Текст книги "Клоп на Луне"

Автор книги: Владимир Моисеев

Аркадий:Интересно, на каком производстве Амбразуркин начинал свой трудовой путь? Никогда не задумывался об этом, а видимо зря. Такие вещи нужно знать.

Надеждина:Зачем?

Аркадий:Помогает сохранять благожелательный микроклимат в коллективе.

Надеждина:Аркаша, Амбразуркиннастаивает на расследовании. Что мне делать?

Аркадий:Соглашайся. Я тебе помогу. С Полубратом, слава Богу, обошлось, его жизни ничего не угрожает, разве что интенсивное и систематическое промывание желудка и длительное восстановление икроножной мышцы, которую он умудрился растянуть, падая под стол. Постарайся не смеяться, когда увидишь Полубрата в следующий раз. Помидоров наложил ему на больную ножку ужасный по размерам гипс, и он теперь передвигается на костылях. Наверное, это хорошо, поскольку хлопоты с гипсом мешают ему заявлять о своих бедах в полный голос. Только начинает ныть – а ножка-то вторит ему, дергает за нервы в такт его завываниям. Вот он и отвлекается. Если бы не гипс – извел бы нас своими жалобами и претензиями. Еще бы и страховую компанию натравил на коллектив, не к ночи будет помянута!

Надеждина:Как хорошо, что я тебя встретила!

Аркадий:Все будет хорошо. Вдвоем мы обязательно отыщем злоумышленника. Кстати, ты уже получила анализ отравы?

Надеждина:Нет еще. Ты думаешь, Полубрат уже сделал тест?

Аркадий:Пойду проверю. Он хороший специалист, но его все время нужно подгонять. (Уходит).

Сцена  7

К Надеждиной подходит Амбразуркин. Он озабочен и решителен.

Амбразуркин:Хорошо, что я вас встретил. Как продвигается расследование? Вы уже вычислили злоумышленника? Готовы доложить?

Надеждина:Нет-нет.Я еще ничего не понимаю, чтобы разобраться во всей этой истории требуется время. Хотелось бы сначала поговорить с сотрудниками. Может быть, кто-нибудь что-нибудь видел. Знаете, так бывает.

Амбразуркин:Представляю, что они вам расскажут.

Надеждина:В каком смысле?

Амбразуркин:А в том смысле, что у сотрудников моих языки без костей, будут молоть всякий вздор. Без толку, без пользы.

Надеждина:О преступнике?

Амбразуркин:Зачем о преступнике. О себе, любимых, надо полагать. Ни о чем другом они говорить не желают. Да и не умеют. Этих ребят я хорошо изучил, им бы только слушатель был, они готовы о своих проблемах часами языки чесать. Ля-ля-ля. Тьфу. Болтуны!

Надеждина:Неужели на базе столько проблем?

Амбразуркин:А кто сказал о проблемах базы? Я не говорил. О своих, о своих проблемах. О личной неудовлетворенности. В хорошем смысле этого слова. Ну, вы меня понимаете.

Надеждина:Нет, не понимаю.

Амбразуркин:Не мной придумано, так мудрецы говорят, что не могутлюди спокойно жить без проблем. Постоянно их что-то тревожит, что-то им мерещится. Народ как про это говорит – только у покойников проблем нет. А на базе нашей все по-другому. Жилье оплачено, водопровод исправен, питание трехразовое, а тут еще и политинформации, и тренажеры, и библиотека, и Интернет, и замечательная коллекция фильмов, а на Земле немаленькие денежки капают и копятся. Живи – веселись. А люди, оказывается, так не могут. Натура не позволяет, заставляет искать изъяны в совершенном нашем существовании. А поскольку настоящих проблем нет, люди их придумывают. Понимаете?

Надеждина:Понимаю.

Амбразуркин:Наши работнички –они как дети. Никакой пользы от бесед с ними вы не добьетесь, они только запутают вас. Наговорят другу на друга гадостей. Вы поверите, а им потом стыдно станет, потому что наговаривать друг на друга нехорошо.

Надеждина:Но как же мне быть? Я никого на базе не знаю. Как прикажите мне мотив отыскать? А без мотива – преступника не отыщешь! Простите,но без допросов никак не обойдешься.

Амбразуркин:А я думал, что вам достаточно заглянуть в глаза, чтобы все проступки и тайные мысли человека немедленно предстали перед вами в своем гнусном виде. Знаете, есть такие знатоки человеческих душ, которые используют для разоблачения мельчайшие признаки вины подозреваемых. Например, неконтролируемые подергивания глаза или покраснение век.

Надеждина:Нет, не знаю.

Амбразуркин:Жаль. Это что же у нас получается, что мы должны подозревать всех наших сотрудников без исключения?

Надеждина:Кроме тех, у кого есть железное алиби.

Амбразуркин:А это кто такие?

Надеждина:Пока не знаю, никто о своих алиби еще не заявлял.

Амбразуркин:Странно, правда?

Надеждина:А вот и нет. Это нормально. Ваши сотрудники не знают, что совершено преступление, а потому они не догадываются, что их подозревают в покушении на убийство. Меня удивляет другое – почему вы не оправдываетесь? Почему вы не говорите о своем алиби?

Амбразуркин:Вы сами только что намекнули – кто первый позаботится о своем алиби, тот и есть убийца.

Надеждина:Вас это не касается. Вы – знаете о преступлении.

Амбразуркин:Не собираюсь я оправдываться! Чушь собачья. Я начальник базы. Убийство сотрудников не входит в мои обязанности. Наоборот, я обязан заботиться о безопасности своих работников. Почитайте инструкцию, там об этом прямо сказано. Кстати, почему вы решили, что мне может понадобиться алиби?

Надеждина:Вы были в каюте, имели доступ к компоту, более того, сами раздали людям стаканы, в одном из которых оказалось отравленное пойло.

Амбразуркин:Это все?

Надеждина:А разве этого мало для того, чтобы просто поинтересоваться вашим алиби? Вы должны объясниться. Это было бы весьма разумно.

Амбразуркин:Ерунда. Любой мог подсыпать отраву, поднос с компотом стоял на столике. Охраны возле столика я не поставил. Я не понял, в чем вы меня обвиняете, в потере бдительности, что ли?

Надеждина:Согласна, любой мог добавить яд в компот. Этого я не отрицаю.

Амбразуркин:Вот и славно. Жаль, что вы не умеете вычислять преступника по внешнему виду. А может быть, быстренько научитесь? Большого ума здесь не требуется. Только интуиция.

Сцена  8

На авансцене выстроились сотрудники базы: Полубрат на костылях, его нога, как и было обещано, в несуразном гипсе, Аркадий, Лукин-Матфеев, Помидоров. Амбразуркин сидит поодаль на табуретке. Когда все востроятся вдоль сцены, он взмахнет рукой, зазвучит песня «Как хорошо гулять в саду» группы «Колибри». Сотрудники начнут отбивать чечетку. Полубрат отбивает чечетку костылем.

Амбразуркин:Вот сегодня мне понравилось, как вы отдались танцу. С чувством, с толком, с расстановкой. Молодцы!  (Уходит).

Лукин-Матфеев:Какая-никакая а ниточка, связывающая нас с родной Землей.

Помидоров:Ничего себе ниточка. Настоящий канат, вот, что я скажу!

Лукин-Матфеев:На Земле я на дискотеки не ходил. Некогда было. Дела. Заботы. Знаете, как это бывает?

Помидоров:Напрасно. Много потерял. Постой, а где же ты со своей женой познакомился?

Лукин-Матфеев:На работе. Я ведь университет с красным дипломом закончил. Надо признаться, большая травма для неокрепшего юношеского организма. Мне все время казалось, что я должен работать с утра до вечера, чтобы оставаться первым. Понимаете? Через силу. Заставлял себя. Просыпался утром и заставлял. А потом очнулся. Понял, что второго красного диплома мне больше не дадут. Но ни чуточки не расстроился. Захотелось мне понять, как мир вокруг меня устроен. Я люблю новое открывать. И оказалось, что мое любопытство в сто тысяч раз важнее любых красных дипломов.

Помидоров:Так ты, значит, у нас любопытный?

Лукин-Матфеев:Ага. Очень-очень любопытный. И не смотри на меня так пристально. Я уже большой мальчик и знаю, что любопытство – это не порок. А любопытный – не ругательство.

Помидоров:Тяжело тебе, наверное, здесь на Луне? Амбразуркин любопытных не любит. Это все знают. Тебе не позавидуешь, Амбразуркин умеет быть жестким.

Лукин-Матфеев:Мы пытаемся договориться.

Помидоров:Успешно?

Лукин-Матфеев:Пока нет. Но мы обязательно договоримся. Я верю в это, и со своей стороны сделаю все, что от меня зависит. На все пойду ради согласия.

Помидоров:Ну и ладно. Значит, ты сюда из-за любопытства попал. А я наоборот.

Лукин-Матфеев:Как же это так – наоборот.

Помидоров:Понимай, как хочешь.

Лукин-Матфеев:А все-таки? Что это означает – вместо любопытства наоборот. Тьфу. Так и по-русски не говорят!

Помидоров:Ты действительно любопытный. Почему я раньше этого не замечал?

Лукин-Матфеев:Ты не увиливай. Объяснись.

Помидоров:Я не любопытный по той простой причине, что я уже знаю, как устроен мир. Есть рабы, и есть рабовладельцы. Капитализмы, социализмы – это только антураж, хитрость, с помощью которой удается рабов заставить слушаться. Так было всегда, так будет еще очень и очень долго. А если сидеть сложа руки, так и вообще угнетатели трудового народа никогда не угомонятся!

Лукин-Матфеев:А что же ты на Луне делаешь?

Помидоров:Лично для меня это единственный шанс вычеркнуть свое имя из списков рабов и записаться в список рабовладельцев.

Лукин-Матфеев:Но зачем?

Помидоров:После долгих и мучительных размышлений я понял, что со своими врагами лучше бороться, забравшись по служебной лестнице как можно выше. Чем выше залезешь, тем сподручней с владельцами рабов бороться. Проверено практикой.

Лукин-Матфеев:Против Амбразуркина злоумышляешь?

Помидоров:Совсем немного. Только в интересах моей глобальной борьбы.

Лукин-Матфеев:А это как понимать?

Помидоров:Только когда это мне выгодно, балда! Когда выгодно!

Сцена  9

Возвращается озабоченный Амбразуркин. Навстречу ему на костылях движется Полубрат. Встречаются в центре сцены.

Амбразуркин:Все в сборе? Прекрасно. Предлагаю сыграть в лото! Сегодня бочонки будет доставать Полубрат. От него сегодня пользы не дождешься – у него ножка болит. Так пусть ручками поработает!

Полубрат:Не люблю я настольные игры! Нет моего согласия.

Амбразуркин:Здравствуйте, приехали! Это еще почему?

Полубрат:Вольнодумство, как Вы, наверное, подумали, здесь не при чем!

Амбразуркин:Да уж знаю я, какой из тебя вольнодумец – хреновый! Но с другой стороны, и ты меня пойми правильно, что еще я могу подумать? Ты какое-нибудь другое оправдание придумай. Такое, чтобы я поверил. Может быть, ножка болит слишком сильно? Может быть, тебе чечетку было трудно отбивать? И ты обиделся?

Полубрат:Не могу я играть, зная, что кое-кто из нас имеет преимущество. Так нечестно!

Амбразуркин:Ничего не понимаю. Это ты о чем?

Полубрат:Всем известно, что кое-кто из нас умеет предсказывать будущее. Разве с такими людьми можно играть в лото! Они заранее знают, кто выиграет.

Амбразуркин:А почему ты о нем во множественном числе говоришь?

Полубрат:Есть предположение, что зараза расползается.

Амбразуркин:И ты советуешь придушить заразу в корне? Чтобы, значит, не расползалась? Я правильно понял?

Полубрат:Лучше и не скажешь! Именно так! Не следует порождать новые сущности! В наше время этот призыв звучит особенно актуально. Прав был великий Оккам!

Амбразуркин:Согласен! Аркадий! Иди-ка сюда. Поступил сигнал, что ты заранее знаешь результаты нашей игры в лото? Это так?

Аркадий:Навет. Если бы знал, давно бы в Сочи жил.

Амбразуркин:Постой, мы же по рублю за партию играем. Разве при таких ставках можно разбогатеть?

Аркадий:А как же. Достаточно выиграть 28 миллионов раз – и, пожалуйста, миллион долларов в кармане!

Амбразуркин:Я понял, ты шутишь.

Аркадий:Ага. Встретились как-то три американских джентльмена…

Полубрат:А дальше?

Аркадий:Все.

Амбразуркин:Значит, я могу быть уверен, что ты не станешь использовать свое умение предсказывать будущее при игре в лото?

Аркадий:Обещаю.

Амбразуркин: А теперь представь, что вся наша жизнь на базе – есть постоянная игра в лото. Не смей больше предсказывать и другие вещи. Не дури ребятам голову! Давай договоримся по-хорошему. Уберешься с Луны – делай, что хочешь. Меня это не касается. А здесь не смей. Я тебе запрещаю играть в Нострадамуса.

Аркадий:Не понимаю я Вас. Я хочу вам помочь, только и всего.

Амбразуркин: Не нужна мне твоя помощь!

Аркадий:Не понимаю. Например, мой долг сообщить Вам, что сегодня вечером произойдет авария. Неужели Вам до этого нет дела? Получается, что я должен промолчать? Не понимаю!

Амбразуркин: (принимает боевую стойку) : Сейчас объясню.

Аркадий защищается. Вот-вот должна начаться безобразная драка.. Лукин-Матфеев и Помидоров с трудом растаскивают дерущихся по углам.

Амбразуркин:Не забудь, что сегодня до трех часов ты должен сменить аккумулятор на станции внешней регистрации. Кстати, проведешь ходовые испытания Лунохода. И не дай Бог, если выведешь его из строя. За любую неисправность ответишь по всей строгости. Понятно? Я тебя предупредил. (Уходит, Полубрат тащится за ним).

Лукин-Матфеев:Вы просто как дети! Что опять не поделили?От тебя, Аркаша, я никак не ожидал. Прости его окаянного. И не связывайся ты с ним больше. Поберегись. Жизнь он может тебе попортить с превеликим удовольствием. А тебе это надо?

Аркадий:Не знаю, чем и не угодил. Стараюсь лишний раз на глаза не попадаться.

Помидоров:А вот это правильно.

Аркадий:Придумал, гад, работу с аккумуляторами. Не вовремя. Знает, что у меня радиосвязь с Землей. Жду уже две недели.

Помидоров:Специально издевается. По-другому и не скажешь. А ты не бери в голову, Аркаша, я с удовольствием вместо тебя отработаю. Люблю грешным делом лишний раз порулить вдали от гаишников!

Аркадий:Спасибо, дружище! Выручил!

Помидоров:Это мой долг. Есть работодатели. Есть работники. Если мы друг другу помогать не будем, нас же в бараний рог согнут. Моментально и бесповоротно. Нам без взаимовыручки нельзя. Иначе пропадем.

Сцена  10

На сцене стоит Надеждина. В руках она держит листки бумаги – это анонимки. К Надеждиной  сзади бесшумно подбирается Амбразуркин.

Амбразуркин:Здрасте…

Надеждина в ужасе отшатнулась.

Надеждина:Вы меня напугали. У меня сердце в пятки ушло! Разве так можно!

Амбразуркин:Бросьте. (Громко и неестественно смеется).Не придумывайте. Я не сделал ничего дурного. Только поздоровался.

Надеждина:Нельзя подкрадываться к человеку так тихо.

Амбразуркин:Не понял. По-вашему, мне следовало передвигаться по служебному помещению более раскрепощено: хлопать дверью, ронять на пол приборы, бить ногой по зазевавшей урне или орать дурацкую песню? Так, что ли? Или дуть в свисток, заранее предупреждая сотрудников о своем приближении? Или колокольчик повесить на шею?

Надеждина:Извините, конечно, вы не виноваты. Я сама виновата, задумалась. Но если бы вы поздоровались сразу, не сближаясь, получилось бы лучше.

Амбразуркин:О чем же это вы задумались в рабочее время, позвольте полюбопытствовать?

Надеждина:Вы приказали мне отыскать преступника. Я не знаю, как это сделать. Не могу отыскать мотив, не понимаю, что люди могут делить на Луне?

Амбразуркин:Власть, деньги, секс, месть. Девяносто девять процентов преступлений совершается ради этих вещей. Так было всегда.

Надеждина:Да, я слышала об этом. К сожалению, мы на Луне. А это значит, что все земные страсти отложены до возвращения. Здесь играют совсем в другие игры. Получается, что мы имеем дело с оставшимся процентом. А что именно входит в этот процент, я не знаю.

Амбразуркин:Может быть вы и правы .Кстати, давно хочу спросить, почему вы такая бледная? Боитесь?

Надеждина:Очень. Предположим, я найду преступника, а он меня за это по голове микроскопом ударит. Очень страшно.

Амбразуркин:Разумно .Действительно, как мне это в голову не пришло? Вы – умная женщина.И последний вопрос, что это вы держите в руках?Уж не доносы ли?

Надеждина:Как вы догадались?

Амбразуркин:Ура! Наконец-то! Не мной замечено, что при правильно организованном круговороте информации процесс управления сказочно упрощается! Сколько сообщений вы получили?

Надеждина:Три.

Амбразуркин:Прекрасно. Три из четырех возможных – блестящий результат. Можно предположить, что этот четвертый, не пожелавший пачкать свои ручки, и есть преступник! Логично?

Надеждина:Нет.

Амбразуркин:Не буду спорить по пустякам. Давайте-ка прочитаем, что там мои товарищи сочинили. Не терпится узнать правду.

Надеждина:Не хочу читать.

Амбразуркин:Почему?

Надеждина:Это гадко. Надо порвать.

Амбразуркин:Не вздумайте. (Выхватывает листки из ее рук).Ну и напугали вы меня! Не хотите читать – не надо. Я сам прочитаю. Вслух. (Читает).

«Госпожа следователь!

Мой прямой долг как можно скорее донести до Вашего сведения пренеприятнейшее известие: начальник лунной базы генерал-майор Амбразуркин оказался гадом. Что стало настоящим потрясением для нашего коллектива научных сотрудников. Снизилась производительность труда, ослаб энтузиазм.  Все вышеперечисленные неприятности случились сразу после того, как стало окончательно ясно, что генерал-майор Амбразуркин ненавидит живые существа, о чем он неоднократно заявлял при свидетелях. Есть основания предполагать, что он готов уничтожать любые живые существа, если таковые хоть чем-то вызовут его немилость. Видимо, именно желание навредить живым существам заставляет его полностью сосредоточиться на изучении лунной пыли – одного из наиболее вредных для живых существ вещества. Остановите ненужное кровопролитие! Пожалуйста! Ваш покорный слуга».

Надеждина:Какой кошмар!

Амбразуркин:А мне понравилось! От души человек написал, с чувством. Будем дальше читать? Будем! (Читает второй донос).

«Дорогая следователь!

Духовный прогресс человечества остановить нельзя. Наступает Эра доброты. Недолго осталось ждать того светлого часа, когда люди перестанут враждовать, научатся с пониманием относиться к себе подобным и вместе, взявшись за руки, твердыми шагами направятся к всеобщему благоденствию. Однако, есть среди нас и те, кто стремится замедлить поступательное движение к добру, оставить  во взаимоотношениях между людьми зависть, корысть и аморальность. И добиться этого они стараются с помощью подлости и научной нечистоплотности. Я говорю о нашем начальнике генерале-майоре Амбразуркине. Нагло присваивая плоды чужого труда, попирая самое дорогое, что у нас осталось, авторское право, он готов ради выгоды растоптать любого человека, вставшего у него на пути. Остановите его, пока не поздно. Иначе неминуемо сами окажетесь его жертвой. Искренне взалкавший победы добра.»

Надеждина:Не хочу больше слушать эту гадость!

Амбразуркин:Странно. А мне казалось, что я красиво читаю. С выражением. Правильно выделяю главную мысль. Не понимаю, какие ко мне могут быть претензии?

Надеждина:Как вы можете! Ваши сотрудники пишут про вас такие гадости. А вы делаете вид, что вас это не касается. Не понимаю!

Амбразуркин:Разве это гадости! Подумаешь, живое не люблю, подумаешь, в соавторы напрашиваюсь! Эка невидаль! Вы, что ли, других начальников встречали? Из другого теста слепленных? Слова, слова, слова. Вот если бы люди написали, что присвоил сорок миллионов баксов и не поделился. Или наладил сбыт лунной пыли заграницу. Тогда другое дело, тогда бы я разозлился и примерно наказал мерзавца-клеветника.

Надеждина:Но ведь ни одного доброго слова.

Амбразуркин:Не обращайте внимания, если бы за мной что-нибудь существенное было – наши орлы обязательно бы проинформировали начальство. А так, вроде как получается, что чист я. Значит, признают, что я суров, но справедлив. А это, как ни крути, похвала.  Будем дальше читать? Будем! (Читает третий донос).

«Товарищ следователь!

Политическая обстановка в мире диктует свои суровые порядки. Можно продолжать подобно страусам прятать свои головы в песок, но только борьба за свои права поможет рабочему человеку почувствовать себя социальной единицей. Карл Маркс обманул нас рассказами о смене общественно-экономических формаций. Все его рассуждения – псевдонаучный треп. Испокон веков на белом свете были рабовладельцы и рабы. Рабовладельцы отдавали приказы и присваивали продукты чужого труда. Рабы жертвовали своей жизнью ради процветания паразитов. Даже в нашей маленькой колонии на Луне нет просвета для человека труда. Генерал-майор Амбразуркин заставляет нас сверхурочно трудиться. А еще придумал устроить праздник по случаю годовщины первого полета в космос. По его словам День космонавтики без концерта самодеятельности, вроде как и не праздник. Заставляет нас читать стихи, отбивать чечетку и петь песни. Это бесчеловечно! Предупреждаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы сорвать мероприятие. Не взыщите. Заступник трудящегося народа».

Надеждина:Я представляла себе жизнь на Луне совсем иначе. Вас никто не любит. Как же вы, наверное, страдаете от этого непонимания!

Амбразуркин:Ерунда. Подумаешь – не любят! Я их тоже не люблю. Мы здесь, чтобы работать, осваивать чуждое пространство. А свою способность любить прибережем до возвращения на Землю. Кстати, сообщения мне очень понравились. Признайте, что написаны они на высоком литературно-идейном уровне. Чтение доставило мне истинное удовольствие, но, к сожалению, ни на шаг не приблизило к установлению личности преступника.

Надеждина:Никакие это не сообщения, а ужасные доносы! Как вы можете так легко относиться к этому? Неужели вы действительно получили удовольствие, прочитав про все эти безобразия?

Амбразуркин:Мне не нравится только одно, что анонимные письма посланы вам. Так не должно быть! Надо воспитывать в людях понимание служебной иерархии. Нельзя обращаться через голову непосредственного начальника. Это нехорошо!

За сценой раздается взрыв. Надеждина и Амбразуркин в ужасе застывают, словно бы пытаясь руками защититься от смертоносных осколков. Свет гаснет.

Действие 2

Сцена 1

Амбразуркин и Полубрат.

Амбразуркин:Очень интересно – произошел такой громкий взрыв, а повреждения совсем незначительные! Начинаешь беспокоиться, не нарушены ли ненароком законы природы! Чудеса какие-то.

Полубрат:Да нет. Все в порядке. Это рука Помидорова спасла нашу базу. Вам следует объявить ему благодарность!

Амбразуркин:Хромой однорукового пожалел! Как это трогательно.

Полубрат:И все-таки, Ваше превосходительство, второй ящик с сигнальными ракетами за месяц – это многовато! Так скоро уже и сигналы нечем будет подавать.

Амбразуркин:Ну, уж сразу и многовато. Неужели и на несчастные случаи норматив определен?

Полубрат:Один раз – случайность. Два раза – совпадение. Три раза – привычка. Так в народе говорят.

Амбразуркин:Вот пусть третий раз бабахнет, тогда и поговорим о привычке!

Полубрат:Ой, не надо!

Амбразуркин:Ты считаешь, что это дело рук злоумышленника? А разгильдяйство, халатность и глупость тебя не устроят в качестве объяснения. Звучит привычнее и убедительнее, согласись.

Полубрат:Такто оно так, но я не могу понять – почему на нашем луноходе снова и снова взрываются ящики с сигнальными ракетами? Наше счастье, что еще никто не погиб!

Амбразуркин:Только не говори, что все дело в колдовстве и предрасположении богов!

Полубрат:Мне такое и в голову не приходило. Но ведь вы сами, Ваше превосходительство, сказали – чудеса! А чудеса – вещь скользкая, от них до колдовства один шаг.

Амбразуркин:Когда это я такое говорил?

Полубрат:Две минуты тому назад. Начинаю, сказали, беспокоиться, не нарушены ли ненароком законы природы! Чудеса какие-то.

Амбразуркин медленно поднимает руку, чтобы нанести прицельный удар Полубрату в челюсть. Передумывает. Потом отводит назад ногу, примериваясь дать пинка. Опять передумывает.

Амбразуркин:Понимаешь ли, Полубрат, человечество за время своего существования придумало тысячи различных философий, пытаясь объяснить окружающий мир, и выработать на их основе правила поведения, которые бы помогли нам, землянам, успешно продвигаться вперед по пути прогресса. Да, много всего напридумывали различные умники. Но мы-то знаем, что только одна философия заслуживает внимания. Только одна из них способна стать настоящим учебником жизни. Только одна отражает реальность без искажений.

Полубрат:Вы говорите о материализме?

Амбразуркин:Да, Полубрат, о нем. О единственно верном учении.

Полубрат:Теперь я понимаю, что означали слова Шекспира – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

Амбразуркин:Ну-ка, и что они означают?

Полубрат:Я понял, как тяжело было мудрецам в те далекие годы, когда еще не было материализма. Общая картина мира постоянно ускользала от них. Другое дело сейчас. Уже нельзя писать: «есть многое…». Следует говорить: «совсем мало осталось…» А еще лучше: «Нет ничего на свете, мой друг Горацио, что бы ни снилось нашим мудрецам»! Правильно, Ваше превосходительство?

Амбразуркин:Правильно. В самую точку. А злоумышленника мы поймаем! Обязательно поймаем! Дай только срок. Не забывай, что у нас есть собственный исследователь!

Полубрат:Надеждина Галина Петровна.

Амбразуркин:Совершенно верно.

Полубрат:Кстати, я давно хотел у вас спросить.

Амбразуркин молча уходит, он не слышит вопроса. Он задумался о чем-то очень важном. Может быть, о материализме. Полубрат смешно взмахнул руками, будто бы посетовал на невнимательность Амбразуркина. А потом посеменил следом. Видимо, вопрос, который он хотел задать Амбразуркину, был не менее важный, чем размышления о природе материализма.

Сцена 2

Появляются Надеждина и Аркадий. Им нравится быть вместе. Они вместе хорошо смотрятся. То, что называется  – приятная пара. Аркадий вообще на седьмом небе от счастья. Никак не может наговориться.

Надеждина:А ты помнишь наш последний день на Земле?

Аркадий:Меня доставили на стартовую площадку на вертолете, надели скафандр. Играла музыка.

Надеждина:Нет, не день старта, день, когда мы расстались.

Аркадий:День большой сковородки?

Надеждина:Почему сковородки. Какой сковородки?

Аркадий:Ты жарила котлеты. Неужели забыла? На большой чугунной сковородке. У тебя получались сказочно вкусные котлеты – настоящее произведение искусства. Никогда не пытался узнать рецепт. От одной мысли, что однажды наступит день, когда тайна будет раскрыта, и я, наконец, узнаю соразмерность ингредиентов необходимых для достижения этого кулинарного блаженства, мне становилось бесконечно грустно. Казалось бы, надо радоваться – смешай продукты в нужной пропорции, добавь оливкового масла, выдержи тепловой режим. И вот оно – счастье! Ан нет! Даже думать о такой возможности не было сил. Только из твоих рук, только по праздникам, только как награда за примерное поведение.

Надеждина:Не понимаю, причем здесь котлеты?

Аркадий:Могу только догадываться. Ты жарила котлеты, много думала, надо полагать, я тебя чем-то обидел, обида на меня оказалась непереносимой. Ты ушла, не считая нужным сообщить о своем решении. Я узнал о твоем бегстве только по вонючему чаду, распространившемуся из кухни по всей квартире. Сгорели котлетки. С тех пор воспоминание о твоем бегстве намертво скрепилось в моей голове с вонючим запахом сгоревшей сковородки. Я так и называю этот день – день большой сковородки.

Надеждина:Неужели я забыла выключить газ? Какой кошмар!

Аркадий:И не говори! Ужас!

Надеждина:Неужели ты не помнишь, из-за чего я так на тебя разозлилась?

Аркадий:Нет.

Надеждина:Стыдно признаться, но я тоже не помню. Конечно, мне это простительно, поскольку я сторона пострадавшая, а вот ты бы мог и запомнить, чтобы впредь не доводить дело до ругани.

Аркадий:А-а, вспомнил, ты говорила, что я ковырял в компьютере твоей любимой пилочкой для ногтей  и сломал ее.

Надеждина:Это я потом придумала. А что – веская причина для разрыва.

Аркадий:Может быть, может быть. Послушай, а ведь у нас есть прекрасная возможность сделать вид, что ничего ужасного с нами не произошло. Как будто бы ты просто отправилась в магазин за кетчупом, а я ждал-ждал и дождался.

Надеждина:Мой поход в магазин занял целый год.

Аркадий:Нормально. Очереди, санитарный день, пробки на улицах, неурожай томатов. Нормально.

Надеждина:Но я не принесла с собой кетчупа.

Аркадий:Не придумывай. У нас на базе этого кетчупа хоть залейся.

Надеждина:Ты скучал без меня?

Аркадий:Тебя трудно забыть. Каждое утро я начинал с декламации стихотворения моего друга, посвященного нашей размолвке. Вместо зарядки. Парень очень близко принял к сердцу наши проблемы.

Надеждина:Ну-ка, прочитай.

Аркадий:Не веришь мне. А зря. Слушай.

 
Ты вчера назвала меня валенком.
И припомнились мне времена,
Когда я был парнишкой маленьким
И казалось, что жизнь так чудна.
 
 
Я по первому снегу куда-то бегу,
Распахнувши тулуп, по колено в снегу.
Ярко зимнее солнце светило.
И, устав, отдышаться никак не могу.
Как давно это, в сущности, было.
 
 
А потом ты сказала, что я идиот.
Я хотел возразить и открыл было рот,
И вдруг – образ, очерченный резко.
Ну, конечно же, он, Достоевский!
 
 
И тогда я тебе рассказал, как он жил,
Как писал, как страдал, как народ свой любил,
До каких сокровенных глубин доходил -
Я об этом тебе говорил.
 
 
Но, вздохнув, ты сказала, чтоб я уходил,
И что слушать меня у тебя нету сил,
Что я нуден и однообразен.
Что уже надоел, что уже утомил,
И вот тут я с тобой не согласен.
 
 
Ты пойми – ни к чему омрачать радость встреч,
Ведь любовь – как тепло, ее нужно беречь.
А иначе пожухнет, как в поле трава.
Это все не пустые слова.
 
 
И когда ты ушла, еще долго потом
Много правильных слов говорил я о том,
Что такое тепло, о людской доброте,
О любви, о борьбе, о мечте...
 

Аркадий:Да, забыл сообщить тебе еще об одном приобретенном мной в последнее время недостатке.

Надеждина:Надеюсь, ничего серьезного?

Аркадий:Некий пустячок. Не знаю, как и сказать.

Надеждина:Раз уж начал, то говори.

Аркадий:Хорошо. Я стал активным читателем.

Надеждина:Но ты и раньше любил читать.

Аркадий:Да, конечно. Но дело в том, что с некоторых пор я люблю читать книги, по которым снимают фильмы.

Надеждина:И сравниваешь текст и картинку?

Аркадий:Ага.

Надеждина:И рассказываешь всем, кто подвернулся под руку, о том, как неудачно снят фильм и как сильно он отличается от книги в худшую сторону.

Аркадий:Ага.

Надеждина:Хорошо, что ты меня предупредил. Если бы ты попробовал провести со мной подобный эксперимент, я бы, пожалуй, треснула по голове чем-нибудь тяжелым.

Аркадий:Я знаю. Вот и решил сообщить о своей вредной привычке заранее.

Надеждина:Весьма предусмотрительно и любезно с твоей стороны.

Аркадий:Спасибо. Тронут. Во мне проснулось странное чувство. Мне до боли в позвоночнике охота совершить для тебя подвиг. Не подскажешь, какой бы подвиг в твою честь совершить?

Надеждина:Мне всегда казалось, что мужчины не спрашивают о таких делах. Они совершают подвиги, потому что ничего другого делать не умеют.

Аркадий:У тебя слишком путанное представление о мужской доблести. Есть рыцари, и есть джентльмены. Рыцарям обычно море по колено, дай только совершить героический поступок. Как правило, это очень активные граждане, почему-то считающие, что лучше всех знают, что нужно даме их сердца, даже лучше ее самой. На мой взгляд, они чрезмерно назойливы и склонны к авантюрам. Другое дело – джентльмены. Они исполняют здравые желания женщин. Лично я стараюсь быть джентльменом.

Надеждина:Помоги мне поймать злоумышленника. Это моя просьба.

Аркадий:Сделаю все, что в моих силах. Кстати, мне нужно прочитать анонимки. Мне кажется, что там содержатся ответы на все наши вопросы. Нужно только сообразить, как их оттуда выудить.