Текст книги "Бумеранг"

Автор книги: Владимир Капитонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Ты чё, сука, меня за пидора держишь! – густым басом заревел Гном. Какую-то палку вместо хрустов суешь!

– Да это.... Это..., – пытался пояснить Череп.

– Вот что это! – закончил за него кредитор и наотмашь ударил парня тростью по затылку. Тело Витьки вначале встало в "мостик", затем, побыв в такой позе несколько секунд, брякнулось на бок. "Мать моя! Переборщил!" – не на шутку перепугался убийца, лапая шею остывающего должника – пульс на сонной артерии не определялся. Гном поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Вроде никого. Торопливо запихав трость под плащ, галопом понёсся со двора.

Убийство жалкого лохотронщика, к тому же закоренелого фуфлыжника, более чем часовым испугом на настроении Гнома не отразилось. По его мнению, это было и по сей день остаётся самым радикальным методом наказания подобных Черепу тварей. В сию минуту его сознание теребило совсем другое. "Что в ней такого? – озадаченно вертел он перед глазами трость. – Ну, палка, как палка с набалдашником на конце. Таких на барахолке пруд пруди". Ему ли было знать, что "палка" эта – работа мастеров восемнадцатого века и бесценна она даже тем, что принадлежит к семейной реликвии древней династии Отарошвилли. Такие вещи не продаются, хотя охотников до неё о-го-го сколько! Настоящих ценителей, конечно. Но таковых в кругу знакомых Гнома не было. Хотя, впрочем, один похожий на примете имелся. Долго не раздумывая, Гном, собравшись с духом, отправился к Рифленому.

Вениамин Лобин, по кличке Рифлёный, занимался ничем иным, как скупкой краденого. На том и жил. Навар от перепродажи наваленного в его квартире барахла сейчас был незначительным, по его меркам, конечно, И Венка давно позабыл то благородное время, когда через его руки проходило действительно что-то ценное. И он только печально улыбнулся, получив указание от "вышестоящих инстанций" о немедленном их информировании при появлении сбытчика, пытающегося спихнуть предмет, запечатлённый на фотоснимке, который был вручён Рифлёному лично в руки представителем грузинской мафии. Услуга оценивалась в пять тысяч долларов плюс твёрдое слово джигитов взять счастливчика под свою опеку.

– Чем могу, тем помогу, – ничего не обещающе развёл он руками, провожая "посла" из бывшей союзной республики.

Конечно же, он даже не догадывался, что спешащий к нему в это утро Андрей Рогожкин, он же Гном, настоящий Ангел, дарующий ему Рог Изобилия.

...Затрезвонил дверной звонок. Не снимая с цепочки, Рифлёный приоткрыл дверь. Стоящий на лестничной площадке парень был ему отдалённо знаком.

– Чего тебе? – спросил хозяин квартиры.

– Вещицу одну притаранил. Взглянешь? – опустив присущее бандиту нахальство, попросил Андрей.

Дверь захлопнулась и снова открылась спустя несколько секунд.

– Проходи.

Рогожкин вошёл и окунулся в кромешную тьму. Защёлкнулись за его спиной многочисленные хитроумные замки и задвижки. Через мгновение высоко под потолком зажглась тусклым жёлтым светом маломощная лампочка.

– Проходи в комнату, – хриплым фальцетом приказал скупщик.

Андрей прошёл в комнату, почти, что до потолка заваленную разносортным хламом, среди которого, между прочим, запросто можно было откопать видик или импортный цветной телевизор, и ещё не мало чего полезного в быту. Рифлёный внимательно пригляделся к гостю и наконец-то узнал в нём бандита из битюговской бригады. Поморщился так недовольно, потом, смахнув с дубового стола в центре комнаты какое-то тряпьё, шмыгнул носом:

– Выкладывай.

Рогожкин выложил товар. Сердце Лобина бешено заклокотало в самом горле, затем и вовсе остановилось. Потом вновь затрепыхалось где-то в самом низу живота. Изрезанный морщинами лоб покрылся испариной, изрубцованные оспинами щёки вспыхнули нездоровым румянцем.

– Сколько хочешь? – клещами вытянул он из себя.

– Две штуки, – не обращая внимание на метаморфозу Рифлёного, назначил цену Рогожкин.

Стараясь напустить на себя внешнее спокойствие, Рифлёный отсчитал положенную сумму.

– Порядок! – засиял Андрей.– Ну, пока! Опьянённый неожиданной удачей Гном, намурлыкивая что-то себе под нос, потопал восвояси, естественно даже не подозревая, какие тучи сгустились над его головой. Едва Венка выпроводил гостя, как тут же бросился к телефону.

– Он был здесь.... Здесь.... У меня.... Да, принёс. Трость принес. Гном его кличка. Да, точно Гном. Он из битюговской бригады, – задыхаясь, шептал в трубку Лобин.

По расплывшейся в улыбке физиономии стало ясно, что на том конце провода его похвалили, и обещание будет сдержано.

– Огромное спасибо, – чмокнул он напоследок трубку и, погладив её, нежно положил на рычаги.

Глава 27.

Иго заметно нервничал. Крупные желваки ходили мельничными жерновами под трёхдневной синей щетиной. Густые чёрные брови то смыкались на орлиной переносице, то взмывали к широкому выпуклому лбу. Огромные карие глаза то прищуривались до узких щёлочек, то становились размером едва ли не с чайное блюдце. Длинные волосатые пальцы с силой вдавливали окурки в переполненную хрустальную пепельницу. Он никогда не курил так много, даже когда был в расстроенных чувствах – за час пять сигарет.

Личность, прибравшая трость, а отсюда и виновная в гибели Папы, была установлена. Разобраться с этим дебилом – плёвое дело. Но он в составе крупной бандитской группировки. Проверенно. И это несколько усложняло акцию кровной мести. Его кореша за него такой хипиш поднять могут, что потом проблем не оберёшься. Это всё-таки непредсказуемая Россия, не родная Грузия. Здесь дипломатия требуется.

Иго поднялся с широкого кресла и вышел в приёмную. Официально Иго Ароношвилли возглавлял богатую торгово-транспортную фирму "Арго-транс", неофициально восседал по правую руку от Джохара Вариладзе. Юная секретарша листала "Плей Бой".

– Соедини меня с Оманом, – на чистом русском и без намёка на акцент приказал он.

– Секундочку, – девушка скоренько набрала на клавиатуре телефонного аппарата нужный номер и взглянула на обеспокоенного шефа: – Говорить из кабинета будете?

– Иди, погуляй, – махнул рукой Иго.

Флиртуя попочкой, секретарша вышла из приёмной.

– Алло, – раздалось на том конце провода.

– Иго, – коротко представился генеральный директор "Арго-транса".

– А, рад прывэтствоват! Чэм могу помочь?

– Можешь организоват мнэ встрэчу с нэким Стрельцовым?

– Вах. Кто эта?

– Нэ валяй дурака. Тебе он прекрасно знаком. Так можешь или нэт?

– Папробую.

– Пазванишь чэрэз десять минут.

– А, вспомнил! – возликовал Оман, состоящий на должности "контактного органа" со славянскими криминальными общинами.

Иго напряжённо ждал ответа на свой запрос. Ждал и терзался в догадках. Что за человек этот Стрельцов. И на какой козе к нему подъехать....Слыхать-то ,вроде слыхал о таком, а вот близко знаком не был. Телефон выдал мелодичную трель. Иго сорвал трубку:

– Иго, слушаю.

– Это Оман. Он согласился увидэться с табой сэгодня в шест часов вэчэра в ресторане "Арлекино".

– Вот и хорошо. Всэго тэбэ наилучшэго, – попрощался Иго и повесил трубку.

В назначенное время шикарный белый "Линкольн" Ароношвилли подъехал к ресторану "Арлекино". Сам Иго и двое его бдительных телохранителя в знак добрых намерений оставили оружие в машине. Только полный лох не засёк бы пристальных взглядов прихвостней Стрельцова, ошивающихся у дверей ресторана. "Гость", – для начала определил свой статус Иго.

Стрельцов в окружении пятерых своих отбойщиков, среди которых мелькало жёлтое азиатское лицо, потягивал пиво за отдельным столиком.

– Вечер добрый, – абсолютно не коверкая языка, первым поздоровался Иго.

– Добрый, добрый, – поднялся навстречу Василий.

Обнялись, похлопали друг друга по плечам, словно давние знакомые, хотя и видели друг друга в первый раз – традиция, ничего не поделаешь.

– Я вас внимательно слушаю, – вежливым тоном начал Стрельцов.

Иго сразу перешёл к делу.

– Претензии у меня к твоей братве.

– Какие же? – напрягся Битюг.

– Тебе известно о гибели нашего уважаемого человека в этом городе?

– Слышал, – кивнул Васька. – Приношу свои соболезнования.

От оппонента веяло каким-то жутким могильным холодом, Василий аж непроизвольно передёрнулся. Проницательный Иго просто не мог этого не заметить, потому вёл себя уже много смелее.

– У меня есть доказательства причастности к этому злому делу одного из твоих людей, – твёрдо заявил он.

Лицо Стрельцова побелело, губы оскорблено отвисли вниз.

– Это серьёзное обвинение, – усомнился он. – Факты?

– Гном – это член твоей команды?

– Наш, – не задумываясь, подтвердил Василий.

– Он замешан в убийстве! – остро отточенной сталью прозвенело в воздухе.

Битюг почесал в затылке, пососал нижнюю губу, некрасиво шмыгнул носом и, наконец, вынес свой вердикт:

– Этого мало. У тебя нет никаких доказательств. Я не принимаю обвинения.

– Мы не в суде, – веско заметил Иго, давая понять, что чихать он не хотел на какие-то там прямые доказательства. Стрельцов это понял и замешкался:

– Да.... Но я должен сам всё проверить.

– Конечно, – согласился Ароношвилли. – Думаю, что много времени тебе не понадобиться.

Грузинская сторона покинула ресторан первой, оставив Битюга в глубоких раздумьях. В машине Иго зычно расхохотался:

– Гость! Ха-ха! ХОЗЯИН!!!

Глава 28.

Этим же вечером подопечные Стрельцова с ним же самим во главе вывезли Гнома в заброшенный гаражный кооператив, одно из помещений которого было специально оборудовано под "кабинет вправления мозгов" разного рода косячникам. Вначале над подозреваемым поработали головорезы Васьки, превратив физиономию Андрея в сплошной кровоподтёк. Привязанный ремнями к металлическому стулу, привинченному к бетонному полу, Рогожкин не мог сопротивляться, лишь очумело вращал выпученными глазами. Он абсолютно ничего не понимал и, конечно, молчал. Позже его ввёл в курс дела, сам бригадир, взявшийся за допрос лично.

– Ты что же, сука позорная, братву под чёрных подставить вздумал? – широкая ладонь Стрельцова безжалостно хлестнула по раздувшейся посиневшей физиономии Рогожкина.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – прошептал разбитыми губами первые слова Андрей.

– Ах, ты не понимаешь! – зло зашипел Василий, скручивая бедолаге правое ухо. – Мокрушник позорный! На мокруху втихаря подался.

– А вон ты о чём. Так он должен мне был, но я не хотел его убивать. Просто так вышло. Случайно.

– Он тебе должен был? – неслыханно удивился Василий. – И с каких же пор и сколько тебе чёрные должны стали?

– Да какие чёрные, в натуре! Они мне ничего не должны, а Череп, которого я грохнул, мне штуку должен был.

– Стоп! Какой на хрен Череп. Грузинского авторитета звали Папой. И ты его грохнул, забрал у него трость какую-то и баксов кучу. Ты чё мне мозги впариваешь?

– Да не мочил я никакого Папу! – расплакался Рогожкин. – Я Черепа невзначай завалил. И палку эту у него за долги забрал. Он мне всего-то штуку деревянных должен был

– Короче, так, – тяжело вздохнул Василий. – Если не докажешь, что к смерти грузинского вора не причастен, то готовь попу. Чернявая братва тебе очко другой палкой расковыряет, и я не воспротивлюсь этому. Отпустите его, – приказал он своим людям.

Рогожкина освободили и отвезли домой.

Это сказать легко: "если не причастен, то докажи...". А как вот теперь что докажешь? Не поднимать же покойного Черепа из могилы. А как быть? Да ещё после такой экзекуции башка вообще ничего не варит. Но Рогожкин очень хотел жить и остаться девственным в одном месте. Потому, с грехом пополам заштукатурив побои и пригласив с собой в компанию парочку приятелей из этой же команды – Витальку и Альберта, ранним утречком следующего дня отправился на рабочее место убиенного лохотронщика. Аферисты уже в полный рост морочили головы горстке ещё не до конца проснувшихся покупателей.

– Айда сыграем, дорогая! Идём, идём, родная! Не уходи далеко, испытай свою судьбу! – зычно зазывал катала свою жертву.

– Купите счастливый билетик! Билетик счастливый! – зудел другой.

Альберт отошёл чуть в сторону от своих друзей и свистнул к себе совсем зелёного афериста:

– Эй, поди, сюда!

Пацан недоверчиво покосился на незнакомца, но ослушаться не посмел – вид у того больно крутой! Однако, не спасовал.

– Чё тебе? – нахально уткнув кулачки в бока, осведомился он.

– Ну, ты, – Альберт зажал мокрый носик аферистика между двумя своими пальцами. – Я тебе сейчас...

– Отпу-у-усти пидо-о-ор сраный! – что, было, мочи заголосил мальчишка. – Я сейчас свою крышу позову!

Не обращая внимание на угрозы, Альберт всё так же за нос, подтащил пацанёнка к пацанам.

– Может этот знает чего.

– Послушай, соплячок, – Андрей схватился за заклеенный пластырем нос. Каждое слово отзывалось жуткой болью.– Я долго и много говорить не могу. Скажу только две вещи. Первое: твоя крыша – это мы. И второе: и ответь на все вопросы вон того, – кивок на Виталия, – дядьки. Потом к Виталию: – Ты разжуй ему, что почём. Я не могу – кумпол по швам трещит.

Виталик подхватил мальчишку под мышки и отнёс чуть поодаль. Поставил на ноги и задал первый вопрос:

– Ты здесь всех знаешь?

– Всех, – авторитетно заявил тот.

– И всё, что здесь творится, тебе тоже известно?

– Ну, да.

– Тогда слушай, У кого и что скупил на днях Витька Череп?

– Череп-то? – почесал в затылке мальчишка. – Его вооще-то не видать чего-то.

– Я тебя не об этом спрашиваю! – Лёгкий подзатыльник направил таки разговор в нужное русло.

– А, понял! Ему нарик один дрыну какую-то спихнул. Я сам видел.

– Кто этот нарик? Как его зовут?

– Не, не знаю, – замотал головой мальчишка. – Честно.

Альберт настолько вошёл в роль дознавателя, что и не заметил, как вокруг них собралась целая толпа пятаковских мошенников. В общем-то, допрос так и закончился бы ничем, если бы не раздался писклявый голосок из центра толпы:

– Я знаю!

Мошенники вытеснили вперёд совсем юного беспризорника в трудноподдающемся описанию гардеробе.

– Ты? – недоверчиво переспросил Виталий.

– Я! – гордо задрал нос-пуговку салага. – И даже знаю, где зависают. Они там с блядями уже много дней куражатся.

На смену декораций поспешили остальные из компании Виталия. Рогожкин, напрочь позабыв о всякой боли, активно вмешался в разговор:

– Далеко отсюда? Точно можешь показать? Чего молчишь-то?

Беспризорник зыркнул на него взглядом голодного волчонка и, смачно сплюнув сквозь редкие гнилые зубы, ответил одним своим вопросом на все заданные:

– А полтинник отстегнёшь?

Бандюги прыснули в рукава. А Гном достал из кармана куртки бумажник и, вытянув оттуда вожделенный полтинник, помахал им перед носом смельчака.

– Будет твоим, если покажешь.

Сопляк, не удержавшись, громко захлопал в ладоши, но, быстро укротив свои детские эмоции, серьёзно по-взрослому спросил:

– Вы на колёсах?

– Ага, – всё же не без улыбки кивнул Рогожкин.

– Тогда покатили! – Проводник, гордо оглянувшись на свою братию, засеменил впереди крутых дядей.

Банкет наркоманов полыхал в полном разгаре. Малолетки, полностью освоившись в притоне, даже и не думали его покидать. И очень даже огорчились на хозяина, который собирался выдворить их за разведённый свинарник. Но вскоре он сменил гнев на милость, заключив с малолетками договор, который включал в себя три пункта: уборка хаты, походы за спиртным и, естественно, ублажения по полной программе. Малолетки дали своё согласие.

В это утро в нуль обмазанный Кот вообще поехал по фазе. Угрожая большим кухонным ножом, заставил каждую из шалавок, сделать ему минет. Получив требуемое, занялся ещё и групповым изнасилованием. Рыжий пьянствовал в компании с "Тотошей" на кухне. Ни от кого и ничего не требовал только Кроль. Свернувшись калачиком возле батареи отопления, он медленно, но верно впадал в наркотическую кому.

– Здесь, – беспризорник, без всякого сомнения, указал на обшарпанную деревянную дверь.

– Молодец. Просто умничка, – шёпотом похвалил его Андрей и ещё тише спросил: – Как звать-то тебя?

– Лёхой.

– Вот что, Лёха. Дуй обратно и помни, что ничего не видел, никому ничего не говорил, и вообще никого не знаешь. И друзьям своим это же передай. Усёк?

– Усёк. Ты деньги-то дай.

– Ах, да, – спохватился Гном. – Держи.

Честно заработанный полтинник исчез в самом чреве неимоверно длинного тельника, но мальчишка не спешил прощаться. В нерешительности он топтался на месте. Наконец, набравшись смелости, пропищал:

– А ещё дай.

Виталий и Альберт зло цыкнули, а Рогожкин сжалился. Вытянул из бумажника сотенную купюру.

– На, держи.

Красная бумажка исчезла там же, где и её синяя предшественница, после чего беспризорник пропал, словно его и не было.

Зависла напряжённая пауза, которую оборвал Альберт:

– Чего делать-то будем?

– В гости на чай зайдём, – перекосился Рогожкин.

Дверной звонок, конечно же, не работал. На стук в дверь – ноль внимания. Виталий приложил ухо к двери.

– Куражатся, – с некоторой завистью определил он.

– Я им, мля, покуражусь! – Альберт с разбега ахнул плечом в дверь. Не сказать, чтобы слабые запоры, но натиска не выдержали, и чрево наркопритона распластало свои объятия.

– А ну все на пол! – ворвавшись в комнату, нечеловеческим голосом заорал Гном и наставил свою пушку на первое попавшееся существо сего вертепа. После этого акта все, до кого дошёл этот приказ, послушно уложились моськами вниз.

– Сук на хрен! – распорядился Рогожкин.

Ими занялся Виталий. Собрав в одну кучу, вытолкнул их в прихожую.

– Вы из милиции? – пискнула самая смелая, прикрывая нагую неоформленную грудь грязной ветровкой.

– Так точно, – по-уставному чётко и с положенной твердостью в голосе ответил "блюститель порядка".

– Вы нас арестуете? – всхлипнула другая, стыдливо переминаясь с ноги на ногу и комкая в руках одежонку.

– И посажу в тюрьму, если хоть слово вякнете кому-нибудь, – пообещал "милиционер".

После получения от шалавок честного слова молчать до гробовой доски, Виталик отпустил их с Богом.

– Н-да, – озадаченно протянул Андрей, взирая на кисельные физиономии наркоманов,. – от них сейчас, как от козла молока.

– Глянь-ка. – Альберт, перетащивший Рыжего с кухни в комнату, прихватил и лежавший на столе пистолет. – Не хилая игрушка.

Оружие перешло к Рогожкину. Он повертел его в руках, извлёк обойму, проверил затвор, потом вновь привёл оружие в полную боевую готовность. Спрятав за пазуху, резюмировал:

– Крутые дельцы!

– Круче только яйца! – не удержался от прикола Виталик.

– Ладно, давай их в тачку. Сбросим в гараже. А там разберёмся, – в оконцовке решил Гном.

Резиновые тела наркоманов без особой бережливости упаковали в багажный отсек джипа и тронулись в путь.

Глава 29.

По дороге Рогожкин созвонился со Стрельцовым и попросил его подъехать к тому самому гаражному кооперативу. По приезду на место увидели, что возле гаража припарковано несколько автомашин и в их числе бригадирская "Вольво". Наркоманов быстренько перетащили в помещение и побросали к ногам восседавшего на "экзекуционном" стуле Стрельцова.

– Ты кого приволок? – неслыханно удивился Василий, с изумлением разглядывая, закопошившиеся на полу безумные существа.

– Это они, – еле отдышавшись, проговорил Рогожкин.

– Кто они? – сверкнул глазами Василий. – Кто?

– Ну, эти наркоманы, – замешался Рогожкин.

– Ты что опять дуру включаешь? – вскипел бригадир. – На хрен они мне не упали, твои наркоманы! А ты теперь, Гномик – гомик!

– Да постой же ты, постой! – умоляюще вознёс руки к потолку Рогожкин. – Это они чёрного завалили! Сто очков даю!

– Сами признались? – язвительно поинтересовался Стрельцов.

– Нет пока. Но я их расколю.

– Ну и говнюк же ты, Гном. Нашёл каких-то ублюдков, и подставить хочешь, зашипел бригадный, вплотную напирая на перепуганного Андрея. Тому почудилось, что ощутил он на себе дыхание собственной смерти.

– Шеф, это не так,– попятился он. – Матерью клянусь, не так. Они это. Они продали палку эту Черепу, а он слил её мне. То есть я у него её отнял... Я же уже говорил об этом.... А откуда у них эта дрына?.. Палка, блин.... Ну, трость эта поганая? Они её у грузина этого надыбили, кокнув того. Вот.... А я здесь не при чём. Черепа я завалил – это точно. Не отказываюсь. Так ведь он же фуфлыжник...

– Молчать! – рявкнул лидер. – Мне по херу твоя болтовня. Я должен услышать это от них, а не от тебя. Понял? Если этого не произойдёт, то клянусь тебе, чёрные своими палками тебе задок расковыряют. – После этих слов гаражная дверь с треском захлопнулась, выпустив наружу разозлённого Василия.

Гном с дружками принялись за очень суматошное дело – приводить в чувства раскумаренных, да к тому же пьяных ублюдков. Спецпрепаратов для отрезвления под руками не было, а пинки, толчки, потряхивания и угрозы положительных результатов не дали. Наркоманы лишь изредка что-то невнятно мычали, зато матерились отчетливо. В самый разгар трезвотерапии в гараж бесшумно вошёл Огонёк.

– Э-э, братва, полегче, – притормозил он увлёкшихся мордобоем приятелей. Так не пойдёт.

Бандиты послушно отошли в сторону. Огонёк словно настоящий врач обследовал каждого из пленников и вынес своё заключение:

– Сейчас без толка с ними базарить. Пусть отойдут.

– Да мне бригадный башку снесёт! – взвился Гном.

– Живи пока, в отъезде он, – успокоил Огонёк.

– А скоро они отойдут? – уже ни на что, не надеясь, спросил Рогожкин.

– Вот этот, – Огонёк указал на Кроля,– точно скоро ласты склеит. Ему бы хотя бы кипячёнки вкатать.

– Да какая на хрен кипячёнка! – едва не разревелся кандидат в партию "Голубых Смертников".

– Да успокойся ты, – отмахнулся от него Огонёк. – Ладно, сейчас мы их полечим. Ждите меня здесь.

После недолгого отсутствия Огонёк вернулся с тремя разовыми шприцами в руках, заполненными какой-то жидкостью. Вкатав каждому по полному шприцу, довольно потёр руки.

– Теперь быстрее отойдут. А ещё лучше сгрузить их в холодок. В погреб, например.

– На хрена в погреб? – опять встрял Андрей. – Пусть здесь полежат.

– Сгружай в погреб, я сказал, – с некоторой нервозностью повторил Огонёк. Тебе от них вообще что нужно?

– Чтоб разговаривать могли.

– То-то и оно. В холодке быстрее протрезвеют. А ломать начнёт, всё как миленькие расскажут, только о дозе вспомни. Как стучаться начнут, меня кликнете. Я снаружи буду.

Наркоманов опустили в холодный сырой погреб, здесь же под гаражом. Причём, накатом. Вниз по лестнице.

Ожидание особо надолго не затянулись. Патологическая потребность в наркотическом веществе у наркозависимых больных в народе именуется ломкой. По всей вероятности она и началась у наркоманов, ибо они начали истошно орать и стучать в крышку погреба.

– Проснулись, детки, – обрадовался Гном, стерегущий покой невольников.

Рогожкин отодвинул засов и приподнял крышку. В проёме показалась рыжая голова. Андрей чуть ли не за уши вытянул Рыжего в гараж. Следом показалась еще чья-то башня.

– Попрошу по одному. – Рогожкин резко захлопнул крышку, которая довольно больно саданула по макушке того, кто торопился на свет божий за Рыжим. Он со страшным грохотом отправился обратно вниз по лестнице, довольно изощрённо матерясь на лету.

Рыжий попытался подняться на ноги, но одним ударом ноги в солнечное сплетение Гном уложил его на пол. После чего наркоман уже не отваживался на новую попытку встать. Вдруг в гараже, словно из воздуха вылепился Огонёк. Пятью секундами позже в помещение вошли Альберт и Виталий.

– Я ничего не пропустил? – со злорадной усмешкой спросил Огонёк.

– Не, в самый раз, – плотоядно потёр ладони Гном.

Огонёк присел на корточки подле скукожившегося на полу Рыжего.

– Ломает? – ехидно спросил он.

– А то не видишь! – зло огрызнулся тот.

– Колоться будешь..., – начал мысль Огонёк, но закончить её не успел, ибо Рыжий значение первого слова прогнал за "чистую монету".

– А есть чем?

В процесс вмешался жаждающий дожить до глубокой старости с сохраненной в попе девственностью Рогожкин. Увесистый пендаль в челюсть выбил у Рыжего оба верхних резца, от следующего, другой ногой, хрустнула переносица. Он замесил бы его до смерти, не вцепись в его ногу Огонёк.

– Тихо. Без нервов.

– Да я ему сейчас мозги вышибу! – кипятился от этой тягомотины Гном.

– Тихо, я сказал! – прикрикнул на Гнома Огонёк. Тот присмирел, но вот-вот готов был вновь сорваться на мордобой.

– Он тебя убьёт, и это точно, – вполне серьёзно предупредил Рыжего Огонёк. Лучше не зли его. Расскажи всё как есть.

– Да пошли все на хрен! Что вы от меня хотите? Кто вы вообще? – забился в истерике Рыжий.

– А ну заткнись! – пришёл черед Огонька раздавать тумаки, Хотя и бил он поучительно, но довольно больно. После двухминутного урока корректного поведения Рыжий увял, но душераздирающие завывания не прекратил.

– Уясни одно, продолжал Огонёк, не обращая внимания на вой. – Тебе совсем не обязательно знать кто мы. Не надо. Уяснил? Только отвечай на вопросы, и всё.

– Меня ломает, придурок, – умирающим голосом проговорил наркоман.

– Вижу,– кивнул Огонёк.– Буду рад тебе помочь. Разломаю, но только с одним условием – если тупить не будешь.

– Да что говорить-то? – Крупные, с горошину слёзы покатились по впавшим щекам наркомана.

– Во! Начинаешь врубаться! – Огонёк одержав первую победу не расслабился, а наоборот, увеличил мощь своего психологического воздействия.– Смотри сюда, перед носом Рыжего появился небольшого размера целлофановый пакетик с белым порошком. – Это героин. Бля буду, "дядя Герасим".

Наркоман жадно втянул воздух как парус раздувшимися ноздрями. Не учуяв знакомого неуловимого аромата, обиженно отвернул голову.

– Врёшь.

Огонёк облизнул кончик своего указательного пальца и на мгновение опустил его в порошок, потом вынул и провёл им по сухим губам наркомана. Тот лихорадочно заработал языком. Глаза наркомана вспыхнули живым огоньком.

– Вот видишь, не обманываю. И ты не подкачай.

– ???

– Будешь говорить?

– Буду, – купился Рыжий.

Разодрав рот в улыбке, Огонёк обернулся к Рогожкину:

– Прошу, сэ-эр!

Андрей незамедлительно вынул из-за пазухи трофейный "тэтэшник" и помахал им перед распухшей физиономией наркомана, но ничего спросить не успел. Снаружи послышался шум мотора.

– Бригадный приехал, – догадался Огонёк.

Гном, поигрывая пистолетом, обернулся на скрип открываемой двери. В гараж действительно вошёл Битюг.

– Ну что, Гномик-гомик, вазелин уже прикупил? – лишь переступив порог, дико заржал он.

– Повремени, – напыжился Андрей. – Лучше глянь на это, – он подкинул на ладони пистолет.

– И что? – Василий без интереса мазнул взглядом по стволу. – Я что пушку никогда не видел? Тебе ответ держать придётся, не позабыл.

– Я всё сказал. Теперь этот говорить будет. – Гном за шиворот поднял Рыжего с пола и усадил на ввинченный в пол стул. Ткнул ему рукояткой "ТТ" в лоб.

– Твой?

Наркоман тупо уставился на пистолет. Молчал секунд двадцать, потом еле слышно прошептал:

– Мой.

– Где надыбил?

– В тачке одной отработал.

– Кого из него завалил?

– Я! – вздыбился Рыжий. – Я никого не валил!

– Ответ неверный! – Ствол тюкнул Рыжего по затылку.

– Ай! Ой! – пор детски захныкал Рыжий, но всё одно стоял на своём – никого не убивал!

Гном, не раздумывая, впихнул ствол, чуть ли не наполовину в окровавленный рот наркомана и щёлкнул предохранителем.

– Не валил, говоришь, сука!

Рыжий онемел вовсе, лишь с шумом сглатывал слюну. В процесс вновь вмешался Огонёк.

– Не так, Андрюша, – укоризненно качая головой, он отстранил Рогожкина, и сам вплотную приблизился к Рыжему. В его руках снова появился уже знакомый наркоману пакетик.

– Смотри сюда,– издевательски мягко прошептал он в ухо Рыжему и, уронив пакетик себе под ноги, подошвой ботинка втёр наркотик в цементный пол.

Такого зрелища не сможет выдержать ни один наркоман. Исключением не стал и Рыжий.

– А-А! Пидор вонючий! Гад! – взорвался наркоман.

Сохраняя идеальное спокойствие, Огонёк продолжал свой прессинг. Лёгким движением руки, выудив из кармана разовый шприц с прозрачной жидкостью, поводил им перед глазами наркомана.

– Здесь готовый раствор. Вмазаться хочешь?

– Ну, дай! Дай! – взмолился наркоман.

– Дам. Если тупить бросишь.

Стрельцов, Рогожкин и Альберт с Виталием заворожено наблюдали за спектаклем. Это было им в диковинку.

– Я всё расскажу.... Всё. Только дай, – шепеляво затараторил Рыжий, разбрызгивая во все стороны кровавую слюну.– Это я грохнул обоих. Я. Из этого ствола. У-уу! – вновь завыл Рыжий.

– Э-э, повнятнее, – попросил Рогожкин. – Это кого это обоих?

– Да! Да! Обоих я! Ну, дай вмазаться! Я же подохну сейчас!

– А ну-ка, ну-ка,– влез в действие Василий. – Это получается, двоих замочил?

– Ага. Мужика, здорового такого, на спортсмена похож был, на дороге замочили. Потом азера какого-то Кот на стройку приволок. Ну, дайте вмазаться, я же всё сказал! – Ломка достигала своего пика.

– Значит, спортсмена и вора грузинского вы замочили, – из всего услышанного подытожил Стрельцов, кстати, становившийся всё более серьёзным. – А машина у спортсмена, какая была?

– Иномарка. "Ауди", кажется. Мы ее потом в при въезде в город бросили.

– "Ауди", – прищурился Битюг и усмехнулся самому себе.– А ствол, говоришь, где надыбил?

– В "Бэхэ" у ресторана. Тёмная такая. Номера даже помню. 333, во! Ну, дайте же, бля, вмазаться!

Номера тёмной "бээмвухи" были хорошо знакомы господину Стрельцову, равно как и её хозяин. Стрельцов просиял. Одна преподлая мыслишка родилась в его голове, но пока он держал её при себе.

– Ну, чё, я отвезу козлюк к чернявым? – свободно вздохнул Рогожкин.

– Нет, – твёрдо отрезал Василий.

– Не понял! Они же меня...

– Не сцы кипятком. Всё пучком будет. А пока, пусть этот отморозок все, что говорил, на плёнку повторит. Потом запись ко мне завезёшь.

– А с этими что делать? – Гном перевёл взгляд с Рыжего в пол, подразумевая тех, кто ожидал своей участи в погребе.

– А сам как думаешь? – лишь усмехнулся бригадный, и, не сказав более ни слова, вышел прочь. Он уже прорабатывал в мозгах свою гениальную мысль. Она была очень забавной...

– Ну и что там? – поинтересовался не расслышавший разговора Огонёк.

– Да на плёнку все, что сказал этот придурок записать надо, – пожал плечами Рогожкин. Потом обратился ко всем:– Пацаны, у кого-нибудь диктофон при себе есть?

Японский аппаратик всегда носил с собой Альберт. Он безропотно передал его Андрею.

– Братан, – обернулся к Огоньку Рогожкин. – У тебя лучше получится. Не в службу, а в дружбу.

– Да завсегда, пожалуйста! – широко улыбнулся Огонёк. – Слышь, а чё потом?

Рогожкин молча провёл ребром своей ладони по собственной шее.

– Ясненько, – весело кивнул Огонёк и вновь занялся издевательством над уже отдающим концы Рыжим.

– Ну, как делишки? – обратился он к нему

– Плохо, – еле слышно отозвался Рыжий.

– Ладно, сейчас подлечим. Держи. – Огонёк протянул ему вожделенный шприц. К наркоману, словно электрический ток подвели. Отпущенной пружиной он взмыл к потолку вслед за взметнувшейся туда же рукой Огонька. Не успел. Не перехватил. Зато на пол шмякнулся, и сил подняться у него уже не оставалось.