Текст книги "Котёл колдуна"

Автор книги: Владимир Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Небо над водой стало совсем светлым. Павел глядел в широкую спину уходящего рыбака.

Вот он подошел к байдарке, зачем-то наклонился и потрогал борт, обернулся.

Павел снова не различил глаз незнакомца, но был уверен, что тот смотрит на него.

– Спасибо за рыбу! Как хоть вас зовут?

Мужчина пожал плечами, помолчал и после того, как Павел решил, что он уже не ответит, хрипло выговорил:

– Виткан.

– Как? – переспросил Павел.

Но незнакомец уже удалялся от байдарки в сторону зарослей тальника. Через минуту он скрылся из вида.

Парнишка встал, держа на вытянутой руке судака.

– Хорош, правда? Если бы не ты, он бы нам еще и тайменя дал. Как он сказал его зовут, Виктор?

– Балда, он сказал – Виткан.

Павел направился к байдарке, и в тот же миг от середины озера к берегу понеслась серебристая торпеда.

Он едва успел отпрянуть от воды, когда прямо к его ногам на песок выскочил полутораметровый таймень.

Китоврас вынул из колчана длинную стрелу и осторожно положил на лавку, где аккуратным рядком расположились еще пять стрел.

Нахмурив светлые брови и сосредоточенно шевеля губами, Китоврас, словно первоклассник счетные палочки, перекладывал стрелы, внимательно осматривая одну за другой.

Вместо зазубренного острия каждая из стрел заканчивалась небольшим металлическим цилиндром, и Китоврас поочередно свинчивал наконечник за наконечником, а затем, убедившись, что все в порядке, закручивал обратно.

– Ты все же не больно-то шуми, – наставлял его Колдун. – Встретишь Ученика, и тут же назад. Сейчас не время воевать.

– Совсем воевать не собираюсь, – Китоврас, не прерывая своего занятия, полуобернулся к Колдуну. – Пусть сами не задираются.

Между печкой и столом с пустой посудой суетился домовой.

Наткнувшись несколько раз на Китовраса, который почти полностью загораживал ему путь, домовой наконец возмутился.

– Может, мне все же позволят подать завтрак, – язвительно пробормотал он в сторону, словно актер на сцене, обращаясь не к партнерам, а к зрителям. – Те, которые завтракать не хотят, могут, конечно, и подождать. Погулять, например.

Китоврас, не торопясь, сложил стрелы обратно в колчан и с сожалением посмотрел на домового. Несмотря на болезненный вид и перевязанную мокрым полотенцем голову, домовой воинственно топорщил редкую бородку и нетерпеливо стучал носком лапотка по полу.

– Тебе не завтракать – похмеляться надо, – Китоврас привычно попятился к порогу, пропуская домового к столу. – Товарищи-то твои где? Все гуляют?

Словно в подтверждении этих слов с поляны послышался тонкий плаксивый голосок, увещевающий глухо рычащего пса.

– Вот, это за тобой! – Китоврас звонко хлопнул себя руками по обнаженному торсу. – Собутыльник твой пришел. Ну как, сегодня опять продолжите?

Домовой засеменил из избы, на ходу окликая пса, но дверь распахнулась сама, и все увидели маленького лохматого человечка в зеленом камзоле, одной рукой прижимавшего к груди большую оловянную кружку, а другой удерживающего за ошейник ощерившегося пса. Человечек бесстрашно уклонялся от брызжущей слюной зубастой пасти и бережно охранял грозящую разлиться из кружки жидкость.

– Гарм! – гаркнул сидящий в углу комнаты Колдун, и пес тут же виновато подался в сторону, не переставая рычать.

– И как он тебя не разорвал, – неодобрительно заметил Колдун, взглянув на нового гостя. – Вот уж точно, пьяному...

– Я не пьян, – гордо сообщил человечек, следя, чтобы кружка не наклонилась и из нее не пролилось ни капли. – Я – полу... полномочный представитель. Никишка, я за тобой, – он нетвердо покачнулся, но тут же выпрямился и со всхлипом отхлебнул из кружки.

– У нас эль кончается, – печально поведал человечек Колдуну и Китоврасу, – а съезд желает продолжить работу.

– Все, Клуракан! Хватит! – Колдун решительно подошел к гостю и, взяв за плечи, развернул к выходу. – Запомни сам и другим передай: съезд закрывается. И чтоб сегодня же вас здесь не было, а то будут неприятности. Никишка, проводи!

Все это время искоса следивший за Колдуном и Клураканом домовой подбежал к "полномочному представителю" и, обняв его за талию, повлек за порог.

– Ничего, – послышался с поляны его успокаивающий голос, – на будущий год у вас в Ирландии соберемся. Подумаешь, разворчался, – очевидно, имея в виду Колдуна, уже тише добавил он. – Дай отхлебнуть-то.

– Никишка! – Колдун опять повысил голос. – Вот я тебя!

– Все, все уже, – в комнате появился домовой, на ходу отирая рукавом губы. – Сегодня же и отбудут. Эх, жаль не доспорили.

– Вот так-то лучше. На стол быстрее накрывай, Китоврасу идти пора.

– Я – что, я – ничего, – домовой с удвоенной энергией заметался по избе, бренча посудой. – Давно уже все готово, сами тянете.

Завтрак прошел в молчании.

Колдун и домовой уместились на одной лавке напротив оставшегося стоять Китовраса. Тот налегал в основном на зелень, ломая руками свежеиспеченный хлеб.

– В драку старайся не ввязываться, – напутствовал кентавра Колдун. С дакинями шутки плохи. В глаза им не смотри – парализуют. Но если уж придется драться, – Колдун вздохнул, – не отступай. Ученика ты должен привести. Я его долго искал, нельзя упустить случая. И еще есть кое-какие сложности. Ученик идет не один.

– Как не один? – Китоврас даже перестал жевать и недоуменно уставился на Колдуна.

– Сам не пойму. Но с ним еще кто-то. Ночью они встретились с Витканом.

– Этого нам только не хватало! – Китоврас в сердцах ударил кулаком по столешнице. – И так шуму много. Раньше спокойнее было, люди не лезли в наши дела. И техники у них не было. Пора закрывать Инкубатор или вступать в контакт.

– И то, и другое делать рано. Ничего, как-нибудь справимся и с этим. Главное, Ученика приведи.

– Да ладно, не беспокойся, – Китоврас громко переступил копытами и потянулся к висящему на стене колчану.

– Ждите к обеду. Черемши нарвать не забудь, – обратился он к домовому, вышедшему на крыльцо, чтобы придержать рвущегося с цепи пса.

Взошло солнце, и сразу же с востока подул устойчивый ветер.

Ветер гнал вдоль озера невысокую, но крутую волну, нос байдарки то и дело зарывался в воду, и Павел пожалел, что поторопился покинуть стоянку.

Тим сидел впереди, мешая обзору, – толку от него не больше чем от рюкзака.

"Таймень-2" – лодка надежная и рассчитана на двух гребцов, путешествовать в ней одно удовольствие, но только в том случае, если есть второе весло.

Про себя Павел решил держаться поближе к берегу. Пусть при этом придется плыть, повторяя извилистый абрис залива, зато спокойнее. Из головы не выходил загадочный ночной визит.

Чем больше Павел думал о фокусах с рыбой и вспоминал странное поведение Виткана, тем сильнее крепла уверенность: ночной гость – не человек.

Тиму о своих сомнениях он не стал говорить пока ничего. Зачем? Хватит и того, что без лишних разговоров он не может отделаться от смутных догадок.

После ухода Виткана желание Павла немедленно избавиться от Тима пропало само собой. Какая разница – вернется он в часть сейчас или через неделю. Не обсуждая ничего вслух, ребята разделали тайменя, как будто вопрос о дальнейшем путешествии вдвоем был решен давным-давно.

Павел, правда, еще колебался: не отправиться ли обратно к истоку Кии подобру-поздорову, но желание разгадать тайну озера взяло верх.

Тимофей, как он представился вначале, ничего нового к тому, что он сказал при встрече, добавить не мог.

Их часть пришла на турбазу неделю назад, объяснять им многого не стали, а просто поставили охранять "колючку" и мост.

Вначале выдали боевые патроны, но после того, как на третью ночь из вертолета пытались обстрелять неизвестное животное, появившееся из озера пулемет заклинило; провели учебные стрельбы, и выяснилось, что оружие в окрестностях Тургая бесполезно.

Мало того, вчера при дневном патрулировании в лесу упал вертолет километрах в пятнадцати от базы. Летчики спаслись и даже добрались своим ходом обратно, но с ними творится что-то странное. Обоих поместили в карантин, из области понаехало начальство, среди солдат пошли разговоры об НЛО и других феноменах, а Тим почувствовал необъяснимое желание сбежать из части, что он и сделал вчерашним вечером.

– Понимаешь, мне будто кто-то сказал: уйди в лес.

Тим попытался обернуться к Павлу, отчего байдарка начала рыскать.

– Бросай все и уходи. Но не голосом говорил, а не понять как. Хотел рассказать об этом лейтенанту, но испугался, вдруг упекут в санчасть, как психа. Потом температура поднялась, голова заболела. Внутри как будто долбит что-то: уходи, уходи. Почему уходи, неясно. Подлез под "колючку", лучше стало. Вернулся назад, опять больной. Ну я больше не выдержал. Собрал кое-что из продуктов, переоделся в гражданку, и в лес. А в лесу меня как будто кто-то повел. И так хорошо, спокойно стало. Потом тебя встретил.

Павел угрюмо махал веслом, внимательно поглядывая по сторонам, но не пропускал ни слова из сказанного Тимом. Мистика с фантастикой. Сначала запретка, потом чудовище в озере, потом рыбак с фокусами. Теперь еще психованный дезертир впридачу. Кажется, отпуск удался. А всего-то и было желание: отдохнуть на воле да собрать по возможности материал для статьи.

По большому полукругу байдарка обогнула залив.

Миновав скалистый мысок, Павел взглянул вперед и вздохнул.

Опять залив.

Если следовать всем изгибам берега, полдня уйдет. Напрямую намного короче. Но вспомнил золотистое гигантское тело, исчезающее в глубине, и покорно погреб вдоль скал.

Черт с ним, со временем. Торопливость обойдется дороже. К тому же, ветер встречный, волна...

Байдарка подпрыгивала на неспокойной воде, как санки на ухабистой горке. Тима на носу то и дело обдавали крупные брызги, но говорить он не переставал ни на минуту.

– Летчики в карантине все время повторяют: слабый воздух. Будто им по рации кто-то передал – слабый воздух. А потом вертолет упал. Мне ребята, что на посту у санчасти стояли, сами говорили. Ты не знаешь, что такое слабый воздух?

– Не знаю.

– А еще, когда их на втором вертолете хотели искать, у него мотор заглох. И бэтээр не завелся. В "уазике" цилиндры заклинило. Ты об этом что думаешь?

– Думаю пристать к берегу не мешает. Не плывем ведь, а скачем, да и устал я уже.

Еще издали Павел заметил серебристую нитку ручья на почти вертикальной черной скале. Ручей падал не в озеро, как это случалось несколько раз перед этим, а на узкую площадку, поросшую зеленым кустарником. Значит, можно сделать привал, развести костер и перекусить.

После полудня воздух, возможно, прогреется и уляжется ветер.

Павел указал Тиму на ближайшую цель маршрута.

– Там кто-то есть, – тут же доложил Тим, приставив по-матросски ладонь козырьком ко лбу. – Похоже, лиса. Рыжая.

Оранжевое пятно показалось среди валунов и сразу же скрылось, чтобы через мгновение промелькнуть уже возле ручья.

– Точно, лиса. Только странная.

– Чего же в ней странного? – поинтересовался Павел, полностью поглощенный тем, чтобы байдарку не развернуло боком к волне. – Сам же говоришь, рыжая.

– Да у нее хвостов штук десять, или не знаю, что там может быть вместо хвоста.

– Придумывай больше, – Павлу наконец удалось найти требуемое равновесие, и он вытянул шею, пытаясь из-за Тима разглядеть невиданное чудо.

Лиса, как сквозь землю провалилась.

– Ох, и компот у тебя в голове! – рассердился Павел и тут же перестал грести, так как среди кустов снова мелькнул рыжий мех. Но на этот раз он совершенно отчетливо увидел, что это оторочка платья стройной девушки.

Незнакомка стояла у ручья и призывно махала рукой.

Убедившись, что ее заметили, она подбежала к самой кромке воды и звонко крикнула:

– Сюда, сюда! Дальше плыть нельзя! Опасно!

– Девчонка! – обрадовался Тим. – А я думал – лиса. Давай греби скорее.

– Успеем, – Павлу сильно не понравились сказочные превращения. Как можно перепутать девушку с лисой? Или у Тима действительно с головой не в порядке? Напридумывал про хвосты какие-то, а сейчас сидит, вертится, руками машет.

– Ну, чего ты!

Тим сам наклонился к воде и даже стал подгребать одной рукой, острые лопатки двумя горбиками выперли наружу.

– Правь к берегу. Смотри, какая девчонка симпатичная.

Байдарка медленно дрейфовала к отмели, где, подпрыгивая и смеясь, их поджидала девушка.

На вид ей было не больше двадцати лет, две черные косы перекинуты вперед, на грудь, синее платье из плотной материи, оторочено по подолу, рукавам и глухому, под горло, воротнику рыжим лисьим мехом.

Когда нос байдарки заскреб по мелким камням, Павел разглядел, что глаза у девушки пронзительно зелены, но от них веяло таким холодом, что не спасала даже приветливая улыбка, обнажавшая крепкие белые зубы.

– Почему, опасно? – попытался как-то выиграть время Павел, задавая встречный вопрос, но Тим уже суетливо выбрался из байдарки и потащил ее по мелководью к берегу.

– Там – плохая вода, – указала девушка на дальний конец залива. Лодка не плывет, тонет.

– Что за чушь! – Павел нехотя выбрался на сушу. – Водовороты, коряги?

– Нет, просто слабая вода. Ничего не держит.

– Слабая вода? – насторожился Павел.

Только что он слышал от Тима о слабом воздухе, и вот теперь – слабая вода.

Он вопросительно посмотрел на своего спутника, но тот как будто ничего не слышал. Само созерцание девушки полностью поглотило его внимание, и сейчас он ходил вокруг нее, горделиво выпятив тощую грудь.

– Как вас зовут? – с интонацией записного ловеласа вопрошал Тим. – Вы здесь живете?

– Кумихо, – просто ответила девушка и вновь рассмеялась.

Павел отметил про себя, что у новой знакомой типично восточный тип лица. И платье, как будто она выступала в самодеятельности. В таких платьях по лесу не ходят. И вообще таких девушек Павлу не приходилось видеть никогда в жизни.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее ему хотелось столкнуть байдарку обратно в воду и плыть отсюда куда глаза глядят. Но не бросать же здесь Тима одного.

– А меня зовут Тим. Здорово, правда? Вас – Кумихо, меня – Тим.

– Я знаю – Тимофей.

– Точно, – опешил Тим. – Откуда вы знаете?

– Знаю, – уклончиво ответила Кумихо. – Я тебя жду.

– Меня? – еще сильнее изумился Тим.

У Павла исчезли последние сомнения, что тут дело нечисто.

Все внимание Кумихо было поглощено Тимом. На Павла она едва взглянула и явно не собиралась его задерживать. Поплыви он сейчас хоть в пучину морскую, к черту или дьяволу, можно быть уверенным – Кумихо и пальцем не пошевелит, чтобы его остановить. А вот Тима она не отпустит.

Да тот и сам не стремится сбежать.

Попробуй, уговори его плыть дальше, ничего не получится.

Павел обреченно подумал, что незадачливого дезертира придется выручать, и начал выкидывать вещи из байдарки на траву между камнями.

Пока карабкались один за другим на высокий берег, – отороченное рыжим мехом платье Кумихо все время мелькало впереди, – Павел несколько раз с сожалением оглядывался назад.

Вместе с оставшейся в кустах неразобранной байдаркой он как будто терял что-то очень важное, исчезала самостоятельность, теперь полностью приходилось полагаться только на Кумихо, а делать этого Павлу как раз не хотелось.

Девушка тараторила без умолку, и по ее словам выходило, что плыть дальше никак нельзя. В конце концов Павел и сам поверил, что вода в дальней стороне залива не держит на поверхности даже птичье перо – тонет любой предмет, оказавшийся в опасном месте, – но понять этого никак не мог.

Вода – она и есть вода, существуют определенные законы физики, но, с другой стороны, девушка говорила так убедительно, что Павел решил не рисковать.

Не совсем ясным оставалось одно – куда они направляются?

Вроде бы, речь шла о том, что девушка приведет их к своим, но деревня это или просто группа людей, остановившихся в лесу лагерем, Павел так и не понял.

Зато Тима эти проблемы ничуть не волновали. Поспевать за девушкой ему не мешали ни крутая узкая тропинка, ни заметно пополневший рюкзак, – в него, перед тем как затащить байдарку в кусты, сложили часть продуктов.

У Павла рюкзака не было, путешествовать по суше он не собирался, и поэтому оставшиеся консервные банки и вещи просто запихнул в байдарочный чехол, благо у того имелись две широкие лямки.

Вскоре тропинка вывела маленький отряд на ровное плато, поросшее соснами и редкими кедрами.

Кумихо, не останавливаясь, вела ребят за собой и только изредка оборачивалась, подбадривая их взглядом.

Павел отметил, что выражение глаз девушки отличается необыкновенной ясностью, какая встречается лишь у животных и сумасшедших, и это насторожило его еще больше.

Убедившись, что тропинка уводит их в сторону от озера, он укрепился в мысли, что следует по возможности быстрее избавиться от случайной проводницы. Только вот как остановить Тима?

Поднявшийся утром от озера туман еще не полностью рассеялся на высоком берегу, и верхушки деревьев едва просвечивали через белесую пелену. Отяжелевшая от росы трава била по ногам, и скоро Павел почувствовал, что промок до колен.

– И не надо вам никуда плыть, – услышал Павел, как девушка увещевает Тима. – У нас костер, обогреетесь, попьете чаю.

– Мы никуда не торопимся, у нас отпуск, – Тим почти вплотную шел за Кумихо, шаркая тяжелыми сапогами. – Отдыхаем.

И только Павел захотел возмутиться и вмешаться в разговор, – это Тим-то отдыхает, это ему-то некуда торопиться, – как за близким поворотом раздался треск ломающегося дерева, и толстый кедровый ствол рухнул к ногам путешественников, обдав их брызгами росы, разлетевшейся с ветвей.

Еще ничего не успев понять, Павел заметил как хищно изогнулась спина девушки, словно когти, скрючились пальцы. Кумихо отпрянула назад на пружиняще-согнутых ногах и тоненько закричала на одной высокой ноте.

В ответ ее пронзительному крику, почти переходящему в ультразвук, послышалось низкое отрывистое бормотанье. Слов было не различить, но в том, что это речь, а не бессвязный шум, Павел не усомнился ни на секунду.

– А-ах! – разнеслось над лесом, и сразу же вслед за этим Павел увидел, как мощная, почти слоновья, стопа опустилась на верхушку упавшего дерева.

Ствол треснул по всей длине, но не переломился, а лишь вжался в землю, а следующее движение другой гигантской ноги вынесло из-за поворота не менее гигантское туловище.

Шквальным порывом ветра Павла отбросило в сторону, и он упал, ударившись спиной о сосну. Тим также не устоял на тропе и отлетел в кусты. Одна Кумихо продолжала удерживаться на ногах, но и ей это удавалось с трудом.

Упираясь ладонями в невидимую стену, девушка стояла в облепившем ее фигуру длинном платье, а две черные косы вытянулись за ее спиной, как струны.

Вид появившегося перед путешественниками существа был ужасен, и Павел даже заслонил глаза рукавом, чтобы не встретиться с ним взглядом, но все равно успел отметить поразительно непропорциональное сложение массивного четырехметрового тела.

Короткие по сравнению с корпусом ноги и руки монстра как будто были лишены суставов и заканчивались острыми ярко-красными когтями. Кажущаяся громадной даже на грузном торсе голова покоилась прямо на плечах. Толстые губы, словно нарисованные кармином, жутко оттеняли кривые белые клыки, перекрещивающиеся в уголках рта.

Но самым непереносимым в этой пародии не то на двуногого ящера, не то на человека был взгляд.

Глаза, а вернее темные провалы в верхней части черепа, зияли, как две бездонные дыры, и даже Кумихо отвернула лицо, чтобы не смотреть на дакиню.

Снова над лесом послышалось громкое прерывистое бормотание, и Кумихо звонко закричала в ответ, продолжая отгораживаться от дакини ладонями:

– Я не хочу тебе зла! Я только встретила Ученика и увожу его от Колдуна. Не трогай нас! Мы – заодно!

Но дакиню примиряющие слова не остановили ни на мгновение.

Новый шаг метра на три приблизил ее к Кумихо, и Павел увидел, как задрожало тело девушки, теряя человеческие очертания, как полыхнул оранжево-рыжий мех, и тут же на тропе вместо недавней симпатичной проводницы появилась большая лисица, но не с одним, а по крайней мере с десятком хвостов, падающих искрящимся веером на землю.

Лисица злобно тявкнула и рыскнула в сторону, пробежав так близко от Павла, что он ощутил как его руку щекотнул мех.

Избегая дальше смотреть на тропу, Павел почувствовал вдруг такую беспомощность и отчаянье, что не нашел в себе сил хотя бы отползти подальше в кусты.

Два раза сильно вздрогнула земля – значит, дакиня сделала еще два шага. "Где же Тим? Почему молчит?" – успел подумать Павел перед тем, как страшной силы вспышка ослепила его даже сквозь закрытые веки.

Сразу вслед за вспышкой последовал взрыв, и, когда Павел через какое-то время открыл глаза, не веря, что еще жив, совсем близко от него поднимался большой белый столб скрученного жгутом воздуха.

В наступившей тишине послышался дробный топот копыт, но не успел Павел обрадоваться знакомому земному звуку, как из леса рысью выбежал конь и всадник одновременно – вполне мифологический кентавр.

Остановившись у истончающегося на глазах смерча, он высоко поднял отливающий металлом арбалет и крикнул, устремив взгляд на поворот тропинки, где, как только сейчас заметил Павел, появилась вторая дакиня точное повторение исчезнувшего в воздушном вихре чудовища.

– Ваджраварахи! – арбалет в мускулистых руках кентавра чуть дрогнул, ловя колеблющуюся тень. – Стой там, где стоишь! Если двинешься, уйдешь вслед за сестрой!

Кентавр, не переставая целиться, полуобернулся к Павлу и ободряюще улыбнулся. Голубая лента, стягивающая кудри кентавра, повторяла цвет его глаз, а от всей его гармонично напряженной фигуры веяло таким спокойствием и уверенностью, что Павел, не задумываясь, улыбнулся в ответ.

– Вставай! – не забывая краем глаза следить за дакиней, приказал кентавр. – Подойди ко мне. Тимофей! – из густых кустов, до этого скрывавших его с головой, поднялся Тим. – Тоже иди сюда. Будем потихоньку отступать. – И кентавр медленно попятился, прикрывая собой ребят.

– Ваджраварахи! – снова крикнул кентавр, и в ответ раздалось глухое бормотание. – Не преследуй нас! Если двинешься с места, я загоню тебя в Коридор, будешь жить там вечно. Ты меня знаешь, Ваджраварахи!

– Забирайтесь ко мне на спину, – обращаясь уже к Павлу и Тиму, еле слышно прошептал Китоврас. – Быстрее!

– Да как же... – заныл было Тим, положив одну руку на рыжий круп.

Но, словно избавившись от наваждения, Павел обхватил Тима за ноги, как мешок, перекинул поперек хребта кентавра, и тут же следом высоко подпрыгнул сам.

По глазам хлестнули гибкие ветки, и, заслоняясь рукой, Павел почувствовал, как мощно заходили под ним упругие мышцы, а в уши ударил размеренный топот.

– Все-таки я ничего не понимаю, – в который раз повторил Павел.

Притихший и растерянный Тим шагал рядом и в ответ только неопределенно пожал плечами. После того, как Китоврас, проламываясь сквозь чащу, вынес ребят на какое-то подобие дороги и уверенно повел за собой, возбуждение от того, что счастливо избежали опасности, пропало. Настал черед вновь задуматься над тем, что происходит: короткие и явно неохотные объяснения кентавра по поводу недавних событий не давали возможности успокоиться.

Любые попытки хоть как-то осмыслить случившееся казались глупостью. Да и трудно было мало-мальски поверить в то, что страшная встреча на тропе всего лишь дурной сон, стоило лишь посмотреть на их нового проводника.

Время от времени Павел осторожно взглядывал на идущего впереди кентавра и даже пару раз потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. "Наваждение" же шло, как ни в чем ни бывало, помахивало гнедым, явно подстриженным хвостом, иногда оборачиваясь к своим спутникам, чтобы подбодрить их улыбкой.

– Здоровый мужик, верно, – нарушил наконец молчание Тим. – Как он там этих...

– Э-хе-хе, – Павел выразительно посмотрел на Тима и повертел у виска пальцем. – Еще скажи – конь.

Две широкие цветные перевязи, поддерживающие арбалет и колчан с неизрасходованными стрелами, перекрещивали торс Китовраса, как пулеметные ленты. Поймав себя на этом сравнении, Павел усмехнулся.

Десять минут назад их спаситель попытался объяснить, что они направляются в безопасное место, но ведь тоже самое говорила и Кумихо перед тем, как появились дакини, а потом она сама превратилась в лисицу. К тому же бунтовал рассудок, отказываясь воспринимать действительность как реальность.

– Все, дальше не пойдем! – Павел резко остановился и попридержал за рукав Тима. – Делайте, что хотите, а мы возвращаемся обратно к озеру.

– Обратно вы не пройдете, – Китоврас через плечо насмешливо взглянул на Павла, но тут же пригасил улыбку.

– Неужели до сих пор не поняли, что это не парк культуры с безобидными аттракционами? Не бойтесь, силой не поведу, – добавил кентавр, видя, что Павел нагнулся за сухой толстой палкой. – Но вас же просто не пропустят к озеру.

– Здесь что, облава на людей? – отважно пискнул Тим, стараясь держаться поближе к Павлу. – Учтите, меня второй день ищут. Сейчас вертолет прилетит.

– Не прилетит сюда никакой вертолет, а вот кое с кем похуже дакинь вы еще встретитесь. И давайте подробно обо всем поговорим у Колдуна, пока не начались новые неприятности.

– За нами гонятся? – мгновенно обеспокоился Тим и завертел головой, пытаясь разглядеть очередную опасность.

Китоврас терпеливо ждал, пока его спутники придут к какому-нибудь решению, когда сбоку от заросшей травой просеки послышались нестройные голоса.

– Ну вот, кажется, дождались, – мрачно пробормотал Павел и покрепче сжал увесистый сук. – Начинается продолжение предыдущей серии.

Он покосился на Китовраса, ожидая, что и тот готовится к боевым действиям, но кентавр оставался спокоен, а вместо ожидаемых чудовищ на просеке показалась странная процессия.

Нестройная толпа маленьких человечков, возбужденно гомоня, вывалилась из чащи метрах в тридцати от стоящего впереди Китовраса. Их внимание было настолько поглощено бравыми восклицаниями, похлопыванием друг друга по плечам, а главное, большой темно-зеленой бутылью, которую крепко держал идущий в центре этой кучи-малы коротышка, что ни кентавра, ни ребят они даже не заметили.

Из-за разноцветной одежды и высоких, почти детских голосов человечки очень напоминали компанию цирковых лилипутов, выбравшихся на пикник.

– Ну вот, по последней, – остановился посреди просеки владелец бутылки и выдернул пробку. В воздухе звонко чмокнуло. – Лучший ирландский эль...

– В Англии эль не хуже, – сварливо заметил человечек в черном костюме с серебряными пуговицами. – Его потому и выпили раньше. Остался один ирландский.

– А медовуху вообще выпили сразу, еще до дегустации, – ревниво напомнил крохотный бородач в лапотках. – Весь годовой запас, – гордо добавил он.

– Никишка! – Китоврас подбоченился и грозно уставился на любителя медовухи. Толпа домовых охнула. – Тебя ведь предупреждал Колдун, что пора заканчивать. Тебе что, обычных слов мало!

– Китоврасушка! – домовой восторженно взмахнул руками, как будто встретил нежданного, но дорогого гостя. – Ты уже здесь. И Ученика привел, – но, видя, что его слова не произвели на кентавра должного впечатления, совсем льстиво добавил. – Смотрите, молодец какой.

– Сумасшедший дом, – простонал Павел и бросил тяжелый сук на землю. Сумасшедший дом на отдыхе, вот что здесь такое.

– На посошок! – загомонили домовые и вразброд потянулись в лесную чащу по другую сторону просеки.

Перед кентавром остался стоять один Никишка, держа перед собой, как букет, пучок черемши.

– Стараешься для тебя, стараешься, – обиженно заметил он Китоврасу, а благодарности не дождешься. Чуть что, так все "Никишка, да Никишка". С друзьями попрощаться не дал.

– Ничего, и без тебя справятся. Там, наверное, Колдун заждался, так что давай, поторапливайся.

Домовой совсем по-детски шмыгнул носом и, сунув пучок черемши под мышку уже не как букет, а как веник, повел странную группу за собой.

Гарм задыхался от бешенства. Сдавивший горло ошейник не давал ему лаять, и пес только хрипел, рискуя опрокинуться на спину из-за натянувшейся до предела цепи.

Павел не успел даже толком разглядеть дом на внезапно открывшейся поляне, как пес кинулся им навстречу. Китоврас и тот остановился на опушке леса; один Никишка бесстрашно продолжал идти как ни в чем не бывало, на ходу успокаивая беснующегося стража.

Гарм походил на собаку не больше, чем тигр на суслика.

Павел видел яростные, налитые кровью глаза пса почти на уровне своего лица. Металлический ошейник вдавился в горло так, что у Гарма перехватывало дыхание, но он все равно стремился вперед, как будто для него в жизни не было никакой иной цели, кроме одной – разорвать.

– До чего злопамятный пес, – вздохнул Китоврас, глядя, как Гарм, беснуясь, несколько раз щелкнул громадной пастью. – И ведь лягнул-то всего один раз сто лет назад, когда еще тот был щенком. А надо же, помнит.

– А цепь где? – удивился ставший после встречи с дакинями очень осторожным Тим. – Цепи не вижу.

– И не увидишь, – Китоврас терпеливо дожидался, пока домовой успокоит пса или на крыльцо выйдет Колдун. – Его цепь – всего лишь заклятие. Древние скандинавы говорили, что Гарм сидит на цепи, сделанной из кошачьих шагов, рыбьего дыхания и птичьей слюны. Очень образно, но не совсем верно.

Павел еще хотел спросить кентавра, добрались ли они наконец до цели, но не успел, так как во внезапно наступившей тишине послышался скрип стальных петель, дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел Колдун.

То, что это именно Колдун, а не кто другой, не вызвало у Павла ни малейшего сомнения.

Высокий белобородый старик в длинной, похожей на кафтан одежде картинно застыл в дверном проеме, опираясь одной рукой на посох, а другой держась за косяк. Суровое с крупными правильными чертами лицо было спокойно и не выдавало никаких чувств.

Вполне обычное лицо, может быть, даже слишком обычное, если бы не глаза, глядящие из-под тяжелых век пронзительно и страшно.

Следуя за Китоврасом, Павел и Тим прошли мимо пятящегося пса и поднялись на крыльцо.

Из темных лиственничных бревен избы при желании можно было бы построить и крепость, непроизвольно отметил Павел, прежде чем войти в горницу. Он так устал от непрерывно следующих друг за другом непонятных событий, что воспринял встречу с Колдуном почти равнодушно. То, что казалось совершенно невероятным два часа назад, стало вполне обыденным, и, окажись изба каким-нибудь, например, центром управления космическими полетами или наоборот средневековой хижиной, это вряд ли поразило бы его воображение. Но внутреннее убранство комнаты было вполне привычным и земным.

Обычный дом с грубой рациональной мебелью.

Стулья, лавка, стол, высокий шкаф с плотно прижатыми корешками книг, большая русская печь. Кругом чистота и в довершении всего совершенно домашние ситцевые занавески на окнах.