Текст книги "Нелегал"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Когда Леший ушел, авторитет откинулся на спинку дивана и потянулся за телефоном. Настя ушла в свою комнату, стрельнув напоследок глазами:

– Я почитаю пойду. Как закончишь с делами – приходи в бассейн.

* * *

– Слушай, Теодор… так твое имя все же Тирр?

Марго удобно расположилась на диванчике, к которому маг пододвинул столик с разложенными на нем яствами, держа двумя пальцами пирожное и откусывая от него по кусочку.

– Да. Тирр Волан из дома Диренни, ныне не существующего, к твоим услугам, – с достоинством представился маг.

– Так, а что с ним случилось?

– Все погибли, мать, брат и сестры. Остался только я.

– А отец?

– Я никогда не знал своего отца.

– Извини, – виновато произнесла девушка, – не хотела лишний раз напоминать.

– Я уже смирился.

Несколько последних часов Тирр провел с огромной пользой: он узнал очень много нового для себя. И о зверях, которые на самом деле оказались повозками, ездящими благодаря хитроумному устройству внутри, об оружии, которое запускает маленькие кусочки металла с такой силой, что пробивает тело насквозь, об устройстве общества людей и о самой стране.

– Слушай, Тирр. Ты у нас недавно, но уже обзавелся немаленьким таким домиком с обстановкой. Откуда у тебя деньги?

– А что, этот дом стоит много? – задал он встречный вопрос, чтобы выиграть время на раздумья.

– Немало, хоть он и в состоянии не аховом. Если тут еще ремонт хороший сделать да марафет навести, цена существенно вырастет.

Маг хлопнул себя по лбу:

– Ах вот оно что! А я-то голову ломаю, что за обычаи такие странные. Просто знакомый, с которым я сюда приехал, поехал куда-то далеко по делам, а мне разрешил здесь пожить и еще и заплатил. Вот и думаю, что вроде бы я должен был ему платить, а не он мне, а оказывается, он меня тут вместо охранника оставил.

Он продемонстрировал ей кошель с бумажными деньгами, доставшийся ему от прежнего хозяина.

– Да, люди побогаче так делают, – кивнула Марго, – ты, видимо, умеешь располагать к себе людей.

– Если я тебе показался порядочным человеком с первого взгляда – почему другие не могут иметь такого же мнения?

– А пистолет тоже он тебе дал?

– Нет. Пистолет был у какого-то головореза, от которого я знакомого и спас, собственно. Тогда мы и познакомились. В общем, удачно вышло, сам удивляюсь.

Тирр умолк и моргнул. После полной трудов ночи и половины дня бодрствования его неумолимо клонило в сон. Марго, впрочем, тоже устала говорить, даже охрипла немного.

– А почему там, откуда ты прибыл, темно?

Тирр давно ждал этого вопроса:

– У нас солнце не такое яркое. Да, а скажи, ты видишь тепло?

– Ты имеешь в виду – инфракрасные лучи? Нет. А ты?

– А я немного вижу.

Маг крепко удивился, когда заметил в торговой лавке, где он разжился одеждой, закрепленные у потолка фонари, светящие теплом. Зачем нужен тепловой фонарь тому, кто не видит тепла? Разумеется, он сразу заподозрил, что с фонарями этими не все ладно, потому проклял все, которые увидел. И вот теперь, когда Марго подтвердила неспособность здешних людей видеть тепло, понял, что не напрасно потратил силы: магические они были, не иначе.

– В общем, Тирр, сделаем так. Всем говори, что ты Теодор Диренни – это имя звучит как итальянское. И говори, что ты итальянец по происхождению, который не знает языка родителей.

– Понял, – кивнул тот и зевнул, деликатно прикрыв рот рукой.

– Ох. Я как-то упустила, что время для тебя позднее. В общем, я поеду домой, а ты ложись спать. Я так вижу, твои глаза приспосабливаются к свету понемногу?

– Да. Дело идет на лад.

– Вот и чудесно. В общем, я завтра утром буду занята – у меня занятия в университете. Но я тебе позвоню. А после них приеду. Покажу тебе город. Как ты на это смотришь?

– Я буду очень рад, – очаровательно улыбнулся Тирр, – ну и город тоже посмотрю с удовольствием, разумеется.

Нехитрый комплимент пришелся Марго по вкусу, может быть, сыграла свою роль искренность. Маг поймал себя на мысли, что девушка, невысокая, хрупкая, не отличающаяся ни грацией, ни ловкостью, да еще и к тому же слабая, ему все же нравится. В создавшейся ситуации Тирр оказался в непривычном для себя положении более сильного партнера. Это было неестественное, нелепое и извращенное, и в то же время – приятное, сладкое ощущение. Должно быть, именно это чувствуют женщины его народа.

Он вздохнул, вспомнив единственную женщину в своей прежней жизни, к которой питал слабость: десятницу из одного отряда его Дома, крепкую, сильную и грациозную. Она нравилась Тирру прежде всего тем, что была немного выше других женщин и, как следствие, немного выше самого мага. С другими все было не слишком хорошо: одинаковый рост раздражал его партнерш, да и самого Тирра. С ней же рядом он не чувствовал того дискомфорта и смотрелся вполне естественно, будучи на полголовы ниже. Тирр понимал, что его место – рядом с ней. Однако идиллия длилась недолго.

Старший брат Кайран, подозревая младшего в кознях против себя, попытался провоцировать его на активные действия, для чего без труда разлучил Тирра с десятницей, заняв место ее мужчины. Все произошло совершенно естественно и закономерно: она выбрала из них двоих того, чей ранг был выше. Тогда молодой маг впервые по-настоящему захотел убить брата, а заодно и свою бывшую пассию. Впрочем, в тот раз Кайрана спас трезвый ум Тирра: убив брата, он вернул бы себе место возле нее, но делать это было бы крайне неразумно по многим причинам. Ну а убийство десятницы без убийства брата смысла не имело.

Что ж, как бы там ни было, теперь Тирру надо привыкать быть сильным полом: другой мир, другие правила. И он подумал, что когда все же привыкнет, это ему наверняка понравится. Ведь в том, чтобы быть сильнее своего партнера, тоже есть толика власти. А власть – самая сладкая вещь в мире, хоть в том, хоть в этом.

* * *

Звонок в дверь прозвучал в самый неподходящий момент, как раз когда Сергей потянулся губами к шее Лили, а руками – к ее маечке.

– Ну что за блин, – вздохнул он, – кого это принесло?! Чуть отложим, заинька.

– Вот так всегда, – обиженно надула губки девушка, – я когда-нибудь перережу провода к звонку.

Принесло, как оказалось, Меньшова, уставшего, но широко улыбающегося.

– Привет, Серега. Я вот с работы ноги волочу – дай, думаю, зайду, посмотрю, как ты.

– Спасибо, Киря, я в норме. Проходи.

Кирилл снял туфли и вошел в комнату. Лиля уже успела одеть свою кофточку обратно.

– Здравствуй.

– Привет.

– Лиль, как насчет твоей фирменной яичницы с томатами на троих? – осторожно полюбопытствовал Сергей, предчувствуя, что замена любовных утех кулинарией должного энтузиазма не вызовет.

– Хорошая мысль, хотя так думают явно не все, – заметил Кирилл и добавил: – Лиля, хочешь я расскажу просто зашибенную историю, случившуюся сегодня ночью? Клянусь, так, находясь на месте преступления, мне смеяться еще не приходилось. А потом ты приготовишь свою фирменную яичницу.

– А что произошло? – навострила ушки девушка.

Кирилл сел в мягкое кресло и вытянул ноги:

– О, это нечто. Ночью обнесли продовольственный магазин. Я не стану рассказывать, как там сигнализация срабатывала три раза, пока не сгорела, и как там парни из отряда быстрого реагирования перепугались из-за сгоревших пробок. Это все ерунда. Дело в том, что когда сигнализация накрылась, вор, которого так и не нашли, все же доделал свое дело… Вот тут и начинается веселье. Украдено не очень много съестного – пирожные, конфеты, мясные изделия, немного готовых блюд – ну, зашел человек себе покушать взять. И бутылка вина. Так вот. Вор, перед тем как что-то воровать, пробовал все. Как в том анекдоте – украл мало, но понадкусывал, что смог.

Лиля захихикала, Сергей заметил:

– Пальчиков оставил немерено?

– Нет, пальчиков нету вовсе. Слушайте дальше. Вино вор выбрал не абы какое – а хорошее. За тысячу рублей с чем-то. Ну, «хорошее» – понятие относительное, кто пьет напитки по тысяче баксей за бутылку, а кто и за триста рублей. Но – вы поняли, вор взял не чернила, а приличный напиток. А теперь – внимание. Начинается самое смешное. Дело в том, что он совершенно не разбирается в винах. Не отличает хорошее от плохого по этикетке.

– Ты хочешь сказать, что вор…

Кирилл кивнул, ухмыляясь от уха до уха:

– Там, в винно-водочном отделе, – наименований под восемьдесят, цены – от четырех сотен до двух тысяч. Вор попробовал каждое. Откупорил и сделал маленький глоточек из каждой бутылки. Ты можешь себе такое представить? Из каждой.

Лиля каталась по дивану, дрыгая ногами, у Сергея на глазах выступили слезы – смеяться было больно.

– Это тебе не понадкусывать, бутылка хорошего вина – не пирожок надкушенный, а дороже в десятки раз, – добавил Кирилл.

– А деньги?

– Денег в кассе не было – но к ней и не прикасались. Вор пришел исключительно с гастрономическими целями и вел себя крайне аккуратно. Каждую бутылку закрыл пробкой и поставил на место. Но, как вы понимаете, продать откупоренную бутылку уже не получится. Убытки только по винной части составили около шестидесяти-семидесяти тысяч.

Лиля, утерев выступившие от искреннего смеха слезы, хихикнула:

– Культурные же воры пошли. Перепробовать все вина – это сколько времени надо?

– А он явно никуда не торопился. Кстати, Ефимов заметил, что его сын, когда приглашал в гости девушку, накрыл стол примерно со схожим меню. Сладости, деликатесы, легкое вино.

– Как романтично, – вздохнула Лиля, – ограбить магазин, чтобы пригласить на свидание девушку… Сергей, тебе непременно стоит об этом подумать.

– Я, между прочим, могу себе это позволить без воровства, – обиделся Морин.

– Это не романтично!

– Жизнь, она такая, – вздохнул Кирилл, – готовить яичницу с томатами тоже не романтично, но делать-то приходится?

– Ну ладно, – согласилась Лиля, направляясь на кухню, – будет вам яичница. Хи-хи… все бутылки…

Как только подруга вышла из комнаты, Сергей уселся на диван напротив друга:

– Вор, получается, профессионал, залезающий в гастрономы как в свой холодильник?

Меньшов покачал головой:

– Сергей, я тебе вот что скажу. Почерк фантастически неправдоподобный. Влезть в магазин за продуктами и не поинтересоваться кассой? Но дело в том, что это, в общем-то, фигня. Совершено еще два преступления, не влезающих ни в какие рамки.

Тот откинулся на спинку дивана:

– Даже не знаю, чего еще ожидать.

– И правильно – потому что не угадал бы все равно. Вечером, незадолго до описанного только что обноса с дегустацией, в другом продуктовом магазине сгорели, друг за другом, три считывателя в разных отделах.

– Что это?

– Прибор, проверяющий деньги. Ты их каждый день видишь в кассах. И в двух отделах преступник купил продукты и вино в сумме на тысячу шестьсот рублей. Расплатившись фантиками от конфет.

Сергей потер рукой ноющие ребра и недоверчиво уставился на друга, словно стараясь просветить его взглядом.

– Ты не смотри на меня так, Серега. Не вру. Две разные продавщицы. Три сгоревших считывателя.

– Сговор в самом магазине? Но за тысячу шестьсот…

– Верно мыслишь, дружище, овчинка выделки не стоит. А утром произошло то же самое – в супермаркете, отдел стильной одежды. Там – шесть сгоревших считывателей. И шесть покупок, за которые уплачено фантиками. Точно такими же фантиками, как в продуктовом. Шестьдесят тысяч рублей. И в довесок – вышедшая из строя система видеонаблюдения. Неизвестным образом выведены из строя все камеры наблюдения, которые могли запечатлеть момент передачи из рук в руки фантиков.

– Быть такого не может. Фантастика прямо.

– Петр Никифорович то же самое сказал. Слово в слово, не считая добавленной после конструкции в три этажа. Однако печальный факт в том, что версия сговора восьми продавщиц двух магазинов и выход из строя девяти считывателей и шести камер наблюдения, причем самих по себе, тоже фантастика.

– Ты предлагаешь возбудить дело против инопланетянина, гипнозом взламывающего мозги землян и своим супер-пупер-электроимпульсным бластером сжигающего электронику? – с неприкрытым сарказмом осведомился Сергей.

– Я бы проще сказал. Гипнотизер. Вольф Мессинг однажды выдал фантик за билет в поезде, и я не вижу, почему его нельзя выдать за крупную купюру.

– А камеры он тоже загипнотизировал?

Кирилл развел руками:

– Пока не знаю. Поймаем – узнаем.

– Ну что ж. Надо давать запрос на поиск гипнотизеров с криминальным прошлым…

– Не прокатит, Серега, нутром чую. Он не преступник. То есть по факту преступник, конечно, я имею в виду, что у него мышление не как у уголовника. Поставь себя на его место. Ты – вор и аферист. Ты умеешь заговаривать людям зубы, и они берут у тебя обертки вместо денег. Еще можешь уболтать камеры тебя не снимать. Твои действия?

Сергей почесал подбородок, одновременно принюхиваясь к запахам, просочившимся из кухни, и сказал:

– Я бы прошелся по ювелирным магазинам. И быстро, потому что закономерность – дохнущие считыватели и камеры как признак присутствия нашего «мессинга» – просекут моментально. Ты, получается, просек – суток не прошло. Так можно снять максимальный барыш за время, которого никому не хватит на адекватную реакцию…

– Вот! – Меньшов направил указательный палец в грудь Сергею. – Вот оно. Ключевое слово – «максимальный барыш». В том и дело – наш фигурант не гонится за деньгами. Я спецом уточнил – в магазине были шмотки в разы дороже, там можно было одеться не за шестьдесят тысяч, а за много большую сумму. Но наш гипнотизер явно «покупал» для себя, а не перепродать. Он не жадный, берет только то, что ему нужно, и не гонится за лишним, мыслит не так, как мыслят те, кого мы с тобой обычно ловим.

– Что, если он только схему опробовал? Началось все вчера вечером, продолжилось утром…

– … И прямо сейчас «мессинг» должен бы носиться как угорелый, да все по магазинам с золотом-серебром. Он же понимает, что его схему просчитают. Но – дело к вечеру близится, я весь день вертелся как белка в колесе, кое с кем беседы проводил, чтобы, чуть только считыватель сдохнет – нам звонили. И тишина. Чтит день воскресный наш гипнотизер, не работает по выходным.

– Ага, только одежкой прибарахлился, невзирая на воскресенье.

– Так, скорее всего, ради воскресенья и расстарался, – ухмыльнулся Кирилл, – чтобы было в чем на людях показаться. И это укладывается в мою теорию: он берет только то, что нужно, и только когда нужно. Не заморачиваясь с накопительством, не гонясь за шиком и роскошью. Скромный, так сказать, вор. И вот тут прослеживается аналогия с взломом гастронома. Там дегустатор тоже вел себя культурно, не насвинячил, ничего не разбил и каждую бутылку закупорил и на место поставил. И не поинтересовался кассой. Технический почерк преступлений разный – но идеология, так сказать, одна и та же.

– Кушать подано, – донеслось из кухни, – идите жрать, пожалуйста!

– Все, сворачиваем планерку и бежим – а то у меня слюнки текут.

* * *

Тирр проснулся еще засветло. Не оттого, что выспался, просто вопли зверя, оказавшегося повозкой, разбудили. Конечно, вопящая повозка – явление странное, но теперь мага переполняло не любопытство, а обычная злость. Он перевернулся на другой бок и постарался закрыть ухо подушкой. Когда-нибудь он пройдется по округе и сожжет к йоклол все эти распроклятые солнцеглазы.

Второй раз Тирр проснулся, когда солнце только-только ушло на покой. Зевнул, вспомнил о предстоящих делах и грустно вздохнул. Если дело должно быть сделано – оттягивать бессмысленно. Труп сам по себе не исчезнет и сам себя не закопает – придется попотеть.

Маг надел штаны и рубашку, обулся, обновил на лице руну, нацепил окуляры и вышел во двор, прикинуть, где лучше всего похоронить тело. Он сразу смекнул, что закапывать надо за домом, на узкой полоске земли между задней стеной и забором, за густыми кустами, и быстро присмотрел подходящее место.

Вернувшись в дом, Тирр спустился в подвал, помня, что видел там лопату, нашел нужное орудие труда и вышел во двор. Подошел к железной опускающейся двери, ведущей в помещение для хранения прежде незнакомой вещи, оказавшейся повозкой-солнцеглазом, поднял ее. И в следующий момент его окликнули.

Тирр обернулся и тут же заметил за оградой высокого человека, внимательно присматривающегося к дому. Он-то Тирра и окликнул:

– Здорово, приятель!

Тирр подозрительно на него покосился, пытаясь сообразить, кто это и что ему нужно. Манера говорить непривычна, здешний люд друг к другу обращается во множественной форме, на «вы», этот же попроще немного. Маг выбрал из словарного запаса Марго подходящий ответ:

– И тебе того же. Чего надо, человече?

– Да я хозяина этого дома ищу. Кореш он мой давний. Думал, никого дома, подожду его – а тут оппа, и ты выходишь.

Дело дрянь, подумалось Тирру. Прежний владелец, оказывается, хоть и один жил, да только пропажа его не осталась незамеченной. Придется выкручиваться.

– Накладочка, – пожал плечами маг, – с некоторых пор я и есть хозяин этого дома. А твой, как ты говоришь, кореш тут больше не живет. Дом он мне продал и уехал, надо думать.

– Ах, как жаль! Рассеянный он – хуже некуда. Телефон молчит, дом свой продал… Где я его теперь искать должен? Ладно, чего я тебя своими проблемами напрягаю… А ничего у тебя тачка, – внезапно изменил тему незнакомец.

Тирр хотел было с сарказмом заметить, что тачки он тут не видит, но тут мелькнула мысль о том, что тачкой тот называет повозку.

– Мне тоже нравится, – кивнул маг.

– Судя по модели, лет десять ей, но выглядит довольно ново…

– Да я выбирал, чтоб ездила хорошо и стоила недорого, – наобум, словно о ездовом ящере, ответил маг.

– Давно купил?

– Еще полгода не прошло.

Незнакомец понимающе кивнул:

– Умно. Время идет, тачка подешевела – но немец на то и немец, что на износ стойкий. Ладно, приятель, извини за беспокойство. Это, если вдруг увидишь Николая – ну, у кого ты дом купил – скажи, пускай Егору позвонит.

– Ладно, – согласился Тирр и проводил странного человека взглядом.

На всякий случай он решил выждать. Вернулся в дом, устроился у окна с колбасой и красно-белым слоеным салатом и подкрепился, наблюдая за тем, что происходит снаружи.

Прошло два часа. Больше никто Тирра не побеспокоил, окна в соседних домах в большинстве своем погасли. Маг вышел во двор, опасливо огляделся по сторонам, вошел в пристройку и выволок из-за повозки тело, стараясь не вдыхать запах начавшей разлагаться плоти. Магия магией, но процесс разложения простыми заклинаниями не пересилить, точнее, пересилить-то можно, но ненадолго.

Волоча труп за дом, Тирр воровато оглядывался. Конечно, мертвец все еще невидим, но тащить вес, значительно превышающий собственный, не так-то просто, со стороны это выглядело бы, словно человек волочит что-то тяжелое и невидимое. Или практикуется в искусстве пантомимы, хотя время и место для этого не слишком-то подходящие.

На копание могилы ушло несколько часов, на протяжении которых Тирр несколько раз порадовался, что провел десять тяжелых лет в Мили-Магтир: хотя в боевых навыках маг всерьез никогда не нуждался, хорошая физическая подготовка ему уже не раз пригодилась – а тут и вовсе без нее никуда. О чем он мучительно сожалел – так это об отсутствии рабов. Самонаполняющиеся ванны люди придумали, а вот самокопающую лопату – не смогли.

Ночь перевалила за половину, когда Тирр спустился в подвал, чтобы положить лопату. Кровавые волдыри на ладонях – немыслимо для сына знатного рода, зато труп наконец-то спрятан. Вымыв руки в ванной, он отыскал в холодильнике початую бутылку крепкого прозрачного спиртного напитка – много крепче вина, – протер им волдыри, прогрел острие кинжала на синем огне и аккуратно вскрыл вздувшуюся кожу, выпуская жидкость. Раны обработал зельем: до полудня заживет, Марго ничего не заметит.

Пряча баночку с мазью, он тяжело вздохнул. Собрать в котомке вещи первейшей необходимости и пару толстых ценных книг, исписанных собственноручно – хорошо, но прямо сейчас Тирру сильно недоставало множества других нужнейших вещей. Вот что бывает, если делать ради отметки «сделано». Знай маг наперед, что бегство через портал будет успешным, – хранил бы в больших сумках все самое-самое ценное свое имущество, включая то, которым пользовался каждый день. Но увы: Тирр шагнул сквозь грани Мироздания, готовый к смерти, а не жизни, даже котомку взял просто потому, что для того ее и приготовил, и теперь из-за своего фатализма и недостатка оптимизма утратил необходимейшие для каждого мага вещи.

Он снова тяжело вздохнул и решил, что больше ничего не будет делать спустя рукава, для галочки. За жизнь, равно как и за любую возможность, всегда надо цепляться отчаянно, используя каждый шанс по полной, даже если кажется, что он мизерный. Поступи так Тирр ранее, сейчас у него были бы важнейшие книги, компоненты, двеомеры и прочее оборудование, и ему не пришлось бы строить новую магическую лабораторию с нуля.

Маг опять прошел к холодильнику, достал оттуда одно пирожное, вернулся в комнату, уселся в кресло и откусил первый кусочек. Работая челюстями, он одновременно стал прикидывать необходимый на первое время объем работ. Магическая лаборатория, ясное дело, сама собой не построится, так что труда и сил предстоит вложить немерено. Дома Тирр использовал в своей практике множество волшебных вещей – рунные отливки, магический стол, сложные двеомеры, компоненты, реагенты – которые были изготовлены не им, а другими магами или магическими ремесленниками, специализирующимися в своих отраслях. Очень многое можно вычеркивать смело просто потому, что Тирру неизвестны секреты изготовления либо нет нужных умений. Еще один длинный список исключений – то, для чего не достать материалов. Специально обработанный магически инертный адамантит, как и адамантит вообще, в этом мире вряд ли известен, так что с рунными отливками придется попрощаться. Магический стол… придется довольствоваться каменным, так, словно Тирр – нищий неискусный маг. Нет, можно, конечно, переплавить на отливки саблю, но жалко хорошую вещь, да и оружейный адамантит – обычный, а секрет обработки его в магически инертный опять же неизвестен.

Доев пирожное, он подвел неутешительные итоги: максимум, что можно сделать, – это лабораторию начального уровня. Многие обычные приспособления и оборудование для алхимии Тирр найдет, либо чем-то заменит. Кое-какие двеомеры создаст сам, хотя это отнимет массу сил и времени. На первое время обойдется. Дальше видно будет, в этом мире тоже полно своих секретов, и наверняка искусный чародей многому найдет новое применение.

И что немаловажно, в каждом плохом всегда есть что-то хорошее. Множество оборудования воссоздать не удастся – но и силы на это не придется тратить.

Еще час Тирр трудился над дальнейшим превращением своего убежища в крепость. Он понял, что к дому могут подходить или пытаться войти люди – необязательно враждебные, мало ли какие причины могут у них быть. Потому первую линию обороны маг полностью изменил, убрав смертоносные ловушки и понаставив вместо них менее опасные, вызывающие сильное недомогание. Теперь, если некто захочет забраться в дом через окна или дверь, ему придется несладко, но он не сопоставит эффект ловушки с попыткой проникновения.

Вторую линию обороны – для тех, кто все же проникнет в дом, может быть, даже по трупам своих товарищей, – маг оставил прежней, но усовершенствовал ее, внеся в глифы рунные знаки «враг» и «вор». Это гораздо удобнее, чем следить, чтобы Марго куда-то не вляпалась и стирать перед нею руны, а потом ставить их обратно.

Основательно умаявшись, ближе к утру Тирр лег спать, рассчитывая отдохнуть до полудня, а затем отправиться с Марго посмотреть город, однако его планы были грубо нарушены воем самоездящей повозки в соседнем дворе. Непонятно отчего, но она завывала без умолку. Тирр немного подождал, затем вышел из дома и заглянул в соседний двор через ограду. Все окна темны, повозка завывает, хозяева не спешат наружу утихомирить ее. Либо привыкли, либо их просто нет дома, чтоб им пусто было.

Все на свете имеет свой конец, и терпение мага в том числе. Он сжал челюсти: ладно же! Взглядом начертил несколько крупных рун на повозке и, пользуясь частичной прозрачностью, внутри нее, хитро ухмыльнулся и театрально щелкнул пальцами, затем повернулся и пошел домой. А в соседнем дворе занималось зарево пожара и неистово вопила повозка, корчась от жара. Впрочем, через минуту она заткнулась – уже навсегда.

Однако и после этого поспать Тирру не удалось. Он только-только погрузился в сладкую дрему, когда чудовищный вой, по своей громкости превосходящий все, слышанное ранее, буквально прилетел откуда-то. Маг, морщась от звука и изо всех сил зажимая уши, выглянул в окно и заметил большую повозку, воющую и сверкающую синими огнями, и людей, поливающих подожженного солнцеглаза тугими струями воды. Называется, из огня да в полымя, лучше терпел бы вой маленькой повозки, потому что большая орала слишком уж громко.

Тирр схоронился в подвале и просидел там, пока вой не стих. Мощный звук изрядно помучил его чувствительный слух, и маг решил, что в следующий раз, когда какая-нибудь повозка станет ему мешать, он ее сожжет и скроется в подвале еще до того, как примчится водовоз с бригадой тушения. Да, это мало похоже на спокойную жизнь среди глупых людишек, больше смахивает на боевые действия. Но Тирр Волан, могущественнейший и единственный маг, не прогнется под этот мир, и если быть войне – он, йоклол возьми, ее выиграет!

* * *

Понедельник не задался. Сергей проснулся после полудня, позавтракал, прочитал две смс игривого содержания от Лили, затем съездил в травмопункт и оформил больничный, сказав врачу, что получил травму на тренировке.

– С большими парнями тренируетесь? – полюбопытствовал травматолог во время осмотра. – Так это с умом делать надо. Боюсь, что у вас, батенька, трещина в ребре, и хорошо, если только одна. Неважно вы выглядите… Рентген покажет, впрочем.

Сергей в своем неважном самочувствии ничего странного не находил. Вчера вечером, после ухода Кирилла, он и Лиля довели начатое до логического конца, причем два раза. Конечно, энергичные телодвижения отдавали сильной болью в груди, но ради Лили он стерпел бы и большее. Рентген, впрочем, опасения врача не подтвердил. Сергей взял рецепт на обезболивающее – на всякий случай – и отправился на работу, объяснить начальству, что и как, и заодно посмотреть, что нового по делу о сожженных гопниках.

Кирилл встретил друга широкой ухмылкой.

– Хорошо живешь, Серега. Надо бы и мне сообразить себе больничный на недельку, – и он выложил на стол фотографии.

– Знакомо? Это из того магазина, куда залез дегустатор.

Сергей опустился на стул и внимательно рассмотрел снимок: металлическая дверь и на ней налет белого порошка, применяемого для снятия пальчиков, образующий странный символ.

– Как на двери того ларька?

– Именно, – кивнул тот, – и опять никаких следов взлома. Словно дверь ключом открыли. А вообще, за ночь много чего интересного произошло на подведомственной территории. Несколько ограблений, хулиганство, два дорожно-транспортных, пара краж и поджог. Слушай, Серега, а где живет этот новоявленный сэр Галахад, уделавший тебя под орех?

– А в чем дело? – насторожился Морин.

– Да я про поджог. Сожгли машину у частного дома, как раз в Коломягах. Пожарная бригада не смогла на месте установить причину возгорания, а хозяев дома не оказалось. По счастью, бак был пуст. В общем, я пальнул наугад.

Выстрел Кирилла оказался метким: машина сгорела аккурат по соседству с домом Теодора.

– Забавное совпадение, – заметил Меньшов, – хотя забавного что-то многовато происходит. Меня интересует, каким образом таинственный дегустатор, рисующий на дверях иероглифы, смог три раза не быть обнаруженным оперативной группой? Это ведь парни, наученные искать спрятавшихся под прилавками застигнутых врасплох воров. Потом – сгоревшая гопота. Экспертиза следов горючей смеси не обнаружила, так что, готов поспорить, фээсбэшникам дело сбагрить не удастся. Применение огнемета не доказано, видите ли. И еще я кое-что уточнил. В больнице мне сказали, что пострадавшая в том странном ДТП была не под веществами. Спиртное – да, немного. Но глюки медики исключили, слишком мало выпила. И на следующий день она свои показания повторила безошибочно.

– Ты про того пешехода, который дымзавесы ставил?

– Да-да, Серый. Я и у гайцов справился – нет характерных следов шин, когда водитель пытается вписаться в поворот, но не справляется с управлением. Покойный гонщик прошел половину поворота, и после этого влетел в дерево по прямой, не пытаясь вывернуть. Словно мгновенно ослеп.

Морин кивнул:

– Действительно странно. Надо бы провести экспертизу насчет поджога автомобиля…

– Ефимов этим занимается.

– Ясно. Знаешь, я согласен, что у нас за короткий промежуток времени произошло много нестандартных преступлений, но это не повод вдаваться в фантастику. Всему есть объяснение, другой вопрос, что нам оно не всегда известно.

Кирилл отхлебнул из кружки с чаем, спрятал фотографии в папку и вздохнул:

– Мне крыть в принципе нечем. Но как ты объяснишь выход из строя камер? Знаешь, отчего они навернулись?

– Нет.

– Превышение напряжения, как сказали в сервисном центре. Фишка в том, что на камеры подается питание из одного источника. Сгореть должны были все и сразу.

– Хм… Странно. Слушай, тебе что, все эти дела приписали?!

– Нет. Часть у Синицына, часть у Шматко, кражу в продуктовом получил Ефимов. А дело с гопниками я забираю себе.

Сергей забросил ногу на ногу, поморщившись от боли в груди, и заметил:

– Такое впечатление, что тебе еще один висяк получить захотелось.

Кирилл покачал головой:

– Нет. Просто у меня есть сильная мотивация отыскать ублюдка или ублюдков, которые это сделали.

– Как по мне, не стоило бы искать. Тип сделал обществу услугу, избавив нас всех от пары махровых рецидивистов, и меня лично – от лишнего дела. Киря, оно тебе вообще надо?

– Ты не видишь леса за деревьями, – вздохнул тот, – ты пойми, что убийца многократно хуже. Гопники были хитрые, ушлые, грамотные. Сколько гоп-стопов сделали – хоть бы кого порезали. Пугали ножом – но и только. Они сознательно держались перед чертой, не переступая, ты понимаешь? Гопота, но здравомыслящая, не отморозки. А вот тот, кто их сжег заживо – черствый, безжалостный, лишенный сострадания подонок. Это чудовище, иначе того, кто сжигает людей заживо, не назовешь. Я должен его найти, чтобы такие среди нас не ходили. Мы давно привыкли, что людей стреляют средь бела дня, но огнеметы – это слишком даже для такого беспредела, как у нас в стране.

Сергей покачал головой:

– Мне кажется, что ты не должен браться за дело, которое воспринимаешь слишком близко к сердцу. Чтобы не бередить душевные травмы.