета "Медузы" и сама была незыблема, как мироздание. Нисходящая гипербола, медленно обращающаяся в пологую спираль.

Невдалеке от места, где бесчинствовали землеходы, был разбит лагерь контактеров. Четыре силикоидные палатки вокруг кострища. Ник едва вышел наружу и это увидел, откровенно отвесил челюсть.

– Х-хосподи! Что, коттеджик вырастить не смогли?

Градиленко, показавшийся из "Медузы", неодобрительно поглядел на Ника и соизволил процедить сквозь зубы:

– Мы не вправе пользоваться достижениями технологий при контакте со слаборазвитой расой.

– Слаборазвитой? – удивился Ник. – Я бы так не сказал о селентинцах. Они просто другие, вот и все...

– Ты специалист, чтобы делать выводы? – сердито прервал его Градиленко.

– Нет, – честно признался Ник. – Но у меня есть голова, чтобы думать. И еще – я неделю провел с селентинцами бок о бок. Они прекрасно знают, что такое звезды. И что у звезд бывают планеты. И что на многих планетах есть жизнь. По крайней мере рассказ о том, откуда я взялся, их ничуть не удивил.

Градиленко так и обмер.

– Ты рассказывал им о своем инопланетном происхождении? – прошипел он негромко.

Ник пожал плечами:

– Да. А что? Не нужно было?

Градиленко схватился за голову и что-то тихо забормотал.

Его бородачи тем временем таскали упаковки с провиантом из "Медузы" в складскую палатку. Кто-то принялся разжигать костер, причем на редкость неумело. Ник сжалился и пришел на помощь – огонь сразу ожил, повеселел и принялся бойко пожирать сначала щепочки, а потом и дрова. Контактер-неумеха благодарно щурился сквозь линзы старомодных очков в роговой оправе.

Вскоре пришлось снова помогать контактерам – на этот раз греть чай. Варварским способом, на костре, хотя что мешало привезти с "Калахари" банки воды с химподогревом? Наверное, очередная инструкция, до коих был зело падок шеф контактеров. Ник не ожидал, что контактеры окажутся настолько не полевым людом. Теоретики, блин. Кабинетные стратеги. Гении-заочники. Эх, ма...

Наконец "Медуза" была разгружена и немедленно улетела, вещи перетасканы и упрятаны в палатку, а вся немногочисленная братия Градиленко (семь человек, включая его самого) расселась вокруг костра на бревнышках. Ник был восьмым в этой странной компании.

Чаепитие, по-видимому, служило контактерам чем-то вроде ритуала. Неким общим собранием, подведением итогов – наверное, так.

Градиленко дождался, пока ему нацедят в керамическую кружку пахучей густой жидкости, прокашлялся и, словно бы ни к кому не обращаясь, приступил:

– Итак, коллеги? Кто введет новичка в курс дела? Матвей?

– Лучше пусть Гарик, – отозвался один из контактеров. – Гарик дежурил, когда девчонка назвала его, – Матвей кивнул в сторону Ника, – имя.

– Ладно. Давай, Гарик, – велел Градиленко.

Пиротехник-неумеха поправил очки и виновато поглядел на Ника.

– Прежде всего позволю спросить, – начал он, как показалось Нику, не то смущенно, не то виновато, – вы осведомлены о базовой процедуре контакта?

– Нет, – ответил Ник и свойски подмигнул. – При обнаружении аборигенов мне предписывается сворачивать работы и убираться восвояси.

– Что, кстати, не было проделано, – вполголоса проворчал Градиленко. Не удержался, встрял-таки.

– Уважаемый, – миролюбиво ответил Ник. У него почему-то установилось хорошее настроение, даже зануда-контактер не мог настроение испортить. Вам приходилось попадать в эпицентр поверхностного землетрясения? Нет? Так вот, нападение землеходов – это гораздо страшнее. Я вас уверяю. И не будем об этом, ладно? Вам уже прищемили хвост однажды, так не заставляйте меня снова звонить шефу!

Градиленко насупился и уткнулся в кружку с чаем. Ник с некоторым изумлением отметил, что его наглый блеф возымел желаемые последствия, и мысленно поставил себе пять баллов за смекалку.

– В общем, – осмелился продолжить робкий Гарик, – мы пытаемся наладить взаимопонимание с аборигенами. Ищем точки соприкосновения, общие понятия, общие константы... До сих пор это срабатывало. На Селентине мы впервые зашли в тупик...

Ник заметил, что Градиленко еще ниже склонился над чашкой, чуть нос в чай не макнул.

– Мы неделю бьемся, но аборигены либо не хотят нас понять, либо не могут. Сегодня утром девушка, с которой мы контактируем чаще всего, рассердилась, накричала на меня и заявила, что, если мы хотим с ними общаться, мы должны вызвать вас.

– Понятно, – кивнул Ник и не смог не съехидничать: – Не могу сказать, что очень удивлен.

– Мы прочли все ваши отчеты о пребывании у аборигенов. Мы пытались вести себя по вашей схеме. Бесполезно. С сегодняшнего утра на нас не обращают внимания – Матвей три часа простоял у подножия супердерева, но никто так и не спустился. У нас нет выхода, кроме как просить вас о помощи.

– А если я откажусь? – Ник склонил голову набок и покосился на Градиленко. Он угадал – ответил, конечно же, начальник контактеров:

– Не дури, Капранов. Пусть твой шеф и большая шишка, но неподчинение прямым приказам и он покрыть не сможет. Не заставляй меня приказывать.

Ник хмыкнул.

– Да я так спросил, абстрактно, – сказал он. – Зачем мне противиться? Ладно, что я должен делать?

– Попробовать стать мостом между нами и селентинцами. Ты должен попытаться понять их. И объяснить все нам.

– Ладно.

– Смотри. – Гарик вытащил из внутреннего кармана книжицу, потрепанную и засаленную. У Ника при виде ее брови неудержимо поползли вверх – не привык он к книгам в таком состоянии. Да что там, он привык к книгам исключительно в электронном виде. Распечатки распечатками, а книги Ник воспринимал как череду строк в экранах терминалов.

– Это руководство по...

"О боже, – мысленно простонал Ник. – И тут руководство... Неужели правительство Земли состоит сплошь из одних непрошибаемых чинуш?"

Но он продолжал покорно слушать. И покорно вникать.

Потому что это временно стало его работой. Здесь, на Селентине, которую он успел полюбить больше, чем все виденные доселе миры.

3

Ветер шастал даже здесь, внизу. От дерева к дереву, от куста к кусту. Налетал неожиданно, спутывал длинные ветви шавош, заплетал их в беспорядочные косы. Ник поежился – скорее по привычке. С некоторых пор он перестал мерзнуть, несмотря на минимум одежды – шорты, легкая майка травянистого цвета да мокасины на шнуровке.

Компьютер и груду всякой мелочевки из контактерского реквизита он перестал таскать с собой довольно быстро, когда понял, что никакого проку от них все равно нет. Только руки занимают да плечи оттягивают. Градиленко попытался на него надавить, но Ник Лишь досадливо отмахнулся: коли поручили программу вести мне, так извольте не мешать, господа теоретики.

В самом деле, пластиковые квадратики с нарисованной примитивной арифметикой и геометрией Кристу заинтересовали только в начальный момент.

– А, система счета и измерений? – взглянув, догадалась она с первого раза. – Зачем ты это принес?

Ник пожал плечами и принялся неубедительно лопотать что-то насчет взаимопонимания и мостов, как учили его бородачи-контактеры, но потом сам устыдился этой пурги и честно признался:

– Не знаю, Криста. Мой наставник порекомендовал мне взять это и показать вам.

– Твой наставник? – удивилась Криста. – Но ведь ты говорил, что твой наставник сюда не при-ле-тел, а остался дома и ты общался с ним посредством дальней связи.

– Ну, не мой наставник, а наставник земной миссии на Селентине, поправился Ник. – Я должен его слушаться тоже. Он отвечает за то, чтобы вы, селентинцы, и мы, земляне, получше поняли друг друга.

Криста удивилась еще больше:

– А разве не ты теперь за это отвечаешь? Мы ведь выбрали тебя. Значит, наставником стал ты.

Ник не сразу нашелся, что ответить.

– Видишь ли, Криста, – сказал он, поразмыслив. – Я скорее не наставник, а исполнитель. Я прихожу в лагерь землян и все-все им рассказываю. Наставник со своими помощниками выслушивают, думают, совещаются и говорят мне, что делать дальше.

– Ага, – фыркнула Криста и смешно наморщила носик. – Все в точности так. Пичкают тебя глупостями, ты пытаешься вывалить эти глупости на нас, мы, естественно, отмахиваемся, после чего ты все наставления забываешь, наконец-то становишься самим собой и появляется возможность говорить с тобой, как с нормальным человеком. Ник, мне кажется, что этот наставник вместе с помощниками занимает чужое место – твое. Убери всю эту математику подальше, я все равно в ней плохо разбираюсь.

– А кто разбирается хорошо?

– Кто? Те, кому это нужно. Шнырики некоторые. Вот он, например. Криста показала на самого маленького наездника на летающем диске, того, который все время молчал.

– Он? – изумился Ник. – А он что, разумен?

Криста, кажется, обиделась.

– Ник! Он, между прочим, селентинец!

– Прости, – поспешно выпалил Ник. – Я думал, на Селентине разумны только такие, как ты, только люди.

Криста поглядела на него странно.

– Ну и чушь иногда лезет тебе в голову. Ник! Я бы до такого ни за что не додумалась, даже нарочно.

– Прости, Криста, – искренне извинился Ник. Еще раз. – Я многого просто не понимаю. На Земле разумны только люди, вот я и подумал, что у вас то же самое.

– Только люди? – с внезапной жалостью переспросила Криста. – Бедные вы, бедные... Нет, постой! А тот шнырик, которого поймал Буга? Он ведь брал какие-то пробы у озера. Ты хочешь сказать, что он неразумен?

Ник едва не поперхнулся – закашлялся и Криста не замедлила увесисто шлепнуть его по спине. Кашель сразу же прошел.

– Э-э-э... – протянул Ник, отдышавшись. – Тот шнырик был не живой. Точнее, не совсем живой, хотя в нем присутствуют органические элементы. Я его вырастил, точно так же, как выращивал дома. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Криста. – Если ты его вырастил, как он может быть неживым?

– Ну, понимаешь, его придумали и создали люди. Он – механ, инструмент. Вроде палки, которой ты можешь дотянуться до плода, если рук не хватает. Ты ведь не считаешь палку разумной, хотя она когда-то тоже выросла?

Криста нахмурилась и некоторое время думала.

– Нет. Это неправильно. У тебя ошибочные аналогии, – заявила она.

Ник пожал плечами.

– Помнишь, я тебе рассказывал, что земляне пошли по механическому пути развития? Из мертвых предметов – камня, дерева, железа – они строили различные приспособления и механизмы, со временем все более сложные...

– Дерево – живое, – рассеянно заметила Криста. – Ник, давай поговорим об этом позже, ладно?

Нику пришлось согласиться.

В общем, еще два дня он брал с собой реквизит, но даже не доставал его из рюкзачка, а на третий резонно подумал – какого черта? И оставил рюкзачок в лагере. Градиленко не замедлил наехать на него по этому поводу, но Ник, почувствовав свою очевидную нужность, осадил шефа контактеров без всякой жалости и церемоний. Не сумел справиться сам? Вот сиди теперь, не вякай и другим не мешай.

Градиленко заткнулся, но (Ник это чувствовал) затаил злобу.

"Ну и пусть, – подумал Ник сердито. – Какое мнение селентинцы сложат о землянах, если одним из первых познакомятся с типом вроде Градиленко?"

Ник и себя-то не считал достойным представлять всю Землю. Но лучше уж он, Никита Капранов, существо без особых достоинств и далеко не без недостатков, но не Градиленко же...

Ник огляделся, непроизвольно ежась. Казалось, на таком ветру его должен был пробирать озноб, но ничего подобного. Ничего. И, кстати. Ник неожиданно сообразил, что давно уже не чувствует давний вывих левой ноги. Обыкновенно вывих напоминал о себе – ступишь неудачно или споткнешься – и привет. Пару дней хромоты и боли.

На Селентине Ник не вспомнил о нем ни разу.

Поскольку заняться было все равно нечем – а ожидание назвать занятием не поворачивался язык, – Ник плюхнулся у ствола особо раскидистой шавоши, повозился во мху и помассировал ногу.

Нет. Не чувствуется вывих – даже если подняться, поставить ногу на внешнюю часть стопы и легонько перенести на нее тяжесть тела.

А ведь раньше стоило так сделать, и поврежденные в том злосчастном матче связки тотчас начинали противно ныть.

Вздохнув, Ник покосился на ближайшее супердерево, от которого его отделяло метров семьдесят. Могучий ствол возносил ветви и листву высоко в поднебесье. Подумать только, самые старые из этих невозможных растений выше земной Джомолунгмы...

Биологи, кстати, заявили, что супердеревья невозможны. В принципе. Что они нарушают целый ряд фундаментальных биологических принципов и законов. И с присущей ученым непоследовательностью принялись их изучать – вполне невозмутимо, словно существование принципиально невозможных растений их нисколько не смущало.

Ник и сам многого не понимал. На высоте нескольких километров холодно на той же Джомолунгме сплошные снега, какая зелень, какие листья? Супердеревья этому и не думали внимать – они были покрыты листвой до самой макушки, царапающей небо.

Впрочем, сколько раз жизнь делала на первый взгляд невозможное возможным? Считалось, что жизнь в межзвездном вакууме возникнуть не может. И – здрасте-пожалуйста! События в заколдованном секторе ADF-503-417. Астахов догадался, что принимаемые ими за чужие звездолеты объекты на самом деле являются животными, приспособившимися к обитанию в вакууме.

Считалось, что...

Крупная шишка, пущенная ловкой рукой, угодила Нику прямо в лоб. От неожиданности Ник подскочил и, конечно же, отвлекся от размышлений.

Из ближайших кустов нехотя выступил Буга. Брат Кристы.

– Привет, Ник! – поздоровался он. – К тебе даже подкрадываться неинтересно. Можно топать, можно шуршать листвой и хрустеть ветками – ты все равно не заметишь.

– Привет, Буга. Извини, я задумался.

Буга фыркнул:

– О чем ты можешь задуматься? О своих картинках на пласти-ке?

– Тебе Криста рассказала?

– О картинках? Нет, шнырик. Самый мелкий. Пожаловался, что загадки на картинках были очень простыми.

Ник смешался.

– Погоди... Но я же никому не показывал эти картинки! Как он мог их видеть?

– Ему Криста нарисовала. Слушай, пойдем к реке сходим, а? Мне рыбы наловить нужно, наставник просил. А когда наставник просит, отказываться как-то неудобно, сам понимаешь...

– Погоди, Буга! Пойдем, пойдем мы с тобой на реку, только ответь Криста ведь тоже не видела этих картинок!

– Видела, – перебил Буга. – Как бы она их нарисовала шнырику, если она их не видела?

– Ну, видела, конечно, – сдался Ник. – Но она их не рассматривала, просто взглянула один раз, и все.

– А разве этого недостаточно? – удивился Буга. – Взглянула и запомнила.

– Но она говорила, что не разбирается в математике!

– Так и есть. Не разбирается. Поэтому она и рисовала непонятные картинки шнырику.

– То есть... ты хочешь сказать, что Криста их просто запомнила? А потом воспроизвела?

– Да! Ник, ты находишь это странным? Прости, но я нахожу странным то, что ты находишь это странным.

Ник поскреб в затылке. Ну и ну. Похоже, аборигены обладают фотографической памятью. Или это уникальная способность одной лишь Кристы?

– Буга, – спросил Ник, – а ты смог бы нарисовать шнырику такие картинки, если бы взглянул на них разочек?

– Конечно, смог бы! – не задумываясь, заявил Буга. – Любой смог бы. Что в этом сложного? Запомнил и нарисовал. Каждый карапуз смог бы. При условии, конечно, что он уже в состоянии держать в руках стило или хотя бы веточку.

"Значит, все-таки каждый, – подумал Ник. – М-да. Запомним..."

Неприязнь Бути к Нику со временем бесследно прошла, и последние недели они довольно много времени проводили вместе. Если в беседах с Кристой Ник больше узнавал о селентинцах, то общение с ее братом помогало познавать лес. Буга чувствовал себя в лесу примерно так же, как Ник на ростовой площадке или за экраном терминала. Казалось, нет ни единой вещи, ни единого события, которое Буга не был бы в состоянии объяснить, – от внезапного скрипа какой-нибудь пичуги до причины, по которой засохла во-он та кривая шавоша.

Они уже шагали мимо ствола супердерева. На северо-запад, к реке.

– А как мы будем ловить рыбу? – поинтересовался Ник.

– Не знаю, – беспечно отозвался Буга. – Там разберемся, на месте.

– А где Криста?

Буга пожал плечами:

– Не знаю. Кажется, с наставником. Да, точно, я вспомнил, она с утра занята с наставником. Слушай, Ник, ты без нее прожить, что ли, не можешь? Целыми днями с ней болтаешь.

– С ней интересно болтать, – ответил Ник, стараясь не отставать от проворного, как кот, селентинца. – К тому же сейчас это мое задание болтать с кем-нибудь из вас.

Буга скептически хмыкнул:

– А я тебе для болтовни не подхожу?

– Почему? Подходишь. Но, если честно, общаясь с Кристой, я узнаю о вас намного больше.

– Ты еще с наставниками не общался, – бросил через плечо Буга.

– Да я готов! – Ник на ходу пожал плечами.

Буга даже остановился, и Ник налетел на его могучую спину.

– Готов? Ну-ну! – Буга ухмыльнулся. – Что-то по тебе не скажешь. Тебе еще просыпаться и просыпаться. Ник! Это даже шнырику понятно.

– Просыпаться? – не понял Ник.

– Просыпаться. Ты ведь спишь.

– Я не понимаю тебя, – жалобно протянул Ник. – Объясни, а?

Буга, кажется, озадачился такой постановкой вопроса.

– Что объяснить?

– Ну. – Ник неопределенно пошевелил пальцами рук. – Почему я сплю и как это – просыпаться?

– Спишь, потому что спишь! – веско сказал Буга. – Опять ты о пустом болтаешь. Пошли.

Ник вздохнул. Спит, значит. Спит...

На реке они провели часа два, не меньше. Способ рыбной ловли, избранный Бутой, сперва показался Нику малоэффективным, однако уже к исходу первого часа на берегу оказалось столько крупных рыбин, что Ник в одиночку всех не поднял бы. Второй час Буга посвятил нанизыванию рыбин на необъятный кукан, больше похожий на тонкую, но очень прочную жердь. Кукан этот они взвалили на плечи, причем хвосты некоторых рыбин свисали почти до пояса.

Так и двинулись – впереди Бута, следом Ник, а от плеча селентинца к плечу землянина тянулась жердь с уловом. Ник уныло подумал, что все самые примитивные мосты между различными сообществами почему-то чаще всего связаны с пищей.

Потом Ник сообразил: раз Буга взял его в носильщики, значит, предстоит увидеть селение аборигенов! До сих пор никого из землян туда не приглашали. Собственно, кроме Ника никого и не могли пригласить, но даже и его не приглашали.

У Ника сразу же разыгралось любопытство – попасть в селение ему хотелось давно. Собственно, о селении несколько раз упоминала Криста, но все как-то вскользь, неконкретно. Ни кто там живет, ни сколько там жителей – ничего этого Ник не представлял даже приблизительно. Из бесед с Кристой получалось, что далеко не все селентинцы похожи на людей, но из тех же бесед Ник заключил, что никакого принципиального неравенства в связи с этим не существует. Селентинцы разные – и это никого не смущало. Из селентинцев по меньшей мере.

Криста, к примеру, считала равными себе даже с виду безмозглых жуков-шныриков. Как оказалось, самый маленький из них – математик...

Ветер все завывал в ветвях. Кажется, он даже усиливался.

Не меняя шага, Буга заметил:

– Будет буря.

– Буря? – переспросил Ник. – Сильная?

– Довольно сильная. А ты не чувствуешь ее приближения?

Ник промычал нечто малопонятное, потом честно признался:

– Ну... Я вижу, ветер усиливается. И небо в тучах. Наверное, по этому можно кое-что понять.

– Можно, – подтвердил Буга. – Только гораздо больше можно понять, наблюдая за животными, если ты не чувствуешь бури сам.

– А ты чувствуешь?

– Конечно, – сказал Буга, не оборачиваясь. – Как ее можно не чувствовать?

– Слушай, – вдруг заинтересовался Ник. – А у вас часты бури?

У него уже ныло плечо от тяжести кукана, но пока Буга был склонен к беседе, Нику не хотелось его отвлекать по пустякам.

– Не особенно. Но случаются.

– Супердеревья не ломает?

Буга засмеялся:

– Нет! Их невозможно ни свалить, ни сломать. Они очень живучие и прочные.

Действительно, сколько Ник ни шастал по лесу последнее время, он не видел ни одного поваленного или сломанного супердерева. И сухих супердеревьев не видел, хотя вывороченных и засохших нормальных деревьев повидал очень много.

В селение они успели одновременно с моментом, когда бурю можно уже было считать серьезной. Деревья стонали и скрипели, кущи полоскались по ветру, как знамена. Супердеревья же стояли недвижимо и незыблемо, и Ник очень удивлялся: с такими размерами и с такой парусностью им полагалось раскачиваться и ломаться, как тростинкам. Но буре они были явно не по зубам.

Ник уже начал беспокоиться, не привалит ли их падающим деревом или не случится ли еще какой неприятности, как вдруг сообразил, что они прибыли на место. В селение селентинцев.