Текст книги "Ищущий битву"

Автор книги: Владимир Свержин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава четырнадцатая

Прежде всего, господа, не будем доверять нашим первым душевным движениям – они почти всегда добры.

Талейран

– Что здесь за шум, господа? – Леди Джейн очаровательным видением выпорхнула во двор, щедро расточая вокруг сияние своей улыбки. – Надеюсь, пока я отдыхала, ничего плохого не произошло?

– Напротив, сударыня! Мы отправляемся на турнир! И если вы не станете его королевой – клянусь, – фон Шамберг огляделся, ища, чем бы ему поклясться, – да, клянусь перстами святого Фомы, я съем собственное седло!

– Вы ходите под седлом, барон? – с деланной наивностью спросила маркиза, озаряя восторженного рыцаря благосклонным взглядом.

Росс смешался, но от взгляда просиял, как начищенный миланский нагрудник.

– Не стоит, мой друг, – я поспешил вонзить свою шпильку, – это очень невкусно и абсолютно непитательно. А вот позаботиться об обеде, думаю, не помешало бы прямо сейчас.

– Да-да, я сейчас же распоряжусь! – Барон принялся командовать своей немногочисленной прислугой так рьяно, будто собирался накормить целую армию.

– Леди Джейн, покуда наш друг занят делом, позвольте мне сказать вам пару слов.

– Да, мой рыцарь, я внимательно слушаю вас.

– Скажите мне, ваше сиятельство, есть ли у вас какие-то дальнейшие планы?

– Планы? Я потеряла своего мужа, потеряла Бренда и своих сводных братьев. Какие могут быть планы у беззащитной, слабой женщины? – Взор маркизы затуманился. – Я хочу вернуться домой, к отцу, и лить слезы. – В подтверждение своих намерений она слегка всхлипнула.

«Вроде и солнце не сильно печет, – удивился я, – а у меня такое ощущение, что кто-то из нас явно перегрелся».

– Сударыня, имея рядом с собой отряд, вроде того, что сейчас собран в замке, говорить о беззащитности весьма странно. Да, и вот еще что: Рейнар просил передать вам, что он отыскал ваш стилет.

– Он здесь?

– Кто? Рейнар или стилет? Впрочем, здесь нет ни одного, ни другого.

– Жаль!

– Возможно. Но мы отвлеклись. Боюсь, что ваше скорое возвращение в Англию весьма затруднительно. Лейтонбург не даст вам выскользнуть из его владений. К тому же, как вы помните, цель нашего пребывания здесь еще не достигнута и вряд ли нам удастся сопровождать вас, как бы нам того ни хотелось.

– Вот видите, а вы говорите: не беззащитной… – Маркиза обреченно вздохнула. – За эти несколько дней я потеряла столько друзей, а нашла всего двоих, а вы, – леди Джейн поглядела на меня своими огромными, сапфировой синевы глазами, и я утонул в них, не успев даже вдохнуть, – а вы стали мне не просто другом. И вот вы бросаете меня ради деяния, да, великого деяния, великого рыцарского подвига, и я… – Красавица отвернулась, готовясь разрыдаться.

– Ничуть, моя прекрасная леди. Я вовсе не говорю, что хочу оставить вас. Напротив, я хотел бы просить вас помочь нам совершить наш подвиг.

– Помочь? – заинтересованно переспросила маркиза, и слез в ее голосе было не больше, чем молочных рек в Сахаре. – Что я должна буду делать?

– Для начала отправиться вместе с Россом в Трифель.

– В Трифель? Но ведь там же Лейтонбург! Вы сами уверяли меня, что не стоит с ним встречаться.

– Уверял. Но, может быть, теперь без этого не обойтись. Впрочем, в Трифель вы отправитесь не к принцу Оттону, а к его супруге принцессе Матильде, вашей соотечественнице.

– Да, я знаю ее. Мы были представлены.

– Чудесно. Итак, вы приезжаете в Трифель вместе с нашим любезным хозяином, который, рискуя жизнью, вырвал вас из лап страшных разбойников. Заметьте, вы с самого начала ехали в Трифель, чтобы пасть к ногам ее высочества и просить ее заступничества в деле вашего мужа. Вам следует говорить так, будто вы не знаете о его гибели.

Леди Джейн горестно вздохнула:

– Бедный мой Томас. Он так любил меня.

– Увы, мой ангел, я не умею оживлять мертвых. Но отплатить Лейтонбургу за его радушие мы вполне можем. С вашей, конечно, помощью.

– Да, но штурм Ройхенбаха?

– Его высочество не знает об этом досадном происшествии. Норгаузен мертв, Меренштайн при смерти. Солдаты, сопровождавшие вас, тоже отдыхают в подземелье Шамберга. Возница, который подтвердит факт нападения разбойников, не из Ройхенбаха. А в письме, продиктованном мне покойным комендантом, черным по белому написано, что вас изловили.

– Даже так?

– Старый рыцарь не умел читать, на свою беду. – Я пожал плечами. – Значит, пройдем мизансцену еще раз. Вы ехали в Трифель, когда вас захватили какие-то неизвестные вам солдаты. Ссылайтесь на рыцаря Арнульфа фон Меренштайна. Он жив, но ничего ни подтвердить, ни опровергнуть не может. Куда вас везли и почему – вы не знаете.

Потом на обоз налетели разбойники. Видимо, рассчитывали на богатый выкуп. Наш благородный барон отбил вас у шайки негодяев и, узнав, куда вы направляетесь, предложил себя в провожатые.

С вопросом шайки тоже нет проблем. Если кто-нибудь пожелает проверить эту часть вашей легенды, ему будет достаточно проехаться вдоль лухсенвальдской дороги, чтобы убедиться в быстроте и действенности местного правосудия.

На этот случай у нашего друга в подземелье есть десяток отменных негодяев. Как видите, у нас получается почти так, как оно и было на самом деле. Причем, что самое главное, у нас есть кому подтвердить достоверность того, что было, а вот о наших маленьких тайнах не знает никто, кроме нас с вами.

– Допустим, это так. Но как только я окажусь в лапах у этого ужасного Лейтонбурга, он сразу заточит меня в крепость!

– Очень в этом сомневаюсь. Во всяком случае, отнюдь не сразу. Я слышал, как Норгаузен втолковывал барону фон Кетвигу – это его второй помощник, – как с вами обращаться. С вас велено было пылинки сдувать. Так не обращаются с теми, кого намерены кинуть в каменный мешок. Кроме того, ему будет некогда. В Трифеле собирается большой турнир, а это всегда суета сует.

К тому же, моя милая маркиза, появившись в окружении принцессы Матильды, вы непременно привлечете к себе восхищенные взгляды. Вокруг вас весь день будет виться выводок молодых кавалеров, обезумевших от высоких чувств, и всю ночь эти несчастные будут водить хороводы вокруг ваших покоев. Похитить вас тихо в таких условиях практически невозможно. Сделать это громко – скандал громыхнет на всю Европу.

Можете мне поверить, принц Оттон отлично знает законы тайной войны. И он скорее отберет седло у Росса и съест его сам, чем позволит разгореться такому скандалу. Обо всем же остальном можете не беспокоиться. Доблестный барон фон Шамберг будет вашим официальным защитником и кавалером, а я бы никому не пожелал записываться в число его врагов. Кроме того, я с малышом Кайаром буду поблизости и в случае чего всегда приду на помощь. Но это еще не все. Вскоре после нас в Трифель прибудет Бертран Лоншан.

– Канцлер Англии?

– Он самый. Его преподобие прибывает инкогнито с секретной миссией, но сейчас для нас важно не это. Несмотря на свой сан и возраст, господин канцлер большой любезник, и он уж точно не откажется помочь вам добраться домой. В этом случае вам тоже нечего опасаться. Наш друг Рейнар не даст вас в обиду.

– Он в свите Лоншана?

– А как же?! Не может же тайный посол вести переговоры об убийстве короля Ричарда без нашей чуткой опеки.

Леди Джейн улыбнулась.

– Значит, Лоншан…

– Да. Именно он. Свита канцлера Англии – сейчас наиболее надежное прикрытие, которое я могу для вас найти. Не думаю, чтобы из-за вас принц Оттон захотел портить отношения с Британией.

– Быть может, все обернется, как вы предполагаете. – Маркиза, не забывая держать меня в напряжении кокетливыми уловками своих ослепительных глаз, тем не менее мыслила очень трезво. – Ну а если Лейтонбургу все же удастся захватить меня?

– Ну, в этом случае я обещаю ему гораздо больше неприятностей, чем его ожидает в ближайшее время. Но если вдруг… Говорите! Говорите много и быстро. Топите все в словах. Вспомните все предзнаменования, о которых когда-либо слышали, сочините десяток новых. Расскажите ему о всех призраках, которые бродят в окрестностях Венджерси, поведайте предания вашей семьи, в общем, говорите все, что сочтете нужным. Главное, говорите пространно и сразу обо всем. И еще – слушайте. Должен же Лейтонбург о чем-то вас спрашивать, раз он желает что-то знать?

– Думаю, да, – задумчиво произнесла маркиза. – Хорошо, что я должна делать в Трифеле?

– Принцесса Матильда уверена, что ее муж помогает Ричарду. Ричард уверен, что он среди друзей, где ему ничто не грозит. Рассеять эту уверенность, склонить ее высочество на нашу сторону – вот ваша задача.

– Думаю, это будет непросто.

– Несомненно. Но представляете, какая глупая получится ерунда, если после всех наших хитроумных действий король Ричард откажется бежать?

– Друзья мои, – прогремел невдалеке голос нашего гостеприимного хозяина, – что же вы стоите? Обед уже на столе!

– Хорошо. Я согласна, – чуть подумав, сказала она тем самым безразлично-спокойным голосом, которым рассказывала нам об убитом волке.

Я не стану повторяться, воздавая хвалы хлебосольству нашего хозяина. Одного взгляда на стол хватало, чтобы подивиться неизбывной мощи желудков собравшегося в этих стенах высокого общества. Стремясь блеснуть перед гостьей, барон изрядно превзошел самого себя – к тайному моему ужасу. Как бы то ни было, мы отдали должное трапезе, памятуя священное правило: «Война войной, а обед – согласно распорядку».

И вот, когда я с присущим мне во время еды неторопливым тщанием обрабатывал утиную ножку, в мозгах, как обычно, что-то зажужжало и пошла связь.

– Привет, Капитан! О, вы там обедаете? Приятного аппетита!

– Спасибо. Тебе того же.

– Мы уже отобедали. Но это не важно. Тут у меня занятная беседа наклевывается. Послушай. Может, это пригодится.

Я настроился на прием. Лис гарцевал на своей лошади рядом с возком Лоншана, который, пользуясь хорошей погодой, отдернул занавеску и, судя по всему, пытался развлечь себя беседой. Глядя на лицо канцлера, не надо было быть физиономистом, чтобы определить, какое тяжелое и хмурое настроение царило в душе его преподобия. Казалось, что даже щеки и нос Бертрана Лоншана обвисли под этой тяжестью.

– Ну а потом? – заинтересованно спросил он у моего напарника.

– Потом? Потом я сражался под знаменами Эстольда Ингварссена. Мы воевали против скоттов. Уж и не помню, в чем там было дело, по-моему, какая-то кровная месть. Во всяком случае, Эстольд рычал и бил себя в грудь, обещая украсить форштевень[25]25
  Форштевень – носовая оконечность корабля.


[Закрыть] своего корабля головой одного из местных вождей. Звали его, кажется, Шнек из рода Хеттенов.

– И что же?

– Шнек ждал нападения, – продолжал бессовестно травить мой напарник. – Да было бы странно, если бы не ждал. Эстольд кричал об этом на каждом углу, а он, видит Бог, пустых обещаний не давал. И вот в один хмурый осенний день, когда небо было серо, как волчье брюхо, а унылый моросящий дождь много дней трепал наши души, корабль Эстольда причалил к берегу. Конечно же, наблюдатели Шнека опрометью побежали докладывать своему вождю, что в его землях высаживается большой отряд вестфольдингов.

Отряд действительно высаживался. Наблюдатели видели это своими глазами. Но тут была маленькая хитрость, на которые Эстольд Ингварссен, прозванный Беорном за то, что вместо доспеха всегда носил медвежью шкуру, был большой мастер. Узнав о высадке вестфольдингов, скоттский вождь пришел в ярость. Я бы не назвал его особым смельчаком, но, как говорится, за неимением лошади используем козла.

Лоншан криво усмехнулся солдафонской шутке.

– Так вот, – вел интригу Лис. – Шнек примчался на берег вместе со всем своим воинством. И что же? Там, где он рассчитывал найти своих смертельных врагов, высился столб, вкопанный в землю, на котором красовалась голова этого самого Шнека, вырезанная из дуба и увенчанная парой великолепных оленьих рогов. А вокруг столба, – Рейнар замялся, – вокруг столба, как бы это сказать, было то, что получилось у воинов после сытного обеда.

Помедлив секунду, канцлер расхохотался. Ему явно пришлась по вкусу грубая шутка вестфольдингов.

– Шнек метался по берегу как ужаленный. Он брызгал слюной и расточал проклятия своим врагам. Но их уже и след простыл. Сделав свое дело, воины погрузились на корабль и ушли подальше от берега. Да, ваше преподобие, просто ушли. Но не все. Сам Эстольд и еще четверо воинов, среди которых был и я, сделав большущий крюк по прибрежной воде, чтобы не оставлять следов, высадились в отдалении от показного спектакля и волчьим шагом, через лес, без дороги, направились к крепости Шнека.

– Волчьим шагом? Это что такое?

– Да, господин аббат. У вестфольдингов есть такой шаг. Что-то среднее между быстрой ходьбой и медленным бегом. Этот шаг позволяет идти им долго и быстро со всем своим снаряжением и при этом почти не уставать.

– Занятно! Хотелось бы посмотреть.

– Как-нибудь я покажу его вам. А сейчас, если вам угодно, я продолжу свой рассказ.

– Да-да. Конечно. Продолжай.

– Так вот. Эстольд и мы добрались до крепости уже вечером. Оценили обстановку. Проверили, надежна ли ночная стража, и, оставив одного человека в карауле, легли отдыхать. Эстольд так ловко выбрал укрытие, что даже с трех шагов невозможно было нас заметить. Как он любил повторять, осторожность и отвага – две руки воина.

– Что же было дальше, Рейнар? – нетерпеливо спросил Лоншан, которого, видимо, нимало не занимало повествование о тонкостях караульной службы.

– Да, простите, ваше преподобие! Шнек вернулся под утро несолоно хлебавши, и настроение у него, да и у последнего из его воинов было, прямо сказать, прескверное.

Дождавшись, когда ночная стража отправится спать, Эстольд разбил нас на две группы по одному лучнику и одному меченосцу и поставил с разных сторон крепости, велев действовать по сигналу. Потом, насвистывая какую-то веселую песенку, он прошел в крепость. Полусонная охрана, занятая своими делами, даже не взглянула на одинокого прохожего в одежде из медвежьей шкуры и с мечом на поясе.

Никто из стражи и подумать не мог, что кровный враг их вождя решится прийти сюда в одиночку, без всякой охраны и ни от кого не таясь.

Эстольд, никем не остановленный, прошел к шатру, где жил Шнек со своей женой, и, взревев: «Один!», в одно движение зарубил обоих телохранителей вождя. Один из них, кстати, оказался предводителем местных оборотней, они потом приезжали на Оркнеи, пытались отомстить. Насилу их оттуда выгнали.

Так вот. Кричит Эстольд: «Один!» Он, знаете ли, ваше преподобие, был завзятый язычник, хотя и хороший человек, и давай крушить мечом направо и налево. А мы по этой команде начали другие шатры огненными стрелами посыпать. Что тут началось! Крики, паника, давка. Все носятся, с ног друг друга сбивают. Кто с чем. Кто едва одетый, но с мечом, кто в доспехе, но без оружия.

А мы знай себе стреляем да бога их языческого поминаем, да простит мне господин аббат этот грех.

– Прощаю, сын мой! Продолжай.

– Одного только Эстольд Беорн не учел. Не знал он, что жена Шнека – могущественная колдунья. Она наложила на вестфольдинга какое-то тайное заклятие. Он остолбенел и стал словно каменный.

– Да! Колдовство – страшная штука! – задумчиво произнес Лоншан.

– Воистину, – согласился Лис. – Я думаю, колдунья хотела взять живьем кровника своего мужа, но какой-то молоденький воин, царствие ему небесное, увидев, что враг застыл без движения, ударил его кинжалом. Эстольд повалился раненным на землю, поскольку заклятие тут же разрушилось.

Заметив, что Эстольд ранен, оба наших меченосца прорубились к нему и встали над телом своего командира незыблемо, как утес. Ведь по их законам выйти живьем из сечи, в которой пал вождь, – позор! А это хуже, чем смерть. Тут из своего шатра выскочил сам Шнек, размахивая клинком. Он бросился к Эстольду, надеясь добить его. Ему даже удалось поразить одного из наших воинов. Но прыгал он недолго. Я всадил ему в грудь отличную стрелу длиной в ярд. Что и говорить, бой был горячий. Вестфольдинги положили вокруг Беорна столько тел своих врагов, что я до сих пор поражаюсь, как это Эстольд не задохнулся под эдакой грудой мертвецов. Насилу вытащил его.

– Как тебе это удалось, Рейнар?

– Видите ли, я не вестфольдинг. Мне не всегда ясны их законы. Мой старик, впервые вкладывая мне в руки деревянный меч, говорил: «Запомни, Рейнар, не вздумай умирать раньше, чем Господь вспомнит о тебе. Ты должен победить и выжить, чтобы победить вновь!» Видит Бог, я хорошо запомнил эти слова.

Когда скотты увидели своего вождя со стрелой в груди, они очень засуетились с погребальной церемонией. Тут я использовал свое тайное оружие.

– Тайное оружие?

– Да. Мне его дала на всякий случай возлюбленная Эстольда. Небольшой мешочек серого порошка.

– Порошок?

– Ну да! Я обошел крепость так, чтобы ветер дул в ее сторону, развел небольшой костерок и высыпал в него содержимое мешочка.

– И что?

– Я не успел прочитать про себя «Credo», как на крепость начал ползти огромный огнедышащий дракон.

– Настоящий дракон?

– Не совсем. Его в общем-то не было. Но у всех создавалось полное ощущение того, что он был. Его можно было видеть, слышать, трогать руками, нюхать, наконец. Господи, до чего же зловонная была тварюка! Скотты переполошились не на шутку. Под шумок я вытащил Эстольда из-под груды тел и взвалил его на коня, который больше не был нужен Шнеку, отвез его туда, где уже ждал корабль.

– Что же было дальше?

– Увы, мне пришлось похоронить его на берегу. Он потерял слишком много крови. Потом на Оркнеи приплыл брат-близнец Эстольда – Торвальд Пламенный Меч. Потом он сражался на поединке с сыном Шнека и победил его…

Мне изрядно надоело бессловесно внимать этой военной песне, и я раздраженно поинтересовался у моего словоохотливого напарника:

– Лис, будь добр, скажи, ты вызвал меня лишь для того, чтобы я в сотый раз слушал эту историю? Довожу до твоего сведения, что я ее отлично знаю, более того, я в ней даже участвовал.

– Капитан, ты понимаешь, в чем дело. Его преподобие целый день донимает меня всякими вопросами, буквально ни на минуту не отпускает от себя.

– То есть? Он что, того, с голубизной?

– Побойся Бога, Вальдар! Я о другом. Господин канцлер интересуется моими славными деяниями, политическими пристрастиями, а также тем, учен я грамоте или нет.

– И что ты?

– А что я? Птицам деньги не нужны. Сам Господь – король для менестрелей.

– Понятно. А байки ему зачем вправляешь?

– Чтобы меньше вопросов задавал.

– Логично. Что думаешь делать дальше?

– Насколько я понимаю, его преподобие играет со мной в Первый отдел.

– То есть? – не понял я.

– Он же, по-нашему, еще и кадровик. Прощупывает меня на предмет предоставления должности.

– Послушай, Рейнар. – Лоншан наконец прервал молчание, повисшее в воздухе после живописного рассказа Лиса. – То, что я сейчас услышал, подтверждает мои мысли. Ты именно тот человек, который мне нужен, чтобы заменить несчастного Барентона.

– Монсеньор, но ведь вы знаете меня всего пару дней. Разве можно что-то решать, зная человека такой малый срок?

– Поверь мне, Рейнар, можно. Уж я-то в этом понимаю. Держись меня, дружок, и ты не пропадешь. Со мной ты быстро поднимешься вверх, не век же тебе разгуливать по Европе, как дикому зверю?

– А вдруг я шпион или грабитель?

– Шпион! – рассмеялся Лоншан. – Я, знаешь, повидал многих шпионов. Любой из моей свиты мог бы оказаться шпионом, только не ты и не Барентон, упокой Господь его душу.

– Видал! Стопроцентное попадание! – это Лис ухмыльнулся уже мне.

– Спасибо на добром слове, ваше преподобие. Вы заглянули прямо в мою душу. Но разрешите все-таки полюбопытствовать, почему такой ничтожный человек, как я, не мог бы оказаться шпионом, подосланным вам с предательской целью?

– Ты слишком любишь странствия, а кроме того, разве ты искал меня, разве это ты желаешь поступить ко мне на службу?

– Пожалуй, нет, монсеньор. Я и сейчас еще ничего не решил.

– То-то же. А Барентон… Бедняга Барентон! – Лоншан грустно вздохнул. Видимо, он по-настоящему был огорчен потерей своего спутника. – На самом деле он носил другое имя.

– Я знаю. Его звали Жорж Готье де Вердамон.

– Да. Именно так. Во всяком случае, во Франции его называли именно так. Но откуда ты знаешь?

– В Гаскони принято знать родословную своих родичей до двенадцатого колена.

– Да-да. Ты тоже его родственник. Может, ты знаешь, почему он вынужден скрываться?

– Нет. Но подозреваю. Его отец, Талбот, был одним из самых рьяных сторонников покойного короля Генриха.

– Ты близок к истине, Рейнар, и это еще раз доказывает твою сообразительность. Да, он действительно был враждебен молодым Плантагенетам. Я помог ему укрыться, сменить имя, встать на ноги – он слишком многим обязан мне, чтобы стать шпионом.

– Бедняга, – подумал Лис, – он уже был шпионом, когда попал к тебе. А вернее всего: попал, потому что был шпионом.

Я не мог не разделить выводов моего друга.

– Хорошо. – Рейнар похлопал по холке своего скакуна. – Я понимаю, монсеньор, что вам тяжело найти посреди дороги человека, который заменил бы Джорджа. Не могу сказать, что это под силу мне. Но я попробую помочь вам, насколько смогу. А там – как Бог даст. Не забывайте, ваше преподобие, я слишком люблю странствия, чтобы жить в клетке, пусть даже золотой.