Текст книги "56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941"

Автор книги: Владимир Афанасенко

Соавторы: Евгений Кринко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Боевые действия в воздухе осложняло то, что со второй половины октября численность авиации противника увеличилась почти вдвое. Всего в октябре ВВС 56-й армии произвели за 22 летных дня 1596 вылетов, сбросили 341 т бомб. В результате было уничтожено, согласно донесениям, 24 самолета противника на земле и еще 24 – в воздухе, 73 танка, 158 автомашин, 4 орудия, 11 складов, 19 цистерн с горючим, 3 железнодорожных состава, катер и моторная лодка, а также 4110 человек. Собственные потери ВВС 56-й армии составили: 8 самолетов – от истребителей противника, 7 – от зенитного огня, 4 – на земле, 3 – небоевых, 46 человек личного состава ^{65} .

Командование 56-й Отдельной армии отдало боевой приказ о проведении частной наступательной операции с целью улучшить свои позиции, сорвать оборонительные работы противника и захватить его господствующие высоты, а также сорвать переброску немецких танковых частей на север, в полосу действий 9-й армии Южного фронта. Чтобы лишить противника возможности использовать резервы для контратак, наступление советских войск планировалось провести одновременно в нескольких местах, на широком фронте. 68-я кавалерийская дивизия должна была овладеть западными скатами высот с отметками 112,0, 121,3 и 114,3; 353-я стрелковая дивизия – высотами 115,0 и 108,6; 343-я стрелковая дивизия – захватить высоту с пятью курганами западнее хутора Хапры и высоту 124,0.

С утра 28 октября части Ростовской оперативной группы генерал-майора П.М. Козлова провели разведку боем в полосе 68-й кавалерийской, 353-й и 343-й стрелковых дивизий силою до полка от каждого соединения. После 15-минутного огневого артиллерийско-минометного налета спешенные эскадроны и стрелковые батальоны атаковали немецкие позиции. Противник встретил атаковавших шквальным огнем из всех видов оружия и штурмовыми ударами авиации. Понеся потери, советская пехота залегла. Лишь 1145-й стрелковый полк сумел отбросить боевое охранение противника и выйти к переднему краю его главной оборонительной полосы, заняв восточные скаты высот с отметками 109,8 и 105,7. Во второй половине дня командир 13-й немецкой танковой дивизии генерал-майор В. Дюверт подтянул танки, мотопехоту и минометные батареи и отбросил поредевшие части Ростовской оперативной группы 56-й армии в исходное положение.

Неудачная операция стала предметом специального служебного расследования, по итогам которого 15 ноября был издан приказ войскам 56-й Отдельной армии № 046, где отмечалось: «Несмотря на то, что на участке 1145 сп., да и вообще в полосе дивизии и оперативной группы генерал-майора тов. КОЗЛОВА наступление проводилось впервые, никто, ни штаб опергруппы, ни штаб дивизии, ни штаб и командование полка наступление батальона не организовали и обрекли его на провал».Командир батальона 1145-го стрелкового полка старший лейтенант Владимиров начал наступление «при полном отсутствии взаимодействия, как внутри батальона, так и с приданными и поддерживающими средствами усиления».В результате ни артиллерия, ни танки не оказали своевременной поддержки батальону, встреченному интенсивным огнем противника. Он вынужден был остановиться, а прорвавшиеся три танка противника «внесли замешательство и панику в состав действующих рот… батальон понес большие потери и, бросив материальную часть, разбежался».К 30 октября в 7-й роте из 158 человек осталось 5 человек, в 5-й роте из 160 человек – 13 человек, в 3-й роте из 160 человек – 131 человек.

За «преступную неорганизованность боя, отсутствие должной дисциплины и низкое качество воспитательной работы в полку»были наложены соответствующие санкции. Командир 1145-го стрелкового полка майор Кантария был снят с должности, военком старший политрук Хрипко лишен права на присвоение очередного звания в течение года, начальник штаба майор Лежичевский получил выговор и лишен надбавки на два месяца. Командир 1-го дивизиона 902-го артиллерийского полка капитан Белявский «за несвоевременное открытие огня и отсутствие связи с пехотой»отдан под суд военного трибунала. Легче всего отделался сам комбат Владимиров: в приказе отмечалось, что он «заслуживает сурового наказания, но учитывая его командирское поведение в бою, и что он сохранил в порядке 3-ю роту, при которой находился»,старшему лейтенанту объявили только выговор. Выговоры получили также командир 353-й дивизии полковник Панченко и военком полковой комиссар Антипов, а командующий Ростовской оперативной группой генерал-майор Козлов и полковой комиссар Александров – предупреждения ^{66} .

По согласованию с разведывательным отделом 56-й Отдельной армии диверсионно-разведывательные действия из района хутора Полушкина в направлении Синявской и Недвиговки проводил 14-й отряд водных заграждений Отдельного Донского отряда Азовской военной флотилии под командованием Цезаря Львовича Куникова. 29 октября он вместе с партизанским отрядом «Отважный-1» (командир Н.П. Рыбальченко, комиссар А.П. Даниловский) осуществил налет на село Синявское, где, по данным разведки, располагался штаб бригады СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Ночью партизаны подошли к селу с суши, а моряки – со стороны Мертвого Донца и сняли часовых. Диверсанты взорвали мост и состав с боеприпасами на железнодорожной станции.

Резкое похолодание и подвоз топлива в ноябре создали возможности для дальнейшего продвижения вермахта. 3 ноября Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Танковая армия Клейста близко подошла к Дону в нижнем течении и сейчас уже почти справилась с трудностями в снабжении, так что в ближайшем будущем можно будет подумать об очищении северного берега Дона от противника».Однако через три дня появилась новая запись: «Плохая погода сильно замедляет темпы наступления 1-й танковой армии, которая лишь незначительно продвинулась севернее Ростова».

В первой половине ноября 56-я Отдельная армия и противостоявшие ей части противника обменивались артиллерийскими и воздушными ударами. Оперативные сводки начальников артиллерии входивших в состав армии соединений сообщали, что огнем советской артиллерии 1 ноября были подавлены наблюдательный пункт, минометная батарея и пулеметная точка противника, рассеяно скопление его автомашин. На следующий день 2-я батарея 773-го артиллерийского полка нанесла удар по скоплению автомашин в районе Недвиговки, уничтожив три автомобиля ^{67} .

Однако действия частей РККА далеко не всегда были столь удачными. На рассвете 9 ноября артиллерия 343-й стрелковой дивизии произвела огневой налет по хутору Хапры, где была обнаружена крупная группировка живой силы и техники противника. Решающую роль в массированном артиллерийском налете сыграл 7-й дивизион бронепоездов, выпустивший по противнику сотню снарядов. Вместе с ним огонь также вели 1-й дивизион 476-го и 3-й дивизион 903-го артиллерийских полков. В результате из хутора Хапры на северо-восток выехало большое количество автомашин и несколько танков противника.

В ответ пять немецких самолетов в два захода с пикированием нанесли бомбовые удары по 22-му и 29-му бронепоездам 7-го дивизиона. В 14 часов бомбежке подвергся 22-й тяжелый бронепоезд, находившийся в 1 км к юго-востоку от станции Хапры. В результате прямых попаданий он вышел из строя, преградив путь стоявшему на самой станции легкому бронепоезду № 29. Через два часа вернувшиеся самолеты вывели и его из строя. Потери составили 14 человек убитыми и 29 человек ранеными, из строя были выведены четыре орудия ^{68} . После ремонта 13 ноября бронепоезда 7-го дивизиона прибыли в район разъезда Западный и станицы Нижнегниловской ^{69} .

11 ноября в 17.30 немецкая артиллерийская батарея в Недвиговке вела огонь в направлении Ростова-на-Дону. В свою очередь, советская авиация с 18 часов 11 ноября до 6 часов утра 12 ноября бомбила Синявскую и Недвиговку, сбросив 85 бомб. Противник обстреливал советские самолеты из пулеметов и зенитных пушек ^{70} .

Активные действия предпринимали в первой половине ноября Отдельный Донской отряд Азовской военной флотилии и входивший в его состав 14-й отряд водных заграждений. В оперативном отношении они были подчинены командованию 56-й Отдельной армии. Так, 12 ноября в 22 часа подрывники 14-го отряда совместно с партизанами взорвали железнодорожный мост западнее станции Синявская и вернулись без потерь. Утром следующего дня канонерские лодки и бронекатера обстреляли вероятные места скопления противника в Недвиговке и Синявской, выпустив по ним 155 снарядов из 76-мм и 45-мм орудий ^{71} . В результате обстрела был поврежден товарный поезд из 8 вагонов с танками и горючим. Значительное количество взрывов отмечалось в скоплении техники противника, после чего до 70 автомашин ушли на северо-запад. Вечером обстрел был повторен, выпущено сто 76-мм снарядов ^{72} . Через день,

15 ноября в 17 часов канонерские лодки выпустили по Синявской и Недвиговке 98 снарядов калибром 76-мм. В Недвиговке обстрелом была разрушена ремонтная автобаза, сгорела заправка. В Синявской главными объектами обстрела выступали железнодорожный вокзал, водокачка и здание штаба ^{73} .

Результативность данных обстрелов была невысокой, они скорее носили беспокоящий характер для противника, затрудняя его передвижения. В связи с похолоданием

16 ноября низовья Дона покрылись льдом, что серьезно затруднило действия моряков. Им пришлось срочно перебазироваться в Азов. Затем начался ледостав и в Таганрогском заливе ^{74} . Поэтому командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал С.Г. Горшков 19 ноября своим приказом подчинил в оперативном отношении Отдельный Донской отряд «в вопросах сухопутной обороны низовьев р. Доткомандиру 62-й кавалерийской дивизии ^{75} .

Бои в октябре 1941 г. стали боевым крещением для частей 56-й Отдельной армии. Они выдержали первый натиск противника, познакомились с его силами и тактическими особенностями. К сожалению, серьезных уроков из опыта этих боев не было извлечено, а их удачный исход принес некоторое самоуспокоение. Между тем танковые и мотомеханизированные войска Клейста остановились на Ростовском направлении не только вследствие упорного сопротивления советских войск, но и тяжелого состояния дорог, а также отсутствия необходимого количества горючего.

К середине ноября ударил мороз, оказавшийся новой напастью для немецкой техники. По словам Э. фон Макензена, «большинство моторов просто не желало заводиться, а достаточного количества средств защиты от холода мы еще не смогли подвезти. По этой причине наступление рвущихся в бой и радующихся продвижению вперед, но еще не снаряженных по-зимнему войск стало бы безответственной акцией и едва ли могло привести к успеху. Поэтому оно было перенесено до окончания сильных холодов».

Вплоть до 17 ноября 1941 г. в полосе 56-й Отдельной армии активных боевых действий не проводилось. В это время Э. фон Клейст пытался ударом на Новошахтинск обойти Ростов-на-Дону с севера. Однако в ходе напряженных боев его части сумели лишь потеснить соединения 9-й армии на восток. Советские войска выдержали этот удар, что заставило Клейста в очередной раз изменить свои планы.

НЕОЖИДАННАЯ ПЕРЕДЫШКА

Командование 56-й Отдельной армии и лично генерал-лейтенант Ф.Н. Ремезов стремились использовать полученную передышку для наведения порядка во вверенных частях и подразделениях, их пополнения личным составом и вооружением, так как они понесли большие потери в октябрьских боях. Особенно значительными они были в 31-й стрелковой дивизии, принявшей на себя главный удар противника в период с 12 по 22 октября 1941 г. К 1 ноября потери дивизии составляли 410 командиров и 7154 рядовых. В сводке, составленной штабом армии 5 ноября, отмечалось, что дивизия была пополнена личным составом, но вооружена далеко не полностью, имея лишь 50 процентов от требовавшегося количества винтовок, 25 процентов – станковых и 30 процентов – ручных пулеметов. Дивизия имела всего 20 минометов (вместо положенных 152), 12 76-мм и 12 122-мм орудий дивизионной и полковой артиллерии ^{76} .

Немалыми были потери и в других соединениях. Так, в 343-й стрелковой дивизии потери составляли 183 командира и 3109 рядовых, в 353-й стрелковой дивизии – 55 командиров и 1076 рядовых, в 68-й кавалерийской дивизии – 7 командиров и 48 рядовых, в 7-м дивизионе бронепоездов – 4 командира и 34 рядовых. Общие потери соединений и частей 56-й Отдельной армии к 1 ноября 1941 г. составляли 659 командиров и 11 412 рядовых. К моменту подготовки сводки 343-я и 353-я стрелковые дивизии оказались укомплектованы личным составом, но их вооружение не было доведено до штатной нормы. Не участвовавшая в боях 347-я стрелковая дивизия была полностью укомплектована личным составом и личным оружием, наполовину – пулеметами, но не имела дивизионной артиллерии и не была обеспечена автотранспортом. 62-я и 70-я кавалерийские дивизии были вооружены на 50 процентов винтовками и пулеметами, но не имели артиллерии. 64-я и 68-я кавалерийские дивизии были полностью вооружены винтовками и на 70 процентов пулеметами, но не имели Противотанковых пушек. Только прибывшая из Баку и не участвовавшая в боях 317-я стрелковая дивизия была полностью укомплектована и вооружена.

Подписавшие сводку начальник штаба полковник Бармин, военком штаба полковой комиссар Брансбург и начальник оперативного отдела полковник Нечаев делали вывод о том, что части армии «приобрели опыт борьбы с противником, оснащенным танками и, закрепившись на подступах к г. Ростов, готовы к отражению и уничтожению его».Однако для этого требовалось «срочное пополнение вооружением и, в особенности, минометами, противотанковой и дивизионной артиллерией»347-й стрелковой, 62-й и 70-й кавалерийской дивизий, а также пополнение 6-й танковой бригады тяжелыми и средними танками, так как основу ее вооружения составляли легкие танки ^{77} .

Стремление к рациональному использованию имевшегося в наличии в частях и соединениях армии автоматического оружия отражает приказ № 03 от 5 ноября. В нем отмечалось, что в ряде частей автоматическое и полуавтоматическое оружие используется не по назначению, большинство ППД и самозарядных винтовок «осело в штабах и. даже в тыловых подразделениях».Приказ требовал «под личную ответственность командиров и комиссаров проверить использование, передать на вооружение подразделений»,а также запретить командно-начальствующему составу, уже имевшему на вооружении пистолеты или револьверы, вооружаться ППД и СВТ. Не имевшим же штатного оружия требовалось выдать карабины ^{78} .

В приказе войскам 56-й Отдельной армии № 036 от 12 ноября 1941 г. сообщалось, что 2-й дивизион 32-го артиллерийского полка, поддерживавший 75-й стрелковый полк 31-й стрелковой дивизии, действовавший в составе 339-й стрелковой дивизии 9-й армии, при отходе из района села Лысогорки бросил четыре 122-мм гаубицы и три 75-мм пушки (все – на механической тяге). Кроме того, 75-й стрелковый полк не вывез три 45-мм противотанковые пушки, хотя «полк и дивизион, совершая отход, больших столкновений с противником не имели».Командир и военком артиллерийского дивизиона «не приняли должных мер для спасения материальной части, а поспешили уничтожить ее путем порчи».

За потерю материальной части командующий армией приказал отстранить от занимаемых должностей командира 2-го артиллерийского дивизиона 32-го артиллерийского полка капитана Семенова и комиссара дивизиона политрука Карнаухова и передать дело о них прокурору армии для расследования и доклада Военному совету. В приказе отмечалось, что командир 75-го стрелкового полка майор Сосков и комиссар полка батальонный комиссар Марков «тоже заслуживают отстранения от должности и отдачи под суд военного трибунала». Но с учетом того, что 75-й полк «в предыдущих боях с фашистами отличился», наказание для каждого из них ограничилось 15 сутками ареста с удержанием половины зарплаты на это время. Приостанавливалось и представление всех четырех командиров и политработников к награждению за предыдущие бои, а командира полка – к очередному званию ^{79} .

Еще через три дня был издан приказ № 048 «Об учете оружия и ответственности за его утрату». Он обращал внимание на «ряд фактов преступного отношения к сбережению личного имущества военнослужащими, а также… случаи, когда части 68 КД, 353 СД и 33 мотострелкового полка НКВД обезоруживали подразделения и отдельных военнослужащих 31-й стрелковой дивизии при выходе частей этой дивизии из боя».Так, командование 68-й кавалерийской дивизии отобрало оружие у военнослужащих 2-й и 9-й роты 248-го стрелкового полка 31-й стрелковой дивизии при выходе их из окружения на своем участке фронта. 26—27 октября 16 бойцов с винтовками 248-го стрелкового полка были зачислены в части 68-й кавалерийской дивизии, хотя следовали к месту нахождения штаба 31-й стрелковой дивизии под командованием среднего командира. В приказе также отмечались случаи, «когда отдельные бойцы оставляли оружие на поле боя, а сами бежали в тыл».Бросившие оружие на поле боя и дезертировавшие в тыл красноармейцы П.П. Фоменко и В.Г. Воропаев были преданы суду военного трибунала и расстреляны. Командарм-56 приказал «немедленно навести порядок в учете всех видов оружия, а учтенное оружие заприходовать»,не допуская «случаев безответственного отношения при передаче оружия из одного подразделения и части в другие».Он также категорически запретил без его разрешения разоружать команды, следовавшие в свои части и подразделения ^{80} .

Приводимые документы отражают сложившуюся в РККА практику, согласно которой к потерям в материальной части относились даже более строго, чем в личном составе. Отчасти объяснимая огромными потерями в вооружении в начальный период войны, она вызвала другую крайность, когда командиры стали чрезмерно осторожничать с использованием имевшегося у них в наличии вооружения, опасаясь лишиться материальной части, за которую несли персональную ответственность.

Немало внимания уделялось и подготовке личного состава. Генерал-лейтенант Ф.Н. Ремезов неоднократно лично проверил состояние обороны ряда соединений, в том числе необстрелянной, но полностью укомплектованной и вооруженной 317-й Бакинской дивизии. По результатам проверки 16 ноября был издан специальный приказ, посвященный состоянию обороны в 317-й стрелковой дивизии. В нем отмечались следующие недостатки: «а) наблюдение за противником не организовано; б) внутри дивизии не используются средства связи; в) служба ПТО у орудий несется плохо, расчеты не знают секторы обстрела, не имеют запасных позиций. Площадки орудий завалены посторонними предметами, маскировка – плохая; г) в частях дивизии пренебрежение маскировкой, окопы ярко выражены на фоне степи; д) усовершенствование позиций в инженерно-техническом состоянии не организовано и проведено недостаточно. Например, бойцы 9-й роты не обучены, как делать ячейки. Сделали их неверно, перекрыли так, что огонь вести невозможно».Об исправлении недостатков требовалось доложить к 18.00 17 ноября 1941 г. ^{81}

Однако последующие события показали, что в противотанковом отношении части 56-й Отдельной армии к моменту следующего немецкого наступления оказались недостаточно подготовлены, особенно в вопросах надежного прикрытия стыков между соседями. Даже на переднем крае обороны отсутствовали необходимые противотанковые и противопехотные препятствия. Причины этого заключались в целом ряде обстоятельств, о чем свидетельствует пример 606-fo стрелкового полка, занимавшего оборону в центре боевых порядков 317-й стрелковой дивизии.

606-й стрелковый полк сформировался в июле 1941 г. в г. Баку из приписного состава, большинство которого ранее не служило в рядах РККА. 70 процентов из 2,5 тысячи красноармейцев представляли различные народы Закавказья и Северного Кавказа. Средний комсостав – командиры взводов, рот, батарей – в основной массе являлись выпускниками Бакинского пехотного и Тбилисского артиллерийского военных училищ 1941 г. Они имели хорошую выучку по боевой и политической подготовке, но не обладали практическим опытом командования и совсем не нюхали пороха. Боевыми стрельбами в полку занимались недостаточно, взаимозаменяемость в боевых расчетах была отработана слабо. Многие бойцы не понимали команд на русском языке, а тем более пояснений по тактико-техническим характеристикам оружия. К тому же в период подготовки полк имел только учебное оружие и в малом количестве.

10 октября 606-й стрелковый полк прибыл в Махачкалу, а через неделю погрузился в шесть железнодорожных эшелонов и 23 октября выгрузился на станции Батайск, войдя в состав 56-й Отдельной армии. В Батайске полк довооружился по штату и тремя батальонами занял рубеж обороны вдоль левого берега реки Дон, от Устькойсуга до Азова. 27 октября 606-й полк был передислоцирован на северо-западную окраину Ростова, в Красный Город-Сад, где в течение десяти дней готовил полевой рубеж обороны городского оборонительного обвода: бойцы рыли окопы, ходы сообщения, блиндажи. 6 ноября полк в очередной раз совершил марш и прибыл в село Большие Салы, где занял оборону по южному берегу Тузлова между селом Генеральское и хутором Несветай, 1-й и 2-й батальоны под командованием капитанов Хачатряна и Торосяна находились в первом эшелоне, а 3-й батальон старшего лейтенанта Трифонова оборудовал опорный пункт на высоте 123,7.

Проливные и затяжные дожди в течение 7—11 ноября, затем резкое, до 10—12 градусов мороза, похолодание не способствовали созданию неодолимой обороны: быстрому и тактически правильному оборудованию батальонных районов обороны, ротных и взводных опорных пунктов, налаживанию системы перекрестного и косоприцельного огня, сооружению противотанковых и противопехотных препятствий, отрывке и маскировке основных и запасных огневых позиций, ходов сообщения. Большая часть красноармейцев, не обладавших боевым опытом, не умела и не стремилась правильно оборудовать огневые точки, не следила за чистотой и смазкой оружия, мерзла, страдала простудными заболеваниями. Так, 10 ноября 1-я рота полка, находившаяся в боевом охранении у села Генеральское, неожиданно подверглась нападению разведывательного дозора вермахта из легкого танка Pz-2 и двух бронетранспортеров. В ходе короткой стычки рота потеряла шесть бойцов убитыми и семерых ранеными, в то время как немцы отошли без видимых потерь.

С наступлением холодов увеличилось число перебежчиков к врагу. Командование 3-го моторизованного корпуса, нацеленного на Ростов, досконально знало расположение огневых позиций минометных и артиллерийских батарей, командных и наблюдательных пунктов, неприкрытые стыки между частями и подразделениями как 606-го полка, так и 317-й стрелковой дивизии в целом. И не только от разведывательных полетов авиации, которая из-за сплошной и низкой облачности в течение недели не показывалась в небе над Ростовом. Несмотря на усиление дивизии тяжелой артиллерией, двумя ротами танков и ротой ПТР, она не подготовила рубежей заградительного огня. Командование дивизии и начальник ее артиллерии майор Урманов не предусмотрели возможностей маневра артиллерией вдоль полковых участков. Танки Т-26 «охраняли» штаб дивизии. То, что отразить массированный удар танковых и моторизованных частей противника дивизия с таким состоянием обороны не могла, подтвердилось уже в первый день немецкого наступления 17 ноября 1941 г.

К середине ноября 56-я Отдельная армия составляла уже весьма грозную силу и по численности, и по вооружению. Ее основу составляли четыре стрелковые и четыре кавалерийские дивизии, практически полностью укомплектованные личным составом. Кроме того, в состав армии входили два полка НКВД, полки народного ополчения, курсантские полки военно-политического, пехотного и артиллерийских училищ. Однако частям армии не хватало артиллерии, особенно противотанковой, а также инженерных средств и средств связи. В качестве средств усиления в распоряжении командования имелись 476-й пушечный, 515-й и 526-й тяжелые гаубичные полки Резерва Главного командования, 870-й гаубичный полк, 8-й гвардейский минометный полк реактивных снарядов («катюш»), 7-й отдельный дивизион бронепоездов, 734-й и 485-й зенитно-артиллерийские полки, 6-я танковая бригада (105 танков и 16 пушечных бронеавтомобилей), 81-й отдельный танковый батальон (см. таблицу 1).

Таблица 1

Численность и вооружение 56-й Отдельной армии на 15 ноября 1941 г. ^{82}

Личный состав (без частей Ростовского гарнизона) – 82 354 чел.

Автоматов ППД и ППШ – 724

Ручных пулеметов – 1004

Станковых пулеметов – 583

Зенитных пулеметов (7,62 х 4) – 17

Крупнокалиберных пулеметов – 11

Всего минометов – 561

Из них:

50-мм – 293

82-мм – 209

120-мм – 59

Всего орудий – 501

Из них:

зенитных (37—85-мм) – 30

орудий ПТО – 164

полковых пушек (76,2-мм) – 166

орудий (107– 152-мм, 203,2-мм) – 80

Танков (всех типов) – 114

Из них:

КВ-1 – 4

Т-34 – 10

Т-26 – 85

огнеметных ОТ-26 – 15

Бронемашин БА-10 – 16

56-я Отдельная армия обороняла фронт протяженностью в 75 км, при средней плотности участков от 12 до 16 км на стрелковую дивизию и 10—15 км на кавалерийскую дивизию. В среднем на 1 км линии фронта приходилось свыше 1 тысячи человек личного состава, 14 ручных пулеметов, 7 станковых пулеметов, 4—5 орудий, 5 минометов, 1—2 танка ^{83} .

Находившиеся в распоряжении командования армии силы должны были позволить ей успешно противостоять противнику. Вот только умело распорядиться ими ни Ремезов, ни Ставка ВГК не смогли. Уже с 11 ноября разведывательные группы противника развили активность в направлении села Большие Салы и реки Тузлов. Самолеты люфтваффе осуществляли систематическую разведку Ростова-на-Дону, Новочеркасска и районов к востоку от него, бомбили ближайшие железнодорожные станции с севера и юга. С 12 ноября отмечалось выдвижение мотомеханизированной дивизии противника на Мертвом Донце, в районе Синявской, Недвиговки и Морского Чулека ^{84} . Все это свидетельствовало о том, что противник готовится нанести удар по Ростову-на-Дону.

Оценивая действия командования 56-й Отдельной армии в первой половине ноября по организации обороны Ростова-на-Дону, нельзя не отметить явных промахов со стороны как самого генерал-лейтенанта Ф.Н. Ремезова, так и Ставки ВГК, неоднократно в своих директивах подчеркивавшей важность удержания Ростова-на-Дону. Но опыта обороны крупных городов в это время командование РККА еще не имело. Оборона Лиепаи 67-й стрелковой дивизией (22—30 июня), Могилева 61-м стрелковым корпусом (4—27 июля) не была оценена и усвоена. Фактически с первых чисел ноября, сразу после обозначившейся угрозы немецкого танкового удара по Ростову с севера, на рубеж реки Тузлов выдвигались по очереди 31-я и 317^я стрелковые, 68-я и 70-я кавалерийские дивизии, сводный курсантский полк 1-го Ростовского артиллерийского училища, артиллерийские и танковые части, подразделения усиления. В условиях осенней распутицы личный состав указанных соединений и частей сутками месил донской чернозем в ходе непрерывных передислокаций, перемещаясь вдоль фронта, или неделями «готовился к обороне» левого берега реки Дон в широкой полосе от станицы Багаевской до села Кагальник, как это делали части 347-й стрелковой, 62-й и 64-й кавалерийских дивизий.

Негативную роль в подготовке к обороне сыграл и представитель Ставки ВГК на Южном фронте Маршал Советского Союза Г.И. Кулик. Впоследствии первый секретарь Ростовского обкома ВКП(б) Б.А. Двинский писал Сталину о «пораженческих настроениях»Кулика, который «на словах все время подчеркивал свою веру в конечную победу Советского Союза»,а на деле «он, да и другие военные, не верили в защитимость от танковой атаки врага и в эффективность простейших средств борьбы против нее».Впрочем, не исключено, что местные руководители, сами сделавшие далеко не все возможное для организации обороны города, подобным образом стремились просто переложить с себя ответственность. Тем более что в начале ноября Кулика уже отправили исправлять положение в Крыму с приказом оборонять Керчь «до последнего», который он также не выполнил.

Писали Сталину и о том, что Кулик вместо руководства войсками ищет романтических приключений и много пьет. Двинский отрицал систематическое пьянство, хотя подтверждал, что трапезы командного состава не проходили без алкоголя: «Вино к столу всегда подавалось– и при Кулике и без Кулика– но говорить о пьянстве никак нельзя, да это и не было возможно, так как все время надо было работать, в любой нас принимать ответственные оперативные решения, вести переговоры со штабами с Москвой и т. д.».По его словам, Г.И. Кулик в Ростове вел себя и «в отношении женщин осторожно».

Об «эффективности» стиля командования Г.И. Кулика свидетельствует судьба заместителя командующего артиллерией 56-й Отдельной армии подполковника Николая Степановича Шатова. На совещании в Ростове-на-Дону 26 октября 1941 г. в ходе доклада маршалу в присутствии высшего командного состава армии и СКВО он сообщил, что ввиду близости противника по приказу начальника артиллерии армии выгрузил вооружение для двух стрелковых дивизий не в Ростове, а в Батайске. Кулик обозвал его за это «вредителем», а когда Шатов заявил, что боеприпасы ему запретил эвакуировать Ремезов, то маршал обматерил его и стал бить пистолетом по лицу. Не перенеся полученных оскорблений, подполковник принял решение не эвакуироваться из захваченного вермахтом Ростова-на-Дону и перешел на сторону противника. Впоследствии вступил в ряды Русской освободительной армии генерала А.А. Власова, занимал должность инспектора артиллерийского отдела штаба Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. В начале мая 1945 г. сдался американцам, в сентябре передан советским властям и 1 августа 1946 г. казнен по обвинению в измене Родине ^{85} .

К сожалению, нетерпимость, откровенное хамство и рукоприкладство по отношению к подчиненным были не редким явлением в РККА, являясь следствием снижения общего культурного и морально-этического уровня ее командного состава, притока в него представителей социальных низов, утраты прежних традиций российской армии ^{86} . Однако и на этом фоне Кулик выделялся своей грубостью и непрофессионализмом.

Хуже всего оказался подготовлен к обороне сам Ростов-на-Дону. Постановление Военного совета 56-я Отдельной армии от 28 октября о мобилизации военнообязанных на строительство оборонительных сооружений не было полностью выполнено, так как одновременно началась эвакуация населения и оборудования. Позже распоряжение об эвакуации признали преждевременным и отменили. Но у части местных руководителей после захвата вермахтом Таганрога возникла паника, они бежали из города, бросив свои предприятия и учреждения. В информационной записке в ЦК ВКП(б) сообщалось, что, «поддавшись паническому настроению командования 56-й армии, бюро Ростовского обкома эвакуировалось палевый берег Дона, оставив, по существу, без власти Ростов».Беглецами заинтересовались соответствующие органы – НКВД, прокуратура, партийные комиссии, но это не ускорило подготовки города к обороне.