Текст книги "Тайна одной лаборатории"

Автор книги: Владимир Михановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Координаты бедствия

Василий Акимович проснулся, как от толчка. На пульте перед ним лукаво подмаргивал красный глазок. В наушниках стоял комариный писк сигнала бедствия, который, собственно говоря, и вывел его из состояния лёгкого забытья.

Василий Акимович мигом стряхнул дремоту и по видеофону доложил начальнику спасательной станции о полученных сигналах.

Северное полушарие Марса отличается, как известно, крайне неустойчивым, капризным климатом. Среди лета вдруг может пойти сухой град величиной с кулак или ливень, в минуту образующий бурные потоки, которые всё смывают на своём пути. А о страшных песчаных бурях, снискавших дурную славу по всей Солнечной системе, и говорить нечего. В последние годы здесь велись большие инженерные работы. На побережье строился современный океанский порт, возводился новый космодром с антигравитационным поясом, закладывались многоэтажные ангары для орнитоптеров – основного вида транспорта на Марсе. Несмотря на то, что основная масса работ выполнялась кибернетическими роботами, людей на стройках также было немало. Ибо гигантские комплексы сооружений, целиком и полностью возводимые роботами без помощи людей, оставались пока что, к сожалению, достоянием фантастов.

В непривычных условиях марсианской природы людям приходилось туго. В процессе акклиматизации некоторые болели. Борьба была нелёгкой…

Для облегчения поиска пропавших без вести был создан микропередатчик. У каждого человека в нагрудном кармане комбинезона хранился пёстрый шарик величиной с косточку вишни. В случае надобности достаточно было слегка сдавить передатчик, и тот начинал через правильные промежутки времени излучать в эфир сигналы бедствия. Мощные пеленгаторы спасательной базы определяли координаты бедствия, и туда немедленно мчались голубые орнитоптеры спасательной службы.

Подобные сигналы и были услышаны дежурным радистом Василием Акимовичем Торопцовым.

Через несколько минут после приёма сигналов бедствия два орнитоптера взмыли с эллингов Восточной базы в красноватое марсианское небо. На каждом орнитоптере было по штурману. Остальную команду составляли роботы.

– Координаты у меня, – сказал штурман-1 в переговорную трубку радио, обращаясь к напарнику. – Пристраивайся в хвост.

Корабли развернулись и легли на курс. Внизу промелькнули немногочисленные строения Базы, затем потянулась изжелта-красная однообразная пустыня. Нескончаемые барханы проплывали один за другим, похожие на застывшие вдруг волны моря. Косые лучи заходящего солнца скользили по верхушкам барханов.

– Красотища! – сказал штурман-2. Он прибыл на Марс недавно и не переставал восхищаться абсолютно всем, что попадалось на глаза.

Изредка вдоль круглых иллюминаторов мелькало какое-то подобие тени и спустя некоторое время слышался глухой звук, похожий на удар палкой по днищу пустой бочки. Это проносились с гиперзвуковой скоростью небольшие летучие существа, издревле населяющие Марс. Первые земляне, прибывшие на Марс, назвали их почему-то нырками.

– Чем они там занимаются, в диспетчерской? – сказал вдруг штурман-1, с раздражением швырнув наушники.

– Напутали?

– Только что дали координаты бедствия, совпадающие… Нет, ты только представь себе: совпадающие с моей машиной! Выходит, что это я даю сигналы бедствия. Ловко, а?

– Они просто на минутку перепутали наши координаты с той точкой, куда нам следует лететь, – примиряюще улыбнулся штурман-2.

Через десять минут поступила радиограмма с новыми координатами, и кораблям пришлось резко изменить курс.

– Странно, очень странно, – пробормотал штурман-1, вглядываясь в стереокарту. – Координаты лежат на местности, где не ведутся и никогда не велись работы.

– Да, отсюда добрых две сотни километров до ближайшей стройки, – уточнил штурман-2. – Разве что геологи…

– Марсологи, поправил штурман-1.

– Вот именно. Может быть, изыскатели…

– Марсологические изыскания временно прекращены две недели назад, и все исследователи переброшены в район Южного полюса, – сказал штурман-1. – Надо внимательней следить за информацией.

– Что же в таком случае означают эти сигналы?

– Прибудем – увидим. Что толку гадать? – сказал флагман.

Ведомые автопилотами, орнитоптеры мягко скользнули вниз, неподвижно застыв на расстоянии метра от почвы. Их огромные перепончатые крылья теперь лишь слабо покачивались, поддерживая машины в воздухе на заданном уровне. Люди спрыгнули на красный песок.

– Где же он может быть? – сказал штурман-1.

– Включай сирену, – сказал штурман-2.

Высокий переливчатый звук разнёсся далеко вокруг, многократно повторённый пустынным эхом.

Сирена умолкла, никто на неё не откликнулся.

– Поисковые роботы, на почву! – скомандовал в радиорупор штурман-1. Из орнитоптеров один за другим выпрыгнуло несколько шарообразных роботов.

– Марка Зелёного городка, – с уважением сказал штурман-2, кивая на роботов. Огромные шары, подпрыгивая на гибких щупальцах, разбежались во все стороны и приступили к поиску. Потянулись долгие минуты ожидания.

– Ты знаешь, – сказал штурман-2, глядя на удаляющихся роботов, – я перед самым вылетом сюда был в Зелёном и видел, как их обучают. Такого там насмотрелся!.. А теперь вот вижу, к чему это обучение.

Полуторачасовой поиск закончился, не дав никаких результатов: местность казалась совершенно пустынной.

– Я уверен в одном, – задумчиво сказал штурман-1, – пеленгатор не мог ошибиться. – Он поднялся по лесенке в свой орнитоптер и добавил, больше обращаясь не к напарнику, а к самому себе: – А в чудеса я не верю.

Радировав результаты поиска в центр, они поднялись в воздух. Вскоре пришла ответная радиограмма с Базы. В ней предлагалось лететь в новое место. На сей раз сигналы бедствия исходили из точки, отстоящей от места, которое они только что покинули, километров на пятнадцать. Источник сигналов был прежний…

Орнитоптеры исследовали новый пункт, и с прежним результатом: никого обнаружить не удалось.

Так повторилось ещё два раза.

Уже давно наступила неверная марсианская ночь, озаряемая попеременно двумя светящимися искусственными спутниками. Люди измучились и изнервничались, но они ни за что не отказались бы прекратить поиск. Штурманы знали, что в данный момент сменить их некому: все остальные работники Базы были заняты.

Когда наступил тревожный рассвет, с Базы пришла новая радиограмма, шестая по счёту. В ней указывались очередные новые координаты точки, из которой исходили сигналы бедствия. Получив радиограмму, штурман-1, ни слова не говоря, развернул машину в воздухе на 180° и задал автопилоту новый курс.

Машины шли на полной скорости.

Вскоре пески кончились, и вдали сизой подковой блеснуло море…

– Сигналы исходят из одного источника, – сказал штурман-1. – Как же он может, этот человек, совершать такие быстрые броски?

– Может быть, его схватил какой-то неведомый зверь? – высказал предположение штурман-2. – Ведь люди на Марсе сравнительно недавно, и многое здесь ещё непонятно.

Штурман-1 покосился на экран видеофона: не разыгрывает ли его приятель? Но лицо штурмана-2 оставалось серьёзным.

– Подобные звери населяли Марс лишь в фантастических романах до тех пор, пока сюда не ступила нога человека.

– А теперь?

– А теперь… – штурман-1 махнул рукой, – теперь эти страшные звери переселились подальше, на Нептун и Плутон. Думаю, что им скоро придётся совсем выселиться из Солнечной системы.

Юношеское лицо штурмана-2 озарилось улыбкой.

– Туда им и дорога, – сказал он.

Под машущими крыльями кораблей расстилался теперь бирюзовый Майский залив (названный так по месяцу, когда он вступил в строй). На пульте ведущего орнитоптера вспыхнул предупредительный сигнал. Здесь!

Корабли опустились на воду, и снова начались поиски. Роботы ныряли, подобно дельфинам, они скрупулёзно обследовали окрестные воды и морское дно. И снова никого и ничего…

– Хотел бы я видеть этого шутника! – вырвалось у штурмана-2.

Штурман-1 ничего не ответил. Он внимательно вглядывался в световой столб, высверленный в толще воды мощным мобильным прожектором. Вдали, там, где интенсивность световой струи начинала затухать, двигалось какое-то существо, похожее на осьминога. Оно всё время пыталось улизнуть в сторону, в спасительную тьму, но штурман-1, ловко орудуя прожектором, не выпускал осьминога из поля зрения.

– Хо Нен! – громко произнёс штурман-1, не отрываясь от смотровой системы прожектора.

– Есть! – мгновенно ответил робот.

– Спрыгни в воду, схвати осьминога, нейтрализуй его и доставь сюда.

– Это не осьминог, – ответил педантичный робот. – Согласно классификации Брэма…

– Немедленно доставь его сюда, – строго повторил штурман-1.

Хо Нен нырнул и бесшумно поплыл под водой, оставляя за собой узкий светящийся след. Вскоре он превратился в светящийся шарик, который быстро удалялся.

Увидев приближающегося врага, осьминог сделал новую попытку удрать. Когда это не получилось, он решил, видимо, дать бой. Едва Хо Нен приблизился к осьминогу, тот выпустил ему навстречу сильную фосфоресцирующую струю какого-то вещества. Робот задёргался, – видимо, жидкость подействовала на двигательный центр, – но затем храбро продолжал наступление. Приблизившись, наконец, вплотную к осьминогу, Хо Нен обхватил противника щупальцами и тут же впрыснул двойную дозу анестезина прямо в жарко пульсирующий комок…

– На что нам эта тварь? – спросил штурман-2.

Штурман-1 промолчал.

Между тем Хо Нен, волоча неподвижного осьминога, вынырнул из глубины и подплыл к орнитоптеру. Не выпуская добычи, робот выбрался на круглую алюминиевую площадку, медленно покачивающуюся в такт волнам, и неверным движением свалил на неё дымящуюся тушу.

– У меня выжжены фотоэлементы, – произнёс Хо Нен.

Локатор робота усиленно вращался.

– Надеюсь, мы сейчас кое-что разгадаем, – сказал штурман-1, довольно потирая руки. Быстро натянув перчатки с нейтритовой прокладкой, он вооружился скальпелем и приступил к вскрытию осьминога. Штурман-2 помогал другу, придерживая чудище.

Жёсткое мясо фиолетового цвета было густо пронизано тонкими белыми нитями, прочными как сталь, и дело подвигалось туго. Когда скальпель вскрыл продолговатый пузырь, на палубу пролилась небольшая лужица тёмно-фиолетовой жидкости. Палуба, сделанная из отличного дюраля, задымилась, и через минуту в ней образовалась дырка величиной с добрую тарелку.

– Не хотел бы я выпить такого молочка, – пробормотал штурман-2, опасливо косясь на неровные края отверстия.

А штурман-1 всё копался во внутренностях осьминога. Наконец он с торжествующим криком поднялся с колен. В руке его блеснул пёстрый шарик аварийного передатчика.

– Видишь, как просто, – сказал штурман-1, впервые за всё время улыбнувшись.

– Но как же… – растерянно сказал штурман-2, – как же так, ведь мы получали из пустыни…

– А вот, – штурман-1 тронул носком сапога труп нырка, опутанный белыми нитями. – Нырки, видишь ли, очень любят таскать пёстрые предметы. Совсем как наши земные сороки. Где-то он сглотнул передатчик, очевидно, утащил из жилья, – а затем отправился на Майский залив, на охоту. Ну, остальное понятно.

– Да, помотались мы, – задумчиво протянул штурман-2, покачав головой.

– И не так ещё приходится иногда, – сказал штурман-1. – Ничего, привыкнешь. Жаль вот, Хо Нен ослеп.

– На Базе, я думаю, поправят.

– Нет, брат, – сказал штурман-1, переводя взгляд на застывшего в неподвижности Хо Нена. – Тут дело серьёзное. Придётся, видно, отправлять Хо Нена на Землю, в Зелёный городок. Там его подлечат как следует.

Вскоре две голубые птицы, плавно махая крыльями, снялись с воды и полетели в сторону Базы.

Уснувший мир

Это произошло на исходе четвёртого года полёта «Дракона». Речь, конечно, идёт о собственном ракетном времени: на Земле времени прошло куда больше… Но об этом, по молчаливому соглашению, штурман и капитан старались не говорить. На корабле и без того хватало дел. Два человека и шестнадцать роботов, хотя бы и роботов суперкласса, – не такой уж большой экипаж для параболического фотолёта, длина которого составляет добрых тридцать километров.

День начался как обычно.

После кратких докладов роботов, сводившихся к тому, что все системы корабля работают нормально, штурман и капитан уселись за трапезу. Позавтракав, капитан встал из-за стола. Робот проворно собрал и унёс пластиковые тарелки. Штурман понимающим взглядом следил за капитаном, который подошёл к пульту, привычно пробежал глазами по приборам, а затем, будто решившись, быстрым движением задёрнул молнию на груди. На «Драконе» существовало правило: куда бы ты ни направлялся из жилого отсека – хотя бы в соседнее помещение – обязательно должен наглухо «задраить» свой космоскафандр.

– Идёшь, Володя? – спросил штурман.

– Пройдусь в седьмой, – ответил капитан, пряча в карман небольшую плитку поваренной соли.

– Пройдись, пройдись, она уж верно заждалась, – улыбнулся Иван, поправляя запорожские усы.

– Ты со мной? – спросил капитан.

– Нет, мы тут с Киром займёмся одной схемкой…

Капитан Владимир Искра вышел в переходную камеру. Массивный герметический люк бесшумно закрылся за ним. Вспыхнуло автоматическое освещение, и капитан двинулся по пути, ставшему таким привычным за четыре года полёта. Тускло поблёскивали нейтритовые стены узких коридоров, успокоительно мерцали изумрудным светом «кошачьи глаза» аварийной сигнализации, волнообразно бегущие по покатому потолку.

Путь был не так уж близок – километров шесть. Можно было, конечно, воспользоваться подвижной лентой, но капитан предпочёл пройтись. Весело горели множественные солнца, лучи их бежали почти параллельно упругому полу (было раннее утро). Щебетали невидимые птицы. Время от времени налетал упругий порыв ветра, и Владимир Искра с наслаждением вдыхал запах хвои. Детство своё Искра провёл в заповедных сосновых лесах Белорусского интерната, и куда бы потом ни забрасывала его непостоянная судьба астронавта – капитан на всю жизнь сохранил любовь к звукам и запахам соснового леса. Поэтому и кондиционер «Дракона» был включён на «сосновую рощу».

В седьмом отсеке, куда направлялся капитан, содержались животные Солнечной системы. Астронавты Земли ещё в прошлом веке поняли, что при всех благах, которые даёт УУС – универсальная установка синтеза – всё-таки необычайно приятно съесть за обедом настоящую свиную отбивную или выпить на завтрак стакан натурального козьего молока. Тем более, что сверхмощные фотонные двигатели новых фотолётов свободно позволяли взять дополнительный груз животных. Кроме того, этим преследовалась ещё одна цель, самая важная. Ведь в полёте число животных не уменьшалось: они нормально развивались и размножались. Поэтому в случае высадки на новую планету можно было попытаться влить земных животных в местную фауну. Правда, такие попытки не часто приводили к успеху. Животные иногда гибли, не сумев приспособиться к необычным условиям. Но на помощь им приходил человек, властной рукой преобразующий природу.

«Дракон» держал курс на Марло – таинственную планету системы Проксима Центавра. По некоторым данным, в магнитных морях этой планеты плавали острова, целиком состоящие из компактного антивещества, этого бесценного ракетного топлива. «Дракон» призван был разведать Марло.

Кто знает, какие сокровища, какие блага для людей хранит в себе далёкая планета? А люди придут туда, как неизбежно приходит рассвет. Для них, для будущих переселенцев на Марло, экипаж «Дракона» должен был выяснить, какие из животных и растений Солнечной системы смогут существовать на далёкой планете. Капитану, конечно, были хорошо известны данные астрофизиков, говорящие о весьма суровых условиях на Марло.

Но разве не привились на студёных равнинах Марса нежные русские берёзки? Разве не плавают в искусственных морях Венеры атлантическая сельдь и черноморская кефаль?

А Луна? Человек создал там и плодородную почву, и атмосферу, вырастил сады, воздвиг города, пробил нефтяные скважины, построил фабрики и шахты, рудники и заводы – изумительное царство кибернетики…

Когда Искра вошёл в седьмой отсек, солнце стояло уже высоко. Миновав тропинку, ведущую в джунгли (частым гостем там был Иван Орлов – страстный охотник), капитан двинулся к вольерам, чьи резные пластиковые стены уходили под самый потолок.

Огромный розовый йоркшир довольно похрюкивал, тычась в автокормушку. Корм представлял собой студенистую массу, которая получалась из хлореллы, выращиваемой в резервуаре с морской водой. Автомат добавлял в корм витамины, необходимые животным.

Высокая трава достигала колен, она пахла так по-земному, что Владимиру на миг показалось, будто он идёт по цветущему весеннему лугу где-нибудь в Подмосковье, и нет в сотне метров нейтритового панциря «Дракона», и не дремлет за ним ледяное, смертельно чёрное космическое пространство, пронизанное невидимыми лучами…

Перепрыгнув прозрачный ручеёк, Искра углубился в заросли кустарника. Поодаль лоснился большой чёрный шар, время от времени медленно перемещавшийся. Из шара тянулись щупальца, быстро мелькавшие в воздухе. Это Хо Нен расчищал поляну от прошлогоднего валежника. Робот безостановочно трудился.

Щедрое кварцевое солнце заметно пригревало. Капитан перешагнул марсианскую черепаху, дремавшую на золотистом песчаном пятачке, и осторожно приоткрыл полупрозрачную дверцу невысокой изгороди. Искра глянул в угол, и довольная улыбка осветила его лицо: он пришёл недаром! Стройная белоснежная газель бережно облизывала крохотного детёныша, а тот, неуверенно покачиваясь на тоненьких дрожащих ножках, тыкался в материнское лоно.

Искра протянул своей любимице плитку соли. Козлёнок, переступая своими спичками, доверчиво подошёл к капитану.

Внезапно животные начали проявлять беспокойство. Заблеяли овцы, закудахтали куры, низко замычал бык.

Владимир сначала не сообразил, в чём дело. Ничего, как будто, не изменилось. Он оглянулся. Ага, вот оно! Зелёный глазок сигнализатора, вмонтированного в высокую телемачту, погас, и на его месте зловеще подмигивал багровый глаз – сигнал неведомой опасности. В то же мгновение глухо охнул гонг, предупреждая, что произошло какое-то чрезвычайное происшествие.

Владимир Искра бросился к выходу. Он быстро нажал аварийную кнопку, и люк податливо раскрылся. Капитан выскочил в узкий коридор. Стены и пол зловеще мерцали в красном свете сигнальных ламп. Сирена выла не умолкая. Владимир рывком повернул до отказа регулятор скорости, но эскалатор остался неподвижен: как видно, его заклинило.

Тогда капитан побежал. «Что случилось? – метались тревожные мысли. – Как там Иван?» Внезапно из стены прямо перед ним вырвалась узкая белая струйка, раздался тонкий свистящий звук. Капитан отпрянул назад. Несколько струек вырвалось из пола, а одна ударила наискось с потолка.

Владимир даже сквозь свой термоизолирующий космоскафандр ощутил нестерпимый жар. В углу коридора, на повороте, сиротливо и беспомощно загудел кондиционер воздуха, безуспешно пытаясь понизить температуру до той, которая была запрограммирована.

Владимир понял, что единственная надежда для него – попытаться перебежать через опасную зону и пробиться в жилой отсек, защищённый гораздо более надёжно, чем переход, соединяющий отсеки.

«Метеоритный ливень? – лихорадочно соображал Владимир, пробираясь между гейзерами, пульсирующими со всех сторон. Метеоритами астронавты называли потоки частиц высоких энергий. – Но почему же локаторы «Дракона» не предупредили об опасности? Неужели локаторы повреждены?» Капитан похолодел при этой мысли. Ведь разрушение локаторной системы означало бы, что фотолёт превратился в слепого козлёнка, который беспомощно тычется, ничего не видя вокруг.

А сирена продолжала свой тревожный вой. Нагрудный гейгеровский счётчик капитана показывал непрерывное увеличение радиации. Космоскафандр пока ещё служил защитой от опасного излучения, но надолго ли?..

Вот и конец коридора. Владимир из последних сил бросился к выходному люку и рванул его на себя. Люк не поддавался. В сгустившемся от многочисленных вспышек тумане трудно было что-нибудь различить. Капитан попытался на ощупь отыскать аварийную кнопку для открывания люка. Руки его внезапно наткнулись на несколько небольших ямок с рваными горячими краями: аварийная система была нарушена.

Владимир ещё раз изо всех сил дёрнул люк, но тот не подался и на миллиметр, – как видно, заклинился намертво. Вдруг одна из струек, вырвавшихся из пола, ударила в подошву ботинка. Тело капитана пронзила боль, быстрая, как молния. Превозмогая её, Искра опустился на пол, достал индивидуальный пакет и, надорвав его, принялся бинтовать раненую ногу, предварительно обнажив её. Кое-как справившись, капитан тяжело поднялся, придерживаясь за поручни невесомости, окольцовывающие стены коридора. Голова его внезапно закружилась, и он едва не упал. Кровь прилила к голове, и в висках быстро и больно застучали молоточки: тук-тук-тук-тук… Владимир понял, что запас кислорода в его маске на исходе. А дышать воздухом коридора, отравленным смертельной радиацией, было нельзя.

В глазах капитана появились и медленно поплыли красные круги.

Штурман Иван Орлов занимался излюбленным делом – возился с релейной схемой необычайной сложности. Уже год им владела одна идея, которую никак не удавалось воплотить. Верный напарник штурмана Кир находился рядом, помогая монтировать диэлектрические ячейки.

Внезапно тревожный вой сирены резанул воздух.

Дежурные роботы сразу же бросились по своим местам, а штурман и Кир рванулись к головному пульту управления «Дракона». На обзорном экране, показывавшем внешнюю поверхность звездолёта, им представилась ужасная картина. На серой матовой поверхности боковой части корабля беззвучно вырастали стремительные белые султаны. Телеметр показал, что высота самого большого султана составляет около ста пятидесяти метров. Электронный мозг сообщил, что султаны – это взрывы высокой интенсивности.

– Согласно спектрометру, вспышки белого цвета состоят из раскалённого металла неизвестной породы, распылённого в вакууме, – сообщил Энквен со своего участка.

– Интенсивность вспышек возрастает, – добавил Кир.

Штурман дал задание электронному мозгу ракеты сбавить скорость. Мгновенно на всех навалилась многотонная тяжесть. Иван упал в глубокое противоперегрузочное кресло, уцепившись за ручки. Роботы, привыкшие к подобным передрягам ещё в условиях земных испытаний, продолжали делать своё дело, крепко обвив щупальцами металлические поручни.

Неимоверным усилием Иван оторвался от кресла и впился взглядом в головной пульт. Он умел отлично читать в этом невообразимом хаосе мечущихся стрелок и судорожно пульсирующих кривых, вычерчиваемых осциллографами. Снова и снова сверял он показания различных приборов. Сомнений быть не могло: вспышки, образовывавшие на поверхности «Дракона» бесчисленные кратеры с рваными краями, получались при бомбардировке корабля космическими микрочастицами чудовищной энергии, достигающей сотен миллиардов электроновольт. До сих пор космонавтам Земли никогда не приходилось встречать в космосе частицы с подобной энергией. Конструкция фотолёта была, конечно, рассчитана на встречу с космическими ливнями: с этой целью в носовой части корабля имелись магнитные ловушки, искривлявшие путь частиц и собиравшие их в «магнитный невод». Но ловушки не могли справиться с частицами таких немыслимых энергий.

Где сейчас Владимир? Не грозит ли ему опасность?

– Свяжись с капитаном, – приказал Киру штурман.

– Слушаю, тотчас ответил робот.

Включив свободным щупальцем селектор, Кир вызвал седьмой отсек. Несколько раз повторил он вызов, но ответа не последовало.

– Проверь все секторы, – сказал штурман. – Возможно, капитан в аппаратном отсеке.

Но все отсеки молчали.

Штурману было ясно, что только четырёхметровый нейтритовый слой предохраняет жилой отсек от смертоносного излучения. Известно было Ивану и то, что в боковой части корабля, куда направился капитан, защитный слой на переходах был гораздо тоньше…

Несколько мгновений Иван Орлов раздумывал, прежде чем принять решение. В условиях повышенной тяжести вести как следует корабль из всех роботов мог только Кир – у остальных это получалось гораздо хуже. Человек в таких условиях еле-еле мог пошевелить рукой. Но Кир обладал повышенной чуткостью и восприимчивостью. Его «глаза» и «уши» улавливали самые слабые сигналы, которые никто из роботов уловить не мог. И штурман решил отправить Кира на поиски капитана.

Кир получил команду. Перебирая щупальцами, он переместился к люку и, мощным движением открыв его, ринулся вперёд. Люк глухо захлопнулся за роботом.

Иван Орлов продолжал напряжённо следить за пультом.

В сплошном густом тумане, который сконденсировался из многочисленных вспышек, человек ничего не мог бы разобрать. Владимир Искра, закрыв глаза, привалился спиной к переходному люку. Положение его было безвыходным: второй люк, ведший из коридора в седьмой отсек, также оказался заклиненным, и путь назад был отрезан. Задыхаясь от недостатка кислорода, капитан сумел всё-таки исследовать загадочное явление. Он пришёл к выводу, что по каким-то причинам в нейтритовой обшивке «Дракона» возникли вихревые токи – токи Фуко. Они оказались настолько мощными, что спаяли края люков со стенками. Этому помогло то, что люки были идеально герметичными. Стальная мышеловка захлопнулась…

Сильно припекает солнце. Душно! Вероятно, будет гроза. Владимир сбрасывает рубашку и остаётся в одной майке. Он спешит, он очень спешит! Узкая тропинка прихотливо вьётся, а на неё с двух сторон наступает густая и высокая, выше пояса, трава. Владимир на ходу срывает травинку и жуёт. Вот, наконец, и берёзовая роща. Здесь как будто прохладнее. Сильной загорелой рукой Владимир вытирается, лицо его влажно от пота. Оглядывается: кажется, он пришёл сюда первым. Ну что ж, он будет ждать!

Владимир сел на поваленное бурей дерево, задумался. Внезапно сзади послышался лёгкий шорох, и не успел он оглянуться, как две тёплые ладони закрыли глаза.

– Володя!

– Рени!

– Ты знаешь, я наблюдаю за вашей милостью уже минут пятнадцать. Вы так молоды и уже так серьёзны! Правда, таким и подобает быть новоиспечённому астронавту, – добавила Рени со смехом. – А скажи, – если бы я не появилась, ты бы долго смог ждать меня?

– Хоть всю жизнь.

– Сегодня со мной случилась необыкновенная история, – сказала Рени, поспешно переводя разговор на другую тему. – Решили мы со Стеллой после утренних занятий прогуляться. И за волейбольной площадкой наткнулись на чей-то реалёт. Такой красивый, новый! Осмотрели мы его, а потом как-то незаметно очутились в кабине. А там пол и стены прозрачные, и всё-всё видно вокруг. Потом Стелла сказала: «Давай прокатимся!» – Я ей отвечаю, что не умею вести реалёт. «А я, говорит, – умею: меня брат немного подучил». Поколдовала она возле пульта, и вдруг мы как взовьёмся! Пролетели Интернатский городок, летим уже над Плато ветвистой пшеницы. А скорость всё растёт. Крылья реалёта поблёскивают на солнце, точь-в-точь стрекозиные.

– Я рад, – заметил Владимир, когда Рени остановилась, чтобы перевести дух.

– Чему?

– Тому, что у меня такая смелая подруга.

– Смелая, да не совсем, – рассмеялась Рени. – Ты вот послушай, что было дальше. Прошло минут двадцать, и решили мы возвращаться. Стелла опять начинает манипулировать, но не тут-то было! Машина не разворачивается, и баста! Стелла побледнела как мел, да и я, наверно, была не лучше. Но самое обидное то, что при двигателях имелся автопилот, а включить его мы не умели. Я отодвинула Стеллу и стала сама хозяйничать у пульта. И вдруг сзади раздался страшный рёв, и нас отбросило к стенке: я нечаянно включила главный двигатель. И тут же высота стала падать, и мы понеслись на бреющем полёте. Плато пшеницы уже кончалось, и впереди выросла огромная башня, как из кружева…

– Знаю радиомаяк для космических кораблей. Ну?

– И мы летим прямо на эту башню. Я закрыла глаза и только успела подумать: жаль… Володя будет ждать меня, а я не приду… А когда раскрыла глаза – никакой башни уже не было. Можешь себе представить, в каком мы были состоянии!

– Представляю.

– Хорошо, что я догадалась включить передатчик. Вот когда мне пригодилось, что ты научил меня с ним обращаться! Я стала посылать в эфир сигналы бедствия. И через минуту-две получаю ответ: «Что произошло? Кто вы? Сообщите координаты». Отвечаю…

– Как же ты указала координаты?

– На пульте была стереокарта, а на ней каждые пять секунд вспыхивала точка и показывала, где мы находимся. Кое-как рассказала я, что случилось, и слышу в ответ: «Всё будет в порядке. Слушайте меня. У вас какой автопилот?» – «АРД-30» – «Хорошо. Совместите середину визира подвижной шкалы со светящейся точкой. Есть?» – «Есть». – «Теперь наберите на клавишах нижнего датчика координаты места назначения». – «Но мы их не знаем». – «Не знаете?» – удивился голос. – «Тогда вот что: летите сюда. Набирайте на клавишах цифры, я буду диктовать…»

– «А дальше?

– Минут через пятнадцать реалёт приземлился на зелёном поле. Чудесная вещь – автопилот! Мы вышли, а навстречу бежит какой-то молодой человек, не старше тебя. Оказалось, что он спас нас. Мы познакомились. Он заканчивает Звёздную академию, его зовут Иван Орлов…

…Но почему так нестерпимо жарко? Наверно, испортился охладитель. Ну, это не беда: лететь до дому осталось совсем немного – каких-нибудь десять минут. Он не был дома долго, очень долго – на целых одиннадцать дней задержала его в киберцентре срочная работа.

Орнитоптер мягко садится на плоскую кровлю, Владимир по гибкой лесенке спускается на крыльцо коттеджа, входит в прохладную комнату.

– Володя!

– Рени!

Как нежны её плечи! И волосы пахнут солнцем…

– …Ты знаешь, я была вчера в биологическом секторе. В общем… у нас будет сын.

…Как душно!.. Владимир Искра трудно дышит, то и дело смотрит на часы. Уже больше часа, как он здесь находится. Наконец дверь испытательной космокамеры отворяется, и входит улыбающийся Иван.

– Поздравляю, ты выиграл пари, – говорит он после крепкого рукопожатия. – Но признайся, нелегко пришлось?

– Нелегко, улыбается Искра в ответ.

…Какая жара! И этот слепящий свет. Так бывает всегда, когда стартует ионная ракета. Только что на монолёте «Днепр» ушёл ввысь молодой штурман Иван Орлов. Контрольное задание – на ракете-одиночке обогнуть Юпитер по заданной траектории. Владимир и Рени долго стоят на бетонированной площадке космодрома, глядя в вечереющее небо. Они не отрывают глаз от маленькой серебристой звёздочки, медленно уплывающей в чистую синеву…

Придя в себя, капитан открыл глаза и сделал попытку оглядеться. Со всех сторон его окружала плотная, как будто осязаемая тьма. Даже поднеся к глазам ладонь, Искра не различил её. Он сразу вспомнил происшедшие события. Что с кораблём? Жив ли штурман? Владимир глянул на указатель кислорода. Светящаяся стрелка подрагивала совсем близко от нуля. В глазах снова завертелись огненные круги, затем они покатились в чёрную бездну.