Текст книги "Три шага на Данкартен"

Автор книги: Владимир Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Э П И Л О Г.

«Чебурашка» обреченно метался в перекрестии прицела, пытаясь вырваться из зоны залпа, но тщетно: компьютер-наводчик вцепился в него мертвой бульдожьей хваткой. Тедди мрачно сжег вражеский истребитель, седьмой за сегодня, и огляделся. Справа выходил из виража катер Элтона, чуть дальше к полюсу – Гарри. Шел четвертый час боя.

– Восьмой, десятый, пятнадцатый, семнадцатый, запрос на обстановку, – наконец-то ожила база.

– Вспомнили, бездельники, – угрюмо пробурчал Элтон.

Тедди покосился на его катер. Дуга маршевого испарителя семнадцатки заметно искрила, Элтон, наверняка, весь день ругал механиков.

Голос дежурного по сектору звучал озабоченно и раздраженно:

– Поживее, пилоты!

– Я восьмой, кажется отбились, – нехотя доложил Тедди и замолчал – пусть о самом тяжелом скажет кто-то другой.

Гарри тоже увильнул

– Пятнадцатый – норма.

Оставался Элтон.

– Я семнадцатый, цел, противник подавлен, боезапас звена истощен, прошу возврат.

Дежурный устало возмутился:

– Какого черта? Почему докладывает не ведущий? И вообще, что за болтовня вместо доклада?

Дежурил лейтенант Слоуни – краснощекий, кровь с молоком, болван и служака, всего полгода, как из офицерского корпуса.

Тедди вскипел, но его опередили.

– Ну, ты крыса тыловая! Запиши себе, что десятку сбили!

Катер Гарри нырнул – видно пилот в сердцах пнул штурвал.

Слоуни осекся и, виновато пробормотав: «Посадка в шестой зоне, расчетный – девять ноль две», отключился.

Легкое потрескивание чистого эфира прервал злой голос Элтона:

– Сволочь.. Сидит там за броней…

Мартин – неунывающая и непобедимая «десятка», гордость хобартских пилотов и проклятие пеломенских асов, – развеялся облачком плазмы после залпа четырех «чебурашек». Слоуни не стоил и ногтя Мартина, но офицеришка дышал, смотрел и разглагольствовал в рубке крейсера, а Мартина больше не было, и это навсегда.

Три истребителя развернулись, перестроились «уточкой» и помчались на базу.

Громада крейсера слабо светилась на фоне абсолютной черноты космоса. Мягких вспышек экрана почти не было, значит бой прекратился и здесь. Обычно «зеркало» крейсера мигало и искрилось, как праздничный фейерверк, пожирая выстрелы пеломенцев.

Элтон вяло запросил посадку, «зеркало», слабо качнув стрелки индикаторов в пилотских кабинах, пропустило катера в шестую финишную зону. Шлюз уже открывался и истребители привычно юркнули в недра исполинского боевого корабля. Сдав катера механикам и доложившись начальству, пилоты разбрелись по каютам.

Тедди, чертыхаясь сквозь зубы, стащил с себя комплект, шлем и побрел в душ. Как пискнула капсула нуль-почты он не слышал, и поэтому наткнулся на телеграмму не сразу, а только спустя полчаса. Пластиковая карточка с текстом, выпав из щели доставки, шлепнулась прямо на идентификатор и стала почти незаметной издали.

Тедди задумчиво поднес ее к экрану визора и там мигом возникло короткое, в три строчки, сообщение:

«Данкартен, Райма; Тауншенд Х, Барнегат Х. – пилоту 2-го истребительного потока, Флот «С», Теодору Айронсайду.

Тедди, срочно нужна помощь. Харвей, Хирма».

Тедди Айрон, пилот 1 класса, стоял в собственной каюте на борту хобартского крейсера, тупо уставившись на экран визора, и пытался сообразить, откуда в Райме взялся передатчик и как выхлопотать себе отпуск – ненадолго, дней на тридцать.

Февраль-август 1989. Николаев.

Шаг второй: ДАНКАРТЕН ДАЛЕКИЙ И БЛИЗКИЙ (Вояджер-полтора).

П Р О Л О Г.

Находки, которым суждено изменить ход истории, редко опознаются в первый же момент. Зачастую им далеко не сразу уделяют должное внимание.

Два матовых шара разного диаметра, один внутри другого (на манер матрешки), долго валялись в запаснике среднего пеломенского крейсера, прежде чем ими заинтересовались сначала инженеры, а затем – разведка.

Понятно, что в военное время разнообразные шары мало кого волнуют, если достоверно известно: к противнику они отношения не имеют и никаких каверз в себе не таят. Обстоятельств, при которых находка угодила в запасники крейсера «Азов», никто не помнил. Но, вероятно, какому-то первичному осмотру и сканированию находка все же подверглась. Возможно – ее собирались сдать в аналитический отдел флота. Возможно – ученым на Пеломене, Славуте или Новом Симферотоне. Все возможно. Почти все.

Но так или иначе, «Азов» возил в необъятном чреве вместе с тысячами людей, тысячами предметов и килотоннами оборудования эти два матовых шара.

Война Пеломена с Хобартом за последние годы снова съехала к вялому позиционному противостоянию в нескольких звездных системах. Стычки регулярных флотов случались, но довольно редко. Гораздо больше военные действия напоминали вульгарное пиратство: малочисленные мобильные группы отслеживали одинокие корабли противника, чаще – транспортные, и предпринимали попытку захвата. Как правило – удачную. Кроме того, обе стороны практиковали налеты целых полчищ истребителей в места концентрации больших кораблей. До больших кораблей истребители долетали редко, чаще их загодя встречали такие же полчища истребителей противника и бой сводился к массовым дуэлям пилотов-одиночек.

Обе стороны прекрасно понимали, что пользы от таких налетов – чуть, но ситуация требовала хоть каких-то активных действий, а посему у адмиралов и маршалов не оставалось иного выхода. Приходилось совершать подобные печенежьи набеги на стан противника снова и снова.

Возможно, находку привезли именно из такого налета. Хотя, вероятнее всего – из разведывательного рейда, каковые предпринимались столь же регулярно. И Хобарту, и Пеломену приходилось держать по нескольку кораблей во многих необитаемых, а порою и обитаемых звездных системах. Две волны экспансии занесли земную жизнь в самые отдаленные уголки галактики, но в чем-то переселенцы просчитались: четыре пятых основанных колоний технически и социально деградировали. Оставшиеся примкнули к двум самым процветающим – Хобарту и Пеломену, образовав нечто вроде пары размазанных по космосу государств, которые, естественно, спустя какое-то время погрызлись и развязали долгую-долгую войну.

Земля осталась нейтральной, но там хватало собственных проблем, чтобы обращать внимание на битвы, развернувшиеся где-то далеко в космосе. Слишком долго люди убивали старушку-праматерь; теперешнее положение на Земле точнее всего характеризовалось словами «затянувшаяся агония». Политического веса Земля не имела вовсе, экономически – давно ничего не стоила, поэтому ни одна из сторон не пыталась прибрать колыбель человечества к рукам. К Земле просто дружно повернулись спиной.

Если бы не стечение обстоятельств – валяться бы этим двум шарам в запаснике и дальше. Но обстоятельства сложились именно так, а не иначе.

«Азов» попал под случайный нейтронный удар соседнего крейсера – «Индигирки». Именно тем бортом, за которым прятался запасник. И именно в этот момент в запаснике находились два офицера-техника на профилактических работах. Броня, ясное дело, удар выдержала, но стопроцентно отфильтровать излучение не под силу никакой броне. Опасности остаточное эхо уже не несло – оба техника услышали сигнал тревоги и сунулись было в гермозону за скафандрами, но, едва взглянув на датчики, махнули рукой и продолжили работу.

И тут посреди запасника без всяких предваряющих эффектов сгустилось объемное изображение.

Будь на месте техников кто-нибудь из обслуги или из низшего звена – возможно смысл изображения так и остался бы разгаданным. Но к счастью свидетелями представления оказались офицеры. И они моментально сообразили, что им показывают схематическое изображение галактики. Один из техников догадался врубить компьютер-персоналку на запись, поэтому передачу удалось зафиксировать.

Галактика, медленно вращаясь, висела посреди запасника около минуты. Потом пошла, как поняли техники, ориентировка – высвечивались самые яркие звезды, попутно транслировалась информация, которую оба единодушно сочли данными спектрального анализа, эдакая визитная карточка каждой звезды. Семнадцать визитных карточек.

После этого началось масштабирование: на макете выделилась некая область пространства, привязанная к четырем из указанных звезд, и вот уже вместо целой галактики посреди запасника мерцает только небольшая ее часть.

Снова привязка к звездам, снова масштабирование – и так тридцать один раз. Последняя привязка – к конкретной звезде и ее планетной системе. Точнее, к второй из семи планет.

Далее схема немного сменилась по исполнению, хотя осталась той же по сути. Масштабирование, но теперь с привязкой не к звездам, а к областям суши указанной планеты.

В конечном итоге – локализованная точка на побережье одного из океанов и замысловатый символ-иероглиф в самом конце.

Все.

Затем передача повторилась с самого начала еще трижды. И все затихло.

Техники посоветовались и, не теряя более ни секунды, отправились с докладом прямо к капитану крейсера. Несмотря на поднявшуюся после случайного выстрела «Индигирки» суматоху, капитан «Азова» все же принял и выслушал техников, затем самолично просмотрел запись. Неизвестно, придал ли он какое-либо значение этому происшествию, но решил, видимо, перестраховаться. И направил обоих техников к специалистам – научникам и навигаторам. Первые занялись источником изображения, вторые определили на какую именно планету указывала голограмма. Результаты капитан «Азова» немедленно довел до вышестоящего командования.

И началось.

Во-первых, была установлена чужеродная природа этих самых шаров-хранителей видеозаписи. То есть, достоверно убедились, что шары эти изготовлены по совершенно неизвестной и малопонятной технологии, каковая на Земле и дочерних мирах совершенно не практикуется. Кроме того, шары эти оказались старше человеческой цивилизации минимум втрое. В-третьих, с большой вероятностью был предсказан смысл финального иероглифа, и смысл этот умещался в одно-единственное слово: «База».

С этого момента все сведения относительно находки спешно засекретили, «Азов» отогнали в один из резервных пеломенских орбитальных доков, команде запретили увольнения и отпуска, специалистов свели в единую исследовательскую группу, и даже связистов, которые находились на вахте во время прохождения первичных донесений, аккуратно изъяли из штатных мест службы и перевели во все тот же резервный док.

Заправляла всем, понятно, разведка.

Вопреки ожиданиям, ничего особенно важного исследователи больше не открыли. Шары на крейсер, видимо, привез кто-то из истребителей-одиночек из разведывательного рейда. Ввиду того, что за последний год на «Азове» машинный и летный состав истребительных потоков сменился соответственно на девяносто два и семьдесят шесть процентов, установить личность пилота, который это сделал, не удалось. В вахтенных журналах и записях рапортов данных не сохранилось. Опрос личного состава крейсера результатов не дал – из старичков никто ничего подозрительного не помнил, а недавно прибывшие, естественно, помнить ничего не могли. Неуверенная ставка на изустные пилотские байки тоже завершилась пшиком – самыми популярными среди пилотов оказались истории посещения борделей во время редких увольнений на крупных базах.

Пеломенская разведка начала две полномасштабных операции; целью первой стала экспедиция на указанную планету и попытка исследования базы, целью второй – выяснение степени информированности противника относительно вышеупомянутой базы.

Первая операция представлялась более простой к исполнению.

Но только в первое время. Потому что планета оказалась обитаемой. А указанная чужим прибором точка располагалась как раз под крупным городом, столицей одного из местных государств.

Город назывался Райма. Государство – Данкартен. А планета эта входила в четыре пятых деградировавших до уровня средневековья земных колоний.

Глава первая. «ОТПУСКНИК».

Еще ни разу в жизни Юрий не отгулял положенный после успешно завершенной операции отпуск полностью. Конечно, жалкие четыре свободных дня и отпуском-то назвать было совестно, но и ими в полной мере насладиться не позволяли.

Последний рапорт Юрий сдал вчера в обед. Чуть более суток назад. Нежась под кварцевыми лампами около бассейна, он с минуты на минуту ждал срочного вызова.

Опыт, что делать…

Юрий Шевела выпустился из Пеломенской Центральной рекрутской школы девять лет назад. Лопоухим и розовощеким юнцом. Еще толком не зная, какая судьба ему уготована и питая насчет войны, куда отправлялся, массу беспочвенных и ужасно глупых иллюзий.

Боевая жизнь быстро и бесповоротно вышибла из Юрия иллюзии. Война – это прежде всего необходимость постоянно делать то, что делать тебе не хочется, да еще с риском для жизни. Война – это непрерывная смерть. Война – это рваные раны в душе и нарушенная психика.

Юрий был достаточно умным, чтобы понять это быстро.

Обязательный год в мобильной пехоте минул мгновенно. Причем, каждый отдельный день постоянно казался Юрию бесконечным, но в итоге он и глазом не успел моргнуть, как однополчане однажды утром облили его пивом и вдоволь нахлопали по плечам и спине.

Год. Прошел год, Юрий принял участие в трех крупных боевых операциях, понюхал пороху и плазмы, кое-чему научился и многое понял. Из лопоухого новобранца он превратился в более-менее опытного солдата. Конечно, он очень отличался от себя годичной давности. Но Юрию доставало ума осознавать: с ветеранами, которые на этой войне уже лет по десять-пятнадцать (а таких в полку насчитывалось десятка два), ему еще не скоро сравниться.

Возможно именно поэтому на следующий день после очередного собеседования Юрия вдруг вызвали в штаб, да не полка даже, а бригады, куда добираться пришлось чуть более трех суток. В бригаде его подвергли очередному перекрестному собеседованию и отпустили аж на сутки. С начала службы Юрий впервые получил увольнительную, да еще где? На одной из крупнейших баз Пеломена, где солдат с увольнительными документами пускали в любой бар!

В бар Юрий наведался и пива выпить не преминул. Но что-то подсказало ему: «Юрий, тебе не следует надираться. Не зря ведь тебя вызвали?»

Напейся он в дым – его бы просто вернули в полк. Но Юрий понял это только спустя несколько лет.

Дело в том, что его сватали в разведку. И за похождениями на базе постоянно наблюдали.

Так случилось, что рядовой мобильной пехоты Юрий Шевела посидел пару часиков в баре за тремя бокалами пива, а потом встал и пошел шататься по гражданской зоне базы. И волею случая набрел на книжный магазин, где застрял надолго.

Вышло так, что страсть к антикварным книгам, да и к современным файлам тоже, сыграла едва ли не решающую роль.

Утром, едва Юрий явился в штаб, офицер, который проводил собеседования, в лоб спросил: «Хочешь работать в разведке?»

Юрий усомнился: а потяну ли? Вслух усомнился.

Потянешь, заверили его. Если не станешь лодырничать, а станешь пахать. После чего ему перечислили льготы, прибавки к жалованию, пайку и прочие житейские радости, которые он приобретал как сотрудник флотской разведки.

И Юрий, недолго подумав, согласился. После чего на следующие полгода загремел в спецшколу, что базировалась у черта на рогах, в далекой-далекой звездной системе на самой периферии.

Его учили. Различным шпионским штучкам, языку хобарти… Но главное – его учили видеть, думать, анализировать и делать выводы.

Школу Юрий закончил с блеском – так случилось, что к необходимым в разведке навыкам он питал природную склонность. К выпуску он мог болтать на хобарти не то что без акцента – с любым из трех наиболее распространенных выговоров. Снаряжение и технику он и без школы знал вполне прилично. Да и думать научился. По окончании школы выпускникам автоматом присваивали звание сержанта – в разведке рядовых не было.

И пошло. Стажировка. Контрольная стажировка в боевых условиях. Первое задание. Второе задание. Третье…

Уже к концу первого года оперативной работы Юрий перестал считать задания. К концу третьего года в разведке ему присвоили офицерское звание и дали в подчинение собственную группу – годовалого сержанта и двух стажеров-новичков. Пришлось мгновенно и на себе испытать, что головная боль за кого-то не идет ни в какое сравнение с болью только за себя. Через пару лет подопечный сержант сам стал офицером и получил собственную группу; стажеры стали сержантами. Один ушел, второй остался с Юрием в новом звании. А стажеров прислали новых. Фронтовая жизнь переменчива.

За девять лет Юрий провернул десятки дел. И ни разу так и не отгулял положенные четыре дня…

В этот раз – тоже.

Мобильник тоненько пропищал нехитрую мелодию; Юрий, чертыхаясь, встал с топчана, приблизился к кучке своей одежды, порылся и отыскал продолговатый, размером с человеческий палец, стержень.

Вызывать мог либо шеф, либо дежурный – мобильник был служебный.

– Слушаю, – хмуро отозвался Юрий.

– Агент «Карандаш»? Не шеф, дежурный. Ну, стало быть, архисрочностью пока не пахнет.

– Я.

– Идентифицируйтесь, пожалуйста.

Юрий все так же хмуро приложил подушечку указательного пальца левой руки к папиллятору и назвал сегодняшний буквенно-цифровой код.

– Спасибо, – отозвался дежурный. – Вас отзывают из отпуска. Через два часа вам надлежит принять участие во внеочередном совещании группы «Медуза». Без спецэкипировки, по форме «один». Примите входной пароль…

– Принимаю…

Юрий привычно запомнил очередную в его жизни последовательность букв и цифр, высветившуюся на крохотном экранчике.

– Всего доброго, – попрощался дежурный.

– Пока, – буркнул Юрий.

Итак, отпуск снова сжался до единственного дня.

«Спасибо, хоть вечером дернули, – подумал Юрий, одеваясь. – Могли бы и прямо с утра…»

– Уходите? – с сожалением спросила девушка-медсестра перед входом в солярий. – Так рано? Не закончив сеанса?

– Служба, милая, – Юрий попытался улыбнуться. – Служба…

– Приходите еще, – пригласила она.

– Приду, – пообещал Юрий, искренне веря, что так рано или поздно и сделает. – Обязательно приду. Вот только разгребу, все, что шеф на меня навешает, и сразу сюда!

Медсестра улыбнулась:

– Вы, наверное, офицер?

– Да какой я офицер, – Юрий досадливо махнул рукой. – Снабженец я. Крыса тыловая…

Всего двое суток назад Юрий со своей группой все-таки спеленал вражеского агента, Люк-Люка, на которого четыре разведгруппы безуспешно охотились уже года два. Среди бела дня спеленал, на Вермелинье, в столице. Уходить пришлось красиво, со стрельбой и шухером, два беспилотных штурмовика в итоге потеряли…

– Снабжение – тоже важное занятие, – убежденно сказала девушка. – А ну, у солдат обойм не хватит? Или пайков? Какая тогда война?

– Никакой, – вздохнул Юрий и вручил сестре медицинскую карту. – До свидания…

– До свидания!

Заскочив в жилой блок, Юрий наскоро слазил в душ, прибрал в единственной комнатенке, все лишнее спровадил в утилизатор, а квартире присвоил статус «Свободно».

Он достаточно долго прослужил в разведке, чтобы не питать иллюзий насчет вот таких вот вызовов: ближайшие несколько месяцев, вероятнее всего, предстояло провести черт знает где.

К управлению он приехал за десять минут до назначенного срока. Вышел из такси, взглянул на внешнюю стену и озадаченно присвистнул.

Обыкновенно светилось от силы каждое десятое окно – большею частью персонал пребывал в разгонах. Время-то военное. Сейчас светились практически все окна – лишь три окна оставались темными.

На входе дежурил капрал и шестеро резервистов.

«Что такое? – изумился Юрий еще больше. – Резервисты?»

Пройдя контроль, Юрий убедился, что резервистов чуть не полное здание. Пеломенская разведка подняла на ноги едва ли не всех законсервированных сотрудников.

«Так… – подумал Юрий. – Кажется, горячие грядут деньки. Интересно, что ж стряслось?»

Он поднялся на третий этаж и миновал контроль своего сектора. До означенного срока оставалось две с половиной минуты.

– Ты как всегда пунктуален, – вместо приветствия заметил шеф. – Входи.

Шеф в компании каких-то штатских стоял у входа в зал совещаний. В принципе, почти все, кто служил в разведке, носили штатское. Но эти были точно со стороны – то ли политики, то ли спецы. Железно, на это Юрий давным-давно наметал глаз.

В зале за знаменитым круглым столом уже трудно было отыскать свободное место. Как ни странно, начальства и погон было довольно мало; все сконцентрировались у дальней стены, под портретом Джевиньского. За столом примостились в основном начальники отделов и оперативных групп. Юрия поманили рукой – оказывается, для него держали местечко.

Едва он уселся, вошел шеф в компании все тех же штатских. Совещание началось.

Для начала продемонстрировали запись – ту самую, которую транслировали найденный на «Азове» шары. Потом показали сами шары – в прозрачном вакуумном контейнере. Ну, и выложили всю историю с их обнаружением.

И Юрий все понял.

Когда его сделали офицером и начальником группы, довелось пройти «инструктаж «Дело». Базовая стратегия и дальнейшие действия управления разведки при достоверном обнаружении в галактике третьей силы.

Юрию показалось примечательным, что никто из присутствующих не высказал особого удивления по поводу находки. Словно присутствие пресловутой третьей силы обнаружили не только-только, а в незапамятные времена. Наверное, инструктаж «Дело» смещал что-то в настроениях и оценках пеломенских разведчиков – они заранее сочли тайное явным. Поэтому и не удивлялись.

Без лишней суеты и шума наметили основные направления деятельности, сформулировали задачи и распределили их между оперативными группами. Юрию досталась полевая разведка в первом потоке – форпостный десант на Данкартен, указанную в инопланетном послании планету. Задачка не из самых сложных, но полная неожиданностей и требующая мгновенных импровизаций. В принципе, его группа достаточно уверенно играла в этом амплуа.

Гражданские и начальство остались решать какие-то свои малопонятные проблемы, а командиры разведгрупп расползлись по отделам. Им предстояло работать, а не болтать.

В отделе Юрий первым делом поинтересовался своей группой: где, да чем заняты? Оказалось, что всех загодя вызвали, время вызова наступит минут через пятнадцать.

Обычная практика – вызывать низшее звено на время, когда предположительно закончится совещание. Правда, по наблюдениям Юрия совещания редко заканчивались в предполагаемое время, обыкновенно затягивались. Но не сегодня.

Первыми явились стажеры – близнецы, Матвеевы Роман и Семен. В обиходе – Рома и Сема. Вскоре и сержант пожаловал – шустрый паренек с Урала-четыре по имени Валентин Беркович. Сержант проходил стажировку у известного на все управление офицера Игоря Мегрелашвили, у которого в свое время стажировался и Юрий Шевела. За год совместной работы Юрий, Валентин и близнецы успели провернуть несколько удачных дел и дважды провалиться.

Рома и Сема по обыкновению доложились о прибытии – стажерам положено. Валентин просто сдержанно поздоровался, ибо ему уже необязательно было следовать уставным заморочкам, сержант все-таки.

– Поздравляю, гвардия, – объявил Юрий. – Идем в десант. Данкартен, нейтральные секторы. Дуйте всем колхозом в архив, накопайте мне закрытых сведений. А я пока посмотрю что есть в открытом доступе и спланирую высадку…

– Планета обитаемая? – деловито осведомился Валентин.

– Да. Заселили во время второй экспансии. Может, чуть раньше.

– Одичали, конечно?

– Одичали. Предположительно – нестабильный феодализм без излишних религиозных задвигов.

– Высадки у нас или у Хобарта были? – не унимался Валентин.

– Откуда я знаю? Вот и выясните. Все, вперед, времени мало.

– Понял, шеф, уже бежим. Рома, Сема! Ать-два!

Сержант погнал стажеров в архив, на миг задержавшись в дверях и ободряюще подмигнув Юрию.

– Вояки… – пробурчал Юрий, оживляя терминал.

Он любил свою группу – что сержант, что стажеры были парнями смышлеными и надежными. Минимум дважды они спасали своему командиру жизнь. Правда, Юрий и сам не раз вытаскивал с того света и сержанта, и близнецов, и скопом, и по отдельности. Они стали командой, сыгранной и сплоченной, и именно на этом в первую очередь зиждилась оперативная тактика пеломенской разведки.

Итак, Данкартен. Земного типа, атмосфера, состав, давление… Аборигенные флора и фауна представлены весьма скудно. Обнаружена во время первой экспансии, тогда же и засеяна земными формами жизни. Разведка перед второй экспансией – аборигенные формы жизни начисто вытеснены земными, зафиксирована готовность к заселению. Колонизация, дата, состав колонии… Связь поддерживалась семьдесят девять лет. Потом обрыв и четыреста с лишним лет молчания. Все как обычно. Раздел «важные события» – пусто. Значит, с инопланетной базой горе-переселенцы не контактировали. Либо это просто не зафиксировано.

«Интересно, – подумал Юрий, – почему большинство колоний в итоге сползает в средневековье? Неужели действительно существует какой-то демографический минимум, без которого не то что прогресс невозможен, невозможно даже топтание на месте? И если существует – то сколько это? Сто тысяч человек, пятьсот, миллион, десять?»

На Данкартен в общей сложности отправилось четыреста пятьдесят тысяч колонистов. Обычный для того времени процент потерь в пути и при заселении – от двух до пяти. В общем, тысяч десять-двадцать они, скорее всего, потеряли. Остальные держались семьдесят девять лет. А потом что? Сломался передатчик? Умер последний, кто помнил прежний мир? Бесполезно гадать. Чтобы знать наверняка – нужно просто пройти этим путем.

Впрочем, не это сейчас самое главное. Совсем не это.

В открытом доступе Юрий не обнаружил ничего примечательного. Ровным счетом ничего. Совершенно рядовая планета в ряду колонизированных. Коллеги из архива тоже вернулись ни с чем: закрытых данных по Данкартену вообще не было зарегистрировано. Единственное, что удалось отыскать Валентину – это подробный топографический файл, устаревший лет на пятьсот, если не больше.

Юрий бегло проглядел окрестности чужой базы – никакого города на карте не оказалось и в помине. Скалистое побережье, долина, устье сразу двух горных рек, округлая бухта с природной косой-волноломом… Удачное место, выбирали со знанием дела.

Шевела вздохнул, загрузил все имеющиеся данные в персональный комп, построил группу и направился в отдел планировки.

А в окрестности звездной системы Данкартена спешно выдвинулись два пеломенских флота. Хобарт, понятно, не мог не откликнуться на передислокацию в стане противника. Довольно быстро мелкие стычки истребителей стали вблизи Данкартена суровыми буднями. Ни одна сторона пока не решалась развязывать глобальную битву: Пеломен боялся потерять контроль над системой и доступ к интересующей планете, Хобарт вообще пока ничего не понимал и выжидал, силясь разгадать смысл маневров пеломенских флотов.

По текущим оперативным данным информацией о чужой базе Хобарт пока не владел.