Текст книги "Золото Югры"

Автор книги: Владимир Дегтярёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава семнадцатая

Капитана Ричарсона уже третьи сутки нет дома. Его единственный слуга где-то бродит с ключами от дубовой входной двери. Ночевать Макар Старинов приспособился в каретном сарае, благо есть чем укрыться. Но ведь надо же в баню сходить, одежу поменять. Да мало ли что надо делать здесь, в Англии, боярскому сыну, по документам – личному секретарю капитана Ричардсона, сподобившегося на обман самого московского царя! Например, хоть два раза в день пожрать!

Пирует теперь капитан на королевских приемах. Или у графьев каких. По всему получается, что выживать Макару в Англии надобно самому – и выживать достойно.

Первым делом Старинов подловил у грязной портовой таверны капитанского слугу – тот благодушно пропивал фигуристую каминную решетку из дома своего господина. Получив пару оплеух, слуга передал Макару ключ от двери. Старинов хотел вернуть на место и каминную решетку, но быкоподобный хозяин таверны сообщил ему, что решетка уже пропита на две трети. И кинул на прилавок шесть пенсов одной монетой, за оставшуюся треть решетки.

В чужой стране – чужие законы. Макар забрал шестипенсовик и выматерился в божью душу и в семь гробов для капитана Ричардсона.

Матерность выкатилась на датском языке. Сидевший недалеко от Макара грузный швед, что читалось по бороде на шее, не на лице, сказал:

– Парень! Бога здесь не трогают, даже при смерти. У него своих забот хватает. А капитан Ричардсон лежит в больнице Святого Лаврентия, а та больница стоит на скотопривозной дороге. В пяти милях на север. Когда выйдешь отсюда, спроси «Скотланд Ярд». Любой покажет. По нему и иди.

Макар кивнул, положил на столик шведского моряка истертый шестипенсовик и покинул таверну, не забыв еще раз показать кулак бывшему капитанскому слуге.

Выйдя из портового трактира, Старинов не стал спрашивать про «Скотланд Ярд». Он и сам увидел идущую чуть ли не с причала бревенчатую ограду, с двух сторон огораживающую узкий, чуть больше аршина, проход. Из бревен же по бокам прохода составлены были загоны, то там, то здесь. Кругом по щиколотку валялись пласты слежавшегося навоза. Как не узнать в этом нагромождении навоза и дерева русскую поскотину, служившую для пересчета скота и для отделения молодых от старых, бычков от коров. Легко узнать. Но англы народ больно высокомерный. Поскотине дали название «Страна скота шириной в ярд».

По-всякому выходило, что капитан Ричардсон, раз он заболел, то чутка и подождет. Сначала надобно разыскать дядьку, Осипа Непею, хотя тот многажды раз говаривал, что сам найдет Макара.

Найти-то дядька – найдет. Холодный труп, объеденный крысами. Макар бы и сам сейчас сожрал крысу, поскольку второй день только пил воду. Англия, песья мать ее забери, здесь и хлеба украсть нельзя, при таком-то документе! Личный секретарь капитана Ричардсона! Из-за этого документа сам царь Иван Васильевич делал капитану немалое ублажение. А Ричардсон схлыздил. Может выйти и так, что не все ладно с этим проклятым документом! Лучше его никому не показывать. А если показать – можно подвести капитана под петлю, а царя – под неправедную ложь. Но жрать-то хочется!

Что там хорошего рассказывал дядька Осип про трактир на правобережной дороге к Лондону, если идти с юга острова Англия?

* * *

Непея большим тесаком рубил в закутке трактирного двора мясо длинномордых англицких баранов. Тут же, рядом, исходила жаром печь, на решетке которой жарились куски баранины. Краем глаза Осип заметил, что крайний и весьма сочный кусок готового бифштекса исчез с решетки. Прямо на его глазах! Осип перехватил тесак покрепче и шагнул в кусты. И наткнулся на Макара Старинова, жующего пропавший кусок мяса.

– Макарка! Где ж ты шляешься? Я весь королевский дворец перетряхнул – тебя не нашел! Не знают тебя там, Макарка!

– Скоро узнают…

– Это хорошо, это замечательно! Ты вроде как голодный, а? Не кормит тебя капитан?

– Капитана самого кормят. В госпитале Святого Лаврентия, на скотской дороге. Только сегодня узнал…

– От беда! Это госпиталь католиков из ордена безымущих. Или как там у них?

– Не знаю, как у них, а мне бы, дядька Осип, в баню. Да бельишко сменить.

– Погоди, погоди… Раз капитан в госпитале помирает, то ты, стало быть, безденежный и бездомный?

– Безденежный – да, а дом у меня – капитанский. В два этажа и в два камина! Но без бани и без выгребной ямы. Тьфу на этих англов. В кусты при доме хожу… Баня – где она?

– Да вон там, на берегу Темзы, два года назад я лично поставил баню! Англы брезгуют туда ходить, а мне – лепота! Сейчас прикажу натопить, а ты пока откушай, чего хотишь. И обиды свои давай, выкладывай!

– Там не обиды, там – дело. Бумагу мне, чернила, да еще надобно кое-что прикупить.

Через час Осип нещадно лупил Макара вениками из подсушенных дубовых веток. А во все стороны из трактира умчались повозки со слугами, имеющими и деньги, и крепко заученное знание, что именно покупать этому молодому русскому, на которого едва нашли чистые исподние штаны, так он был высок.

Пару раз окунувшись в Темзе, Макар, голый, как есть, пробрался назад, в закуток. Там его ждал улыбающийся Джон Гарвей с чистым бельем и стаканом холодного эля. Макар выпил англицкого темного напитка и не ругнулся только из-за хозяина, выстаивающего рядом с Непеей. Напиток пах жжеными желудями и оставлял во рту вкус мутной воды.

– А водки нету? – спросил Макар, зная ответ.

– Нет у них водки. В Шотландии есть крепкий напиток вроде нашего самогона, а у них нет. Нельзя. Королевский указ.

– Ясно, – сказа Макар. – Поговорить надобно…

После получаса разговора выяснилось точно, что грамота царя Ивана королеве Елизавете передана и велено ждать ответ. Но это станется либо в начале лета, а вернее всего – осенью. Ответ Непея ожидает отрицательный. Но это не важно. Важно, что военные силы противумосковской коалиции тоже станут ждать королевина ответа московскому царю, хоть до зимы. И пока войны не будет. Это главное. Все европейские монархии трясутся: «А вдруг королева даст согласие на венчание»?

Англия очень и очень заинтересована в русских богатствах и огромных землях. Даст королева Елизавета добро на венчание – и что? Коалиция порскнет в стороны от Польши, как зайцы от лисы. Стефан Баторий останется тогда один противу царя Ивана, и тогда Грозный царь надерет ему то место, что внизу, напротив королевских усов. И возьмет под себя Польшу.

А вот ежелив королева Елизавета заторопится с ответом, а к этому есть посыл – королева обижена на Голландию за весьма прибыльный захват колоний в Индийском и Тихом океане, – тогда Непея, царский посол, прилипнет к королеве со второй царской грамотой, – где Иван Васильевич требует себе в жены племянницу английской владычицы. Опять все почнут тратить время на всякие дурацкие вопросы, да на визиты, да на выяснение мнения англиканской церкви.

– В общем, – довольно улыбаясь, сказал Непея, – год покоя мы себе обретем, а европейская коалиция обретет год интриг, драк и свар. Хорошо!

– Это – твое дело, дядька Осип. А вот смотри на мое дело. Капитана Ричардсона хозяин евонный, граф Эссекс, от себя оттолкнул. А ежели сызнова притянет? И через месяц вновь три корабля попрут на наш Север – искать, где река Обь начинается? Тогда – что?

– Тогда и ты с ними попрешь. Твоя задача – англам не перечить. А довести их до устья Енисея или куда подалее… Но не в устье Оби.

– И там с ними – помереть?

– А это уж как получится…

В закутке трактирного двора появился хозяин – Джон Гарвей. Он уже не улыбался, тревожился:

– В трактире засели королевские соглядатаи. Надолго.

Осип Непея засуетился:

– Неужели за тобой шли, а, Макар?

– Да нет. Они тебя обслуживают. Но мне здесь появляться опасно.

Джон Гарвей раздвинул густые, колючие кусты, совершенно скрывавшие высокий забор трактирного двора у конюшни. Там, у земли, имелась отваливающаяся книзу узкая калитка.

– Мне бы хоть денег немного, – помявшись перед тайным лазом, попросил Макар.

Гарвей и Непея разом сунулись в карманы камзолов. Макар Старинов получил шесть фунтов с мелочью и, счастливый от богатства, нырнул в потайной лаз.

* * *

Капитан Ричардсон трое суток не спал от боли в правом глазу и во всей правой части головы. На месте глаза, пальцами щупал, вспухло нечто толстое и пульсирующее.

Лечебница католического монашеского ордена помещалась в бывшей конюшне. Здесь до сих пор пахло конским навозом и прелью от конской же мочи. Больные размещались на грубых топчанах, устроенных в бывших стойлах. В каждом стойле страдали два больных. Сосед капитана ночью помер, но за ним пока никто не приходил. За три дня кормили два раза, и кормили несусветно пахнущей жижей.

Ричардсон ощупал еще раз подбитый глаз и решил, что следующей ночью и он умрет. Нечего ему больше делать на этой грешной земле.

– Господин капитан Ричардсон! – заорал вдалеке, у входа в бывшую конюшню, знакомый голос. – Господин капитан!

Из последних сил Ричардсон поднялся на топчане, хотел издать звук, звук не прорезался. Тогда он встал на четвереньки на навозный пол, и таким способом выполз из конского стойла.

К нему по проходу с двух сторон уже бежали. Первым прибежал Макар Старинов. Он взял капитана на руки, будто младенца, а злым монахам проорал такое, что они то ли закрестились, то ли стали яростно отмахиваться.

* * *

За три шиллинга портовый врач взялся вылечить капитана Ричардсона. И вылечил. Просто распорол узким ножом ужасный волдырь возле правого глаза, выпустил оттуда гной и черную кровь, приложил на глаз некоей жеваной травы, накрутил через глаз на голову черную повязку и отослал домой.

Дома Макар согрел для капитана жирную баранью похлебку, поставил на стол корзинку со свежим хлебом и сказал:

– На ужин будет свинина и бочонок эля!

Капитан обрадовался, но, выхлебав половину тарелки, вдруг завалился на бок. Уснул.

Макар поднялся к себе, в мансарду. Здесь плотники с верфи поставили ему глиняную корабельную печь с двумя круглыми чугунными заслонками, куда ставить посуду. Печь топилась брикетами каменного угля. В углу дожидались своей очереди гореть пять корзин с черными камнями.

В комнате стоял острый запах подгорелого зерна. Зерно – ячмень, слоем в пол-ладони – устилало половину пола. Оно уже вспухло и просилось в бочку для особенного брожения.

Макар поднял большой медный таз, полный воды, что прикрывал огромный корабельный же чугунок, стоявший на печи. Вода в тазу уже нагрелась, пора ее менять. Да и пришло время опростать глубокую миску, что на особой подставе стояла ровно посередине чугунка и почти до краев была заполнена душистым ячменным самогоном.

В самом центре самой просвещенной державы порядочный человек не имел права выпить ничего, крепче эля! Вот напасть! Все приходится делать самому! Даже избегать законной английской напасти!

Макар осторожно слил самогон из миски в стеклянную бутыль. Та наполнилась. Нагревши на углу печи сургуч, Макар залил сургучом горлышко бутыли.

Таких бутылей у него собралось уже пять. Ровно на один английский фунт серебром. Так сказал соседский трактирщик, когда попробовал марийской араки. Самогон Макар гнал для скорости по древнему марийскому рецепту и способу. Следовало бы для цвета насовать в бутылки луковой шелухи, а для здоровья пьющего смешать на сутки самогон с сырым яйцом. Потом процедить. Яйцо заберет смертельную сальную отраву из жидкости. Но некогда – так сойдет. Хотя шестую бутыль самогона, для себя, Макар прогнал через яйцо и выдержал в луковой шелухе.

Жить-то им с капитаном надо! Не грабить же вечно царский денежный мешок русского посольства! А фунт в неделю – это в Англии хорошие деньги! Капитан Ричардсон останется доволен!

Глава восемнадцатая

Капитан Ричардсон, конечно, остался доволен. К нему с визитом вдруг явились два брата-монаха из лечебницы Святого Лаврентия, будто узнать – жив он или требуется помощь на похоронах. Третьим с ними пришел в дом капитана брат Винченто, папский легат, ведущий наблюдение за расходованием денег Святого престола в пределах острова Англия.

Макар как раз наготовил мяса на обед и на ужин, да с лихвой. И еще сотворил хитрость – обменял в соседнем трактире, как было уговорено, пять бутылок свирепого зелья на фунт серебром, выданный ему шиллингами. Ну и как премию, получил от трактирщика кувшин эля на полведра объемом. Тот дареный эль Макар разбавил самогоном и только собрался опробовать смесь, как у притолоки двери его мансарды забренчал колокольчик. Звал капитан. Что-то не так. Уже давно позавтракали, а обедать – рано. Но идти пришлось.

Старинов стал спускаться, заслышал дружелюбные голоса в комнате капитана и решил, что пустым идти негостеприимно. Вернулся за кувшином разбавленного самогоном эля и спустился на первый этаж.

И тут же про себя помянул сволотину. Монахи из нищенствующего ордена со страхом и ненавистью вытаращились на Макара. Да и третий церковный служка, одетый куда как пристойно, тоже смотрел на личного секретаря капитана Ричардсона с высокомерием башмака над тараканом.

Тут думать нельзя. Тут надобно бить.

– Вот же я балда стоеросовая! – заорал по-русски Макар. – Как же это я забыл про оплату лечения господина капитана!

Орал и тащил из кармана монету в шиллинг, новенькую.

Монета засверкала на его ладони, когда та протянулась к монахам.

– Оплата, оплата, – сказал Макар и начал выдавливать людей в ободранной одежде за дверь.

– Это плата лечебнице Святого Лаврентия за мое лечение, – пояснил капитан Ричардсон братьям из нищенствующего ордена и подзужил Макара: – давай, давай!

Бедные монахи, от лица католической церкви ведущие пропаганду нищеты и нестяжательства, мигом очутились на лужайке капитанского дома. С той стороны улицы слышались пьяные крики – там открылась дверь в трактир. Монахи подобрали лохмотья своих ряс и помчались в сторону выкриков.

Макар захлопнул на засовы обе входные двери, вернулся в комнату капитана и сразу начал растапливать камин…

Капитан говорил католическому легату, брату Винченто, как раз о своем личном секретаре:

– По-английски он не понимает. Знает немного датский язык, но только то, что касается денег и рыбы.

Ричардсон, возможно, нарочно врал про Макара. А возможно, и нет. Языковое дело – второстепенное. Хотя вот уже две недели, как Макар живет здесь; он ежевечерне, а то и еженощно навещает Катерину, соседку капитана, живущую своим домом через низкий забор. И навещает не ради душевного утешения вдовы, а ради обоюдного утешения, как бы телесного. Муж Катарины, будучи лоцманом на Темзе, в прошлом году потонул. И детей не оставил. А вдова тараторила весь вечер и всю ночь так просто и ясно, что за две недели Макар пропитался английским языком. И мог вольно обсуждать на нем любые житейские темы.

Растопив камин, Старинов достал из буфета оловянные стаканы – два, – поставил их на стол между сидящими. А промеж стаканов поставил кувшин эля.

Капитан сделал знак рукой. Тогда Макар поклонился малым поклоном и пошел к себе наверх. Пока поднимался по лестнице, рассчитывал про визит католического священника. Раз капитан встречает его так дружественно, значит, священник принес ему хорошую весть от графа Эссекса. Во всяком случае, – не волдырь под глаз.

Набрав на широкий деревянный поднос мясных ломтей, да бараньих ребер, обвязанных суровой нитью, потому что внутри их долго томилась толченая ячменная каша с луком, Макар прихватил еще и свою бутыль самогона, настоянного на луковой шелухе под шотландское виски. И пока спускался по крутой лестнице, думал наоборот. А если этот святоша – есть враг графа Эссекса? Тут как быть?

Ладно, марийские вúски языки-то им поразвяжут! А потом – суп с котом!

Папский легат поперед мяса на подносе увидел бутыль с желтым самогоном.

– О! – взревел легат. – Виски? Контрабандный товар?

– А как нам двоим жить? – тут же спросил священника капитан Ричардсон. – Надо уголь покупать, еду покупать, одежду покупать… А граф Эссекс и не думает мне оплачивать за состоявшуюся экспедицию!

Легат задумчиво посмотрел на капитана.

– Да нет, – засуетился капитан, – мне звание не позволяет тайком красть что-то мимо короны… нашей королевы Елизаветы. Этим подлым делом занимается московский поп… Ему – что? Наплевать и утереться.

Легат расправил морщины и ухмыльнулся.

Макар подумал, что при случае и сам поставит капитану хороший фонарь под глаз. Теперь – под левый.

Капитан между тем сделал знак рукой – «отбить».

Макар своим страшным кухонным косарем, которым и дрова рубить можно, снес сургучную головку бутылки. Отлил в камин часть жидкости, чтобы смыть мелкие стеклянные осколки. В камине пыхнуло и опало синее пламя. Обезглавленная бутыль попала на стол к пирующим. Сам Макар уселся за столик в углу комнаты.

Капитан Ричардсон поднялся со стула, взял из буфета два серебряных стаканчика, куда курица писнет – они наполнятся, и налил в большие стаканы эля, а в маленькие – «виски».

– Спасибо тебе, падре Винченто, что посетил изгнанника без приглашения! – торжественно и с чувством жалости к себе прокричал он. – Выпьем!

Они выпили по паре глотков виски – больше в стаканчики не влазило – и замерли. Воздух перестал проходить через ихние горла.

«Надо уменьшить давление в чугуне, – подумал Макар, – ведь помереть можно от крепости марийского напитка».

Он уже подлетел к столу пирующих и подсунул каждому выпившему по стакану эля в зубы. Оба одновременно всосали холодный напиток. Прокашлялись, сели. Отошли горлом.

– Проклятых шотландцев – всех на костер! – просипел священник Винченто. – Когда посадим на престол Англии короля Якова, Шотландия войдет в состав Британии. Тогда всех контрабандистов – на костер! Но напиток хорош! Разом изгоняет из тела дурные воды и освежает голову.

– Повторить? – спросил капитан.

– Погоди. Пусть русский покажет нам, как правильно пить эту… бесовскую жидкость.

Макар взял в капитанском буфете еще один маленький стаканчик. Налил все три стакана, наполнил большие стаканы холодным элем. Одновременно поднес ко рту маленький и большой стаканы. Махом опрокинул в горло «виски» и тут же залил огонь в горле большими глотками эля.

Священник Винченто захлопал в ладоши. Потом они с капитаном повторили в точности все манипуляции со стаканами, что продемонстрировал им Макар. И тут же принялись ковырять ножами баранье мясо.

Макар укрылся в своем углу. Он знал, что такую крепость напитка ничем не задавишь, даже жирным мясом. Скоро вылезет.

Так и случилось. Папский легат Винченто внезапно перестал есть, опустошил стакан эля и грозно и пьяно сообщил капитану Ричардсону:

– Его Святейшество Папа, наместник Бога на Земле, очень гневается!

– На меня? – испугался Ричардсон.

– На графа Эссекского. Ведь Папа Римский, наместник Бога на Земле, по графской личной просьбе, поддержанной письменной гарантией наследного принца Якова Шотландского, занял немалые деньги у жидовских торговых домов Италии. Целый миллион дублонов! Сейчас пришло время их отдавать, а у графа нет ни денег, ни положительных результатов экспедиции на розыск северного морского пути в Китай!

– Результат есть! – неожиданно проорал капитан. – Такой результат, что северного пути туда нет!

– Италийские жиды не дали бы денег, не будь они точно уверены, что такой путь есть! – заорал и папский легат.

– А зачем менялам и ростовщикам северный морской путь?

– Значит – надо!

– Хорошо! – Ричардсон, обиженный графской оплеухой в глаз, не собирался пасовать перед каким-то священником. – Тогда скажи мне, Винченто, зачем папе римскому нужно особо точно знать про какие-то неведомые земли? Где и люди не живут. А раз люди не живут, значит, и крестить в истинную веру некого!

Самогон и темное пиво правильно перемешались в желудке святого отца, отдав языку команду – болтать!

– Не твой трижды греховодный граф будет владеть этими землями, – неожиданно высокомерно сообщил легат, – а Его Святейшество, наместник Бога на Земле! Ибо разрешительный документ, что именно Испания владеет новыми Индиями, открытыми капитаном Колумбом, подписал папа!

– Как так? – удивился капитан.

– А вот так! Кому папа отпишет земли, тот король или император станет ими владеть, отдавая Святой церкви некоторую мзду! А какому королю или императору наш папа не отпишет земли, тем ими – не владеть! Вот, например, московитам папа римский не отписал бумагу на владение Сибирью! И все! Кто теперь вперед Сибирь захватит, да папе подарок поднесет, тот и сибирский король!

Макар Старинов тут не выдержал. Спокойно сказал:

– Сибирь взята под державную руку царя нашего, Ивана Васильевича. И под духовное управление Православной нашей церковью!

– И такого дурака ты, Вильям Ричардсон, взял к себе в личные секретари? – расхохотался папский легат, совершенно позабыв, что русский вроде бы не разумеет по-английски. – Он же до сих пор верит, что Москва – Третий Рим! Пошли его лучше матросом в нашу колонию на том берегу океана. В Америку! Если выживет, тогда станет правильно жизнь понимать! Дуракам – одна дорога!

Макар вспомнил латиницу, кою зубрил в монастыре почти десять лет:

«Не судите, да не судимы будете! – произнес он так звонко, как учил его старый Феофилакт. – Не ищите богатств земных, ибо на том свете с вас спросят про богатства духовные»…

– Заучат два слова на святом языке, потом носятся с ними, как дураки с бубенцами, – возмутился папский легат. – Сиди и молчи, христопродавец! И ты, Вильям Ричардсон, кайся, что взял к себе в услужение человека чужой веры! Если хочешь им владеть, то пусть перекрестится в нашу, истинную веру!

– Согласен, – кивнул капитан. – Но пока это не английский подданный, а русский житель тех северных краев. У него есть старинные карты и лоции, где чертежи и описания этого чертового северного пути!

– Скажи ему, пусть принесет сюда, за наш стол, указанные тобой карты.

Капитан на «рыбном» датском языке объяснил Макару, что он должен сделать. Старинов пошел наверх, в свою комнату.

Что-то не клеится с этими картами. Святоша прав, жиды не стали бы рисковать огромными деньгами ради решения спорного вопроса – впадает в Обскую губу река Обь? Или нет там такой реки?

На подложных картах Макара такой реки нет. Енисей есть, а Оби – нет. А ежели у кого-то в Лондоне есть настоящая карта? Священник пришел с некой важной целью. Задача Макара – эту цель окончательно прояснить, дабы точно решить судьбу и священника, и капитана Ричардсона. Об этом праве – решать чужую судьбу – Макару прямо сказал царь Иван Васильевич, там, в пытошном подвале; дай ему, Господи, здоровья! Царю Ивану, а не пытошному подвалу…

Забрав из тайника карты и лоции Северного моря и спускаясь вниз, Макар подумал, что капитанского дома – жалко. Дом-то причем? Причем не причем, а гореть ему, видимо, придется. Англы не дураки, да и Макара здесь, в проулке, уже каждый петух знает и помнит. Ежели станется здесь сегодня убийство – пожар будет нужен, ох, нужен!

– Вот! – Положил на стол карты и лоции. – Здесь все указано и написано.

Папский легат, сволочь, будто где специально обучался охранению своей персоны от опасности. Винченто вышарил под сутаной кожаную сумку, положил в нее бумаги, принесенные Макаром, и засовал сумку назад.

– Получишь обратно, не сумлевайся, – сказал Макару легат.

Макар сделал вид, что не понял английских слов. Капитан отмахнул рукой. Макар потоптался у стола и пошел в свой угол. Легат Винченто сам налил в себе полный стакан эля, выпил его. Потом кухонным ножом отрезал конец восковой свечи, утолокал ее в разбитое горлышко бутылки с шотландским «виски» и укрыл бутылку где-то в складках широкой сутаны.

– Завтра ты… и ты, русский… завтра утром придете во дворец графа Эссекса… С бокового, правого хода. В семь часов по большим лондонским часам.

Он встал, его сильно шатнуло, но легат устоял. Макар был уже внутренне готов до конца удержать подлого католика в этом доме, рядом с капитаном, но в дверь постучали. Стучал кэбман, с серебряной кокардой на высокой шапке. Кокарда имела вид стилизованного знака Христа – букву Р посреди буквы Х.

Все рассчитал папский легат Винченто. И свой приезд, и свой отъезд. И свою безопасность.

Слушая, как удаляются по каменной мостовой частые звуки копыт, капитан Ричардсон сделался угрюмым. Сели за стол. Макар сел на место монаха. То должно было нагреться от долгого сиденья на нем человека, но не нагрелось!

Молча выпили еще по стопочке «виски», запили элем, доели мясо.

Капитан чувствовал себя весьма суетно. То вставал и расхаживал по комнате, то садился и стучал пустым стаканом об стол. Потом все же сказал:

– Макара! Ты к завтрешнему утру подготовься. Сам знаешь – как.

– А как? – все же спросил Макар.

– Как матрос, якорь тебе в задницу! Сию минуту ты на палубе, а через миг – уже волной смыло. Понял? Готовься хоть врать, хоть правду говорить. И умирать – тоже готовься!

Очень дельный и практичный совет!