Текст книги "Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997)"

Автор книги: Владимир Першанин

Соавторы: Владимир Христофоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Скандал на софийской таможне

Задержание на таможне взволновало Рачева и представителя «Арены», выделенного для сопровождения груза до границы с Украиной. «Мерседес», что называется, вывернули наизнанку, обнюхали собаки, прощупали приборами на радиоактивность. Срочно вызвали президента «Арены», сняли с фургона пломбы, выгрузили коробки с аппаратурой, простукали пол, стены – ничего!

Почти в шоковом состоянии начальник таможни связался со своим руководством в Софии, те через центральный аппарат контрразведки позвонили полковнику в Пловдив. Состоялся нелицеприятный разговор, и все же полковник настоял:

– Надо искать. Выставьте на ночь усиленную охрану, а утром займемся колесами и самой аппаратурой.

Добромир Рачев сам снимал резину, проклиная все на свете. Пусто! Из софийской контрразведки прибыл электронщик, проверил заводские пломбы. Президент «Арены» тоже не сидел сложа руки: он вызвал из города арбитра и адвоката, а начальнику таможни в присутствии полковника объявил:

– Включаем счетчик компенсации за причиненный моральный ущерб фирме, не говоря уже о материальном, – потом что-то о графиках поставки, аренде машины, напоследок добавил: – Ваша таможня понесет значительный убыток, а кое с кого снимут звездочки…

Положение оказалось аховым. Электронщик не рискнул трогать пломбы на аппаратах – это грозило миллионным штрафом, – только попросил проверить в работе любой попавшийся на глаза телевизор.

– Модель шикарная, – заявил электронщик, – вот только слегка реагирует на соседнюю радиолокационную станцию, видите сеточку? Этим грешат телевизоры из Сингапура.

Полковник с мрачным видом сел в свою «Ауди-80», пробормотав: «Это – скандал! Пора, кажется, уходить на пенсию».

Президент фирмы «Арена», наделенный Османом чрезвычайными полномочиями и необходимыми документами, вручил Рачеву визовые и прочие бумаги на проезд транзитом в Польшу, а оттуда – в Брест.

– Чем это все вызвано? Зачем такой круг? – недоумевал встревоженный Рачев.

– Все о'кей! Они прокололись, и теперь не оставят тебя в покое, на румынско-украинской границе или еще где-нибудь поближе устроят провокацию. Мы оплатили конвой до самого Бреста. Короче, ты въедешь в Россию совсем с другой стороны и через другое государство. Вот, получи дополнительную валюту.

Спустя пять дней возле своего дома выстрелом в затылок был убит неизвестными лицами мелкий конторский служащий с Пловдивского завода линейных и оптических датчиков, он же – секретный агент местной контрразведки.

Его вычислила собственная служба безопасности Османа. Обыск на таможне – а это был самый настоящий обыск под видом досмотра – заставил главаря банды Османа задействовать все свои рычаги во властных структурах Пловдива. Удалось выяснить главное: контрразведка ничего конкретного не знает, действует в профилактических целях на основе каких-то предположительных донесений рядового стукача с завода датчиков. Свои люди в экспериментальной лаборатории сразу выдали агента, еще и добавили: «Да это ежу понятно – кто; все он тут что-то вынюхивал, набивался в друзья».

Сначала Осман решил выкрасть стукача, попытаться его перекупить или выведать секреты под пытками. Но решил не рисковать – исчезновение всполошит шефа разведки, а тут – банальное бандитское нападение в день зарплаты.

Тем временем полковник связался с румынскими коллегами и получил ошеломляющий ответ: Рачев границу не пересекал. Опять запросы… Наконец, кончик ниточки высунулся у пограничного поста с Беларусью: да, здесь «Мерседес» с аудио– и видеотехникой пересек границу пятнадцатого декабря.

«Уплыла рыбка!» – в сердцах стукнул полковник по столу и закрыл папку.

А еще через некоторое время он узнал об исчезновении Рачева с машиной.

«Я был прав, – писал полковник в рапорте, – только не сумел довести дело до конца… Следует объединить усилия спецслужб государств по розыску болгарского гражданина Добромира Рачева».

Вася Солидол вооружается

А к вечеру вернулся постоялец.

Дядя Вася Солидол аккурат правил на тисках дуло своей «ижевки» 32-го калибра выпуска 1924 года. Досталась она ему от отца, верно служила все годы и умолкла лишь в семьдесят восьмом, когда на охоте попала под гусеницу трактора. Ствол напоминал нечто вроде восклицательного знака, но нигде не дал ни трещинки. Оставалось стянуть цевье сталистой проволокой да вбить пару гвоздей…

Постукивая молотком по изгибам дула, Вася Солидол сосредоточенно думал о недавнем разбойном нападении вооруженной банды – так он окрестил появление незнакомца с пистолетом. «Вот, значит, как? – бормотал он в усы. – Пистолетом в лоб? А мы в ответ шквальным дробовым огнем. Надо только брать с полметра правее цели».

Он приложил приклад к щеке, нацелился в окно – и сразу над медной мушкой мелькнула голова постояльца. Пока Борис Борисыч обтоптывал ботинки в сенях, Вася Солидол вогнал в магазин латунную гильзу с зарядом дроби «двадцатки» и сунул под кровать. Его подозрительность распространилась и на Бориса Борисыча. «Все они крутятся вокруг трупа. Одна шайка», – решил Вася Солидол, однако гостя встретил подчеркнуто внимательно.

– A-а, вернулись? Вижу по лицу – нашли деревеньку. Позвольте узнать, в каком таком местонахождении? И ботиночки вон не загрязнили…

Богумил Рачев подмигнул хозяину, щелкнул себя по горлу – мол, принял уже?

– Нельзя! – серьезно отрезал Вася Солидол. – Участковый приходил. – Он пожевал губами и зачем-то добавил: – С пистолетом приходил. Н-да, паспортами интересовался. А вы мне не изволили даже показать. Непорядок! Выговор схлопотал… Так что, извиняйте: или паспорт, или… кхе-кхе…

– Понял, Васил, понял. Завтра я уезжаю совсем, а паспорт в милиции – я же из другой республики.

Это еще больше испугало Васю Солидола, он тут же связал эти два факта – приезд бандюги с красной рожей и отъезд постояльца. А если и он вооружен? Мелькнула мысль: напоить до упора и связать вожжами.

– Вы это… Борис Борисыч, отдохните чуток, а я сгоняю к Матвеевне за «перваком». Примем на «ниточку» за отъезд, по-людски, а? Бабка, грибочков по такому случаю…

– Не уродились еще грибы, – раздалось из-за печки скрипуче, – капустой обойдетесь, а сало – сам знаешь где… Скрутило что-то меня.

Вася Солидол, мысленно перекрестившись, выбежал из избы. Матвеевна открыла не сразу, долго гремела засовом, чертыхалась.

– Какого лешего язык распустила? – накинулся с ходу Вася Солидол. – Зачем про труп ляпнула, да еще меня втянула? Шайка это. Тот, мордатый, хотел сначала меня придушить – вот так! А уж потом пристрелить – вот так! – Он ткнул пальцем в лоб Матвеевне. – А уж после сжечь всю деревню.

– Господи! Чего ты к ночи мелешь? – зашаталась от страха бабка. – У меня же сердце…

– Ладно, разбираться сейчас буду. Давай бутылку!

– Так бы и сказал, – враз успокоилась Матвеевна. – Вечно причину выдумываешь: то у тебя дыхание перехватывает, то бабке своей ревматизьму растереть, теперь выдумал банду… Зашел человек попить, слово за слово, а чего ж про труп не сказать, секрет, что ли, какой?

– Тьфу, дура старая! Завтра увидишь, сколько милиции понаедет. Я звонить бегу.

– С бутылкой?

– Бутылка для дела, – перешел на шепот Вася Солидол. – Постоялец мой замешан. Надо его вырубить до утра…

– Ах! Ах! – заахала Матвеевна и прикрыла рот рукой. – А не врешь? Твой постоялец – тип подозрительный, я давно заметила. Погодь, достану одну «смертельную», на дусте и табачном листе – коня свалит. У меня еще с тех пор, когда жив мой-то был, этой отравой его утихомиривала от дебошей. Только сам не пей…

– Тогда давай вторую, нормальную, – потребовал Вася Солидол.

– Дам, дам… Царица Мать Небесная, я же глаз не сомкну…

Вася Солидол, отоварившись, вышел на улицу и услышал за собой грохот, подумал: «Видать, бочкой с капустой решила припереть дверь. Откуда и силища взялась, а все ноет про общую немощь и скудоножие»…

Майор нервничает

Телефонный звонок застал Фидинеева дома за несвойственным для него занятием – исследованием школьных тетрадей сына-пятиклассника на предмет выявления возможных и неизбежных двоек.

Жена ходила на цыпочках, подчеркивая великую значимость текущего момента: наконец-то отец впервые за весь учебный год взялся за сына. Сам сын сидел напротив, гадая, какая последует кара, когда многое обнаружится.

Но дело не дошло даже до степени воспитательного монолога, потому что раздался звонок.

– Как быть? – бубнил в трубку дежурный по райотделу. – Это по поводу трупа болгарина… Требует именно вас. Срочно!

…Спустя некоторое время майор услышал далекий неясный крик, потер лоб, закурил сигарету «Ява», заметив боковым зрением, как жена смела тетрадки со стола и подчеркнуто громко хлопнула дверью.

Пока он ничего толком не мог понять, но вдруг почувствовал всей кожей – началось!

А в трубке с хрипом и кашлем раздавалось:

– Этот… с пистолетом… заодно, видать, с постояльцем. Может, его вырубить? Я от Укусникова, пенсионера-фронтовика… У него с войны еще граната… Тьфу, гранаты нет, но ежели чего…

– Говоришь, с гранатой приходил? И пистолетом? А уксус зачем? И что ты рубить собрался? Давай, дядя Вася, все с самого начала, спокойно, не нервничая.

– О, Господи! Не рубить, а вырубить, ну, по-вашему, замочить… В смысле отключения через алкоголизьму до исключительного вырубона. Погодь, тут Укусников трубку рвет…

Наконец с помощью пенсионера-фронтовика Фидинеев разобрался в ситуации, приказал постояльца не трогать, а следы протекторов машины сохранить до утра.

Тем временем там, в деревне, Укусников, положив трубку, чуть не двинул по физиономии Васе Солидолу:

– Чего ты, стервец, про гранату выдумал? Статья же…

– Звиняй, сорвалось… Ты же прошлым летом рыбу глушил гранатой…

– Пень ты чумелый. Еще и про это вспомни… Иди и умолкни до утра, следы карауль, чтоб дождем не размыло. Постояльца «мочить» не надо, но на всякий случай успокой самогонкой – все польза будет, да и сам меньше надерешься…

Вася Солидол благополучно добрался до своего поворота, обошел следы машины, тихо проник во двор Матвеевны. Там содрал с теплицы несколько лоскутков пленки, укрыл следы – они хорошо сохранились на съезде с основной дороги.

…А ранним утром, пока криминалист изучал следы протекторов, майор застал в избе такую картину: на кухне, опутанный вожжами, спал Богумил Рачев; на лежанке в обнимку с искривленной одностволкой храпел сам Вася Солидол. Бабка выглянула из-за печи и снова скрылась. В воздухе нестерпимо воняло сивухой и еще чем-то, отдаленно напоминающим полузабытый и родной запах клопиной отравы.

Первым делом майор освободил болгарского гостя – тот кулем свалился на пол. Вася Солидол очнулся, попытался отдать честь, а после кружки капустного рассола враз отрезвел, правда, все еще не выпускал дробовика.

Постепенно вырисовывалась картина в мельчайших подробностях. Труднее всего оказалось с приметами незнакомца.

– Рожа – во, – твердил Вася Солидол. – Будто скотинной крови опился. Сам со шкаф, а на клешнях наколки в виде перстней…

Фидинеев тоскливо посмотрел в окно, потер лоб:

– Давай по порядку… Глаза, лоб, уши, шрамы… Так, теперь с ростом определимся.

– А что будем делать с сообщником? – кивнул на лежащее тело Вася Солидол.

– Уложи по-человечески, немного поправь… Это наш человек. Он действительно не сегодня-завтра уедет. Проводи как положено. Главное, не бойся никого. Но будь начеку! А вот за ковшик спасибо, мы проверим на нем пальчики в лаборатории. Самопал свой береги, он пригодится еще вместо кочерги. Бывай! А разговор у нас еще будет…

Федеральная служба контрразведки выходит на Майстера

Специалист по телеаппаратуре Майстер, начинивший шарповские телевизоры «гномами», прибыл в Москву под видом представителя болгарской фирмы «Арена», но под другим именем. В торговом доме «Сталкер» он встретился со своим коллегой Васильчиковым – человеком, который знал о «гномах» и который обязан был выбрать их из телевизоров, затем передать подпольному синдикату по изготовлению взрывных устройств.

Васильчиков связался с контрразведкой синдиката – те установили тщательное наблюдение за прибывшим электронщиком из Болгарии, однако никакого «хвоста» не обнаружили. А он тем временем уныло прочесывал все комиссионные магазины Москвы, приценивался к шарповским телевизорам, внимательно осматривал их задние стенки. Впрочем, ему было достаточно мельком взглянуть на нижнюю планку, чтобы сказать: есть в аппарате «гном» или нет.

Наконец контрразведка подпольного синдиката в лице двух накачанных парней решила встретиться с Майстером и Васильчиковым, а заодно и покутить в полутемном круглом зале загородного ресторана «Иверия».

Под шашлык, коньяк «Наполеон» и акробатические номера полуголых девиц четверка распределила обязанности: Майстер продолжит прочесывать все магазины и фирмы, торгующие телеаппаратурой; Васильчикову выпали телеателье – а вдруг кто сдаст забарахливший «Шарп», начиненный «гномом». Парни-качки взяли на себя роль телохранителей-пробивал, наводчиков на нужных людей.

Но читатели, конечно, догадываются, что в зале ресторана находилась и группа сотрудников Федеральной службы контрразведки. Дело в том, что она давно уже занималась розыском синдиката по производству взрывных устройств. Анализ многих терактов в России и за ее пределами наводил на мысль: взрывные устройства сработаны одной фирмой, нити тянулись в Москву. Через одного задержанного исполнителя удалось сесть на «хвост» этим двум парням из так называемой контрразведки синдиката. Уже целый месяц руководитель группы полковник Шумков пас их повсюду, шаг за шагом, ночь за ночью, прослушивал все разговоры, проверял окружение, однако ни разу эти спортивные амбалы не прокололись, не вышли на связь со своим непосредственным руководством. Было ощущение, что они живут сами по себе, веселятся, заводят новых и новых девиц, дружков.

Так на самом деле и было, если не считать, что им было поручено подыскивать кандидатуры для будущей вербовки: требовались люди-курьеры в разные точки СНГ, включая Дальний Восток и Китай…

Полковник Шумков много лет проработал во внешней разведке КГБ, на положении нелегала жил долгие годы в одной из западноевропейских стран, был профессионалом высочайшего класса. Ему ничего не стоило так обустроить наружное наблюдение, что доморощенные контрразведчики, несмотря на всю серьезность этих слов, ни разу не почувствовали за собой «хвоста».

Однако эта долгая рутинная работа начинала надоедать, да и вызывала скрытое неудовольствие генерала, начальника отдела ФСК.

И вот в поле зрения разведки попали два совершенно новых лица – лысый мужчина в очках и франтоватый пижон с модной бородкой. Интуиция нашептывала полковнику: эта встреча не рядовая, коли она происходит в «Иверии» – за этим рестораном водилась самая дурная слава, с точки зрения контрразведки. И потому полковник вызвал на всякий случай еще две машины, двух миловидных сотрудниц… Короче, подкрепление.

Тем временем вечер набирал силу. Под неописуемый рев жующей и пьющей публики очень известная своей вульгарностью полуголая каскад-певица исполнила в третий раз популярную дореволюционную песенку «Маленький, малюсенький, вот такой»… К ее ногам летели доллары, лилось шампанское. Сбивая столики, толпа неистово прыгала и скандировала: «Еще! Еще!»

«Вот так, наверное, начинался нэп», – подумал полковник Шумков и перевел взгляд под арку массивной, под старину, двери. Там уже стояли две сотрудницы в вечерних нарядах, их сопровождающие. Несмотря на такой соблазнительный «арсенал», знакомства с четверкой завести так и не удалось: никто из них ни разу не вышел из-за стола, не соблазнился на танцы и прочие искушения. Это было совершенно непохоже на парней, в других менее дорогих местах они вели себя вольно, если не сказать развязно. Это усилило подозрения полковника. Четверка изрядно выпила, глазела на сцену и почти весь вечер промолчала, если не считать самого начала вечера.

В ту же ночь удалось выяснить адреса лысого и пижона. Первый обитал в некогда заштатной гостинице на Тверской, где раньше проживали бедствующие эмигранты, подвергшиеся у себя на родине преследованиям за убеждения. «Куда же он полез? – удивился полковник. – Там же до сих пор все насквозь «просвечивается». Второй жил возле станции метро «Водный стадион», в доме, как говорили раньше, с улучшенной планировкой.

К обеду следующего дня Шумков имел на столе почти все, что можно было узнать. И сразу все встало на свои места: двое качков из подпольного синдиката дважды наведывались в торговый дом «Сталкер», уединялись с Васильчиковым… Вот где возможная тропинка прямо в логово фабрики смерти! А с этим представителем болгарской фирмы «Арена» пока хоть и было все туманно, но ведь не для молчаливого же развлечения поехал он в «Иверию» в обществе малознакомых людей.

Самым загадочным оставалось одно: что так усиленно ищут эти двое в магазинах, телеателье Москвы? Ясно: их интересуют только телевизоры «Шарп». Но почему, что в них такого?

Господи, как сложно было сейчас достучаться до коллег из некогда дружественной Болгарии! Официальные запросы могли дать результат лишь через определенное время, а полковнику нужен был этот лысый с фальшивым паспортом сейчас, немедленно. Как всегда, выручило посольство и старые связи. Полученные сведения открывали многое и неожиданное: лысый оказался Майстером, бывшим нашим гражданином, в поле зрения пловдивской контрразведки он попал как раз в связи с партией телевизоров «Шарп», которая вместе с водителем пропала где-то между Смоленском и Вязьмой.

Но при чем здесь неуловимый синдикат по производству взрывных устройств?

Естественно, что об исчезнувшей фуре и водителе полковнику Шумкову не представляло никакого труда узнать. Его сотрудник, не залезая в дебри МВД, просмотрел за ноябрь – декабрь все аналитические и еженедельные обзоры, составленные по сводкам преступлений, которые каждый понедельник ложатся на стол первого вице-премьера правительства России.

Шумкова интересовала аудио– и видеоаппаратура, и здесь он был просто поражен: обзоры через строчку пестрели преступлениями, связанными с кражей этих заветных «ящиков», призванных всего-навсего развлекать людей. Да, прав был народ Рима, когда требовал: «Хлеба и зрелищ!»

Полковник Шумков нашел капитана Шелегеду из областной московской милиции, который занимался исчезнувшей фурой и водителем. Встреча их, как принято говорить, была конструктивной: решение объединить усилия было принято сразу и бесповоротно. Шелегеда похвастаться пока ничем не мог: поиски машины ничего не дали, аппаратура исчезла. Вот только звонок майора Фидинеева из Вязьмы подавал какие-то туманные надежды. Появление в деревне, где был убит водитель, незнакомца с пистолетом заставляло о многом задуматься… Ясно, что это было звено одной цепи.

Второе звено высветилось при прослушивании очередной записи разговоров Майстера, Васильчикова и двух телохранителей. Вот уж чего не ожидал полковник, так это предполагаемой поездки Майстера в Вязьму – и опять по поводу телевизоров «Шарп». Электронщики ФСК уже выборочно разобрали на мельчайшие составные несколько телевизоров – ничего особенного! Вывод напрашивался сам собой: значит, в болгарских телевизорах находилась «начинка». Но какая? Запросы на пограничную таможню подтверждали: возможные наркотики при самом тщательном досмотре не обнаружены. Но что можно всунуть в телевизор? Оружие? Исключено. Радиоактивные вещества? Опять же досмотр с этой стороны ничего не дал. Выходит, какие-то детали, наконец, золото, драгоценные камни? Мог знать лишь Майстер и Васильчиков, но их ведь не спросишь…

Шумков понимал: разгадку надо искать в Болгарии, в Пловдиве. Начальство, однако, опасалось, что Шумков «уйдет» в чисто уголовное дело, а ФСК нужна была подпольная смертоносная фабрика. И как можно быстрее. С поездкой в Болгарию решила повременить, а все внимание сосредоточить на поездке Майстера в Вязьму – до его отъезда, как показало прослушивание, оставалось чуть меньше недели.

«Крестник» майора Фидинеева

Сыщик Фидинеев, собиравший пословицы русского народа, всегда, когда ему приходилось обращаться за помощью к авторитетам уголовного мира, вспоминал следующую глубокомысленную сентенцию: «Не важно, как действует хирург скальпелем, – лишь бы больной ушел с «верстака» живым». На что жена его, преподаватель-русист, говорила: «Эта, с позволения сказать, пословица, родилась в твоей голове. Как оправдание».

Встречи с авторитетами уголовного мира не были такими уж частыми – только в крайнем случае. За них надо было платить, а точнее, на что-то закрывать глаза. Речь шла не о сокрытии каких-то преступлений – нет! Здесь все сложнее и проходило, как говорится, по линии чисто психологической. В том мире считается высшим шиком, если кому-то из авторитетов позволено свободно проходить в «ментовку», беседовать с Самим на разные темы. Предполагалось, что такие «дружеские» связи как бы равняют и тех и других, открывают возможности для честного противостояния, без нарушений каких-то джентльменских правил игры, вернее, – борьбы.

Так, однажды Фидинеев пригласил к себе одного из авторитетов по поводу совершенного в городе тяжкого преступления «не по правилам уголовного мира», а точнее, надругательства над малолетней девочкой. Беседа их длилась около четырех часов. На следующий день к нему в кабинет явился (уже одетый к отсидке) преступник.

На этот раз Фидинеев поехал сам. Он сошел ранним вечером на привокзальной площади, потолкался среди белорусских «рыночников», попутно удивился тому, что те не поленились привезти первые грибы… Грибы майор просто обожал, любил их собирать, сам обрабатывал, жарил-парил и даже солил – отпуск на это время брал. Ему и сейчас захотелось купить кучку первых белорусских грибов, но тут боковым зрением Фидинеев увидел, как к скверику припарковался темно-вишневый «Трабант». Майор быстро пересек улочку, зашел с правой стороны, открыл дверцу и сел рядом с водителем – мужиком с грубым крестьянским лицом в фиолетовом спортивном трико. «Трабант» тут же рванул с места, круто взял у самой автостанции и помчался по Красноармейскому шоссе.

– Так не годится, майор! – возмущенно прогудел водитель. – Кругом народ – биографию можешь испортить.

– Где же тебя искать? – усмехнулся Фидинеев. – Ты опять в бегах от законной супруги, а твою подругу искать нет времени, хотя прописана она на Московской.

– Язви вас! В постель готовы заглянуть… Ладно, я давно чист, занимаюсь честной коммерцией, по-вашему, на языке застоя, – спекуляцией. Впрочем, имею лицензию, справно плачу налоги, чтоб они провалились в преисподнюю.

– Ладно, помолчим о налогах, Федор Евсеевич, – миролюбиво сказал Фидинеев. – Претензий к тебе нет, ты свое отбухал сполна. Как здоровье, нога?

– К непогоде тянет колено. Старею. Нет-нет да и вспомню, как ты отвел пушку – уже кости бы сгнили, хотя гнить в «крытке» не слаще.

– Зато жив, еще по подругам бродишь…

…Это случилось много лет назад: при задержании тогда еще особо опасного Федьки Штыря молодой оперативник на выстрел преступника открыл сгоряча беспорядочную стрельбу на поражение, но в какой-то момент не менее молодой старший лейтенант Фидинеев отвел роковой выстрел – пуля раздробила лишь коленную чашечку преступника…

– Ладно, «крестник», – прогудел, закашлявшись от дыма, Федор Евсеевич. – По чью душу пришел?

Они уже подкатили к перекрестку с улицы Парижской коммуны, и водитель свернул налево, зная, где живет майор.

– Ищу гастролеров со стороны Смоленска. Красные «Жигули», пролысина на правом переднем протекторе. Высокий, в кожаном пальто, с наколками-перстенечками на пальцах. На нем висит тяжкое преступление… Общение с ним может испортить кой-кому из твоих дружков биографию.

– Гастролеров в устойчивом уголовном мире никто не любит… Ладно, подумаю. Завтра брякну по «проволоке».

– Надо сегодня. Хотя бы до утра.

«Трабант» вырулил на Советскую площадь, встал напротив дома Фидинеева. Водитель опять закурил:

– Попробую. Жди звонка. А пацан у тебя подрос, вместе ходите за грибами? Нынче обещают грибное лето.

– Как пойдут грибы – сразу в отпуск, да еще недельку «приболею».

Где-то после полуночи в спальне Фидинеева раздался звонок:

– Меняли тут одни колесо на красной тачке. Сам знаешь где. По описаниям – он! Крутые. Нас хотят прижать. Укатили в Москву, на обратном пути заедут за двигателем. Тут недавно «Ауди» грохнулась в кювет – машина всмятку, а у водилы-монгола даже очки не разбились. Вот он и торганул всю целиком.

Фидинеев кое-что уточнил, напоследок сказал:

– Береги ногу, Федор Евсеевич, надо будет, достану штырь из нержавейки, будешь прыгать, как козел…

– Какой штырь? Скорее, шарнир с блоком.

– Найдем и шарнир.