355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Ли » Против князя Владимира. Дилогия (СИ) » Текст книги (страница 1)
Против князя Владимира. Дилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 20 марта 2019, 03:01

Текст книги "Против князя Владимира. Дилогия (СИ)"


Автор книги: Владимир Ли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Ли В Б
Против князя Владимира. Дилогия

    Книга первая. За Новгород

       Пролог

    Валерий Николаевич Мезенцев отслужил в армии без малого тридцать лет – начинал рядовым солдатом, ушел в запас командиром мотострелкового батальона в звании подполковника. Мог бы и дальше тянуть воинскую лямку, сил и здоровья хватало с избытком – в свои сорок семь не уступал молодым на спортивных снарядах, наравне с другими проходил марш-броски. Да и начальство уговаривало остаться, но не захотел – до чертиков надоела та неразбериха с вечным безденежьем и скудностью снабжения, что наступила в войсках после развала некогда могучей страны. Хорошо еще, что при увольнении удалось получить собственную квартиру, а не мыкался, как многие другие офицеры, по съемным.

    В последующие пять лет перепробовал разные занятия – вел военную подготовку в школе, работал в охране и строительной компании. Одно время даже свое дело завел, как и многие в то время – торговал на авторынке запчастями. Но нигде не оставался долго – душа не находила места, после стольких лет беспокойной службы не мог привыкнуть к размеренной жизни. Даже подумывал вернуться в армию – прежние сослуживцы при встрече рассказывали о происходящих в ней переменах к лучшему, звали обратно. Многое изменилось, когда в одной из газет своего областного центра прочитал объявление: – Приглашаем бывших военных и тех, кто не боится трудностей и риска, на высокооплачиваемую работу в экспедиции.

    Никогда прежде Мезенцев не считал себя экстремалом, но сейчас захотелось испытать новое, да и хорошие деньги не будут лишними в семье. Позвонил по указанному номеру, спросил у взявшего трубку мужчины подробности возможной работы. Но тот не стал вдаваться в разъяснения по телефону, пригласил на беседу в их офис. Не стал откладывать в долгий ящик, собрался и поехал на своей Ниве в представительство газодобывающей компании. Нашел нужное здание, на третьем этаже постучался в дверь с вывеской: Южный территориальный центр концерна “Сибгазпром”. На ответное: – Войдите, – прошел в не очень большую комнату, обставленную строгой мебелью, компьютерами и другой офисной техникой.

    За ближним ко входу столом сидела молодая женщина, работала с компьютером, а у окна расположился мужчина средних лет – по видимому тот, что пригласил на собеседование. Валерий Николаевич прошел к нему, назвал себя и попросил рассказать подробнее – что за работа, где именно, на каких условиях. Леонид Максимович, менеджер – так сказал о себе мужчина, отвечал немногословно, короткими фразами, но вполне достаточно для понятия сути дела:

    – Мы сейчас ведем набор рабочих в геологоразведочную экспедицию в район нового месторождения в Красноярском крае. Места там не обжитые, тайга, до ближайшего поселения триста с лишним километров. Сейчас на берегу реки Курейка готовится базовый лагерь, а уже оттуда экспедиция пойдет на север. Работа пока временная, на летний сезон, после может пойти речь как уже о постоянной.

    После недолгого молчания – как бы давая возможность переварить услышанное, Леонид Максимович продолжил:

    – Оплата составит как минимум с северными коэффициентами и полевыми надбавками, – он назвал довольно внушительную сумму, – возможны премии по результатам экспедиции. Вам предлагается работа помощником бурильщика, перед выходом в поле пройдете недельную стажировку в лагере. Ваш проезд туда и обратно берет на себя наша компания, перед выездом выдадим командировочные.

    Предложение показалось заманчивым, Мезенцев без долгих раздумий ответил согласием на вопрос менеджера: – Что решили, Валерий Николаевич, готовы ли вы заключить с нами договор?

    Поразился себе – давно взрослый человек, уже перевалило за полтинник, а тут, очертя голову, пошел на совершенно незнакомое дело! Похоже, спокойная жизнь приелась, сыграла авантюрная жилка, но не сожалел о принятом сгоряча решении – ни сейчас, ни дома, когда рассказал о нем жене. Стоически выдержал ее эмоциональную речь – голова седая, а поступает, как ребенок, не подумал о ней, детях и внуках, бросает почти на полгода!

    С женой у Мезенцева давно установились прохладные чувства друг к другу. Первый трепет влюбленного сердца сменился привычкой, он терпел нередкие ссоры и ворчливый нрав своей половины сначала ради детей, а когда они выросли и обзавелись собственными семьями – уже лень было менять устоявшиеся за долгие годы отношения, да и свыкся с ними. Но из-за них отказываться от порыва души не собирался, молча выслушал стенания жены и ушел к себе – они уже не один год жили врозь, каждый в своей комнате.

    Через месяц в компании двух десятков крепких мужчин и Леонида Максимовича выехал на поезде к месту новой работы. В Красноярске пересели на рейсовый теплоход, дошли на нем по Енисею до поселка Курейка, а потом на вахтовом автобусе уже до самого лагеря, потратив на всю дорогу почти две недели. Устроились в палатках, прожили в них еще неделю с относительным комфортом – благо, что погода стояла теплая и без дождей. Мезенцева и еще троих, назначенных помощниками бурильщика, посадили в класс – небольшую комнату в бараке, дали прочитать инструкции по устройству оборудования и правилам безопасности, показали на действующей установке и на этом стажировка закончилась – мол, с остальным разберетесь на месте.

    Выехали в тайгу на вездеходах и гусеничной технике. Уже на третий день начали бурить поисковые скважины на глубину больше километра. Мезенцев на первых порах занимался подсобными работами – расчищал площадку от веток и другого мусора, чистил и смазывал буровые колонки, следил за подачей бурового раствора и работой насосов. На пятой скважине мастер доверил ему более сложные операции – регулировал ход и обороты головки, устанавливал новые секции, поднимал керн – образец породы, и всю колонку для замены изношенного долота.

    Седьмая скважина дала искомое – экспедиция вышли на нефтегазовое месторождение. Еще несколькими определили его границы и глубину залегания пласта. Уже заканчивали изыскания, когда при очередном бурении произошел выброс нефти и газа. Такие случаи происходили нечасто, но доставляли много хлопот бурильщикам, иногда приводили к беде – гибели людей. Мезенцев находился рядом с мастером, когда тот поднял колону из скважины, а следом с громким хлопком сначала пошла смесь газа с нефтью, а потом под большим напором забил черный фонтан на огромную высоту. Не успели хоть что-то предпринять, как тяжелая масса накрыла их обоих, не оставила никаких шансов выжить.

    Глава 1

    Мезенцев очнулся скоро – казалось, только что на него обрушился поток горячей вязкой жидкости, сдавивший все тело, забивший его легкие с последним вздохом, а сейчас давление пропало, дышалось свободно. Только сильно болела голова в висках, как будто в ней дырку сверлили. Через долгую минуту ее отпустило, уже мог о чем-то думать, не боясь новой боли. И услышал чьи-то голоса, совсем рядом. Сразу показалось в них что-то необычное, прислушался – вроде слова знакомые, но произношение совсем другое, да и фразы какие-то странные – как в книгах о седой старине. Невольно переводил их на понятный для себя язык, пытаясь выяснить – о чем же толкуют прямо над ним:

    – Смотри, смотри, Желислав, уже дышит! И веки дрожат!

    – Не тычь пальцем, Тихомир, а то в придачу еще и глаза ему проткнешь. Мало ли, что едва голову не разбил!

    – Но я же не нарочно! Варяжко сам вдруг встал и не защитился, а я уже не мог остановить меч. Перуном клянусь!

    Мезенцев медленно, стараясь не разбудить унявшуюся боль, открыл глаза и увидел склонившихся над ним двух парней – один постарше, лет двадцати, а второй совсем юный, наверное, нет и шестнадцати. Смутила неокрепший разум одежда на них, вернее, какая-то сбруя, как в фильмах о древних воинах – на голове железный шлем с острым верхом и кольчужной сеткой, закрывающей шею, на теле кольчуга с коротким рукавом и стеганой рубахой под ней из грубой ткани. Мысли еще не совсем пришедшего в себя Мезенцева заметались – кто эти ряженные под старину парни и что вообще здесь происходит? Беглого взгляда вокруг хватило понять – он в совершенно незнакомом месте.

    – Варяжко, Варяжко, ты как? – услышал обращенный к нему вопрос младшего с заметной ноткой беспокойства.

    – Почему Варяжко? – подумалось Валерию Николаевичу, но ответил тому, непроизвольно подстраиваясь под говор парней: – Вроде в порядке. Только что случилось и где я?

    – Как где, в княжеском дворе, конечно! Мы же с тобой бились тупыми мечами, ты вдруг встал, как вкопанный – я и попал в шелом невзначай. Напугал меня – лежишь бездыханный, даже не шевельнешься, вот и позвал на подмогу Желислава.

    – Погоди, Тихомир, – остановил зачастившего юнца старший, а потом сказал Мезенцеву, всматриваясь тому в глаза: – Погляди-ка на меня, Варяжко, что-то у тебя не все ладно!

    – Что же со мной произошло – задавал себе вопрос искатель приключений, – и как же я здесь оказался?

    Ответить не мог, так и с недоумением смотрел на старшего парня. Тот после недолгого размышления выдал свое заключение: – Да, Варяжко, видно, не обошлось с твоей головой без урона от крепкого удара. Ты хоть помнишь – кто ты и кем доводишься нам?

    Желислав попал со своей догадкой в самую суть – Мезенцев не имел никакого представления об этом Варежко, также, как и о том – какое тот имеет отношение к нему самому. Не стал высказывать свои мысли вслух, произнес только два слова: – Не помню.

    Старший покачал головой, после сказал сочувственно: – Ладно, Варежко, пойдем в гридницу. Отлежишься, может быть, и полегчает. Да окажет тебе благость Купала, вернет тебе память, просветлит разум!

    Услышанное и увиденное вокруг – люди в старинных одеждах, причудливые строения как в музеях-усадьбах или на картинах о далеком прошлом, убеждало Мезенцева о невероятном. Каким-то фантастическим образом он перенесся из тайги в совершенно неизвестный мир, притом, похоже, в какую-то древность. Если, конечно, все происходящее – не бред свихнувшегося ума или не тщательно воссозданная, до мельчайших деталей, ролевая сцена почитателей старины. Окончательно перебороло упирающийся в неверии разум собственное отражение в бочке с водой – к ней заботливо, держа под руку, подвел его умыться Тихомир. Увидел не привычное лицо зрелого мужчины, как в зеркале по утрам, а юнца, ровесника стоящего рядом парнишки.

    Стоял, вцепившись руками в края бочки, долгую минуту разглядывал свое новое лицо. Даже поводил головой, лишний раз убеждаясь, что отражение его. Получается, что он теперь не Валерий Николаевич Мезенцев, отставной офицер возрастом за пятьдесят, а какой-то Варяжко, о котором ничего не знает. О своем прошлом, похоже, нельзя никому проговориться – если он попал в древность, то неизвестно, как окружающие люди воспримут вселение его сознания в тело юноши. Могут и заморить, пытаясь изгнать беса или еще кого-то! О прежнем теле, что случилось с ним в оставшемся по ту сторону света мире, старался не думать – вряд ли он там выжил. Больше жалел о жене, даже загрустил по ней, о детях и внуках.

    Какой-то растерянности Мезенцев не испытывал – первое ошеломление прошло, уже более хладнокровно думал о том, что же ему предпринять. Сдаваться на милость нынешним обстоятельствам он не собирался, какие бы трудности не ожидали впереди. Так прежде переносил все выпавшие на его долю невзгоды, а сейчас тем более – речь может пойти даже о выживании в неизвестном мире. Разглядел обстоятельнее себя – на нем такая же кольчуга и поддоспешная рубаха, что и у парней, сапоги из мягкой кожи без каблуков, широкий поясной ремень с ножнами, тоже из кожи. Новое тело не давало повода жалеть о прежнем – по-юношески стройное, но уже сейчас крепко сбитое, только ростом поменьше, жилистые руки с выступающими прожилками вен и мозолистыми ладонями. Правда, после перенесенного потрясения – в самом буквальном смысле, еще слабое.

    Мезенцев или Варяжко, кем он исподволь стал считать себя, брел на неверных ногах под руку с Тихомиром через просторный двор – размером почти с футбольное поле, к высокому бревенчатому строению – хоромам, как подсказывала память, в два яруса и надстройкой – теремом. Поднялся не без труда на высокое крыльцо, украшенное резьбой по дереву, вместе с поводырем вошел в сени – большую горницу, в которую сквозь два узких окна с решетками и мелкими стеклами лился скудный свет. Сразу за входом увидел двух воинов постарше, с мечами на поясе. – Вы куда, отроки? – встал перед ними один из стражей, – в трапезную еще не время.

    Княжеский двор с хоромами []

    Княжеский двор с хоромами

    – Мы не в трапезную, Микула, – поторопился объяснить Тихомир, – я невзначай зашиб мечом Варяжко. Желислав велел отвести дружка в гридницу отлежаться – сейчас его ноги не держат, да и с головой неладно.

    Тот посмотрел на Мезенцева внимательно – наверное, его не совсем здоровый вид вызвал жалость, произнес сочувственно: – Ладно, идите. Что же ты, Варяжко, так опростоволосился? Намедни сам князь тебя хвалил – добрый будешь гридень, а тут от меча не уберегся!

    – Или ты подлым ударом его подловил, Тихомир? – спросил с осуждающей ноткой, обернувшись к сопровождающему.

    Отрок поспешил снять с себя подозрение в неблаговидном поступке: – Ни в жисть, Микула! У нас все по честному проходило, только он вдруг встал, а я не успел остановить меч, ударил по шелому.

    Из сеней вышли в узкий, расходящийся в обе стороны, коридор, повернули направо – налево, как обмолвился Тихомир, вход в трапезную. Проходили мимо дверей в светлицы, где жила княжеская челядь, почти в самом конце коридора вошли в просторную комнату с поддерживающими свод столбами и лавками вдоль стен. На ближней стене висели щиты и мечи, в стойках по углам разместили копья, секиры, боевые топоры на длинной ручке. Прошли к одной из лавок, Тихомир споро расстелил на ней дерюжку, взятой из нижнего комода, помог еще снять амуницию, сложил ее рядом. С чувством исполненного долга, облегченно вздохнув, проговорил: – Ладно, Варежко, отдыхай. Я тебе позже принесу обед, ты сам никуда не ходи. Если по малой нужде – сходишь в ту бадью, по большой уже надо во двор. Все, я побежал – Желислав спуску мне даст, особенно из-за тебя.

    Наконец-то Мезенцев-Варяжко остался один, мог спокойно поразмыслить об увиденном и услышанном. Не сомневался, что каким-то неведомым путем его занесло в Древнюю Русь, еще языческую – судя по упоминаемым богам и вырезанным из дерева статуям во дворе, хотя и видел надвратную башню с крестом. Историю Руси в своем мире знал не сказать, что хорошо, да и в этом она может идти по другому, но постарался вспомнить, хотя бы по крохам, известные ему факты и события. О князьях, правивших в то время – от Олега до Владимира, могуществе Руси, ее врагах, междоусобице, насильном крещении в православие. Нужна была информация об этом мире – что же в нем происходит, насколько близко к тому, что ему ведомо. А дальше видно будет, как ему самому поступить.

    К тому времени, когда пришел с обещанным обедом Тихомир, чувствовал себя терпимо – перестала болеть голова, только кружилась, если он напрягался. Да и вставал уже легче, ходил по огромной палате – похоже, что гридница все же не привычная ему казарма, а больше для сбора воинов – дружинников. Придержал дружка – ему показалось, что между отроками приятельские отношения, судя по заботе о пострадавшем товарище, – когда тот хотел уйти, задавал вопросы, не прерывая обеда. Может быть, они показались ему странными, но отвечал обстоятельно, по-видимому, памятуя о злосчастном ударе в голову.

    Князь их – Ярополк Святославич, стал Великим князем Киевским пять лет назад, в 6480 году, после кончины отца – Святослава Игоревича, погибшего в битве с печенегами у днепровских порогов. До недавних пор правил мирно, войны не затевал, разве что со степняками, раз за разом набегавшими на Русь. Но этим летом, последовав уговорам воеводы Свенельда, напал на древлянские земли своего брата Олега. Под городом Овруч тот погиб, упав с моста в ров во время бегства от войска Ярополка. Великий князь сокрушался о смерти брата, в гневе изгнал Свенельда из ближнего окружения, молвив тому: – Смотри, этого ты и хотел!

    Взамен него поставил воеводой боярина Блуда, одного из старших своих дружинников. А совсем недавно, месяц назад, пришла весть из Новгорода – третий сын Святослава, Владимир, княживший там по велению отца, сбежал к варягам, побоявшись нападения Ярополка. Великий князь направил туда наместника с частью дружины, теперь под его рукой вся Русь – от Полоцка до Мурома. Скоро, с наступлением морозов, он с дружиной собирается пройти все земли, собрать подати, да и власть укрепить повсеместно. Поездка ожидается долгой – до самой весны, а там уже пора настанет идти походом к печенегам в низовья Днепра. Надо унять их, а то вновь напали на южные земли, нанесли немалый урон – увели в полон много люда, угнали скот, забрали хлеб и другое добро.

    Киевская Русь при Святославе []

    Киевская Русь при Святославе

    Эти сведения, которыми поделился отрок, укладывались в ту картину, что представлял Мезенцев об истории Руси в те времена. Похоже, что он попал в далекое прошлое своего мира, или, если другого, то очень близкого. Скоро, насколько помнил – через год или два, междоусобица братьев оборотится войной. Владимир призовет на помощь варягов, пообещав им богатую добычу, захватит Новгород и другие русские города, а потом обманом займет Киев и убьет Ярополка. Припомнилось предательство киевского воеводы – Блуда, это он уговорил своего князя сдаться на милость Владимира, а тот велел заколоть брата во взятом им великокняжеском дворе.

    Как использовать знания из будущего – Мезенцев еще не знал, да и сомневался, стоит ли ему вмешиваться в ход здешней истории. Объективно, насколько мог судить, князь Владимир более сильная личность, чем нынешний Великий князь, многого добился в укреплении могущества Руси. Но и бед натворил немало – кровью подавлял любое сопротивление его воли, в угоду своим прихотям не жалел никого – ни малых, ни старых. А что говорить о насильном крещении в православие, пришедшем от извечного врага – Византии! Гонения на поборников веры предков перешли в массовые казни, вызвавшие в народе ответную волну недовольства и смуты.

    В таком плане Ярополк представлял лучший выбор, более демократичный. Сам он, хотя и принял христианскую веру под влиянием бабушки – княгини Ольги, но и не насаждал ее насильно, уважал право других на своих богов. Да и с людьми обходился мягче, без особой жестокости и насилия. Но, как учит история, народ получает такого правителя, какого он заслуживает. Если ему нужен тиран, идущий к власти через кровь и предательство, то так и случится. Мезенцев отчетливо представлял, что вряд ли ему удастся повернуть вспять историю, даже в ничтожно малой мере. Но сдаться без борьбы тоже не собирался – в нем росла злость к себе, своей судьбе, она заставляла идти наперекор очевидному.

    Но что он мог сделать сейчас или в ближайшем будущем – на этот вопрос ясного ответа не знал. Ему, вернее, Варяжко, только шестнадцать лет, до полноправного дружинника – гридня, пройдет еще не один год. Его и слушать не станут взрослые мужи, князь тоже, хотя и благоволит к нему – так отозвался Тихомир об отношении Ярополка к Варяжко, отличившим того от других отроков. О самом предшественнике в этом теле Мезенцев узнал немного. Он сын одного из гридней, верой и правдой служившего отцу нынешнего князя, погибшего с ним в том же бою на Днепре под Хортицей. Мать умерла еще раньше, при родах второго после него ребенка.

    Так и жил все минувшие годы в дружине, без матери и отца – их заменили матерые воины, пестовавшие юного Варяжко как свое дитя. Стал лучшим среди отроков в пользовании мечом и луком, почти на равных бился со взрослыми в учебных боях. С конем тоже справлялся неплохо, во всяком случае, держался в седле уверенно и мечом рубился на нем не хуже других. В прошлом году ходил с дружиной в первый свой поход на печенегов, на его счету уже есть сраженные из лука враги. Этим летом в поход на древлян отрока не взяли – поберегли от братоубийственной сечи, славы в ней никому нет. Но на следующий год к печенегам обязательно позовут, в том поручился сам князь.

    Возможной проблемой для новоявленного Варяжко могло стать то, что никакой практики владения холодным оружием у Мезенцева прежде не было. Он даже не держал в руках настоящий меч или копье, имел представление о технике боя с ними только по фильмам. А здесь от дружинника, пусть и самого младшего – отрока, требовались отличные навыки с этим оружием, прежде всего – мечом. От того зависела жизнь воина, иначе мог пасть в первом же бою. Сейчас ему придется как можно скорее наверстывать свое неумение, учиться с азов. Хорошо еще, что есть отговорка от лишних вопросов – позабыл все, вплоть до того – с какой стороны держать меч.

    Ужинал уже со всеми – в трапезной. В огромном зале поставили буквой П длинные столы, вдоль них лавки, на которых расселись дружинники. Во главе сидел сам князь – еще совсем молодой, лет двадцати или чуть больше. По обе стороны от него расположились старшие дружинники – бояре, по правую руку – воевода Блуд, крепкий еще воин довольно зрелого возраста. За другими столами разместились рядовые дружинники – гридни, в самом конце – отроки. Прислуживали холопы из княжеской челяди – заносили новые блюда, подливали мед в кубки, прибирались за трапезничающими. Князя же и бояр обносили отроки из самых младших – дети.

    Подали на стол рыбу – паровую и жареную, икру осетровую, уху стерляжью, пироги с рубленой семгой. Ели деревянными ложками из общей на двоих миски из обожженной глины. Трапезу начал князь – вознес благодарение Роду и Роженнице, пригубил из серебряного кубка мед. Вслед за ним приступили бояре, а уж потом остальные. Варяжко ел на пару с Тихомиром, тот предлагал лучшие куски дружку, себе оставляя самые костистые и постные. Ужин проходил почти в полной тишине – так, по-видимому, было заведено на общей с князем трапезе. Слышался только тихий говор дружинников и слуг, иногда Ярополк Святославич отличал кого-то угощением со своего стола. Совсем не похоже на шумные пиры, о которых читал Мезенцев в книгах, особенно те, что устраивал своей дружине князь Владимир.

    После ужина, длившимся не очень долго, около получаса, Варяжко отвел в сторону друга и тихо молвил тому: – Тихомир, помоги мне. Я не помню, как пользоваться мечом или луком, даже не знаю – как держать их. Перуном прошу, научи!

    Верный друг смотрел выкатившимися от удивления глазами, через минуту опамятовался и проговорил: – Конечно, Варяжко, научу, чему смогу. Но, может быть, тебе нужно сказать о том Бориславу – он же у тебя наставник.

    – Скажу, но позже. Мне вначале надо научиться самому простому, что знают даже дети.

    – Ладно. Когда начнем?

    – Да прямо сейчас, пока не стемнело. Думаю, сил моих хватит хотя бы ненадолго.

    До самого заката солнца из укромного уголка княжеского двора раздавались команды и указания юного учителя:

    – Да нет, не так, Варяжко. Меч надо держать мягко, а у тебя рука дрожит – так сильно ты сжал пальцы.

    – Руку согни чуть больше, примерно так.

    – Спину держи прямо, не наклоняйся, и смотри вперед, а не вниз. Меч ты должен чувствовать, не следить за ним глазами.

    – Теперь руби сверху наискосок влево!

    – Куда же ты так далеко вынес ногу – подбери!

    Первый урок прошел трудно, от усердия Варяжко взмок. Старался осмыслить показываемые другом приемы, прилежно повторял за ним и все равно сбивался. Раз за разом допускал ошибки, Тихомир даже покраснел от досады на непонятливого ученика. В какой-то момент что-то переменилось – то ли от наступившей усталости, то ли от злости на себя, Варяжко отключил на мгновения разум, просто на инстинкте провел выпад с колющим ударом. Сам почувствовал, что получилось как надо, когда же попытался уже осознанно повторить его – вышло коряво, нога отстала от ушедшего вперед корпуса, чуть не запнулся на ровном месте. Тихомир остановил занятие – пожалел взмокшего, шатающегося от слабости друга. Умылись набранной из бочки холодной водой и вернулись в гридницу. На ночь здесь остались только дружинники из дежурной смены и отроки, остальные разошлись по светлицам в княжеских хоромах, семейные по своим хатам.

    В наступившей темноте все улеглись спать, оставили гореть только масляный светильник у входа. Варяжко уснул не сразу, вспоминал сегодняшний день от первого мгновения в этом мире или времени до только что закончившейся тренировки. Он уже свыкся с мыслью о новой жизни в юном теле, думал о планах на завтрашний день и ближайшее будущее. В какой-то мере случившееся переселение души или сознания в это неспокойное время его взбодрило, можно сказать, мобилизовало разум и волю, заставило предпринимать что-то даже для выживания. Конечно, сожаление о потерянном своем прошлом так и осталось с ним, но легкой грустью, без непереносимой тоски. А сейчас с каким-то волнением и интересом ждал для себя много нового, предчувствовал грядущие перемены, важные и ему и окружающим его людям.

    На следующее утро после завтрака Варяжко сам разучивал вчерашний урок, без участия друга или наставника. Медленно, вслушиваясь к реакции изнутри, выполнял каждое движение. То, что получилось в конце прошлой тренировки, натолкнуло на мысль пробудить рефлексы прежнего хозяина этого тела, наработанные им за многие годы. Не сразу, после десятка повторений, находил отклик – руки, ноги сами начинали двигаться, стоило новому Варяжко представить мысленно выполняемые упражнения. Переходил от самых простых к все более сложным, закрепляя их уже с подключением сознания. Так занимался до самого обеда, с небольшими перерывами, давая возможность отдохнуть не совсем еще окрепшему телу.

    Совместная работа своего разума и инстинктов прежнего Варяжко дала плоды – то, что вчера вызывало трудности и ошибки, сейчас выходило почти без заминок. Результаты оценил друг, когда сразу после обеда продемонстрировал тому выученный урок. Тихомир воскликнул с нескрываемым удивлением и радостью: – Вот видишь, у тебя получается, как прежде! А то – не помню, ничего не знаю. Стоило тебе показать, как все вспомнил. Ладно, разучим с тобой дальше, сегодня покажу как надо обороняться от меча и копья.

    За три дня прошли азы мечного боя, Варяжко уже сносно, по мнению Тихомира, управлялся мечом. Проводили между собой учебные схватки, в которых неофит проигрывал другу, но не в сухую. Иной раз ему удавалось задеть юркого противника, пробивал защиту или неожиданным ударом заставал того врасплох. Еще неделю заняли уроки с другим оружием – копьем, боевым топором и луком. С ними учеба складывалась примерно также – Тихомир показывал и разъяснял, а ученик повторял, сначала медленно, прислушиваясь к своему телу, а потом уже в полную силу, вернувшейся к крепкому парню в достаточной мере. Трудность возникла с луком – казалось, все делал как нужно, но стрелы никак не хотели идти в цель.

    На малом расстоянии вроде складывалось нормально, но когда отходил от мишени – деревянного круга примерно метрового диаметра, на полсотню метров и дальше, то зачастую не попадал в нее или в самый край, причем вразброс. Не помогли былые навыки, наверное, требовался собственный опыт правильной стрельбы, учитывающий многие тонкости – от силы натяжения тетивы и хвата до угла возвышения. О них Тихомир говорил, но без достаточной практики результат выходил плачевный. После начального курса Варяжко уже сам отрабатывал приемы как с луком, так и другим оружием, не прибегая к помощи друга, если не считать тренировочные бои, устраиваемые ими каждый день. Собственно, в том уже нужды особой не было – взял все, что мог ему дать малоопытный учитель, теперь следовало закрепить навыки и обратиться к более сведущим мастерам.

    За минувшие две недели, как попал в этот мир, перезнакомился со всеми отроками – их в княжеской дружине оказалось почти три десятка. Разного возраста – от десятилетних малышей, как он сам, вернее, прежний Варяжко, когда-то, до восемнадцати-двадцатилетних парней. Насколько понял, в гридни отроков переводили не только по летам – обязательным условием ставили участие в боевых походах и заслуженные в них победы. С этим уже сейчас у Варяжко не было затруднений – отличился в прошлогоднем походе к печенегам, так что осталось ему ждать пару лет. Брали в отроки, как правило, детей дружинников, но иной раз и со стороны – Тихомир как раз из таких, отец его гончар. Попался на глаза самому князю своей ловкостью и смекалкой в детской забаве Петушки, тот и взял мальчика в дружину еще три года назад.

    Княжеский отрок с учителем []

    Княжеский отрок с учителем

    Юнцы знали о потере памяти Варяжко, не удивлялись тому, что он не признает их. Сами подходили к нему, называли себя, предлагали услужить в чем-то. По такому обращению новоявленному отроку стало понятно то уважение, которое вызывал у них его предшественник. Из тех отроков, с которыми он дружил прежде, более или менее близко сошелся теперь только с Тихомиром и Мировидом – немногословным серьезным парнем на год старше. С остальными только поддерживал общение, хотя и видел, что расстраивает их своей безучастностью и сдержанностью. Понятно, что интересы юнцов и живущего в теле отрока взрослого мужчины, да еще из другого времени, различались абсолютно. Так что новый Варяжко подстраивался в какой-то мере к своим сотоварищам, но открывать душу никому не собирался, впрочем, как и со взрослыми.

    К старшим воинам присматривался внимательнее – ведь от их поддержки во многом зависела власть князя в древней Руси. Насколько знал из своей истории, дружина Ярополка сравнительно спокойно восприняла его гибель и почти полностью перешла под руку Владимира, нисколько не осуждая того за коварство и братоубийство. А сейчас воочию убеждался, что между князем и дружинниками, даже самыми ближними – боярами и воеводой, нет сродства души. Они просто терпели своего покровителя как старшего сына князя Святослава, заслужившим уважение воинов удачными в большей части походами и сильной волей. Своими победами тот прирастил Русь на восток и запад, покорил многих недругов, чем Ярополк не мог похвалиться.

    Сам Варяжко обращался к старшим с должным от отрока почтением, те же отвечали покровительственным добродушием – ведь он рос на их глазах, да и добился немалого в столь юном возрасте. Особенно благоволил юноше один из самых старых в дружине воинов – боярин Ладислав, богатырского сложения и густой бородой, уже начавшей седеть. Чем-то отрок запал ему в душу, не раз останавливал при встрече, расспрашивал о его делах, давал советы. Знал о приключившемся с любимцем потрясении, рассказывал при случае об отце и матери, как бы напоминая тому о родительских корнях. Кроме него участие проявлял наставник – гридень Борислав, зрелый муж в самом расцвете сил. Ему Варяжко признался об утрате былых навыков обращения с оружием, уроках с Тихомиром, собственных занятиях. Наставник как-то сам пришел на тренировку подопечного, посмотрел недолго, высказал пару советов. Но дальше вмешиваться не стал, уже уходя, обронил:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю