Текст книги "Красавица и чудовище (СИ)"

Автор книги: Владимир Гончаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Дракон смотрел на меня, не отводя взгляда, он похоже понимал, кто виновен в его увечьях, и теперь всем своим существом желал моей смерти. Мне, наконец, удалось разглядеть его в деталях. Длинное продолговатое тело, двумя массивными лапами опиралось на землю, лапка оканчивалась тремя крючковатыми пальцами с мощными загнутыми внутрь когтями, четвертый палец был противопоставлен и смотрел назад, ну прямо куриная лапка циклопических размеров.

Его вытянутая пасть с рядом коротких треугольных зубов была оскалена, а из щелей, которые заменяли этому существу нос, текли струйки зеленоватой крови, которые он периодически слизывал мясистым языком.

Однако в первый момент, уже вскидывая гранатомёт, я едва не поперхнулся от горького смешка. Вытянутая пасть, длинная шея, Обрубки крыльев, дракон сейчас напоминал ощипанного цыпленка.

Не сильный удар в плечо, со свистом тупорылая граната срывается в полёт. Дракон оказался не так уж прост, с неожиданным проворством отскочил в сторону, пропустив ракету мимо себя. А затем не мудрствуя лукава окатил меня струёй из своего встроенного в пасть огнемета.

Три сотни метров оказался не придел, для драконьего дыхания, и струя, расширившись метров до пяти, слизнув по пути траву и верхний слой почвы, докатилась до меня. Мне стоило огромного труда, чтобы уйти от этого пламени, оно даже чиркнуло по краешку плаща, в мгновение ока, оплавив его край.

Ещё в полёте-прыжке, уходя от пламени, я ухитрился достать гранату, снарядить РПГ, выдернуть предохранительную чеку с конуса кумулятивного боеприпаса. И остановился, застыв в нерешительности, если я сейчас выстрелю, дракон снова увернётся, и что тогда дальше? А эта куцекрылая тварь, застыла, внимательно наблюдая за мной, похоже, он далеко не глуп, и ожидает очередной ракеты.

Мысли метались в голове разъяренными осами. Я выстрелю, он увернется, или сожжет гранату на подлёте. Его пламя, да оно заслуживает моего уважение, верхний слой почвы просто испарился, достаточно лишь прикоснуться этому чуду первозданного огня. Бронированный, мобильный, да ещё с возможностями испепелить практически всё, чудовище…

Губы непроизвольно искривились, чудовище убивает чудовище, все, что нужно лишить его возможности уклоняться. Левая рука вытянулась вперёд, как там Сайрес показывал, заклинание света, как раз то, что нужно.

Пальцы не без труда сложились в довольно сложный жест, я буквально почувствовал, как по коже кисти побежали, словно бы песчаные струи. Сила перетекала в пальцы, я чувствовал, как нечто незримое начинает формироваться, кончики пальцев слегка покалывало.

Выдох, толкнуть силу от живота к руке, струи песка превратились в огненные реки, а рука наоборот занемела, словно на сильно морозе. Меня слегка качнуло, на мгновение показалось, что я с дурру со всей дури толкнул гору, и она на сантиметр сдвинулась, перед глазами всё поплыло.

– Кхтль… – Вспышка, пожалуй, она была гораздо, гораздо ярче солнца, даже сквозь повязку нестерпимо яркий свет, почти полностью заполнил весь мир. Яркость этого света, можно было бы сравнить с вспышкой атомного взрыва, на мгновение я обрадовался, что маски плащей имеют светофильтр, берегущий глаза моих компаньонов.

Боль пришла внезапно, как и осознание того, что руки больше нет. Из разорванной культи бил фонтан венозной крови, а передо мной разъяренно танцевал дракон, мотая головой, его глаза были закрыты веками, из-под которых текли то ли слёзы, толи кровь. Вскинув к плечу гранатомет, я выжал спуск, теряя с каждым мгновением драгоценные граммы крови.

Граната ударила под правую лапу, взрыв, и фонтан зелёный крови выбило из спины чудовища, а под лапой появилась чёрная обугленная воронка. Тело налилось свинцом, затянуть встроенные в куртку жгуты дело пары секунд, чудовищно много, тварь была ещё жива.

Игнорируя кровь и презирая слабость, одной рукой, я кое-как снарядил моё оружье, выдернул предохранительную чеку, чуть не поломав при этом зубы. Прицел плясал, весь мир шатался, раскачивался словно бы под морской болезнью.

Дракон ещё жив, и отмеряя последние секунды, я выстрелил, меня шатнула, отдачей валя в траву. Взрыв боли в руке, расстегнуть клапаны плаща, нащупать металлическое колечко, вытянуть за него ленту, перетягивающие руку выше локтя.

В этот момент громыхнуло, термобарический не уставной заряд достиг своей цели. Дракон был жив, несмотря на оторванную с мясом конечность, несмотря на обломанные крылья, несмотря на дыру в груди, он всё ещё был жив…

С трудом, мне удалось подняться с земли, на негнущихся ногах я заковылял дракону, с ужасом наблюдая, начинающие восстанавливаться уцелевшие крыло. Чудовище, абсолютное чудовище, сгусток из ненависти и жажды разращения, но разумное.

Дракон смотрел, на меня, смотрел на то как я, превозмогая всё, преодолевая эти метры. Он пылал ненавистью и злобой, а ещё, он понимал, что сейчас он в моей власти. Разум, пусть извращенный до неузнаваемости, но разум.

На ходу я снимаю, с пояса свой меч, чувствуя, как частичка моей сущности отрываться и прячется в лезвии и ещё столько же соскальзывает во второй, бесполезно весящий на поясе. Решено, ты в моей руке, будешь Парве, а ты на поясе, Реликта.

Дракон лежал в воронке на земле, среди валяющихся кусков чешуи и плоти. На боку, в бессильной злобе, взрыхляя землю единственной лапой, но не в силах поднять с земли хоты бы голову. Глаз дракона, с обычным круглым зрачком смотрел на меня, он не желал моего сострадания, а я не испытывал к нему жалости. Меч с необычной лёгкостью вошёл за ушной впадиной, зрачки дракона на мгновение расширились, он конвульсивно дёрнулся, и всё закончилось.

– Дракон мёртв, да здравствует дракон… – прошептали мои губы, а на меня накатывала слабость. Какой неудачный день, промелькнула в гаснущем сознании мысль, заставив улыбнуться, и тьма прыгнула на меня.

Маша, она же гроза всего воздушного пространства.

Мне этот бой не забыть нипочем, бой, мой первый настоящий бой, пускай я в основном наблюдала его с приличного расстояния. Но каждая секунда этого скоротечного ужаса навсегда отпечатается в моей памяти.

Навсегда, запомню бешеный вой пламени, визг летящих ракет, момент когда огненная игла наконец достигла дракона, взрыв, что чуть не опрокинул броневик, сожженную прямо в полёте ракету. Вспышку, что ярче тысяча солнц, и падающего на поверженного врагом Влад.

Пожалуй, я скорее почувствовала, чем поняла, что, что-то не ладно. Поскольку я была ближе всех к месту сражения Хотника с драконом, я оказалась там первой.

С трудом перевернув его тяжелое тело, я застыла от ужаса… Его лицо всё покрытое мелкими точками ожогов, посинело, глаза закатились. В чувство меня привёла боль, моя рука без моего участия с силой ударила меня по бедру. Всё ещё дрожа от навалившегося страха, я сняла с пояса нож, поднялась полированную поверхность к губам Влада.

Он не дышал, очередную вспышку паники прервало понимание, что если сейчас, я ничего не сделаю, Влад умрёт. Неожиданно ярко вспомнились лекции по реаниматологии, и старый преподаватель с грустными водянистыми глазами, паника ушла на второй план, уступив место холодной ярости. Нет Хотник, ты так от нас просто не отделишься.

Пульса не было, скинув свой плащ и взглянуть на часы засекая время, с трудом освободив от плаща Влада, я краем сознания отметила культю на месте левой руки ниже локтя. Рассудок заменили программы, вложенные в меня моим преподавателем, стоит связаться с ним и сказать спасибо. Жутковатое зрелище, окровавленной культи сейчас не вызывало ни каких чувств. Лишь необходимость, убедиться, что встроенный в куртку жгут затянут, а колечко надёжно зафиксировано крючком.

Запрокинула голову, подложив под неё свёрнутый рукав плаща. Пальцами очистила ротовую полость, запавший язык не на мгновение, не сомневаясь, вытащила и приколола булавкой к щеке. Ещё раз проверила дыхание и пульс, не только на шее, но и в паху…

Полминуты. Короткий удар, в середину, чуть выше живота, ребром ладони, проверить пульс, пульса нет. Тихо выругаться, Прильнуть ко рту, его губы холодные и саленные от пота, выдохнуть. Пять нажатий, тихий хруст рёбер, снова выдохнуть в рот. Проверить пульс, пульса нет, повторить.

Минута. Пот застилает глаза, воздуха отчаянно не хватает, время утекает сквозь пальцы, Влад Слёзы текут из глаза, задавить рвущийся наружу вопль, ещё не кончено. Влад сволочь, ты же сильный, не умирай.

Две минуты.

– Сука, я не отпущу тебя, ты слышишь меня Хотник, ты только попробуй умереть… только попробуй, открой глаза, ну пожалуйста, Влад… – Тихо шепчут перед очередным выдохом губы.

Три минуты. Позади с диким скрежетом останавливается БТР переезжая по пути крыло поверженного дракона. ИБП я дурра, какая же я дурра. Пальцы нащупывают коробочку на поясе, зубы вскрывают пластик, расстегнув куртку, всаживаю шприц-тюбик с адреналином через грудину прямо в сердце. Тихо шипит поршень. Пульс есть? Пульса нет, захотелось выть.

Три с половиной минуты. Наташка выскакивает из десантного отделения, вытаскивая две больших для неё сумки, с медикаментами и дефибриллятором. Закушенная от натуги губа, серой лицо, дорожки от слёз, и упорство, всё это я замечаю, буквально вырывая у неё из рук сумки.

Делаю всё в невероятном темпе, поставить капельницу, плазма, всучить это всё в руки Наташе, что бы держала, хорошо, что всё военного образца. Надеть кислородную подушку, несколько раз качнуть, прокачивая воздух через лёгкие Хотника. Запустить иностранную машину ожидания чуда, прицепить датчики пульса и давления… Дикий писк, понаблюдать, за ровной линией осциллографа… выругаться.

Четыре минуты. Разряд… Тело Влада выгибается дугой. Наташка дрожит, но держит капельницы, нажать на мешок с кислородной полушкой. Осциллограф бешено скачет, а затем с ужасными писком снова превращаться в ровную линию. Крантики капельниц открыты до предела, ну почему жидкость не может течь быстрее. Немного крутануть ручку, добавить напряжения, помолиться разряд.

Четыре минуты и сорок восемь секунд… Напряжений триста шестьдесят… практически безопасная граница… Наташка ревёт в голос, к ней бежит эльф. Круглые электроды касаются груди Влада.

– Разряд!!! – я кричу, пытаясь удержать выгребающегося дугой Влада. Бешеный скачёк линии, и ритмичный писк становится для мня лучшей музыкой. Грудь Влада вздыматься, он делает ровный, и даже мощный глубокий вдох. А я падаю на спину, и начинаю истерически смеяться.

– Я СМОГЛА, Я СДЕЛАЛА ЭТО – кричу небу и до боли стискиваю зубы. Ещё рано радоваться, надо провести иммобилизацию. Но теперь у меня есть самое главное, у меня есть время!

Глава 7. И ничего интересного

Влад он же дебила кусок.

Сознание включилось резко, словно бы кто-то дёрнул рубильник. Перед моим взором предстал потолок БТРа, к которому были подвешены две большие капельницы. В первое мгновение я даже не понял, что вижу. Но когда осознал… На глазах не было повязки, я вижу своими глазами… Хотелось закричать от радости, но вышел только сиплый хрип.

Грудь словно стянуло тисками, очень тугая повязка на рёбрах, левая рука почти не ощущалась, и к радости от вновь обретенного зрения прибавилось нехорошее предчувствие. Однако сильно меня потрепало, вот только что случилась с моими ребрами?

С трудом приняв вертикальное положение, я осмотрелся, благо десантные двери были открыты, и через них можно было видеть наш небольшой лагерь. Зелёный луг почти до горизонта, правда чуть в отдалении и правее можно было разглядеть небольшую рощицу. Определить, что это за деревья, мне не удалось, но смотрелась она весьма привлекательно… Интересно, отчего меня потянуло на деревья?

Как же тут красиво, зелёный до горизонта луг, золотистые солнечные лучи, пробивающиеся сквозь открытые двери, как же мне этого всего не хватало. Налюбовавшись всласть, я принялся осматривать своё несчастное тельце. И осмотр, однако, меня несколько озадачил.

Одет я был только в трусы и майку, под которой и была тугая давящая повязка. Ожоги на ногах были заклеены широким пластырем, левая рука отсутствовала. Чуть ниже локтя обнаружилась аккуратная культя. Странно я помнил, что в результате моего магического эксперимента, я лишился только кисти. Похоже, мне отняли ещё кусок плоти, пока я был без сознания.

Вдруг перекрывая доступ солнечному свету, что в достатке просачивался сквозь открытые верхние люки, в БТР спрыгнула вся перемазанная машинным маслом Наташка. Коротко осмотревшись, она увидела меня сидящего на лежанке, и бросилась обниматься.

– Ох… – невольно вырвалось у меня, покалеченные рёбра жалобно взвыли. – Осто… – хотел попросить я у девочки пощады, но увидев на лице тонкие дорожки слез, передумал, подумаешь рёбра.

– Ты… ты же обещал…. что не умрешь…. а сам…. а сам… – уткнувшись мне в плечо, рыдала девочка, а я не знал, куда себя деть. Оставалось только гладить её по волосам, и стараться не шевелиться.

– Что случилось? – когда Наташа хоть немного успокоилась, попытался выяснить я, но получил в ответ только новую порцию рыданий.

– Ты едва не умер Влад… – прозвучавший голос принадлежал Маше. Обернувшись, я увидел её, полностью одетую в камуфляж, с броне курточкой поверх расстегнутой на груди, картину довершала сбруя разгрузки, с парой гранат в кармашках. В руках девушка сжимала автомат.

– У нас какие-то неприятности? – Указав взглядом на всё вооружение спросил я… А ещё мне очень не понравился взгляд Марии. Колючий, и спокойный всё понимающий взгляд, спугнул на спине стайку мурашек.

– Нет просто, организовали охранение. – Пожала плечами девушка. – Ты был мёртв почти пять минут, и мне пришлось ампутировать тебе руку… – никаких эмоций в голосе, только вот в глазах полыхает огонь.

– Однако… – я не знал, что мне сказать, за свою бытность Хотником, мне не раз приходилось, ходить по лезвию бритвы, и оставаться от смерти лишь на волосок, но похоже, подступаться к костлявой ближе, мне ещё не доводилось.

– Однако…! Ты бесчувственная скотина! Ты почти пять минут был мёртв! Ты знаешь, что я чувствовала, когда пыталась вернуть тебя к жизни, но у меня ничего не получалось, когда видела твоё синеющее лицо… когда… когда. – Девушка подбежала ко мне и отвесила мне звонкую пощечину. Вот только силу она явно не рассчитала, голова мотнулась назад, макушка встретилась с металлической стенкой, искры из глаз.

Топот ног, кто-то выбегает из БТРа, я сижу, держась за щёку и макушку, и ни чего не понимаю, что вообще происходит. Перевожу взгляд на лицо Наташки, что сейчас уткнулась мне в грудь и тихо всхлипывает.

– Всё было, правда, так плохо? – тихонечко, не прекращая гладить девочку по голове, спрашиваю я. На мгновение, забывшись, я попробовал обнять её левой рукой, но вовремя опомнился.

– Мы уже думали, что ты умер… ты потерял очень много крови. – Наконец начала успокаиваться девочка. В БТР заглянул эльф, тоже в разгрузке и при автомате, своё оружие он удерживал уверенно. Его глаза тоже изменились, теперь он взирал на мир со спокойной уверенностью, да что же, чёрт возьми, тут происходит? На секунду он поймал мой взгляд, коротко кивнул. На мгновение на меня словно взглянул другой человек, вот так же приветствовавший меня коротким кивком. Но вот эльф улыбнулся, немного виновато словно бы невзначай подглядел в минуту слабости, и это наваждение схлынуло.

– Ну, теперь, то уже всё в порядке… – сделал последнею попытку успокоить девушку, а затем уже обращаясь к эльфу. – Помоги подняться…

С трудом выбравшись из броневика, я аккуратно вразвалочку, словно утка спустился в лагерь. Тут ничего особенного не изменилось, разве только ещё один тент прибавился, натянутый над телом дракона. Если судить по следам вспоротой травы луга тащили его сюда волоком…

– Зачем он здесь? – Спрашиваю у Наташки, которая поддерживает меня под правую руку под левую пыхтя и упираясь, держит эльф. Однако я почти вишу на своих компаньонах, похоже в этот раз меня прижало действительно сильно.

– Я снимаю с него чешую, давай мы тебя тут усадим и я покажу, кое-что интересное… – предложила Наташа. Меня усадили на деревянный ящик, в руки всучили термос с чаем и булку, пока ожидал бесплатное представление чай, и булка, куда-то вдруг пропали.

Машка, сидела на броне, и делала вид, что не замечает меня, хотя я и ловил на себе обеспокоенные взгляды. Но большую часть её внимания отнимал горизонт. Лагерь я уже осмотрел, основательный, похоже, укрепились тут не больше двух дней назад. Потому, что снятый дёрн не успел ещё прижиться.

Судя по небольшим холмикам под дёрном. Нашу стоянку окружили минным полем, да и кое где он был недостаточно аккуратно сдёрнуть. Хотя для тех, кто бы шёл с наружи, мины бы стали неприятным сюрпризом.

Ради интереса, я начал высматривать в траве мины. Насчитал восемь штук, похоже, ещё две от меня закрыты тушей дракона, я явное чувство затаенной опасности указывало на это… Основательно, однако они тут укрепились, похоже собираются остаться надолго, интересно зачем. Ещё я заметил, две лежки для пулемётчика, и приготовленный для этого ПК.

А ещё чуть в отдалении, на небольшом холмике была устроена снайперская лежка, однако, нас что кто то штурмовать вздумал. Борт БТРа был прикрыт земляным валом, похоже использовали ковш самоокапывания. Всё равно объемы проделанной работы поражали.

Эльф занял место в одной из пулемётных лежек, Наташки всё не было, интересно, куда она запропастилась. Из-под второго тента выполз крыс, смотрелся он несколько помятым со сна, потянулся, увидел меня, и не спеша затрусил в мою сторону.

– Привет, старина… – Улыбнулся я своему давнему спутнику, взгляд у кота был слегка насмешливый…

– Мрряв… – подал он свой басовитый голос. Немного прислушавшись мне, удалось уловить, смысл.

– Да меня потрепало нам ведь не в первой. – Кот уткнулся в подставленную ладонь, и я почувствовал, как ко мне начали возвращаться силы. От поглаживания крыс увернулся, и лизнул меня в нос, из его пасти пахло травой и свежим мясом.

– Ну, вот всего обслюнявил. – Немного отплевавшись, укоризненно уставился я на шкодника. Кот сделал вид, что он тут не причём, и я сам себя обслюнявил. А поймав мой взгляд, ещё раз басовито, мявкнул и недовольно заурчал.

– Хорошо, хорошо, в следующий раз на разборки с драконом я тебя с собой возьму. – Слегка рассмеявшись, ответил на немой упрёк я, обхватывая рукой шею кошки, сейчас, когда я сидел, его голова как раз была на одном уровне с моей. А он ещё немного подрос, мой вечный спутник.

– Помоги мне…

Ухватившись за длинную шерсть на загривке, я напряг руку, поднимаясь на ноги, и опираясь на кота, похромал к броневику. С каждым шагом мне слабость уходила, то ли причина была в чае и булочке, то ли в коте, не знаю, но вернуться к БТРу мне стоило значительно меньших усилий.

– Маша… – позвал я девушку, которая всё ещё обижалась на меня, и делал вид, что меня тут нет.

– Мария… – снова позвал я… – Мурррр – басовито подержал меня кот.

Меня игнорировали, похоже, продеться сделать какую-нибудь глупость, что бы на меня, наконец, обратили внимание. Прикинув высоту броневика, я напряг ноги, слегка присел, грудь обожгла вспышка боли, толчок. Всё же я немного переоценил свои сил. Приземлившись на самый краюшек ската бортовой брани, пошатнулся и начал заваливаться назад.

Однако встретиться с землёй, мне было не суждено, меня ухватило за грудки и буквально втянули на броню. Изящные, но сильные ручки, быстро прошлись по моему бренному телу, и не найдя серьезных повреждений усадили на подстилку на крыше брони.

– Скажи Влад ты дурак? – возмущённо воскликнула Маша.

– А если я соглашусь, что дурак, я буду прощён… – коварно поинтересовался я.

– Нет, ты точно дурак, ты зачем прыгаешь как сидоров козёл, у тебя рёбра сломаны! – В общем, то вполне справедливо возмутилась девушка.

– Ну, ты же меня игнорируешь, я подумал, что ты меня не слышишь. – И ведь не вру, же. Совсем не вру, да ты меня не слышала, потому, что не хотела меня слышать.

– Да слышала я тебя прекрасно – нахмурилась Маша, однако, как приятно видеть её лицо, своими глазами, я даже не смог удержать улыбки.

– Ну ты же на меня обижаешься, а это делает меня несчастным. – Подпустив побольше трагедии в голос, печально произношу я, опуская при этом взгляд в землю, и делаю тяжелый вздох.

– Актёр, ну актёр… – смеётся, девушка, похоже, меня раскусили, не видать мне Оскара.

– Ты на меня больше не сердишься? – смотрю с надеждой на девушку.

– Не сержусь… – отмахиваться она. – Но учти, ещё раз будешь так рисковать, я тебя оживлю, а потом лично придушу. – Вот и думай теперь какая тут доля шутки.

– Я постараюсь больше так не подставляться. Что тут подделать у меня последнее время работа стала очень травма опасная. – Я замолкаю, и начинаю думать, действительно за последние несколько месяцев, смерть мне угрожала чаще, чем за два года, бытности Хотником. Странная и весьма неприятная тенденция. Двадцать два года, однако, у меня ведь скоро день рождения, меня пугает эта дата. А если учесть, что до двадцати пятилетия ни кто из моих воплощений не дожил, очень настораживает.

– Скажи Влад… – меня отвлёк от моих размышлений оклик Маши.

– Что?

– Чем тебе так измочалило руку? – Взгляд, которым меня одарила девушка, мне не понравился, что ей сказать…

– Это я неудачно применил магию – с этими словами, словно бы вернулась часть воспоминаний, слегка заболела рука, а по кожи побежали песчаный струйки. От дальнейших расспросов меня спасла Наташа, которая, наконец, выбралась из-под тента, рядом с тушкой дракона. Теперь она была перемазана не только машинным маслом, но и зелёной кровью.

– Влад… – позвала меня Наташка, не найдя на том месте где оставила.

– Тут я… – Крикнула, девушке, не отводя вопросительного взгляда от Маши…

– Ладно, иди уже… – ответила Мария на немой вопрос. Получив разрешение я соскользнул с брони, и прихрамывая, направился к девочке. В руках она сжимала чешуйку, со среднюю сковороду размером.

– Однако, я решил просто убить бедного дракона, но я не предлагал его ощипывать. – В полном офигении от поведения рыжеволосой девочки выдал я. Возможно из за степени шока, я вполне нормально спустился с борта броневика, и слегка прихрамывая направился к Наташе. Однако, в монтажном комбинезоне, вся перемазанная машинным маслом, и зелёной гадостью, с чешуйкой в одной руку и монтировкой другой, она очень напоминал одного хвостатого персонажа, только ушек не хватало, для полного образа.

– Это пока ты не узнал, о свойствах драконьей чешуи на вот держи. – Я принял из рук девушки с взглядом горящим чешуйку, оказавшуюся неожиданно лёгкой для такого размера. Очень лёгкой, и шершавой на ощупь.

– А теперь попробуй её сломать. – Пожав плечами, я напряг пальцы, пальцы захрустели, однако на чешуйке это ни как не отразилось, однако. Зажав чешуйку под мышкой левой руки, я попытался сломать её, но не тут, то было, она гнулась, слегка потрескивала, но ломаться отказывалась. За всем этим представлением Наташка следила с неподдельным интересом естествоиспытателя.

– Крепкая… – подвёл итог я.

– Не просто крепкая, а феноменально крепкая, если судить по результатам экспериментов, одна такая чешуйка, заменяет собой минимум 220 миллиметров сплошной гомогенной брони. – однако не хилую, она работу провела, мышка. От таких мыслей меня разобрал смех, который я попытался скрыть за кашлем.

– Да что ты смеёшься, я сама проверяла серией взрывов, свойства чешуйки очень похожи на металлокерамику – однако быстро она переключилась с одного, на другое, продолжая сжимать чешуйку под мышкой, я положил на её голову руку. Захотелось, взлохматить её рыжие волосы, и я пошёл на поводу у своих желаний.

– Ну, вот почему ты меня дразнишь? – надула губки девушка, умилительное зрелище. Вот эльф во все глаза смотрит.

– Ну, я не специально тебя дразню, ладно показывая свою вотчину.

Под тентом располагалась тушка невинно убиенного мной дракона, однако хорошо так располагалась, качественно по частям. Сама тушка, оторванная лапка, и крыло, голова, заботливо отделённая от туловища и завёрнутая в большой полиэтиленовый пакет, от которого стойко несло гуталином. Большая часть тушки уже лишилась всех своих зеленых чешуек, которые бели аккуратными стопочками сложены возле деревянных ящиков, готовые к упаковыванию. На растерянном брезенте валялись различные инструменты, небольшая болгарка, молотки и долото, газовые резак.

– Однако сколько же я проспал? – Не слишком громко озвучил я свои мысли.

– Ну… – начала было Наташка, потом принялась копаться в каком то большом ящике, в поисках чего то, на его дне.

– Ты был без сознания почти неделю… – раздался голов от столбика, на котором держался натянутый тент, он принадлежал Маше, которая решила покинуть свой пост. Похоже, она всё же решила сменить гнев на милость.

– Вот! – воскликнула Наташка, наконец, извлекая, что-то из своего ящика. И этот предмет в мгновение ока завладел всем моим вниманием. На нитке, были нанизаны три длинных изогнутых клыка, разделенными зеленоватыми осколками чешуйки дракона.

В мгновение ока, я оказался рядом с девушкой и выхватил трофей из её рук. Рассмотрел, ожерелье, каждый осколок и зуб, были покрытый покрыт бесцветным лаком. А дырочки, сквозь которые, были почти не видны.

– Я знала, что тебе понравиться? – довольно проговорила Наташа. А я решив не мелочиться, чмокнул довольную девочку в щёку, заставив её слегка покраснеть.

– Помоги надеть… – повернувшись к Маше, попросил я, протягивая свой трофей, словно это была самая ценная на свете медаль. Та молча отобрала у меня ожерелье и усмехнувшись слегка, начала завязывать обвив мою шею своими руками, я бы сказал слишком сильно обвив. Поверх майки теперь красовалось ожерелье на зависть любому Ирокезу.

– Здорово, знала же чем угодить… – ещё раз поблагодарил я довольную эффектом Наташку. Мне было не жалко, а девочке приятно.

– А голову, вы забальзамировать решили? – указав на большой свёрток спросил я.

– Ну, узнав о твоём пристрастии. – Машка язва, ткнула мне в грудь пальчиком. – Я решила, что тебе она понадобиться, за вместо той, которую я собираюсь оторвать. – В глазах девушки снова разгорелся нехороший огонёк.

Ворошиловский стрелок, она же Маша.

Вдох, надо чувствовать вкус воздуха, ощущать, как ветер слегка щекочет ноздри, позволять ему наполнять грудь, постепенно вытесняя всё постороннее из нутрии, но при это не давая сбиться точно выверенному прицелу. Выдох, картинка смазываться, ложе винтовки удобно лежит в руках, прицел почти не дергается, в висках стучит сердце. Удар, удар, удар, ровно и мерно, словно метроном отсчитывает секунды. Поймать, мгновение между двумя ударами, выжать спуск, выстрел.

Мысленно досчитать до двух, на втором счёте выбранный мишенью камень подпрыгивает от удара пули, раскалываясь на множество мелких частей, и улетает, куда-то в сторону. Лицо само собой недовольно морщиться, выстрел слегка смазан, пуля вошла в камень не точно по центру, а ударила в левый его край. Не лучший выстрел, это чужие мысли, хотя они кажутся такими далекими, но с ними мне теперь навсегда предстоит жить.

Немного подумав, беру винтовку на изготовку, поднимаясь с земли, и сажусь на попу, плечо слегка зудит от отдачи. Винтовка лежит в руках почти как, влитая, словно для меня была и сделана знакомым мне мастером. Очень, хорошая винтовка, приходят мне удовлетворенные мысли, осторожно поглаживаю пластиковый приклад. Не когда не думала, что буду использовать такие интимные чувства к оружию, вообще никогда не думала, что продеться держать в руках, что-то более грозное, чем охотничье ружьё.

Осторожно извлекаю отстрелянный магазин, беру новый, большим пальцем сковыриваю пластиковую противопылевую крышечку, снаряжаю винтовку, изготавливая её к стрельбе. За моим правым плечом молча, стоит Влад, разглядывая импровизированной стрельбище в Бинокль.

Что же он так долго гад молчит, не видит, что ли я тут вся извелась в ожидании его оценки. Хоть винтовка немного скрашивает моё ожидания, поглаживая шершавую поверхность затворной рамы, думаю я. Пальчики осторожно пробежали к стволу, проводя по сгибу газоотводной трубки. Где то там на крыше БТРа, сходные моим чувства испытывал эльф, хотя его манией стали автоматы. Сейчас он временно получил в пользование мой Калашников, и сейчас автомат метафизически лишали невинности.

Видеть эльфа, любовно прижимающего Калашников к груди, особенно с перемазанным машинным маслом личиком, было порой очень весело. Очень ему нравиться, разбирать и собирать свой личный Автомат, а сейчас, когда в его руки попало изделие Наташкиного отца. Если уж он смог девочку превратить в практически гениального механика, то, что говорить о самом Джеке.

Ну, что же Влад тянет, я же сейчас вся изойду от нетерпения, да или вспомню, что всё ещё обиженна на него. Он, наконец опускает бинокль, давая ему свободно повиснуть на ремешке, и начинает теребить зуб дракона на шее, похоже у него появилась ещё одна привычка.

– Ну, что же уже весьма неплохо… – выдал своё мнение Влад, а потом, немного подумав… – Но могло быть и лучше. – Ну, хоть что то, в первый раз он моими стрелковыми успехами только посмеялся, а потом на мой здравый аргумент, что стрелять из снайперской винтовки меня некто не учил, разродился трехчасовым экспресс ликбезом по снайперскому делу.

Оказалось, что работа снайпера, это не только совместить перекрестие прицела, с головой ничего не подозревающей цели. Чем больше расстояния, тем больше различных поправок надо учитывать. Мало того, что пулю сносит ветром, так ещё и этот маленький кусок метала, имеет противное свойство постепенно падать, по этому, сейчас я стрелял гораздо правее и выше цели. А правильно определить расстояния, это вообще почти искусство, благо пока, Влад эту часть работы брал на себя.

– Не думаю, что я смогу лучше… – озвучила я свои сомнения. Влад одарил меня таким уничижительным взглядом, что я невольно сжалась, в своей небольшой ямке позиции.

– Держи бинокль, и брысь с рубежа, будем тебе мастер класс. – Поборов неожиданный приступ ревности, Влада к МОЕЙ винтовке, я разложила для него сошки, и установила винтовку на рубеж, и только после этого приняла бинокль.

Очередной десяток камней был довольно сложно расположен на разном от стрелка расстоянии, от шестисот до почти тысячи метров. Сложная последовательность, но Влада, похоже, она не особа смущала, посильнее прижав приклад к плечу, он в первое мгновение потянулся левой рукой к цевью, но выругавшись, положил её на землю.

– А теперь смотри… – короткий выдох… Влад прильнул к прицелу, и выжал курок, он стрелял почти в автоматическом режиме, не тратя время на высчитывание расстояния и определения поправок, но каждый его выстрел дробил свой камень. И то что его кирпичики не куда не прыгали и не летели говорило о том, что пуля бьёт точно в центр булыжника… Десять выстрелов десять маленьких взрывов.