Текст книги "Наказание (СИ)"

Автор книги: Владимир Смирягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Ровно через два с половиной часа я, наконец, вырвался из жарких объятий Сатри. Жарких во всех смыслах.

После полового созревания(после расскажу как это произошло, та ещё история) у Сатри проявилось одно очень занимательное и полезное для меня свойство. Она научилась контролировать свою температуру тела. Зная, как я люблю тепло, она поддерживала необходимый для меня "постельный климат". Так что по-настоящему расслабиться вне материи я мог только в её объятиях.

Тяжело дыша, присел на край ложа.

По спине нежно провели пушистой кисточкой юркого хвостика.

"Сатри, прекрати. Мне пора идти. С приходом сумерек я должен быть у западных ворот. Нагрей-ка ванну."

Вскочила, побежала в купальню, включила помпу.

Через непродолжительное время услышал всплеск воды и весёлое:

– Иди ко мне!

Зашел в купальню – малышка уже в ванной. Круг пять шагов в диаметре с бортом в два шага высотой, выполненный по моему заказу из крепкого и толстого горного хрусталя.

Не подумайте, что когда я приказал нагреть мне ванну, Сатри наносила дров, развела под ванной костёр, как сделала бы служанка в другом доме. Нет. С ней это лишнее. Она просто набрала холодной воды и забравшись внутрь подняла температуру тела до такого состояния, что через три минуты от нагревшейся воды повалил пар.

Сатри плескалась в ванной как ребенок, пену от купальных масел по поверхности гоняла. Дула на неё, звонко смеялась, глядя на то как белые пузырьки отрываются от общей массы и поднимаются в воздух.

Погрузился в горячую воду сразу по шею. Немного уставшие от постельной игры мышцы мгновенно расслабились. Закрыл глаза. К левому боку прижалась моя суккуба. Полежали так немного. Затем она помогла мне помыться, и, пока я вытирался, сбегала за чистым комплектом одежды.

Собирался тщательно.

Надел нательное белье, штаны, рубаху поплотнее. Сверху шерстяной жилет, куртку из плотной кожи. Обул высокие сапоги, утепленные внутри овечьей шерстью. Нацепил пояс с клинками. Проверил как они выходят из ножен. Укутался в толстый дорожный плащ с капюшоном, из-за дополнительных шнурков на поясе мгновенно став похожим на какого-то монаха в рясе.

Пора. Надо ещё успеть приобрести коня на рынке. Обычно я обходился без него и дома у меня конюшни не было.

Долго стоял в дверях, обнимая Сатри. Поцеловал. Отпустил.

Попрощался.

Всё. Сегодня я домой уже не вернусь.

Знаю, будет скучать, но арфа, которую я как-то притащил домой, да пара лютецианских игрушек, из тех, что детям не показывают, скрасят её ожидание.

Арфу я прихватил из дома одного богатого нобиля, после того, как он с моей помощью отправился на небеса. А скорее вниз, к моим родственникам. Понравилась мне арфа. Золотая с каменьями, у искусного мастера сделанная и грамотным ювелиром обработанная. Думал поставлю дома, как украшение, сувенир декоративный. Не тут-то было.

Проснулся утром от мелодичного звука. Из комнаты выглянул – арфа на том месте, где я её ночью поставил, а вокруг нее Сатри кружила как коршун над добычей. Проводит рукой по струнам, глазки зажмурит, как кошка на солнышке, и слушает. Только звук стихнет – она коготками снова пару струн заденет и по новой. Только что кончик языка не высовывает от удовольствия. Ну и отдал инструмент ей. С тех пор играть научилась просто великолепно, хоть в цирке показывай. Суккуба с арфой. Правда не поёт никогда, но играет прекрасно. Иногда сам прошу для меня исполнить что-нибудь. Под тихую приятную мелодию лучше думается.

Ладно, предаваться воспоминаниям потом буду, а сейчас коня надо подобрать повыносливее.

Отойдя от дома натянул чёрные толстые кожаные перчатки.

Да, летом. Да, знаю. Но без них никуда.

До звериного рынка доехал экипажем.

Буквально через минут пятнадцать блужданий по рядам нашёл то, что нужно. Могучего пнедорийского жеребца пепельного окраса. Прямо мне под стать.

Стоит на привязи, косится злобно, копытом землю роет.

А с характером лошадка. Взял.

Двести золотых запросил хозяин пепельного. Пристально вгляделся, пытаясь увидеть моё лицо под капюшоном. Не знаю, то ли уловил мой взгляд, то ли блеск рукоятей клинков под полами плаща, но цена вдруг упала до ста пятидесяти золотых.

Забрал не торгуясь. Конь того стоил. Тем более с полной сбруей. Спросил только кличку, да торбу овса к седлу приторочил.

Так как управился быстрее, чем планировал, да и чтоб не утомлять животное прежде времени, до западных ворот решил пройтись пешком, ведя Сумрака на поводу.

Вначале жеребец всё вырваться норовил, но после того как я купил немного красных яблок и потихоньку ему скармливать их начал, успокоился и мерно пошёл рядом, иногда поворачивая морду за очередным угощением.

Так и дошагали мы с ним до Квартала Склепов. Яблоки кончились, солнце клонилось к закату, когда мы миновали патруль моста, что охраняет вход в вампирское гетто. Солдаты клевали носом, один только караульный маг проводил меня долгим проницательным взглядом.

Свернул в нужный мне переулок и внезапно стало темнее.

Ну вот, второй раз за день встретил Слотера.

Две трети пространства переулка закрыл двухметровый широкий детина с изуродованным лицом и увешанный оружием как анчинка украшениями.

– Привет, Варг.

Кивнул.

"Привет, Сет".

В этом случае даже лучше, что я не мог произнести это вслух. Кто здоровается со Слотерами – утром не просыпается. Такое у них родовое проклятие. Никто не знает как оно работает, но поздоровается с ними кто-либо, а на заре следующего дня превращается в абсолютно лишенный всех жидкостей в организме труп.

Сказать честно, Слотеров терпеть не мог. Важные все такие. Хотя и Треверсов, и Малиганов тоже. А вот Сет мне нравился. Не то, чтоб он совсем без спеси был. Больно уж над репутацией своей трясся. Посмотришь на него – тупой как эребский носорог. И методы у него как у носорога. Прёт вперёд, невзирая на преграды. Но первое впечатление обманчиво. Любил полукровка книжки почитать. Правда читать он начал больше по необходимости, чем от наличия свободного времени. Для работы понадобилось. Работы в Уре Сету всегда хватало. Взвалил на свои широкие плечи этот гигант благородное дело по очистке Блистательного и Проклятого от неконтролируемой нечисти. Ну, как благородное. Если денег ему никто не предложит, то и за дело он не возьмется. Но, учитывая, что в нём течёт древняя кровь, хоть и вполовину меньше, чем в остальных Выродках(папочка у него из смертных), то как-никак, а всё-таки он делал городу одолжение. Мог бы ходить и убивать людей, а не нечисть. В клане Сета не уважало большинство его родственников. Уж они бы точно выбрали первый вариант. Даже прозвище ему дали Ублюдок. Но он их тоже не особо привечает. Вот в этом мы с ним были схожи.

Заметил торчащий из-за пояса серебряный кол.

Жестами показал движение как будто целюсь из арбалета. Вопросительно поднял брови.

"На охоту?"

– Ага, ночка обещает быть весёлой, – Сет улыбнулся.

От его оскала пепельный шарахнулся в сторону. Успокаивающе погладил скакуна по шее и повернувшись к охотнику, прикоснулся двумя пальцами к своим клыкам:

"Вампир?"

– Нет, на этот раз оборотень. Матёрый. Пса Правосудия задрал, представляешь? – Сет хмыкнул. – Как там твоя суккуба?

Кто-нибудь другой расценил бы этот вопрос от охотника за нечистью как скрытую угрозу. Но я знаю, что интересовался он искренне.

Несколько лет назад мы знали друг о друге только понаслышке. И вот однажды наши с ним интересы пересеклись.

Я тогда получил от де Тойи задание прирезать одного острого на язык вампира. А Сет получил заказ на того же вампира, вследствие отсутствия у того в груди Серебряных Джонов(так в простонародье называются скрижали контроля, вживляемые магами вампирам, обитающим в Уре) и скрывающегося от властей.

Нашёл я жертву быстро. Сет опоздал на пару минут. Я уже занёс над связанным кровопийцей кривой кинжал как с двумя огромными пистолетами на вытянутых руках появился Слотер. Последовала просьба отойти от лежащего на земле вампира. Не отрывая посеребрённое лезвие от горла скулящей жертвы, отрицательно покачал головой. Свободной рукой распахнул плащ. В мерцающем свете факелов Сет разглядел на куртке герб клана Морганов и опустил стволы. Правильно, новая война кланов никому не нужна.

Оценивающе меня осмотрел и обратился по имени. Быстрый анализ и мгновенный результат. Не зря ему деньги платили. По итогам непродолжительной беседы, во время которой мне довелось полностью стереть небольшой уголёк о стену, мы пришли к согласию. Слотер убил тварь и забрал его голову, чтоб в очередной раз подтвердить свою репутацию перед нанимателем. Я же, вернувшись, сообщил Алонзо об упокоении вампира, не вдаваясь в подробности. Это был единственный раз, когда я убрал жертву чужими руками. Ответной услуги от Слотера долго ждать не пришлось.

Через три недели после произошедших событий в день моего рождения думающая только о предстоящем праздничном ужине Сатри вышла за продуктами, забыв надеть ошейник, и была схвачена Псами Правосудия. Тогда именно Сет, волей случая находившийся во Втором Департаменте Ура, вырвал из рук магов кричащую моё имя суккубу и вернул её домой. С тех пор она никогда не выходит из дома без ошейника, а у нас с Сетом отношения почти приятельские. Всю информацию о нечисти, обитающей в Уре и его окрестностях, я подчерпнул именно из его домашней библиотеки.

Улыбнулся. Показал поднятый вверх большой палец.

– Вот и славно. А ты, я смотрю, тоже куда по делу? Первый раз вижу тебя в такой компании, – кивнул в сторону Сумрака.

Показал на грудь.

– Дела клана? Что ж, храни тебя Лилит.

Кивок.

"И тебе удачи, Сет."

Пожали руки, разошлись.

Пошагал дальше, задумавшись о том, что в общении с немым даже неразговорчивые люди начинают говорить в два раза больше. Наверное, такая своеобразная компенсация.

Через минут двадцать прибыл на место встречи.

Дредд показывал караульным какие-то бумаги, Корт нетерпеливо прохаживался рядом со своей лошадью, а Мэйса видно не было. Про себя отмечаю, что у палача Слотеров конь вороной, а у Молнии белый. Хм, если у Треверса окажется гнедая лошадь, это будет даже символично. Разные кланы – разные кони. Причём не сговариваясь.

Подошёл, стал неподалёку, расчесал гриву пепельному. Поднял голову и узрел подъезжающего Мэйса на гнедой, как по заказу, лошади. Я с улыбкой вскочил в седло. Дредд и Корт последовали моему примеру и, дождавшись когда с нами поравнялся Треверс, вчетвером выехали за ворота, направившись в сторону Лютеции.

***

К полуночи мы были уже в окрестностях Риоса. По дороге нам попался небольшой постоялый двор. Решили перекусить там, так как в такой глуши можно не опасаться быть узнанными.

Поручив животных конюху, вошли внутрь местного трактира. Шесть грубо сколоченных столов и вчетверо больше таких же стульев. Три посетителя. Двое бородатых громил заняли центральный стол, а за угловым в одиночестве разместился лесник, грязный как... лесник. За стойкой наливал сам хозяин, тощий мужик с длинными усами, так как нанимать в таком месте ещё и прислугу – значит потерять своё дело. В камине на вертеле запекался под стать ему такой же тощий поросёнок. Скорее всего заказ двух здоровяков. Окинув взглядом, мгновенно определил их род деятельности. Для этого не надо быть семи пядей во лбу. Сабли без ножен, рукояти ножей торчат из голенищ, одеты в простые холщовые штаны и рубахи. Бродяги лесных дорог, из тех, что делают кошельки проезжающих легче, а жизнь короче. Поглядели на нас исподлобья и вернулись к пиву и прерванному нашим появлением разговору.

Возможно если бы вошедший был один, то сейчас бы парни нашли себе новое развлечение, но увидев, что нас больше и оценив наш арсенал, связываться не захотели. А сидящий в углу лесник им попросту не интересен. У них если деньги и водятся, так они их прячут получше, чем крестьянка свою дочь от солдата.

Выбрали крайний от двери столик. Все заказали мяса. Трое моих попутчиков взяли вина. Я же попросил сделать мне горячий сантагийский глинтвейн, благо необходимые специи у трактирщика нашлись.

В ожидании пищи потягивали напитки и поглядывали друг на друга в полной тишине, слушая тихий бас лесных головорезов, впрочем, слова были неразборчивы да мы не особо и прислушивались.

Первым подал голос Мэйс:

– Господа, так и будем молчать или, может, решим как нам поступить ещё до приезда в город?

– Поддерживаю, – сказал Корт.

Дредд отложил на блюдо двузубую вилку и пристально оглядел сидящих за столом.

– Есть предложения?

– Есть, – Мэтт ухмыльнулся. – Прирезать театральчика, а кишки по комнате раскидать. Органы на ручках дверных, да на люстре развешать.

– Нет, – возразил Корт. – Этого недостаточно. Убить Франсуа и всех членов семьи. Залить его дом кровью.

Дредд, принявший на себя на данный момент роль лидера, перевёл взгляд на меня.

– А ты что скажешь, Варг? – и тут же поправился: – Напишешь?

Учитывая, что мне придётся провести в компании этих парней не один день, письменные принадлежности я с собой взял. И последние пятнадцать минут занимался рисованием.

Поднял своё творение и показал попутчикам.

На листе были изображены три круга. Один большой, второй, внутри первого, поменьше, и самый маленький в центре. В центральном кружке изобразил группу человечков и одного крупнее. Лица их были перечёркнуты крестами. Средний круг изобразил пустым, а внешний полностью заполненным такими же маленькими человечками.

– Предлагаешь убить актёров на сцене? – спросил Дредд. – В день премьеры? И этого Франсуа вместе с ними?

Я трижды кивнул.

Корт и Мэйс одновременно недоверчиво взглянули на меня.

Дредд глотнул вина.

– Признаться, я думал о чём-то подобном. Но этого мало. Семью тоже надо. Не стоит быть таким мягкотелым, Варг.

Я отрицательно покачал головой. В пару взмахов перечеркнул внешний круг на рисунке и, чтоб ни у кого не осталось сомнений, сверху написал "ВСЕХ".

Треверс с Маллиганом заговорили наперебой:

– Варг, да ты что, с ума сошёл? Зал Большого театра де Шона вмещает две тысячи человек. В день премьеры можешь смело добавить еще тысячу тех, что будут смотреть стоя. Итого – три тысячи. Там работы на сутки, не меньше! Всю стражу успеют к театру согнать! Нас просто задавят количеством!

– Погодите, – Дредд сказал это тихо, но за столом мгновенно воцарилось молчание.

– Три тысячи человек, – продолжил задумчиво, – если поднапрячься, то за ночь справимся. Это не самое сложное. Варг, ты понимаешь, что убийство трёх тысяч смертных не простят даже Выродкам? Вот в этом случае Лютеция начнёт войну с Уром. Повод будет довольно весомым.

Я вновь отрицательно помотал головой и написал ещё одно слово "Демоны".

Все трое посмотрели на меня будто сомневаясь в моём психическом здоровье.

Я глубоко вздохнул.

Написал "погодите" и быстро царапая пером по бумаге за несколько минут набросал придуманный, после прочтения в дороге копии сценария, план. Затем отдал листок тройке палачей.

Все по очереди ознакомились с текстом.

Мэйс откинулся на спинку стула и вытащил из кармана серебряную коробочку. Открыв, достал содержимое и втянул одновременно обеими ноздрями.

– Ха, – проговорил-простонал он. – Вот это мясорубка.

По лицу Малигана расплывалась довольная улыбка, а Дредд, нахмурив брови, сказал только:

– Думаю, что может сработать.

– Конечно сработает, – видно, что Корту идея понравилась. – А теперь давайте выпьем и спать. Завтра ещё день придётся провести верхом.

Все подняли бокалы, затем прикончили ужин и направились в комнаты, снятые на ночь у хозяина кабака. Пропустив мимо ушей речи мужика о "простите, гости дорогие, за то, что не хоромы" каждый вошёл в свою. Если бы мы были простыми смертными, то, несомненно, забились бы вчетвером в одну комнату и, невзирая на тесноту, провели ночь вместе, дрожа над каждым шорохом. Но мы ими не были, поэтому решили ночевать отдельно.

Я запер дверь на ключ и оглядел снятые апартаменты. Мда... В постель лучше не ложиться, насекомые сожрут. Не уверен, что даже кровь Лилит поможет.

Разделся до нижнего белья и лёг на пол. Погрузился на дюймов двадцать вглубь утоптанной земли и, нагревшись, попытался уснуть.

Сон не шёл. Возможно, что сказывалось напряжение прошедшего дня, а может то, что я никогда раньше не был в Лютеции и думал о том, справимся ли мы с поставленной задачей. Задрал я планку, кстати, довольно высоко.

Соски Лилит, как же болит спина от этой верховой езды. Терпимо, но неприятно.

А был бы сейчас дома – Сатри сделала бы мне массаж. Ручки у неё нежные, мягкие и горячие. Правда не всегда. Не всегда.

Задумавшись о суккубе, я ясно вспомнил ночь, когда она причастилась кровью.

Как я уже писал, случилось это пять лет назад...

Полная луна ласкала Ур своими серебристыми лучами. Я вернулся с работы к часу ночи. Выслеживал одного смертного трое суток. Работу выполнил, но чертовски устал. С горем пополам помывшись и слегка перекусив, упал на кровать, закутался в одеяла и провалился в сон. Сатри, как обычно, в то время, устроилась рядом с постелью.

Разбудили меня крики, рычание и звон оружия.

Ещё неокончательно проснувшись, я выхватил из ножен один из своих клинков, перекатился на кровати и свалился на пол. Разлепив, наконец, глаза, быстро поднялся и взглянул в сторону доносившегося шума, держа оружие наготове.

Как оказалось – зря.

На полу моей спальни лежали два обезглавленных, покрытых густой и свалявшейся шерстью, тела. Отдельно от тел лежали головы. Волчьи, с застывшими в посмертном оскале мордами. На груди третьего, и последнего, незваного ночного визитёра сидела Сатри и одной рукой держа его за горло ожесточённо раз за разом вонзала когти второй ему в грудь на всю длину.

Убедившись, что кроме этих троих больше нет никого, я подошёл к взбешённой маленькой суккубе и положив ладони ей на плечи, мягко попытался оттянуть её от уже трупа. Ага. Не тут-то было. Она вцепилась в него как трактирщик в золотую монету. Оттащить Сатри удалось лишь напрягши все силы.

Передо мной лежало истерзанное тело незнакомого мне юноши, без каких-либо знаков отличия на тёмных одеждах. Проверил его карманы. Пусто. Из оружия – короткая шпага и пара кремневых пистолей. Такую безымянную амуницию можно приобрести в любом оружейном магазине Блистательного и Проклятого. Бросил тела и вернулся к Сатри.

Суккуба сидела на полу, непонимающе глядя на меня полыхающими зелёным огнём зрачками. Не видя и не слыша ничего.

Наконец она успокоилась и пришла в себя. Руки, трансформировавшиеся для боя в лапы с когтями десятидюймовой длины, вновь приобрели форму изящных женских ручек с тонкими пальчиками и аккуратными ноготками. Острые клыки втянулись в дёсны до своего обычного размера. Стреловидный кончик хвоста сменила пушистая кисточка. Боевой тифлинг превратился в нежную суккубу.

Её трясло, она заскулила, как маленькая собачонка и внезапно резко смолкла. Подняла к лицу окровавленные ладони, принюхалась, лизнула пальчики. Замерла. Прислушалась к ощущениям. Снова лизнула. Потом ещё и ещё.

Я стоял и молча наблюдал за происходящим. Меня не беспокоили в ту минуту ни те, кто приходил по мою душу, ни кто их нанял, интересовало только во что может сейчас превратиться на моих глазах молодая суккуба. Рука покрепче сжала рукоять клинка.

Тут она, в конце концов, обратила своё внимание на мою персону и, смутившись, отвернула к стене испачканное лицо. Что не помешало мне видеть, как юркий язычок жадно слизывает с губ попавшие на них капельки крови.

"Успокоилась?"

Медленно и как-то неуверенно кивнула.

"Я избавлюсь от трупов, а ты бери циновку и иди в свою комнату. Сегодня ты спишь там."

Понуро побрела к выходу.

"Сатри, – окликнул её в дверях. – Спасибо."

Не оборачиваясь печально улыбнулась и скрылась в дверном проёме.

Тела и их отдельные части я оставил в паре кварталов от дома в сточной канаве. Пусть ребята из Второго Департамента тоже поломают головы. Управился быстро. Вернувшись в спальню, сломал печать на свитке бытовой магии, прочёл нужное заклинание и комната полностью очистилась от следов ночной битвы.

Лёг в постель, положив клинки под подушку, а руки на эфесы. Мысли беспокоили и не давали уснуть. Кто и зачем "заказал" Выродка? Кому это выгодно? Все мои враги уже на городском кладбище Ура или в более далёких местах. Что будет с Сатриазиастой? Вдруг она, как вампир, впервые вкусивший крови, не сможет остановиться и лучше не снимать с неё ошейник? А, может, отправить её в ад прямо сейчас? Вот последняя мысль совсем не понравилась. Как-никак, суккуба мне сегодня жизнь спасла. Ладно, "Утреннее солнце очищает вечерние думы" – гласит старая урийская поговорка. Посплю, а завтра видно будет.

Находясь уже в полудрёме, услыхал, что кто-то тихо крадётся по комнате. В темноте не разглядеть, заметен только неясный силуэт. Потихоньку начал вытягивать клинки из ножен, как в голове раздался знакомый, но в то же время какой-то вкрадчиво-мелодичный голос:

"Варг, всё хорошо. Это всего лишь я."

"Сатри? Я ведь велел тебе ночевать сегодня в своей комнате."

"Да. Не обижайся. Я не могу сегодня оставаться одна."

Подошла к ложу, но не легла рядом, как обычно, а залезла под одеяло.

"Сатри! Ты что делаешь?" – я напрягся, готовый одним движением отсечь ей голову.

"Не знаю."

В тот же миг прильнула ко мне всем телом и страстно поцеловала. Два зелёных огонька её глаз заслонили собой ночную тьму. Прижалась к бедру горячим и влажным.

Руки безвольно соскользнули с рукоятей клинков и крепко обняли тонкую талию.

Иногда я просто непроходимо туп...

***

– Эй, Морган! Вставай, завтрак проспишь! – разбудил меня окрик Мэйса из-за двери.

Голос несколько приглушен толщей земли, но всё равно достаточно громкий.

Встал, привёл себя в порядок. Кувшин с водой и медный таз, находящиеся в комнате, изрядно в этом помогли.

Одевшись и нацепив оружие, вышел в коридор. Спустился в помещение трактира.

За столом сидела троица палачей и бодро поглощала нехитрый завтрак, состоящий из яиц, мяса и какой-то зелени. В центре стола стоял графин красного вина.

Усевшись на место рядом с нетронутой порцией, стал лениво резать мясо на кусочки.

– Морган, – активно работая челюстями, промычал Треверс, – ты спишь – будь здоров. Появись у меня мысль прирезать тебя ночью – убил бы легко, как младенца.

– Мэйс, – поморщился Дредд, – не задевай Варга. Не то обнимет тебя покрепче, да и спустится с тобой на милю вниз. Умереть не умрешь, но подумай – сколько выкарабкиваться будешь.

– Э, Варг, – подозрительно посмотрел в мою сторону Треверс, – а ты что, и так умеешь?

Подтвердил кивком Дреддову реплику. Мэйс примирительно поднял руки.

– Забыли. Нет желания копаться в грязи.

Корт заржал. Мы со Слотером ограничились улыбками.

Во время завтрака исподтишка разглядывал Дредда. Единственный из присутствующих, кого я действительно опасаюсь. Спокоен, выдержан. Если нападать на него, то только в открытом фехтовальном поединке, а никак не в темноте. Корта и Мэйса можно застать неожиданно, но о Слотере этого сказать нельзя. Он способен нанести удар в то место, откуда я появлюсь просто на одной интуиции. Хороший палач у Слотеров.

Покончив с трапезой и рассчитавшись с хозяином, забрали у конюха лошадей. Бросили ему пару серебряных монет и двинулись в путь.

В дороге мы останавливались лишь несколько раз, чтобы дать отдохнуть лошадям и быстро перекусить, а к вечеру были уже в Лютеции.

Корту удалось снять небольшой домик в квартале Серых Рубищ, где издавна никто не интересовался личностью соседей, а встретить патруль городской стражи там можно было не чаще, чем раз в полгода. Толстый и постоянно потеющий лукоголовый, предоставивший нам жильё на месяц, так же не спросил кто мы такие и чего ради четыре здоровых мужика сняли один домик на всех. Деньги прекрасно избавляют от лишних вопросов, тем более когда это полновесное золото.

Оставшееся до премьеры спектакля время потратили на подготовку в соответствии с придуманным планом. Много нам для этого не понадобилось и большую часть времени мы изнывали от безделья. Единственное – ещё Дредд посетил театр, посмотрел комедию «Ветреница и нищенка» и в течение представления запоминал планировку здания. Что и отобразил, вернувшись, на бумаге.

И вот наступил долгожданный день. Уже неделю до него расклеенные по городу разноцветные афиши привлекали будущих зрителей яркими красками. Так что к вечеру за несколько часов до начала премьеры у театральной кассы было не протолкнуться. Знать и торговцы, военные и гражданские, ремесленники и их подмастерья, с жёнами и семьями. Разномастные цветастые одежды жителей Лютеции придавали этой толпе сходство со стаей эребских попугаев. На пороге театра царил полный бедлам. Кому-то не хватило билетов и в том месте началась драка, впрочем, быстро пресечённая подоспевшей стражей. Наконец людей стали впускать и потихоньку все оказались внутри. Трое одетых по местной моде палачей вошли одними из первых.

Дождавшись момента, когда в здании театра скрылся последний из посетителей и на улице остались только немногочисленные стражники, я направился к караулу, одному из трёх, охраняющих театр.

Вокруг не было ни души. Одинокий путник не вызвал у позёвывающих солдат никакого подозрения. Поравнявшись с ними, не обратив внимания на их замечание о том, что представление уже началось и они никого не впустят, я выхватил клинки и воткнул им в глотки. Солдаты рухнули наземь без единого вскрика. Поднял трупы и подставил к стене, подперев их алебардами. Запер двери входа, закрепив в ручках пистолеты стражников.

Надолго не задержался и быстро обойдя театр по периметру, повторил эту же операцию ещё дважды.

Затем, погрузился в цоколь здания и проник в подвал. Нашёл сцену и затаился под ней, ожидая нужного мне момента в спектакле, чутко прислушиваясь к звукам над головой.

Наверху слышались приглушённые реплики актёров и изредка хохот и гром аплодисментов со стороны зала. С деревянных досок помоста мне на капюшон сыпалась пыль, потревоженная ногами людей на сцене.

Пока ждал – поставил друг на друга найденные в подвале два сломанных стула, чтоб было легче пробраться наверх. Наконец, я услыхал заунывное пение на непонятном, видно придуманном, языке. По сценарию "Слотеры" сейчас вызывали демона для любовных утех. И демон явился.

Медленно и торжественно я возник из пола прямо в центре «призывной», нарисованной на досках мелом, пентаграммы. Зал затих. Фигура в глухом плаще с капюшоном выглядела зловеще. Зрители увидели как демон протянул к «вызывавшему» когтистую лапу, одновременно стирая подошвой, скрытой под одеждой, границу меловой пентаграммы. Эти длинные когти, бывшие ранее острыми кривыми кинжалами, я полночи закреплял на своих толстых кожаных перчатках и выглядели они действительно угрожающе.

Схватив за горло остолбеневшего от увиденного актёришку, я рванул руку в сторону и тощий паренёк свалился на помост, кровь била фонтаном из разрезанной шеи. Не давая никому опомниться, прикончил троих оставшихся актёров.

Из оркестровой ямы раздавалась мрачная музыка, заглушая предсмертные хрипы людей на сцене, а зрители спокойно сидели на своих местах и даже аплодировали, думая, что это продолжается представление.

Я обернулся к залу и посмотрел на ряды. Соски Лилит, да он забит под завязку. Ну, ничего, ночь только началась. Заметив в ближайших рядах тройку палачей в нелепых ярких нарядах, встретился с ними глазами и, поняв по выражениям их лиц, что они уже едва сдерживают ярость, воздел чёрные когтистые лапы к потолку. Дредд в это время успел прочитать нужное заклинание и над театром раскрылся Купол Тишины. Теперь местные маги не услышат и не почувствуют ничего, что происходит в его пределах.

Корт тотчас испарился из своего кресла. В зале быстро стали гаснуть свечи. Со звоном падали люстры. Через пару минут театр погрузился в темноту.

Молодец Малиган. Действительно быстрый, как молния.

Что ж, для нас мрак – привычная среда обитания. Скорее помощь, чем помеха.

Дождавшись когда погасла последняя свеча, я прошёл за кулисы. Актёрская труппа на мне, как и режиссёр. Уже не стесняясь и не ломая комедию, я вытащил любимые клинки и в несколько взмахов сократил численность актёрского состава сразу на несколько человек. На остальных актёров не пришлось потратить много времени. Последним я убил режиссёра.

Знаменитый на всю Лютецию своими пьесами и чванливостью Франсуа де Шон забился в маленькую гримёрку какой-то местной актрисы и, спрятавшись в шифоньере, тихо поскуливал от страха. Я проткнул его насквозь, как бабочку, и оставил умирать в ящике с дамским бельём.

Закончив свои дела за кулисами, вернулся на сцену. В зале слышались крики ужаса и боли. Люди в панике давили друг друга, искали выход и не могли найти. А те, кому это удалось, не могли открыть массивные двери, запертые снаружи.

Привыкшие к темноте глаза разглядели равномерно, как мясник за прилавком, рубящего длинной шпагой Мэйса Треверса, смазанные контуры, появляющегося то там, то тут и убивающего по несколько человек сразу, Корта Малигана и идущего сквозь толпу, как раскалённый кинжал сквозь масло, сеющего смерть вокруг себя Дредда Слотера.

Сбросив плащ, я спрыгнул со сцены. Сжимая в руках по клинку, закрутился в обезумевшей толпе, как волчок. Рубил и колол любого оказавшегося в пределах досягаемости. Кто-то пытался сопротивляться, но большинство гибло под ударами клинков, как смиренные ягнята.

Людей было много, очень много. Мы отдыхали по очереди и снова резали, рубили, кололи.

К утру в живых остался едва ли десяток. Им оставили жизнь намеренно. Должен был кто-то рассказать страже, как вызванный случайным ритуалом демон вырезал за ночь почти всех посетителей Большого театра господина де Шона.

Я отпер дверь и мы вышли из театра с первыми лучами солнца, скрыв под плащами измазанные в крови одежды.

Посетив арендованный домик, наскоро обмылись и, оставив хозяину на столе массивный кошель с золотом, спешно покинули временное жилище.

Через пару часов четыре мрачных всадника оставили позади прилегающие к Лютеции земли.

Мы неслись галопом, придерживаясь лесополосы и скрываясь от людского глаза. Когда начались степи, затаились в лесу, дав отдохнуть лошадям и передохнули сами до наступления сумерек. Ночь прошла в такой же дикой скачке. К полудню были уже на подъезде к Уру.

Оставив позади Западные ворота Блистательного и Проклятого, мы холодно попрощались и разъехались в разные стороны.

Уставший, покрытый толстым слоем дорожной пыли, я шёл по знакомым улицам, ведя выдохшегося Сумрака на поводу. Бедняга выглядел так, будто его не кормили неделю. Бока ввалились, шумное дыхание вырывалось из ноздрей, выгоняя из них кровавую пену.

Навстречу нам шёл какой-то горожанин, увидев меня он испуганно сошёл с дороги. Жестом руки остановил его.