Текст книги "Южные рубежи (СИ)"

Автор книги: Владимир Мясоедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 19
О том, как герой оплачивает время человеческими жизнями, оказывается пойман с ножом в руке и сожалеет о своем опрометчивом решении

– Господин Коробейников, прошу вас не делать глупостей! – Бимурат нервничал, и его состояние было вполне объяснимо. Кому как не профессиональному демонологу понимать, насколько это плохо, когда ты прикован по рукам и ногам к большой тяжелой каменюке, находящейся в центре магической фигуры, а стоящий рядом колдун кропотливо раскладывает на снабженном колесиками столике хирургические инструменты, судя по чуть заметным потертостям и царапинам многократно бывавшие в деле. Если обыватель на его месте просто предполагает, что дальнейшее развитие событий будет сопряжено с болью, смертью и, возможно, даже чем-то более худшим, то опытный маг соответствующей направленности доподлинно знает данный факт. Как и выгоду, которую чернокнижник может получить, если станет пропускать мимо ушей крики боли и мольбы о пощаде. – В конце-концов, мы оба с вами деловые люди…И я сообщил нескольким своим знакомым, куда направляюсь!

– Пока ни один из них твоей судьбой не интересовался, хотя времени прошло уже немало. – Пожал плечами Олег, протирая проспиртованной тряпочкой зажим для артерии. Технически говоря, в дополнительной санитарной обработке тот не нуждался, поскольку давно не использовался ведь данный инструмент целителю уже не сильно требовался, чтобы остановить кровотечение из разорванного сосуда хватало и легкого усилия воли. Однако же для вступительного аккорда допроса в виде психологического давления тот подходил как нельзя лучше, да и вообще, не выбрасывать же столь полезную вещь из набора? Вдруг им будет пользоваться кто-нибудь другой или у него самого вдруг магические силы иссякнут? – Давай заключим сделку, демонологи ведь любят сделки? Пока я слышу то, что мне интересно, больно тебе не будет. И не советую тянуть кота за хвост, время, которое мы проведем вдвоем, оплачивается человеческими жизнями. А мне очень не по нраву, когда столь ценный ресурс разбазаривается попусту.

Османы вот уже час как были окончательно выброшены из города в свой лагерь, но сил на контратаку у защитников Ростова-на-Дону не имелось даже с учетом подкреплений. Очень многие чародеи и солдаты погибли, еще большее их число было ранено, оставшиеся устали как собаки и едва-едва передвигали ноги. Целитель уровня Олега мог бы спасти сотни жизней, если бы немедленно отправился в ближайший госпиталь…Однако, целесообразность заставила его наступить на горло собственному альтруизму, затащить в «тюремную камеру» все необходимое для допроса, начертать и напитать силой блокирующий звуки и разнообразные следящие чары круг, накачать начальника отряда легких кавалеристов блокирующим магические способности составом и вывести Бимурата из состояния искусственной комы. Демонологи весьма обоснованно считались крайне хитрыми, расчетливыми и изворотливыми типами, а потому затягивать с получением жизненно важной для чародея информации не следовало.

– Я оставил служителям церкви конверт, где указываю вас как самую вероятную причину моей преждевременной смерти или таинственного исчезновения! – Выпалил чернокнижник, когда Олег закончил с подготовкой инструментов и наложил на пленника чары, серьезно усиливающие нервную чувствительность организма. Это, в принципе, само по себе могло считаться пыткой, поскольку прохлада окружающего воздуха стала ощущаться как ледяной арктический ветер, давление плотно прилегающих кандалов по болезненности сравнялось с не самым аккуратным борцовским захватом, а неровности взятого прямо с улицы большого булыжника, раньше видимо являвшегося частью какого-то здания, могли поспорить с дубинками, безжалостно вдавленными глубоко в человеческую плоть. – Они никогда такой компромат на нелицензированного чернокнижника мимо себя не пропустят и с удовольствием воспользуются им, чтобы крепко взять тебя за яйца и либо отправить на плаху, либо сделать своей ручной собачонкой!

– Служителям церкви…Это вы так про того молоденького попика, который остался в форте один и подойти со своими душеспасительными бреднями ко мне или моим людям даже не рисковал? – Уточнил Олег, прикладывая скальпель к кончику носа своего пленника и пытаясь вспомнить других представителей духовенства, последнее время попадавшихся ему на глаза. Но их не было. Видимо отправились на усиление других армейских частей вместе с той частью бригады, которую перевели из крепости. – Не знал, что он вообще у меня на борту, но буду иметь в виду. Спасибо за предупреждение. Ну а теперь начнем. Итак, для начала сажи мне имя…

– Олег! – Барьер, поглощающий звуки, обладал односторонней проницаемостью, а потому чародей одновременно увидел краем глаза как выгибается внутрь под мощными ударами дверь и услышал, как кричит Святослав. – Дык, тут до тебя священники, стал быть, явилися! С военной, того-этого, полицией!

– Угости их чаем и скажи, что я через пятнадцать минут подойду! А лучше попробуй заболтать на пару часиков! – Ответил своему другу чародей, покинув пределы магической фигуры с находящимся в центре пленником, который в данный момент старательно пытался без всякой магии расплыться лужей от облегчения. Убийство демонолога принесло бы Олегу много проблем, а вот пытки его же – весьма умеренное количество. Особенно если чернокнижника резать без неисправимых увечий и так, чтобы следов было по-минимуму. Даже в случае неблагоприятного приговора суда по делу о склоке двух волшебников оскорбление действием и иная умеренная жестокость в отношении нижестоящих одаренных по законам Возрожденной Российской Империи подразумевали собою в первую очередь штраф вкупе с официальным поводом для вызова на дуэль пострадавшей стороной.

– Дык, я конечно попробовать-то, того-этого, могу… – В голосе бывшего крестьянина явно слышались сомнения в своих ораторских талантах. – Токмо они того…Вот туточки рядом со мной стоят. Всей, стал быть, бригадой, вместе с данными в усиление казаками-оборотнями и десятком штурмовых автоматронов.

– Блин, – только и мог сказать давным-давно подозреваемый в демонологии и прочем чернокнижии чародей, которого поймали с ножом в руке и рядом с алтарем, где был распят беспомощный пленник. Причем не какой-нибудь там османский колдун или провинившийся член собственной команды родом из-за рубежа, за которого могли ограничиться устным выговором без занесения в личное дело, а одаренный русский офицер. Конечно, пока внутрь помещения никто еще не вломился…И даже если кто-то из монахов владел умением смотреть сквозь стены, то видел он лишь созданный защитным кругом барьер. Только если церковники пришли за Бимуратом благодаря заранее созданной тем страховке, то какой смысл метаться, выгадывая лишние секунды? Все равно они пропавшего начальника отряда легких кавалеристов найдут, живого или мертвого. – Вот, спрашивается, большие заняться им в такой момент нечем что ли…Можно живых лечить, можно мертвых хоронить, можно пленных осман в истинную веру обращать…Сейчас выйду. А часовые могут считать себя официально безработными.

Решив, что стоит хотя бы попытаться сделать хорошую мину при плохой игре, и что ломать дверь из-за задержки в двадцать-тридцать секунд церковники все же не станут, чародей отправил своего пленника обратно в медицинскую кому. А после принялся силой мысли расстегивать кандалы на конечностях бессознательно узника и прятать улики в кольцо с пространственным хранилищем. Первым туда отправился столик с медицинскими инструментами, потом требовавшийся для надежной фиксации демонолога камень, последними исчезли оковы. Теперь из улик остался только активированный магический круг и сам начальник отряда легких кавалеристов, пребывающий не в лучшей форме. Однако, в каких условиях содержать задержанного за темную магию на борту собственного судна Олег в общем-то имел право самостоятельно. А начерченная вокруг него одна из основных магических фигур хоть и наводила на определенные подозрения, но преступлением отнюдь не являлась. И даже если чародея обыщут и найдут все необходимое для допроса внутри кольца…Ну, может это его личные вещи, без которых он никуда. Мало ли, когда в хозяйстве пригодится?

– Не ругай зазря часовых, сын мой, они правда нас остановить пытались. Всех до одного кулаком вразумлять пришлось, – поприветствовал басом вышедшего из переоборудованного в тюрьму закутка Олега занявший собою едва ли не половину коридора на редкость пузатый священник, напоминающий ходячую ювелирную лавку. Сверкающая то ли бронированными позолоченными элементами то ли натуральными пластинами из драгоценного металла ряса почти подметала собою пол, напоминающая по форме гриб высокая шапка с прозрачным забралом была украшена несколькими вертикальными рядами из крупных жемчужин, оклад притороченного к одежде святого писания содержал на себе достаточно изумрудов, алмазов, сапфиров и рубинов, чтобы построить минимум парочку сельских часовен где-нибудь в глубинке. Три-четыре перстня на каждом пальце обеих рук, большие четки на шее и целая связка медальонов завершали образ, однако если в первую секунду Олег счел его заплывшим жиром толстяком, то уже через пару мгновений пересмотрел свое решение. Аура священнослужителя полнилась жизненной и магической силой до такой степени, что в магическом зрении он напоминал большой фонарь. Плюс такое количество драгоценных металлов и камней просто не могло весить мало. С высокой степенью вероятности перед чародеем находился то ли ударившийся в религию богатырь, то ли воин церкви, который сумел пройти через тренировки сильнейших рукопашных бойцов земли русской. – Лучше покайся в грехах своих, да ответствуй, кто это там лежит у тебя по соседству с басурманами пленными?

– Идиот, который решил, что заигрывать с демонами на моем корабле без моего разрешения будет умным ходом, – улыбнулся одними губами чародей, привычно пропустив мимо ушей предложение покаяться. Их ему чуть ли не каждый встречный священник спешил сделать и, если бы он принимал, то мог бы к настоящему времени оказаться свете Папы Римского…Тем более, духовный глава всех католиков волей-неволей оказывался втянут в большую политику, а подобные дела всегда смердели хуже сероводорода. – Так что там с моими часовыми?

Обострять конфликт с данным попом Олегу не хотелось. Богатыри на короткой дистанции и в замкнутом пространстве – это страшная сила. Вдобавок, за спиной толстяка маячила группа поддержки в виде какого-то мага в мундире военной полиции, парочки служек в рясах поверх кольчуг, троих весело скалящихся непропорционально большими клыками и посверкивающих желтыми глазами казаков в серых папах из волчьего меха. Штурмовых автоматронов чародей своими глазами не видел, но Святославу он бы поверил на слово и в куда более важном вопросе. Скорее всего, магические боевые роботы либо стояли где-нибудь за углом, поскольку в тесном коридорчике им места просто не осталось.

– Да ну ничего такого, чего бы не сумела поправить хорошая молитва да добрый зубных дел мастер, – пожал плечами священник, сложив руки на объемном золоченом пузе, куда можно было бы поставить штук пять пивных кружек без боязни, что те упадут. – Итак, значит это ты владелец данного судна, рекомый Олегом Коробейниковым?

– Я, – не стал отрицать очевидного чародей, на всякий случай проверяя, а расстегнута ли у него кобура с револьвером Техномагический дробовик на допрос пленника он с собой не взял, поскольку оружие рисковало любым выстрелом пробить стену…Причем хорошо, если только одну. И теперь чародей весьма сожалел о своем опрометчивом решении. – Зачем пожаловали, да еще такой компанией?

– Довожу до вашего сведения, сударь, что вы обвиняетесь генералом Щукиным в небрежном исполнении своего воинского долга и скверном исполнении его приказов, что помимо прочих причин повлекли падение вверенного его заботам укрепления. – Огорошил Олега священник, раскрывая пристегнутое к его броне святое писание и протягивая чародею официального вида бумагу, украшенную парочкой печатей и куда большим количеством размашистых подписей, некоторые из которых едва заметно мерцали. – Прочие офицеры тридцать четвертой сборной кавалерийской бригады армии его императорского величества Льва Первого с данным мнением в большинстве своем согласны, в связи с чем разбирательство по данному вопросу проводится в упрощенном виде.

– Дык, я не понял… – Насупился Святослав, кося глазом на официального вида бумагу. – Эта сцу…Щука, в смысле, того-этого…Олега, стал быть, вызывает на дуэль?

– Нет, поскольку это не личные разногласия двух одаренных, а вопрос неисполнения своих воинских обязанностей, то речь о поединке не идет. Господин Коробейников уже осужден, и моя обязанность заключается лишь в том, чтобы свершилась справедливость. – Олег мысленно пожелал стоящему напротив священнику в золотой броне, чтобы его костюм отправили в переплавку. Причем хозяина для данной процедуры вынимать из драгоценных лат было вовсе не обязательно. Решивший развить помимо физического тела еще и духовный внутренний мир громила не мог не видеть состояние судна, которое пестрело дырами. Да и способные передвигаться на своих двоих члены экипажа в подавляющем большинстве несли на себе окровавленные бинты, воняли целебными мазями и отрыгивали перегаром лечебных алхимических декоктов, поскольку на приведение их организмов в идеальное состояние магам-медикам не хватило времени и сил, а одна лишь частично подстегнутая регенерация с серьезными травмами быстро справиться не могла. А еще чародей прямо сейчас очень сожалел о своем опрометчивом решении выстрелить по покоям младшего магистра и тем привлечь его внимание. Знал бы, что все так обернется, оставил бы генерала османским работорговцам. Еще бы и золотыми монетами дорогу по башне выложил к его апартаментам. И повесил табличку с пожеланиями удачи и хороших продаж. – Довожу до вашего сведения, что данный вольный отряд лишается всех выплат, которые должен был получить со времени своего появления на южном фронте. Любые награды и звания, полученные за этот период, аннулируются. Пополнение боеприпаса и провианта в течении календарного года не будет идти за счет казны, а ремонт судна на государственных верфях пройдет без скидок, положенных на время глобальных конфликтов. Кроме того, господин Коробейников должен единовременно выплатить штраф в размере восьми тысяч золотых рублей либо подвергнуть децимации личный состав своего подразделения, за исключением одаренных. Тем полагается по тридцать плетей, каждый следующий ранг уменьшает их количество на десять. Приговор окончательный и будет приведен в исполнение сегодня же, обжалование и назначение компенсаций, если наказание в результате пересмотра дела сочтут неправомерным, возможны лишь по личному императорскому указу, приговору боярской думы или решению святейшего синода.

– Как же мне дорого мое отечество, – процедил чародей, которому только что предложили расстаться с грудой золота или казнить каждого десятого рядового в своем отряде. Плети тоже были достаточно неприятны, однако одаренные народ живучий…А также гордый и злопамятный. Скорее всего, в большинстве вольных отрядов, подвергшихся подобной каре и не нашедших денег чтобы откупиться, начинались серьезные трудности с личным составом, поскольку горе-командира стремились покинуть и чующие топор над своей шеей солдаты, и маги, опасающиеся за целостность собственных спин. – Очень дорого, так и мелькают в голове мысли, что можно бы найти и подешевле. Эй, кто там из военной полиции? Подойди поближе, сейчас поможешь святому отцу деньги пересчитать.

– Радует, что сегодня души грешников по крайней мере греху гнева не подвластны, – улыбнулся одними губами священник без особой радости в голосе. Пожалуй, скорее уж его выражение лица и тон голоса свидетельствовали о легком разочаровании отсутствием то ли скандала, то ли драки, то ли вообще массовой казни… Хотя уж чего-чего, а возможностей посмотреть на свежие и еще теплые человеческие трупы в округе имелось более чем достаточно. – Но это еще не все, о чем поручили мне поведать командиру сего судна! В связи с тем, что поганые османские чернокнижники сумели подобрать ключики к некоторым из армейских контрактных печатей, все кто несет на себе подобную отметину, неважно поставленную ли от лица императора или полученную на службе обладающими соответствующими возможностями дворян, признаются недостаточно благонадежными и должны быть переданы под прямое управление представителей матери-церкви.

– Забирай всех, – сложил руки на груди чародей, отзеркаливая недовольную улыбку своего собеседника. – У меня в отряде их насчитывается где-то…Ноль.

– Не понял? – Подозрительно уставился на капитана судна поп-богатырь, насупив брови, что было прекрасно видно через прозрачное забрало его головного убора, довольно странно сочетающееся с расшитой жемчугом золоченой парчей. – Это как так ноль? Мне ж говорили, что у тебя полон корабль всяких разных ведьмаков в бронях зачарованных да с пистолями многозарядными! И наши есть, и нехристи, и нелюди…

– И все они на контракте. Обычном таком, бумажном. Заверенном у нотариуса. – Олегу было интересно, кто же это так подробно успел рассказать священнику-культуристу о большом проценте одаренных среди его команды. И хотелось завязать не в меру болтливый язык в узел…Впрочем, три к одному, что искать придется среди клевретов Щукина ранга эдак третьего. Сам младший магистр, полковник Вебер или иные опытные маги вон конкретно сейчас оставались вне подозрений, поскольку отсутствие на команде Олега печатей контроля не могли не заметить. Следовательно, подозреваемый – некто желающий выслужиться перед церковью, но с крайне слабым аурным зрением. – Мне нет нужды накидывать на подчиненных волшебные удавки, чтобы среди своих бойцов чувствовать себя в безопасности.

Словам Олега не поверили, но быстрый досмотр личного состава ожидаемо не выявил никого, кого церковники были бы вправе уволочь к себе…Хотя, судя по лицам, им очень хотелось. И оставалось только догадываться, зачем вот так срочно представителям духовенства вдруг понадобились подневольные одаренные низших рангов в больших количествах. Пришлось им ограничиться золотом, пробив в финансах вольного отряда весьма заметную брешь. А ведь в самом ближайшем времени количество денег в бюджете должно было уменьшиться еще больше. Ремонт, покупка необходимых припасов, боевые выплаты вкупе с премиями особо отличившимися членам экипажа, выходным пособиям тем кому крупно не повезло и теперь придется искать другую работу из-за инвалидности и компенсация семьям погибших….И те трофеи, которые удалось собрать с оставшихся на борту османских абордажников, не могли компенсировать даже десятой части предстоящих расходов. В общем, Олег едва удержался от желания плюнуть вслед покидающим его судно ревизорам, да и то исключительно потому, что не хотел добавлять матросам работы по наведению чистоты.

– Олег, дык, как мы, того-этого, будем убивать Щукина? – Задал в никуда вопрос Святослав, на лице которого отражалась напряженная работа мысли. Стефан же барабанил какой-то ритм пальцами единственной руки по прикладу своей винтовки, явно прикидывая, а скольких церковников он срежет, если выпустит из неё не особо прицельную очередь в постепенно удаляющиеся спины. – Полковника неменцкого то я, стал быть, уработаю…Ежели с допингом. И артефактами, шо ты из своего заграничного турне, ну, привез. Не без риска, но оно того….Почти наверняка. А вот пущай младший, но таки магистр…Сие проблемно, особливо в честном бою.

– Щукина мы оставим в покое…Пока. Слишком велики риски в случае дуэли, к которой запросто может оказаться сведен наш конфликт. Да и полковника пока лучше не трогать. – Олег искренне сожалел о свих словах. Чародею очень хотелось отомстить за черную неблагодарность, однако жизни друзей для него значили несравненно больше, чем шансы на свершение расплаты. А еще его искренне занимал вопрос, почему удаляющиеся церковники не взяли с собой Бимурата? Более того, о нем они даже не заикались! Действительно забыли? Доверенный попику из разгромленного форта конверт пока не вскрыт и потому бессознательного демонолога не сопоставили с пропавшим офицером русской армии? Или это провокация такая, ведь сорвись капитан «Тигрицы» на беззащитном пленнике, и тогда ему действительно будет сложновато откупиться от органов узаконенного произвола…Ну, то есть правосудия Возрожденной Российской Империи. – Но вот их клевреты – совсем другое дело. Посмотрим, насколько хорошо будет житься Щукину, когда свора его прихлебателей поредеет, поскольку одни струсят, а другие отправятся в госпиталь или на кладбище.

– Это если Щукин вообще не укатил куда-нибудь в Царицыно или еще куда, где намертво сцепиться можно только языками в споре с такими же как он аристократами, каждый день можно изучать винную карту нового ресторана, да упражняться требуется больше с бильярдным кием, чем с магическим посохом. – Стефан страдальчески скривился и отставил в сторону ружье, видимо чтобы оно его не искушало. – Думаю, от него подобного вполне можно ожидать. Как и найма каких-нибудь бретеров, что будут задирать уже нас. Генерал явно не хочет, чтобы сдача крепости врагу легла темным пятном на его репутацию, а потому пытается найти козла отпущения. А как известно, удобнее всего свои промахи сваливать на покойников…

Олег только молча согласился со своим другом, а после пошел инспектировать корабль на предмет каких-нибудь неприятных сюрпризов, что могли «забыть» после себя ревизоры. Ничего не нашел, но времени потратил достаточно, чтобы бежать в ближайший госпиталь уже не имело смысла. Те, кто мог умереть бы без помощи опытного целителя, скорее всего уже отправились на тот свет. Ну а оставшимся наверняка достанется внимание армейских эскулапов, ведь во времена глобальных войн получить пополнение сложновато и потому ценность отдельно взятой солдатской жизни потихонечку растет, оправдывая трудозатраты со стороны магов, обычно брезгующих возиться со всеми простолюдинами даром или за чисто символическую оплату. Чародей ждал возвращения церковников час, два, три…А потом спустился в трюм, распаковал обратно все необходимое для допроса и разбудил пленника.

– Не волнуйся, дружище, я со всем разобрался и больше нам мешать не будут, – заверил он демонолога, который после пробуждения от искусственной комы никак не мог сфокусировать свой взгляд. Один глаз кавалериста косил на Олега, а второй прикипел к скальпелю, который находящийся в прескверном расположении духа целитель потихоньку раскалял в пламени наколдованного огонька. – Мне продали тебя с потрохами, причем не так уж и дорого… Итак, на чем мы остановились?