Текст книги "Нелегал"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Когда Марго вышла из комнаты, Тирр задумчиво изучал содержимое холодильника. При этом ему даже не пришлось играть, потому что припасы действительно вызывали массу вопросов: многое из всего этого маг видел впервые и мог только догадываться, съестное ли оно и из чего приготовлено. Надписи на банках и прозрачных плотных обертках ему ни о чем не говорили: выучиться читать Тирр позабыл, но не расстроился по этому поводу. Такое чудовищное насилие над собственной головой, как впихивание в нее новых знаний не совсем естественным, чтобы не сказать – совсем неестественным способом, все же огромный риск. Чем меньше он узнал, тем лучше, остальное освоит обычным методом.

– Где у тебя ванная? – спросила Марго.

– Слева от тебя дверь, – ответил Тирр и добавил: – Но боюсь, я не знаю, где взять воду. Колодца в доме нету.

– Как и холодильника? – отозвалась девушка, коснулась рукой белого прямоугольника на стене.

Из дверного проема тот же час ударил ослепительный свет, и стало понятно, почему в доме нет свечей и светильников. Секундой позже послышался шум льющейся воды.

– Надо же, действительно нет. Иди сюда, приезжий издалека… хи-хи, не обижайся. Итак, трубопровода и кранов ты тоже не видел?

– Нет, – ответил маг, прищурив глаза и наблюдая, как Марго манипулирует с крутящимися серебристыми набалдашниками на сложной системе труб, выходящих из стены.

– Ужас. А мыло, судя по всему, использовалось часто. Где же ты тогда мылся?

– Под дождем, – просто ответил Тирр.

– Да уж, ты нигде не пропадешь, – заметила собеседница и закрылась внутри.

– Я привык. И хуже бывало, – сказал он в дверь и вернулся к холодильнику.

В нижнем отделении, еще более холодном, нежели верхнее, нашлось замороженное мясо, с виду напоминающее рофятину, а в специальном держаке на стене – крупный мясницкий нож. Отыскав деревянную доску, использовавшуюся для нарезки продуктов, Тирр принялся нарезать мясо ломтями, одновременно соображая, где бы его пожарить: очага в кухне не оказалось.

– Ты любишь жареное на огне мясо? – громко спросил он, подойдя к двери ванной.

– Шашлыки? Конечно, – донеслось в ответ сквозь потоки воды, – но где ты жарить собрался? Во дворе, что ли?

– Нет, в камине.

Дверь открылась, и на пороге появилась Марго, уже умытая и причесанная.

– Ты выглядишь еще лучше, чем утром, – одобрительно заметил Тирр.

– Спасибо. Я так понимаю, цивилизованной кухни ты тоже никогда не видел. О'кей, сейчас я покажу тебе несколько местных чудес.

За последующие двадцать минут маг постиг предназначение двух хитроумных приспособлений: плиты, дающей жар за счет сжигаемого внутри газа, поступающего по трубам неизвестно откуда, и зажигалки, похожей на металлическую палочку с ручкой, поджигающей этот газ без огня. А также узнал местный способ приготовления мяса на сковороде при помощи все той же плиты и растительного масла. Получилось довольно неплохо, особенно с салатом из круглых красных и длинных зеленых овощей, которые Марго достала из все того же холодильника. Правда, Тирр резонно полагал, что трапеза понравилась бы ему еще больше, если бы ее приготовили рабы и подали хозяину, не вынуждая присутствовать при готовке. Также он отметил, что девушка, пусть и из хорошей влиятельной семьи, не чурается стряпни. Ничего удивительного, с учетом того, что у людей женщины слабы и бесправны, однако раз уж даже дочь видного отца умеет готовить, значит, с рабами тут дело обстоит неважно.

– А где ты научился так драться? – полюбопытствовала Марго, прожевав кусок мяса.

– Дома, – пожал плечами Тирр, разрезая сочный ломоть тупым, словно шутка дуэргара, столовым ножом.

– Дай угадаю… у тебя дома каменный век, ни холодильника, ни водопровода. И еще там учат боевым искусствам. Выходит, я угадала насчет тибетского монастыря?

– Не совсем, но довольно близко, – кивнул маг, подумав, что соседний план бытия – это действительно совсем близко в масштабах мироздания, и тот же час обругал себя.

Привычка не лгать женщинам все еще сидит внутри, словно вторая натура, и если раньше она помогала выживать, то теперь только мешает. Человеческие женщины – не жрицы Ллос, они не умеют божественной милостью распознавать ложь, в разговоре с ними не надо хитрить и давать честные ответы, в которых нет правды. С другой стороны, если не лгать – то и запоминать ничего не придется.

– Ты не похож на китайца, и на азиата вообще. И имя у тебя европейское. Как тебя туда занесло?

– Правильнее было бы спросить, как туда занесло моих родителей – я же там просто родился.

– А где сейчас твои родители?

– Умерли.

– Извини.

– Да ничего.

Марго отправила в рот очередной кусок мяса, откусила дольку зеленого плода, поднялась, подошла к окну и обнаружила, что занавески прибиты к стене гвоздями.

– Зачем ты прибил занавески? Любишь полумрак? И почему ты все время в темных очках? Даже несмотря на то, что тут и так сумерки?

Тирр боялся этого вопроса. Он не знал, что на него ответить, но раньше все было просто: если бы ответ не подошел, Марго можно было бы просто убрать и с концами. Но теперь ее ни в коем случае нельзя убивать, иначе придется бросать уже обжитое место и снова скрываться, что крайне рискованно. Да и с планами на ее отца прощаться не хотелось.

– У меня глаза очень чувствительные. Больно от яркого света.

– Хм… это что, болезнь такая? Тебе бы врачам показаться.

– Уже. Они сказали, что это скоро пройдет.

– И то хорошо. Ты, получается, Питера днем еще не видел?

Тирр усердно заработал челюстями, чтобы выиграть время на раздумья.

– Что это?

– Это город, в котором ты сейчас находишься. Как можно не знать, в каком городе находишься?

Ну, на это ответ давно готов.

– Я с другом приехал. Он сказал – «поехали со мной», и я поехал. Я не спросил куда. Мне было все равно.

– Понимаю. А Россия тебе как?

– Когда уже ты перестанешь спрашивать меня о вещах, о которых я слышу первый раз? – очаровательно улыбнулся Тирр.

Марго засмеялась:

– Ну ты даешь. Россия – это страна, в который ты находишься. Можно сказать, соседствующая с Тибетом. Как можно жить рядом и никогда не слышать?..

– Я никогда не покидал своего монастыря.

– И в монастыре никто и никогда не упоминал про Россию? Про одну из самых больших стран в мире? Знаешь, мне даже обидно как-то.

Надо бы остановиться, мелькнула мысль, отрицание всего – слишком подозрительно. Придется рискнуть.

– Ах, я просто не сообразил. Упоминали, конечно, просто на моем родном языке она немного иначе звучит. Я же твой язык еще не очень хорошо знаю, – извиняющимся тоном сказал Тирр.

Марго хлопнула себя по лбу:

– Верно. Я же совсем забыла, что на других языках Россия звучит как Румыния!

– А, Румыния, ну так бы сразу и сказала, – улыбнулся маг, радуясь, что угадал, – естественно, слыхал частенько про то, насколько она обширна.

Конечно, это был риск, предположить, что на других языках этого мира название страны звучит по-разному. Однако и в этот раз ему повезло, кинул камнем во тьму, попал в свирфнеблина, как говорится.

– Так ты, значит, ночью выходишь из дому? А днем спишь? – сменила тему Марго.

– Пока да. Когда моя странная болезнь пройдет, буду как все.

– Надеюсь на это. В общем, Теодор, у меня сессия на носу, ты, правда, не знаешь, что это, но мне все равно надо готовиться. Извини за недоразумение с охраной – я действительно очень рада с тобой познакомиться. Скомкано все вышло, но, думаю, мы это исправим в другой раз?

– Конечно, – улыбнулся Тирр, – а как мы встретимся в следующий раз?

– Может, я тебе позвоню? Обычно я предпочитаю, чтобы парни звонили мне, но опасаюсь, что ты не умеешь. У тебя телефон вообще есть?

– Если ты про такую маленькую штуку, которая передавала твои слова отцу, – то нет.

– Ах, так ты подслушивал? – улыбнулась Марго.

– Я не подслушивал, – с достоинством возразил маг, – я услышал. У меня еще и уши чувствительные. Ты говорила так громко, что я не смог не услышать.

– Ничего страшного. Иди сюда, я покажу тебе телефон.

Она подвела его к входной двери и показала на тот самый предмет, с вьющейся в виде пружины проволокой, выходящей из него и в него же уходящей.

– Смотри. Вот телефон. Вот это трубка. Прикладываешь ее к уху, а вот сюда говоришь. Гляди, как я это делаю.

Марго левой рукой прижала трубку, которая оказалась на практике согнутым параллелепипедом, проволокой привязанным к основной части двеомера, к уху, правой стала нажимать на квадратные выступы на самом телефоне. Каждое сопровождалось писком разной тональности.

– Алло, Лиль? Это я. Марго! Да просто я от парня звоню. Потом расскажу. Слушай, скажи мне номер телефона, с которого я звоню.

Она достала из кармана свой телефон, маленький и без трубки, и стала нажимать на него тоже.

– Ага, есть. Да, я приеду скоро. Пока.

Девушка положила трубку на телефон и повернулась к Тирру.

– Теперь смотри. Я сейчас позвоню тебе со своего телефона.

– Зачем? Мы же рядом находимся.

– Чтобы ты понял, как это делается. Когда я начну звонить, твой телефон подаст звуковой сигнал. Как только ты поднимешь трубку, начнется разговор. Когда мы закончим говорить, просто кладешь трубку назад. Смотри.

Она извлекла из своего двеомера серию писков и приложила к уху. В тот же момент устройство у двери издало резкую громкую трель. Тирр поднял трубку.

– Вот. Слышишь меня в телефоне?

– Да. И там, и тут. А чтобы я… позвонил тебе, что я должен делать?

– Положи трубку. Так, теперь гляди. Ты снимаешь ее левой рукой, правой начинаешь нажимать на кнопки. Следи за рукой. А лучше – запиши.

– Я не умею писать, – признался маг, – точнее, умею, но не эти значки. Скоро научусь. Просто покажи мне, а я запомню.

– Уверен?

Тирр кивнул, подавив желание заявить, что знает назубок несоизмеримо более сложные ритуалы, нежели несколько раз нажать на определенные места.

– Ну ладно. Тогда – до встречи, Теодор из монастыря, – хихикнула Марго.

Она вернулась в комнату, надела свои сапожки и куртку, подошла к двери и потянула за ручку. Дверь не шелохнулась.

Маг молча стер взглядом защитные руны, протянул руку и нажал на ручку.

– Далеко тебе до дома?

– Не беспокойся. Вот моя охрана на машине, они меня отвезут. Я тебе позвоню.

Девушка махнула ему рукой на прощание и упорхнула. Тирр постоял еще минуту, щурясь на солнце и слушая ее гневные слова, обращенные к телохранителям, потом вернулся в дом, восстановил руны на двери и пошел на кухню. Достал банку пива, зашел в комнату, расшнуровал сапоги и сел в кресло, вытянув ноги. Пиво горькое и невкусное, но другого пока что нет, придется привыкать. После сегодняшнего успеха можно и выпить.

Отхлебнув из банки, маг прокрутил в уме события, начиная с того момента, как он оказался в этом мире. Попал в мир, похожий на родной, сразу в место, закрытое от посторонних глаз, со всего одним недружелюбным местным жителем, которого оказалось совсем легко убить. Заполучил при этом убежище, полное разных невероятных вещей. Успешно пополнил запасы еды, хотя имел под боком прилично продовольствия. Попав в переделку с солнцеглазым зверем, который называется машин, практически не пострадал и выпутался, потеряв всего лишь одежду, испачканную в земле. Нашел жертву, оказавшуюся охраняемой дочерью влиятельного вельможи, успешно увел из-под носа у охраны, даже не зная о ней, удачно провел ритуал и выучил язык, не пострадав при этом, обзавелся дружелюбно настроенной знакомой с влиятельным отцом и произвел на нее хорошее впечатление.

Как ни крути, но вывод напрашивался сам. Каким бы умным, находчивым и искусным маг ни был, налицо огромная удача. Даже происшествие со зверем – его собственная ошибка, и из этой передряги он все равно удачно выбрался. Длинная вереница везения с первого же мгновения, как он шагнул в портал, – и вряд ли это совпадения. Кто-то весьма могущественный определенно присматривает за Тирром, и настроен он явно доброжелательно. Но маг отлично понимал, что любая удача имеет свою цену, а доброжелательность не бывает бесконечной.

До этого момента он был занят собственным выживанием, однако теперь стало очевидно, что надо все же начать то, с чего по-хорошему и стоило все начинать. Дома Тирр не имел возможности присягнуть подходящему, достаточно милостивому богу. Может быть, в этом мире ему больше повезет с покровителем.

* * *

Ледокол проснулся от вибрации на столике рядом с кроватью, когда солнце уже сияло за окном вовсю, несколько раз моргнул, скосил глаза влево и протянул руку за мобильником.

– Шеф? Это я, – раздался негромкий хрипловатый бас Одинцова.

– Что у тебя, Леший?

– По Ломщику нарыл мальца. Случайно выяснил, что его знает один из скупщиков, Однорукий. Вместе когда-то ларьки обносили и вместе зону топтали, точнее, колонию. Не залетный он, а питерский. И настоящая фамилия его не Басов, а Заварский. Заварский Николай Андреевич.

– Масть сама прет в руки… – пробормотал авторитет, взял со спинки кресла у кровати халат, накинул его и вышел на веранду, тихо, чтобы не потревожить спящую Анастасию, прикрыв за собой дверь.

– Так, и что дальше? Это все?

– У меня – все. Дальше дело за вами, шеф. Очевидно, Ломщик ведет двойную жизнь, отмотав свою первую отсидку, он оставил настоящее имя для нормальной жизни, а нам известен по подставным документам. А я не могу отыскать человека, зная только его «фио». Но тут есть еще одна деталь. Ломщик, как вы помните, впервые вышел на нас через Лосинского, с которым тоже топтал зону, но уже попозже.

– И что из того? – нетерпеливо спросил Ледокол.

– А то, что вторую отсидку он отмотал уже не как Заварский, а как Басов. Я навел справки. Это стоило мне бабла, но и результат есть. Дело в том, что некто Николай Басов сидел в той же колонии, что и Заварский с Одноруким, в то же время, и вышел на волю за месяц до Заварского. Дальше его след исчезает полностью. Точнее, след не исчез, но на деле наш Басов – Заварский. А настоящего Басова нет.

– Так-так. Ты намекаешь, что Ломщик убил Басова, забрал его документы и дальше жил под его именем?

– Именно, шеф. Ломщик полностью легализовал свое это, как его, артер…

– Альтер-эго. Урок тебе, Леший. Иногда лучше промолчать и сойти за умного, чем открыть рот и развеять все сомнения.

– Понял, шеф. Так вот. Ломщик живет по абсолютно легальным документам уже тридцать лет, и даже на вторую отсидку пошел как Басов. Его настоящее имя с точки зрения закона чисто. За ним ничего нет, кроме былого срока в колонии лет тридцать назад. И потому я никак его не отыщу, ни через братву, ни через ментов. Разве фартанет. Я еще попытался найти родню Заварского, но я только знаю, где он жил в юности с матерью после развода родителей. Тот дом снесли двадцать лет уж как.

– Лады. Теперь я свои связи подключу, и если что, дам нужным людям твой мобильный, и они с тобой свяжутся. А ты не расслабляйся пока. Ломщик просто-таки обязан где-то всплыть со своим товаром. Да, что там с новым супермаркетом?

– Как это «что»? – удивился Леший. – Все как обычно.

– А почему сразу не отзвонился?

– Чего ради вам в два часа ночи звонить? У меня не бывает осечек в этом деле, если вы вдруг забыли, – в голосе помощника Ледокол разобрал нотки обиды. – Владелец будет платить исправно. Не пришлось принимать никаких мер – мило и культурно поговорили да по рукам ударили.

– Хорошая работа, – одобрил авторитет, – и найди, наконец, козлов, которые тачки угоняют, не отстегивая долю. Отбой.

Он сел в шезлонг у бассейна и зевнул. Теперь, когда он знает настоящее имя Ломщика, найти его – дело техники, хоть и не самое простое. Однако каждый человек должен где-то жить, закупаться, где-то бывать, чем-то владеть, иметь машину и права. Ломщик хитрый жук, никогда не появлялся на своей тачке, чтобы не спалиться. Но машина у него наверняка есть. И права на имя Заварского.

Ледокол еще немного подумал и набрал номер.

* * *

Сергей закрыл кран, наскоро вытерся полотенцем, еще раз осмотрел впечатляющий синяк на груди и вышел из ванной. На кухне он налил себе водки и выпил. Совсем немного: алкоголем горе залить можно, но проблема при этом не исчезнет.

Имидж со всех сторон положительного и надежного парня, который он так тщательно выстраивал, по большей части для отца Лили, дал крепкую трещину. Конечно, если вдуматься, вся череда событий началась с его жесточайшей халатности, когда он ненадолго выпустил Лилю из поля зрения и та успела разжиться наркотой. По этому поводу состоялся крайне неприятный разговор с Николаем Михайловичем, в котором Сергей все же вышел формальным победителем, показав характер и сохранив лицо.

– Придержите свое возмущение при себе! – резко перебил он гипотетического тестя. – Я не нуждаюсь в поучениях чужого отца, потому как с моим воспитанием отлично справился и мой собственный! Большой шишкой он не стал, зато его сын знает, что такое «хорошо» и что такое «плохо», и что наркотики относятся ко второй категории! Да, не уследил! Но прежде чем рассказывать мне, какой я плохой охранник, стоит задуматься о том, что быть плохим охранником еще не так страшно, как плохим отцом!

Николай Михайлович не нашел что возразить и был не в том состоянии, чтобы продолжать ссору, однако Сергей отлично понимал, что безоговорочная капитуляция собеседника еще не значит, что гипотетический тесть не спрятал камень за пазухой на будущее, и эта маленькая победа на фоне полнейшего фиаско – мираж.

В этот момент телефон запищал, требуя внимания: звонил Кирилл.

– Киря? Здорово. Как раз собирался тебе позвонить… Что ночью стряслось?

– У тебя голос какой-то вялый, – заметил тот.

– Потому что дышать больно. Так что за трупы?

– Гопари твои, так что дело можешь закрывать. Их сожгли.

Сергей присвистнул:

– Сожгли? Ты шутишь? Как?

– Огнеметом, видимо. Трупы обнаружили во дворе многоквартирки. Рабочая версия заключается в том, что их туда привезли, но я так скажу, это туфта. Зачем кому-то привозить трупы в город, если обычно их везут из города и прячут?

– Если их во дворе сожгли, воплей было бы немерено.

– Это единственный довод в пользу привоза. Потому как никто из жильцов ничего не видел и не слышал. Совсем ничего. Забей, короче. Как появишься на работе – тебя введут в курс дела. Оно обещает быть резонансным, но Никифорыч надеется спихнуть его фээсбэшникам. Главное, чтобы подтвердилась версия об огнемете. Если из экспертно-криминалистического управления придет заключение о том, что имела место горючая смесь – огнемет, как пить дать. Меня вот другое интересует. Какой же мразью надо быть, чтобы людей живьем жечь?

– А мразей-то на свете всегда было предостаточно.

– Увы. Да, так что у тебя приключилось? Все уже нормально, я так понимаю?

– В целом да. Марго пропала, нашли ее только утром по маячку. Ее новый бойфренд умыкнул. Да, кстати, на работу я, должно быть, только через пару дней выйду. На больничном буду.

– Что случилось? – встревожился Кирилл.

– Да парень Марго. В общем, он звезданул меня кулаком, словно булавой. Теперь дышать больно.

Выслушав рассказ друга, Меньшов сказал:

– И что делать собираешься? Помощь нужна?

– Шутишь? Он уработал нас троих в считаные секунды. Притом что ростом меньше меня и легче килограммов на двадцать. Я просто не понимаю, как он отправил меня в полет на пару метров. Дал раза́ – и я в луже лежу. Поднимаю голову – охранники тоже уже лежат.

– Ты видел дюймовый удар Брюса Ли?

– Это как?

– Он касался пальцами раскрытой ладони груди человека и начинал движение руки к нему, складывая при этом ладонь в кулак. Таким образом, амплитуда удара составляла всего лишь длину его пальцев. Пару дюймов то бишь. Он так сбивал с ног кого угодно. Конечно, перед камерой Брюс Ли всерьез никого не бил, вместо удара выполнял толчок. Доброволец отлетал назад на шаг-другой и садился в специально подставленное кресло. Видимо, это мастер из таких вот умельцев. Так что делать будешь?

– Говорю же, ничего, – вздохнул Сергей.

– Да нам ведь необязательно его бить. Но наказать надо. Мы же можем его совершенно легально задержать на три часа для установления личности. А потом его задержат ребята из соседнего отдела… На этой шарманке можно долго играть. Да способов проучить много есть.

Морин вздохнул и опустился на стул.

– Нет, Киря, не прокатит. Тут дело не в том, что я неспособен расквитаться, а в том, что я не могу этого сделать. Я и так по уши в заднице. Он выставил меня в дурном свете перед всеми. В том числе перед Маргаритой. Она, видимо, в восторге от своего нового парня, а я просто стал жертвой недоразумения. Пока что о том, что меня искупали в луже с одного тычка, знаем только Марго, я, охранники и ты. Георгий и Иван меня не сдали, приняв весь позор на себя, и Марго, насколько я могу судить, тоже об этом умолчала, когда рассказывала отцу, какой этот Теодор весь из себя приличный, крутой и классный. Но если что-то предпринять, Марго мне этого не простит. Я у нее в глазах упал, когда повел себя как, цитирую, «обычный наглый мусор», и чуть что – она утвердится в своем мнении. Мне не нужен в гипотетической родне враг, иначе родня так и останется гипотетической. И знаешь, Киря, мне даже обидно, что вроде как давно знакомы, вроде как друзья – и так внезапно мнение обо мне круто изменилось, причем из-за недоразумения.

На том конце трубки послышалось сопение. Потом Меньшов сказал:

– Я так понимаю, она просто не в курсах была в момент конфликта, что для вас все выглядело как похищение. Я при встрече попытаюсь объяснить ей, что все это недоразумение и что ты за нее волновался, опасаясь, что она в руках преступника или даже маньяка.

Сергей облегченно вздохнул:

– Я, собственно, именно об этом и хотел попросить. Тебя она в отличие от меня выслушает.

– Не вопрос. Я так понимаю, завтра Кореллон обойдется без жертвоприношения человечьего графа?

– Передай ему мои извинения – и так едва дышу. А мне еще в травмопункт топать, больничный оформлять.

– А можно было бы и дело завести, – мечтательно протянул Кирилл, – снять побои и завести.

– Брось. Какие побои? Он как бы у себя дома был, куда мы вторглись. Хлюпик побил мента и двух профессиональных охранников – ты себе заголовки в бульварных газетах представляешь? К тому же я более чем уверен, что Николай Михайлович встанет на его защиту, а это означает лучшего адвоката или даже пару их. Марго будет за него, охранники если и дадут показания, то только обеляющие поганца, свидетельствовать против воли босса они не станут. Дохлый номер, Киря. Да и я тебе честно скажу – хрен с ним. Я не мстительный. Лишь бы последствий для меня и Лильки не было – со всем остальным готов смириться. И не такое дерьмо в жизни случается, подумаешь.

– М-да… что делает любовь с людишками. Втюрился в юбку, и все. Был граф, стал размазня… Не то что мы, эльфы.

– А не пошел бы ты лесом, длинноухий?

Оба засмеялись.

* * *

Тирр проснулся засветло, несмотря на то что лег поздно и предыдущая ночь была весьма изматывающей. Возможно, потому, что это был первый раз после бегства, когда он спал спокойным, глубоким сном.

Потянувшись, поднялся с постели и направился в ванную. Повертел набалдашник, пока из трубки не потекла чистая холодная вода, с наслаждением умылся. Вернется домой под утро – еще и искупается как следует. Здорово, что вода натекает сама, даже рабы не нужны. Вот еще бы еда готовилась сама собой, было бы замечательно.

Тирр позавтракал остатками копченой колбасы, но этого оказалось маловато. Тогда он решил зажарить маленькие колбаски, благо теперь их не придется жарить в камине, ломая мебель на растопку. Колбаски, правда, преподнесли сюрприз: немножко пошипев, они начали громко взрываться, выстреливая с двух сторон клочья розового мяса, и маг поспешно убрал сковороду с синего огня. С опаской попробовав кусочек начинки, он пришел к выводу, что вполне себе ничего. Сами же колбаски, точнее кожура, оказалась совершенно несъедобной, она не желала жеваться, к тому же Тирр обратил внимание на надписи на ней. Ломать голову над тем, какой идиот додумался делать колбасу из кишок, совершенно несъедобных и прочных, да еще и подписывать каждую колбаску, он не стал.

План действий на ночь в этот раз казался довольно простым и безопасным. Во-первых, стоит навести справки о здешних религиях и божествах, хотя Тирр обоснованно опасался, что ночью храмы могут быть заперты, а жрецы разойдутся по домам. Во-вторых, надо разузнать, какие деньги тут в ходу, и по возможности разжиться ими. Для этого, разумеется, понадобится обнаружить достаточно большое их количество в одном месте. В-третьих, обзавестись одеждой поприличнее, потому как, судя по подслушанному разговору Марго с отцом, возможность быть представленным оному вельможе может выпасть довольно-таки скоро. Однако прежде еще придется понять, что же именно тут считается приличным. И наконец, надо бы уже избавиться от трупа в пристройке. Но, опять же, сперва стоит сообразить, как.

В этот момент телефон подал сигнал, прервав ход мыслей. Тирр подошел к двеомеру и поднял трубку, прислушался, в очередной раз недоумевая, почему так называют согнутый параллелепипед.

– Алло? Теодор, это ты? – услышал он голос Марго.

– Да, я.

– Когда поднимаешь трубку, надо говорить «алло».

– Алло.

Девушка засмеялась:

– Да теперь уже ни к чему. «Алло» говорят для того, чтобы собеседник знал, что ты слышишь его. Ты только что проснулся?

– Недавно.

– И какие у тебя планы на вечер?

– Собрался пойти погулять, посмотреть город.

– Будешь с кем-то знакомиться – избегай выпивших, – хихикнула Марго.

– Зачем, если я уже с тобой познакомился? – спокойно поинтересовался Тирр и заметил, что собеседнице его слова понравились.

– Ну ладно. Я немножко не в тонусе, не злоупотребляю спиртным обычно, а тут лишку хватила. Завтра буду в порядке, утречком заскочу к тебе в гости, если ты не против.

– Я буду рад тебя увидеть, – маг постарался, чтобы эти слова прозвучали тепло и искренне.

– Тогда до встречи, Теодор.

– До встречи.

Он положил трубку и задумался. Женщины его народа редко церемонились с мужчинами, но иногда бывали и исключения. Его старшая сестра Фаадир изредка, в знак особого расположения, приглашала своего избранника, крепкого и внешне привлекательного командира одного из отрядов охраны дома Диренни, на трапезу в уединенном флигеле поместья, где, впрочем, мужчине отводилась скорее роль прислуги, нежели сотрапезника. Мужчины других сестер завидовали своему более удачливому товарищу. Вместе с тем годом позже былое расположение не помешало Фаадир избавиться от своего избранника, когда он ей то ли надоел, то ли не угодил, самым жестоким образом: превратив в драука.

Разумеется, у людей нравы иные, однако инициатива следующей встречи исходила от Марго, видимо, привыкла задавать тон в общении с мужчинами. Возможно, в человеческом сообществе в вопросах отношения полов играет роль не сила, а статус. Или что-то еще. Это тоже надо будет осторожно выяснить. А пока Тирр решил, что ему следует должным образом приготовиться к свиданию, чтобы все получилось как надо, а не как сегодня. Марго явно не брезгует готовить пищу собственноручно, однако если к ее визиту все уже будет готово – беспроигрышный вариант. А подстроиться под ситуацию, либо будучи радушным хозяином, либо оставив себе второстепенную роль, он всегда успеет. И даже если окажется, что здесь не принято ни так, ни так – всегда можно извиниться и сослаться на то, что дома у Тирра все немного иначе. Что ж, пункт пятый в планах на ночь – раздобыть приличное угощение для Марго.

Среди прочих вещей бывшего хозяина дома он нашел весьма полезный головной убор: добротную кожаную шапку с плоским выступом спереди. Такие нередко были на людях, преимущественно молодых мужчинах, часть из которых носила эти шапки выступом вперед, а некоторые – выступом назад. Тирр прикинул, что этот выступ, если шапку натянуть посильнее, окажется аккурат над глазами и защитит от падающих сверху лучей солнца. В сочетании с затемняющими окулярами, или, как их назвала Марго, очками, получится очень даже неплохая защита от света, с которой можно и в сумерках на улицу выйти. А выходить все же придется, выходя из дому только ночью, он не приучит глаза к свету.

Дополнительное преимущество новой шапки в том, что она будет выступом затенять лицо. Хотя, если вдуматься, если его маскирующая руна подведет, то спрятать волосы и уши все равно не получится.

Покинув свое убежище, Тирр убедился, что его расчет оправдался: несмотря на то что ночь еще не вступила в свои права, глаза чувствовали себя довольно сносно, хоть и немного слезились. Он энергично зашагал в сторону высотных домов, попутно приглядываясь к идущим навстречу людям и к тому, что на них надето.

Дойдя до первых высоток, он обратился к первому встречному мужчине:

– Приветствую. Вы не подскажете мне, где тут ближайший храм?

Тот указал пальцем:

– А вон прямо за тем домом. Только церковь закрыта уже, поди.

Тирр вежливо поблагодарил и направился в указанном направлении, щурясь каждый раз, когда мимо проносился солнцеглазый зверь. Также маг увидел и совершенно новую разновидность. Хотя все звери были совершенно разные по форме тела и цвету, они были примерно одинаковы по размеру. Но попалась и парочка покрупнее, внутри которых Тирр заметил довольно большое число людей. Забавно, как людишки умудрились вывести таких странных существ с прозрачными вместительными панцирями? Или это просто такие комнатки, притороченные к спине зверей? Сильные звери, должно быть, если носят по десятку наездников сразу, да еще и с немыслимой скоростью, хотя катиться на колесах оно полегче будет, чем бежать ногами.

Храм, или церковь, как ее назвал человек, он узнал сразу: совершенно другой стиль архитектуры, крыша шарообразная и отсвечивающая золотом, на которой был установлен не то указатель, не то символ в виде креста. Дверь действительно оказалась заперта, потому маг запомнил место, чтобы вернуться сюда в другой раз. Попутно также стоит выяснить, сколько вообще богов в этом мире. Если окажется, что их много, определить из них того, который помогает Тирру, окажется непросто, если только божество само не даст знак.

Буквально через несколько домов Тирр нашел еще одно необычное здание, то ли с огромными окнами, то ли просто с прозрачными стенами, все светящееся изнутри, в котором сновали туда-сюда люди. Они время от времени выходили из дверей, обычно с увесистыми сумками или другими вещами в руках. Маг вошел внутрь и понял, что его догадка верна: это оказалась продовольственная лавка, только очень уж большая.

Он медленно пошел вместе с жиденькой толпой, внимательно поглядывая по сторонам, на стеллажи с товаром и стеклянные витрины. В первую очередь Тирра интересовали здешние деньги, и он скоро их увидел. Вопреки ожиданиям, это оказались не кусочки серебра или золота, а бумажки, показавшиеся знакомыми. Ну да, точно, в толстом складывающемся кожаном кошеле, извлеченном из кармана прежнего владельца дома, таких много. Но… не возвращаться же за ними. Также маг заметил интересную деталь: каждый раз, когда одна из торговок, которых в базарном строении было несколько, получала эти бумажки, она совала их в пасть забавной штуки, мерцающей синим светом, и только потом прятала в выдвижной ящик. Тирр сразу же сообразил, что этот двеомер – заменитель зубов, по сути. Монету на зуб попробовать можно, а бумагу – нет, размокнет от слюны и порвется. Потому подлинность денег проверяет магический артефакт. Сами деньги, видимо, тоже в той или иной мере магические, либо помечены магией: в противном случае нарисовать копию для умельца труда не составит, проверяющий двеомер должен как-то распознавать деньги и делает это с помощью магии. В то же время сами торговки наверняка не владеют магией. Забавно, но люди, владея разными волшебными двеомерами, магическую суть которых Тирр постичь не мог, сами не колдуют. Возможно, чародейство практикуют только члены гильдии магов, которые и продают остальным волшебные вещи. Может быть даже, магов держат в рабстве и заставляют работать задаром: о том, что люди относятся к своим магам так же плохо, как и к чужакам, он знал. Тут, возможно, та же картина.