Текст книги "Игрушка богов"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

ГЛАВА 12

Горы заволокло серыми клочьями туч, и подул холодный ветер. Ила вздохнула, развела небольшой костер, расстелила плащ у огня и легла, настраиваясь на долгое ожидание.

Неожиданно камень начал нагреваться. Ила вытащила его из-под рубашки и недоуменно посмотрела на него.

– О чем ты хочешь меня предупредить? – спросила она. Камень остывал. Ила еще раз внимательно его осмотрела. Это был обычный камень с острыми краями, если бы не свет, который от него исходил, и не приятное тепло.

Ила вздохнула. Яркий блеск утомил глаза, и она закрыла их и тут же открыла испугавшись.

Она увидела себя, бредущую по горам, холодный северный ветер пронизывал ее насквозь. Ей было одиноко и немного страшно, потому что за ней наблюдали, и эти глаза смотрели на нее с враждебностью. Камень неровно запульсировал и вдруг потух. Видение исчезло, а он сам превратился в невзрачный серый булыжник.

– Не пугайся, придет время, и камень оживет, – услышала она спокойный голос за своей спиной. Ила оглянулась. У края обрыва стояла женщина в коричневом балахоне.

– Мать-волчица хочет поговорить с тобой, – сказала женщина, чуть улыбнувшись. – Пойдем со мной, я провожу тебя.

– Кто вы? – испуганно спросила Ила. Женщина пожала плечами:

– Я – волчица.

– Волчицы ходят в набедренных повязках, а не в одежде, – сказала Ила, сжав настороженно рукоятку кинжала.

– Ты нас плохо знаешь, – сказала женщина, – но это не важно. Идем, тебя ждет Мать-волчица.

– Я не знаю вашу Мать-волчицу и не хочу с ней говорить.

Женщина опять улыбнулась странной, ничего не значащей улыбкой:

– Все хотят узнать будущее, и ты тоже. Ты же хочешь узнать, что ждет в будущем твою еще не родившуюся дочь?

– Откуда вы знаете про мою дочь?

– Одинокий волк вернется не скоро, а тебе нужна постель и хорошая пища. Не забывай, что ты носишь его ребенка. Иди за мной. – Женщина махнула рукой. Ила нерешительно подняла свой мешок.

– Он тебе не понадобится, – сказала женщина, оглянувшись, – как и твое оружие.

Ила неуверенно посмотрела на нахмуренные горы и пошла за ней. Пояс с оружием и мешок она взяла с собой.

Они пересекли почти весь полуразрушенный город, прежде чем добрались до храма.

Ила удивилась, увидев площадь, мощенную булыжником, на которой играли дети. Это были первые дети, которых она увидела в городе. Они не обращали на нее внимания, хоть она и проходила мимо них в нескольких шагах. И что особенно ее поразило, это тишина. Дети общались между только собой жестами и шепотом.

Женщина подошла к огромному каменному зданию, с трудом открыла тяжелую дверь, сделанную из плотной древесины, посторонилась, пропуская Илу вперед. Девушка сжала рукоятку кинжала и решительно шагнула в пустое темное пространство.

Центральное место в огромном помещении занимал алтарь, рядом с которым стояла высокая статуя прекрасной женщины. Это было единственное освещенное место, свет падал откуда-то сверху из невидимых окон.

Ила подошла ближе и, подняв голову, долго смотрела в каменное лицо. Что-то было странно знакомое в этом лице, и оно вызывало восхищение необычной неземной красотой.

Женщина, подождав несколько мгновений, тронула ее за плечо.

– Это Мать-волчица, – сказала она. – Ты здесь находишься по ее приглашению, но поговорить с ней ты сможешь только внутри храма. – Женщина, обойдя алтарь, открыла небольшую дверь в стене. Ила спокойно пошла за ней.

Они прошли несколько темных узких коридоров и остановились перед небольшой дверью.

– Тебе туда, – сказала женщина, – а я подожду здесь.

Небольшая комната больше походила на рабочий кабинет, чем на храмовую комнату. На полках пылились фолианты в кожаных переплетах, грудой лежали свитки. Около небольшого окна стоял рабочий стол, за которым сидела одетая в коричневое платье женщина.

У нее были правильные черты лица, красивые темные волосы с проседью, спадающие на плечи, и живые молодые глаза.

Ила удивленно осмотрелась. Она не ожидала увидеть в старом храме, в разрушенном городе, где обитают дикари, книги и женщину, похожую на даму благородного происхождения. Та, увидев ее реакцию, улыбнулась. Ила вежливо поклонилась и села на предложенный стул.

– Ты удивлена, – сказала женщина просто, – в этом нет ничего необычного. Наш род – один из самых древних родов на этой земле. Знания у нас передаются через женщин, а мужчины дики, так повелели наши боги. Я старшая хранительница знания рода, в этих книгах вся наша история.

Мы живем в этом городе уже многие сотни лет. Наши предки нашли это затерянное место, они выстроили этот город и привели сюда всю стаю. Мы ушли от других людей потому, что хотели сохранить нашу веру и культуру и потому, что это было требование нашей богини.

Всех, кто приходит к нам, мы убиваем, кроме женщин, которые становятся частью стаи. В первый раз мы изменили обычаю только сейчас, когда пришел одинокий волк – сын нашего бога-волка и Матери-волчицы. И мы с гордостью и радостью приняли его появление, потому что его приход был предсказан нашей богиней. Но в предсказании ничего не говорилось про тебя, – женщина серьезно посмотрела Иле в глаза. – Мы не узнали его, и одинокому волку пришлось доказывать свое право находиться в стае, что тоже, впрочем, было в предсказании. Я обратилась к богине-волчице, чтобы узнать, для чего ты здесь. И мы узнали про волчонка, которого ты будешь носить под своим сердцем. А также про твой род и про камень, обладающий силой.

Ила пожала плечами:

– Зачем вы мне об этом говорите?

Женщина улыбнулась и спокойно ответила:

– Я должна тебе это сказать. Одинокий волк стал твоим защитником не по своей воле, а потому, что так решили боги. – Женщина еще раз внимательно посмотрела на Илу и усмехнулась. – А теперь я скажу, почему ты здесь и почему сейчас умирают за тебя волки.

Ила насторожилась.

– Дело не в тебе, а в том ребенке, которого ты носишь. Ты всего лишь сосуд с драгоценным содержимым, который. надо оберегать. Слишком много темных сил хотят, чтобы этот ребенок не родился. И носители черного камня не самые страшные из них… Поэтому боги решили, что ты останешься здесь, под защитой богини-волчицы, до тех пор, пока не родишь. После рождения ребенка ты будешь вне опасности… А потом ты уйдешь, оставив ребенка здесь.

Ила вскочила со стула и вытащила меч.

– Я не отдам вам свою дочь! – сказала она решительно. Женщина мягко улыбнулась:

– Ты находишься в храме, и ты одна. Даже я могу тебя обезоружить, несмотря на большую разницу лет, но я не буду этого делать. Здесь есть другие силы…

Ила вдруг почувствовала огромную усталость и тяжесть в груди. Она расстегнула куртку и вытащила камень. Холод от него передавался ее руке, камень забирал у нее ее силу и энергию. От глаз хранительницы ничего не ускользнуло:

– Видишь, даже твой камень борется с тобой.

Ила растерянно смотрела на нее, чувствуя, как уходят силы и слабеет воля. Хранительница хлопнула в ладоши. В комнату вошла знакомая Иле женщина в коричневом платье. Она подошла к девушке и взяла у нее мешок, меч и пояс с оружием. Ила даже не смогла пошевелиться от накатившей на нее слабости. Жрица спокойно сказала:

– Тебе подготовили комнату, где ты будешь жить. Женщина в коричневой хламиде, взяв девушку за руку, повела ее по длинным коридорам храма. Та шла за ней, не имея сил сопротивляться.

Комната, в которую ее поместили, была совсем маленькой, в ней были только кровать и стул.

– Отдыхай, – сказала женщина. – Если захочешь выйти или поесть, позвони в гонг. – Женщина показала на витой шнурок, свисавший с потолка, и вышла. Ила услышала лязг задвигаемого дверного засова. Все еще чувствуя опустошающую слабость, она опустилась на кровать и заснула.

И снова увидела себя, бредущую по горам, рядом шли две молодые волчицы, настороженно смотревшие по сторонам. Внутри была усталость и тоска…

Проснувшись, она обнаружила небольшой тазик для умывания и пресную лепешку с сыром. Дверь была закрыта, а в окно виден только пустой внутренний двор. Дни шли за днями и сливались в месяцы. Ее выпускали из комнаты раз в день на прогулку по внутреннему двору храма. Каждый раз ее сопровождала одна и та же женщина – та, что привела ее в храм.

Ей было одиноко и грустно, она часто плакала. Кир, к нему она обращалась постоянно, не отвечал. Сны ей больше не снились, что казалось самым обидным во всем, что с ней произошло.

До города его сопровождали Бора и Агин. Агин должна была собрать всех женщин и подростков, кто смог бы держать оружие, и отвести их в горы.

Бора оставалась охранять Кира, и по лукавым взглядам, которыми девушки обменивались между собой, он понял, что ни одной ночи ему не придется спать в одиночестве. Но не это беспокоило Кира, он должен был узнать, что случилось с Илой.

Кир спешил, но раненая нога все время давала о себе знать. Рана открылась от ходьбы, и, несмотря на повязку, сапог был полон крови.

К городу они подошли на второй день, ближе к вечеру. Кир прошел через город не останавливаясь и двинулся, хромая, дальше в горы, несмотря на наступающие сумерки.

Бора, которой не нравилась его решительность, шла рядом, поддерживая его.

Когда они поднялись на обрыв, уже стемнело. На месте, где Ила должна была его дожидаться, лежал лишь его заплечный мешок.

Костровище было старым. Костер разжигали несколько дней назад. Осмотрев внимательно место, Кир понял, что Ила ушла отсюда давно, вероятно, сразу после того, как он отправился с волками в военный поход. Он закрыл глаза.

Когда он уходил с волками к первому месту засады, он что-то почувствовал. Что? Вот он сделал шаг и…

Нет, это была не опасность. Просто он почувствовал рядом с Илой человека… Кто же это был, если он даже не встревожился? Это была женщина!

Кир с облегчением выдохнул воздух. Оказывается, он уже несколько мгновений как затаил дыхание, словно это как-то могло ему помочь вспомнить этот день.

Что же было дальше?

Кир знал, что его подсознание наверняка запомнило все, что происходило, но не подняло тревоги.

Почему? Женщина не излучала враждебности, вот почему…

Что было дальше, подсознание не помнило.

Бора уже развела костер и сидела рядом, задумчиво глядя на него. Кир встал и, достав котелок из мешка, начал готовить настой, снимающий головную боль.

– Ты знаешь, куда ушла твоя женщина? – спросила Бора.

Кир отрицательно покачал головой.

– Что ты будешь делать теперь, одинокий волк, когда ты снова одинок?

– Пойду ее искать, – он грустно улыбнулся. – Я должен доставить ее туда, где ей не будет угрожать опасность. Бора кивнула:

– Здесь ей ничего не угрожало, тем не менее она ушла. Я думаю, что у нее свой путь, отличный от тебя. Ты – наш, а она чужая. Ты не сможешь уйти сейчас, – Бора сочувственно посмотрела на него. – Мать-волчица не позволит тебе.

– Мать-волчица, кто она? – удивился Кир.

– У мужчин свой бог – Великий волк, он помогает в охоте и войне. Ты – его сын, присланный с небес для того, чтобы помочь нашему племени в войне и в выборе пути. У женщин своя богиня, Мать-волчица, она помогает в воспитании волчат, лечении болезней и в любви. Великий волк – сильный бог, но и он отступает, когда Мать-волчица начинает выполнять свой долг. Сила племени и его процветание зависит от нее.

– Твоя богиня не сможет остановить меня, – сказал Кир.

Бора вздохнула и терпеливо продолжила:

– Ты – ее сын, но Мать-волчица знает, как бывают упрямы и неразумны ее волчата, поэтому ты все время охранялся нами, поэтому погибали молодые волчицы, защищая тебя, поэтому сейчас я здесь. Я не могу причинить тебе вред, одинокий волк, но для того, чтобы ты смог уйти, ты должен будешь убить меня. Я буду виснуть у тебя на ногах, вставать на твоей дороге, я буду делать все, чтобы ты не ушел. Но если ты все-таки уйдешь, все девушки, которые дали обет Матери-волчице, убьют себя, таков закон.

Кир испытывающим взглядом посмотрел на Бору, стоявшую перед ним, и почувствовал ее внутреннюю решимость. Он вздохнул и печально улыбнулся. Теперь он знал, что это не пустые слова. Так и будет, если он попробует уйти.

– Хорошо, я остаюсь.

Бора ликующе засмеялась:

– Мать-волчица сказала нам, что ты неукротим в любви, поэтому все завидовали мне, что я буду твоей первой волчицей.

Кир грустно усмехнулся:

– Это – сильное преувеличение. По крайней мере, сегодня я не способен на такие подвиги.

– Я знаю, – Бора улыбнулась. – Тебе будут мешать твои раны, но они скоро заживут. У тебя большой долг перед Матерью-волчицей, она сказала нам, что еще погибнут пять волков. Мать-волчица сказала, что скоро ты покинешь этот мир, поэтому ты должен оставить нам волка, который станет нашим вожаком, – Бора замолчала, с тревогой глядя на него. – Я, кажется, сказала то, что не должна была говорить.

– Не беспокойся, я знаю, что должен скоро умереть, – Кир налил в кружку настой и предложил Боре. – Выпей, он снимает усталость. И что же вы ждете от нового вожака?

Бора улыбнулась:

– Мать-волчица сказала, что пришло время перемен. Ты принес племени гордость, ощущение силы и мужества. И племя волков уже никогда не будет прежним, твои дети изменят его.

– Мои дети… Как ты думаешь, куда она могла уйти? – спросил он задумчиво. Бора пожала плечами:

– Если она пошла одна в горы, то, вполне вероятно, уже мертва.

Кир удивленно посмотрел на нее:

– Откуда ты это знаешь?

Бора весело рассмеялась:

– Все волчицы знают это. С нами говорит Мать-волчица. А волки знают только сегодняшний день, но им и не нужно другого.

– Я не про это, откуда ты знаешь, что она погибла?

Бора с насмешкой посмотрела на него:

– Ты ее не чувствуешь. Из нашего города ведут всего две тропы, и обе охраняются. А идти в горы наобум, это– верная смерть!

Кир грустно покачал головой.

– Мне не хочется так думать, – сказал он. – Если тропы охранялись, почему вы пропустили нас тогда?

Бора усмехнулась:

– Потому что так повелела Мать-волчица.

Кир вздохнул и лег на плащ. Он еще долго не спал, глядя на сверкающие холодные звезды над головой. Бора лежала рядом, прижавшись к нему. Он чувствовал на своей щеке ее тихое дыхание. Когда она заснула, Кир снова погрузился в транс.

Он вернулся в тот день. Ила смотрела ему в спину. Она отвернулась, и тут он почувствовал еще кого-то рядом, это была женщина. Она что-то сказала Иле. Кир напряженно пытался услышать и понять, но неожиданно у него началась дикая головная боль, все, что он видел, расплылось и растаяло.

Кир вышел из транса и некоторое время просто лежал и смотрел в ночное небо. Боль понемногу прошла. Тогда он снова попробовал вернуться в этот момент, и снова боль помешала ему. Кир тихо выругался.

Сделав еще несколько попыток, он погрузился в полубред, вызванный болью, в котором он снова и снова возвращался в этот день, но так и не разобрал слов. Потом незаметно для себя заснул.

Утром, мрачный и невыспавшийся, Кир занялся своими ранами. Лечебная мазь людей-волков была гораздо хуже, чем его собственная. Рана на руке слегка загноилась, а на ноге никак не хотела закрываться, из-за нее у него поднялась температура и его бил озноб.

Он вскрыл кинжалом нарывы на руке, очистил их от гноя и смазал своей мазью. Рану на ноге он засыпал дезинфицирующим порошком и перевязал чистой тканью.

После этого он переоделся в запасные штаны, рубашку и куртку и сжег свою одежду, превратившуюся в окровавленные лохмотья, на костре.

Он еще раз убедился, что боги дают ему знание о будущем, надо только прислушиваться. Вчера, разговаривая с Борой, он видел где-то на краешке своего сознания ее в своих объятиях, чувственную и ненасытную в своих желаниях.

Он мог бы до мельчайших деталей описать место, где он умрет, жреца, который его убьет, и нож, который вонзится в его грудь, его позолоченную рукоятку и скалящийся череп на ее конце.

Рожденный в мире с развитой наукой, отрицающей бога, как он может разобраться во всем этом?

Вот лежит девушка, с которой разговаривает ее богиня и рассказывает ей, что будет через много лет, когда не будет самой этой девушки и всех, кто ее окружает. Кир усмехнулся своим мыслям и тронул Бору за плечо. Она мгновенно проснулась и грациозно потянулась всем телом, как большая кошка.

Бора вскочила на ноги и огляделась. Солнце еще только поднималось из-за вершин гор. Ее обнаженное тело мягко засветилось под его лучами.

– Ты мрачен, одинокий волк, – сказала она. – Но сегодня будет хороший день. Пойдем, нас ждут в храме.

Кир удивленно посмотрел на нее:

– В каком храме?

– Я разве не сказала тебе вчера? Ты будешь жить в храме Матери-волчицы, теперь ты не принадлежишь войне и охоте. Ты находишься под покровительством Матери– волчицы и принадлежишь ей.

Кир усмехнулся:

– Я принадлежу сам себе. Я сам выбираю свой путь.

Бора укоризненно посмотрела на него.

– Разве я сказала, что это навсегда? Возможно, я плохо тебе объяснила. Я расскажу тебе еще раз. Ты взял нас на охоту, на охоте погибли волки и волчицы. Значит, ты взял их жизни у племени, и теперь ты их должен вернуть. Это же просто, пойдем!

Кир покачал головой:

– Это просто для тебя. Я не доверяю богам.

– Это неправда, иначе ты бы не был здесь, – Бора улыбнулась и взяла его за руку.

Храм Матери-волчицы был огромен и стоял отдельно от остальных зданий. Время пощадило его, это было самое крепкое здание в городе.

Теперь Кир понял, почему он не видел детей в этом городе волков. Они все были здесь. Дети мирно играли на площади перед храмом, мальчики и девочки разных возрастов. Не видно было только подростков, те, пояснила Бора, сейчас охотятся вместе со взрослыми волками на черных воинов.

– Дети принадлежат Матери-волчице до тех пор, пока не вырастут, – объяснила Бора. – Мальчики-подростки – это уже часть стаи, и вожак решает, что они должны делать. Девочки имеют право выбора, они могут остаться в храме или жить в стае. Когда волчице приходит время рожать, она возвращается в храм и живет там до тех пор, пока кормит грудью, а потом снова уходит в стаю. Дальше детей воспитывают и обучают самки, которые уже не могут рожать волчат, и волки, которые не могут охотиться. Это их последний долг перед стаей, здесь они готовятся к уходу в небесное логово, и, когда приходит их час, Мать-волчица помогает им найти дорогу.

Дети провожали их любопытными взглядами, но ни один ребенок не подошел к ним.

– Они не подойдут, – сказала Бора, заметив вопросительный взгляд Кира. – Ты – волк, и можешь быть опасен. Волки до своей старости не имеют права приходить сюда.

– Почему же я здесь? – спросил, улыбнувшись, Кир.

– Так повелела Мать-волчица, и ты не просто волк, ты ее сын, одинокий волк.

– Хорошо, может быть, ты скажешь ей, что я хочу с ней поговорить?

Бора на минуту задумалась, потом улыбнулась:

– Ты хочешь узнать, что с твоей самкой? Я попрошу Мать-волчицу, чтобы она поговорила с тобой.

Они прошли через площадь и зашли в храм. Там царил полумрак, величественная статуя прекрасной женщины стояла посередине, охраняя алтарь.

Бора опустилась на колени перед статуей и что-то прошептала, потом она обошла алтарь и открыла небольшую дверь в стене. Кир, прихрамывая, шел за ней. Они прошли по темному коридору, освещаемому тусклыми масляными светильниками, и оказались в маленьком зале, в середине которого был бассейн, наполненный горячей водой. Пар поднимался над водой и оседал каплями на каменных стенах.

– Дальше начинаются священные залы, в одном из которых ты будешь жить, – сказала Бора и добавила смущенно: – Мы оставим здесь всю одежду и оружие и пойдем дальше так, как явились на свет, нагими. – Она улыбнулась Киру и сбросила набедренную повязку. – Я помогу тебе раздеться. В бассейн и дальше мы пойдем, держась за руки, таков старинный ритуал, его уже давно никто не исполнял.

Кир осмотрелся и хмуро ответил:

– Я разденусь сам.

Он сбросил одежду, с сожалением положил рядом меч, без которого сразу почувствовал себя беззащитным, и взглянул с усмешкой на Бору, с нескрываемым интересом разглядывающую его.

– Что, я совсем не похож на героя?

– У тебя фигура молодого волка-подростка, – сказала с улыбкой она. – Если бы я не знала, никогда не подумала бы, что передо мной могучий боец, который в сражении стоит десятерых волков. Ты очень красив. Я немного побаивалась тебя, но теперь я рада, что ты такой, – Бора погладила его по здоровой руке и на мгновенье прижала ее к своей груди. – Твои сильные руки нежны, я знаю об этом.

– Откуда? – спросил Кир. Она мечтательно улыбнулась:

– Мне показывала Мать-волчица перед тем, как я приняла обет.

Кир тяжело вздохнул, взял Б.ору за руку, и они спустились в бассейн.

Киру было неуютно в этом полумраке, он чувствовал, что его способности блокированы разлитой вокруг странной энергией. Он закрыл глаза и попробовал найти ее источник, но у него ничего не получилось, она была повсюду.

Они долго мылись в бассейне, смывая грязь и пот, потом Бора перевязала ему раны, смазав их мазью, которую он предусмотрительно захватил с собой. Продолжая держаться за руки, они пришли в комнату, которая должна была стать их временным жилищем.

Посередине нее на небольшом подиуме находилось широкое ложе, покрытое холщовыми простынями с меховым одеялом.

В изголовье стояла статуя все той же Матери-волчицы. Казалось, что она с напряженным вниманием всматривается в то, что происходит у ее ног. Замысел тех, кто создавал этот интерьер, вызвал у Кира усмешку.

Бора опустилась на ложе и, протянув руку, дернула витой кожаный шнур, свисавший с потолка. Где-то в глубине храма раздался гулкий звук гонга. Бора неуверенно улыбнулась.

– Сейчас нам принесут еду и мы позавтракаем. В эту комнату никто не войдет, пока не прозвучит сигнал, – она говорила быстро и взволнованно, глаза ее блестели. – Я впервые раз нахожусь здесь. Сейчас мы – самые важные гости в храме. Мы получим все, что пожелаем, и нам будут прислуживать престарелые волчицы-хранительницы. Я немного боюсь этой великой чести.

– Почему? – спросил Кир, ему было не по себе в этих стенах. Его раздражала статуя, очень похожая на живую женщину, он чувствовал себя участником какого-то нелепого любительского спектакля, единственным зрителем которого была она.

– Ко мне будут относиться с уважением, – продолжала нервно говорить Бора, – пока я с тобой и после этого, если я буду носить твоего волчонка. Но если я не смогу забеременеть, меня ждет позор и изгнание из племени. – Она с мольбой посмотрела на Кира. – Я никогда не знала мужчины, поэтому меня сочли достойной дать обет. Ты поможешь мне исполнить его, ты сделаешь все как нужно, чтобы я могла зачать и родить?

Он грустно улыбнулся и кивнул толовой. Бора схватила его руку и поцеловала.

– Я хочу от тебя волчонка, я знаю, что он будет похож на тебя, такой же сильный и бесстрашный, с добрым и мужественным сердцем…

Двери бесшумно отворились, и две женщины в длинных коричневых хламидах внесли еду на деревянных подносах: мясо, сыр, молоко и какой-то напиток в глиняных высоких сосудах. Они молча расставили все на расстеленной на полу шкуре и, поклонившись, вышли.

– Почему они одеты? – спросил Кир. – Я думал, что у вас все ходят в набедренных повязках.

– Так ходят только в стае. Здесь же другой мир, тут правит Мать-волчица. В храме есть старинные книги и всевозможные вещи, оставшиеся от наших предков, есть кузница, где изготавливают оружие, мастерские, где делают глиняную посуду и плетут ткани. Мы не дикари, – улыбнулась Бора, – И мы много знаем и умеем.. Храм имеет свои стада овец, которые пасут волчата. Есть свои луга и посевы. Я сама когда-то пасла здесь овец, а потом училась делать сыр, и мне это нравилось.

– Но почему вы не делаете этого в стае? – спросил Кир. Его удивило, как уживается рядом дикость и некое подобие цивилизации.

– Нам тесно в зданиях и не хватает воздуха леса и гор. Нам скучно разводить овец, хотя они у нас есть, и волки по очереди пасут их. Мы любим охоту и простор. Таков закон стаи, мы – волки. Ешь, тебе нужна будет сила…

Кир улыбнулся и взял с подноса сыр и хлеб. Напиток из сосуда был терпким и немного пьянил. Там было что-то, вызывающее желание, но понял он это значительно позже.

Бора, выпившая одна почти весь сосуд, опустилась на ложе и смотрела на него сияющими глазами, полными обожания.

– Иди ко мне, одинокий волк, – проговорила она хриплым от волнения голосом. – Я хочу твоей нежности и силы.

Под влиянием напитка она показалась ему странно незнакомой и прекрасной. Чем-то она походила на Мать-волчицу, стоявшую над их головами, и смотревшую, как ее дети сплелись в объятиях, слушавшую их стоны и бессвязные восклицания.

Что происходило дальше, Кир вспоминал с трудом. Все закрывал серый туман, вызванный наркотиком, который, похоже, добавлялся не только в напиток, но и в пищу. Он помнил, что как-то утром проснулся в объятиях Агин, потом ее сменила другая девушка с раненой рукой, потом еще одна – они менялись то и дело так, что он даже не мог вспомнить их лица.

Все они были прекрасны и похожи на Мать-волчицу, смотревшую на него сверху с одобрительной улыбкой.

Сколько он провел здесь времени, он не знал, но однажды утром он впервые проснулся один. Около ложа лежала его одежда и пояс с оружием. Все было чистым и пахло какой-то пряной травой. Меч был наточен, и в ножнах лежал потерянный в бою кинжал.

Кир выпил настой из сосуда, который имел кисловатый ягодный вкус, и сознание его прояснилось. Он осмотрел свое тело. Раны зажили, остались небольшие шрамы. И он понял, что пробыл здесь больше месяца.

Открылась дверь, и в комнату вошла старая женщина в коричневой хламиде. Она поклонилась и сказала:

– Одинокий волк, ты исполнил свой долг перед племенем. Мать-волчица отпускает тебя, но если ты по-прежнему желаешь поговорить с ней, она ждет тебя.

– Я буду говорить с ней, – ответил он.

Женщина поклонилась и вышла за дверь. Кир оделся, застегнул пояс с оружием, на прощанье осмотрел комнату и потрепал статую по стройной ноге.

– Надеюсь, Мать-волчица, я тебя не разочаровал, – произнес он и вышел за дверь. Женщина ожидала его.

– Иди за мной, волк.

Они пошли по длинным узким коридорам, опускаясь постепенно вниз. По его расчетам, они находились глубоко под землей, когда женщина остановилась перед закрытой дверью.

– Я буду ждать тебя здесь, – сказала она. Кир вошел в полупустую комнату. Только у одной стены стояла небольшая статуя Матери-волчицы и невысокая деревянная скамья. Он сел на нее, положил меч на колени и приготовился ждать. Долгое время ничего не происходило, и ему уже начало казаться, что все это просто глупая шутка, как вокруг него что-то изменилось.

Комната, казалось, наполнилась теплом, добротой, терпением, желтым искрящимся туманом, материнской любовью и многим другим, что не выразить словами. А потом у него в голове начали возникать образы. Они мелькали, сменяя друг друга, и он понимал, о чем с ним говорят. В переводе на обычный язык это выглядело примерно так.

– Здравствуй, Кир. Мы снова встретились. (Ощущение теплоты, девичий смешок, его хмурое лицо с гротескными надутыми губами.) Ты хотел спросить меня об Иле? (Его растерянное лицо, женская фигура, исчезающая вдали, развевающиеся волосы, лицо Илы.) Она находится в безопасном месте. (Толстые каменные стены, безликая стража у огромных железных ворот. Ила в небольшой комнате, сидящая на кровати.) Она будет там, пока не родит ребенка. (Ила с большим животом, детский крик, Ила держит в руках младенца. Лицо девочки с большими голубыми глазами.)

Ты должен идти. (Тропинка через лес. Кир с мечом в руках движется по ней.) Ты должен убить черного короля. (Лицо, знакомое Киру по его видениям, злобная усмешка. Храмы, по ступеням которых идут люди, сопровождаемые черными воинами, на лицах страх… Черные жрецы, вонзающие ножи в тела. Мертвые тела этих же людей закидывают землей могильщики.)

Только ты можешь помочь этим людям. (Запустелые поля, поросшие сорняком в рост человека, опустевшие разрушенные деревни.) Сам ты умрешь и исчезнешь из этого мира. (Нож, вонзающийся в его тело, боль, запах крови, бесстрастное лицо жреца. Его тело на мраморном полу начинает мерцать и растворяться.) Но ты будешь жить. (Больничная палата, бледное лицо, открытые глаза, смотрящие в потолок.)

Что дальше будет происходить с тобой, пока неясно.

(Он идет по незнакомой улице, полной людей и машин, и плотная пелена тумана закрывает его.) Все это промелькнуло перед его глазами в одно мгновение.

– Кто ты? – прохрипел он, еще не отойдя от этой мешанины образов.

(Смешок, запах полевых цветов, тонкая девичья фигурка.) Они называют меня богиней-волчицей. (Статуя знакомой ему женщины, дары у ее подножия.) Я присматриваю за этим миром. (Глаза, напряженно во что-то всматривающиеся.) И помогаю ему не уничтожить себя.

(Картины битв, землетрясений, извержений вулкана.) Ты вмешался в жизнь стаи. (Бой в храме, волки, умирающие от мечей черных воинов.) Я ответила тебе тем же. (Обнаженное тело Боры и его, сплетенные в объятиях, и что-то еще в темных коридорах храма, что он не разобрал, настолько быстро мелькнул образ.)

Я ухожу, но я буду рядом. (Ощущение теплоты, ожидание, вера в него.)

– Постой, – крикнул Кир. – Где Ила?

– Она в безопасности. Это все, что ты должен знать. Не ищи ее, она спрятана от всех, в том числе и от тебя.

Неожиданно ощущение того, что кто-то находится в комнате, пропало. Кир ошарашенно помотал головой и поднялся со скамьи. Он открыл дверь, волчица в коричневом балахоне ждала его.

– Стая ждет тебя, чтобы проводить в путь, – сказала она. – Ты должен покинуть храм.

– Чем закончилась война? – спросил Кир.

– Мы не знаем, нас не интересует жизнь стаи. Женщина еще раз поклонилась и вышла. Изрядно уменьшившаяся стая ждала его за домами, скрывающими храм. У многих волков на теле были окровавленные повязки.

Вожак выступил вперед и, поклонившись, сказал:

– Рад тебя видеть снова, одинокий волк.

Кир кивнул, ему приятно было увидеть лица людей-волков.

– Как прошла охота, вожак? – спросил он,

Вожак довольно засмеялся:

– Это была славная охота. Мы сбросили на пришлых воинов немало камней, потом гнали наших врагов до степи, а там охоту продолжили кочевники. Ни один из врагов не вернется в свое логово. Мы захватили много трофеев и нам будет что рассказать волчатам.

Стая проводила его до выхода из города. Вожак передал ему его заплечный мешок, набитый свежими припасами, и его меховой плащ.

– Одинокий волк, – сказал он торжественно, – стая благодарит тебя за все, что ты сделал для нее. Мы будем всегда ждать тебя и будем, готовы к новой охоте.

Вожак поклонился, и вслед за ним вся стая склонила головы.

– Удачи тебе и славной охоты.

Кир поклонился в ответ и пошел прочь из города. Отойдя на порядочное расстояние, он решил сделать привал. Впервые за много дней он принадлежал только самому себе, надо было подумать, что ему делать с этой свободой.